Летопись войны карандашом и кистью

Так можно назвать выставку «Николай Андрияка. Художник– фронтовик», открывшуюся накануне 65-летия Великой Победы в Школе акварели Сергея Андрияки, посвященную его отцу – художнику-фронтовику Николаю Ивановичу Андрияке.

Добровольцем ушел он на фронт спустя два дня после объявления войны. А день Победы встретил в Берлине. Между этими событиями – долгие военные годы, где он, начиная от рядового, был командиром стрелковой, затем пулеметной роты, и командиром взвода разведки полка. А еще он всегда оставался художником. И его художественное видение помогало в редкие минуты отдыха делать наброски, эскизы, карандашом ли, углем – неважно, главное запечатлеть, сохранить, зафиксировать, оставить в памяти. Эти клочки, зарисовки потом станут картинами, полотнами. А пока он составлял свою летопись.

В ней в начальные годы войны ведущее место, пожалуй, заняли лица солдат. Их много. Тех, с кем он делил один блиндаж, с кем ходил в разведку, кого мельком увидел, запомнил. Среди набросков – портреты бойцов разных национальностей: татарин, русский, казах, узбек... Конечно, запомнить в этой веренице лиц, кто есть кто, было невозможно. Поэтому, видимо, для себя, художник писал в уголке портретного наброска бисерным почерком какие-то сведения о бойце.

Вот суровое лицо красноармейца Дегтярева.

Из записи Н.Андрияки узнаем, что это «гвардии ефрейтор, связист. За бесперебойную связь в бою награжден медалью «За боевые заслуги», Подписан на 4 месячных заработка (100) рублей». Сейчас трудно даже определить, что важнее для ныне живущих, портрет ли солдата или эта запись – бесценный документ сурового времени. Еще портрет - «Красноармеец И.К.Костоглад».

Вглядываешься в запись и с трудом разбираешь потертые буквочки: «Сын замучен и жена Галя. Ушел добровольцем на фронт. В последнем бою взят в плен». Последние слова - о плене – кем-то сильно вытерты. Уже известно, что среди красноармейцев «пленных не должно было быть».

Военные рисунки Н.Андрияки - не просто художественное воплощение увиденного. Они несут в себе вполне определенное настроение. Так, картина «Фашистский танк» являет собой жалкое зрелище. Некогда мощная железная громадина застыла, склонив дуло до земли, гусеница разорвана и болтается жалким обрывком. Во всем этом – предтеча краха нацистской машины.

Рисунки, портреты, зарисовки нашли свое место на страницах фронтовых газет спустя два года после начала войны, когда Николай Иванович стал работать там художником. И уж по-настоящему он себя им почувствовал еще позже, к концу 1944 года, достав для работы масляные краски. И появились первые живописные картины «В прифронтовом лесу», «Зенитка», «Взорванный мост». Образ последнего повторен им был в разных вариантах неоднократно – как символ порушенных связей, судеб, семей.

Дальнейшая военная летопись художника охватывает Европу. По названиям картин можно определить его путь вплоть до окончания войны – «Прага, Карлов мост», «Бреслау», «Берлин. 1945», «Улица Берлина», «Рейхстаг».

Интересна история создания картины «Дворцовая площадь. Берлин 1945».

На ней, единственной на выставке, написано: «Дерево. Масло». То есть написана она на деревянном основании, в отличие от всех остальных, написанных на картоне, бумаге.

Как рассказала жена Николая Ивановича - Витолия Рудольфовна (называть «вдовой» эту изящную, красивую женщину с удивительно лучистыми, ясными глазами как-то совсем не хочется), ее муж, не очень любящий вспоминать войну, историю этой картины повторял неоднократно. Находясь в Берлине и добравшись до Рейхсканцелярии, он с удовольствием отодрал от одного из столов гладко отполированную дощечку. Вот на ней-то впоследствии он и нарисовал свою картину.

Кроме картин на выставке представлены и документы, связанные с боевым путем художника. Документ от 26 сентября 1945 г. на имя Начальника политуправления Группы советских оккупационных войск в Германии гласит, что «художник Н.И.Андрияка командирован в район Берлина для создания серии картин». А в Справке, выданной позднее, подтверждается, что Андрияка работал художником при Доме офицеров Красной армии г. Вены.

Тема войны не оставляла его и после дня Победы. Так, целый цикл картин 1946 года можно обозначить одним словом «Сталинград». Оно стоит первым в названии каждой картины: «Разбитая техника», «Брошенные немецкие транспортеры», «Мамаев курган», «У тракторного завода» и др. Сталинград, видимо, потряс художника. И степенью своего разрушения, и обилием немецкой, да и нашей техники, превращенной в металлолом, и изрытой, какой-то взъерошенной землей, начиненной искореженным металлом.

Художник не любил надевать награды, делал это лишь один раз в году – в День Победы. Только тогда можно было увидеть на его груди и ордена Отечественной войны и Красной Звезды и боевые медали. Ибо как и он сам, так и его работы военного времени и на военную тему лишены пафоса, парадности. Они правдивы и искренни, трогают души и сердца всех, кто соприкоснулся с его творчеством времен Великой Отечественной. 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs