Операционный стол - передовая, главный враг – смерть

Мемуары военного врача Ольги Петровны Джигурды

Во времена Великой Отечественной войны сражения велись не только на линиях фронта, но и шла ежеминутная борьба за жизни раненых. В тяжелейших условиях медикам было необходимо мгновенно перестроиться и оказывать помощь в любых ситуациях. Ярким примером является служба врачей на теплоходе «Абхазия».

Ольга Петровна Джигурда, военный врач и автор уникальных мемуаров, кавалер орденов Отечественной войны, Трудового Красного знамени и шести медалей; Заслуженный врач УССР, член Союза писателей СССР, почетный гражданин Запорожья проработала врачом - физиатром до 80 лет и скончалась возрасте 85 лет.

Мемуары Ольги Джигурды были изданы в послевоенное время. Они состояли из трех томов: «Теплоход «Кахетия» «Последний госпиталь», «Тыловые будни». Эти автобиографические записи уникальны, потому что их создание было основано на раппортах врача, а не писателей, благодаря чему до нас дошли подробные свидетельства событий минувших дней. Записи были основаны на реальной жизни, а не на идеологии.

В перевязочных теплохода черноморского флота «Абхазия» под Севастополем, 70 лет назад оказались люди многих национальностей. Все раненные, которых перевозил теплоход – «самый ценный, самый дорогой груз - наши люди, сражавшихся за нас, за Родину, проливших свою кровь за наше общее счастье».

22 ноября 1941 года трех совсем молодых медицинских работниц  отправляют с авиабазы в распоряжение санотдела черноморского флота. Одна из них, Ольга Джигурда при составлении раппортов проявляет литературный талант, благодаря которому были созданы уникальные мемуары. Несмотря на тяжелейшие военные будни, автор подмечает и описывает повседневные детали военного времени. На этих страницах есть все: горе и улыбки, выполнение долга перед страной и трогательные отношения с сослуживцами. В перерывах между перевязками измученных больных Ольга Джигурда создает важнейшие свидетельства событий тех дней. Привычные чернила нередко заменяла зеленка.

 Совсем юная Ольга с трудом представляла себе службу на корабле, её просьбы о другом месте назначения ни к чему не привели, а факт морской болезни никого не интересовал. Более того, ходили слухи о суровых нравах начальства корабля. Но девушка не оставляет места сомнениям, вспоминая клятву данную самой себе 24 июня: «В ту памятную ночь, стоя над Днепром, на плотине, я дала себе слово забыть свои личные интересы, забыть свое «Я» и отдать себя в полное распоряжение  Родины».  И действительно, самозабвенное мужество Ольги поражает. На протяжении всей службы на теплоходе «Абхазия», который перевозил раненых, девушка борется с морской болезнью. Порой во время качки довести до конца перевязку для Ольги становилось невероятно сложно. Так описываются первые часы пребывания на новом месте службы: «На меня напал ужас! Корабль еще стоял у причала, а я уже заболела - что же будет при походе?».

К удивлению девушки, прием на корабле был теплым. Обращение с поступившими девушками на службу было крайне уважительное, «грубость, бездушное отношение  к людям были совершенно чужды». В книге «Теплоход Кахетия», в которой описываются реальные события на судне под названием «Абхазия» появляются яркие портреты людей находившихся в окружении Ольги. Отличительная черта этих «литературных раппортов»- наблюдательность автора и внимание к деталям в описании событий и людей.  Так описывается знакомство с военным врачом третьего ранга Цибулевским, начальником третьего хирургического отделения: «маленький щупленький с розовым лицом человек средних дет, с застенчивой улыбкой и невнятной тихой речью.»

Подробному описанию внешности, всегда сопутствует уважение автора к людям. И не важно, капитан ли это, коллега, представитель медперсонала или один из раненых. Ниже будут приведены одни из самых ярких портретов и зарисовок книги Ольги Джигурды.

 «Николай Поликарпович Антонов, высокий, полный мужчина с серыми глазами на выкате, отличался маленькими странностями. Не носил нашивок на рукаве кителя…, потому что, по его мнению, присвоенное ему низкое  звание не соответствовало его высокому положению зубного врача, исполняющего обязанности ординатора в хирургическом отделении. Он так увлекся своей работой хирурга – ординатора, что стал забывать, что он зубной врач, и, упросить его оказать помощь при зубной боли было нелегким делом.» [1]

Примечательно то, что вне зависимости от занимаемой должности и рода занятий, каждый человек относился к своим обязанностям, как к долгу. Ревностное исполнение своих задач, на первый взгляд совсем негероических, превращает теплоход в передовую линию фронта. Санитар Звягинцев соблюдает стерильную чистоту и порядок в перевязочной: «Один раз он даже попросил выйти Заикина, когда тот, уже будучи командиром корабля, зашел в перевязочную, не сняв шинели и шапки и держа папиросу в зубах». Ольга Петровна в своей книге пишет о санитаре Скирко, для которого мытье палубы имеет особое значение: «… «Это бабское дело ведра таскать, а матрос должен драить палубу с моря»,- и продолжал проделывать эту сложную процедуру в любую погоду, даже когда шел снег».[2] Отношение к суевериям в военное время становилось особенно трепетным для моряков. Баталерщик Николай Иванович дал слово не сходить с корабля до окончательной победы над немцами. Строго относился к крысам на корабле, а именно запрещал их травить. Вахтенный командир также тщательно следил за тем, чтобы ни одна не сбежала с корабля. «Знаем, что глупо, а вот соблюдаем обычай».

Мудрый аптекарь Ухов - любимец коллектива раскрывает для современных читателей мемуаров совсем иной мир, мир мудрого человека военного времени: «Мы все очень любили аптеку и царившего здесь аптекаря Ухова. Он был ласков со всеми, и нельзя было понять кого он любит, а кого – нет. Есть люди,- говорил он, - которых я не люблю, но мы плаваем на одном корабле, вместе воюем, вместе подвергаемся опасности. Мы все должны быть дружны».

Подводные мины доставляли огромные неудобства труженикам медицинского фронта. Даже от разорвавшихся рядом выходили из строя многие механизмы, ломались шкафы с медикаментами, проливались лекарства. А постоянный страх взрыва и потопления не мог войти в привычку многих служащих. Стоит отметить, что «бесстрашные герои» на страницах мемуаров практически не встречаются. Многие врачи и военные испытывают страх, однако героическим становится само преодоление ужаса и исполнение обязанностей.  

Описание спасения раненных, пожалуй, самая значимая часть мемуаров. Корабль был переполнен солдатами из горящего Севастополя. Основным «полем боя» для Ольги Джигурды была перевязочная, которая буквально «закипала» во время работы. Ольгу постоянно преследуют тяжелые приступы во время качки, но тем не менее, руки не имеют права опускаться: «Нас никто не сопровождает, мы идем одни и везем самый ценный, самый дорогой груз - наших людей, сражавшихся за нас, за Родину, проливших свою кровь за наше общее счастье…». Раненых было действительно очень много, и врачи «буквально сбивались ног, ухаживая за ними».

Удивительно, что, несмотря на поток кровавых жертв осажденного Севастополя у врачей остается трепетное отношение к пациентам. Пострадавший севастополец Солдат    Ахмед, на  теле которого насчитали 28 ран, поразил врачей своей выносливостью. Так Ольга Джигурда описывает происходящее на операционном столе, во время извлечения осколков из тела солдата: «Ахмет поражал меня своей терпеливостью. Когда я похвалила его за это, он ответил, не раскрывая глаз: «в медпункте мне делали операцию три часа. Два врача раны резали. Семнадцать осколков вынули. Кровь два раза переливали. Я не кричал. Нельзя кричать – война».

Оттого что это молодое существо так доверчиво предоставило в мое распоряжение свое израненное тело и так терпеливо сносило все муки, сердце мое было полно жалости к нему. Глухие стоны раненого причиняли мне почти физическое мучение. Женя переживала примерно то же, что и я, - её подвижное личико отражало весь ход нашей операции. Когда я удачно вытаскивала осколок, оно сияло, когда же пинцет срывался, оно омрачалось, и на меня смотрели испуганные темные глаза».

Юные Ольга и Женя не могли ни у кого попросить помощи во время операции Ахмета, потому что все врачи были заняты другими раненными. Отнять несколько минут у более опытного врача - значило отнять бесценное время на спасение жизни другого пациента.  

«Спасибо - дрогнувшим голосом сказал он,- спасибо. Вы - русская, всех одинаково жалеете. Завтра Ахмет опять петь будет» -  восточным акцентом произнес солдат после операции. И действительно, солдат Ахмет выжил, благодаря стараниям девушек и уже на следующий день пел в палате для раненных.

При выполнении долга врачи не покидали корабль, даже когда узнавали о смерти своих близких на фронте. Ощущение медицинского успеха, удачи и профессионального удовлетворения на операционных столах – неотъемлемая часть трудовых будней военных медиков. Каждый выживший человек - не повод для гордости, а победа над смертью.

«Поражения» тоже случались, и несмотря на строгую светомаскировку, посмертное почтение солдатам всегда выказывалось согласно всем обычаям флота:

«Боцман и санитар из второго хирургического отделения, широкоплечий, мускулистый похожий на борца, занялись похоронами умерших севастопольцев. По морскому обычаю они завернули тела в простыни, обвязали веревками, привязали к ним груз и, обнажив головы, тихо спустили в море. Вахтенный командир, салютуя, выстрелили из револьвера. Одинокий выстрел ночью- чтобы не вызвать тревоги…»[3]

После того, как теплоход «Абхазия» затонул, Ольге пришлось работать в Инкермане врачом в одном из подземных госпиталей. Потом она работала в различных больницах на Кавказе.

На плечи военных врачей легла ответственность за спасение бесчисленного числа наших соотечественников.  Об этих героях нечасто вспоминают, однако их вклад в Победу 1945 года неоценим. События, происходившие в Севастополе 70 лет назад, не дадут нам забыть об этом.

Джигурда О.П. Теплоход "Кахетия"; Подземный госпиталь; Тыловые будни Записки воен.-мор. врача. Киев Днiпро 1981.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs