Деятельность митрополита-кардинала Исидора на фоне византийской, древнерусской и западноевропейско-латинской политики

В июле 2014 года исполняется 575 лет Флорентийской унии. Активным участником собора во Флоренции был митрополит Киевский и всея Руси Исидор.

Неожиданная кончина в 1434 году в Москве князя Юрия Дмитриевича изменила ход последующих политических событий на Руси, теперь старшим в роде стал Василий II, и ему должно было принадлежать великое княжение. Однако сын князя Юрия Дмитриевича Василий Косой, бывший при отце, объявил себя великим князем Московским. Но его младшие братья, Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный, находившиеся в это время в походе, будучи посланы еще отцом против Василия Васильевича, не признали законными действия своего старшего брата, выступившего против обычая и традиции «гнезда Калиты»¹. Историк А.А.Зимин отмечает также психологический аспект их реакции: младшие Юрьевичи предпочли Василия II «как слабейшего из претендентов, рассчитывая, что смогут при нем играть заметную роль»².

Князь же Василий Косой, пробывший месяц на великом княжении, покинул Москву, и в столицу возвращается Василий II, он был посажен на престол Дмитрием Шемякой. Василий II отблагодарил Юрьевичей, своих благодетелей. Несостоявшийся великий князь Василий Косой направился из Москвы в Великий Новгород, затем в Бежецкий Верх, где его не приняли, он направился в Кострому и, собрав войско, стал двигаться к Москве. Но 6 января 1435 года, на праздник Богоявления, он потерпел поражение и отправился на север, где совершает военные набеги, берет Галич, Устюг. Чтобы водворить мир в стране, Василий II заключает с Василием Юрьевичем мир, который, однако, недолго соблюдался.

Между тем в начале 1436 года Дмитрий Шемяка прибыл в Москву и пригласил к себе на свадьбу в Углич Василия II, но Василий схватил его и насильно отправил в Коломну. А.А.Зимин справедливо отмечает: «Этот шаг Василия Васильевича был несомненным просчетом»³. Василий Юрьевич со своей стороны продолжает военные действия против Москвы, разоряет различные города на севере. 14 мая 1436 года Василий II под Ростовом разгромил Василия Юрьевича, который был схвачен и 21 мая ослеплен в Москве. Историк Г.В.Вернадский так характеризует деяние московского правителя: «Этот жестокий поступок, которым Великий князь надеялся сокрушить оппозицию своему правлению раз и навсегда, потряс Русь. Ослепление соперников-претендентов на трон являлось семейной практикой в Византии. На Руси был только один подобный случай, в двенадцатом столетии. В скором будущем Василий II должен будет дорого заплатить за свою жестокость, но пока он торжествовал победу над своими соперниками»⁴.

Затем князь Дмитрий Шемяка был отпущен из Коломны и с ним заключили договор, согласно которому он признавал себя «молодшим братом» московского князя. Были подписаны также договора и с другими князьями. «Так системой договоров подведены были итоги борьбы Василия II с Василием Косым. Победа Московского князя тем самым получила правовую санкцию»⁵. Но впоследствии князь Дмитрий Шемяка продолжил борьбу своей семьи за велико-княжеский престол против Василия II.

Осенью 1437 года хан Улу-Мухаммед, который ранее выдал ярлык на великое княжение Василию II, с небольшими силами обосновывается в городе Белеве, в верховьях Оки, находившемся в подчинении литовского князя. К хану стали стекаться его сторонники, и его усиление вызывало беспокойство белевских князей, хотя он «выразил желание стать союзником Москвы и охранять русские рубежи от общих врагов»⁶. Однако московский князь Василий предпринимает военные действия к вытеснению его за пределы русской территории, на что хан ответил военными действиями: поход на Москву, взятие Нижнего Новгорода, Мурома.

В это время в Литве князь Свидригайло после казни митрополита Герасима потерпел сокрушительное поражение от Сигизмунда Кейстутовича, на которого ориентировались католические силы Литовского княжества. После гибели митрополита Герасима Русская церковь несколько лет вдовствовала. В конце 1435 - начале 1436 года положение князя Василия Васильевича несколько упрочилось в Москве, и он, воспользовавшись сложившимися обстоятельствами, отправил в Византию рязанского святителя Иону, который исполнял обязанности местоблюстителя Московской кафедры в эти годы. Однако ко времени его прибытия в Константинополь византийский патриарх Иосиф II (1416-1439 гг.) уже поставил на Русь грека - митрополита Исидора.

Митрополит Исидор родился, очевидно, в 80-90-х годах XV века в Монемвасии, откуда происходил его предшественник по Московской кафедре - святитель Фотий. «Вероятно, еще на родине Исидор получил первоначальное образование, выслушав курс грамматики и начал риторики. Возможно, он учился в интеллектуальном центре Пелопоннеса - Мистре, которая была в то время «значительным центром Византийской империи по переписке рукописей»⁷. В Мистре в 1449 году было совершено коронование последнего византийского императора Константина ХI Палеолога (1449-1453 гг.).

Вскоре мы видим будущего митрополита в столице Византии. После разгрома турок среднеазиатским завоевателем Тамерланом (умер в 1405 г.) под Анкарой в Константинополь в 1403 году вернулся из поездки по Европе с просьбой о военной помощи император Мануил II Палеолог (1391-1425 гг.) и ему было произнесено похвальное слово, переписанное «рукой молодого Исидора» и, возможно, им составленное. В столице Византии он продолжает свое образование, затем у себя на родине, в Монемвасии, в обители во имя архистратига Михаила он принимает монашество. Монашеский постриг был совершен, очевидно, около 1409 года.

Пребывание в обители побудило его составить чинопоследование в честь архангела «Михаила и бесплотных сил». В Мистре он, возможно, общается с неоплатоником Георгием Гемистом Плифоном, который был выслан из Константинополя императором Мануилом II Палеологом по настоянию духовенства за свои взгляды. В окружении Г.Плифона находились будущие митрополиты: Никейский Виссарион и святитель Марк Ефесский, его брат Иоанн Евгеник, а также Георгий Схоларий. «От пелопоннесского периода жизни Исидора сохранилось 14 писем», среди его адресатов был, в частности, Киевский митрополит Фотий. Монемвасийский монах составляет документ для суда при решении спорного вопроса, связанного с Монемвасийской митрополией. Очевидно, к этому времени относится письмо будущего святителя Марка Ефесского иеромонаху Исидору, «вопросившему о пределах жизни». В письме в контексте Божественного провидения и предопределения на основании Священного писания и святоотеческих творений говорится о времени окончания человеческой жизни и наступления смерти⁸.

Вскоре иеромонах Исидор произносит в Константинополе похвальное слово византийскому императору Иоанну VIII Палеологу (1425-1448 гг.), в 1429 году он был на Сицилии, в Сиракузах, и в 1430 году возвратился на Пелопоннес. Наконец мы видим его игуменом монастыря мученика Димитрия в столице Византии, основанного императором Михаилом VIII (1261-1282 гг.). Здесь, очевидно, формируются связи настоятеля с императором Иоанном, в обители он «имел возможность произносить в адрес царственных особ похвальные речи и, видимо, снискал определенное расположение»⁹ к себе. Будущий митрополит занимается также перепиской книг.

В это время в Базеле начинает свои заседания католический собор (1431-1448 гг.), на котором вставал вопрос об унии с Константинополем. Римский католицизм неоднократно в течение XIV века активизировал идеи о «восточной унии», рассматривая ее как утверждение власти над Византией и Русью. Ранее уния уже была провозглашена на I Лионском соборе в 1245 году, затем и на II Лионском соборе в 1274 году.

Однако результаты униональных решений были призрачны и бесплодны. В последующем предложения о признании главенства Римского Папы в Константинополь привезли в 1334 году легаты Папы Бенедикта XII (1334-1342 гг.). Они же были предметом переговоров в Авиньоне в 1339 году, когда туда прибыл из Константинополя посол Византийского императора - монах Варлаам Калабрийский (†1348 г.). В XIV веке были и другие обращения византийских императоров к Римским Папам по вопросу унии, но в целом данная проблема оставалась нерешенной. Поэтому никакого сближения между католичеством и греками не происходило, никакой реальной власти Папа на Востоке не получил, как не получила никакой помощи от Запада и Византия. В самой же Византии уступки императоров папству всегда вызывали резкий протест со стороны православного общества.

В то же время само папство переживало духовный упадок, обозначившийся уже во второй половине XIII века. В конце XIV - начале XV века возник раскол («схизма») в католической церкви, так как одновременно было два Папы - в Риме и Авиньоне, каждый из которых объявлял другого узурпатором власти. Все это дискредитировало папство. Видные деятели католической церкви становятся сторонниками концилиарного движения, стремящегося подчинить папскую власть церковному собору. Созыв в 1409 году католического собора в Пизе - после столетнего перерыва (с 1311 г.) - положил начало почти непрерывному 40-летнему периоду работы католических соборов: Пизанский, Констанцский, Павийский, Сиенский, Базельский, Феpрарский, Флорентийский и Римский. Во время соборных заседаний неоднократно вставали вопросы унии с Константинополем.

В 1431 году на Базельском соборе Папе было предложено написать послание польскому королю и литовскому князю, чтобы они способствовали прибытию на собор русской делегации. В ответ на приглашение Базельского собора, которое было доставлено в Константинополь, византийский император направил трех своих представителей: Дмитрия Палеолога, игумена Исидора и Иоанна Дисипата, которые прибыли в Базель в июле 1434 года. Их маршрут проходил через Румынию и Венгрию. В июне они в Ульме встретились с венгерским императором Сигизмундом Люксембургом, которому были вручены послания византийского правителя, и игумен Исидор произнес торжественную речь, призывая императора положить все силы на преодоление… разделения. В ответ император предлагал провести предстоящий объединительный собор в Буде.

Встреча с деятельным императором побудила игумена Исидора написать Похвальное слово ему. Он прославляет правителя за активную общеевропейскую политику, направленную на выстраивание мирных отношений среди государей. Император Сигизмунд предстает в Похвальном слове как сила, усмиряющая «противоречия между европейскими монархами», устанавливающая «через единство Церкви политическое единство Запада»¹⁰. Автор отмечает вклад императора  в преодоление гуситского движения. «Из уст автора раздается похвала политической мудрости и военной доблести Сигизмунда, возвращающего Богу отпавший от Него народ Богемии. Однако эта проблема меркнет на фоне борьбы с нашествием турок. Характерно, что напрямую они нигде не упомянуты, фигурируя лишь под названием «неверные» и «варвары». Германский император выступает здесь как посланный Богом защитник христианской ойкумены, которому нет равных»¹¹.

Заседания Базельского собора возглавлял кардинал Джулиано Чезарини. Приветствуя прибывшую византийскую делегацию, он сказал, что разногласия между церквями «сводятся к чисто формальным вопросам. Он уверял, что весть о примирении церквей послужит сигналом всеобщего крестоносного движения. Государи христианских держав сами станут под знамя св. Петра, и одного морального впечатления от этой грандиозной манифестации будет достаточно, чтобы сокрушить турок»¹². В ответной речи игумен Исидор также сказал, что «раскол церквей был вызван самыми ничтожными причинами», из которых «злой дух вырыл… целую бездну»¹³. В своей речи он говорит о славе константинопольского патриарха, власть которого «простирается на самую Россию. А ведь это необозримая страна тянется вплоть до Гиперборейских стран!»¹⁴. В его речи высказывается мысль, что именно «Восток нуждается в унии и должен заботиться о соединении… это первое свидетельство проуниатских взглядов Исидора»¹⁵, справедливо отмечает современный исследователь. В последующем документе собора говорится, что он решил вопрос с гуситами и теперь предполагает уладить давние проблемы с греками. «Таким образом, восточные христиане… ставились на одну доску с еретиками»¹⁶.

Итогом обсуждений вопроса о разделении церквей и его преодоления явилось принятие решения о созыве объединительного собора на Западе, причем западная сторона берет на себя все финансовые расходы по его проведению¹⁷. Следует отметить, что византийский патриарх Иосиф в свое время высказывал мысль, что если делегация Византии поедет в Италию на средства, предоставленные Папой, то они окажутся в зависимом положении: «Всякий наемник совершает работу нанявшего его, а всякий наниматель ради того дает плату, что нанятый выполняет все, что предписывает ему наниматель»¹⁸. При этом он говорил, что деньги на возможный объединительный собор, в случае его проведения в Константинополе, могли бы дать некоторые иерархи, например Киевский митрополит Фотий.

Во время поездки игумен Исидор встречался с Папой Евгением IV (1431-1447 гг.), который был племянником Папы Григория XII (1406-1415 гг.). Обсуждался вопрос об унии, но вскоре после отбытия делегации понтифик был смещен собором, который избрал «антипапу» Феликса V (1439-1449 гг.). По возвращении из Базеля патриарх Иосиф поставил осенью 1436 года игумена Исидора митрополитом Киевским и всея Руси. На Русь его сопровождал прибывший в Константинополь Рязанский епископ Иона, императорский посол Николай Гуделис, весьма преданный митрополиту монах Григорий и греки-родственники нового митрополита¹⁹. Их маршрут проходил через Львов, где они остановились в дому «извечного» (?) Гуски. Перед отъездом были оставлены некоторые вещи, среди которых были иконы, книги, медикаменты.

2 апреля 1437 года они прибыли в Москву, в Новгородской первой летописи об этом говорится: «Тоя же весны прииде из Царяграда на Москву от Патриарха Иосифа Митрополит Исидор Гречин на Митрополью»²⁰. Никоновская летопись говорит о новом митрополите, что он был «многим языком сказатель и книжен»²¹. По ходатайству императора московский князь Василий Васильевич был вынужден принять нового первосвятителя, о чем он позднее писал: «Но за царского посла моление и за Святейшаго Патриарха благословение, а за оного сокрушение и многое покорение и челобитие, едва приахом его»²². Государь не предполагал, что́ ждет Русскую церковь под его омофором: «Приахом его, яко отца и учителя, с многою честию и благим усердием, по прежнему, якоже и о́нех предних Святейших Митрополитов наших Русскых, мняще, яко да и сей един от них есть»²³.

Казалось, что с прибытием нового предстоятеля церковная и политическая жизнь в Москве стала входить в обычное русло. Под 1437 годом читаем в Новгородской летописи: «Того же лета владыка Еуфмии благослови крестом, на вече, в ризах, посадников и тысячскых и весь Великии Новъгород, в неделю, и поеха на Москву к Митрополиту Исидору, иуля в 7 день, на память святаго Апостола Фомы»²⁴. Это было необычное прощание иерарха со своей паствой перед поездкой в Москву, где он, очевидно, «добил челом» московскому князю за свою хиротонию в Смоленске у митрополита Герасима, о чем ему ранее говорил преподобный Михаил Клопский (†ок. 1453-1456; пам. 11 января). Предполагается, что в это время митрополит Исидор рукоположил Коломенского епископа Варлаама.

Великий князь Василий Васильевич, проводя свою политику, заключил договор с тверским князем Борисом Александровичем (1425-1461 гг.): «Божиею м(и)л(о)стию и Пр(е)ч(и)стыя Его Б(о)гоматери, и по бл(а)г(о)с(ло)в(е)нию отца нашег(о) Исидора, Митрополит(а) Киевьског(о) и всея Рус(и)»²⁵. Издатели на основании политических событий, упоминаемых в грамоте, датировали данный договор 1439 годом, но к этому времени митрополит, ставший кардиналом, еще не вернулся из Флоренции с униатского собора. А.А.Зимин датирует «докончание» временем прибытия митрополита Исидора из Византии в Москву, то есть 1437 годом. Он пишет: «Свидетельством вполне лояльных отношений, установившихся между Великим князем и Митрополитом в первые месяцы после его прибытия в Москву, является докончание Василия II с Великим князем Тверским Борисом Александровичем»²⁶.

Прибыв на Русь, митрополит Исидор проявляет интерес к греческим рукописям, находившимся в Москве. Он делает надписи на книгах своего предшественника, святителя Фотия, «во время первого пребывания в Москве (2 апреля - 8 сентября 1437 г.) в момент учета Митрополичьей казны»²⁷. В 1408 году в Москве находился Трапезундский митрополит Феодул, прибывший на Русь за милостыней. Он переписал на греческом языке анфологион, содержащий Минеи, Триодь и Октоих, «рукопись предназначалась писцом для продажи»²⁸. Предполагается, что данный анфологион уже в середине XV века находился в библиотеке Папы Николая V (1447-1455 гг.), будучи доставлен в Италию митрополитом Исидором. Целый ряд других греческих фолиантов святителей Фотия и Феогноста были взяты им в Феррару и ныне хранятся в Ватиканской библиотеке. Очевидно, он также взял с собой из соборной ризницы в Москве шитой византийский саккос XI века и подарил его Папе Евгению. Вполне возможно, что привез его в Москву из Византии святитель Фотий. Ныне он хранится в сокровищнице собора Святого Петра в Ватикане.

По прибытии на Русь новый митрополит, не пробыв в Москве полгода, стал готовиться к поездке в Италию на собор, исполняя указания, которые «были выработаны еще на берегах Босфора»²⁹. Московский князь Василий Темный отпустил митрополита Исидора с условием, что тот не допустит никаких изменений в православной вере. Исидор получил в дорогу денежное пособие и повозки с товарами. Так, глава Русской церкви впервые в истории направился на Запад. В день отъезда из Москвы, 15 августа, на престольный праздник в Успенском соборе, он исполнил свои архипастырские обязанности, «похоронив княг(?)иню Еупраксею»³⁰, супругу серпуховского князя Владимира Андреевича Храброго (†1410 г.). Елена Ольгердовна приняла монашество в Рождественском монастыре, где и была погребена отъезжавшим митрополитом.

В свиту митрополита Исидора входил Суздальский епископ Авраамий (1431-1448 гг.), иеромонах Симеон, дьяк Суздальского владыки, «Фома, посол тверскыи»³¹, архимандрит Вассиан, дьяк Василий, «прозвищем» Карл, а также греки митрополичьей свиты, всего 100 человек. На своем пути митрополит Исидор, повторяя описанный летописями маршрут апостола Андрея († ок. 62; пам. 30 ноября), останавливался в различных русских городах, встречая в них теплый прием. В день праздника Воздвижения он находился в Твери, где к ним присоединился посол тверского князя Фома. После Твери делегация отправилась в Великий Новгород. Здесь главе церкви не только дали месячный суд, за который ранее боролся митрополит Киприан, но и выплатили все пошлины «по старине». Как предполагается, в Великом Новгороде глава церкви пробыл «целых семь недель». Ученый-филолог А.Г.Бобров так характеризует его общение-переговоры между «новгородцем-«грекофилом» Евфимием и греком-«западником» Исидором», которые «не нашли отражения в источниках, но дальнейшие события позволяют думать, что проходили они непросто, и первым знаком разногласий между ними явилось изъятие Митрополитом Пскова из новгородской юрисдикции»³².

В летописи говорится о его путешествии: «Тои же осени прииде с Москвы в Новъгород Митрополит Исидор Гречин, октября в 9, и почтиша его владыка, и посадникы и бояре и купцы, и весь Великии Новъгород; а на зиме поиде Митрополит Исидор в Плесков и к Царюграду, и в Плескове постави им архимандрита Геласиа, и дасть ему суд владычьнь и вся пошлины»³³. В Псковской летописи об этом говорится более подробнее: «Тогда приеха в Дом Святыя Троица, в град Псков, Митрополит Исидор Киевский и всеа Русии, декабря в 6, в Рожественое говенье, и службу совершил у Святыя Троица того дни, на память святаго Николы, и был во Пскове 7 недель…»³⁴. Псковичи еще при святителе Феогносте хотели отделиться от Великого Новгорода, и вот теперь они получают ставропигию, то есть переводятся в московское подчинение. Предполагается, что в процессе принятия решения об отделении в церковном отношении Пскова от Новгорода был составлен сборник, в котором были собраны псковские грамоты «преимущественно митрополитов Киприана и Фотия»³⁵. Двигаясь по русским епархиям, митрополит Исидор по пути мог познакомиться с положением дел на местах, а также пополнить свои финансовые средства.

За пределами Русской земли, когда митрополит со своей свитой приблизился к городу Юрьеву (ныне город Тарту), навстречу вышел православный крестный ход и католический. При этом митрополит Исидор, «преступив тяшкую свою клятву, ею же клятся о благочестии Великодержавному си государю Василью Васильевичю… Преже бо и възре и поклонися и притече и любовию целова и знаменовася крыжом лятьскым, и по сих прииде к святым крестам Правословиа»³⁶. Это вызвало большое огорчение у епископа Авраамия и всех православных. Далее последовала Прибалтика, затем путь пролегал по морю, и, наконец, посольство направилось через германские города на юг - в Италию. Путешествие было продолжительным, так как нужно было выбрать маршрут, связаться с правителями, чтобы получить охранные грамоты на свободный проезд через их территории.

Прежде же чем говорить о Ферраро-Флорентийской унии необходимо остановиться на положении дел в Византии того времени. К XV веку владения Византийской империи составляли весьма небольшую территорию. Помимо Константинополя, на территории Пелопоннеса находился Морейский деспотат. С 1348 года он находился под управлением деспотов, младших представителей императорской фамилии Палеологов. За пределами Морейского деспотата у греков остались незначительные владения во Фракии и, возможно, какой-нибудь островок в море.

Став императором, Иоанн Палеолог посылает посольство в Рим с предложениями созвать объединительный собор, первые ответные шаги в данном направлении начались в 1431 году с избранием Папы Евгения. Однако новый понтифик испытывал трудности для своего пребывания в Риме, испытывал трудности и в отношениях с Базельским собором. Отцы Базельского собора, недовольные действиями Папы Евгения, объявили его усилия недействительными и под угрозой низложения попытались заставить его подчиниться авторитету собора. Когда же Папа Евгений отказался повиноваться, то собор потребовал от него в двухмесячный срок явиться в Базель для объяснений. Собор в Базеле пытался ограничить власть Папы рамками постановлений вселенских соборов, Папа же стремился к укреплению своей власти не только в Западной, но и Восточной церкви, добиваясь ее подчинения себе.

В противостоянии Базельскому собору, он активизирует восточную политику, понимая, что присоединение «схизматиков-греков в лоно католической Церкви явилось бы крупным козырем в международной политике Папы»³⁷. По сравнению с папской политикой взгляды на Базельском соборе по отношению к Византии были более жесткими: «После уничтожения новой ереси богемцев, они решили искоренить старую ересь греков»³⁸. Позиция Папы была более дипломатичной, контрастировавшей с соборной, «однако эта его уступчивость была лишь дипломатическим маневром в борьбе с Базельским собором»³⁹. Уния Византии с Римом должна была стать ценой, за которую византийский император Иоанн XVIII Палеолог надеялся получить военную помощь Запада для спасения страны от турок-османов, фактически уже подступивших к столице Византии, и ее император уже был данником турецкого султана, предвидя впереди неминуемую гибель империи.

Византийское общество накануне Флорентийской унии идейно не было однородным. Во главе сформировавшегося латинофильского направления стояли последние Палеологи, искавшие военной помощи на Западе. Поддерживали их представители знати, «союз с Западом казался им менее опасным, чем турецкая угроза»⁴⁰. К тому времени продолжали крепнуть связи византийской интеллигенции с интеллектуальной элитой Запада. Разделяло прозападные взгляды и некоторое духовенство, преимущественно белое, опиравшееся не на монашествующих и в «противоположность зилотам, стоявшим за сильную и независимую от государства Церковь, политики искали в государстве поддержку для Церкви. Они готовы были идти на значительные уступки государственной власти и всячески стремились к союзу с императорами. В вопросе об унии… они шли на уступки императорской власти и из политических соображений поддерживали Византийский двор»⁴¹.

Латинофилам противостояла православная партия ревнителей веры. «Ядро православной партии и в XV веке состояло из духовенства и монашества, причем последнее было оплотом и основной силой этой партии»⁴². Вместе с ними против унии выступали предстоятели восточных церквей. Из истории византийцы помнили Латинскую империю, а из повседневной жизни постоянно ощущали засилье западной торговли, от которого страдали простые люди: ремесленники, крестьяне, купцы. «Таким образом, первоначально греко-православная партия в Византии находила многочисленных сторонников и прямую поддержку у византийского народа, пострадавшего от латинян»⁴³. Имелось также и туркофильское направление, появившееся в результате продуманной политики турок, их военно-политических успехов, а также умения привлечь греков на свою сторону. Общество Византии, таким образом, накануне унии и последующего своего падения не было консолидировано, что ускорило затем ее падение.

Чтобы решить вопрос об участии всех представителей православных церквей в работе предстоящего объединительного собора, император Иоанн Палеолог и Константинопольский патриарх Иосиф отправили своих посланников к трем восточным патриархам, а также правителям Иверии, Трапезунда, Сербии и Молдо-Валахии. Они просили направить своих представителей на собор, «дабы вся Православная Церковь могла принять участие в столь великом деле» как решение вопроса о воссоединении с Римом. Восточные патриархи прибыть на Флорентийский собор не смогли, и их представителями были константинопольские греки, Иерусалимского Патриарха представляли Киевский митрополит Исидор и митрополит Дионисий Сардский. Впрочем, в последующее время император из своих политических соображений мог назначать других иерархов в качестве представителей восточных патриархов. В 1437 году в Византии был совершен ряд хиротоний, поэтому митрополиты Никейский Виссарион и Ефесский Марк (†1444; пам. 19 января) отправились на собор в архиерейском сане.

Осенью 1437 года в Константинополь прибыли папские легаты, которые пытались убедить императора и патриарха немедленно отправиться к Папе в Феррару, уверяя, что римский первосвященник примирился с отцами Базельского собора и действует с ними заодно. Однако не прошло и двух недель, как в Константинополь прибыли посланцы собора, которые обличили коварство Папы, но предпочтение было отдано приглашению римского понтифика, определенную роль сыграли и финансовые предложения «со стороны Папы»⁴⁴. Протопресвитер Иоанн Мейендорф отмечает, «что если бы греки прибыли в Базель, они были бы там лишь одной из «наций». В Ферраре же признание получили как императорское достоинство Иоанна VIII Палеолога, так и «пентархия» Патриархов»⁴⁵. «Одним из элементов… имперского и тем самым вселенского представления о христианском мире является так называемая «пентархия», то есть мысль о том, что «Вселенская» Церковь возглавляется пятью патриархатами: Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима»⁴⁶. В контексте надежд на желаемое единство церкви в греческом сознании всплывала идея пентархии на пути к объединительному собору.

Опыт соборного преодоления церковного разделения в истории уже имел место в IХ веке, когда после непродолжительного разрыва при Папе Иоанне VIII (872-882 гг.) и Патриархе Фотии (повторно: 877-886 гг.) на соборе 878-880 годов в Константинополе произошло единение церквей. Евхаристическое общение «было восстановлено Фотием и папскими легатами еще до начала самих заседаний, так что Собор был уже Собором единой Церкви»⁴⁷. До Ферраро-Флорентийского собора и после него евхаристического общения не было, и поэтому греки даже не упоминали в качестве примера данный собор как исторический прецедент.

Местом проведения собора был избран город Феррара, на северо-востоке Италии, расположенный на реке По, недалеко от Адриатического побережья. Он был предпочтителен для греков, так как в случае необходимости они могли быстро его покинуть и возвратиться к себе по морю на кораблях. Созванный в Ферраре собор, можно сказать, был параллельным Базельскому. Созыв объединительного собора был вызван соборным движением, которое возникло на Западе, по крайней мере, Папа внешне отказался от диктата, что вселяло в греков надежду на успех, они рассчитывали на диалог, что вопрос об условиях объединения будет широко обсуждаться на совместном соборе, что уния с католичеством не станет простым подчинением православных папской власти. О справедливой дискуссии думал и святитель Марк Ефесский в надежде на победу в богословских прениях. Однако, прибыв в Италию, византийцы увидели со стороны латинян игнорирование всех доводов, выдвигаемых православными.

Качественно византийская делегация, прибывшая на собор, была более представительной, в то время как с «латинской стороны практически все епископы были итальянцами, и лишь несколько отдельных, малопредставительных прелатов были посланы из Франции, Испании, Ирландии, Португалии и Польши, но ни одного из Священной Римской империи или Англии»⁴⁸. Отсутствовали представители западных государей, хотя целью переговоров было не только соединение церквей, но и организация «военной помощи Византийской империи в борьбе против турок»⁴⁹. Для византийского императора ударом явилось сообщение о кончине Сигизмунда Люксембурга.
«В тот ответственный момент в его лице Византия потеряла едва ли не самого ценного политического союзника на Западе»⁵⁰.

Позиция византийской делегации на соборе, как и византийского общества в целом, не была однородной. В состав посольства на собор были включены афонские монахи из Великой лавры (монах Моисей), Ватопедского монастыря (монах Дорофей), которые представляли традиционалистское направление в православии. Важным было присутствие на соборе ревностного сторонника православия - святителя Марка Ефесского. З.В.Удальцова пишет: «Включение ортодоксов в соборную делегацию было даже выгодно императору; именно потому, что православная партия была популярна в широких кругах византийского народа, император хотел заключить унию руками ортодоксов, с тем чтобы прикрыться их именами, учитывая непопулярность унии». Что же касается Никейского митрополита Виссариона, то он, готовясь к поездке на собор, «штудировал труды греческих латиномудрствующих полемистов (Векк, Кидонис), знакомство с которыми он обнаружил впоследствии на Соборе»⁵¹.

Открытие собора в Ферраре в соборе святого Георгия Победоносца произошло 9 апреля 1438 года, в Великую среду, при этом патриарх Иосиф отсутствовал по болезни. Главе Византийской церкви по указанию Папы Евгения оказывались подобающие почести. Со своей стороны патриарх Иосиф, как отмечает А.П.Лебедев, на Флорентийском соборе «сделал все, чтобы омрачить славу Греческой Церкви, этой носительницы православной истины»⁵². В августе
1438 года в Феррару прибыл со своей свитой митрополит Исидор, пробыв в дороге почти год.

Византийцы в Ферраре взирали на русского митрополита с особым упованием, «имели Исидора великим философом». Серьезные прения по вопросу об унии начались лишь после прибытия русской делегации. Византийский император подчеркнул при открытии собора, что в русских землях проживает множество христиан. Начиная с миниатюры к тексту, в котором назван святитель Марк Ефесский, везде в Лицевом летописном своде XVI века изображен один иерарх с нимбом. В Ферраре прошло 15 заседаний до 10 января 1439 года, затем члены собора переехали во Флоренцию, в глубь Апеннинского полуострова, из-за угрозы эпидемии чумы, но в большей степени якобы из-за возникших финансовых трудностей.

Главные вопросы, подлежавшие обсуждению на соборе, были следующие: проблема чистилища, исхождения Святого Духа, то есть учение о Святой Троице, и употребление опресноков во время евхаристии. Папский примат, который отрицали отцы Базельского собора, вызывал критику и греков, так как «любой епископ православного вероисповедания обладает «правом на ключи», врученные Христом Петру»⁵³. Главными ораторами со стороны греков были митрополиты  - святой Марк Ефесский и Виссарион Никейский. Очевидец, суздальский иеромонах Симеон, отмечает, что оппонентами византийцев «философы родом были грекове»⁵⁴, которые, нужно думать, еще ранее изменили православию. После обличительной речи святителя Марка на одном из заседаний Папа и вся западная делегация покинула заседание «и книги своя изнесоша вся»⁵⁵. На миниатюрах Лицевого летописного свода, на которых изображены заседания униатского собора, на переднем плане на столах размещаются книги.

Ревностным проводником униатской политики среди греческого духовенства был митрополит Виссарион Никейский. Киевский же митрополит словесной активностью на соборе не отличался, но он предпринимал постоянные, организационные и посреднические усилия к налаживанию мостов в деле заключения унии между двумя делегациями, между Папой и византийским императором, став ее большим ревнителем. 30 марта 1439 года греческие иерархи вместе с императором собрались в покоях патриарха и подняли вопрос об исхождении Святого Духа, и Киевский митрополит заявил себя при этом активным сторонником объединения с латинянами: «Подобает нам духовно и телесно соединиться [с латинянами], чем, ничего не добившись, возвратиться. Возвратиться, конечно, можно; но как мы собираемся возвратиться, куда, когда - я не знаю»⁵⁶.

Атмосферу во Флоренции можно охарактеризовать следующим образом: «Византийский император и латинофильская партия связывали с Собором вопрос о судьбе Византии в трагический момент существования империи и возлагали тщетные надежды на помощь латинского Запада в борьбе с турецкой опасностью; Папа домогался в первую очередь удовлетворения давнишних чаяний Папского престола - установления господства Римского владыки над Восточной Церковью»⁵⁷. Бесплодность соборных дискуссий побудила императора Иоанна заявить Папе о намерении возвратиться назад, что только активизировало папскую политику. В процессе работы собора, как отмечает суздальский иеромонах Симеон, некоторые из «греков усладишася злата ради и чести, начаша к Папе часто приходити, и что слышаша от греков, и то поведаша Папе»⁵⁸.

Во время работы собора неожиданно и скоропостижно 10 июня 1439 года скончался Константинопольский патриарх Иосиф II. При нем был обнаружен текст «Последняя воля», датированный 9 июня, в котором он признавал учение Римской церкви и унию-подчинение ей, но об этом документе упоминают только латинские авторы. Патриарх был погребен по православному чину в доминиканском монастырском храме Санта-Мария-Новелла во Флоренции. Таким образом, византийская делегация лишилась на соборе своего духовного возглавителя. Один древнерусский автор говорит, что патриарх Иосиф «не устоял в правде, за что и подвергся праведному суду Божию и не возвратился на свой престол»⁵⁹.

Процесс заключения унии можно разделить на два периода: в Ферраре еще имел место элемент дискуссии, а во Флоренции «дискуссионность и коллегиальность в поиске единства заменяются дипломатией и интригами»⁶⁰. Когда Папа предложил подписать унию, то митрополит Исидор активно поддержал его желание, но католический вариант трактовки встретил резкие возражения со стороны святителя Марка Ефесского. Некоторые греческие представители собора пытались покинуть латинский запад. Началось финансовое давление на делегацию, с одной стороны, а с другой - подкуп. Заседания собора затянулись, а из Константинополя доходили сведения о турецкой активности. 5 июля 1439 года, в день памяти преподобного Сергия Радонежского (†1392; пам. 25 сентября), были наконец подписаны документы Ферраро-Флорентийской унии: «И подписа Папа Еугении, и царь Греческыи Иоан, и вси гардиналове, и митрополиты подписаша на грамотех коиждо своею рукою»⁶¹.

Русский митрополит Исидор безоговорочно подписал акт об унии церквей, его греческая подпись гласит: «Исидор, Митрополит Киевский и всея Руси и представитель Апостольской кафедры Святейшего Патриарха Антиохийского Дорофея, с любовью соглашаясь и соодобряя, подписую»⁶². После недельного заточения был вынужден подписать акт об унии и сопровождавший его иерарх: «Смиренный епископ Авраамио (е) Суждальский подписую». Митрополит Ираклийский, чтобы избежать необходимости ставить свою подпись, притворился больным, но был вынужден под давлением императора подписать унию, за что впоследствии в своей епархии всенародно просил, чтобы ему отсекли правую руку. А.Я.Шпаков называет митрополита Исидора «одним из самых главных виновников и творцов Флорентийской унии»⁶³. Митрополит требовал даже отлучения святителя Марка от церкви за неприятие унии, что, однако, не поддержали греческие иерархи.

При этом показателен такой факт: когда Папа Евгений ставил свою подпись и не увидел на документе имени святителя Марка, то он невольно воскликнул: «Итак, мы ничего не сделали»⁶⁴. В службе святителю Марку Ефесскому говорится: «Возвестил еси всем Утешителя Божественное исхождение, сущее токмо от Отца, яко Вины, мудре, и постыдил еси богокупцев гнилая мнения»⁶⁵. Все это объясняет принцип, господствовавший на соборе во Флоренции: «Современное значение слова «уния» плохо передает закладываемое в него католиками содержание: речь идет не столько о соединении «высоких договаривающихся сторон», сколько о присоединении православных «схизматиков» к «единоспасающей» Вселенской, или Римско-католической Церкви»⁶⁶.

Торжественное провозглашение акта о «воссоединении Церквей» было совершено в воскресный день 6 июля 1439 года в поныне существующем кафедральном соборе Флоренции Санта-Мария-дель-Фьоре (храм Святой Девы Марии с цветком лилии в руке). Подписанное участниками собора постановление было зачитано кардиналом Джулиано Чезарини, который ранее последовал призыву Папы и прибыл из Базеля во Флоренцию. Он зачитал документ собора на латинском языке, а митрополит Виссарион Никейский - на греческом. Собор завершился, однако без евхаристического общения греков и латинян. Позднее, по случаю заключения унии, была выбита памятная медаль, а также «Папа приказал изобразить несколько характерных сцен на бронзовых дверях храма Святого Петра»⁶⁷ в Риме. Как отмечает З.В.Удальцова, Ферраро-Флорентийская «уния была не чем иным, как актом отчаяния господствующих классов гибнущей Восточной империи»⁶⁸. Победе Папства на Соборе помогло отсутствие единства и сплоченности среди византийцев.

Уже после окончания собора Папа предложил грекам ряд вопросов: о времени пресуществления Святых Даров при совершении литургии, о таинствах миропомазания и брака, об избрании патриарха. «Признанный теперь Главою Вселенской Церкви, он считал себя вправе требовать от греков точного исполнения всех постановлений Римской Церкви»⁶⁹. Но в итоге он позволил грекам не менять своих литургических традиций: совершение литургии на квасном хлебе и т. д. Наличие же параллельных католических кафедр в православных регионах (Крит, Корфу и др.) устранено не было. Требование Папы об осуждении святителя Марка было отклонено императором и всеми греками.

17 августа 1439 года митрополит Исидор был провозглашен папским легатом «от ребра апостольского» для Литвы, Ливонии и Руси, наделенным «широкими полномочиями в церковной и политической сферах»⁷⁰. П.П.Соколов, однако, считает, что его «лигатура» простиралась только на «католиков Западной России»⁷¹. Вместе с митрополитом Виссарионом Никейским митрополит Исидор за особые заслуги в работе униатского собора получил красную кардинальскую шляпу, о чем он узнал 18 декабря того же года, уже будучи на обратном пути в Венеции. После возвращения из Базеля он стал митрополитом, при возвращении из Флоренции - кардиналом.

При возведении в кардинальское достоинство было предусмотрено возвращение кардинала Виссариона в Италию, так как ему было определено денежное содержание: уменьшенное при его отсутствии и увеличенное по возвращении. Очевидно, какие-то аналогичные шаги были предприняты и по отношению к кардиналу Исидору, этим можно объяснить оставление им в Италии книг, привезенных из Москвы. Почтение Папой восточных иерархов саном кардиналов, несомненно, было беспрецедентным случаем проявления папской власти.

 ¹Зимин А.А. Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в. М.: Мысль, 1991. С. 70.

 ²Там же. С. 71.

 ³Там же. С. 75.

 ⁴Вернадский Г.В. История России: Монголы и Русь. Тверь, М.: Леан, Аграф, 1997. Т. 3. С. 308.

 ⁵Зимин А.А. Указ. соч. С. 78.

 ⁶Вернадский Г.В. Указ. соч.

 ⁷Акишин С.Ю. Митрополит Исидор Киевский и проблема церковной унии в поздней Византии // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. Вып. 1. Екатеринбург, 2013. С. 72. О политическом положении данного региона см.: Медведев И.П. Из истории Мистры // Византийский временник. М., 1967. Т. 27. С. 131-141.

 ⁸Марка Евгеника, митрополита Ефесского, письмо к Исидору иеромонаху, вопросившему о пределах жизни // Духовная беседа. СПб., 1872. Т. 2. №33. С. 97-108.

 ⁹Акишин С.Ю. Указ. соч. С. 79.

¹⁰Пашкин Н.Г. Сигизмунд Люксембург: Германский император в византийском панегирике//Античная древность и средние века. Вып. 39: К 50-летию д.и.н., профессора Валерия Павловича Степаненко. Екатеринбург: Добросвет, 2009. С. 386.

¹¹Там же.

¹²Пирлинг П. Россия и Папский престол. М., 2012. С. 55.

¹³Там же.

¹⁴Там же. С. 56.

¹⁵Акишин С.Ю. Указ. соч. С. 82.

¹⁶Пирлинг П. Указ. соч. С. 57, 60. Когда в Константинополе узнали об этом, то уравнение с гуситами вызвало возмущение православных.

¹⁷Там же. С. 58; Акишин С.Ю. Указ. соч. С. 83.

¹⁸Сиропул Сильвестр. Воспоминания о Ферраро-Флорентийском соборе (1438-1439). СПб., 2010. С. 34.

¹⁹Акишин С.Ю. Указ. соч. С. 84-85.

²⁰Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). СПб., 1841. Т. 3. С. 112.

²¹Там же. М., 2000. Т. 12. С. 23. См. также: Лицевой летописный свод XVI века. Русская летописная история. Кн. 13: 1425-1443 гг. М., 2010. С. 218-219.

²²Русская историческая библиотека. Т. 6: Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1: (Памятники XI-XV в.). Изд. 2. СПб.,1908. Стб. 530.

²³Там же. Стб. 530-531.

²⁴ПСРЛ. СПб., 1841. Т. 3. С. 112; ПСРЛ. М., 2000. Т. 16.  Стб. 181; ПСРЛ. М., 2004. Т. 43.
С. 178; Лицевой летописный свод XVI века... С. 224.

²⁵Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV - XVI вв. М., Л.: АН СССР. 1950. С. 105. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографической экспедицией Императорской Академии наук. Т. 1: 1294-1598. СПб., 1836. С. 25.

²⁶Зимин А.А. Указ. соч. С. 86. Я.С.Лурье датирует докончание 1439 годом (см.: Лурье Я.С. Исидор // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2: (вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 1: А - К. Л., 1998. С. 449), что является несостоятельным. См.: Флоря Б.Н. Исследования по истории Церкви. Древнерусское и славянское средневековье. Сборник.   М.: ЦНЦ «ПЭ». 2007. С. 394; Абеленцева О.А. Митрополит Иона и установление автокефалии Русской церкви. М., СПб.: Альянс-Архео, 2009. С. 132-137).

²⁷Фонкич Б.Л. Московский автограф митрополита Исидора // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник 1974. М., 1975. С. 15.

²⁸Фонкич Б.Л. Греческо-русские культурные связи в XV-XVII вв. (Греческие рукописи в России). М., 1977. С. 11; Карпов С.П. История Трапезундской империи. СПб., 2007. С. 423.

²⁹Пирлинг П. Указ. соч. С. 66.

³⁰ПСРЛ. М., 2005. Т. 20.  С. 241; Лицевой летописный свод XVI века... С. 227. Называется также и другая дата отъезда - 5 сентября. ПСРЛ. М., 2009. Т. 30. С. 133.

³¹Казакова Н.А. Первоначальная редакция «Хождения на Флорентийский собор» // Труды отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). Т. 25: Памятники русской литературы Х-ХVII вв. М., Л., 1970. С. 63; Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485 гг.). Тверь, 1994.
С. 326-328.

³²Там же. С. 361-361; Он же. Новгородские летописи XV века. СПб., 2001. С. 198; Он же. Церковные отношения Пскова с Новгородом и Флорентийская уния//Церковная археология. Материалы Первой всероссийской  конференции. Псков, 20-24 ноября 1995 г. Ч. 2: Христианство и древнерусская культура. СПб., Псков, 1995. С. 54. Ср.:  Голубинский Е.Е. История Русской церкви. М., 1900. Т. 2. Ч. 1. С. 436; Севастьянова О.В. Древний Новгород. Новгородско-княжеские отношения в ХII - первой половине ХV в. М., СПб., 2011.
С. 320.

³³ПСРЛ. СПб., 1841. Т. 3. С. 112; ПСРЛ. СПб., 1848. Т. 4. С. 122; ПСРЛ. М., 2004. Т. 43.
С. 178.

³⁴ПСРЛ. СПб., 1848. Т. 4. С. 211; ПСРЛ. М., 2003. Т. 5. Вып. 1. С. 44; Лицевой летописный свод XVI века... С. 240-241.

³⁵Плигузов А.И.; Семенченко Г.В. Новгородско-псковские отношения во второй половине 1430-х гг. и формулярник Митрополита Исидора // Проблемы истории Новгорода и Новгородской земли XV в. Тезисы докладов и сообщений научного симпозиума. Новгород, 1986. С. 11.

³⁶ПСРЛ. М., 2004. Т. 25. С. 253; Лицевой летописный свод XVI века...  С. 243-244.

³⁷Удальцова З.В. Борьба византийских партий на Флорентийском соборе и роль Виссариона Никейского в заключении унии//Византийский временник. М., Л., 1950. Т. 3. С. 113.

³⁸Там же.

³⁹Удальцова З.В. Указ. соч. С. 113.

⁴⁰Там же. С. 110.

⁴¹Там же. С. 111.

⁴²Там же. С. 111.

⁴³Там же. С. 112.

⁴⁴Занемонец А.В. Иоанн Евгеник и православное сопротивление Флорентийской унии. СПб., 2008. С. 35.

⁴⁵Мейендорф И., протоиерей. Флорентийский собор: причины исторической неудачи//Византийский временник. М., 1991. Т. 51. С. 94.

⁴⁶Там же. С. 85.

⁴⁷Там же. С. 86. См. также: Мейендорф И. Произошла ли во Флоренции встреча между Востоком и Западом? // Вестник русского христианского движения. Париж; Нью-Йорк; М., 1992. №165. С. 9.

⁴⁸Там же. С. 92.

⁴⁹Акишин С.Ю. Указ. соч. С. 85.

⁵⁰Пашкин Н.Г. Указ. соч. С. 387.

⁵¹Удальцова З.В. Указ. соч. С. 117.

⁵²Лебедев А.П. Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви от конца
XI до середины XV века. СПб., 1998. С. 223.

⁵³Мейендорф И. Указ. соч. С. 96; Он же. Произошла ли во Флоренции встреча… С. 21.

⁵⁴Павлов А. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПб., 1878. Приложение. С. 200.

⁵⁵Там же. С. 201-202.

⁵⁶Акишин С.Ю. Указ. соч. С. 91-92; Горский А., протоиерей. История Флорентийского собора. М., 1847. С. 137.

⁵⁷Удальцова З.В. Указ. соч. С. 109.

⁵⁸Павлов А.С. Указ. соч. Приложение Х. С. 203.

⁵⁹Макарий, митрополит Московский и Коломенский. История Русской церкви. М., 1996. Кн. 4. Ч. 2. С. 76.

⁶⁰Кириллин В.М. Западный мир в восприятии Симеона Суздальского и его современников - участников Ферраро-Флорентийского собора // Древнерусская литература: тема Запада в XIII-XV вв. и повествовательное творчество // Колл. Монографий / Ин-т мировой литературы РАН. М., 2002. С. 131.

⁶¹Казакова Н.А. Указ. соч. С. 68; содержание выработанного и подписанного документа см.: Архимандрит Амвросий (Погодин). Святой Марк Ефесский и Флорентийская уния. (Репринт, 1963 г.) 1994. С. 304-306.

⁶²Акишин С.Ю. Указ. соч. С. 96. Прим. 160.

⁶³Шпаков А.Я.  Государство и Церковь… С. 74.

⁶⁴Сиропул Сильвестр. С. 285; Горский А., протоиерей. История Флорентийского собора… С. 174; Архимандрит Амвросий (Погодин). Указ. соч. С. 309.

⁶⁵3 тропарь 7 песни канона на утрени//Минея Январь. М., 1983. Ч. 2. С. 126; Архимандрит Амвросий (Погодин). Указ. соч. С. 397.

⁶⁶Полищук Е.С. Флорентийский собор и его значение в истории православной церкви // Московская патриархия. М., 1993. №1.  С. 50.

⁶⁷Пирлинг П. Указ. соч. С. 86. См. также: Евсеева Л.М. Аналойные иконы в Византии и Древней Руси. Образ и литургия. М., 2013. С. 182.

⁶⁸Удальцова З.В. Указ. соч. С. 130.

⁶⁹Горский А., протоиерей. Указ. соч. С. 177.

⁷⁰Кириллин В.М. Указ. соч. С. 114.

⁷¹Соколов П.П. Был ли Московский Митрополит Исидор папским легатом для Москвы // Чтения в историческом обществе Нестора Летописца. Киев, 1907. Кн. 20. Вып. 2. Отделение 2. С. 31.

(Продолжение статьи читайте в №1, 2014 г.)