В последнее время в ряде столиц государств  Азиатско-Тихоокеанского региона, прежде всего Пекине и Токио, бушуют нешуточные страсти, не стихают воинственная риторика и барабанная дробь. Политики и военные соревнуются в патриотизме, разжигают национализм. Свежий пример: в странах АСЕАН довольно нервно отреагировали в отношении региональной политики Китая, который недавно начал выпуск новых паспортов, демонстрирующих спорную карту Южно-Китайского моря (ЮКМ). Пекин также утвердил новое регулирование, дающее руководству ВМС бóльшую свободу действий по задержанию иностранных судов, проходящих в водах, которые КНР считает своими1. По мнению газеты «Нью-Йорк таймс», «Китай приводит в смятение Индию, Вьетнам и Японию своими все более напористыми действиями в давних территориальных спорах»2. Поэтому тема конфликтов в Восточной Азии не сходит со страниц международных СМИ, остается постоянным информационным поводом, вызывая опасения мирового сообщества за положение дел в одном из ключевых регионов планеты.

Обострение летом 2012 года споров между Китаем и Японией из-за островов Сенкаку (китайское название Дяоюйдао), Японией и Южной Кореей из-за островов Такэсима (корейское название Токто) в Восточно-Китайском море, Китаем и некоторыми членами АСЕАН (Вьетнамом, Филиппинами, Малайзией и Брунеем), а также Тайванем в Южно-Китайском море из-за архипелага Спратли и Парасельских островов имеет ряд объективных и субъективных причин. Исторические мотивы здесь тесно переплетаются с современной практикой активного освоения богатств Мирового океана.

Проблемы Мирового океана  (разработка шельфа и недр морского дна, делимитация акваторий и островных территорий) занимают сегодня все более заметное место  в международной политике. Их значение, учитывая, что эти проблемы затрагивают интересы практически всех государств, постоянно возрастает. В начале XXI века в Азиатско-Тихоокеанском регионе заметно усилилось соперничество между прибрежными государствами по вопросам правового режима водных пространств и освоения ресурсов морского дна. Эксплуатация ресурсов открытого моря включает в себя многие виды деятельности. Значительный интерес для прибрежных государств Восточной Азии представляет добыча в пределах 200-мильной экономической зоны биоресурсов и минерального сырья, прежде всего использование нефтегазовых ресурсов морского дна.

Активизация дипломатической борьбы по этим вопросам связана с односторонними действиями некоторых государств, направленными на распространение национального суверенитета не только в отношении омывающих их прибрежных вод и водных ресурсов, но и над удаленными от их берегов «ничейными» островами, установление контроля над которыми значительно усилили бы политические и стратегические позиции этих стран.

Конкретными примерами политических маневров и попыток осуществления хозяйственной деятельности являются архипелаг Спратли и Парасельские острова, которые также имеют немаловажное значение в разграничении территорий и акваторий в Южно-Китайском море. Выгодное географическое положение на перекрестке транзитных коммуникаций, связывающих Ближний Восток с Восточной Азией и южной частью Тихого океана, дает возможность владеющим этими островами государствам контролировать морские торговые пути и транспортные коридоры из Персидского залива в Южно-Китайское море и далее в Тихий океан и эксплуатировать живые и минеральные ресурсы моря3.

Наибольшим источником напряженности стал архипелаг Спратли, где действия Китая по освоению островов все чаще сталкиваются с противодействием  Вьетнама и Филиппин. В июне 2012 года Национальная ассамблея  СРВ приняла морской закон Вьетнама (Vietnamese Law of the Sea), распространяющий в том числе юрисдикцию страны на Спратли и Парасельские острова (Наньша и Сиша, как их именуют китайцы). МИД КНР по этому поводу вручил послу Вьетнама в Пекине Нгуен Ван Тхо официальное заявление, в котором говорится, что «Китай решительно протестует и твердо выступает против таких действий Вьетнама»4. Президент Филиппин Б.Акино, обращаясь к государствам Азиатско-Тихоокеанского региона, заявил в июле 2012 года в период наибольшего обострения ситуации вокруг островов Южно-Китайского моря: «Если кто-то войдет к вам во двор и скажет, что эта территория принадлежит ему, разве вы допустите это?»5

Архипелаг Спратли необитаем. Он расположен в юго-западной части Южно-Китайского моря и образован примерно 100 островами, коралловыми рифами, скалами и отмелями, протянувшимися с севера на юг на 1 тыс. км. Архипелаг находится в 650 км восточнее вьетнамского побережья, 750 км южнее Парасельских островов, 1 тыс. км к юго-востоку от китайского острова Хайнань, 250 км от побережья Сабаха (Малайзия), 160 км от побережья Саравака (Малайзия) и 400 км к востоку от самого западного филиппинского острова Палаван.

На небольшие островки, атоллы и даже отмели архипелага заявляют претензии КНР, Вьетнам, Филиппины, Тайвань, Малайзия и Бруней. Во второй половине XX века эти государства осуществляли здесь свое осязаемое присутствие. Вьетнам контролирует ряд островов, включая и одноименный  остров Спратли. Самый крупный из островов архипелага Иту-Аба оккупирован тайваньским гарнизоном. Малайзия удерживает и претендует на три островка, а Бруней выдвигает претензии на Луизу Риф - одну из отмелей на юге архипелага. Восемь островов и атоллов контролируют филиппинские подразделения. Китай  также занимает восемь островов, но претендует практически на всю акваторию Южно-Китайского моря.

Специалисты по морскому праву отмечают, что Поднебесная обозначает на китайских картах границы своих претензий, ссылаясь на так называемую «девятипунктирную демаркационную линию» (границу акватории Южно-Китайского моря, оспариваемой Китаем). Эта воображаемая граница включает в китайские претензии 90% из 3,5 млн. квадратных км акватории Южно-Китайского моря. Впервые официально «девятипунктирная линия» была отражена на карте,  опубликованной  еще националистическим правительством Чан Кайши в 1947 году, и впоследствии включена в карты КНР6.

В мае 2009 года в ответ на совместную подачу Вьетнамом и Малайзией заявления в Комиссию ООН по границам континентального шельфа Китай к своей направленной в адрес Всемирной организации вербальной ноте приложил карту, на которой обозначена «девятипунктирная демаркационная линия», что вызвало серьезную озабоченность среди некоторых членов АСЕАН7.

Спор из-за островов Спратли и Парасельских, или территориальный спор в ЮКМ, учитывая их стратегическое положение, превратился во второй половине ХХ века наряду с тайваньской и проблемой Корейского полуострова в одну из наиболее сложных и потенциально взрывоопасных региональных проблем, косвенно затрагивающих интересы большинства государств АТР, включая великие державы. Ситуация в этом районе неоднократно обострялась. Дважды дело доходило до вооруженных столкновений между претендентами. В 1974 году в районе Парасельских островов Китай применил силу против подразделений Южного Вьетнама, а в 1988 году - против объединенного Вьетнама уже в акватории островов Спратли. В 1995 году китайские войска оккупировали находящийся в составе архипелага Спратли риф Мисчиф, который Филиппины считают своим.

За исключением КНР, занявшей непримиримую позицию в вопросе о принадлежности архипелага Спратли, все остальные государства, претендующие на острова в Южно-Китайском море, в разное время выражали готовность обсудить этот вопрос и попытаться найти приемлемые пути его решения. В качестве меры доверия Индонезия в начале 1990 года выступила с инициативой проведения регулярного международного семинара  «Урегулирование потенциальных конфликтов в Южно-Китайском море». Однако обсуждение этой актуальной проблемы на семинаре зашло в тупик: его асеановские участники еще не были готовы к взаимному компромиссу, а Китай в этот период строго придерживался концепции «неоспариваемого суверенитета».

Окончание холодной войны, распад Советского Союза и сокращение влияния США в Юго-Восточной Азии привели к заметным изменениям в расстановке сил в регионе: Китай за счет бывшего СССР в значительной степени заполнил образовавшийся вакуум силы. Эти перемены вызвали в странах АСЕАН сильное чувство незащищенности. Масла в огонь добавили односторонние действия Китая в отношении спорных островов в ЮКМ. В феврале 1992 года в КНР был принят Закон о территориальных водах и прилегающих акваториях, в котором Спратли и Парасельские острова рассматриваются как китайская территория. Этот шаг вызвал бурную реакцию в странах АСЕАН - претендентах на острова в ЮКМ - и был расценен как нежелание Пекина вести поиск развязок территориального вопроса через достижение приемлемого компромисса.

В плане противодействия китайским претензиям на контроль в ЮКМ Филиппины - наиболее активный участник территориального спора - предприняли шаги по мобилизации партнеров по АСЕАН на осуждение односторонних акций Китая. Итогом этой активной работы стало принятие в июле 1992 года на конференции министров иностранных дел АСЕАН в Маниле Декларации по Южно-Китайскому морю, призывавшей претендентов к сдержанности и отказу от односторонних действий, могущих привести к вооруженному конфликту в зоне интенсивного международного морского судоходства.

Линия асеановцев на интернационализацию проблемы ЮКМ натолкнулась на сильное противодействие Китая, заявившего о невозможности обсуждать территориальный спор на многосторонней основе, но одновременно выразившего готовность к разговору с претендентами «один на один». Ответом на китайский вызов в ЮКМ стало учреждение в 1994 году Регионального форума АСЕАН по вопросам безопасности с участием других крупных держав АТР, чтобы сдержать «агрессивное» поведение Пекина в отношении отдельных государств ЮВА и связать несговорчивого партнера-претендента формальными процедурами и общими коллективными нормами поведения.

С целью побудить КНР принять многосторонний формат переговоров страны АСЕАН предложили Китаю перенести обсуждение вопроса об островах в ЮКМ на эту площадку. Однако Поднебесная, озабоченная возможностью вовлечения в спор США и Японии, вновь наотрез отказалась от многосторонних переговоров. В 1990-х годах тема ЮКМ регулярно фигурировала в повестке дня ежегодных конференций министров иностранных дел АСЕАН.

На различных международных форумах асеановская дипломатия довольно активно поднимала вопрос о привлечении внимания международной общественности к данной проблеме, подключении к ней в качестве арбитра США, заявляла о намерении передать данный вопрос на рассмотрение Международного морского суда, предлагалось даже вынести проблему ЮКМ на уровень Организации Объединенных Наций.

В июле 1999 года в Сингапуре асеановцы пытались зафиксировать в итоговых документах подготовленный Филиппинами кодекс поведения в ЮКМ. Однако из-за возражений Китая и сдержанности ряда асеановских государств, не являющихся сторонами территориального спора, присоединение к нему КНР не состоялось. Китайцы сделали акцент на том, что речь идет о достижении взаимопонимания, а не о выработке международно-правового документа. Пекин дал понять, что он против вынесения вопроса о кодексе на обсуждение Регионального форума АСЕАН по вопросам безопасности и «рассматривает форум не как механизм разрешения международных споров, а всего лишь как политическую арену для обмена мнениями».

Только к концу 1990-х годов позиция Пекина по ЮКМ претерпела позитивные изменения. Эволюции китайского подхода к урегулированию со странами АСЕАН территориального спора в ЮКМ способствовали два обстоятельства - признание государствами Восточной Азии  Регионального форума АСЕАН по вопросам безопасности как важного и авторитетного механизма многосторонней дипломатии в регионе и предоставление в 1996 году Китаю статуса полноправного партнера АСЕАН по диалогу.

Определенное влияние на КНР оказало заключение в декабре 1998 года филиппино-американского Соглашения о временном пребывании американских войск на территории Филиппин: наличие в регионе пункта морского базирования США означало для Китая повышение риска реализации его претензий не только на острова Спратли, но что более важно для КНР - в отношении Тайваня. В Пекине также полагали, что его жесткая линия может подтолкнуть других претендентов на акватории и территории в ЮКМ последовать филиппинскому примеру.

В результате Китай в отношении своих южных соседей стал проявлять большую гибкость, смягчил подход к асеановским претендентам на острова Спратли и взял на вооружение принципы Ассоциации по урегулированию спорных проблем: консультации, консенсус, сотрудничество.

Пекин наконец согласился принять декларацию о кодексе поведения в ЮКМ с АСЕАН как организацией, что означало крупный сдвиг в поведении КНР в отношении мирного урегулирования конфликта. В ноябре 2002 года в Пномпене на полях саммита АСЕАН стороны подписали этот значимый многосторонний документ. Они обязались «выполнять цели и принципы Конвенции ООН по морскому праву, создавать атмосферу доверия, обеспечивать свободу мореплавания, разрешать споры путем консультаций без использования силы или угрозы ее применения».

Проблема архипелага Спратли занимает сегодня важное место в межгосударственных отношениях стран Восточной Азии, во внешней политике АСЕАН. Понимая всю серьезность конфликта из-за территорий и акваторий в ЮКМ, который будет иметь негативные последствия не только для региональной, но и мировой экономики, асеановцы стремятся нащупать пути урегулирования проблемы через переговорный процесс со всеми участниками территориального спора. Решение территориального вопроса в руководстве Ассоциации видится на пути сложения усилий официальных и неформальных диалоговых структур (конференции министров иностранных дел АСЕАН и Азиатско-тихоокеанского совета сотрудничества по безопасности (АТССБ). При этом приоритет отдается многосторонним межгосударственным механизмам, таким как АРФ, совещание старших должностных лиц по политическим вопросам АСЕАН - КНР.

К сожалению, кодекс является не юридически обязывающим, а политическим соглашением и не гарантирует, что все страны - участницы территориального спора будут ему следовать. Его превращение в документ международного права пока не просматривается главным образом из-за нежелания Китая идти дальше по пути взаимоприемлемых договоренностей.

Объяснением сложившейся ситуации являются следующие причины. Во-первых, существенную роль там играют противоречия между самими государствами АСЕАН. Они по-прежнему с подозрением следят за намерениями друг друга, особенно в части, касающейся практических действий в отношении территорий и акваторий в ЮКМ. Островные государства АСЕАН (Филиппины, Малайзия, Сингапур и разделяющий их подход Вьетнам) опасаются возможной китайской агрессии в южном направлении. Индонезия,  претендующая на роль лидера АСЕАН, стремится активно участвовать в процессе территориального  урегулирования в Южно-Китайском море, не хочет упустить возможности выступить в нем посредником и проявить себя как ядро, объединяющее интересы стран Ассоциации. Индокитайские же государства  (Мьянма, Камбоджа, Таиланд и Лаос), наоборот, являются тесными партнерами Китая, более лояльно относятся к политике Пекина в ЮКМ.

В противостоянии асеановским участникам территориального спора в Южно-Китайском море КНР добилась дипломатического успеха, не позволив членам Ассоциации объединиться на антикитайской основе. Этот раскол в АСЕАН в июле 2012 года лишил членов «десятки» возможности выступить единым фронтом по проблеме ЮКМ. Свою роль, как об этом упоминалось выше, здесь снова сыграло то обстоятельство, что страны АСЕАН не в одинаковой степени вовлечены в территориальный спор. Дело дошло до того, что асеановцы даже не смогли согласовать итоговое коммюнике.

Другая причина кроется в нежелании Китая, который все еще колеблется и не хочет брать  на себя обязательства, предусматриваемые юридически обязывающим документом. Представители Поднебесной заявляют о готовности вести разговор о кодексе, когда для этого созреют условия.

Важным моментом, осложняющим обстановку в ЮКМ, стала возросшая в последнее время активность государств-претендентов по экономическому освоению спорных акваторий. Так, в июне 2008 года Вьетнам запустил нефтегазовый проект в южной части своего континентального шельфа с участием «Эксон Мобил». В ЮКМ пришли такие компании, как «Шелл», «Бритиш Петролеум», «Шеврон» и ОАО «Газпром» (с вьетнамскими компаниями подписан меморандум о сотрудничестве в разведке и освоении шельфовых месторождений газа). Темпы геологоразведочных работ в акваториях ЮКМ ускоряются. Нефть и газ найдены вблизи островов Спратли и мыса Неудачи в Южно-Китайском море.

Попытки хозяйственного использования территорий и акваторий породили много проблем: права на шельфовое бурение, подтвержденные правительствами государств - членов АСЕАН, не признаются Китаем. Нервозность Поднебесной  в спорном районе усилило заявление США в 2010 году о том, что они рассматривают Южно-Китайское море, через которое проходит половина мировой торговли, как район  своих национальных интересов.

Весной и летом 2012 года градус напряженности в районе Южно-Китайского моря  резко повысился. Китай, почувствовав силу и стремясь вытеснить из этого района США и Японию, предпринял конкретные шаги по укреплению и расширению своего присутствия в ЮКМ. В июле Пекин объявил спорный остров Вуди (Парасельские острова) площадью всего 2,1 квадратных км владением КНР. Помимо Китая, Парасельские острова являются также объектом территориальных претензий Вьетнама и Тайваня8. Как территориальная единица город Саньша с гарнизоном в 1 тыс. человек вошел в состав южной китайской провинции Хайнань, удаленной от острова на расстоянии 350 км9. Центральный военный совет в Пекине объявил о том, что при новом муниципальном образовании создается военный гарнизон «дивизионного уровня». Он будет отвечать за безопасность в акватории трех островов архипелага. В конце июня 2012 года Китайские ВМС начали патрулирование в акватории, на которую претендует Поднебесная.

США однозначно высказались в отношении китайской акции, охарактеризовав ее как «подрывные действия» в регионе. Тем самым оказалась несостоятельной проводившаяся американцами в 2009-2011 годах политика «стратегического убеждения» в отношении Китая. Один из ее проводников - бывший заместитель госсекретаря США Джеймс Стейнберг - поведал телеканалу СNN, что «стратегическое убеждение» базируется  на основополагающей, хотя и не выраженной словами сделке. Мы и наши союзники должны четко дать понять, что готовы приветствовать становление Китая… как процветающей и успешной державы. Китай же должен убедить остальной мир в том, что его развитие и повышение его роли в мире не будет осуществляться в ущерб безопасности и благополучию остальных»10. «Стратегическое убеждение», подчеркивает СNN, заменили тем, что сегодня называют то привязкой к Азии, то перебалансировкой. Иными словами, Соединенные Штаты будут использовать все имеющиеся в их распоряжении инструменты для сохранения безопасности, мира и процветания в Азии11. 

Роль и значение Америки в АТР  поднимают и попытки ряда стран Восточной Азии добиться, чтобы она служила противовесом растущей мощи Китая. Политологи в странах АСЕАН отмечают, что, хотя Пекин на словах приветствует присутствие США в Азии, на деле он не откликается на призывы Вашингтона к разрешению территориальных конфликтов с помощью международных механизмов и выступает с последовательной критикой проведения совместных учений американцев с их региональными союзниками.

Перенос центра тяжести внешней политики администрации Б.Обамы на Азиатско-Тихоокеанский регион, ее упор на сдерживание КНР лишь усилили напряженность в этом районе, сделали регион более подверженным конфликтам. Наращивая военное присутствие в Восточной Азии, предполагающее удвоение усилий по сравнению с предыдущими американскими правительствами, оказывая в пику Китаю политическую поддержку Филиппинам и Вьетнаму, Соединенные Штаты повышают  риск быть втянутыми в противостояние из-за территорий и акваторий в Южно-Китайском море. Американский журнал «Foreign Affairs» в данной связи призывает руководство США «ни в коем случае не становиться на сторону одного из претендентов на острова в Южно-Китайском море» и делает акцент на «необходимости учреждения в Азиатско-Тихоокеанском регионе многосторонней структуры, способной предотвратить возможные действия Китая по дестабилизации статус-кво в Восточной Азии»12.

Китай со своей стороны, реагируя на упомянутое выше заявление США, впервые публично резко осадил Вашингтон. 6 августа 2012 года орган ЦК КПК газета «Жэньминь жибао» предложила американцам «заткнуться» и упрекнула их «в стремлении подлить масла в огонь конфликта»13. Следом за ней китайское информационное агентство Синьхуа обвинило США в намерении посеять разногласия и смуту между КНР и другими государствами Азиатско-Тихоокеанского региона, с тем чтобы потом решать все спорные вопросы в качестве высшего судьи с максимальной выгодой для себя.

Однако Поднебесную раздражают не только заявления и акции ее геополитических соперников США и Японии, претендентов на островные территории из числа государств АСЕАН, но и вообще действия в ЮКМ других государств. Так, в июне 2008 года китайцы выразили недовольство проведением российским научно-исследовательским судном сейсморазведки недалеко от побережья СРВ. Китайская сторона обозначила свое отрицательное отношение к российским намерениям провести изыскательные работы в ЮКМ по просьбе Вьетнама. Пекин не устраивает научно-исследовательская, хозяйственная и любая другая деятельность внерегиональных держав в районе Южно-Китайского моря.

Министр иностранных дел России С.В.Лавров отметил в данной связи, что российско-вьетнамское сотрудничество в области разведки и добычи ресурсов на континентальном шельфе СРВ осуществляется активно и гласно с 1981 года (тогда российская нефтяная компания «Зарубежнефть» и вьетнамская государственная нефтегазовая компания «Петровьетнам» создали совместное предприятие «Вьетсовпетро») и исключительно вне спорных районов. Он также обратил внимание, что в районе Южно-Китайского моря активизируются другие страны, которые проявляют немалый интерес к добыче энергоносителей14.

В апреле 2012 года российский «Газпром» и вьетнамская компания «Петровьетнам» подписали соглашение о разработке газа, согласно которому планируется совместное освоение двух нефтегазовых участков в Южно-Китайском море. И хотя оба они не находятся в спорной акватории Китая и Вьетнама, Пекин все же сделал России мягкое предупреждение.

Во-первых, по китайской версии, эти участки - газета «Хуаньцю шибао» называет их лицензионными блоками 05.2 и 05.3 - «находятся внутри китайской «девятипунктирной линии». Если проанализировать сотрудничество России и Вьетнама в области добычи нефти и газа за последние годы, то можно обнаружить, что работы по разведке и добыче, которые Россия ведет в Южно-Китайском море, частично заходят внутрь «девятипунктирной линии»15. Во-вторых, МИД КНР дал понять, что предприятиям внерегиональных держав не следует поддерживать конкретные государства в решении ими спорных вопросов путем двусторонних переговоров и втягиваться тем самым в конфликт в Южно-Китайском море. «Жэньминь жибао» в данной связи цитирует политработника из провинции Хайнань Ли Пэна, изложившего, хотя и личный, но реально близкий к официальному подход в отношении внерегионалов: «Общеизвестно, что из-за прихода крупных государств… вопрос Южно-Китайского моря становится все более многосторонним и сложным. Сопротивляться возвращению России в Юго-Восточную Азию нецелесообразно, но и пускать этот процесс на самотек нельзя, необходимо следовать дипломатическим принципам прагматизма и максимальной выгоды, прилагать усилия для ограничения участия России в делах ЮВА»16.  

Таким образом, нынешний расклад по территориальному вопросу сохраняет в себе потенциал возможного ухудшения обстановки вокруг островов в ЮКМ путем перерастания ее в полноценный вооруженный конфликт. Обстановка в Восточной Азии свидетельствует о том, что многосторонняя дипломатия Регионального форума АСЕАН по вопросам безопасности пока не сработала должным образом. Ситуация с кодексом поведения в ЮКМ отражает наличие ограничений в развитии мер доверия и достижении согласия между участниками спора.

Вышедшие на поверхность в Азиатско-Тихоокеанском регионе американо-китайские геополитические противоречия, не отмечавшиеся ранее таким накалом соперничества и масштабом гонки вооружений, подводят региональных лидеров к опасному рубежу. Здесь сталкиваются стремление Поднебесной к установлению контроля над стратегически важной и экономически обоснованной частью восточноазиатской периферии и желание США сформировать пояс дружественных азиатских государств антикитайской направленности.

Складывается впечатление, что нынешний всплеск конфликтности - не что иное, как проба сил, прояснение стратегических намерений и возможностей друг друга через размораживание территориального спора в  ЮКМ. Все более частые попытки использования его участниками силовых акций (усиление гарнизонов, введение патрулирования акваторий и проведение учений ВМС, в том числе с участием США) формируют благоприятную среду для военно-политической конфронтации, превращая регион в «пороховую бочку». Кроме того, неконтролируемое военно-политическое соперничество между ведущими государствами способно нанести большой ущерб экономическому сотрудничеству в АТР, замедлить или даже на время приостановить развитие здесь экономической интеграции, привести к снижению в странах региона экономического роста.

Для исправления положения важны не столько институционально оформленные структуры многостороннего политического взаимодействия, создание которых в нынешних условиях проблематично, сколько выстроенная  система консультаций и выработка общих подходов к решению ключевых региональных проблем. Их соответствие национальным интересам обеспечило бы поддержку большинства государств Восточной Азии.

Разрядить обстановку, сложившуюся в отдельных районах Южно-Китайского моря, и снизить риск возникновения регионального конфликта могла бы, как представляется, многосторонняя договоренность о совместном экономическом освоении спорных акваторий и территорий. Для заключения  такого соглашения необходимо выработать единую формулу разрешения встречных претензий и последующего урегулирования столкновений и проявлений враждебности, могущих возникать в результате совместной хозяйственной деятельности. 

Государства - претенденты на территории и акватории в Южно-Китайском море и великие державы должны усилить совместный поиск приемлемых для стран региона развязок, исходящих из прошлого территориальных конфликтов. Главное на данный момент - проявить ответственный подход и волю к компромиссу. Ведь опора на силу, и об этом не следует никогда забывать, - антипод диалога, так необходимого сейчас для снижения напряженности и достижения между участниками спора в Южно-Китайском море договоренностей, хотя бы и промежуточных. Первым шагом в этом направлении могли бы стать политические консультации заинтересованных сторон на экспертном уровне по наиболее значимым аспектам ситуации в ЮКМ.

 

 

 1Reuters. 07.12.2012.

 2The New York Times. 24.12.2012.

 3Море возле островов Спратли богато рыбой. Это позволяет добывать там ежегодно 500 тыс. тонн разнообразных морепродуктов. А на шельфе обнаружены гигантские запасы нефти - 35 млрд. тонн и природного газа - 8300 млрд. куб. м. (Аргументы недели, 2012.  №31. 16 августа).

 4Сайт Дальневосточного научно-исследовательского, проектно- изыскательского и конструкторско-технологического института морского флота. 07.01.2013 // http: // www.dniimf.ru

 5 Callick Rowan. Powder Keg in the Pacific // Foreign Policy. 22.08.2012.

 6Reuters. 25.05.2012. 

 7Project Syndicate. 10.08.2012.

 8Азиатско-Тихоокеанский регион: региональные проблемы, международные организации и экономические группировки. Справочник. М.: Восток-Запад, 2010. С. 81.

 9Независимая газета. 08.08.2012.

10СNN. 07.09.2012.

11Ibid.

12Foreign Affairs. 2012. July/August.

13Независимая газета. 08.08.2012.

14Азиатско-Тихоокеанский регион: региональные проблемы... С. 95.

15Хуаньцю шибао. 08.08. 2012.

16Жэньминь жибао. 21.08.2012.