ENGLISHО кризисе в еврозоне немцы знают пока в основном из заголовков газет и популярных телепередач. В самой Германии все еще относительно спокойно. По данным последних социологических опросов, почти 60% граждан ФРГ уверены, что в течение ближайшего года их материальное положение улучшится и они сохранят свои рабочие места.
Правда, германская экономика замедляет ход, но, судя по прогнозам, продолжит расти и в текущем году. Безработица находится на самом низком уровне за последние 20 лет (5,6% трудоспособного населения в мае 2012 г.). Зарплаты за минувший год немного подросли (+1,1%), выросла и производительность труда (+1,6%). Бюджетный дефицит удалось сократить до приемлемого уровня - 1% ВВП. Согласно принятому в июне 2012 года среднесрочному финансовому плану, правительство ФРГ к 2016 году рассчитывает свести федеральный бюджет без дефицита.
Динамика роста ВВП Германии (в % к предыдущему году)
Схема 1
Источник: Statistisches Bundesamt
Тем не менее по одному из ключевых критериев финансовой стабильности, сформулированных при создании Европейского валютного союза (ЕВС), Германия находится в группе стран-нарушительниц. Значительные средства, выделенные на поддержку экономики и банковского сектора в период мирового финансового кризиса 2008-2009 годов, пробили заметную брешь в государственной казне. Соотношение госдолга к ВВП составляет 81,2%. Однако, учитывая рекордно низкую стоимость обслуживания госдолга (инвесторы сегодня готовы приобретать немецкие долговые обязательства даже по отрицательной ставке), рост налоговых поступлений и уменьшение бюджетных расходов в связи с сокращением безработицы, ситуация не выглядит драматической. По крайней мере пока.
Госдолг к ВВП в странах еврозоны (в % на 31.12.2011 г.)
Схема 2
Источник: Eurostat
Слагаемые успеха
В чем причины устойчивости немецкой экономики? Стандартный ответ на этот вопрос звучит примерно так. Во-первых, Германия раньше других стран еврозоны приступила к проведению назревших структурных реформ, которые придали гибкость рынку занятости, стимулировали безработных к поиску даже низкооплачиваемых рабочих мест, упростили и одновременно ужесточили допуск к системе социальных благ. Критиковавшаяся в свое время справа и слева реформаторская программа канцлера Г.Шрёдера «Повестка дня-2010» принесла свои плоды, хотя степень ее радикализма не стоит преувеличивать.
Во-вторых, конкурентоспособность производимых в Германии товаров возросла в результате весьма умеренного роста зарплат в стране. Так, в 2000-2009 годах они увеличились на 11%, что на 15 процентных пунктов ниже среднего показателя по еврозоне и на 36 пунктов меньше, чем в проблемных странах Южной Европы.
В-третьих. Пожалуй, главным фактором, позволяющим герман-
ской экономике сегодня уверенно держаться на плаву, стало сохранение промышленного ядра вопреки мощной волне деиндустриализации, которую пережили практически все развитые страны. Доля промышленного производства составляет в структуре ВВП Германии 24%, что существенно выше аналогичного показателя в США, Великобритании и других странах континентальной Европы. Получилось так, что традиционно промышленная специализация Германии, которую в период повального увлечения «новой экономикой» было принято считать чуть ли ни анахронизмом, стала главным подспорьем для поддержания устойчивости экономики страны. Именно качественные немецкие станки, оборудование, автомобили, электротехника, химическая продукция оказались в первую очередь востребованы на быстрорастущих рынках стран Юго-Восточной Азии, в Китае, России, государствах ЦВЕ.
Немецкая промышленность сумела быстро адаптироваться к новой ситуации, компенсируя сокращение платежеспособного спроса в странах еврозоны наращиванием экспорта на рынки третьих стран. В 2011 году экспорт ФРГ в целом вырос на 11,4%, в еврозону - только на 8,6%, а в третьи страны - на 13,6%. При этом в Восточную Европу он увеличился на 18%, в Россию - на 30,5%. Китай, занимавший в 2007 году только 11-е место по стоимостному объему вывозимых туда немецких товаров, в 2011 году поднялся на пятое место, опередив таких традиционных торговых партнеров ФРГ, как Италия, Австрия, Испания. Еще более радикально изменилась роль КНР в системе внешнеторговых связей ФРГ со стороны импорта. В 2011 году Китай стал вторым в мире поставщиком товаров на германский рынок, обойдя Францию и США1.
Если попытаться коротко сформулировать отношение немецкого населения, бизнеса и политического истеблишмента к постоянно раздающимся упрекам по поводу того, что Германия, мол, недостаточно делает для спасения оказавшихся в долговой ловушке проблемных стран еврозоны, то оно сводится примерно к следующему. Спасти можно только тех, кто сам хочет себя спасти. Поощрять же иждивенчество и безответственность - бессмысленно и аморально. Мы, немцы, экономили, проводили болезненные реформы, повышали эффективность своих предприятий, осваивали новые рынки, а от нас требуют участия в сомнительных с точки зрения их экономической целесообразности дорогостоящих схемах, расплачиваться за которые придется в конечном счете немецкому налогоплательщику.
Накануне состоявшегося в конце июня 2012 года саммита ЕС, на котором планировалось обсудить очередной план спасения еврозоны, в публичных дискуссиях появились совсем уже хлесткие формулировки. «Европейским странам следует засучить рукава и работать, а не проповедовать психологию паразитов, которые заглядываются на имущество соседа. По тем правилам, которые существуют в Греции, Португалии и Испании, экономика объединенной Европы функционировать не может» - писала ведущая газета германских деловых кругов «Handelsblatt»2. Местные СМИ наперебой цитировали канцлера А.Меркель, которая за день до начала саммита заявила, что, пока она жива, не допустит обобществления долговых обязательств и рисков ни в форме выпуска совместных еврооблигаций, ни в форме объединения средств для обеспечения гарантий по банковским депозитам.
Кто виноват и что делать?
Немецкая версия причин долгового кризиса в еврозоне проста и вроде бы звучит убедительно. Ее суть сводится к тому, что власти проблемных стран Южной Европы не справились с управлением государственными финансами, поощряя после введения евро быстрый рост госрасходов, социальных трансфертов, неоправданное повышение заработной платы, опережавшее рост производительности труда. Безответственность и расточительность при проведении финансовой политики - вот, с точки зрения немцев, корень сегодняшних проблем в еврозоне. В соответствии с диагнозом был выписан и рецепт лечения болезни: режим жесткой экономии для упорядочения положения в налогово-бюджетной сфере и структурные реформы для повышения производительности труда и конкурентоспособности.
Эти в целом разумные требования оказалось, однако, сложно реализовать. Не сразу пришло понимание (а по большому счету его нет в полной мере и сегодня), что долговой кризис в еврозоне это не только бюджетная проблема, которая сама является следствием более глубоких изменений, происходивших в экономике ряда стран Южной Европы после перехода на единую европейскую валюту. Речь идет о долгосрочной утрате ими конкурентоспособности за годы пребывания в еврозоне.
Переход на евро сопровождался там резким снижением процентных ставок, что спровоцировало кредитный бум, увеличение внутреннего спроса и рост цен на внутренние виды экономической деятельности (например, жилищное строительство), не связанные с внешней торговлей. Приток инвестиций в менее производительные сектора и, соответственно, их отток из экспортных отраслей, производящих товары, конкурирующие с импортом, породили долгосрочные перекосы в распределении ресурсов, ухудшение баланса по текущим операциям и рост задолженности в частном секторе. В результате, во всех проблемных странах Южной Европы произошел сдвиг в сторону сферы услуг и жилищного строительства: в 1997-2007 годах из промышленности туда перетекли 4% ВВП. Все это сопровождалось взрывным ростом зарплат, что увеличивало удельные затраты на рабочую силу и еще больше подрывало конкурентоспособность.
Таким образом, единая европейская монетарная политика оказалась слишком мягкой в отношении экономик Испании, Греции, Ирландии, Португалии и Италии. Финансовый кризис 2008 года положил конец модели роста, утвердившейся в этих странах. После относительно непродолжительного периода экономического бума (в Испании, Ирландии и Греции он продолжался дольше, в Италии и Португалии был короче) осталась гора государственных и частных долгов, разросшийся и неэффективный госсектор, негибкий рынок труда, стагнирующая и неконкурентная экономика. К тому же, как стало ясно сегодня, спасать надо не только разбалансированную систему госфинансов, но и банки, долговые обязательства которых в пяти вышеупомянутых странах почти в три раза превышают совокупный государственный долг этих же стран (9,2 и 3,4 трлн. евро соответственно).
Если слишком рьяно следовать рекомендациям немецких врачевателей, считают многие экономисты за пределами Германии, то можно окончательно заблокировать перспективу восстановления экономики проблемных стран Южной Европы и спровоцировать социально-политический взрыв. В условиях, когда молодежная безработица в еврозоне, согласно последним данным Eurostat, в мае 2012 года достигла 22,6% (в Германии - 7,9%), а в Испании и Греции перевалила за 50%, это не так уж сложно. Как отмечают сегодня даже немецкие комментаторы, канцлер А.Меркель вряд ли решилась бы следовать своим рекомендациям, сильно напоминающим «шоковую терапию», в собственной стране, окажись Германия на месте Греции или Испании.
Найти разумный баланс между сокращением бюджетных расходов, проведением болезненных структурных реформ и мерами по оказанию финансовой помощи проблемным странам, без чего они не в состоянии рефинансировать свои долги, и при этом одновременно изыскать способы вновь запустить мотор экономического роста -
действительно непросто. Подчас эта задача напоминает квадратуру круга, особенно если учесть, что после создания валютного союза его члены лишились традиционного способа повышения конкурентоспособности через девальвацию национальной валюты. Альтернатива - резкое снижение зарплат. В Греции, например, если следовать расчетам некоторых германских экономистов, их следовало бы сократить наполовину, а в Испании - на 30%.
Ситуация усугубляется существующим в ЕС порядком принятия решений, что при наличии острых разногласий между европейским Югом и Севером по поводу путей преодоления кризиса приводит к постоянному возникновению временного лага между запуском антикризисных мер и темпами развития самого кризиса. Так, с явным запозданием было принято решение о реструктуризации греческого долга, создании европейского стабилизационного фонда, полномочия которого вновь стали предметом острых споров на последнем саммите ЕС в июне 2012 года. Подписанный в конце 2011 года договор об учреждении фискального союза должен пройти процедуру ратификации в национальных парламентах, и до сих пор не до конца ясно, в какой мере он действительно расширит возможности наднационального контроля за бюджетной политикой, на чем настаивает Германия.
На переднем фронте
Неспособность европейских правительств своевременно согласовать сколько-нибудь внятную антикризисную стратегию привела к тому, что на переднем фронте борьбы с долговым кризисом оказался Европейский центральный банк (ЕЦБ), устав и инструментарий которого предоставляют ему весьма ограниченное поле для маневра на этом поприще. В Германии, где традиционно жестко отстаивают политическую независимость ЕЦБ и приоритет его главной функции - обеспечение денежной стабильности, с большим скептицизмом и настороженностью было воспринято решение тогдашнего президента ЕЦБ Ж.-К.Трише приступить к выкупу на вторичном рынке долговых обязательств проблемных стран еврозоны. Несогласие с политикой, проводимой руководством ЕЦБ, стало главной причиной досрочного ухода в отставку главы Бундесбанка А.Вебера, а позднее и главного экономиста ЕЦБ Ю.Штарка.
Новый президент Бундесбанка Й.Вайдманн столкнулся с той же проблемой. Будучи несогласным с рядом решений нового руководства ЕЦБ во главе с итальянцем М.Драги, он оказался фактически в изоляции в Совете управляющих ЕЦБ, где тон задают сегодня представители как раз тех стран, которые больше всего нуждаются в помощи. Протоколы заседаний этого органа ЕЦБ свидетельствуют, что в августе 2011 года Й.Вайдманн голосовал против расширения операций по выкупу долговых облигаций Италии и Испании, в декабре 2011 года - против предоставления банкам нетипичных, сроком на три года, кредитов по слишком низкой ставке в 1% годовых, в феврале 2012 года - против ослабления требований к залоговому обеспечению по банковским кредитам ЕЦБ. В марте 2012 года глава Бундесбанка обратился с открытым письмом к М.Драги, в котором предупреждал об опасных последствиях нарастания дисбалансов в межбанковской платежной системе Target2.
Но голос главного немецкого банкира не был услышан, хотя дальнейшее развитие событий показало, что ни 210 млрд. евро, затраченные на выкуп долговых обязательств, ни 1 трлн. евро, закачанный в европейскую банковскую систему для повышения ликвидности кредитных институтов, не смогли решить главную задачу - обеспечить на сколько-нибудь продолжительный срок рефинансирование долговых обязательств проблемных стран еврозоны по приемлемым процентным ставкам.
Объем выкупленных ЕЦБ облигаций стран еврозоны
(в млрд. евро)
Схема 3
Источник: EZB
Тем не менее политический прессинг на ЕЦБ, скорее всего, будет расти. Периодически раздаются голоса о необходимости пересмотра его мандата с целью легализации возможностей прямого финансирования стран-должников и активного стимулирования экономического роста. Попросту говоря, ЕЦБ предлагают включить печатный станок. Понятно, что в Германии, где генетическая память еще хранит воспоминания о гиперинфляции 1920-х и 1940-х годов, такая постановка вопроса вызывает сильнейшую аллергию. Зато она всегда находила своих сторонников во Франции, и тема более активной роли ЕЦБ достаточно отчетливо звучала в ходе предвыборной кампании нынешнего Президента Ф.Олланда.
Попытки превратить ЕЦБ в пожарную команду по тушению долгового пожара в еврозоне вынудили высказаться и всегда сдержанного М.Драги, имеющего репутацию прагматика. «Было бы наивно думать, что ЕЦБ в состоянии решить те проблемы, которые должны решать европейские правительства. В лучшем случае мы можем лишь помочь им выиграть время», - заявил глава ЕЦБ в одном из интервью3.
На своем заседании 5 июля 2012 года ЕЦБ предпринял еще одну попытку помочь политикам выиграть время. Базовая процентная ставка была снижена до рекордно низкого уровня за всю историю единой европейской валюты - с 1 до 0,75%. Расчет на то, что это будет способствовать расширению кредитования в еврозоне и таким образом стимулировать слабую экономическую конъюнктуру. Одновременно был сделан еще один беспрецедентный шаг: ставка по однодневным депозитам уменьшена с 0,25% до нуля. Такого в истории ЕЦБ еще не случалось. Цель, по словам М.Драги, - оживить межбанковский рынок, который находится в состоянии комы. Банки сегодня боятся кредитовать друг друга и предпочитают «парковать» свободные средства, объем которых ежедневно доходит до 800 млрд. евро, на счетах ЕЦБ.
Помогут ли эти меры предотвратить сползание экономики еврозоны в рецессию, сказать трудно. Условия кредитования в Германии и странах Северной Европы вполне приемлемы и сегодня, а в странах Южной Европы заемные ресурсы для большинства предприятий практически недоступны. Незначительное снижение процентной ставки вряд ли существенно изменит ситуацию. Скорее всего, считают эксперты, дополнительную ликвидность банки используют для санации своих балансов и до реального сектора экономики деньги не дойдут. Участники финансового рынка тоже скептически отреагировали на решение ЕЦБ: процентные ставки по облигациям Испании и Италии снова пошли вверх, а биржевые индексы вниз. «Методами денежной политики кризис в еврозоне не погасить. На нынешнем этапе речь идет прежде всего о кризисе доверия, а доверие за деньги не купишь», - подвел итог глава Бундесбанка Й.Вайдманн4.
Цена доверия
Вернуть доверие к экономикам и банкам стран Южной Европы - задача непростая. По предварительным прогнозам, в текущем году падение ВВП в Испании может составить 1,7%, Италии - 1,9%, Португалии - около 3%, в Греции - 4,7% по сравнению с предыдущим годом. В Германии некоторые эксперты считают, что и Франция с ее зарегулированным рынком труда, госдолгом в размере 1,8 трлн. евро, бюджетным дефицитом в 5% ВВП и перспективой экономического роста от 0 до 0,3% ВВП в 2012 году тоже стала cлабым и потенциально опасным звеном в еврозоне. Особенно, если Президент Ф.Олланд будет настойчив в выполнении своих предвыборных обещаний - повысить минимальную заработную плату, сохранить в неприкосновенности пенсионный возраст, финансировать за счет бюджета новые рабочие места в госсекторе, повысить налог на «богатых» и т.д.
Динамика ВВП в еврозоне (в % к предыдущему году)
Схема 4
Источник: Eurostat
Кратковременный прилив энтузиазма, возникший на рынках после принятых на июньском саммите ЕС решений о создании фонда помощи в размере 120 млрд. евро для стимулирования экономического роста в европейских странах и возможности кредитовать испытывающие проблемы банки напрямую через европейский стабфонд EFSF/ESM, быстро пошел на убыль. Во-первых, 120 млрд. евро - это всего лишь 1% совокупного ВВП Евросоюза. Во-вторых, речь идет о долгосрочных мерах финансирования новых проектов в Европе, а проблемным странам еврозоны нужна срочная помощь для обслуживания своих долгов. Наконец, в-третьих, по крайней мере половина из названной суммы будет взята из структурных фондов ЕС за счет перераспределения уже заложенных в их бюджеты средств. Что же касается главного «шлягера» саммита - новой схемы рекапитализации проблемных банков напрямую через европейский стабфонд, а не через правительства, резидентами которых они являются, то именно этот пункт договоренностей вызвал шквал критики в Германии.
5 июля 2012 года 172 известных экономиста из германоязычных стран опубликовали открытое письмо, в котором призывали граждан Германии протестовать против решений брюссельского саммита, а канцлера А.Меркель обвиняли в том, что она слишком далеко зашла в уступках лидерам стран Южной Европы5. Главная претензия заключается в том, что, согласившись на новую схему рекапитализации кредитных институтов, А.Меркель сделала первый шаг к введению коллективной ответственности за долги банков пяти проблемных стран еврозоны. А долги эти, как уже упоминалось, почти в три раза превышают совокупный госдолг соответствующих стран.
Авторов письма не успокоил тот пункт достигнутой на саммите договоренности, где говорится, что введению в действие новых правил кредитования банков должно предшествовать создание наднационального органа банковского контроля под эгидой ЕЦБ. Как прямо заявил один из главных подписантов, директор авторитетного мюнхенского института Ifo Х.-В.Зинн, немцы не смогут доверять беспристрастности банковского надзора со стороны ЕЦБ, поскольку страны Южной Европы, имеющие сегодня абсолютное большинство в его руководящих органах, неизбежно «трансформируют свой мандат на осуществление банковского контроля в мандат на спасение банков любой ценой с использованием печатного станка»6.
Пока решения брюссельского саммита существуют лишь в виде достаточно общих договоренностей и оставляют широкое поле для интерпретаций. Главные из них потребуют одобрения парламентов. Так что о восстановлении доверия говорить пока рано.
q
В Германии сегодня циркулируют несколько сценариев возможного развития событий.
Апокалиптический - исходит из неизбежности полного развала еврозоны если не через несколько месяцев, то через два-три года. Пессимисты утверждают, что восстановить конкурентоспособность экономики южноевропейских стран при завышенном (для них) курсе европейской валюты невозможно, а осуществление жестких структурных реформ натолкнется на социально-политические ограничители. Среди сторонников этой точки зрения все громче раздаются голоса тех, кто считает, что Германии не следует загонять себя в угол, давая согласие на финансирование операций по спасению обреченного Европейского валютного союза, а самой первой выйти из него. На роль пророка вновь претендует бывший член совета директоров Бундесбанка Т.Саррацин, предыдущая книга которого «Германия самоликвидируется», посвященная доказательству пагубного влияния на социально-экономическую обстановку в Германии мигрантов, была продана рекордным тиражом - более 1,3 млн. экземпляров и стала абсолютным бестселлером. Название новой книги бывшего банкира «Европа не нуждается в евро» говорит само за себя. Ее главный тезис - евро принес немцам больше убытков, чем преимуществ, и Германия не должна ставить на карту свое благополучие ради спасения еврозоны7.
Совершенно по-другому оценивает последствия развала еврозоны независимый Совет экспертов при правительстве ФРГ (т.н. «пять мудрецов»). Возврат к национальной валюте, считают члены совета, обойдется Германии примерно в 3,3 трлн. евро, или 130% ВВП. Сохранить ЕВС следует любой ценой, поскольку убытки, которые понесет Германия в случае коллапса еврозоны, намного перекроют любые затраты на оказание финансовой помощи проблемным странам8.
Такая позиция находит все более широкий отклик среди населения Германии: по данным последних социологических опросов, сегодня уже 51% немцев считают, что разумнее было бы вернуться к национальной валюте, а не отстаивать евро.
Умеренно-оптимистический сценарий исходит из того, что еврозона сохранится, но в урезанном виде после отсечения от нее самых слабых звеньев. Первый кандидат на «вылет» - Греция. Главным условием реализации такого сценария является создание условий для возвращения Италии и Испании на рынок капитала, то есть рефинансирования своих долгов по приемлемым ставкам. Для этого необходимо развести долговые проблемы банков и проблемы госдолгов, создать коллективный механизм поддержки банковского сектора и в какой-то форме решить проблему выпуска европейских облигаций. Судя по итогам июньского саммита ЕС, официальный Берлин уже не отвергает с порога идею банковского союза при условии, что этому будет предшествовать создание эффективного механизма европейского контроля за деятельностью системообразующих банков. Но теперь Финляндия заявляет, что она ни при каких обстоятельствах не согласится финансировать проблемные банки в странах Южной Европы и скорее предпочтет выйти из еврозоны. Словом, согласованной и убедительной антикризисной стратегии все еще не появилось.
В сложившейся ситуации германское правительство старается не делать резких шагов и пытается по мере возможностей решать три взаимосвязанные задачи: удержать южноевропейские страны на пути необходимых структурных реформ, обеспечить им дозированную помощь для смягчения текущих долговых проблем и одновременно исправить главный изъян в конструкции ЕВС, когда монетарная политика была передана ЕЦБ, а бюджетная осталась в национальной компетенции. Сверхзадача заключается в том, чтобы использовать кризис для продвижения европейской интеграции вглубь в сторону создания фискального и политического союза. Вопрос только в том, кто кого опередит - динамика развития кризиса или темпы интеграционного строительства?
Вряд ли кто-нибудь возьмет на себя смелость сегодня однозначно ответить на этот вопрос. На одной чаше весов экономическая целесообразность и постоянно повторяющиеся декларации о необходимости спасти «европейскую идею». На другой - национальные эгоизмы, внутриполитические баталии и растущий скептицизм участников финансового рынка.
P.S. 2 августа 2012 года президент Европейского центробанка М.Драги заявил, что при определенных условиях ЕЦБ готов вновь начать выкуп долговых облигаций проблемных стран еврозоны. Причем на этот раз объемы интервенций ЕЦБ не будут лимитированы какой-то определенной суммой. Единственным членом Совета управляющих ЕЦБ, который голосовал против этого решения, вновь стал глава немецкого Бундесбанка Й.Вайдманн.
1Außenhandel. Rangfolge der Handelspartner im Außenhandel der Bundesrepublik Deutschland. Statistisches Bundesamt. Wiesbaden, 2012. S. 2.
2Handelsblatt. 2012. 28 Juni.
3Deutsche Bundesbank. Auszüge aus Presseartikeln. 2012. №15. S. 8
4Handelsblatt. 2012. 6/7/8 Juli.
5Frankfurter Allgemeine Zeitung. 2012. 6 Juli.
6Handelsblatt. 2012. 2 Juli.
7Sarrazin T. Europa braucht den Euro nicht. Deutsche Verlags-Anstalt, München, 2012. S. 417.
8Handelsblatt. 2012. 9 Juli.
