Американская глобальная система противоракетной обороны (ПРО) представляет гораздо более серьезную проблему для национальной безопасности КНР, чем для России, поскольку китайский ракетно-ядерный потенциал значительно слабее российского и обладает меньшей выживаемостью. В условиях же, когда США и их союзники не особенно скрывают намерений формирования единого фронта против Китая, который, дескать, бросает вызов всему западному миру, Пекин не могут не настораживать планы приближения американских военных структур к его границам.
В этом контексте в Пекине, безусловно, озабочены начавшейся практической реализацией планов США по развертыванию элементов ПРО по периметру китайских и российских границ. Так как Россия остается главным стратегическим соперником США, до последнего времени в КНР, в отличие от России, эта проблема рассматривалась как потенциальная угроза безопасности страны, скорее, в долгосрочной или, по крайней мере, в среднесрочной перспективе. Разворачивание европейского сегмента глобальной ПРО могло, как считалось, лишь косвенно затронуть интересы Китая, особенно в случае если Москве и Вашингтону удалось бы найти какой-то модус вивенди по данному вопросу. В этих условиях ключевым направлением в противодействии возникновению потенциальной противоракетной угрозы в Пекине рассматривали и продолжают считать скрытное наращивание своего арсенала ракетно-ядерного оружия, а также поддержку любых мер, которые всячески затягивали бы осуществление противоракетных замыслов США. Китай подключился к дипломатическим усилиям России в данной сфере, хотя собственных инициатив на международной арене не предпринимал.

Беспокойство нарастает

Недавние решения администрации Б.Обамы о смещении основного фокуса американской политики с Европы в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) и связанная с этим интенсификация усилий по созданию в прилегающих к Китаю районах Азии и на Ближнем Востоке щитов для защиты от ракетных угроз со стороны Ирана и КНДР вынуждают военно-политическое руководство Китая усилить внимание к этой проблеме, которая, по его оценке, может подорвать национальную безопасность Китая, а также глобальную и региональную стабильность уже в ближайшие годы. Серьезным импульсом к росту китайской озабоченности по этому поводу послужило объявленное Пентагоном в марте этого года намерение ускорить развертывание региональной системы американской ПРО в АТР с использованием тех же решений, которые уже были опробованы в Европе. Согласно озвученным планам Минобороны США, четыре элемента ПРО будут размещены на Окинаве и еще три - вокруг Токио. Кроме того, прибрежные воды Окинавы будут патрулировать три корабля, оснащенных противоракетной системой «Иджис». Эта система, как утверждает военное руководство США, будет защищать американские войска и союзные страны от возможного ракетного нападения со стороны Северной Кореи. В свою очередь, в странах Персидского залива планируется разместить восемь батарей перехватчиков «Патриот» с целью предотвращения возможной ракетной атаки Ирана.

В Пекине вполне оправданно не верят заверениям Вашингтона о том, что, дескать, создаваемый в Азии противоракетный барьер будет нацелен лишь на перехват ракет КНДР и Ирана. Китайские военные круги обоснованно полагают, что реализация этих планов эффективно обесценит сравнительно ограниченный ракетно-ядерный потенциал Китая.

К тому же в Пекине не могут не учитывать, что на уровне стратегического планирования американские военные деятели уже рассматривают сценарий силового столкновения с Китаем как возможный и готовятся к нему. Так, например, в июне 2005 года на слушаниях в сенатском Комитете по вооруженным силам при утверждении на должность начальника штаба ВВС генерал Мосли сказал, что «расчет надлежащего сочетания сил ВВС США в Азии для нанесения поражения Китаю в случае конфликта является для него приоритетным»1.

Тем не менее на фоне бурного реагирования России на действия США и НАТО по развертыванию ЕвроПРО отношение официального Пекина и китайского экспертного сообщества к формированию азиатского сегмента американской глобальной ПРО выглядит достаточно бесстрастным. Может даже показаться, что в КНР смирились с неотвратимостью появления вблизи китайской территории американских противоракет. В ответ на явно провокационные шаги США по их размещению в Азии китайское руководство ограничилось кратким заявлением представителя МИД Китая, который указал: «Мы всегда считали, что все страны должны осторожно подходить к проблемам противоракетной обороны, с тем чтобы поддерживать стратегическую стабильность и укреплять взаимное стратегическое доверие, а также добиваться всеобщей безопасности политико-дипломатическими мерами»2. Подобная сдержанная позиция Пекина к провокационным действиям Вашингтона в зоне национальных интересов Китая вытекает из стратегии выжидания и «расчетливой ориентации», которой придерживается китайское руководство, основанной на осознании того, что в ближайшей перспективе Пекину просто-напросто нечего противопоставить военным приготовлениям Вашингтона, и, соответственно, неготовности страны к открытому геополитическому противоборству и соперничеству с США.

В самом деле, в настоящее время оборонный бюджет КНР почти в семь раз меньше американского, а китайский арсенал стратегического ракетно-ядерного оружия, способного достичь территории США, по оценке американских аналитиков, насчитывает лишь несколько десятков единиц. К тому же в отличие от российских стратегических ядерных сил (СЯС) китайские ракеты стратегического назначения не оснащены средствами преодоления системы ПРО, что, безусловно, превращает их в сравнительно легкую мишень для американских противоракет. Причем даже при нынешнем быстрорастущем уровне военных расходов Китай не сможет догнать военную мощь США в ближайшие десятилетия. Поэтому китайское руководство продолжает последовательно придерживаться завещаний Дэн Сяопина «сохранять выдержку, реагировать обдуманно и осторожно, лучше выждать, быть конструктивным и не стремиться к доминированию».

Это, разумеется, не означает, что Пекин и впредь будет ограничиваться лишь публичными призывами к Вашингтону проявлять благоразумие и сдержанность. Китай, как предупреждают американские аналитики, не всегда будет «прятать голову за забором». Вполне вероятным считается превращение Китая со временем в «напористое» государство, если Запад будет проводить в отношении него жесткую политику сдерживания или подготовки превентивной войны.

Уместно в этой связи напомнить высказывание Дж.Байдена в начале нынешнего века в бытность его председателем сенатского Комитета по иностранным делам американского Конгресса. Он тогда отмечал: «В настоящее время Китай обладает не более чем двумя дюжинами межконтинентальных баллистических ракет (МБР). Наша разведка оценивает, что развертывание противоракетной обороны может вызвать десятикратное увеличение китайского ядерного потенциала. При этом мы не принимаем во внимание вероятное поведение Китая, если начнется гонка вооружений, которая, как считают многие эксперты, будет неизбежна, когда Индия и Пакистан [добавьте сюда еще и КНДР, которая вскоре после этого испытала собственное ядерное устройство], ответят расширением своих ядерных программ. Таким образом, цена одностороннего выхода из Договора по ПРО и развертывание противоракетной обороны включает не только опасное пренебрежение реальных угроз, стоящих перед нами, но и вероятность того, что мы вызовем новую гонку вооружений, создавая ядерную Азию»3.

Аргументы сенатора Дж.Байдена в 2008 году были подтверждены в опубликованном докладе ЦРУ. В нем утверждалось, что через пять-десять лет Китай сможет увеличить свой ракетно-ядерный арсенал как минимум в четыре раза. Если с 20 китайскими ракетами американская ПРО способна справиться без труда, то 80 баллистических ракет, указывалось в докладе, создадут уже реальную угрозу безопасности США. А уже в августе 2011 года Минобороны США, ссылаясь на американские разведисточники, декларировало, что Китай предположительно обладает 75 ядерными ракетами дальнего действия. В дополнение к этому, как утверждалось, на вооружении китайской армии имеются 120 ракет средней и промежуточной дальности. Кроме того, на севере Китая, дескать, созданы подземные сооружения, соединенные тоннелями, протяженностью более чем
4,8 тыс. км, в которых хранятся ракеты и ядерные боеголовки. Были приведены также сведения о том, что Китай создает мобильные ракетные комплексы с разделяющимися головными частями, проводит испытания ракет-перехватчиков как элементов системы ПРО, а также разрабатывает противоспутниковое оружие, которое впервые было испытано в 2007 году. Правда, замалчивалась роль США в подталкивании Китая к укреплению своего оборонного потенциала. Как напоминает китайский исследователь Мэнь Хунхуа, одними из важных факторов, которые должны учитываться китайской стратегией безопасности, являются дисбаланс международных стратегических сил, возникший в результате одностороннего выхода США из Договора по ПРО, и начало создания американских систем противоракетной обороны4.

Из всего этого можно сделать вывод, что лихорадочное развертывание США глобальной противоракетной обороны не только подтачивает стратегическую стабильность в мире, но и не укрепляет американскую безопасность. Ответные меры таких стран, как Китай, Россия и другие, существенно снизят эффективность американской противоракетной обороны, приведут к новой гонке вооружений и формированию атмосферы подозрительности и страха в международных отношениях. К сожалению, нынешние правители Белого дома - а Дж.Байден теперь, как известно, является вторым лицом в американской правящей верхушке - судя по всему, просто игнорируют даже собственные вполне здравые суждения.

Общность взглядов

На данном этапе оценки России и Китая американской программы развертывания системы ПРО практически совпадают. Обе страны рассматривают ее как непосредственную угрозу собственным силам ракетно-ядерного сдерживания и как инструмент подрыва сохраняющейся глобальной стратегической стабильности. Такая их позиция официально зафиксирована в специальном заявлении по ПРО стран - участниц Шанхайской организации сотрудничества от 15 июня 2011 года, в котором лидеры государств - членов этой организации подчеркнули, что «одностороннее и неограниченное наращивание ПРО одним государством или узкой группой государств может нанести ущерб стратегической стабильности и международной безопасности»5.

Подобные оценки подтверждены и выводами ряда американских аналитиков, которые признают, что система ПРО была бы ценной главным образом в наступательном, а не в оборонительном контексте как дополнение к американскому потенциалу первого удара. «Если США, как отмечают К.Либер и Д.Пресс, нанесут ядерный удар по России или Китаю первыми, то у этих стран после такого удара останется лишь небольшой арсенал ядерного оружия, если вообще что-то останется. В такой ситуации даже сравнительно скромная и неэффективная система ПРО может быть достаточной для защиты от ответных ударов, поскольку у разгромленной страны останется слишком мало боеголовок. Именно поэтому Вашингтон отказывается принять стратегию неприменения ядерного оружия первым и создание даже ограниченной системы ПРО принимает новый, возможно более угрожающий вид»6.

Учитывая все эти факторы, Китай уже с начала XXI века активно выступил совместно с Россией против выхода США из Договора об ограничении систем противоракетной обороны от 1972 года (Договор по ПРО). А после односторонней денонсации США этого договора новой сферой сотрудничества по налаживанию совместных действий Китая и России на международной арене стало противодействие милитаризации космоса с целью сдерживания планов Вашингтона добиться подавляющего превосходства в стратегических ядерных средствах. При этом ими учитывалось, что в процессе формирования американской ПРО предполагалось значительное усиление космической составляющей американских вооруженных сил.

По мнению российских военных аналитиков, которое разделяют и китайские специалисты, именно развертывание в ближнем космосе ударных систем, основанных на новых физических принципах, например плазмоидов, будут представлять наибольшую угрозу стратегическим ядерным потенциалам России и Китая7.

С учетом этого представители России и Китая тесно взаимодействуют в рамках ООН и на Конференции по разоружению в Женеве по всему комплексу вопросов, затрагивающих проблему недопущения милитаризации космоса.

Москве и Пекину также очевидно, что программы ЕвроПРО и АзияПРО - это составные части выстраиваемой американцами глобальной противоракетной системы. Ее острие направлено как против России, так и против ограниченного ракетно-ядерного потенциала Китая. Причем по отношению к Китаю цель США - как можно дальше отодвинуть сроки достижения
Китаем ракетно-ядерного паритета с США.

Негативное отношение Пекина к противоракетной программе США подпитывается также озабоченностями, связанными с Японией. Китай, как отмечают российские эксперты, не может не опасаться возможностей создания на основе научно-технической и производственной кооперации между США и Японией качественно новых систем противоракетной обороны, способных существенно ослабить или даже обесценить его ядерный потенциал сдерживания8. Совместные работы с США по созданию и развертыванию ПРО ТВД обеспечат Японии, по мнению китайских аналитиков, доступ к наступательным системам вооружения и военной технике и технологиям их производства. Все это в перспективе облегчит возможность перехода Японии к разработке и принятию на вооружение собственных наступательных ракетных систем, стимулировав процесс ее ремилитаризации и укрепления военно-политического влияния в АТР в целом. Создание щита против китайских ядерных средств сдерживания, предупреждают специалисты, может также побудить Токио к разработке собственного ядерного оружия и таким образом подорвать режим ядерного нераспространения и стимулировать гонку вооружений в регионе.

КНР и российско-американский диалог по ПРО

Разумеется, Китай пристально следит за перипетиями диалога, который ведет Россия с США и НАТО о налаживании сотрудничества в области ПРО. Особый интерес Пекин проявляет не только к возможным компромиссам, которые могут быть достигнуты в этой сфере на продолжающихся консультациях, но и к тому, как это может в конечном счете отразиться на характере стратегических отношений между Россией и США, и НАТО в целом и, соответственно, сказаться на интересах безопасности Китая. При этом заявления отдельных влиятельных российских политиков о возможности или необходимости установления более тесных и даже союзнических отношений между Россией и НАТО в военно-политической сфере, безусловно, не прибавляют китайскому руководству оптимизма. Поскольку у Китая нет реальных рычагов влияния на позиции России и США в этих вопросах, ему остается лишь надеяться на искренность заверений России, что она не намерена приносить российско-китайские отношения в жертву достижениям договоренностей с США по ПРО и другим стратегическим вопросам. То есть у Пекина нет иного выбора, как публично выражать доверие позиции России, рассчитывая при этом на то, что Москва сдержит слово и будет держать китайское руководство в курсе происходящего на переговорах с США и НАТО по проблематике ПРО.

В свою очередь, в России, конечно, понимают, что, пойдя на союзнические отношения с Западом, наша страна потеряет не только значительную часть своего суверенитета, но и надежного стратегического партнера на Востоке. Вполне очевидно, что Кремль не намерен в этом вопросе действовать во вред себе и в ущерб интересам безопасности Китая.

Запад же серьезно озабочен возможностью установления между Россией и Китаем союзнических отношений с объединением, соответственно, китайского быстро увеличивающегося экономического потенциала и все еще могучего российского ракетно-ядерного арсенала.

Таким образом, российский фактор приобретает все более важное значение как для Запада, так и Китая, причем по мере военного и экономического возвышения Китая значение его для обеих сторон будет возрастать.

По понятным причинам Пекин предпочитает воздерживаться от публичных оценок хода российско-американских и российско-натовских консультаций по ПРО. Поэтому о реальном отношении Китая к этому диалогу можно судить по его комментариям со стороны китайских экспертов, которые в последнее время уделяют данной проблематике повышенное внимание. Так, например, ведущий китайский военный теоретик генерал Сюн Гуанкай в беседе с российским экспертом А.В.Лукиным, касаясь возможности подключения России к совместной разработке европейской системы противоракетной обороны, о чем шла речь на саммите Россия - НАТО в Лиссабоне, заметил, что Пекин в этом вопросе займет выжидательную позицию. Если этот проект удастся, сказал он, то необходимо будет изучить его конкретные условия и последствия для других стран. Если же он по какой-то причине будет сорван, то также потребуется изучить, в чем была причина этого. В любом случае, в Китае в этом отношении нет какого-то недоверия к России9.

После того, как к началу 2012 года диалог по ЕвроПРО между Россией и Западом зашел в тупик, доверие Китая к заверениям России, что ее консультации с Западом по этой проблематике не нанесут ущерба безопасности Китая и российско-китайским отношениям, надо полагать, заметно возросло.

Растущее раздражение у китайского руководства, однако, вызывает позиция США, которые не считают нужным вовлекать Китай в диалог по ПРО и при этом не особенно скрывают, что создаваемая противоракетная система может быть направлена и против сил ядерного сдерживания Китая. В самом деле, из пяти признанных ядерных держав только Китай напрямую не участвует в консультациях по ПРО, поэтому он вынужден полагаться только на российский источник информации о ходе этих переговоров. Пекин считает неприемлемой такую ситуацию и, судя по всему, ищет пути выхода из нее. На это, в частности, обращено внимание в докладе американского аналитика Л.Саалман, отслеживающей китайские военные программы и эволюцию подхода Китая к диалогу с США по стратегическим вопросам. Как подмечено ею, независимо от того, направлены американские программы против Китая или нет, они вызывают реакцию Пекина, несомненно, способную приобрести эскалационный характер. Подобная динамика по принципу «действие - противодействие» в отношениях Соединенных Штатов и Китая, считает она, чревата серьезными последствиями для таких американских программ, как ПРО и Глобальный молниеносный удар (ГМУ), а также милитаризации космоса в целом. Эти обстоятельства, по мнению американки, играют и будут играть самую непосредственную роль в определении направленности модернизации вооруженных сил КНР10.

По ее наблюдению, вероятность того, что появление у США таких систем спровоцирует китайскую сторону на ответные меры, в том числе симметричные, проявляется в уже появившихся сообщениях, что в Китае идут работы над кинетическими боеголовками и технологиями направленной энергии, которые могут быть использованы в ПРО и противоспутниковом оружии. Правда, как признает Л.Саалман, указанные китайские технические разработки нельзя, разумеется, рассматривать как создание полномасштабной системы ПРО или противоспутникового оружия. Их главная цель - не допустить, как выразился один китайский эксперт, чтобы «нас застали врасплох в научном плане»11.

Со своей стороны китайские специалисты подчеркивают, что Китай действительно обладает ресурсами и технологиями для быстрого наращивания своего ядерного потенциала, однако в данный момент Пекин, согласно их утверждениям, предпочитает иметь небольшие ядерные силы, поскольку, дескать, это отвечает интересам его безопасности. Так как китайскому руководству, рассуждают они, нелегко прийти к решению вопроса о том, какое количество ядерных вооружений потребуется Китаю в случае развертывания в мире систем ПРО, то наиболее простая реакция Пекина на это - оставить открытым вариант наращивания собственных ядерных сил, если США не пойдут на серьезный диалог с Китаем по этой проблеме.

Вместе с тем создание американской системы ПРО, подрывающей китайский потенциал ядерного сдерживания, как считает китайский эксперт Ли Бинь, требует от Китая пересмотреть свою негативную позицию в отношении подключения к переговорному процессу по ядерному разоружению. По его мнению, настало время, чтобы Китай предпринял шаги и начал активно сотрудничать с другими ядерными державами в формировании официального переговорного форума для обсуждения конкретных мер в деле ядерного разоружения. Создание пятеркой ядерных государств многостороннего переговорного форума по ядерному разоружению, согласно китайскому аналитику, позволило бы его участникам прояснить взаимные озабоченности на этот счет. Китай же сможет довести другим партнерам собственные озабоченности по поводу создаваемой американской ПРО. Это, как полагает он, укрепит взаимное доверие, позволив сторонам лучше понять ядерную философию друг друга.

В общем, налицо признаки того, что традиционная выжидательная позиция Китая в вопросах противоракетной обороны постепенно меняется. На это, в частности, указывают и китайские исследователи. Так, в опубликованной в 2008 году статье китайских экспертов Ли Биня и Не Хунгуя «О стратегической стабильности в китайско-американских отношениях» разработка Соединенными Штатами системы ПРО и космических радиолокационных станций включена авторами в список вопросов для повестки дня расширенных американо-китайских переговоров о стратегической стабильности12.

Некоторые выводы

В данный момент Китай и Россия стоят перед реальным выбором - втягиваться в новую весьма затратную и опасную гонку вооружений в области наступательных и оборонительных стратегических сил сдерживания или найти совместно с США и Западом иную альтернативу упрочения взаимной безопасности. Москва и Пекин предпочитают второй вариант, их же западные партнеры пока маневрируют, рассчитывая вбить клин в российско-китайское партнерство, перетащив на свою сторону Россию, но на правах младшего партнера, и вынудив Китай в этом случае начать невыгодную для него гонку вооружений, которая может серьезно ослабить Китай как экономически, так и политически.

Для России подобный западный вариант стратегического и геополитического сотрудничества неприемлем. С одной стороны, он противоречил бы ее стратегии формирования многополярного мира и превращал бы Россию в подчиненного США и НАТО партнера.
С другой - вынуждал бы ее готовиться к круговой обороне, что в нынешней ситуации было бы для нее просто бесперспективным и неподъемным делом.

С нашим же равноправным стратегическим сотрудничеством с Китаем, по крайней мере в среднесрочной перспективе, такого не произойдет, так как в военном отношении Россия в обозримом будущем будет сохранять свое стратегическое преимущество над Китаем. К тому же, в принципе, даже не сбрасывая со счетов возможность экспансионизма Китая в отдаленном будущем, следует учитывать, что на данном этапе у Китая нет ни намерений, ни соответствующих сил или конкретных замыслов для подобных действий.

Развертывание же США своей глобальной системы ПРО, включающей ее сегменты в Европе и Азии, реально угрожает силам ракетно-ядерного сдерживания России и Китая, вынуждая обе державы объединять усилия по противодействию военно-политической стратегии США, основанной на устремлениях достигнуть военного превосходства и гегемонии.

Следовательно, в условиях когда США и Запад продолжают линию на блокирование решения проблемы ПРО с учетом российских и китайских интересов или же окончательно изберут курс на изматывание России и Китая с помощью новой гонки вооружений, у Москвы и Пекина не останется иного выбора, как существенно расширить тесное двустороннее стратегическое партнерство на равноправной и взаимовыгодной основе, в том числе и в сфере ПРО. Судя по всему, Китай, по крайней мере в данный момент, настроен в пользу выстраивания таких взаимоотношений с Россией.

В Пекине осознают, что при взаимной поддержке стратегические позиции обеих держав намного усилятся, и наоборот, если между Россией и Китаем не будет согласия, их стратегические позиции в значительной мере ослабнут.

Обеим странам, как представляется, не следует откладывать в долгий ящик согласование активных контрмер по предупреждению или минимизации негативных последствий развертываемой американской ПРО для безопасности России и Китая. На данный момент эти меры могли бы, среди прочего, включать следующие шаги.

Во-первых, не прекращая диалога с Западом в рамках как двусторонних российско-американских, так и российско-натовских переговоров по ПРО, России следовало бы предложить Китаю выступить с совместным предложением о создании нового консультативного или даже переговорного форума пяти ядерных держав, включая Китай, по стратегическим ядерным вопросам. Создание такого форума позволило бы России и Китаю, действуя согласованно, не только укрепить двустороннее стратегическое взаимодействие, но и оказывать более осязаемое влияние на позицию наших западных партнеров
в этих вопросах.

Во-вторых, нашей стране необходимо добиваться упрочения взаимного доверия с Китаем в вопросах ПРО, в том числе подробно информируя Пекин о ходе российско-американских и российско-натовских переговоров по данной тематике. В частности, было бы целесообразным создать специальную группу экспертов двух стран на достаточно высоком военно-дипломатическом уровне для оценки эволюции ситуации в области ПРО, согласования и выработки общей позиции двух стран по этой проблематике.

И наконец, Москве и Пекину необходимо не только договориться о совместной разработке и реализации мер по асимметричному ответу на развертывание американской ПРО, но и вместе с другими странами наращивать усилия по заключению договора о запрете на размещение оружия в космосе. Поскольку обсуждение проекта этого договора, внесенного совместно Россией и Китаем на рассмотрение женевской Конференции по разоружению, заблокировано, обеим странам необходимо предпринять дополнительные усилия, в том числе и на самом высоком уровне, по выводу этого форума из образовавшегося тупика.

 

 

 1Cody E. Shifts in Pacific Force: U.S. Military to Adapt Thinking New Plans Reflect Reaction to China’s Growing Power // Washington Post. 2005. September 17. P. AO1.

 2China Daily. 2012. 27 March.

 3Biden J. Missile Defence Delusion // Washington Post. 2001. December 19. P. A39.

 4Бергер Я. Большая стратегия Китая в оценках американских и китайских исследователей // Проблемы Дальнего Востока. 2006. №1. С. 45.

 5Астанинская декларация десятилетия ШОС // www.news.kremlin.ru/ref_notes/964

 6Lieber K. and Press D. The Rise of US Nuclear Primacy// Foreign Affairs. 2006. March-April. P. 52.

 7Есин В., Савостьянов Е. ЕвроПРО без мифов и политики // Независимое военное обозрение. 2012. №12.

  8Шлындов А. О некоторых аспектах российско-китайского взаимодействия на международной арене // Проблемы Дальнего Востока. 2006. №2. С. 28.

 9Лукин А.В., Иванов А.В. Российско-китайские отношения: проблемы и перспективы// Вестник МГИМО-Университета 2011. №2(17). С. 316.

10Саалман Л. Китай и американский «Обзор ядерной политики». М.: Московский центр Карнеги, 2011.

11Там же.

12Там же.