Есть целый ряд факторов, которые в наши дни опрокидывают классические представления о войнах, сложившиеся со времен К.Клаузевица. В прошлое ушла концепция и практика ведения так называемой «тотальной войны». Главной ее целью было уничтожение живой силы противника, не исключая уничтожение людских ресурсов, способных восполнить потери на протяженных фронтах. Фактор устрашения также допускал целенаправленное уничтожение гражданского населения. Собственно, Гитлер был адептом тотальной войны в чистом виде.

Дезорганизация, разрушение жизненно важной инфраструктуры, «ослепление» средств обнаружения противника и коммуникаций - вот квинтэссенция методов ведения современной войны. Здесь главное - не уничтожение живой силы, а достижение максимального шокового эффекта, призванного подавить волю и способность к сопротивлению. Именно такой сценарий был уготован Афганистану, Ираку, Ливии, а теперь, судя по всему, готовится и Ирану.

По крайней мере, формула «война есть продолжение политики другими средствами» на первый взгляд не потеряла своего значения. Однако в контексте сегодняшнего дня она не всегда способна ответить на вопрос о побудительных мотивах войны или указать на интересы, которые конкретные военные действия обеспечивают. Иными словами, сегодня совсем не просто ответить на вопрос: продолжением чьей политики или интересов является война?

Решение Европейского союза об отказе импортировать иранскую нефть с 1 июля этого года резко обострило ситуацию вокруг Тегерана и если не ставит ее на грань войны, то толкает именно в этом направлении. Лидер британских лейбористов Милибэнд уже назвал этот процесс «лунатическим сползанием к войне».

Парадоксально, но инициатор нынешнего обострения Президент США Барак Обама меньше всего заинтересован в таком развитии событий. Если не получилось блицкрига в случае с Ливией, то тем более не получится с Ираном. Иранские ПВО разбросаны по всей территории страны, к тому же у Ирана есть военно-воздушные силы, ракеты, способные поражать корабли и основные стратегические базы США в регионе, включая остров Диега-Гарсия. Иран способен наносить удары и по территории Израиля. Разумеется, никто в Белом доме не может просчитать, на какую конкретно фазу войны придется пик избирательной кампании в США - удачную или провальную. К тому же любая военная конфронтация с Ираном потребует от Обамы и его администрации сверхусилий и внимания, необходимых для непростой избирательной гонки. Возникает вопрос: стоило ли так далеко заходить в конфронтации с Тегераном ради тактических политических целей, одна из которых - нейтрализовать критику республиканцев по поводу «мягкости» Белого дома в отношении Ирана?

Закон глобализованной финансово-экономической системы гласит: в новых условиях ни один из ее участников не свободен принимать решения, ориентированные исключительно на национальные и тем более узкопартийные интересы. Более того, чем глубже вовлечена та или иная национальная экономика в процесс глобализации, тем меньше у нее свободы принятия независимых решений, тем больше она зависит от конъюнктуры глобального миропорядка.

Неслучайно открытая глобальная экономика все чаще расценивается в США как угроза национальной безопасности. В исследовании причин финансового кризиса, проведенного по заказу Министерства обороны США и по поручению Президента Обамы, говорится, что «шоковые удары по глобальной экономике» могут обернуться катастрофой для США. Результатом таких катастроф могут стать «падение жизненного уровня населения... нестабильность и утрата американского влияния за рубежом».

Потери мировой экономики от кризиса разрушительной силы оцениваются в 50 трлн. долларов, из которых одна треть пришлась на США. Для сравнения: экономический ущерб, который все страны мира понесли в результате Второй мировой войны, составил 1,3 трлн. долларов, а затраты на все войны, которые США вели за свою историю, оцениваются в 6,9 трлн. долларов.

Чтобы восполнить столь глобальные потери, необходим не менее глобальный проект. Иран - ключ к Каспийскому региону. В свою очередь, Каспийский бассейн - это третий по масштабам резервуар энергоносителей в мире и одновременно сплетение международных энергетических коммуникаций.

«Стратегическое господство над этой зоной, - писал Збигнев Бжезинский, - пусть даже замаскированное соглашениями о сотрудничестве, было бы определяющим с точки зрения «мировой гегемонии» преимуществом». Это взгляд с американского берега. С точки зрения глобальной экономики «нефть Каспийского бассейна - по признанию западных экспертов - может иметь такое же значение для индустриального мира в ХХI веке, какое сегодня имеет нефть Персидского залива».

Однако «индустриальным измерением» далеко не исчерпывается роль энергоресурсов и коммуникаций региона. Нефть и газ - высоколиквидный товар, своего рода магнит, притягивающий к себе свободный, в том числе и спекулятивный, капитал.

В условиях далеко не радужных прогнозов развития глобальной экономики и нерешенных проблем реформирования финансово-банковской системы заинтересованность мировых финансовых пирамид и институтов в освоении столь масштабного ресурса огромна и выходит далеко за рамки национальных интересов США. Эта глобальная сила, ориентированная на свои интересы, способна мощно ускорять геополитические процессы в мире. И даже Президент США не свободен составлять свой политический график, игнорируя эти интересы.