В 2012 году отмечается 20-летний юбилей Договора между Российской Федерацией и Республикой Польша о дружественном и добрососедском сотрудничестве. Он был подписан 22 мая 1992 года в Москве во время официального визита Президента РП Л.Валенсы.

Документ рождался в переломное и противоречиво-нестабильное время: Польша переходила на рельсы нового социального и политического уклада, она только что избрала (1990 г.) главой своего государства лидера «Солидарности» - массовой профсоюзной организации, добивавшейся в 80-х годах ХХ века смены общественно-политического строя; в Советском Союзе терпела поражение перестройка, начатая по инициативе тогдашнего руководителя КПСС М.С.Горбачева. Был запущен процесс демонтажа Организации Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи, их дальнейшее существование становилось бессмысленным после объединения двух Германий и в условиях, когда ГДР выпадала из системы многостороннего военно-политического и экономического сотрудничества социалистических стран. Тем самым советское руководство признавало банкротство мирового социализма и де-факто ему содействовало. Его демонтаж развивался как на национальном, так и на международном уровнях. Таков был исторический контекст рождения договора.

Подготовка этого документа длилась практически год: первый раунд переговоров состоялся 24 мая 1991 года. Один год, но какой! Его можно разделить на периоды: с начала 1991 до августа 1991 года, с августа 1991 по декабрь 1991 года, с декабря 1991 по май 1992 года. Работа над текстом договора началась в советское время и была завершена после распада СССР, образования на постсоветском пространстве 15 суверенных и независимых государств. Переломное время.

Кардинальные изменения, происходящие в Европе в это время, не могли не изменить координаты в отношениях между СССР и РП. Сменив В.Ярузельского на посту главы государства, Л.Валенса стал выстраивать свою политику во внутренних и международных делах. По отношению к СССР он был настроен доброжелательно. Став президентом, изъявил желание посетить Москву, и уже 13 марта 1991 года посол Ю.Кашлев сообщил Л.Валенсе, что в Москве готовы его принять в апреле-мае текущего года с официальным визитом. Польский президент приглашение принял, высказав сразу же соображение, что надо бы использовать этот визит для подписания нового договора об отношениях между РП и СССР. С присущей ему простотой он заявил: «Два нобелевских лауреата смогут составить один документ». Но вариант экспромт-договора не прошел. Закипела работа по обе стороны границы. Советская сторона была проворнее, и 23 апреля 1991 года полякам был передан проект нового договора. Министр иностранных дел Польши К.Скубишевский, который сначала также считал, что не потребуется много времени для его подготовки, вдруг заявил, что они представят свой вариант. И только 10 мая мы его получили. Он состоял из преамбулы и 23 статей. В целом это был переработанный советский проект, но многие его статьи были даны в иной редакции. МИД СССР, проанализировав польский вариант, дал согласие на работу с ним, высказав целый ряд соображений принципиального характера относительно содержания документа, которых необходимо было придерживаться при переговорах по нему. Посольству поручалось вести переговоры для выработки нового договора об отношениях между СССР и РП. 24 мая 1991 года состоялся первый раунд. Вопрос о времени официального визита Л.Валенсы отошел, документ необходимо было тщательно подготовить, наполнить соответствующим содержанием.

Затягивание по времени подготовки нового договора объяснялось несколькими обстоятельствами. В конце 1990 года начались переговоры между СССР и РП о выводе советской Северной группы войск (СГВ), дислоцированной в Польше. Польскую сторону нервировало то, что советские воинские части выходили из Венгрии, Чехословакии, был согласован график вывода Западной группы войск с территории ФРГ, а Польша оказывалась вне этого процесса. Польская сторона стала энергично настаивать на ускорении начала вывода советских войск из РП, определении окончательных сроков этой операции. Только в декабре 1990 года начались переговоры по этому вопросу. Постепенно польская сторона стала увязывать подготовку политического договора об отношениях между СССР и РП с решением вопроса о сроках вывода советских войск.

Другое обстоятельство состояло в том, что Польша, Венгрия и Чехословакия вели интенсивные консультации между собой с целью иметь единую позицию на переговорах с СССР по целому ряду проблем, но прежде всего по вопросам безопасности.

Польской стороной были проведены консультации по содержанию будущего договора с СССР также и с Госдепартаментом США.

После визита польского премьер-министра Я.Белецкого в Москву (апрель 1991 г.) поляки пришли к выводу о «параличе власти» в СССР, поэтому с поездкой своего президента не стали спешить, хотели уяснить, «с кем в Москве придется иметь дело». Все активнее стала реализовываться линия на развитие отношений с отдельными советскими республиками, особенно с Украиной и Белоруссией. Концепция двухуровневых отношений с СССР - с центром и республиками - начала внедряться в систему польско-советских отношений.

Первый раунд переговоров по содержанию будущего договора выявил принципиальное несовпадение позиций сторон по довольно значительному количеству его статей. Хотя первоначально, получив советский проект, руководящие сотрудники МИД РП считали, что имеются только две-три проблемы, которые потребуют серьезного обсуждения и согласования. Действительность оказалась суровее. По названию договора поляками предлагалась формула «о добрососедстве и дружественном сотрудничестве». Советское название было «о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве». Преамбула в польском варианте была изложена сдержанно, было изъято из советского проекта все, что позволило бы истолковывать документ как предусматривающий «особый» либо «слишком близкий» характер двусторонних отношений. В первой статье, где перечисляются принципы, на основе которых строятся отношения, отсутствовало упоминание о дружественном характере отношений.

В советском проекте более развернутыми были предложения по обязательствам сторон в сфере безопасности. По мнению советской стороны, статьи, посвященные безопасности, являются наиболее важными во всем документе. В них должна отражаться искренность в отношениях между государствами и степень взаимного доверия. Соответствующие статьи советского проекта содержали механизмы сотрудничества, не оставляющие места недомолвкам, исключающие возможность зародить здесь недоверие или породить подозрительность в отношении намерений друг друга в этой области. Это касалось и неучастия в недружественных союзах, блоках, которые могут быть направлены против одного из партнеров, заключения соглашений, противоречащих целям, изложенным в договоре, непредоставления баз, инфраструктуры, в том числе объектов, остающихся после вывода СГВ из Польши, для использования в военных целях иностранными государствами, а также недопущения деятельности, противоречащей целям и принципам договора. В польском же варианте содержалось только положение о непредоставлении своей территории в целях агрессии против другой стороны. Не предусматривался принцип мирного разрешения споров.

Польская сторона делала особый акцент на «отношениях РП» с союзными республиками СССР, не оговаривая это соблюдением внутреннего советского законодательства, не конкретизируя и не ограничивая их сферы. Развернуто была представлена польская позиция по национальным меньшинствам, которым приписывалась «особая роль» в сближении и взаимопонимании между народами, региональному сотрудничеству. Советская сторона предлагала 20-летний срок действия договора, польская - десятилетний. Таковы были исходные позиции сторон в начале переговорного процесса.

24 мая 1991 года состоялась первая встреча делегаций. Советскую возглавлял посол Ю.Кашлев, польскую - госсекретарь МИД РП Е.Макарчик. Последний, открывая переговоры, заявил, что польская сторона придает особое значение «новой философии отношений» между РП и СССР, их важности в контексте «формирования нового политического порядка в Европе». Ю.Кашлев приветствовал такое умонастроение польской стороны и обратил ее внимание, что оно созвучно посланию М.Горбачева Л.Валенсе, что в этом же духе проходил недавний визит польского премьер-министра Я.Белецкого в Москву. Советская сторона, подчеркнул Ю.Кашлев, исходит из принципа добрососедства, соблюдения полного суверенитета и невмешательства во внутренние дела друг друга, стремления избегать идеологических наслоений прошлого. Вместе с тем в двусторонних отношениях должно оставаться все то позитивное, хорошее, чем богата многолетняя история взаимодействия наших народов и государств.

Руководитель советской делегации предложил для дальнейшей работы над проектом договора условно поделить материал двух проектов на три категории статей. В первую входили бы статьи, близкие по содержанию, требующие лишь редакционной шлифовки. Во вторую - статьи, имеющие элементы схожести, но нуждающиеся в концептуальном обсуждении. В третью категорию включались бы статьи, по которым необходимо тщательное обсуждение с учетом значимости их содержания для всего комплекса взаимных отношений. Руководитель польской делегации согласился с таким подходом, отметив, что третья категория самая трудная.

Обе стороны ориентировались на интенсивный ритм совместной работы. Следующая встреча состоялась уже 29 мая, затем 6 июня. Были согласованы преамбула, первые две статьи. Затем началась пробуксовка. Связана она была с тем, что руководителем польской переговорной группы был назначен заместитель директора департамента Европы МИД Г.Костшева-Зорбас. Фигура очень неоднозначная, тесно связанная с консервативными политическими кругами страны, настроенная относительно Советского Союза, мягко говоря, с большими предубеждениями.

Переговорный процесс совпал с подготовкой к парламентским выборам, и правоконсервативные силы искали материалы для раскручивания антикоммунистических и антисоветских настроений. В МИД РП были дипломаты, прежде всего из числа «новобранцев», то есть тех, которые были направлены в министерство для обновления его кадрового состава. Г.Костшева-Зорбас принадлежал к их числу и не скрывал своих связей с правыми. Посол передал руководство нашей делегацией автору этих строк. Вести согласование текстов с польским партнером было трудно. Долго пришлось его убеждать в правомерности использования в тексте договора таких понятий, как «дружба», «дружественные государства». За несколько недель удалось согласовать только несколько статей. Текст пестрел «скобками», в которых были изложены позиции той или иной стороны. Становилось ясно, что такими темпами документ будет созревать мучительно и долго.
В одной из бесед с госсекретарем Е.Макарчиком обратил его внимание на неконструктивное поведение Г.Костшевы-Зорбаса. «На переправе лошадей не меняют», - проворчал он. Однако спустя некоторое время польский министр назначил руководителем своей делегации опытного кадрового дипломата Е.Сулека.

Последний получил указание от К.Скубишевского энергичнее вести переговоры. Дело в том, что польская сторона стала снова зондировать возможность осуществить визит Президента РП, не состоявшийся в мае, в августе-сентябре 1991 года. По итогам работы переговорных делегаций госсекретарь планировал консультации в Москве с первым замминистра МИД СССР Ю.Квицинским. Работа над текстом договора ускорилась. Польская сторона внесла ряд собственных поправок, улучшивших содержание многих статей и преамбулы. Переговорные делегации были разбиты на группы, которые готовили проекты по «специализированным» темам (по экономике, экологии, культуре, национальным меньшинствам, по воинским и гражданским захоронениям). Остающиеся неясности обсуждались на пленарных встречах. Наиболее остро шло обсуждение статей по безопасности, где польская сторона не хотела брать на себя ясные обязательства. В этой связи советская сторона стремилась четче прописать привязку польской внешней политики к обязательствам, мы не согласились на включение в текст договора совместной декларации 22 государств. Важным было закрепление в проекте договора положения о том, что «ни одна из сторон не позволит, чтобы с ее территории третье государство или третьи государства совершили акт вооруженной агрессии против другой стороны» (статья 3).

Упорное нежелание включить в текст договора положение о неучастии в недружественных союзах и другие предложения по целому ряду аспектов безопасности уже тогда объяснялось стремлением поляков не связывать себе руки относительно НАТО и членства в альянсе. На официальном уровне это отрицалось. 27 июня 1991 года влиятельный польский политик Б.Геремек, тогда председатель Комиссии Сейма по международным делам, в беседе с автором этих строк заявил, что «Польша не ставила и не будет ставить вопрос о членстве в НАТО». «Вы гарантируете?» - спросил я его. Нет, этого он гарантировать не мог. Позицию Польши, сопротивлявшейся записи о неучастии в недружественных союзах, поддержали американцы. Это следовало из консультаций Е.Макарчика в Госдепартаменте США.

В начале июля 1991 года основной текст договора был подготовлен, оставались несогласованными некоторые положения ряда статей, развязку которых оставили на усмотрение на более высоком уровне. В целом министры иностранных дел СССР А.Бессмертных и Польши К.Скубишевский дали позитивную оценку проделанной работе с обеих сторон. Польский министр принял решение повысить статус этого политического документа и обозначить его как «трактат», что в польском языке означает более высокую планку, чем понятие «договор». Польская сторона пригласила Ю.Квицинского приехать в Варшаву. К этому времени в основном был подготовлен и договор о выводе войск, продолжалось обсуждение окончательных сроков этого процесса и расчетов по недвижимости.

События 19 августа 1991 года имели серьезные последствия для окончания переговоров по политическому договору. Сказалось это не сразу. Реакция польской стороны на ГКЧП была настороженной, но сдержанной. Посольство настаивало на проведении планового очередного раунда переговоров по выводу войск. Несмотря на паралич власти в Москве в этот период, советская делегация прибыла в Варшаву 20 августа и переговоры проходили под аккомпанемент событий в Москве. Спустя месяц, 20 сентября, посольство получило поручение из центра доработать проект договора. На встрече в посольстве с польской делегацией 23 сентября поляки заявили, что в него нужно внести «существенные изменения и дополнения, отвечающие новым условиям в СССР». Был представлен новый проект, содержавший вместо прежних 23 статей только 16. Это объяснялось польскими коллегами тем, что часть вопросов будет решаться с республиками, а не с центральными властями СССР. Было изменено название трактата, убрана статья о неучастии в военно-политических союзах. Срок действия договора был сокращен до пяти лет. Польская делегация откровенно удивилась, что мы только частично корректируем свои позиции. Мы действительно стремились максимально сохранить с большим трудом согласованный текст проекта договора.

Польская сторона не скрывала, что пересмотрела свой подход к СССР как субъекту международного права, трактует его полномочия в очень узком смысле. Сделана была ставка на развитие отношений с союзными республиками, подведение под них правовой базы. Наше спокойное и сдержанное восприятие нового польского проекта дало свои результаты: на следующий день глава польской делегации фактически дезавуировал свои заявления об изменении содержания первого проекта договора. В то время МИД РП, его руководство подвергались нарастающей критике со стороны различных сил в стране за якобы «неверную восточную политику». В этой связи парафирование в конце октября 1991 года политического договора по выводу войск из РП было серьезным достижением. Польская сторона эволюционировала также в пользу парафирования «Трактата об отношениях», и 10 декабря 1991 года эта процедура состоялась в Москве. Ну а через несколько дней перестал существовать Советский Союз и начался новый отсчет времени, в том числе и в отношениях с Республикой Польша.

Но отсчет не на пустом месте. В одной из бесед Е.Макарчик высказался за придание динамики польско-российским связям. По его словам, Президент Л.Валенса по-прежнему настроен на визит в Москву и подписание там соответствующих документов, и прежде всего трактата. Интересовал его и вопрос, не будет ли российская сторона пересматривать парафированные документы. В конце января 1992 года делегация польского МИД побывала в Москве и вернулась с согласованным в основном текстом трактата. Посольство получило указание провести сверку российского и польского текстов.

Этот процесс вылился в частичную редакцию содержания договора (трактата). В частности, продолжили обсуждение статьи о национальных меньшинствах. Польская сторона внесла новую тему: о последствиях действий тоталитарных сил бывшего СССР против Польши и ее народа, России и ее народов. Но главным мотивом становится вопрос о сроках и графике вывода войск и урегулировании расчетных отношений. «Военная» тема приобретала для польского руководства первостепенное значение. Было несколько вариантов расчетов по недвижимости российских войск, но ни один из них в полной мере не отвечал интересам той или другой стороны. Поиск компромисса затягивался.

6 мая 1992 года польское правительство рассмотрело проект основного договора и, сделав две небольшие поправки, утвердило его. В это же время Президент Польши получил приглашение нанести официальный визит в Россию 22 мая 1992 года. Оно было принято. 12 мая Е.Макарчик проинформировал посольство, что Л.Валенса ознакомился с проектом договора (трактата) и одобрил его. Обе стороны активно работали над программой визита. Некоторые вопросы утрясали до последней минуты перед парафированием документов. Помимо основного политического договора (трактата) к подписанию были готовы еще десять документов: блок соглашений, связанных с выводом наших войск из Польши, консульская конвенция, соглашение о сотрудничестве Калининградской области и северо-восточных воеводств Польши, договор о погранпереходах, соглашение об избежании двойного налогообложения доходов и имущества, декларация о сотрудничестве в области культуры, науки и образования.

Родившийся в столь драматических условиях, договор 1992 года стал солидным политико-правовым фундаментом выстраивания отношений между «новыми-старыми» партнерами - Российской Федерацией и Республикой Польша. Срок его действия был определен в 15 лет, а в этом году отмечается его 20-летний юбилей. Все его основные положения сохраняют свою значимость и актуальность.

Трудно было рассчитывать, что реализация договора пойдет по восходящей, хотя обе стороны сделали сразу же ряд практических шагов по наполнению его статей конкретным содержанием, особенно по развитию регионального сотрудничества. Российская сторона выполнила обязательства по выводу войск из РП. Однако наблюдались и отклонения от договора, и отклонения довольно существенные, которые наложились темной тучей на российско-польские отношения и на сотрудничество сторон в различных сферах. И это неудивительно: в тот же день, когда был подписан договор, на пресс-конференции братья Качиньские призвали к «сплочению всех сил» против польско-российского трактата. Так известный их антисоветский настрой легко перетекал в антироссийский тренд, который стал их практической политикой, когда они встали у государственного руля Польши. Единственное, что как бы «утешает»: их националистический эгоизм проявился не только на российском, но и германском, и евросоюзовском направлениях.

В последние годы ситуация в российско-польских отношениях стала меняться постепенно к лучшему. И политическая атмосфера развивается в позитивном направлении, и сотрудничество в области экономики, культуры, экологии приобрело заметные масштабы. Осуществляется взаимодействие на Балтике.

В развитие договора было подписано Соглашение между правительством Российской Федерации и правительством Республики Польша о судоходстве в Калининградском (Вислинском) заливе (2009 г.), что оживило сотрудничество в этом районе и позволило увеличить обмены грузопотоков.

С целью облегчения контактов на местном уровне было подписано межправительственное российско-польское соглашение о порядке местного приграничного передвижения (2011 г.). Тем самым расширились предпосылки для укрепления доверия между партнерами, что было и остается одной из целей договора.

Сохраняется значимость российско-польских отношений во всем комплексе сотрудничества в Европе. Этот аспект договора заслуживает особого внимания. Обе стороны договора приняли на себя обязательство вносить вклад в строительство европейского мирного порядка. Договор проникнут верностью обоих партнеров принципам СБСЕ/ОБСЕ. Членство Польши в НАТО не должно заслонять ее обязательства в более широком формате. Польше, как верному, а иногда подобострастному союзнику США в Европе, в рамках НАТО, не чужды интересы европейской стабильности и безопасности. Потенциал Польши позволяет ей играть не пассивную, а активно-творческую региональную роль в ЦВЕ. И на этом направлении у России и Польши есть достаточно много перекрещивающихся интересов, чтобы наладить конструктивное взаимодействие. Необходим постоянный диалог, как на уровне политическом, государственном, так и на уровне гражданского общества. Отношения между народами не должны быть заложниками административно-государственных структур. Договор между РФ и РП о дружественном и добрососедском сотрудничестве имеет в этом плане достаточный потенциал, требующий обновления, обогащения новыми формами и методами, инициативами. Обе стороны еще не в полной мере реализовали один из важных постулатов договора: развивать позитивные ценности наследия в отношениях между Россией и Польшей. История должна не разъединять, а объединять наши народы.

В заключение хотелось бы отметить ту роль, которую сыграли польские деятели в подготовке договора. Это относится прежде всего к бывшему Президенту РП Л.Валенсе, тогдашнему министру иностранных дел РП К.Скубишевскому, его заместителю - госсекретарю Е.Макарчику, директорам европейского департамента МИД Е.Сулеку, А.Ананичу, многим сотрудникам канцелярии президента и МИД РП. Их конструктивный настрой на установление и развитие дружественных отношений с Россией, поиск компромиссных решений сложных проблем разного порядка сыграли немаловажное значение в подготовке и реализации договора между Россией и Польшей.