Реквием по германской мечте

За последние десятилетия в Германии вряд ли найдется книга, вызывавшая такую бурю эмоций, споров и столь бесцеремонно всколыхнувшая размеренный, идейно инертный уклад интеллектуальной жизни германского общества, воспитанного в жестких рамках политкорректности и не скрывающего жажды по острым сенсациям и жарким скандалам.В своем масштабном социологическом труде Тило Саррацина* (*Thilo Sarrazin. Deutschland schafft sich ab: Wie wir unser Land aufs Spiel setzen. München: Deutsche Verlags-Anstalt, 2010. 464 с.)  «Германия - самоликвидация» весьма смело посягает на чувствительные, зачастую болезненные, а потому нежелательные или вовсе запрещенные в сверхтолерантной Германии темы. Невольно возникает вопрос: зачем бывшему министру финансов в правительстве Берлина и члену правления Бундесбанка, состоятельному, успешному и уже получившему заслуженное признание 65-летнему человеку вдруг становиться возмутителем спокойствия, идеологическим поджигателем, вместо того чтобы наслаждаться заслуженным покоем? По всей видимости, «за державу обидно».Суть его исследования сводится к следующим тезисам. Экономика, общество и государство тем успешнее развиваются, чем выше трудоспособность, уровень образования и интеллекта, а также предпринимательские способности населения. ФРГ, всегда занимавшая ведущее положение по этим параметрам, постепенно теряет свой высокий статус. По мнению автора, страна переживает позднюю фазу своего «золотого века», начавшегося в 1950-х годах и постепенно завершающегося. Основная причина - неблагоприятные демографические тенденции. Коренное население Германии неуклонно сокращается из-за низкого уровня рождаемости и, с учетом растущей продолжительности жизни, - стареет. Причем наиболее низкие показатели рождаемости наблюдаются у интеллектуально развитых, обеспеченных, имеющих хорошее образование и высокий социальный статус немцев, то есть у элиты. В среде плохо образованных, малоимущих, занимающих невысокое положение, а то и вовсе живущих на пособие показатели рождаемости значительно выше. Самые высокие - у иммигрантов, прежде всего выходцев из Турции и стран Ближнего Востока, многие из которых предпочитают не работать, а жить за государственный счет и крайне слабо интегрируются в германское общество.Получается, что немцы не только постепенно вымирают, но и глупеют из поколения в поколение, потому что высокие интеллектуальные способности преуспевающих в политике, науке и бизнесе граждан некому унаследовать. А создающийся в обществе вакуум заполняет необразованная, неспособная к высокоинтеллектуальному труду и каким-либо достижениям молодежь, генетически предопределенная копировать стиль жизни и модель поведения родителей. Возрастающую долю этой «смены» будут составлять дети турецких и ближневосточных иммигрантов, весьма далеких, в силу традиционного воспитания, от немецкой культуры и в той или иной мере разделяемой всеми европейцами системы духовных ценностей, зачастую даже слабо знающих немецкий язык и не имеющих ни адекватного образования, ни профессиональной квалификации. Качества, присущие и исторически ассоциируемые с немцами, -  трудолюбие, скрупулезность и стремление к самосовершенствованию -  постепенно уходят в небытие. В итоге неизбежна эрозия и крах традиционных сильных сторон германского общества, позволивших послевоенной Германии восстановиться и стать ведущей силой в Европе, - высоких стандартов в воспитании, образовании и науке, сильной экономики, высококвалифицированной бюрократии.Опираясь на солидный массив статистических данных и подкрепляя свое видение увесистой аргументацией, Т.Саррацин не только откровенно указывает на слабые, а зачастую с государственной точки зрения и порочные стороны германского общества, но и поэтапно подводит читателей, прежде всего немцев, к мыслям о мрачном будущем, когда Германия может окончательно потерять статус лидера в Европе и лишиться своего уникального культурно-исторического облика, превратившись из государства в пустое географическое обозначение.Спорных и дискуссионных моментов в книге предостаточно. Предвидя абсолютно закономерную бурную реакцию на свой труд, Т.Саррацин уже во введении рассуждает о чрезмерном давлении традиций политкорректности в германском обществе, предписывающих смягчать, а то и вовсе замалчивать актуальные проблемы, требующие постоянного внимания не только со стороны руководства государства и политической элиты, но и общественности. Высказываться о немецком народе как единой этнокультурной и языковой общности, так или иначе выделяя ее из общей массы граждан ФРГ (иными словами, о германской нации - том самом «Das Deutsche Volk»), - уже само по себе серьезный вызов принятым нормам. А вот проблема сокращения и старения немецкого населения, негативные последствия неконтролируемой иммиграции, утверждения о естественном, генетически обусловленном, неравенстве применительно к интеллектуальным способностям, трудолюбию, моральной устойчивости, а также критика германской элиты и рассуждения о порочности германской системы соцобеспечения   абсолютные табу.Подобные ограничения в более мягкой форме затрагивают и зачастую очевидное, продиктованное здравым смыслом. Так, например, не принято высказываться о личной ответственности: ответственность за поступки индивида традиционно перекладывается на обстоятельства и общество в целом.Как отмечает автор, политику или чиновнику в таких условиях крайне сложно прямо говорить правду, зачастую нелицеприятную. Те, кто осмеливается, как правило, становятся жертвой обильной критики в СМИ. «Политическая мудрость» германской политэлиты, которую насущные проблемы страны заботят в неразрывной увязке с рейтингами популярности, заключается в том, чтобы концентрировать свои усилия, а стало быть и медийный фокус, прежде всего на тех проблемах, решение которых не требует длительного вложения сил и средств без видимого результата в кратко- или среднесрочной перспективе. Страдают от этого в первую очередь Германия и ее граждане, причем как сами немцы, так и представители других национальностей, становясь заложниками игнорируемых со стороны элит социальных проблем.В отношении будущего немцев Т.Саррацин настроен весьма пессимистично: нация вымирает из-за отсутствия естественного прироста населения. Помимо огромного количества цифр, графиков и таблиц, иллюстрирующих неутешительные выводы автора, в восьмой главе приводится  простая статистика: в 1890 году в Германии приходилось в среднем более пяти детей на одну женщину, в 1920-м эта цифра снизилась до 2,1, после Второй мировой войны и в 1950-х годах эта цифра снизилась до 1,9, экономическое чудо и «бэби-бум» несколько улучшили ситуацию - до 2,2 детей на одну женщину, затем пошел неуклонный медленный спад до 1,31.Фактор рождаемости неразрывно увязан с уровнем интеллектуального развития, образования и повышением благосостояния. Грубо говоря, чем выше уровень образования, доходы и качество жизни, тем меньше детей. Наименьшее число наблюдается у представителей академической элиты. То есть с точки зрения генетики интеллектуальные способности и врожденные качества, позволившие этим людям добиться личного успеха и плодами своей работы внести значительный вклад в развитие общества и государства, не наследуются и в итоге теряются.Причинами подобного социального феномена автор называет стремление обеспеченных людей закрепить и повышать уровень жизни, избегая дополнительных расходов, связанных с заботой о детях и их воспитанием. В малообеспеченных или бедных семьях, в частности, живущих за государственный счет на пособия и не утруждающих себя заботами об образовании, работе, карьере и т.д., ситуация с рождаемостью несколько лучше. Данная категория людей, по мнению автора, начинает замыкаться в себе, их восприятие мира ограничивается исключительно семейным кругом. Они считают, что никому не нужны, кроме своей семьи и своих детей. Поэтому их количество увеличивается и семьи начинают разрастаться.С экономической точки зрения это вполне реально, ведь на пособие по безработице можно по германским меркам обеспечить себя достойным социальным жильем, получать квалифицированную медпомощь, одеваться скромно, но в соответствии с общественными нормами; гарантировать себе и своей семье регулярное здоровое питание, обеспечить дошкольное и школьное образование детей (бесплатное), пользоваться общественным транспортом, бесплатно посещать библиотеки и музеи. Казалось бы, государство благородно подставляет слабым и незащищенным гражданам крепкое плечо, на которое можно опереться и, окрепнув, самостоятельно стремиться к достойной жизни, получив работу, восполнив нехватку в образовании и т.д. Однако вместо того, чтобы, воспользовавшись поддержкой, встать на ноги и начать самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, выплачивая налоги и покрывая таким образом долг совести перед государством, эти люди садятся ему на шею. Своим детям, которых в среднем больше, чем у добропорядочных налогоплательщиков, являющихся опорой государства, эти люди прививают точно такую же иждивенческую модель поведения и упадническую психологию.Кстати, именно с ней Т.Саррацин связывает проблему бедности. В Германии это не проблема низких доходов. Это деструктивный по сути менталитет - пассивность, нежелание что-либо менять в своей жизни, апатия, упадничество и как итог - тунеядство. Что, в свою очередь, приводит к ограниченности возможностей самореализации и получения удовлетворения от жизни. Руководствуясь этой логикой, получается, что борьба с бедностью - борьба с психологией упадничества, разочарованием в обществе и пассивностью. Итак, численность трудоспособных граждан (прежде всего имеется в виду молодежи) неуклонно снижается, а пенсионеров растет. В масштабах страны население в массе своей теряет такие важные для развития общества и государства способности, присущие в основном молодым, как скорость, гибкость и креативность мышления. Сокращаются количественные и качественные показатели научно-технической интеллигенции - главного движителя германской экономики. Германия стареет и вымирает. Те, кто приходит на смену, не сравнимы по уровню образования и профессиональной квалификации. Группы с наивысшей динамикой численного роста имеют самый низкий уровень образования, достатка и наиболее зависимы от государственных пособий. Нагрузка на систему соцобеспечения и налогоплательщиков из года в год растет.Здесь у Саррацина значительное место занимает тема проживающих на территории ФРГ иммигрантов, из-за которой, в частности, в обществе разгорелись яростные споры. Собственно, против факта проживания иммигрантов на территории ФРГ автор ничего не имеет. Его интересуют лишь два аспекта: вовлеченность иммигрантов в систему трудовых отношений и степень их интеграции в германское общество. По этим параметрам он, опять же основываясь на статистических данных, делит иммигрантов на три категории. Первая - выходцы из Индии, Китая, стран Юго-Восточной и Восточной Азии, отличающиеся в большинстве своем высокой работоспособностью, хорошим уровнем образования и легко преодолевающие языковые и прочие интеграционные барьеры; вторая - выходцы из Африки, плохо образованные, с трудом адаптирующиеся к германским реалиям; и, наконец, иммигранты из бывшей Югославии, Турции и Ближнего Востока (арабского происхождения), составляющие, по мнению Саррацина, основу интеграционных проблем. Именно об этой, третьей категории, которую автор характеризует общим понятием «иммигранты-мусульмане», идет речь в его книге.По оценкам автора, данная группа современных переселенцев - в основном представители низших слоев общества, не добившиеся или неспособные добиться успеха у себя на родине. Если в 1960-х гастарбайтеры из Турции приезжали в Германию, чтобы заработать себе благосостояние собственным трудом, то для тех же иммигрантов 1980-х и 1990-х Германия - земля обетованная, где можно значительно улучшить свой материальный достаток, не работая вовсе. Тех денег, которые выплачиваются им государством в качестве пособия, вполне хватает, чтобы обеспечить нормальную жизнь в Германии и достойный статус в стране происхождения. Возможность существовать в ФРГ без вовлеченности в трудовые отношения предопределяет отсутствие необходимости учить язык, получать образование и так или иначе адаптироваться к жизни в германском обществе в отличие от США, где языковая, культурная и «трудовая» интеграция - залог выживания. Показатели рождаемости в иммигрантской среде значительно выше, чем у представителей коренного населения. При этом повторяется та же самая схема, характерная для живущих за государственный счет малоимущих немцев: дети начинают копировать иждивенческую модель поведения родителей, игнорируя необходимость изучения немецкого языка, получения образования и трудоустройства, повышая нагрузку на систему соцобеспечения. Низкая вовлеченность иммигрантов в общественные отношения на рынке труда и в культурно-образовательной сфере, крайне низкое число смешанных браков, а также стойкая фиксация иммигрантов на своей родной культуре приводят к формированию компактно проживающих арабско-турецких параллельных обществ наподобие афроамериканских кварталов в Нью-Йорке. Эти замыкающиеся по этническому и религиозному признаку группы живут по своим религиозным традициям и социальным нормам, конкурирующим с общеевропейской системой ценностей и зачастую вступающим в конфликт с германским законодательством. На вопрос «что делать?» ответ Т.Саррацина прост: Германия готова принять тех, кто находится на ее территории законно, кто готов изучать немецкий язык, зарабатывать на жизнь собственным трудом, обучать детей, соблюдать германские традиции и нормы поведения и со временем стать немцем. Вопрос религии и национальности никакой роли не играет. Если иммигранты недостаточно сильны в немецком, им можно предложить соответствующую работу, где знание языка не требуется. Но при этом труд их, равно как и исполнение обязательств по изучению языка, должен контролироваться. Не вышел на работу по неуважительной причине или пропустил занятие по языку - вычеты из получаемого пособия. Для детей образование на немецком языке, начиная с детского сада (трехлетнего возраста), должно стать обязательным, необходимо также ужесточить требования к знанию языка при приеме в гражданство и в дальнейшем допускать в Германию только иммигрантов с адекватным уровнем образования и соответствующими профессиональными навыками.С высокими показателями рождаемости у упомянутой категории иммигрантов в Германии на фоне всеобщего спада у немцев автор связывает опасения потери страной ее уникального облика. На карту, по его мнению, поставлена основа германской культуры и идентичности. Если тенденцию не изменить, велика вероятность того, что немцы станут меньшинством в своей собственной стране. То же самое грозит и всей Европе в ее культурном понимании, которая, с учетом своего также стареющего и сокращающегося населения, не выживет. Для Т.Саррацина принципиально важно, чтобы Старый Свет сохранил свою культурную идентичность, а Германия свою, оставаясь страной немецкого языка и немецких традиций в рамках единой Европы вместе с французами, голландцами, датчанами, поляками и др. Такая Европа национальных государств должна быть светской, демократической, гарантирующей права человека. С философским спокойствием автор констатирует: народы исчезали не только из-за голода, болезней, завоевания или геноцида. Они могут вымирать естественным путем. Их место занимают другие племена и народы. Каждый решает сам за себя, нужен ли ему преемник, чтобы продолжить существование его семьи и обеспечить будущее своему народу, в его физической и культурной уникальности.Вину за происходящее Т.Саррацин возлагает на германскую политическую элиту, которая не интересуется ни иммигрантами, ни их проблемами. Для элиты, живущей в относительно замкнутой сфере высокого материального благополучия, иммигранты - те, кто убирает мусор и моет полы, а также некий фон при случайном проезде через берлинский район Нойкёльн. Но не более того. К проблеме низкой рождаемости среди немцев отношение правящего класса тоже весьма простое: раз нельзя ничего изменить - зачем вообще об этом задумываться и беспокоиться. Неудивительно, что книга получила столь широкий общественный и медийный резонанс. Автору удалось затронуть все слои населения ФРГ - от представителей политической, финансовой и академической элит до простых граждан, мало кого оставляя равнодушным. Тираж был раскуплен мгновенно. В первые полгода после издания своего труда Саррацин практически разделил Германию на два лагеря - тех, кто его поддерживал, и тех, кто был категорически против. По всей видимости, автор, благодаря своим откровенным замечаниям, достучался даже до самых либеральных кругов1.В первой волне реакции доминировала критика - до явного и довольно грубого высказывания отвращения. Политики и представители СМИ в один голос выступили с резким осуждением автора. Более взвешенные оценки «сверху» появились, когда стала явной общественная позиция: в Интернете все чаще стали слышаться голоса в поддержку, игнорировать которые представители политической, медийных элит, а также бизнеса не смогли2. Как, например, упоминалось в одной из кратких рецензий на германском сайте популярного интернет-магазина amazon.de: «Он прямо пишет о горькой правде, той правде, которую не хотят видеть и признавать нынешние власть имущие, потому что они боятся следующих выборов…»3Любопытен тот факт, что одним из основных объектов протеста и возмущения «снизу» стало засилье политкорректности и весьма широкого набора культурно-социальных табу, запрещающих говорить «все как есть и называть вещи своими именами». Проводятся даже сравнения с тоталитарными режимами4. «Германия самоликвидируется» явилась своеобразным тестом на свободу слова в ФРГ5. Многие критики усмотрели в книге только антимусульманское и антииммигрантское исследование на базисе генетики (к вопросу о наследуемых интеллектуальных способностях), где термин «культурный» является лишь изящной заменой понятия «биологический», упорно не желая видеть замечаний в адрес самих немцев. А ведь Саррацин столь же решительно настроен против немецких лодырей, тунеядцев и праворадикальных любителей помахать кулаками. И не имеет ничего против тех же турецких иммигрантов, соблюдающих германское законодательство, изучающих немецкий язык и самостоятельно обеспечивающих свои семьи. К глубокому разочарованию самого автора, многие начинают судить и тиражировать мнения о его труде, так его и не прочитав.Книга Саррацина - это символ. Ее покупка для немцев - уже само по себе заявление, демонстрация озабоченности будущим Германии и судьбой ее граждан. При этом читать ее вовсе не обязательно, достаточно просто купить, быть замеченным с ней на улице и поставить дома на видном месте6. Делая выводы, хотелось бы отметить прежде всего, что если абстрагироваться от идейного наполнения, то с уверенностью можно сказать: книга написана весьма качественно. В ней совсем нет «воды». Каждое предложение несет четкую смысловую нагрузку, неразрывно увязываясь и органично вплетаясь в общую изящно сотканную материю повествования. Подчеркивать «основные моменты» бесполезно - ловишь себя на том, что начинаешь подчеркивать все подряд. «Германия самоликвидируется» - это еще и весьма успешный коммерческий проект, а все окружающие его страсти: статьи и комментарии в СМИ и Интернете, критика, похвалы, протесты и демонстрации - бесплатная реклама и весьма эффективная «раскрутка». Отставка Саррацина с поста члена правления в Бундесбанке в конце сентября 2010 года и упреки со стороны однопартийцев по СДПГ оказались ему только на руку, закрепив за ним образ «пострадавшего за правду» и в значительной степени добавив ему популярности среди разделяющих его взгляды и отнюдь не малочисленных общественных кругов.Вряд ли идеи, высказанные Саррацином, отразятся в каких-либо политических и административных решениях, по крайней мере в среднесрочной перспективе. Если кто-то и затеет, как этого хочет автор, «капитальный ремонт» германской системы соцобеспечения и госполитики в отношении иммигрантов, то процесс этот будет крайне медленным и осторожным. Но даже успешные реформы в этих сферах внутренней политики ФРГ не решат, на мой взгляд, тех проблем, которые описывает автор.Отсутствие комплекса идей и четких морально-этических установок, которые бы объединяли германское общество, разложение системы духовных ценностей, идейная вседозволенность, зачастую специально выставляемая напоказ агрессивно рекламируемая свобода нравов делают его крайне непривлекательным для адаптации. В этом слабость западной системы ценностей. Она неспособна дать людям единый четкий ценностно-моральный ориентир в жизни. Нежелание иммигрантов интегрироваться в такое общество вполне естественно. Вопреки тому, что утверждает Т.Саррацин, научно-технический прогресс далеко не основная сила общественного развития. Он не дает созидательного духовного потенциала, не устанавливает нормы морали и этики, не является для общества источником самооценки и самосовершенствования. По всей видимости, будущее не за теми, кто движет научно-технический прогресс, а за теми, кто плодится и размножается, сохраняя при этом единство этнокультурного облика, гарантирующего от растворения в мире глобализации.