Наверное, нет в новейшей истории Европы такого события, которое повлияло бы столь активно на ее формирование, как Берлинский кризис 1958-1961 годов. Его кульминационным моментом стало возведение 13 августа 1961 года знаменитой Берлинской стены, разграничившей восток и запад Германии и окончательно закрепившей факт существования двух немецких государств - Федеративной Республики Германии и Германской Демократической Республики.
До 13 августа 1961 года граница между западной и восточной частью Берлина была открыта. Разделительная линия протяженностью 44,75 километра (общая протяженность границы Западного Берлина с ГДР составляла 164 км) проходила прямо по улицам и домам, каналам и водным путям. Официально действовал 81 уличный пропускной пункт, 13 переходов в метро и на городской железной дороге. Кроме того, существовали сотни нелегальных путей. Ежедневно границу между обеими частями города пересекали по различным причинам от 300 до 500 тыс. человек1. Отсутствие четкой физической границы между зонами приводило к частым конфликтам и массовой утечке специалистов в ФРГ. Восточные немцы предпочитали получать образование в ГДР, где оно было бесплатно, а работать в ФРГ.
Кризис набирает силу
Сооружению Берлинской стены предшествовало серьезное обострение политической обстановки вокруг Берлина. Оба военно-политических блока - НАТО и Организация Варшавского договора (ОВД) - подтвердили непримиримость своих позиций в германском вопросе. Правительство Западной Германии во главе с Конрадом Аденауэром ввело в действие в 1957 году «доктрину Хальштейна», которая предусматривала автоматический разрыв дипломатических отношений с любой страной, признавшей ГДР. Оно категорически отвергло предложения восточногерманской стороны о создании конфедерации германских государств, настаивая вместо этого на проведении общегерманских выборов. В свою очередь, власти ГДР заявили в 1958 году о своих притязаниях на суверенитет над Западным Берлином на том основании, что он находится на территории ГДР.
В ноябре 1958 года глава советского правительства Н.С.Хрущев обвинил западные державы в нарушении Потсдамских соглашений 1945 года. Он объявил об отмене Советским Союзом международного статуса Берлина, заявив, что весь город (включая его западные секторы) является столицей ГДР. Тогда же советское правительство предложило превратить Западный Берлин в демилитаризованный вольный город и в ультимативном тоне потребовало от США, Великобритании и Франции провести переговоры на эту тему в течение шести месяцев. Это требование было отвергнуто западными державами. Переговоры их министров иностранных дел с главой МИД СССР в Женеве весной и летом 1959 года закончились безрезультатно.
После визита Н.С.Хрущева в США в сентябре 1959 года вопрос о советском ультиматуме был отложен. Однако стороны упорно придерживались своих прежних позиций. В августе 1960 года правительство ГДР ввело в действие ограничения на посещения гражданами ФРГ Восточного Берлина, ссылаясь на необходимость пресечь ведение ими реваншистской пропаганды. В ответ Западная Германия отказалась от торгового соглашения между обеими частями страны, что ГДР расценила как экономическую войну. После длительных и трудных переговоров это соглашение было все же введено в действие с 1 января 1961 года. Но кризис этим не разрешился. Лидеры ОВД продолжали требовать нейтрализации и демилитаризации Западного Берлина. В свою очередь, министры иностранных дел стран НАТО подтвердили в мае 1961 года намерение гарантировать пребывание вооруженных сил западных держав в западной части города и ее жизнеспособность. Скоро и руководители стран НАТО заявили о том, что будут всеми силами защищать свободу Западного Берлина.
Руководство ФРГ и развитие Берлинского кризиса
Стоит отметить, что немалую роль в обострении кризиса сыграла жесткая позиция руководства ФРГ. Федеральный канцлер К.Аденауэр при всей своей ненависти к  прусскому военно-казарменному образу мышления не был и либералом, а тем более - социалистом. Он был представителем так называемого политического католицизма. Для страны, прошедшей в свое время опыт Реформации и Аугсбургского мира, подобный факт крайне важен. Это течение западногерманской политической мысли недолюбливало пруссаков за слишком активное вмешательство государства в общественную жизнь. После поражения Германии в Первой мировой войне Аденауэр, тогда пребывавший в должности обер-бургомистра Кёльна, был готов провозгласить сепаратную Рейнскую республику, чтобы отделиться от «революционной Пруссии» и перейти под французский протекторат2. То есть уже тогда будущий канцлер ФРГ не исключал возможности территориального раскола своей страны. Кроме того, необходимо учитывать, что экономические, социальные и ментальные различия между жителями восточных и западных земель Германии существовали и до ее раскола. В отличие от индустриально развитого запада, включающего в себя Северный Рейн-Вестфалию и Рурский угольный бассейн, находившиеся на востоке Пруссия, Мекленбург, Померания в основном делали ставку на товарность сельского хозяйства. В этих условиях восток и запад Германии требовали учета территориальной и экономической специфики своего развития.
В дни 50-летней годовщины Берлинского кризиса журнал «Шпигель» со ссылкой на секретные документы, обнародованные немецким правительством, сообщил о том, что Аденауэр рассматривал возможность уступки ГДР Западного Берлина в обмен на Тюрингию, а также часть Саксонии и Мекленбурга. Речь, в частности, шла об областях вокруг Шверина и Лейпцига, которые в конце войны были заняты американцами и британцами, но затем оставлены ими и переданы советским войскам. Аденауэр считал повторный обмен вполне осуществимым и, кроме того, выгодным для ФРГ.
Вместо Западного Берлина, представлявшего собой анклав в зоне советской оккупации, оторванный от остальной территории ФРГ, новые области были бы связаны с Западной Германией. Кроме того, ГДР теряла в этом случае важные индустриальные районы. Со своим предложением Аденауэр обратился к Президенту США Дж.Кеннеди, попросив донести его до советских представителей3. Если факты, изложенные в «Шпигеле», соответствуют действительности, то такая сделка была вполне в духе канцлера: по-видимому, он рассчитывал на то, что без индустриальных районов ГДР не сможет долго существовать, а ФРГ останется единственным государством, имеющим право представлять интересы немецкого народа. Однако сама логика развертывания кризиса вокруг Западного Берлина в 1960-1961 годах исключила возможность воплощения в жизнь этих планов. 
В конце 1960 года на страницах ведущих западногерманских газет развернулась дискуссия, в ходе которой открыто был поставлен вопрос о несостоятельности федеральной внешней политики по вопросам о восточной границе ФРГ, отношений с СССР и Польшей на протяжении 12 лет существования ФРГ. Дискуссия привлекла внимание советского посольства, так как впервые на столь высоком уровне политика с позиции силы, проводимая официальным Бонном, была подвергнута критике. 12 января 1961 года Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в ФРГ А.А.Смирнов по этому вопросу направил специальный обзор заместителю министра иностранных дел СССР В.С.Семенову. В документе, в частности, обращалось внимание на выступление выдающегося немецкого общественного деятеля и философа-экзистенциалиста Карла Ясперса, а также на своеобразную пикировку в печати между видными политиками Ойгеном Герстенмайером (ХДС), председателем бундестага с 1954 года, защищавшим политику федерального канцлера, и Хельмутом Гольвицером (СвДП), рассуждавшим о последствиях принятия Парижских соглашений 1955 года и об отношениях с США после прихода там к власти Дж.Кеннеди4.  
Критика К.Ясперсом принципов «силовой дипломатии» стала, по-видимому, одной  из провозвестниц изменения внешнеполитического курса ФРГ. Он выступил за официальное признание потери восточных территорий бывшей Германской империи и отказ от силового давления на официальный Панков (так назывался административный округ на востоке Берлина, где находилась резиденция Председателя Госсовета ГДР). В качестве цены за официальное признание ГДР Западной Германией Ясперс предлагал добиваться свободного общения немцев, проживающих в обоих государствах, и критики антидемократических тенденций на Западе и Востоке5. 
6 января 1961 года Томаш Дёлер, вице-президент бундестага и депутат от СвДП, во время своего выступления заявил о необходимости нейтралитета Германии и фактического признания ГДР. В обзоре внутренней политики по ФРГ за первый квартал 1961 года, составленном в советском посольстве для МИД, подчеркивалось, что ранее вопросы внешней политики ФРГ не были для СвДП предметом предвыборной борьбы, но теперь ситуация изменилась. Партия представляла интересы либерального крыла немецких промышленников, а также ряда крупных концернов, в том числе Круппа и Маннесманна, недовольных финансовыми требованиями США к ФРГ. В частности, из-за неоднократного повышения курса марки к доллару экспортные отрасли промышленности ФРГ оказались в затруднительном положении. Кроме того, в феврале 1961 года состоялся визит в США западногерманских политических деятелей, включая лидера СвДП Э.Менде. В обзоре особо было отмечено, что «делегация вернулась в ФРГ с впечатлением, что в США есть влиятельные сторонники нормализации советско-американских отношений»6  и обострение отношений с Восточной Европой сейчас нежелательно. 
В преддверии выборов СДПГ выступала с требованиями более рационального использования военного потенциала Запада и укрепления военно-стратегических позиций НАТО. По мнению социал-демократов, вопрос о разоружении являлся составной частью вопроса о безопасности Запада. В то же время СДПГ выступала за укрепление и наращивание обычных вооружений и отказ от создания совместно с американцами системы «ядерного возмездия». Тем не менее социал-демократы стремились заручиться поддержкой США в ходе предвыборной кампании: по заявлению авторов обзора, «СДПГ выступает за усиление сотрудничества с США в военной и экономической областях. Брандту оказан прием в США… Прибывший в Бонн для переговоров по финансовым вопросам заместитель госсекретаря Дж.Болл принял членов руководства СДПГ... Партия поддерживает связи с американским посольством в Бонне…»7. 
В сложившихся условиях для Аденауэра и ХДС осенние выборы в бундестаг могли закончиться потерей абсолютного депутатского большинства. Приход к власти в США Дж.Кеннеди стал для федерального канцлера еще одним неприятным сюрпризом: он рассчитывал на победу кандидата от Республиканской партии Р.Никсона. Кроме того, отмечалось в документе, на повестке дня встал «вопрос об обновлении кадров ХДС… На пользу Аденауэру пошло избрание Штрауса председателем баварской ХСС, выдвинувшее его в число преемников Аденауэра. Укрепление позиций Штрауса приводит к усилению настроений в пользу более длительного пребывания на посту самого Аденауэра…»8. Тем не менее результаты состоявшихся 19 марта 1961 года коммунальных выборов в земле Северный Рейн-Вестфалия обнадеживали федерального канцлера: если ранее ХДС имела большинство в 27 районных органах самоуправления, то теперь -  в 41. Укрепились ее позиции и в земле Нижняя Саксония, где ХДС получила 4 млн. голосов (на 7,5% больше по сравнению с выборами 1957 г.)9. Прирост голосов произошел за счет ослабления позиций СДПГ, «новый курс» которой был принят в индустриальных районах далеко не всеми ее избирателями.  
15 марта в бундестаге голосами ХДС и СвДП (СДПГ голосовала против) был одобрен бюджет Министерства обороны ФРГ на 1961 год в сумме 11,7 млрд. марок, или свыше 27% от федерального бюджета10. Одновременно ХДС вела агитацию против СДПГ и ее руководителя Вилли Брандта, выдвинувшего свою кандидатуру на пост федерального канцлера. В проправительственной прессе подчеркивалось эмигрантское происхождение лидера социал-демократов и зависимость СДПГ от позиции профсоюзов. Социал-демократы не оставались в долгу, начав кампанию против статс-секретаря канцелярии Аденауэра Ганса Глобке, который при нацистах работал в Министерстве внутренних дел и был автором комментариев к нюрнбергским расовым законам. Предполагалось также, что именно Глобке был причастен к депортации евреев из Греции11.
Накал внутриполитической обстановки неизбежно приводил к обострению внешнеполитического противостояния. Для разрешения конфликта и предпринимались меры, связанные с возможностью установления контактов с представителями легальной внепарламентской оппозиции. О том, что такие попытки предпринимались, свидетельствует письмо посла СССР в ФРГ А.А.Смирнова заведующему Третьим Европейским отделом МИД СССР И.И.Ильичеву от 19 апреля 1961 года, в котором рекомендовалось «установить контакты по дипломатической линии с представителями внепарламентской легальной оппозиции в ФРГ»12. Таким способом предлагалось повлиять на смягчение позиции западногерманской стороны. Свой резон в таком подходе существовал: среди оппозиционно настроенных к политике К.Аденауэра течений были и левые, и консервативные течения, которых не устраивали ни увеличение военного бюджета ФРГ, отстаиваемое ХДС/ХСС, ни евроатлантическая, по существу, позиция СДПГ, озвученная ее руководством в Бад-Годесберге в 1959 году. Недооценивать эти течения не стоило: именно они стали несколькими годами позже привлекать то молодое поколение 1960-х, которое по-новому сформулировало вопросы морали и этики относительно действий своих родителей во время войны и правомерности существования ФРГ в тех условиях, в которых она существовала в тот момент. 
Самыми заметными внепарламентскими левыми течениями были «Объединение независимых социалистов», «Демократический союз избирателей» (в Северном Рейне-Вестфалии), «Немецкий демократический союз», «Социальный союз студентов», «Социалистическая молодежь Германии - «Соколы» и ряд других. Под их критику попадала как внутренняя политика ФРГ (налоговая политика, возможность введения так называемых чрезвычайных законов)*, (*В 1951 г., в нарушение ст. 101 Конституции, в ФРГ была создана система политических судов. Эти суды резко ограничили права подсудимых (например, суды руководствовались априорным положением, что действия органов власти ФРГ заведомо не могут расходиться с Конституцией, попытка подсудимого доказать, что он осуществлял свои конституционные права или действовал в защиту Конституции, отвергались с порога). Политические суды ввели в практику принятие в качестве «свидетельских показаний» данных анонимных источников (то есть спецслужб и секретных агентов, не появлявшихся на заседаниях). Подсудимые не могли (в нарушение Конституции и УПК) в открытом судебном заседании опровергнуть эти «свидетельства», задать вопросы этим «свидетелям» и т.д. Закон 1953 г. о собраниях ограничил право на собрания и манифестации. Четвертый закон об изменении уголовного права (1957 г.) ввел уголовную ответственность за устные или письменные выступления против ремилитаризации ФРГ. Так что когда правительство решило ввести еще и тотальное, тщательно разработанное чрезвычайное законодательство, мгновенно образовалось движение протеста против «чрезвычайных законов».) так и внешняя (непризнание ГДР, вопрос о границах, увеличение военного бюджета).
На пике противостояния
Оба блока и оба германских государства наращивали свои вооруженные силы и активизировали пропаганду против противника. Власти ГДР жаловались на западные угрозы и маневры, «провокационные» нарушения границы страны (137 - за май-июль 1961 г.), деятельность антикоммунистических групп. Они обвиняли «агентов ФРГ» в организации десятков актов саботажа и поджогах. Большое недовольство руководства и полиции Восточной Германии вызывала невозможность контролировать потоки людей, перемещавшихся через границу.
Летом 1961 года ситуация усугубилась. Жесткий курс первого Председателя Госсовета ГДР Вальтера Ульбрихта, экономическая политика, направленная на то, чтобы «догнать и перегнать ФРГ», и соответствующее увеличение производственных норм, хозяйственные трудности, внешнеполитическая напряженность и более высокий уровень оплаты труда в Западном Берлине побуждали тысячи граждан ГДР уезжать на Запад. Всего за 1961 год страну покинули более 207 тыс. человек. Только за июль 1961 года более 30 тыс. восточных немцев бежали из страны. Это были преимущественно молодые и квалифицированные специалисты. Возмущенные власти Восточной Германии обвиняли Западный Берлин и ФРГ в «торговле людьми», «переманивании» кадров и попытках сорвать их экономические планы. Они уверяли, что хозяйство Восточного Берлина ежегодно теряет из-за этого 2,5 млрд. марок.
4 июня 1961 года МИД ГДР вручил французскому правительству ноту, в которой выражался «протест по поводу намечаемых на ближайшие дни реваншистских выступлений в Западной Германии и Западном Берлине и маршей в направлении границ ГДР»13. Среди таких мероприятий были названы «Общегерманская встреча силезцев» в Ганновере, «День судетских немцев» в Кельне, «Федеральная встреча придунайских нем-цев» в Карлсруэ, «Бранденбургский день» в Западном Берлине.
В условиях обострения обстановки вокруг Берлина руководители стран ОВД приняли решение закрыть границу. Слухи о подобных планах носились в воздухе еще в июне 1961 года, но лидер ГДР Вальтер Ульбрихт в тот момент отрицал подобные намерения. В действительности тогда еще не было получено окончательного согласия со стороны СССР и других участников Восточного блока. С 3 по 5 августа в Москве было проведено совещание первых секретарей правящих коммунистических партий государств ОВД, на котором Ульбрихт настаивал на закрытии границы в Берлине. На сей раз он получил поддержку со стороны союзников. 7 августа на заседании Политбюро Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) было принято решение о закрытии границы ГДР с Западным Берлином и ФРГ. 12 августа соответствующее постановление принял и Совет министров ГДР. Полиция Восточного Берлина была приведена в состояние полной готовности. В 1 час ночи 13 августа 1961 года началось осуществление проекта. Около 25 тыс. членов военизированных «боевых групп» с предприятий ГДР заняли линию границы с Западным Берлином; их действия прикрывали части восточногерманской армии. Части Группы советских войск в Германии (ГСВГ) были приведены в состояние повышенной боевой готовности.
13 августа 1961 года началось строительство стены. В первом часу ночи к району границы между Западным и Восточным Берлином были подтянуты войска, которые в течение нескольких часов полностью блокировали все участки границы, находящиеся в черте города. К 15 августа вся западная зона была обнесена колючей проволокой и началось непосредственное возведение стены. В тот же день перекрыли четыре линии Берлинского метро - U-Bahn - и некоторые линии городской железной дороги - S-Bahn (в период, когда город не был разделен, любой берлинец мог свободно перемещаться по городу). Закрыли семь станций на линии метро U6 и восемь станций на линии U8. В связи с тем, что эти линии шли из одной части западного сектора в другую его часть через восточный сектор, было принято решение не разрывать линии западного метрополитена, а лишь закрыть станции, находящиеся в восточном секторе. Открытой осталась только станция Фридрихштрассе, на которой был организован контрольно-пропускной пункт. Линия U2 была разорвана на западную и восточную половины (после станции Тельманплац). Потсдамерплац также была закрыта, так как находилась в приграничной зоне.
Сооружение Берлинской стены повергло западных политиков в шок. Оно стало упреждающим шагом, которого на Западе никто не ждал. Дж.Кеннеди рассчитывал, что у него в распоряжении по крайней мере несколько месяцев. В Вашингтоне предполагали, что советский лидер Н.Хрущев приурочит свое официальное заявление о подписании мирного договора с ГДР к XXII съезду КПСС, намеченному на вторую половину октября. 
Уже 12 декабря 1961 года, когда накал страстей вокруг произошедших событий утих, известный американский обозреватель Уолтер Липман написал: «Ахиллесова пята позиции Запада заключается в том, что моральное состояние западных берлинцев и их готовность оставаться в городе… зависит от их веры в Атлантический союз. Их уверяют в том, что они дождутся того времени, когда этот союз добьется воссоединения двух Германий и восстановления их собственного города в качестве германской столицы. По этой вере и нанес Хрущев удар 13 августа… Главное же состоит в том, что Западный Берлин уже не является символом и убедительным обещанием того, что коммунизм будет отброшен за линию Одер - Нейсе, а может быть, и за Вислу»14.
Возведение Берлинской стены заставило власти в Западном Берлине столкнуться с социальными и экономическими трудностями, преодоленными лишь к 1965 году15. В справке о положении в Западном Берлине после 13 августа 1961 года, составленной в феврале 1962 года в Третьем Европейском отделе МИД СССР, говорилось: «Вследствие введения контроля на границе ГДР с Западным Берлином последний лишился большого источника рабочей силы, которая приходила из ГДР. В Западном Берлине за последние годы остались на постоянное жительство десятки тысяч беженцев из ГДР. Кроме того, после 13 августа 1961 года Западный Берлин потерял свыше 70 тыс. рабочих и служащих, преимущественно высокой квалификации, которые жили в ГДР, но работали на западноберлинских предприятиях (так называемые гренцгенгеры). Еженедельно Западный Берлин покидает свыше 2 тыс. человек»16.
После того, что свершилось, в Вашингтоне стали лихорадочно просчитывать, является ли возведение стены прямым нарушением соглашения о четырехстороннем управлении Берлином. Решили, что нет. Вот как описывал происходившее Т.Соренс, советник Президента Кеннеди: «Все согласились, что стена была незаконным, аморальным и бесчеловечным делом, но, однако, не поводом для войны. Она положила конец роли Западного Берлина как своеобразной витрины и пути спасения для Востока. Но не вторглась в сферу действия трех основных целей Запада, которые он преследовал: нашему присутствию в Западном Берлине, нашему доступу в Западный Берлин и праву западных берлинцев избирать свою собственную систему...»17
Оснований для проведения силовой акции не было. Тем не менее западные державы не собирались оставлять происшедшее без реакции. 3 августа Конгресс США одобрил выделение дополнительных финансовых средств на закупку вооружений и призыв 250 тыс. резервистов. 14 августа командование ВМС США объявило, что задерживает на дополнительный срок до одного года 26 тыс. офицеров и матросов. 16 августа 113 частей национальной гвардии и резервов были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Это были запоздалые и, скорее, демонстративные меры. 
Но дело едва не дошло до вооруженного столкновения, когда американские танки были выдвинуты на КПП Фридрихштрассе. В свою очередь, английские танки появились в районе Бранденбургских ворот, а французские - на Виттенауэрштрассе. 17 августа английские военнослужащие под предлогом защиты памятника советским воинам в Тиргартене обнесли его колючей проволокой и расположили поблизости три танка, пять бронетранспортеров, десять автомашин и четыре безоткатных орудия. 
В этот же день Дж.Кеннеди распорядился направить в Западный Берлин войсковой контингент численностью в 1,5 тыс. человек. В случае эскалации чрезвычайной ситуации предполагалось дополнительно направить в Берлин дивизию. Эти действия вызвали немало переполоха в Москве. 
Советское руководство опасалось двух возможных ответных акций со стороны Запада. США могли попытаться силой открыть границу в Берлине. В этом случае неизбежным было вооруженное столкновение, скорее всего локальное. Но еще более болезненной могла стать «война экономик». 
Руководство СССР опасалось негативного для себя и в особенности для своего союзника продолжения эскалации кризиса и было заинтересовано в стабилизации положения. По поручению Президиума ЦК КПСС заместитель Председателя Совета Министров СССР А.И.Микоян и министр иностранных дел СССР А.А.Громыко подготовили доклад о возможных последствиях и контрмерах в случае экономической блокады ГДР западными странами. Они пришли к выводу, что такая блокада нанесет значительный ущерб ГДР, потери которой только в случае прекращения внутригерманской торговли составят около 1,8 млрд. марок ФРГ. Экономику Западного Берлина это практически не затронет. 
 Начались многосторонние контакты между Н.С.Хрущевым и авторитетными западными политиками (Дж.Кеннаном, Д.Раском и др.) с целью смягчить обстановку и выйти на неформальное соглашение по Западному Берлину. Напряженность вокруг проблемы Берлинской стены несколько спала. 
Когда стало очевидным, что возведение Берлинской стены не встретит силовой реакции Запада, Н.С.Хрущев отправился на отдых в Сочи. 
Во время его отсутствия, 22 августа, восточногерманское правительство закрыло все, кроме одного, пограничные контрольные пункты и приступило к оборудованию 100-метровой нейтральной полосы с каждой стороны пограничного сектора. На следующий день советское правительство направило ноты, в которых обвинило трех западных союзников в использовании воздушных коридоров для доставки в Западный Берлин «реваншистов, экстремистов, саботажников и шпионов» и впервые выступило с угрозой вмешаться в воздушное сообщение с Западным Берлином18. Это встретило резко негативную реакцию Запада. 24 августа в ответ на акцию восточногерманских властей вдоль пограничного сектора было развернуто около тысячи американских военнослужащих с танками поддержки. 29 августа советское правительство объявило о временной задержке увольнения в запас из советских Вооруженных сил. На следующий день в Москве было объявлено о возобновлении ядерных испытаний. Все эти действия поставили Запад и социалистический блок на грань возможной войны. 
Советские ядерные испытания начались 1 сентября и продолжались с короткими интервалами вплоть до 30 октября, когда в СССР была взорвана сверхмощная «Царь-бомба» АН602 в 50 мегатонн. 12 сентября секретарь ЦК КПСС Ф.Козлов заявил о том, что ультимативный срок для подписания мирного договора с ГДР продлен. На следующий день два советских истребителя обстреляли - не на поражение, а в демонстративных целях - два американских транспортных самолета, следовавших в Берлин. Это была наиболее острая точка кризиса. 
24 сентября Дж.Кеннеди получил от Н.С.Хрущева личное послание, в котором тот заверял, что «шторм над Берлином прошел». 17 октября в докладе на XXII съезде КПСС Н.Хрущев заявил о том, что ультимативный срок для подписания сепаратного мирного договора с ГДР (31 декабря) не так уж важен, если Запад продемонстрирует реальную готовность разрешить Берлинский вопрос. 
В сентябре-октябре 1961 года американская военная группировка в Западной Германии была увеличена на 40 тыс. человек, численность тактических истребителей доведена до 300 единиц, проведен целый ряд учений. Противостояние СССР - США продолжилось. Оно сопровождалось опасными эпизодами и впоследствии. 
26-27 октября на секторальной границе в Берлине возник самый серьезный конфликт, известный в западной историографии как «инцидент у пропускного пункта Чарли». В тот момент вопрос войны и мира зависел от крепости нервов танковых экипажей и их командиров. Советские танки были вплотную придвинуты к пограничному сектору, на противоположной стороне которого уже находились американские танки. 
 
Противостояние танков в Берлине. ЧекПойнт-Чарли 
Советская разведка донесла Н.Хрущеву о готовившейся американской военной провокации с целью снести пограничные заграждения на Фридрихштрассе, между британским и советским секторами. В ответ на американские действия по тревоге были подняты войска Группы советских войск в Германии, Национальной народной армии ГДР, других стран Варшавского договора. В указанные районы сразу же направились советские танковые подразделения. На Фридрихштрассе прибыла 7-я танковая рота капитана Войтченко 3-го батальона 68-го гвардейского танкового полка. 
«И вот мы на Фридрихштрассе, - вспоминал участник событий старшина роты В.Сычев. - Перед нами стоят американские танки М-48. Слева от танков в окнах и на чердаке пограничного дома за мешками с песком расположились вооруженные полицейские, справа - улюлюкающая и свистящая толпа фашиствующих молодчиков»19. 
Советские танки были отведены утром 28 октября. Это означало окончание Берлинского кризиса. Кризис завершился, но борьба за превосходство между СССР и США продолжалась. В период с 29 сентября 1961 года по 16 января 1962-го в районе Фридрихштрассе постоянно находилось по десять танков и бронетранспортеров США. 
Что касается непосредственной границы между ФРГ и ГДР, то лишь осенью 1961 года там произошло 2137 всевозможных инцидентов и конфликтов, зарегистрировано 685 случаев нарушений границы. При этом было разрушено 83 пограничных здания, имели место 2118 попыток склонить к дезертирству восточногерманских пограничников20. 
От противостояния к закреплению статус-кво
К счастью, открытого вооруженного конфликта удалось избежать. Тогда и позже Н.С.Хрущев считал, что провокации были в целом делом рук американских военных и не санкционировались непосредственно Президентом США Дж.Кеннеди, что западные державы не были готовы идти на конфликт в Германии. И в этом он не ошибся. Тем не менее предотвращение провокаций на секторальной границе оставалось в этот период главной проблемой. 
Вначале, вспоминал Н.Хрущев, он не был уверен, что полиция ГДР будет стрелять в своих перебежчиков. Ульбрихт, однако, настаивал, что охрана границы - это суверенное дело ГДР. 12 ноября 1961 года Президиум ЦК КПСС по докладу министра иностранных дел А.А.Громыко и министра обороны СССР Маршала Советского Союза Р.Я.Малиновского рассмотрел меры по охране восточногерманской границы, тем самым приняв на себя большую часть ответственности за происходящее на секторальной границе. 
Несмотря на тактический успех, связанный с молниеносным возведением Берлинской стены, к чему Запад оказался не готовым, в стратегическим плане этот шаг оказался проигрышным. 
В своих воспоминаниях Н.С.Хрущев говорил о том, что стена помогла ему восстановить статус-кво в Германии и что Дж.Кеннеди потерпел поражение в Берлине. Документы, однако, показывают, что никто в советском руководстве не расценивал итоги Берлинского кризиса как победу. 
Глубокая разочарованность царила и в руководстве ГДР. Восточные немцы были уверены в том, что Н.С.Хрущев осуществит свои угрозы, с которыми выступал в период берлинского кризиса, и передаст восточным немцам советские обязательства в отношении Берлина. Имелись разного рода проекты соглашений, которые Восточная Германия должна будет подписать с новым «вольным городом» - Западным Берлином. 
Несмотря на три года советской силовой дипломатии,  а скорее, благодаря им, США, их союзники по НАТО, и прежде всего ФРГ, не пошли на переговоры по германскому вопросу и на признание ГДР. Нормализация обстановки в Берлине растянулась почти на три десятилетия. Основной причиной напряженности все это время оставалась дипломатическая и психологическая война между СССР и Западом по вопросу о статусе Западного Берлина. 
 После строительства Берлинской стены Н.С.Хрущев еще некоторое время рассматривал напряженность вокруг Западного Берлина как средство силового нажима на Запад, но был удовлетворен стабилизацией положения в ГДР и Центральной Европе в целом. Его внимание переключилось на другие точки советско-американского соперничества, прежде всего на Кубу. Когда в дни Карибского кризиса, в октябре 1962 года, заместитель министра иностранных дел СССР В.В.Кузнецов предложил в ответ на блокаду Кубы военно-морскими силами США предпринять ответные меры против Западного Берлина, Н.С.Хрущев в повышенных тонах заявил, что ему не нужна «еще одна авантюра». 
Нет никаких данных, подтверждающих существующее мнение о том, что Н.Хрущев разместил советские ракеты на Кубе прежде всего для того, чтобы «разменять» их потом на свое решение «проблемы» Западного Берлина. Скорее всего, советский лидер искренне верил, что Западный Берлин рано или поздно все равно попадет в советскую сферу влияния - так же, как верил он в неизбежность победы социализма в мирном экономическом соревновании с капиталистическим способом производства. 
q
В этом году со времени возведения Берлинской стены прошло ровно полвека. Берлинская стена просуществовала до 1990 года как своеобразный символ противостояния двух германских государств, разделения Европы, холодной войны и окончательного установления биполярного мира.
9 ноября 1989 года в 19 часов 34 минуты, выступая на пресс-конференции, которая транслировалась по телевидению, представитель правительства ГДР Гюнтер Шабовски огласил новые правила въезда и выезда из страны. Согласно принятым решениям, граждане ГДР могли получить визы для немедленного посещения Западного Берлина и ФРГ. Именно этот момент и стал временем прекращения существования Берлинской стены, этого символа разделения Европы на Восток и Запад. 
22 декабря 1989 года открылись для прохода Бранденбургские ворота, через которые была проведена граница между Восточным и Западным Берлином. 
В октябре 1990 года в результате объединения Германии была поставлена точка в длительной исторически аномальной конфронтации двух германских государств. Но это уже совсем другая история.

Наверное, нет в новейшей истории Европы такого события, которое повлияло бы столь активно на ее формирование, как Берлинский кризис 1958-1961 годов. Его кульминационным моментом стало возведение 13 августа 1961 года знаменитой Берлинской стены, разграничившей восток и запад Германии и окончательно закрепившей факт существования двух немецких государств - Федеративной Республики Германии и Германской Демократической Республики.До 13 августа 1961 года граница между западной и восточной частью Берлина была открыта. Разделительная линия протяженностью 44,75 километра (общая протяженность границы Западного Берлина с ГДР составляла 164 км) проходила прямо по улицам и домам, каналам и водным путям. Официально действовал 81 уличный пропускной пункт, 13 переходов в метро и на городской железной дороге. Кроме того, существовали сотни нелегальных путей. Ежедневно границу между обеими частями города пересекали по различным причинам от 300 до 500 тыс. человек1. Отсутствие четкой физической границы между зонами приводило к частым конфликтам и массовой утечке специалистов в ФРГ. Восточные немцы предпочитали получать образование в ГДР, где оно было бесплатно, а работать в ФРГ.Кризис набирает силуСооружению Берлинской стены предшествовало серьезное обострение политической обстановки вокруг Берлина. Оба военно-политических блока - НАТО и Организация Варшавского договора (ОВД) - подтвердили непримиримость своих позиций в германском вопросе. Правительство Западной Германии во главе с Конрадом Аденауэром ввело в действие в 1957 году «доктрину Хальштейна», которая предусматривала автоматический разрыв дипломатических отношений с любой страной, признавшей ГДР. Оно категорически отвергло предложения восточногерманской стороны о создании конфедерации германских государств, настаивая вместо этого на проведении общегерманских выборов. В свою очередь, власти ГДР заявили в 1958 году о своих притязаниях на суверенитет над Западным Берлином на том основании, что он находится на территории ГДР.В ноябре 1958 года глава советского правительства Н.С.Хрущев обвинил западные державы в нарушении Потсдамских соглашений 1945 года. Он объявил об отмене Советским Союзом международного статуса Берлина, заявив, что весь город (включая его западные секторы) является столицей ГДР. Тогда же советское правительство предложило превратить Западный Берлин в демилитаризованный вольный город и в ультимативном тоне потребовало от США, Великобритании и Франции провести переговоры на эту тему в течение шести месяцев. Это требование было отвергнуто западными державами. Переговоры их министров иностранных дел с главой МИД СССР в Женеве весной и летом 1959 года закончились безрезультатно.После визита Н.С.Хрущева в США в сентябре 1959 года вопрос о советском ультиматуме был отложен. Однако стороны упорно придерживались своих прежних позиций. В августе 1960 года правительство ГДР ввело в действие ограничения на посещения гражданами ФРГ Восточного Берлина, ссылаясь на необходимость пресечь ведение ими реваншистской пропаганды. В ответ Западная Германия отказалась от торгового соглашения между обеими частями страны, что ГДР расценила как экономическую войну. После длительных и трудных переговоров это соглашение было все же введено в действие с 1 января 1961 года. Но кризис этим не разрешился. Лидеры ОВД продолжали требовать нейтрализации и демилитаризации Западного Берлина. В свою очередь, министры иностранных дел стран НАТО подтвердили в мае 1961 года намерение гарантировать пребывание вооруженных сил западных держав в западной части города и ее жизнеспособность. Скоро и руководители стран НАТО заявили о том, что будут всеми силами защищать свободу Западного Берлина.
Руководство ФРГ и развитие Берлинского кризисаСтоит отметить, что немалую роль в обострении кризиса сыграла жесткая позиция руководства ФРГ. Федеральный канцлер К.Аденауэр при всей своей ненависти к  прусскому военно-казарменному образу мышления не был и либералом, а тем более - социалистом. Он был представителем так называемого политического католицизма. Для страны, прошедшей в свое время опыт Реформации и Аугсбургского мира, подобный факт крайне важен. Это течение западногерманской политической мысли недолюбливало пруссаков за слишком активное вмешательство государства в общественную жизнь. После поражения Германии в Первой мировой войне Аденауэр, тогда пребывавший в должности обер-бургомистра Кёльна, был готов провозгласить сепаратную Рейнскую республику, чтобы отделиться от «революционной Пруссии» и перейти под французский протекторат2. То есть уже тогда будущий канцлер ФРГ не исключал возможности территориального раскола своей страны. Кроме того, необходимо учитывать, что экономические, социальные и ментальные различия между жителями восточных и западных земель Германии существовали и до ее раскола. В отличие от индустриально развитого запада, включающего в себя Северный Рейн-Вестфалию и Рурский угольный бассейн, находившиеся на востоке Пруссия, Мекленбург, Померания в основном делали ставку на товарность сельского хозяйства. В этих условиях восток и запад Германии требовали учета территориальной и экономической специфики своего развития.В дни 50-летней годовщины Берлинского кризиса журнал «Шпигель» со ссылкой на секретные документы, обнародованные немецким правительством, сообщил о том, что Аденауэр рассматривал возможность уступки ГДР Западного Берлина в обмен на Тюрингию, а также часть Саксонии и Мекленбурга. Речь, в частности, шла об областях вокруг Шверина и Лейпцига, которые в конце войны были заняты американцами и британцами, но затем оставлены ими и переданы советским войскам. Аденауэр считал повторный обмен вполне осуществимым и, кроме того, выгодным для ФРГ.Вместо Западного Берлина, представлявшего собой анклав в зоне советской оккупации, оторванный от остальной территории ФРГ, новые области были бы связаны с Западной Германией. Кроме того, ГДР теряла в этом случае важные индустриальные районы. Со своим предложением Аденауэр обратился к Президенту США Дж.Кеннеди, попросив донести его до советских представителей3. Если факты, изложенные в «Шпигеле», соответствуют действительности, то такая сделка была вполне в духе канцлера: по-видимому, он рассчитывал на то, что без индустриальных районов ГДР не сможет долго существовать, а ФРГ останется единственным государством, имеющим право представлять интересы немецкого народа. Однако сама логика развертывания кризиса вокруг Западного Берлина в 1960-1961 годах исключила возможность воплощения в жизнь этих планов. В конце 1960 года на страницах ведущих западногерманских газет развернулась дискуссия, в ходе которой открыто был поставлен вопрос о несостоятельности федеральной внешней политики по вопросам о восточной границе ФРГ, отношений с СССР и Польшей на протяжении 12 лет существования ФРГ. Дискуссия привлекла внимание советского посольства, так как впервые на столь высоком уровне политика с позиции силы, проводимая официальным Бонном, была подвергнута критике. 12 января 1961 года Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в ФРГ А.А.Смирнов по этому вопросу направил специальный обзор заместителю министра иностранных дел СССР В.С.Семенову. В документе, в частности, обращалось внимание на выступление выдающегося немецкого общественного деятеля и философа-экзистенциалиста Карла Ясперса, а также на своеобразную пикировку в печати между видными политиками Ойгеном Герстенмайером (ХДС), председателем бундестага с 1954 года, защищавшим политику федерального канцлера, и Хельмутом Гольвицером (СвДП), рассуждавшим о последствиях принятия Парижских соглашений 1955 года и об отношениях с США после прихода там к власти Дж.Кеннеди4.  Критика К.Ясперсом принципов «силовой дипломатии» стала, по-видимому, одной  из провозвестниц изменения внешнеполитического курса ФРГ. Он выступил за официальное признание потери восточных территорий бывшей Германской империи и отказ от силового давления на официальный Панков (так назывался административный округ на востоке Берлина, где находилась резиденция Председателя Госсовета ГДР). В качестве цены за официальное признание ГДР Западной Германией Ясперс предлагал добиваться свободного общения немцев, проживающих в обоих государствах, и критики антидемократических тенденций на Западе и Востоке5. 6 января 1961 года Томаш Дёлер, вице-президент бундестага и депутат от СвДП, во время своего выступления заявил о необходимости нейтралитета Германии и фактического признания ГДР. В обзоре внутренней политики по ФРГ за первый квартал 1961 года, составленном в советском посольстве для МИД, подчеркивалось, что ранее вопросы внешней политики ФРГ не были для СвДП предметом предвыборной борьбы, но теперь ситуация изменилась. Партия представляла интересы либерального крыла немецких промышленников, а также ряда крупных концернов, в том числе Круппа и Маннесманна, недовольных финансовыми требованиями США к ФРГ. В частности, из-за неоднократного повышения курса марки к доллару экспортные отрасли промышленности ФРГ оказались в затруднительном положении. Кроме того, в феврале 1961 года состоялся визит в США западногерманских политических деятелей, включая лидера СвДП Э.Менде. В обзоре особо было отмечено, что «делегация вернулась в ФРГ с впечатлением, что в США есть влиятельные сторонники нормализации советско-американских отношений»6  и обострение отношений с Восточной Европой сейчас нежелательно. В преддверии выборов СДПГ выступала с требованиями более рационального использования военного потенциала Запада и укрепления военно-стратегических позиций НАТО. По мнению социал-демократов, вопрос о разоружении являлся составной частью вопроса о безопасности Запада. В то же время СДПГ выступала за укрепление и наращивание обычных вооружений и отказ от создания совместно с американцами системы «ядерного возмездия». Тем не менее социал-демократы стремились заручиться поддержкой США в ходе предвыборной кампании: по заявлению авторов обзора, «СДПГ выступает за усиление сотрудничества с США в военной и экономической областях. Брандту оказан прием в США… Прибывший в Бонн для переговоров по финансовым вопросам заместитель госсекретаря Дж.Болл принял членов руководства СДПГ... Партия поддерживает связи с американским посольством в Бонне…»7. В сложившихся условиях для Аденауэра и ХДС осенние выборы в бундестаг могли закончиться потерей абсолютного депутатского большинства. Приход к власти в США Дж.Кеннеди стал для федерального канцлера еще одним неприятным сюрпризом: он рассчитывал на победу кандидата от Республиканской партии Р.Никсона. Кроме того, отмечалось в документе, на повестке дня встал «вопрос об обновлении кадров ХДС… На пользу Аденауэру пошло избрание Штрауса председателем баварской ХСС, выдвинувшее его в число преемников Аденауэра. Укрепление позиций Штрауса приводит к усилению настроений в пользу более длительного пребывания на посту самого Аденауэра…»8. Тем не менее результаты состоявшихся 19 марта 1961 года коммунальных выборов в земле Северный Рейн-Вестфалия обнадеживали федерального канцлера: если ранее ХДС имела большинство в 27 районных органах самоуправления, то теперь -  в 41. Укрепились ее позиции и в земле Нижняя Саксония, где ХДС получила 4 млн. голосов (на 7,5% больше по сравнению с выборами 1957 г.)9. Прирост голосов произошел за счет ослабления позиций СДПГ, «новый курс» которой был принят в индустриальных районах далеко не всеми ее избирателями.  15 марта в бундестаге голосами ХДС и СвДП (СДПГ голосовала против) был одобрен бюджет Министерства обороны ФРГ на 1961 год в сумме 11,7 млрд. марок, или свыше 27% от федерального бюджета10. Одновременно ХДС вела агитацию против СДПГ и ее руководителя Вилли Брандта, выдвинувшего свою кандидатуру на пост федерального канцлера. В проправительственной прессе подчеркивалось эмигрантское происхождение лидера социал-демократов и зависимость СДПГ от позиции профсоюзов. Социал-демократы не оставались в долгу, начав кампанию против статс-секретаря канцелярии Аденауэра Ганса Глобке, который при нацистах работал в Министерстве внутренних дел и был автором комментариев к нюрнбергским расовым законам. Предполагалось также, что именно Глобке был причастен к депортации евреев из Греции11.Накал внутриполитической обстановки неизбежно приводил к обострению внешнеполитического противостояния. Для разрешения конфликта и предпринимались меры, связанные с возможностью установления контактов с представителями легальной внепарламентской оппозиции. О том, что такие попытки предпринимались, свидетельствует письмо посла СССР в ФРГ А.А.Смирнова заведующему Третьим Европейским отделом МИД СССР И.И.Ильичеву от 19 апреля 1961 года, в котором рекомендовалось «установить контакты по дипломатической линии с представителями внепарламентской легальной оппозиции в ФРГ»12. Таким способом предлагалось повлиять на смягчение позиции западногерманской стороны. Свой резон в таком подходе существовал: среди оппозиционно настроенных к политике К.Аденауэра течений были и левые, и консервативные течения, которых не устраивали ни увеличение военного бюджета ФРГ, отстаиваемое ХДС/ХСС, ни евроатлантическая, по существу, позиция СДПГ, озвученная ее руководством в Бад-Годесберге в 1959 году. Недооценивать эти течения не стоило: именно они стали несколькими годами позже привлекать то молодое поколение 1960-х, которое по-новому сформулировало вопросы морали и этики относительно действий своих родителей во время войны и правомерности существования ФРГ в тех условиях, в которых она существовала в тот момент. Самыми заметными внепарламентскими левыми течениями были «Объединение независимых социалистов», «Демократический союз избирателей» (в Северном Рейне-Вестфалии), «Немецкий демократический союз», «Социальный союз студентов», «Социалистическая молодежь Германии - «Соколы» и ряд других. Под их критику попадала как внутренняя политика ФРГ (налоговая политика, возможность введения так называемых чрезвычайных законов)*, (*В 1951 г., в нарушение ст. 101 Конституции, в ФРГ была создана система политических судов. Эти суды резко ограничили права подсудимых (например, суды руководствовались априорным положением, что действия органов власти ФРГ заведомо не могут расходиться с Конституцией, попытка подсудимого доказать, что он осуществлял свои конституционные права или действовал в защиту Конституции, отвергались с порога). Политические суды ввели в практику принятие в качестве «свидетельских показаний» данных анонимных источников (то есть спецслужб и секретных агентов, не появлявшихся на заседаниях). Подсудимые не могли (в нарушение Конституции и УПК) в открытом судебном заседании опровергнуть эти «свидетельства», задать вопросы этим «свидетелям» и т.д. Закон 1953 г. о собраниях ограничил право на собрания и манифестации. Четвертый закон об изменении уголовного права (1957 г.) ввел уголовную ответственность за устные или письменные выступления против ремилитаризации ФРГ. Так что когда правительство решило ввести еще и тотальное, тщательно разработанное чрезвычайное законодательство, мгновенно образовалось движение протеста против «чрезвычайных законов».) так и внешняя (непризнание ГДР, вопрос о границах, увеличение военного бюджета).На пике противостоянияОба блока и оба германских государства наращивали свои вооруженные силы и активизировали пропаганду против противника. Власти ГДР жаловались на западные угрозы и маневры, «провокационные» нарушения границы страны (137 - за май-июль 1961 г.), деятельность антикоммунистических групп. Они обвиняли «агентов ФРГ» в организации десятков актов саботажа и поджогах. Большое недовольство руководства и полиции Восточной Германии вызывала невозможность контролировать потоки людей, перемещавшихся через границу.Летом 1961 года ситуация усугубилась. Жесткий курс первого Председателя Госсовета ГДР Вальтера Ульбрихта, экономическая политика, направленная на то, чтобы «догнать и перегнать ФРГ», и соответствующее увеличение производственных норм, хозяйственные трудности, внешнеполитическая напряженность и более высокий уровень оплаты труда в Западном Берлине побуждали тысячи граждан ГДР уезжать на Запад. Всего за 1961 год страну покинули более 207 тыс. человек. Только за июль 1961 года более 30 тыс. восточных немцев бежали из страны. Это были преимущественно молодые и квалифицированные специалисты. Возмущенные власти Восточной Германии обвиняли Западный Берлин и ФРГ в «торговле людьми», «переманивании» кадров и попытках сорвать их экономические планы. Они уверяли, что хозяйство Восточного Берлина ежегодно теряет из-за этого 2,5 млрд. марок.4 июня 1961 года МИД ГДР вручил французскому правительству ноту, в которой выражался «протест по поводу намечаемых на ближайшие дни реваншистских выступлений в Западной Германии и Западном Берлине и маршей в направлении границ ГДР»13. Среди таких мероприятий были названы «Общегерманская встреча силезцев» в Ганновере, «День судетских немцев» в Кельне, «Федеральная встреча придунайских нем-цев» в Карлсруэ, «Бранденбургский день» в Западном Берлине.В условиях обострения обстановки вокруг Берлина руководители стран ОВД приняли решение закрыть границу. Слухи о подобных планах носились в воздухе еще в июне 1961 года, но лидер ГДР Вальтер Ульбрихт в тот момент отрицал подобные намерения. В действительности тогда еще не было получено окончательного согласия со стороны СССР и других участников Восточного блока. С 3 по 5 августа в Москве было проведено совещание первых секретарей правящих коммунистических партий государств ОВД, на котором Ульбрихт настаивал на закрытии границы в Берлине. На сей раз он получил поддержку со стороны союзников. 7 августа на заседании Политбюро Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) было принято решение о закрытии границы ГДР с Западным Берлином и ФРГ. 12 августа соответствующее постановление принял и Совет министров ГДР. Полиция Восточного Берлина была приведена в состояние полной готовности. В 1 час ночи 13 августа 1961 года началось осуществление проекта. Около 25 тыс. членов военизированных «боевых групп» с предприятий ГДР заняли линию границы с Западным Берлином; их действия прикрывали части восточногерманской армии. Части Группы советских войск в Германии (ГСВГ) были приведены в состояние повышенной боевой готовности.13 августа 1961 года началось строительство стены. В первом часу ночи к району границы между Западным и Восточным Берлином были подтянуты войска, которые в течение нескольких часов полностью блокировали все участки границы, находящиеся в черте города. К 15 августа вся западная зона была обнесена колючей проволокой и началось непосредственное возведение стены. В тот же день перекрыли четыре линии Берлинского метро - U-Bahn - и некоторые линии городской железной дороги - S-Bahn (в период, когда город не был разделен, любой берлинец мог свободно перемещаться по городу). Закрыли семь станций на линии метро U6 и восемь станций на линии U8. В связи с тем, что эти линии шли из одной части западного сектора в другую его часть через восточный сектор, было принято решение не разрывать линии западного метрополитена, а лишь закрыть станции, находящиеся в восточном секторе. Открытой осталась только станция Фридрихштрассе, на которой был организован контрольно-пропускной пункт. Линия U2 была разорвана на западную и восточную половины (после станции Тельманплац). Потсдамерплац также была закрыта, так как находилась в приграничной зоне.Сооружение Берлинской стены повергло западных политиков в шок. Оно стало упреждающим шагом, которого на Западе никто не ждал. Дж.Кеннеди рассчитывал, что у него в распоряжении по крайней мере несколько месяцев. В Вашингтоне предполагали, что советский лидер Н.Хрущев приурочит свое официальное заявление о подписании мирного договора с ГДР к XXII съезду КПСС, намеченному на вторую половину октября. Уже 12 декабря 1961 года, когда накал страстей вокруг произошедших событий утих, известный американский обозреватель Уолтер Липман написал: «Ахиллесова пята позиции Запада заключается в том, что моральное состояние западных берлинцев и их готовность оставаться в городе… зависит от их веры в Атлантический союз. Их уверяют в том, что они дождутся того времени, когда этот союз добьется воссоединения двух Германий и восстановления их собственного города в качестве германской столицы. По этой вере и нанес Хрущев удар 13 августа… Главное же состоит в том, что Западный Берлин уже не является символом и убедительным обещанием того, что коммунизм будет отброшен за линию Одер - Нейсе, а может быть, и за Вислу»14.Возведение Берлинской стены заставило власти в Западном Берлине столкнуться с социальными и экономическими трудностями, преодоленными лишь к 1965 году15. В справке о положении в Западном Берлине после 13 августа 1961 года, составленной в феврале 1962 года в Третьем Европейском отделе МИД СССР, говорилось: «Вследствие введения контроля на границе ГДР с Западным Берлином последний лишился большого источника рабочей силы, которая приходила из ГДР. В Западном Берлине за последние годы остались на постоянное жительство десятки тысяч беженцев из ГДР. Кроме того, после 13 августа 1961 года Западный Берлин потерял свыше 70 тыс. рабочих и служащих, преимущественно высокой квалификации, которые жили в ГДР, но работали на западноберлинских предприятиях (так называемые гренцгенгеры). Еженедельно Западный Берлин покидает свыше 2 тыс. человек»16.После того, что свершилось, в Вашингтоне стали лихорадочно просчитывать, является ли возведение стены прямым нарушением соглашения о четырехстороннем управлении Берлином. Решили, что нет. Вот как описывал происходившее Т.Соренс, советник Президента Кеннеди: «Все согласились, что стена была незаконным, аморальным и бесчеловечным делом, но, однако, не поводом для войны. Она положила конец роли Западного Берлина как своеобразной витрины и пути спасения для Востока. Но не вторглась в сферу действия трех основных целей Запада, которые он преследовал: нашему присутствию в Западном Берлине, нашему доступу в Западный Берлин и праву западных берлинцев избирать свою собственную систему...»17Оснований для проведения силовой акции не было. Тем не менее западные державы не собирались оставлять происшедшее без реакции. 3 августа Конгресс США одобрил выделение дополнительных финансовых средств на закупку вооружений и призыв 250 тыс. резервистов. 14 августа командование ВМС США объявило, что задерживает на дополнительный срок до одного года 26 тыс. офицеров и матросов. 16 августа 113 частей национальной гвардии и резервов были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Это были запоздалые и, скорее, демонстративные меры. Но дело едва не дошло до вооруженного столкновения, когда американские танки были выдвинуты на КПП Фридрихштрассе. В свою очередь, английские танки появились в районе Бранденбургских ворот, а французские - на Виттенауэрштрассе. 17 августа английские военнослужащие под предлогом защиты памятника советским воинам в Тиргартене обнесли его колючей проволокой и расположили поблизости три танка, пять бронетранспортеров, десять автомашин и четыре безоткатных орудия. В этот же день Дж.Кеннеди распорядился направить в Западный Берлин войсковой контингент численностью в 1,5 тыс. человек. В случае эскалации чрезвычайной ситуации предполагалось дополнительно направить в Берлин дивизию. Эти действия вызвали немало переполоха в Москве. Советское руководство опасалось двух возможных ответных акций со стороны Запада. США могли попытаться силой открыть границу в Берлине. В этом случае неизбежным было вооруженное столкновение, скорее всего локальное. Но еще более болезненной могла стать «война экономик». Руководство СССР опасалось негативного для себя и в особенности для своего союзника продолжения эскалации кризиса и было заинтересовано в стабилизации положения. По поручению Президиума ЦК КПСС заместитель Председателя Совета Министров СССР А.И.Микоян и министр иностранных дел СССР А.А.Громыко подготовили доклад о возможных последствиях и контрмерах в случае экономической блокады ГДР западными странами. Они пришли к выводу, что такая блокада нанесет значительный ущерб ГДР, потери которой только в случае прекращения внутригерманской торговли составят около 1,8 млрд. марок ФРГ. Экономику Западного Берлина это практически не затронет.  Начались многосторонние контакты между Н.С.Хрущевым и авторитетными западными политиками (Дж.Кеннаном, Д.Раском и др.) с целью смягчить обстановку и выйти на неформальное соглашение по Западному Берлину. Напряженность вокруг проблемы Берлинской стены несколько спала. Когда стало очевидным, что возведение Берлинской стены не встретит силовой реакции Запада, Н.С.Хрущев отправился на отдых в Сочи. Во время его отсутствия, 22 августа, восточногерманское правительство закрыло все, кроме одного, пограничные контрольные пункты и приступило к оборудованию 100-метровой нейтральной полосы с каждой стороны пограничного сектора. На следующий день советское правительство направило ноты, в которых обвинило трех западных союзников в использовании воздушных коридоров для доставки в Западный Берлин «реваншистов, экстремистов, саботажников и шпионов» и впервые выступило с угрозой вмешаться в воздушное сообщение с Западным Берлином18. Это встретило резко негативную реакцию Запада. 24 августа в ответ на акцию восточногерманских властей вдоль пограничного сектора было развернуто около тысячи американских военнослужащих с танками поддержки. 29 августа советское правительство объявило о временной задержке увольнения в запас из советских Вооруженных сил. На следующий день в Москве было объявлено о возобновлении ядерных испытаний. Все эти действия поставили Запад и социалистический блок на грань возможной войны. Советские ядерные испытания начались 1 сентября и продолжались с короткими интервалами вплоть до 30 октября, когда в СССР была взорвана сверхмощная «Царь-бомба» АН602 в 50 мегатонн. 12 сентября секретарь ЦК КПСС Ф.Козлов заявил о том, что ультимативный срок для подписания мирного договора с ГДР продлен. На следующий день два советских истребителя обстреляли - не на поражение, а в демонстративных целях - два американских транспортных самолета, следовавших в Берлин. Это была наиболее острая точка кризиса. 24 сентября Дж.Кеннеди получил от Н.С.Хрущева личное послание, в котором тот заверял, что «шторм над Берлином прошел». 17 октября в докладе на XXII съезде КПСС Н.Хрущев заявил о том, что ультимативный срок для подписания сепаратного мирного договора с ГДР (31 декабря) не так уж важен, если Запад продемонстрирует реальную готовность разрешить Берлинский вопрос. В сентябре-октябре 1961 года американская военная группировка в Западной Германии была увеличена на 40 тыс. человек, численность тактических истребителей доведена до 300 единиц, проведен целый ряд учений. Противостояние СССР - США продолжилось. Оно сопровождалось опасными эпизодами и впоследствии. 26-27 октября на секторальной границе в Берлине возник самый серьезный конфликт, известный в западной историографии как «инцидент у пропускного пункта Чарли». В тот момент вопрос войны и мира зависел от крепости нервов танковых экипажей и их командиров. Советские танки были вплотную придвинуты к пограничному сектору, на противоположной стороне которого уже находились американские танки.  Противостояние танков в Берлине. ЧекПойнт-Чарли Советская разведка донесла Н.Хрущеву о готовившейся американской военной провокации с целью снести пограничные заграждения на Фридрихштрассе, между британским и советским секторами. В ответ на американские действия по тревоге были подняты войска Группы советских войск в Германии, Национальной народной армии ГДР, других стран Варшавского договора. В указанные районы сразу же направились советские танковые подразделения. На Фридрихштрассе прибыла 7-я танковая рота капитана Войтченко 3-го батальона 68-го гвардейского танкового полка. «И вот мы на Фридрихштрассе, - вспоминал участник событий старшина роты В.Сычев. - Перед нами стоят американские танки М-48. Слева от танков в окнах и на чердаке пограничного дома за мешками с песком расположились вооруженные полицейские, справа - улюлюкающая и свистящая толпа фашиствующих молодчиков»19. Советские танки были отведены утром 28 октября. Это означало окончание Берлинского кризиса. Кризис завершился, но борьба за превосходство между СССР и США продолжалась. В период с 29 сентября 1961 года по 16 января 1962-го в районе Фридрихштрассе постоянно находилось по десять танков и бронетранспортеров США. Что касается непосредственной границы между ФРГ и ГДР, то лишь осенью 1961 года там произошло 2137 всевозможных инцидентов и конфликтов, зарегистрировано 685 случаев нарушений границы. При этом было разрушено 83 пограничных здания, имели место 2118 попыток склонить к дезертирству восточногерманских пограничников20. От противостояния к закреплению статус-квоК счастью, открытого вооруженного конфликта удалось избежать. Тогда и позже Н.С.Хрущев считал, что провокации были в целом делом рук американских военных и не санкционировались непосредственно Президентом США Дж.Кеннеди, что западные державы не были готовы идти на конфликт в Германии. И в этом он не ошибся. Тем не менее предотвращение провокаций на секторальной границе оставалось в этот период главной проблемой. Вначале, вспоминал Н.Хрущев, он не был уверен, что полиция ГДР будет стрелять в своих перебежчиков. Ульбрихт, однако, настаивал, что охрана границы - это суверенное дело ГДР. 12 ноября 1961 года Президиум ЦК КПСС по докладу министра иностранных дел А.А.Громыко и министра обороны СССР Маршала Советского Союза Р.Я.Малиновского рассмотрел меры по охране восточногерманской границы, тем самым приняв на себя большую часть ответственности за происходящее на секторальной границе. Несмотря на тактический успех, связанный с молниеносным возведением Берлинской стены, к чему Запад оказался не готовым, в стратегическим плане этот шаг оказался проигрышным. В своих воспоминаниях Н.С.Хрущев говорил о том, что стена помогла ему восстановить статус-кво в Германии и что Дж.Кеннеди потерпел поражение в Берлине. Документы, однако, показывают, что никто в советском руководстве не расценивал итоги Берлинского кризиса как победу. Глубокая разочарованность царила и в руководстве ГДР. Восточные немцы были уверены в том, что Н.С.Хрущев осуществит свои угрозы, с которыми выступал в период берлинского кризиса, и передаст восточным немцам советские обязательства в отношении Берлина. Имелись разного рода проекты соглашений, которые Восточная Германия должна будет подписать с новым «вольным городом» - Западным Берлином. Несмотря на три года советской силовой дипломатии,  а скорее, благодаря им, США, их союзники по НАТО, и прежде всего ФРГ, не пошли на переговоры по германскому вопросу и на признание ГДР. Нормализация обстановки в Берлине растянулась почти на три десятилетия. Основной причиной напряженности все это время оставалась дипломатическая и психологическая война между СССР и Западом по вопросу о статусе Западного Берлина.  После строительства Берлинской стены Н.С.Хрущев еще некоторое время рассматривал напряженность вокруг Западного Берлина как средство силового нажима на Запад, но был удовлетворен стабилизацией положения в ГДР и Центральной Европе в целом. Его внимание переключилось на другие точки советско-американского соперничества, прежде всего на Кубу. Когда в дни Карибского кризиса, в октябре 1962 года, заместитель министра иностранных дел СССР В.В.Кузнецов предложил в ответ на блокаду Кубы военно-морскими силами США предпринять ответные меры против Западного Берлина, Н.С.Хрущев в повышенных тонах заявил, что ему не нужна «еще одна авантюра». Нет никаких данных, подтверждающих существующее мнение о том, что Н.Хрущев разместил советские ракеты на Кубе прежде всего для того, чтобы «разменять» их потом на свое решение «проблемы» Западного Берлина. Скорее всего, советский лидер искренне верил, что Западный Берлин рано или поздно все равно попадет в советскую сферу влияния - так же, как верил он в неизбежность победы социализма в мирном экономическом соревновании с капиталистическим способом производства. qВ этом году со времени возведения Берлинской стены прошло ровно полвека. Берлинская стена просуществовала до 1990 года как своеобразный символ противостояния двух германских государств, разделения Европы, холодной войны и окончательного установления биполярного мира.9 ноября 1989 года в 19 часов 34 минуты, выступая на пресс-конференции, которая транслировалась по телевидению, представитель правительства ГДР Гюнтер Шабовски огласил новые правила въезда и выезда из страны. Согласно принятым решениям, граждане ГДР могли получить визы для немедленного посещения Западного Берлина и ФРГ. Именно этот момент и стал временем прекращения существования Берлинской стены, этого символа разделения Европы на Восток и Запад. 22 декабря 1989 года открылись для прохода Бранденбургские ворота, через которые была проведена граница между Восточным и Западным Берлином. В октябре 1990 года в результате объединения Германии была поставлена точка в длительной исторически аномальной конфронтации двух германских государств. Но это уже совсем другая история.