ДЛЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ школ русского циклизма, цивилизационного, интегрального макропрогнозирования, воспринявших и развивающих идеи Николая Кондратьева, Йозефа Шумпетера, Питирима Сорокина, Фернана Броделя, Владимира Вернадского, Никиты Николаева, кризис, разразившийся с 2008 года, был неизбежен, предсказуем и необходим. Он выполняет функцию, по выражению Йозефа Шумпетера, "созидательного разрушения", очищает глобальное пространство от устаревшей, исчерпавшей свой потенциал развития индустриально-капиталистической системы, открывает простор для постиндустриальной, интегральной системы, для утверждения шестого Кондратьевского цикла и адекватного ему технологического уклада, для смены модели глобализации и формирования многополярного мира, базирующегося на партнерстве локальных цивилизаций и ведущих держав в масштабе планеты.

Вместе с тем это не просто повторение мирового кризиса 1929-1933 годов, предшествовавшего становлению четвертого Кондратьевского цикла, утверждению в ряде государств тоталитарных режимов и Второй мировой войне. Кризис происходит на новом витке исторической спирали. Это не просто переход к очередному долгосрочному циклу в динамике индустриального общества, он является составляющей  глобальной революции, которая завершится во второй четверти XXI века становлением постиндустриальной (интегральной, гуманистически-ноосферной) мировой цивилизации, пятого, более дифференцированного поколения локальных цивилизаций.

В современном глобальном кризисе переплетаются кризисные фазы в динамике цивилизационного генотипа: кризисы демографический, энергоэкологический, технологический, экономический, геополитический, социокультурный. Они резонируют, усугубляя разрушительные последствия очищающего смерча, охватившего планету. Но только при таком системном подходе с длительным горизонтом можно уяснить содержание происходящих трансформаций и надежные пути движения к будущему обществу.

От пятого к шестому Кондратьевскому циклу

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ ХХ столетия подтвердил истинность выдвинутого великим русским экономистом Николаем Кондратьевым еще в 1922 году положения о больших циклах конъюнктуры, получивших в последствии название "Кондратьевских циклов", "Кондратьевских волн". Примерно каждые полвека ученые мира вспоминают о его наследии и предвидении. Так было и во время кризиса 1929-1933 годов, когда ученого избрали в Американское эконометрическое общество вместе с Шумпетером, Кейнсом, Леонтьевым. Так было и во время кризиса 1970-х годов, когда по миру прокатилась волна монографий и конференций, посвященных его учению и очередному кризису. Так, видимо, произойдет и в ближайшие годы, когда все вокруг вспомнят о предвидении российского ученого.

За время существования индустриально-капиталистического общества можно говорить о пяти сменяющих друг друга (с сокращающейся периодичностью) Кондратьевских циклах и лежащих в их основе технологических укладах: конца XVIII - первой трети XIX века, середины и второй половины XIX века, первой половины ХХ века; послевоенных десятилетий. Пятый цикл развернулся с 1980-х годов и с экономического кризиса 2000-2001 годов вступил в понижательную волну, которая, надо полагать, охватит современный кризис 2008-2010 годов и последующий кризис второй половины следующего десятилетия, а с 20-х годов XXI века начнется повышательная волна шестого Кондратьевского цикла. Периодические кризисы, конечно, и в перспективе сохранятся, но их глубина и длительность будут гораздо меньше, пока не наступит (видимо, в 2040-х гг.) время для очередной смены Кондратьевских циклов и сопровождающих эту смену более глубоких кризисов.

На чем основан наш столь смелый прогноз в период широко распространенной неуверенности в возможности долгосрочного прогнозирования?

Во-первых, на сложившейся ритмике цикличной динамики экономики и общества за два предыдущих столетия. Эта ритмика просматривается достаточно отчетливо, равно как и тенденция сокращения средней продолжительности среднесрочных и долгосрочных циклов (закон сжатия исторического времени). Это циклично-генетическая закономерность социально-экономической динамики. И нет оснований полагать, что она вдруг перестанет действовать, тем более что предсказанные ранее на основе этой закономерности циклы и кризисы реализуются в жизни.

Во-вторых, этот прогноз имеет своей глубинной, материальной основой динамику технологических укладов, определяющих темпы роста ВВП и производительность труда. Наиболее эффективным оказался четвертый уклад, он дал рекордные за всю историю темпы прироста ВВП. По расчетам А.Меддисона, в 1950-1973 годах среднегодовые темпы прироста ВВП в целом по миру составили 4,9%, на душу населения - 2,92%. Однако уже в следующей четверти века (1974-2001 гг.) они снизились до 3,3 и 1,41% соответственно 1. В начале XXI века они еще более замедлились. По расчетам ИМЭМО РАН, среднегодовые темпы роста производительности труда (ВВП на одного занятого) в целом по миру снизились с 3% в 1950-х годах до 1,1% в 1990-х годах.

В период глобального кризиса наблюдается абсолютное снижение как ВВП, так и производительности труда. Кризис будет в основном преодолен, вероятно, в 2010 году. Возможно, за кризисом 2008-2009 годов последует фаза депрессии, в ходе которой начнется новая инновационная волна. И лишь после кризиса второй половины 2010-х годов технологии шестого уклада вступят в фазу распространения и обеспечат сравнительно высокие темпы роста производительности труда и роста ВВП.

Речь идет об авангардных цивилизациях в освоении шестого уклада - североамериканской, западноевропейской, китайской, японской. В цивилизациях второго эшелона (включая евразийскую) этот процесс будет проходить долго и болезненно, поскольку здесь нет достаточных интеллектуальных, трудовых, финансовых ресурсов для инновационно-технологического прорыва. Наиболее опасная ситуация складывается в деградирующей африканской (Африка южнее Сахары) цивилизации. Без партнерской помощи со стороны авангардных цивилизаций катастрофические тенденции, представляющие опасность для всего глобального сообщества, здесь будут нарастать.

В-третьих, развертывающийся в мире энергоэкологический кризис имеет достаточно затяжной характер. Он может быть преодолен на базе энергоэкологической революции второй четверти XXI века, перехода к энергосберегающим технологиям и альтернативным источникам энергии, в том числе возобновляемым. Это потребует, как минимум, двух десятилетий. Тем временем лучшие месторождения минерального сырья и топлива исчерпываются, они будут дорожать. Лишь во второй четверти века ожидается инновационно-технологический прорыв, переход к ноосферному энергоэкологическому способу производства и потребления.

Наконец, в-четвертых, технологическую революцию, как и любую другую, делают люди. Нужно честно признать, что в настоящее время не только в развивающихся, но и развитых странах ощущается растущий дефицит ориентированных на инновационный прорыв ученых, конструкторов, инженеров, квалифицированных рабочих, менеджеров -  чрезмерно прагматизированная система образования их не готовит или готовит в минимальном объеме. Потребуется смена поколения людей, чтобы инновационный прорыв получил массовую кадровую базу.

Все это дает нам основание предвидеть затяжной характер настоящего и следующего за ним кризиса. Но одновременно это показывает магистральный путь выхода из кризиса - освоение и распространение базовых инноваций шестого уклада. "Инновации преодолевают депрессию" - таков главный путь выхода из кризиса, сформулированный немецким экономистом Герхардом Меншем в 1975 году, в разгар кризиса 1970-х годов.

Откат и трансформация глобализации

ПОСЛЕДНЯЯ ЧЕТВЕРТЬ ХХ ВЕКА прошла под флагом глобализации. Волны глобализации прокатывались одна за другой, охватывая движения товаров и информационных услуг, капиталов и людей, ставя национальные экономики в тесную зависимость от колебаний конъюнктуры мировых рынков. Сформировался верхний, наднациональный этаж экономической пирамиды - глобальная экономика. И хозяевами на этом этаже были богатые страны "золотого миллиарда", транснациональные корпорации (ТНК) и мировые финансовые центры, поддерживаемые Международным валютным фондом (печально известный "вашингтонский консенсус"), Всемирным банком, Всемирной торговой организацией. Они всячески продвигали глобализацию по неолиберальной модели, не особенно заботясь о ее последствиях для бедных стран и социальных слоев и не замечая назревавшие "гроздья гнева" среди обездоленных. Эти противоречия достаточно убедительно раскрыл в своих книгах нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц - единственный экономист с мировым именем, пытавшийся противостоять такому направлению глобализации.

Однако такому положению пришел конец, и конец необратимый. Глобальный кризис 2008-2010 годов - это не только кризис позднеиндустриальной мировой экономики, это и глобальный кризис неолиберальной модели глобализации. Развернулся откат глобализации, в 2020-х годах последует ее глубокая трансформация: изменятся ее внешние признаки и содержание.

Вместе с тем наблюдается ослабление взаимозависимости национальных экономик. В чем это выражается?

Во-первых, темпы роста мировой торговли товарами и услугами, которые развивались стремительнее, чем ВВП, теперь падают быстрее, чем сокращается объем производства.

Во второй половине ХХ века наблюдался определенный рост мирового экспорта по сравнению с объемом производства и ВВП.

В третьей четверти ХХ века были достигнуты рекордные за всю историю темпы роста мирового производства (в 3,6 раза), ВВП (в 3,2 раза) и экспорта (в 5,8 раз). При этом наиболее высокими темпами росли производство и экспорт готовой продукции, сконцентрированной в основном в развитых странах. Глобализация в большей мере охватила эту сферу воспроизводства.

В последней четверти ХХ века темпы роста мировой экономики заметно снизились: по производству - с 361 до 195%, по ВВП - с 321 до 204%, по экспорту - с 578 до 377%. Однако сохранилась тенденция опережающего роста экспорта: коэффициент опережения составил к производству 1,93, по ВВП - 1,85, то есть возрос по сравнению с предыдущим периодом, что свидетельствует об усилении процесса глобализации. Наиболее высокими темпами увеличивался экспорт готовой продукции - в 5 раз против 2,4 раза по сельхозпродукции и в 3 раза по сырью. Следовательно, плоды глобализации доставались в основном развитым странам, в структуре экспорта которых преобладали готовые изделия. Эта тенденция усиливалась перераспределением мировой стоимости через цены: цены на готовые продукты выросли за четверть века в 9,24 раза против 3,75 раз по сельхозпродукции и 4,02 раз по сырью.

В начале XXI века (2001-2007 гг.) эти тенденции сохранились.

Сейчас еще нет полных данных о параметрах глобализации за период кризиса, но очевидно их направление: спад мирового производства и ВВП, опережающее сокращение объема мировой торговли, повышение самообеспеченности национальных экономик на основе вынужденных мер протекционизма для ослабления зависимости от колебаний конъюнктуры мировых рынков товаров и услуг. Эти тенденции ослабнут после выхода из кризиса, но, скорее всего, останутся, пока глобализация не освободится от агрессивной политики ТНК и не придет в соответствие с реальными потребностями международного разделения труда.

Во-вторых, ослаблено движение капитала, прямых иностранных и особенно спекулятивных инвестиций, стремительных перетоков капитала.

Подобный кризис наблюдался в период мирового кризиса 2001-2002 годов. Объем рыночной капитализации в целом по миру, согласно оценкам Всемирного банка, сократили с 32,2 трлн. долларов в 2000 году, до 23,4 триллиона в 2003 году, что составило 27%.

Судя по всему, глобальный кризис 2008-2010 годов приведет к гораздо более крутому падению инвестиций и рыночной капитализации. Для выхода из кризиса потребуются крупные инвестиции в модернизацию экономики, в базисные инновации шестого уклада. Мировой финансовый рынок сократится, и возвращения к прежним параметрам следует ожидать не скоро.

Во время предыдущего цикла мировая рыночная капитализация к 2007 году увеличилась в 2,3 раза за четыре года и составила 54,2 трлн. долларов. Этот глобальный "мыльный пузырь" виртуальной экономики лопнул. И вряд ли в перспективе ближайшего десятилетия следует ожидать его возрождения. Налицо весьма ощутимый и долговременный откат финансовой глобализации.

В-третьих, усиление подвижности рабочей силы, что нашло выражение в ускоренном росте международной миграции. По данным Всемирного банка, накопленная миграция выросла с 164 млн. человек в 1995 году до 190 миллионов в 2005 году. Причем поток мигрантов был в основном однонаправленным: из стран с низким и средним уровнем дохода в страны с высокими доходами, испытывавшими дефицит в рабочей силе.

В период кризиса конъюнктура мирового рынка труда резко изменилась. Появились десятки миллионов безработных, в том числе в развитых странах. Спрос на рабочую силу упал, и вряд ли он возобновится в прежнем объеме в следующем десятилетии. К тому же структура этого спроса изменится - потребуются квалифицированные работники для освоения производства и применения новых поколений высокотехнологичных изделий. Это еще один удар по экономике развивающихся стран, получавших немалые вливания от эмигрировавших работников: в 2006 году эти поступления по странам с низкими доходами составили 55,2 млрд. долларов, со средним - 166,7 млрд. долларов.

Следовательно, тенденция отката глобализации уже наблюдается и сохранится надолго в трех основных направлениях: на рынках товаров и услуг, инвестиций, труда. Одновременно будет происходить  трансформация глобализации, отказ от неолиберальной модели и усиление межгосударственного регулирования, подрывающего фундамент бесконтрольного и сверхкорыстного доминирования ТНК.

Эта тенденция явно проявилась на саммитах только что возникшего под влиянием глобального кризиса нового института партнерства цивилизаций и ведущих держав мира - "Группы 20", особенно на апрельском саммите 2009 года в Лондоне. Здесь столкнулись две линии: стремление сохранить и спасти ныне существующую модель мировой экономики и глобализации и стремление радикально изменить их, отказавшись в основном от неолиберальной модели, поставив под контроль мировые рынки, а также усилив роль государств в национальной экономике, следуя примеру Рузвельта и рецептам Кейнса. Пока найден компромисс между этими позициями. Однако не обсуждался магистральный путь выхода из кризиса: инновационный прорыв, партнерство цивилизаций в освоении и распространении шестого технологического уклада, который сможет не только обеспечить повышение темпов экономического роста и производительности труда, но и преодолеть экономический кризис, перейти к ноосферному энергоэкологическому способу производства и потребления.

Более радикальные предложения содержатся в антикризисных рекомендациях комиссии ООН во главе с нобелевским лауреатом Джозефом Стиглицем, но и здесь инновациям уделяется мало внимания.

Выработка и осуществление новой, гуманистически-ноосферной модели глобализации потребует еще немалого времени и усилий, давления со стороны встревоженного, приходящего в движение глобального гражданского общества. Но движение в этом направлении неизбежно, если человечество хочет отойти от края пропасти.