Апрельский саммит лидеров пяти наиболее влиятельных государств евразийского пространства, азиатского континента, Латинской Америки и отныне (после подключения ЮАР) также Африки явно не обойден вниманием. Как и следовало ожидать, он вызвал широкий мировой резонанс, заставляющий задуматься о том, кто сегодня и завтра способен отстаивать новые формулы международного сотрудничества ради устойчивого роста мировой экономики, обеспечения безопасного развития мирового сообщества с учетом социальных императивов и экологических ограничений. Внимание и резонанс вполне объяснимы, поскольку речь идет о практике коллективных решений и коллективных действий новых центров мировой экономики и политики - тех, от которых по всем признакам зависит общее будущее землян.

В настоящее время объединение БРИКС воспринимается как коалиция ряда крупных либо сверхкрупных держав, которые до сих пор не входили в круг традиционных центров мировой системы, но в силу неравномерности развития, простимулированной глобализацией, вступили на траекторию восхождения в мировой иерархии на ее верхние этажи. Именно в этом, прежде всего в логике процесса восхождения, с неизбежностью сопровождаемом сдвигами в соотношении и расстановке сил на мировой арене, страны БРИКС находят для своего объединения минимально необходимый общий знаменатель.

Отсюда же следует общая заинтересованность в том, чтобы минимизировать издержки и риски перехода к новой полицентричной системе международных отношений. Между тем, как неоднократно демонстрировала история, подобные переходы - от одной системы к другой - довольно часто осуществлялись через тяжелейшие кризисы мирового масштаба, порой через катастрофические войны, втягивавшие в свою орбиту десятки государств. Мрачные предчувствия на сей счет посещают и наших современников. Об этом, в частности, говорил в одном из своих интервью в 2010 году Марко Аурелио Гарсиа, влиятельный бразильский политик, советник президента страны по международным делам1. Навязчивая идея вероятности масштабных военных конфликтов в XXI веке звучит в бестселлере Джорджа Фридмана «Следующие 100 лет». (Дж. Фридман - руководитель прогностического центра STATFOR, близкого к ЦРУ). По его мнению, ход событий к исходу века может даже довести до военного конфликта между Мексикой и США2.

Не будем пленниками алармистских представлений. Вероятность катастрофической развязки сегодня значительно меньше, чем прежде, имея в виду наличие таких сдерживающих обстоятельств, которые отсутствовали в прошлом. В общем виде речь идет о глобальной взаимозависимости больших и малых государств по жизненно важным параметрам. Тем не менее нельзя игнорировать противоречия, трения, столкновение интересов старых и новых центров мировой экономики и политики, круги рисков, расходящиеся от несостоявшихся государств. Отсюда следует, что феномен БРИКС - не только объективный результат мирового развития, но и объективно обусловленная ответственность, а с другой стороны, - инструмент, который при умелом применении способен помочь минимизировать риски перехода на полицентричный режим международных отношений. Возможен и целесообразен более конкретный эффект - коалиция БРИКС, практика ее функционирования способны благоприятствовать устранению сложностей и трений в двусторонних отношениях самих стран-участниц.

q

Казалось, глобализация нивелирует процессы мирового развития, приводя все к одному знаменателю. На практике получается иначе. Так произошло усиление неравномерности развития, но теперь уже в иной плоскости. Динамику мирового развития определяют тренды, рельефно проявившие себя к исходу XX века, в одном случае ускоряя экономический рост, в другом - производя его торможение.

Длинные ряды базовой экономической статистики указывают на уменьшение среднегодовых темпов роста ВВП и производительности труда в традиционных центрах мировой экономики. Йозеф Стиглиц считает, что ситуация на самом деле гораздо хуже того, что демонстрирует статистика ВВП. По его оценкам, действительные суммарные доходы домохозяйств (по его мнению, более достоверный показатель) в США с 2000 по 2008 год реально не только не увеличились, а совсем наоборот - сократились на 4%. Видимость же роста создавалась массированной кредитной накачкой. По существу же, речь шла о перепотреблении, которое оплачивалось в долг перед будущим3.

Торможение в традиционных центрах обусловлено: понижением нормы инвестиций в основной капитал; уменьшением вклада индустриального сектора в рост экономики (наращивание сферы услуг не могло его адекватно компенсировать); старением населения, которое утяжеляет социальную нагрузку на госбюджет и ограничивает резерв трудовых ресурсов в наиболее продуктивном возрасте4.

Рост экономики традиционных центров сдерживается сатурацией внутреннего рынка, а также смещением производства (порой и высокотехнологичного) на нарождающиеся рынки и практикой аутсорсинга. От этого, напротив, выигрывают нарождающиеся рынки, и прежде всего самые крупные из них, которые в наибольшей степени привлекают иностранных инвесторов.

Кроме того, совершенно очевидно, что эффект ревалоризации природных ресурсов ухудшил условия торговли (соотношение динамики цен экспорта и динамики цен импорта) для традиционных центров.
В наибольшей степени страдают те из них, которые, как Япония, особо зависели от поступления иностранного сырья и продовольствия. Иными словами, происходит своего рода инверсия «ножниц цен» в мировой торговле.

Наконец, нельзя обойти вниманием то, что является конечным результатом воздействия разнородных факторов неравномерности. В традиционных и восходящих центрах складывается разная комбинация издержек производства, разная их пропорция. Это во многом объясняет значительное превосходство в наращивании активов, которое последние годы имеют ТНК, формирующиеся на нарождающихся рынках, по сравнению со своими аналогами, давно сложившимися в зоне развитых рынков5.

Итак, торможение, наблюдающееся в традиционных центрах, контрастирует с ускорением роста в целом ряде стран, относимых к нарождающимся рынкам. При этом в большинстве случаев факторы, фигурирующие со знаком «минус» применительно к традиционным центрам, обретают позитивное значение для экономического роста на нарождающихся рынках.

Разумеется, отнюдь не все нарождающиеся рынки имеют полный и равнозначный перечень преимуществ, приведенных выше. И страны БРИКС, представляющие наиболее крупные величины на пространстве этих рынков, также имеют разную их комбинацию. Более того, нужно отдавать себе отчет в том, что в каждом случае речь идет об особой локальной цивилизации, которая по-своему детерминирует процесс развития.

Ссылаясь на огромные различия в группе четырех, а затем пяти членов коалиции, скептики (брикс-скептики) ставят под сомнение возможность консолидации коалиции восходящих гигантов, перспективу перевода ее в формат многостороннего финансово-экономического, технологического сотрудничества и взаимодействия в сфере международной безопасности. Очевидно также, что в традиционных центрах немало тех, кто крайне обеспокоен солидарными действиями коалиции, ее способностью строить коллективную платформу, совместно определять «Дорожную карту» для укрепления позиций в механизмах глобального регулирования. Речь идет, в частности, о том прогностическом сценарии, который в проекции на период до 2025 года, представлен в докладе Национального совета по разведке (США)6. В его последней главе приводится один из возможных сценариев, который прямо именуется «Раскол БРИК». Похоже, в зоне «коллективного Запада» многие, видя невозможность сохранения его гегемонии, были бы заинтересованы в реализации подобного сценария.

Впрочем, и в самих странах БРИКC у политических элит нет полного единодушия. В России сказывается инерция западноцентрических представлений. В новом историческом контексте как бы воспроизводится идейное противостояние XIX века - диспут западников и славянофилов. Хотя нечто аналогичное мы находим в истории других участников коалиции, будь то Индия, Китай или Бразилия. Тем не менее очевидно, что к настоящему времени политическая воля в пользу коалиции восходящих центров выражена достаточно определенно во всех случаях и во всех случаях приобретает стратегическое значение.

Практика становления коалиции - сначала в формате БРИК, а затем БРИКС - наглядно показывает, что, преодолевая сложности взаимной притирки, нахождения взаимопонимания и, наконец, консенсуса, страны-участницы последовательно продвигаются к насыщению взаимодействия БРИКС конкретным содержанием. И это лучший аргумент в дискуссии с брикc-cкептиками.

Совместная аналитическая работа ведется по финансово-экономическим вопросам, по выработке совместной платформы для продвижения коллективной позиции на встречах «Большой двадцатки». У БРИКС есть немалый шанс привлечь к своей позиции других представителей нарождающихся рынков, входящих в «G-20», а это, в свою очередь, создает возможность воздействия на решения, принимаемые в рамках «G-7/8». Солидарная позиция проявила себя при голосовании в Совбезе ООН по ливийскому вопросу. Все представители БРИК (тогда еще), а также Германия воздержались от поддержки резолюции 1973.

Положено начало сотрудничеству в области сельского хозяйства в поисках эффективных механизмов обеспечения продовольственной безопасности. Регулярно проводятся встречи и консультации руководителей национальных советов безопасности или аналогичных государственных ведомств. Актуальным и, можно сказать, жизненно необходимым становится взаимодействие в области энергетики. Несомненно, перспективным будет сотрудничество в сфере высоких технологий. Причем на многих направлениях участники коалиции имеют взаимодополняющие преимущества.

Никуда не уйти от рисков климатических изменений, глобальных экологических проблем. Причем страны БРИКС становятся ключевыми фигурантами этой проблематики, имея в виду растущий масштаб загрязнения среды (особенно в Китае и Индии), а с другой стороны, - наличие уникальных экологических резервов (прежде всего в России и Бразилии, а также в ЮАР).

Между тем есть некое общее условие реализации тех задач, которые стоят в повестке БРИКС. Думаю, это относится к самой миссии коалиции, соответствующей исходным императивам ее создания. Ведь многое из того, что собирается делать БРИКС на разных направлениях в областях сочленения интересов участников коалиции, трудновыполнимо либо просто невыполнимо, коли не будет прогресса в перестройке системы глобального регулирования. Фактически это уже осознано и соответственно интерпретируется странами-участницами в ходе рассмотрения экономической проблематики в формулировании совместной платформы, выносимой на «G-20». Общепризнано (и не только в среде БРИКС), что прежняя система глобального регулирования, основы которой заложены в финале Второй мировой войны, не может отвечать нынешним мировым реалиям, а тем более вызовам предстоящего столетия. На повестке дня - реформа системы ООН. Последний общемировой экономический кризис поставил вопрос ребром об изменении международной финансовой архитектуры.

Как представляется, страны БРИКС не заинтересованы в революционной ломке существующей системы. Но они кровно заинтересованы в том, чтобы она, поэтапно изменяясь, адекватно учитывала поступательные сдвиги на мировой арене, роль новых центров мировой экономики и политики. Что касается России, то ее сбалансированную позицию хорошо выразил К.И.Косачев, председатель думского Комитета по международным делам: «У современной России нет задачи любой ценой противостоять Западу на любой международной площадке, поддерживая ради этого кого угодно и цинично игнорируя человеческие жертвы диктаторских режимов. Равно как и нет ни малейшего интереса в том, чтобы влезать в любые авантюры США и НАТО, которые чреваты цивилизационными конфликтами и этическими проблемами, в том числе и в самих европейских странах»7.

Международный авторитет участников коалиции и, если хотите, ее репрезентативность (имея в виду присутствие ключевых стран Азии, Африки, Латинской Америки и евразийского пространства) способны обеспечить позитивный отклик у большинства членов мирового сообщества, у стран нарождающихся рынков, развивающихся государств, многих стран переходной экономики. Нельзя исключать и того, что со временем все большее число представителей развитых стран будет склоняться к поддержке платформы БРИКС.

Начавшись как «переговорная площадка», БРИКС сегодня существенно переросла исходные рамки. Сложились механизм межмидовских консультаций, каналы взаимодействия ряда отраслевых ведомств в соответствии с приоритетными интересами участников коалиции. Институционализация коалиции выведена на верхний иерархический уровень - саммит глав государств и правительств. Однако масштаб задач, выдвигающихся на передний план, требует дальнейшего укрепления институциональной основы. Высокая ответственность, которая объективно ложится на коалицию БРИКС (часто независимо от субъективных представлений участников), требует формирования эффективного механизма координации и взаимодействия.

Отнюдь не ратуя за бюрократизацию и понимая, что к ней не стремятся страны - участницы БРИКС, следует признать, что для выполнения нынешних и предстоящих задач коалиции все же недостаточно секретариата «protempore», функционирующего на ротационной основе в стране, принимающей очередной саммит. Со временем БРИКС потребуется компактный постоянный секретариат, который, обеспечивая преемственность, будет осуществлять предварительную экспертную проработку вопросов, выносимых на общее обсуждение, а также необходимую дипломатическую логистику. По мере вызревания ситуации и перехода к реализации многосторонних проектов сотрудничества станет, видимо, целесообразным создание специализированных координационных структур на соответствующих отраслевых направлениях. Однако, разумеется, они не должны отягощать институциональный каркас коалиции. И с этой точки зрения пока предпочтительней режим действия ad hoc.

Интерес к БРИКС уверенно нарастает в мировом сообществе. На формальной и неформальной основе немало государств проявляли и проявляют желание и готовность подключения к этой коалиции. Насколько целесообразно дальнейшее расширение ее состава, когда она еще не отработала модель и механизм своего функционирования, не нашла оптимальной институциональной конструкции? Как представляется, ответ однозначен: до решения этой задачи расширение состава коалиции будет означать потерю качества, осложнение механизма принятия коллективных решений. Но, разумеется, нелогично и непродуктивно отстраняться от тех влиятельных государств, которые разделяют идеи коалиции и высоко оценивают ее потенциал. На наш взгляд, возникающая коллизия в перспективе может быть разрешена параллельным созданием своего рода «форума многополярного мира» - широкого объединения тех государств, которые выступают за демократизацию международных отношений на основе полицентричного миропорядка. Нельзя исключать и традиционное решение для подобных ситуаций, когда практикуется статус наблюдателя, который обеспечивает причастность в более широком диапазоне.

q

Результаты саммита БРИКС, собравшегося в КНР на острове Хайнань, оказались убедительными. Саммит подтвердил твердую политическую волю руководства Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР наращивать и обогащать сотрудничество в пятистороннем формате. В совместном заявлении, принятом участниками саммита, говорится: «Мы твердо настроены на дальнейшее укрепление партнерства в рамках БРИКС в интересах общего развития и дальнейшего постепенного продвижения сотрудничества между членами БРИКС на основе прагматичного подхода и в соответствии с принципами открытости, солидарности и взаимопомощи. Мы открыты к наращиванию взаимодействия и сотрудничества с государствами, не входящими в БРИКС, в особенности со странами с формирующейся рыночной экономикой и развивающимися странами, а также соответствующими международными и региональными организациями»8.

Участники саммита вновь подчеркнули свою приверженность международному праву, центральной роли ООН, целям демократизации международных отношений, продекларировали необходимость совершенствования системы глобального экономического регулирования, в частности, в том, что касается укрепления позиций стран, относящихся к зоне нарождающихся рынков и разряду развивающихся государств.

Принципиально важно в практическом плане соглашение «пятерки» по осуществлению расчетов внутри БРИКС в национальных валютах стран - членов коалиции, а также предложение расширить за их счет состав валют, которые входят в корзину платежных средств СДР - специальных прав заимствования, используемых Международным валютным фондом. Эти меры логично встраиваются в реформу системы международного валютно-финансового регулирования, необходимость которой стала совершенно очевидной в ходе глобального экономического кризиса 2008-2011 годов.

На Хайнани коалиция БРИКС уточнила повестку своей работы в ближайшей перспективе, в которую включены коллективные ориентиры сотрудничества в области продовольственной безопасности, развития безопасной мирной атомной энергетики, совместных мер по стабилизации цен на сырьевые товары. Страны - члены БРИКС продекларировали готовность активизировать искоренение нищеты и голода, выразили свое взаимопонимание по поводу общей, но дифференцированной ответственности в том, что касается негативных климатических изменений.

Реагируя на трагические события в Японии, участники хайнаньского саммита единодушно одобрили инициативу Президента РФ Д.А.Медведева, предложившего создать специальный механизм международной поддержки жертв стихийных и технотронных катастроф.

Для РФ была важна солидарная поддержка партнеров по БРИКС ее вступления во Всемирную торговую организацию. В свою очередь, РФ и Китай выразили поддержку Индии, Бразилии и ЮАР в их стремлении играть более весомую роль в ООН.

Показательно, что хайнаньский форум на финале развернулся в сугубо практическую плоскость, приняв План действий в формате БРИКС. Помимо конкретных мер по активизации сотрудничества в рамках уже существующих программ Планом действий обозначены совместные шаги на ряде новых направлений: в области «зеленой экономики», здравоохранения и фармацевтики, культурного обмена и спорта. Особое внимание привлекает пункт о готовящейся встрече «старших должностных лиц для обсуждения путей развития научно-технического и инновационного сотрудничества в формате БРИКС».

БРИКС - одна из самых влиятельных международных структур, возникших в тот период, когда обозначился кризис прежних механизмов глобального регулирования. При этом речь идет о крупных весовых категориях, которые в совокупности превышают 40% мирового населения, по паритету покупательной способности на четверть превосходят ВВП США9. Вклад участников коалиции в прирост мирового продукта уже достиг 50%. Большинство долгосрочных прогнозов предвещает дальнейшее наращивание веса членов коалиции в мировой экономике.

Очевидно, что само по себе создание БРИКС не решает проблемы перестройки системы глобального регулирования на основе учета результатов продвижения к полицентричному режиму международных отношений. Но это - один из действенных механизмов нового типа, который способен обеспечить важные предпосылки управляемого перехода к миропорядку, соответствующему реалиям XXI века.

 

 

 1Desenvolvimiento. Brasilia, 2010, janeiro/fevereiro. P. 13.

 2Friedman G. The next 100 Years. A Forecast for the 21 Century. New York, 2009.

 3Stiglitz Joseph E. Caída libre. El libre mercado y el hundimiento de la economía mundial. Madrid, 2010. P. 349.

 4Подробнее см.: Мельянцев В.А. Развитые и развивающиеся страны в эпоху перемен (сравнительная оценка эффективности роста в 1980-2000-е гг.). М., 2009.

 5Подробнее см.: Давыдов В.М., Бобровников А.В. Роль восходящих гигантов в мировой экономике и политике (шансы Бразилии и Мексики в глобальном измерении). М.: ИЛА РАН, 2009. С. 91-94.

 6NIC. World Trends 2025. A Transformed World. Washington, 2008, November.

 7Российская газета. 25.03.2011.

 8См.: МИД РФ. Департамент информации и печати. Информационный бюллетень 14 апреля 2011 г.

 9PWC. The World in 2050. The accelerating shift of global economic power: challenges and opportunities. 2011. January. P.