Непрекращающиеся волнения в странах арабского мира вот уже больше трех месяцев находятся в центре внимания всего мирового сообщества. «Арабская весна» в каждой из стран Ближнего Востока и Северной Африки окрашена в свои собственные цвета. Вместе с тем природа кризисных явлений у них общая. Это нерешенные внутренние проблемы: отсутствие легальных, принятых и одобренных обществом механизмов смены власти, экономический и политический застой, нищета (абсолютная или относительная) подавляющего большинства населения при огромных доходах, получаемых политической верхушкой, коррупция и безработица. Неправильно было бы говорить о полном отсутствии взаимного влияния этих кризисов, что дало повод сравнить их с «эффектом домино».

Ливия стала важным звеном в цепи арабских кризисов. Вмешательство так называемой «коалиции желающих» и начало бомбардировок режима М.Каддафи вывели конфликт на новый уровень и обострили внутреннее противостояние. Инициатором внешнего вмешательства выступила Франция вместе с Великобританией, что выглядело неожиданно, особенно если вспомнить  категорический отказ французского правительства поддержать американскую интервенцию в Ирак в 2003 году. Тогда, восемь лет назад, Франция и Германия, выступив в тандеме, раскололи Североатлантический альянс. В результате НАТО не участвовала в не санкционированной ООН войне в Ираке. В отличие от 2003 года Франция заняла в ливийском кризисе 2011 года диаметрально противоположную позицию, не просто поддержав военную операцию, но, по сути, став ее главным вдохновителем и организатором. Париж первым признал силы ливийской оппозиции, решительно высказался за принятие резолюции СБ ООН 1973, фактически открывшей путь к военному вмешательству в ливийский конфликт, а также лоббировал создание «коалиции желающих» участвовать в бомбардировках режима Каддафи. В чем причины столь резкого на первый взгляд отхода Парижа от традиционной сдержанности в вопросах применения военной силы? Каковы первые промежуточные результаты этой политики? Идет ли речь о фундаментальном изменении внешнеполитического курса страны или всего лишь о «зигзаге», вызванном конъюнктурными внутриполитическими соображениями французского лидера? Попытаемся дать предварительные ответы на эти вопросы, понимая, что конфликт еще не завершен и истина во всем ее объеме откроется не сегодня.

Остановить падающий рейтинг?

В печати часто можно встретить утверждение о том, что с помощью «маленькой, но победоносной войны» действующий французский президент стремился отвлечь внимание французских избирателей от внутренних проблем и повысить свой падающий рейтинг.

Если судить по опросам общественного мнения, в феврале-марте популярность Н.Саркози была низкой и продолжала стабильно снижаться. Опросы, проведенные Французским институтом общественного
мнения (IFOP) в марте, показали, что только 31% заявили о том, что одобряют деятельность президента, тогда как 69% ее не одобряли. Рейтинг президента за месяц снизился на 3%1, несмотря на то что показатели экономического роста свидетельствуют о выходе из кризиса. В четвертом квартале 2010 года зафиксирован экономический рост на 0,4%, увеличение промышленного производства на 1,8%, улучшение делового климата2. Тем не менее, как показывают опросы, внутренняя политика действующего президента вызывает наибольшее недовольство населения. Эксперты выделяют две основные группы причин столь сильного падения рейтинга Н.Саркози. Во-первых, реакция на преобразования, направленные на адаптацию французского общества к требованиям глобализации (повышение пенсионного возраста, сокращение расходов на образование, оптимизация военных затрат), и, во-вторых, последствия мирового финансово-экономического кризиса, который больно ударил по французской экономике. Болезненные социально-экономические реформы не завершены. Эксперты отмечают, что в любом случае отдачу от них можно ожидать лишь через несколько лет. Сегодня французы пока не ощутили позитивных результатов оживления экономики. Они  вынуждены  по-прежнему «затягивать пояса» и испытывают раздражение  в связи с безработицей, которая держится на уровне 9,6%.

Другой фундаментальный вызов - необходимость гармонично вписать в жизнь французского общества «новых французов», представителей иммигрантов во втором и третьем поколениях, а также справиться с неконтролируемым въездом в страну наемных рабочих из Африки и стран Ближневосточного региона. Ответственность за решение этих проблем французский избиратель склонен возлагать на политические силы, находящиеся у власти, и в первую очередь на самого Н.Саркози.

Интересно, что внешняя политика до сих пор не подвергалась такой острой критике со стороны французской общественности, как это было с политикой внутренней. Так, доля тех, кто полагает, что Саркози хорошо защищает интересы Франции за рубежом, долгое время превышала, хотя и незначительно, число тех, кто был этим недоволен. Тем не менее неправильно было бы полагать, что французы единодушно поддерживают международную политику правящего президента. Резкий пересмотр традиционных внешнеполитических приоритетов, к которому прибегнул Саркози, придя к власти, не был полностью принят французским обществом.

Реинтеграция Франции в НАТО в апреле 2009 года получила неоднозначную оценку со стороны представителей военно-политической и внешнеполитической элиты, где все еще популярными остаются идеи «величия Франции». Кроме того, военная реформа, начатая после принятия Белой книги 2008 года, и сокращение военного бюджета также вызвали недовольство среди французских военных. Об этом, в частности, свидетельствует появившееся в печати летом 2008 года анонимное письмо, составленное группой высокопоставленных французских офицеров под псевдонимом «группа Сюркуф»3. Авторы письма указывали, что роль Франции на международной арене становится все менее значительной. В это же время появились и признаки нарастающего недовольства среди представителей высшего дипломатического звена. Два бывших министра иностранных дел - А.Жюппе и Ю.Ведрин - выступили со статьей, в которой предупреждали, что «дипломатический инструментарий - на грани слома»4.

В начале 2011 года ситуация осложнилась в связи с очевидными внешнеполитическими промахами, обусловленными неправильной оценкой событий в арабском мире. Руководство страны сильно недооценило масштабы, причины и перспективы протестных движений на Ближнем Востоке. Начало волнений требовало быстрой и компетентной реакции на события со стороны Парижа. Однако, по словам левоцентристского журнала «Экспресс», «в Елисейском дворце не услышали арабского пробуждения», хотя некоторые политологи предрекали подобное развитие событий. Так, специалист по проблемам Южного Средиземноморья и Ближнего Востока О.Рой еще шесть лет назад предсказывал, что «демократизации Ближнего Востока избежать нельзя, несмотря на рост влияния исламистов», и направил соответствующую записку в аналитический департамент Министерства иностранных дел. Видимо, этот документ остался незамеченным. По словам  эксперта, со времен Миттерана до Саркози если досье ведет президент, все ориентируются на его точку зрения. «Президент полагает, что имеет правильное представление, так как обедал с королем Марокко, виделся с приятелем, который лично знает Каддафи, имел беседу с женой министра… Он убежден, что все знает. И плюет на то, что говорят эксперты»5.  Результатом порой становятся неправильные решения, как это и произошло в случае с началом протестных движений в арабском мире. Складывается впечатление, что официальный Париж их просто-напросто «проглядел».

Косвенным доказательством может служить отпуск, который в разгар кризиса в арабском мире французский премьер-министр Ф.Фийон провел в Египте, воспользовавшись гостеприимством Президента Х.Мубарака, который через короткое время после этого ушел в отставку. Однако более значительный промах допустила в конце декабря 2010 года министр иностранных дел Франции М.Альо-Мари. Опытный политик из ближайшего окружения Н.Саркози, казалось бы, обладала всей полнотой информации о событиях в арабском мире. Однако уже после начала волнений Альо-Мари вместе с родителями отправилась в Тунис на отдых, воспользовалась самолетом бизнесмена А.Миледа из ближайшего окружения Али и разместилась в гостинице, принадлежащей этому же предпринимателю. Газеты сообщили, что во время поездки отец Альо-Мари выкупил в свою полную собственность тунисскую фирму по торговле недвижимостью. Пресса сразу предположила, что сделка носила довольно выгодный характер для французского министра иностранных дел. Выступая в январе в парламенте Франции Альо-Мари заявила о том, что Париж может «поделиться с Тунисом французским опытом по поддержанию порядка», иначе говоря, предложила помочь «падающему» Президенту Б.Али в подавлении волнений.

Эти очевидные внешнеполитические ошибки вызвали замешательство среди представителей правящих сил и сделали президента объектом острой критики со стороны оппозиции, традиционно придающей особое значение вопросам защиты прав человека и соблюдению демократических норм. Правозащитники развернули кампанию в парламенте и печати, которая вела к ослаблению позиций действующего президента. Отмечалось, что Франция проявляет пассивность, не поддерживает «арабскую весну» и тем самым подрывает свои международные позиции. Внешнеполитические промахи М.Альо-Мари  бросали тень не только на самого президента, но и в целом на внешнюю политику страны, стремящейся обновить отношения с арабскими режимами.

В феврале 2011 года было опубликовано новое письмо высокопоставленных дипломатов, на этот раз анонимное, под псевдонимом «Марли»6. Как и военные, они упрекали руководство страны в отсутствии «долгосрочного видения» внешней политики страны: «Голос Франции в мире больше не слышен. Наше следование за политикой США вводит в заблуждение многих наших партнеров… Во время холодной войны мы были в лагере Запада, но могли влиять на позицию и того и другого лагеря с помощью особой оригинальной политики. Сегодня, присоединившись к Соединенным Штатам, мы мало кого интересуем, так как утратили способность маневрировать. Это не следствие деятельности дипломатов, а результат выбора политиков». Суть критики сводилась к тому, что «Франция потеряла свое лицо», так как ее внешняя политика строится на основе «частных связей и частных интересов», под влиянием «импровизации и импульсивности». Все это свидетельствовало о том, что ситуация носила исключительный характер. Особое значение имело то, что подписанты письма являлись действующими дипломатами. Недовольство внешней политикой, ответственность за которую традиционно несет лично президент, охватило не только оппозицию, что было бы нормально, но и саму верхушку французской правящей элиты.

Результатом стало решение Н.Саркози об отставке министра иностранных дел и назначении на этот пост А.Жюппе, в прошлом ее политического соперника. Кроме того, был выпущен указ, запрещающий министрам проводить отпуск за пределами Франции без специального разрешения. Затем последовали и «судьбоносные» инициативы Саркози по Ливии.

Режим Каддафи был выбран для этих целей неслучайно. Во Франции лидер Ливийской Джамахирии имеет устойчивую репутацию одиозного, экстравагантного диктатора, периодически взрывающего гражданские самолеты западных авиакомпаний. М.Каддафи давно противопоставил себя мировому сообществу, поссорился не только с США и другими странами Запада. Среди умеренных арабских стран он также имел реноме непредсказуемого, скандального политика. Репрессии режима по отношению к собственному населению вызывали осуждение и критику со стороны правозащитных организаций, журналистов и левых интеллектуалов Франции. Эта критика усилилась после начала подавления выступлений оппозиции в Ливии и угрозы использования против демонстрантов самолетов и тяжелого вооружения. Опасения, что Каддафи может устроить резню, усиливались и в связи с тем, что некоторые страны Африки уже в новейшее время неоднократно являли миру образцы кровавых межплеменных конфликтов и бесчеловечной жестокости. Действия ливийского диктатора, направленные на подавление народных волнений, оказались для французского руководства благоприятным поводом для того, чтобы показать новую роль Франции на международной арене, заставить забыть обидные промахи М.Альо-Мари и успокоить наиболее ретивых критиков.

Удалось ли Н.Саркози таким образом остановить падение своего рейтинга и объединить страну вокруг своей политики?

Опросы показали, что в марте 66% французов поддержали начало бомбардировок сил Каддафи авиацией «коалиции желающих» и только 34% осудили эти действия. Это был самый высокий уровень поддержки среди всех стран НАТО. Однако по мере ужесточения военного противостояния  в Ливии поддержка действий Парижа в отношении Триполи снижалась. Так, в апреле уже только 58% французов одобряли действия НАТО в Ливии, что на 8% меньше, чем во второй половине марта, когда коалиция только вступила в конфликт. Число осуждающих эти действия возросло до 42%7.

Политика Саркози в отношении Ливии позволила замедлить, но не остановить падение рейтинга действующего французского президента. За неполный месяц, прошедший после начала операций международной коалиции в Ливии, число тех, кто считает, что Н.Саркози хорошо защищает интересы Франции на международной арене выросло с 57 до 61% (рост - 4%). Тем не менее количество французов, которые отметили, что президент способен реформировать страну, уменьшилось с 44 до 41% , а тех, кто полагает, что он проводит хорошую социальную политику, - с 33 до 30%.  Общий рейтинг Саркози сохранил тенденцию к снижению (минус 1%) и составил 30%, то есть 70% французских избирателей не одобряли деятельность Саркози. Эксперты отмечают, что в апреле рейтинг Н.Саркози находился в самой низкой точке с момента его избрания на пост президента8. Таким образом, Н.Саркози не удалось полностью переломить падение своей популярности.

Нефтяной императив Парижа?

В российских газетах и электронных средствах массовой информации чаще всего можно встретить однозначный и простой ответ на вопрос о мотивах Н.Саркози в ливийском конфликте. Утверждается, что в основе его политики лежит стремление получить контроль над нефтяными и газовыми месторождениями Ливии, для того чтобы добиться снижения цен на нефть, что весьма актуально в посткризисной Франции, а также обеспечить интересы французского капитала в этой стране. Для того чтобы проверить справедливость этих утверждений, попытаемся определить, насколько велика зависимость Франции от ливийской нефти, а также, как складывались торгово-экономические отношения между двумя странами до начала кризиса.

Нельзя отрицать, что особый интерес Парижа к Ливии был связан с тем, что она обладает самыми крупными в Северной Африке доказанными резервами нефти и газа. В последние годы, несмотря на то что поставки  нефтепродуктов из Ливии на французский рынок были сравнительно невелики, наблюдалась тенденция к относительному увеличению их доли в общем объеме ввозимой во Францию нефти. Количество нефти, получаемой Францией из Норвегии, снижалось, а поставки из Ливии росли.  В 2008 году Ливия перешла с шестого на пятое место среди поставщиков нефти во Францию, опередив Иран. Если в 2000 году Ливия поставляла почти в десять раз меньше нефти, чем Норвегия - лидер энергопоставок во Францию, - то в 2008 году разрыв сократился до двух раз9. Причем 70% всей экспортируемой нефти производилось на востоке страны, где и вспыхнуло восстание.

До начала беспорядков в Ливии Франция получала не только нефть, но и газ через ливийско-итальянский газопровод «Зеленый поток». К разработкам ливийских газовых месторождений имел отношение французский энергетический гигант «Газ де Франс - Суэц».

По данным печати, в 2008-2010 годах взаимоотношения между Каддафи и основными западными фирмами, представленными на ливийском энергетическом рынке, обострились. Как, в частности, отмечается в статье, помещенной на сайте французского журнала «Jeune Afrique» в феврале 2010 года10, в 2004-2008 годах условия ведения бизнеса в Ливии, создаваемые правительством страны для иностранных фирм, становились все более и более жесткими. Это были годы роста мирового спроса на энергоносители, спровоцированного быстрым развитием Китая и ряда других стран. В этих условиях западные компании соглашались на все ограничения, которые в любом случае должны были окупиться. Другая ситуация сложилась с началом финансово-экономического кризиса. Спрос на энергоносители начал падать, как и прибыль западных компаний. Перед Каддафи был поставлен вопрос о снижении давления на европейский бизнес. В ответ ливийский лидер потребовал пересмотра действующих контрактов, с тем чтобы резко увеличить долю государства в существующих предприятиях по добыче энергоносителей. Это вполне законное требование, однако, ставило под вопрос рентабельность нефте- и газоразработок, и западные фирмы отказались выполнять эти требования. Нельзя исключать, что ужесточение правил ведения бизнеса, инициированное Каддафи, превратилось в определенную угрозу интересам в том числе и французских компаний, участвующих в энергоразработках.

На позицию французского президента по вопросу о Ливии могло повлиять и то, что Каддафи «обманул ожидания» самого Саркози и руководителей французской промышленности, рассчитывавших на особое отношение к ним со стороны ливийского лидера в первое время сразу после прихода к власти Саркози. Газеты сообщают, что в 2007 году был подписан ряд двусторонних договоров, в том числе о сотрудничестве в создании АЭС, закупках самолета «Рафаль». Парламентскую группу франко-ливийской дружбы, созданную еще в 2003 году, возглавил Оливье Дассо, глава компании «Дассо», производящей эти самолеты. Французская фирма “Альстом” заключила контракты на создание телекоммуникационных сетей. М.Каддафи проявил интерес и к закупкам аэробусов. Речь шла о масштабной сделке - Джамахирия планировала закупить 41 самолет. В октябре 2010 года, во время визита французского министра промышленности в Ливию, была сделана попытка придать новый импульс двусторонним торгово-экономическим отношениям. Однако, по свидетельству «Монд», большинство договоренностей так и остались на бумаге11. Все это могло подтолкнуть Саркози к радикальным решениям по ливийскому вопросу.

Вместе с тем некоторые соображения вступают в определенное противоречие с чисто «экономической» и «нефтяной» версиями.

Франция не являлась первостепенным торговым партнером Ливии. Хотя по поставкам нефти на французский рынок из стран Африки и региона Ближнего Востока Ливия занимала второе место после Саудовской Аравии, основные поставки «черного золота» шли во Францию из Норвегии, России, Казахстана.

Энергетическая зависимость Франции от Ливии никогда не была значительной, в том числе и потому, что Франция на 50,5% сама обеспечивает себя электроэнергией и основными внутренними источниками служат  главным образом АЭС, а также ГЭС. Кроме того, хотя Франция получала газ из Ливии по газопроводу «Зеленый поток», основными газовыми поставщиками во Францию являются Норвегия, Нидерланды, Алжир, Россия12. Ливия не входила в число основных поставщиков газа во Францию.

В целом торгово-экономические связи Парижа и Триполи никогда не были объемными. Так, в информационных документах Французской таможенной службы среди основных торговых партнеров Франции в Африке обозначены ЮАР, Алжир, Марокко, Тунис. В 2009 года Париж занимал лишь шестое место среди торговых партнеров Триполи.

Все это заставляет предположить, что «экономический аргумент» является важной, но не единственной причиной, по которой Н.Саркози начал свой «поход против Каддафи».

Развитие событий показывает, что участие Парижа в ливийском конфликте пока не привело к разрешению сложных экономических и финансовых проблем, с которыми сталкивается французское общество. Скорее наоборот, беспорядки на Ближнем Востоке и военные действия в Ливии повлекли за собой повышение цен на нефть. Основные нефтедобывающие скважины постепенно выводятся из строя, происходит дальнейшее сокращение добычи нефти, что провоцирует новый рост цен. Это в определенной степени «играет на руку» государствам ОПЕК и другим энергодобывающим странам, но не соответствует интересам стран Запада, в том числе Франции, не являющейся энергодобывающей страной. Цена на бензин во Франции не только не снизилась, а, наоборот, продолжает расти, что бьет по интересам французских потребителей. Кроме того, в результате расширения военного конфликта в Ливии и повышения стоимости нефти возродились опасения инвесторов относительно повторения сценария начала 2008 года, когда цена на нефть достигла 150 долларов за баррель, став тормозом для развития экономики развитых стран. Учитывая, что экономика Еврозоны еще не вышла на докризисные уровни 2007 года, новый всплеск цен на нефть может заморозить ее восстановление, что больно ударит и по Франции. Вместе с тем нельзя исключать, что в перспективе в Ливии для французских энергогигантов будут созданы более благоприятные условия. Это, однако, возможно только после победы оппозиции и сил «коалиции желающих», а также после восстановления разрушенных войной скважин, нефтеперегонных заводов и портов, что, по оценкам специалистов, потребует серьезных финансовых вливаний.

Париж примеряет «новые одежды»?

Изучая причины, подтолкнувшие Францию к решительным действиям на ливийском направлении, специалисты задаются вопросом, не отражает ли «поход Саркози против Каддафи» долгосрочные тенденции во внешней политике страны, связанные с продолжающейся трансформацией международной системы? Речь идет об  отношениях с США и НАТО, о политике Франции в ЕС, а также непосредственно о  средиземноморском направлении французского внешнеполитического курса.

Реинтеграция Франции в военные структуры альянса в 2009 году сопровождалась декларациями французских руководителей о том, что Париж получит командные посты в НАТО и сможет более эффективно влиять на политику альянса. Некоторые высказывали предположение, что в дальнейшем Франция будет играть роль одного из военно-политических лидеров Европы и возьмет на себя «особую ответственность» при выполнении гуманитарных миссий в рамках или вне рамок НАТО. Неслучайно поэтому, создавая коалицию сил против Каддафи, Саркози постарался вовлечь в нее своих союзников по ЕС. Это вписывается в традиционную линию Парижа, выступающего за более активную внешнеполитическую и военно-политическую роль Евросоюза и Франции как одного из его лидеров. Так, например, выступая на пресс-конференции по итогам Совета ЕС 11 марта, где обсуждался вопрос о событиях в Ливии, французский президент, в частности, отмечал: «Европа сегодня находится на первой линии […] Конечно, надо поговорить об этом с нашими американскими союзниками […] но то, что происходит, затрагивает, прежде всего, нас»13.

В печати также можно встретить предположения о том, что Париж намерен прочно и надолго утвердиться в районе Южного Средиземноморья, в том числе и в качестве влиятельной военно-политической силы. США, стремясь «уйти с первой линии», как будто готовы предоставить Франции в союзе с Великобританией эту роль. Возможно, что Вашингтон, измотанный войнами в Ираке и Афганистане, дал Парижу временный карт-бланш на руководство действиями в регионе, косвенным образом признав ответственность Франции и других европейских стран за демократизацию региона Средиземноморья. Как известно, воздушные операции в Ливии были переведены под эгиду НАТО. Однако французское руководство подчеркивает, что приоритет имеет не альянс, а «коалиция желающих» и ее руководящий орган - контактная группа. Из интервью министра иностранных дел А.Жюппе 29 марта узнаем, что контактная группа, сформированная странами коалиции на конференции в Лондоне, принимает все основные политические решения, тогда как НАТО предоставляет коалиции военный инструментарий14. Таким образом, французы стремятся несколько преуменьшить роль альянса, представив дело так, как будто НАТО играет в конфликте не основную, а вспомогательную роль, а всю полноту ответственности несет созданная при активном участии Франции коалиция и ее легитимный орган - контактная группа. 

Почему Южное Средиземноморье оказалось в центре внимания Парижа? Франция традиционно придавала большое значение развитию отношений со странами этого региона, а в последние годы средиземноморское направление занимает все более важное место среди французских внешнеполитических приоритетов. В 2007 году Франция выдвинула проект создания Союза для Средиземноморья (СДС), который стал любимым, хотя и не очень успешным детищем Н.Саркози.

Особый интерес Парижа к развитию отношений с государствами Южного и Восточного Средиземноморья обусловлен рядом факторов. Для Франции это своеобразные ворота в арабский мир и плацдарм для дальнейшего продвижения на африканский континент, привлекающий растущее внимание со стороны мирового сообщества. Страны региона являются соседями Франции, ее экономическими и торговыми партнерами. Во многих из них население говорит на французском языке. Большое значение имеют вопросы обеспечения безопасности и борьбы с терроризмом в ближайшем к Европе регионе. Франция стремится утвердить здесь свое влияние в противовес другим мощным международным игрокам. В ЕС Париж «застолбил за собой» средиземноморское направление, стремясь сбалансировать сильную политику Берлина в отношении стран Восточной Европы и России. Наконец, регион Южного и Восточного Средиземноморья служит источником и вместе с тем своеобразным перевалочным пунктом, через который в Европу попадает большинство легальных и нелегальных иммигрантов из стран региона и сопредельных с ним государств.

Особенность и сложность ситуации для Н.Саркози сегодня заключается в том, что взаимоотношения с арабским миром являются не только внешнеполитической, но и насущной внутриполитической проблемой Франции. Проживающая там мусульманская диаспора - около 10% от населения страны - наиболее многочисленная в процентном отношении из всех стран ЕС, что представляет собой большую проблему для французского общества. Поэтому особо актуальным становится поиск новых, более эффективных путей взаимодействия с разрастающейся мусульманской диаспорой во Франции и в целом с арабским миром, который постоянно пополняет эту диаспору. Париж стремится установить новые отношения с той частью арабского мира, которая проповедует умеренные исламские ценности, учитывая, что  политические партии исламского толка широко популярны в странах региона, особенно среди многочисленных представителей беднейших слоев общества. Цель активной средиземноморской политики Франции, подведенной под крышу Европейского союза в виде проекта «Союз для Средиземноморья» (СДС), - более эффективно контролировать процесс миграции рабочей силы и поставить заслон нелегальному въезду в ЕС. В центре проекта - идея  развития стран региона и создания там благоприятной для бизнеса экономической и социальной среды, что должно сократить потоки желающих покинуть свои страны жителей региона.

Н.Саркози придает особое значение реализации этих целей. Однако проект «Союз для Средиземноморья» до сих пор не получил своего особого развития. Можно предположить, что часть ответственности за неудачу проекта в Париже возлагают на Каддафи.

Во-первых, с самого начала создание СДС было сопряжено с большими трудностями, и политика ливийского лидера в определенной степени способствовала их усугублению. Когда в декабре 2007 году Каддафи разбил свой шатер в Париже, правозащитные организации обрушились с критикой на Н.Саркози. Несмотря на это, французский президент принял ливийского гостя со всеми почестями в надежде получить поддержку в вопросе о создании СДС, что ему и удалось, по крайней мере на словах. Однако, когда в июле 2008 года в Париже с большой помпой  было объявлено о создании Союза для Средиземноморья, Ливия стала единственным (из 43 стран - участниц СДС) государством, отказавшимся принять участие в проекте Саркози. Видимо, за полгода после официального визита в Париж М.Каддафи успел поменять свое мнение по этому вопросу, что было болезненно воспринято французским президентом. Лидер Джамахирии подтвердил свою репутацию непредсказуемого руководителя, с которым фактически невозможно договариваться.

Во-вторых, главным фактором, заморозившим СДС, стала нерешенность арабо-израильского конфликта, и Каддафи, как полагают во Франции, также несет за это часть ответственности.

Наконец, в-третьих, по-видимому, режим Каддафи являлся определенным препятствием для реализации целей Франции в отношении борьбы с терроризмом. Так, из выступления в Национальном собрании французского посла Ф.Гуйета15, отозванного 26 февраля из Триполи, узнаем, что ливийский лидер контактировал с некоторыми террористическими группировками в Сахаре и частично контролировал радикальные исламские движения, чьи базы были расположены на востоке Ливии. В последние годы режим Каддафи попытался наладить с ними новые отношения, освободив многих экстремистов в обмен на обещания не участвовать в террористической деятельности. Можно предположить, что он не только подавлял активность этих групп, но и стремился использовать их в собственных интересах там и тогда, где и когда это представлялось возможным. Многие освобожденные террористы впоследствии поддержали режим, и это могло бы стать для Запада проблемой, полагает французский посол.

Возможно, Каддафи в определенной степени представлял проблему и для французской политики  в соседнем с Ливией Алжире, являющемся важнейшим поставщиком газа во Францию, а также в отношении ряда других африканских стран, где влияние лидера Джамахирии было значительным. Париж стремится укрепить свои позиции в Чаде, где расположена крупная военная база - гордость и опора французского влияния на континенте. Интерес французов к Чаду обусловлен и богатыми нефтяными запасами этой страны. Однако Президент Чада все больше подпадал под влияние своего северного соседа в лице Каддафи, который оказывал ему различную помощь. По сообщениям печати, два лидера ежедневно беседовали друг с другом и в Ливии на постоянной основе проживали и работали полмиллиона граждан Чада16. Это не могло не беспокоить Париж, учитывая, что ливийский лидер открыто противопоставлял себя Западу.

Таким образом, стремление Н.Саркози избавиться от М.Каддафи выглядит вполне логично. Однако можно ли утверждать, что бомбардировки режима Каддафи приблизили Париж к достижению его долгосрочных внешнеполитических целей? Конфликт еще не завершен, и ответ на этот вопрос остается открытым. Вместе с тем уже сегодня можно сделать несколько предварительных выводов.

Во-первых, очевидно, что Н.Саркози не удалось добиться от ЕС поддержки его политики в регионе Средиземноморья. Точки зрения отдельных членов Евросоюза по вопросу о применении силы в Ливии расходятся. Осудив ливийского диктатора, Брюссель вместе с тем не поддержал военный «поход против Каддафи». Германия воздержалась при голосовании в Совете Безопасности ООН за резолюцию 1973. Французская пресса полна обвинений в адрес ФРГ в связи с так называемым «предательством» по отношению к Франции, которая «пошла на войну». Некоторые полагают, что политика Саркози в Ливии нанесла удар по франко-германскому сотрудничеству, традиционно являющемуся «мотором» всего интеграционного процесса. Наконец, напомним, что именно в Европе появилось такое понятие, как «мягкая сила», успешно служившая ЕС для продвижения европейских интересов на международной арене. Принципы «мягкой силы» были заложены в Европейскую политику соседства, важным элементом которой стал проект «Союз для Средиземноморья». Именно «мягкий» характер воздействия остается главным условием успеха этой политики по отдельным направлениям. Один из ключевых «игроков» ЕС - Париж вознамерился «дополнить» эту политику «жесткой» силой, что может решающим образом изменить саму ее суть и повлечь за собой непредсказуемые последствия - не усилить, а, наоборот, ослабить внешнеполитический инструментарий Евросоюза. Далеко не всегда военная победа может обернуться победой моральной. Исторический опыт показывает, что «жесткое воздействие», сопровождающееся человеческими жертвами и многочисленными разрушениями, неизбежно влечет за собой соответствующее «жесткое противодействие» со стороны местного населения. Это в конечном счете может привести к поражению в борьбе за моральное лидерство самого «демократизатора». Как известно, победа в «борьбе за умы» является главным условием продвижения демократии.

Во-вторых, вступая в конфликт, руководители коалиции недооценили военные возможности режима М.Каддафи. Война затягивается, и это осложняет ситуацию. Даже в случае победы над Каддафи неясно, как будут складываться взаимоотношения стран коалиции с ливийской оппозицией. Многие политологи подчеркивают, что военные операции против лидера Джамахирии были начаты без четкого понимания, кого на самом деле поддерживает объединенная оппозиция и каких взглядов придерживаются руководители оппозиционных сил. Еще сложнее предвидеть, как эти силы могут повести себя, придя к власти. Сигналы, поступающие из Бенгази, говорят о том, что на данном этапе основной идеей, объединяющей восставших, является стремление прогнать Каддафи и захватить власть. Пестрый и разношерстный состав оппозиции - своеобразного «объединения против» - не позволяет дать четкого ответа, за что она выступает. Декларируемая приверженность представителей ливийской оппозиции западным ценностям не выглядит чем-то глубоко осмысленным и укорененным.

В-третьих, Парижу пока не удалось решить проблему незаконной иммиграции, скорее наоборот, она обостряется день ото дня. Не созданы и единый арабский или единый африканский фронты против Каддафи под руководством Франции. Лига арабских государств, поначалу выступившая в роли одного из инициаторов вмешательства, позднее заняла другую, сдержанную позицию. Африканские страны настроены еще более критически, чем ЛАГ, по отношению к действиям войск коалиции в Ливии. Многие сегодня задаются вопросом, не оттолкнет ли новый курс Саркози от Франции арабские и африканские страны, которые уже начинают проявлять беспокойство и недоверие по отношению к Парижу.

Подведем итоги…

Таким образом, на позицию Франции по вопросу о кризисе в Ливии повлиял целый комплекс факторов. Это был как раз тот случай, когда экономические, внутриполитические и внешнеполитические факторы сошлись вместе и не только не противоречили друг другу, а, наоборот, подталкивали Париж к однозначным и на первый взгляд простым решениям. Вместе с тем эту политику пока сложно квалифицировать как долгосрочный тренд. Очевидно, что решение внутриполитических и экономических проблем Франции мало зависит от ее действий в Ливии и лежит в иной плоскости. Последнее развитие событий показывает, что воинственная позиция Парижа по отношению к режиму Каддафи и бомбардировки Ливии могут не облегчить, а, наоборот, осложнить реализацию  многих долгосрочных французских внешнеполитических целей.

Кризис в Ливии подтвердил, что решения о применении силы международным сообществом нуждаются в особой проработке и соответствующей подготовке мирового общественного мнения, которое должно быть уверено в том, что все возможные политические и экономические аргументы оказались неэффективны. Эпоха глобализации и открытых информационных пространств, интернет-сетей и «всевидящего ока» ТВ накладывает дополнительную ответственность на действия властей любого уровня, заставляя их иначе, чем прежде, относиться к развязыванию военных гуманитарных операций, особенно тщательно подтверждать их обоснованность и легитимность. Важнейшим условием является координация усилий всех заинтересованных сторон и более полноценное использование для предварительных согласований ООН, других международных организаций, а также механизмов двустороннего сотрудничества.

 

 

 1http://www.sondages-en-france.fr/post/sondage-sarkozy-ifop-31-mars-1-avril-2011

 2http://www.insee.fr/

 3Le Figaro. 2008. 18 juin. 

 4Le Monde. 2010. 7 juillet.

 5L´Express. 2011. 2-8 mars. Р. 11.

 6Le Monde. 2011. 22 fevrier.

 7http://www.sondages-en-france.fr/post/sondages-libye-ifop-et-ipsos -5-8-avril-2011

 8http://www.sondages-en-france.fr/post/sondage-sarkozy-ifop-31-mars-1-avril-2011

 9http://64.19.142.11/www.developpement-durable.gouv.fr/squelettes/img/title.gif

10Libye et Algerie sous surveillance. 18/02/2010 à 10h:22 Par Francis Perrinhttp://
www.jeuneafrique.com/Articles/Dossier/ARTJAJA2561p075-076.xml0/petrole-investissement-sonatrach-mohamed-mezianelibye-et-algerie-sous-surveillance.html

11Le Monde. 2011. 23 mars.

12http://www.insee.fr/

13http://www.diplomatie.gouv.fr/

14Ibid.

15Выступление в Комиссии по иностранным делам Национального собрания посла Франции в Ливии Ф.Гуйета 8 марта 2011 г. // http://www. assemblee-nationale.fr/

16http://www.jeuneafrique.com/Article/ARTJAJA2620p036-043.xml0/onu-france-soudan-tchadidriss-deby-itno-si-la-libye-implose.-les-consequences-seront-incalculables-pour-la-region.html