Пересказывать истории с чужих слов всегда рискованно. Неизбежно погрешишь в деталях, но я рискну. Как-то в советское время на юбилейных торжествах, посвященных А.В.Суворову, на трибуну поднялся некий оратор и произнес в адрес великого полководца «разоблачительную» речь. В ней Суворов предстал крепостником, душителем польских свобод и самое главное - жестоким карателем пугачевского бунта. Возникла неловкая пауза. Тогда один из известных биографов Суворова, выступая после «обличителя»,  обратился к нему с вопросом: «А как вы думаете, товарищ, если бы Пугачев взял верх, в России установилась бы советская власть?» В зале раздался смех.

Суррогаты идеологии редко выдерживают испытания конкретной историей. Нечто похожее происходит и сегодня.

«Тяжелая весна демократии» - так озаглавлена статья в одном из уважаемых зарубежных изданий, предлагающая легко прогнозируемую трактовку бурных событий на Ближнем Востоке. Разумеется, типичность - не всегда тривиальность, однако в данном случае они  встретились. Лишний раз убеждаешься - современных позитивистов ничем не проймешь: ни кризисами, ни революциями, ни бунтом стихий. Все идет по плану. Вот уже и повстанцы в Ливии «говорят о том, что они постараются установить плюралистическую парламентскую демократию, ограничивающую исполнительную власть». Правда, пока они стреляют в воздух и разрушают города ничуть не хуже Каддафи, но это неважно, вот успокоятся и сразу создадут и плюрализм, и парламент, и демократию.  Дальше больше, оказывается, сами «исламисты, включая бывших членов группировок, связанных с «Аль-Каидой», демонстрируют желание поддерживать ценности светского общества».

Кто бы мог подумать, что пробивающиеся ростки демократии на Ближнем Востоке настолько разрыхлили почву арабского мира, что даже бывшие террористы с умилением и надеждой ожидают  того момента, когда на их родной земле пробьются первоцветы демократии…

Правда, в Мазари-Шарифе бывшие талибы, которые когда-то сложили оружие и обещали больше не воевать, оказались организаторами резни в офисе ООН.  Среди них были те, кто, отказываясь от открытого противоборства, обещали не только не брать в руки оружие, но и поддерживать светскую власть Президента Карзая, известного своими «достижениями» в строительстве плюрализма и парламентаризма.

Однако многие  арабисты уверены, что при любом исходе событий уровень исламизации арабского мира повысится на порядок. К тому же экономику этих стран ждут серьезные потрясения, которые неизбежно скажутся на уровне жизни.  В течение ряда лет государства региона сдерживали рост цен на продовольствие и топливо. В 2011 году намечались широкомасштабные меры по поддержке жизненного уровня людей. В Алжире 156 млрд. долларов должны были обеспечить инфраструктурные проекты социального значения и снижение налогов. В Бахрейне 100 млн. долларов предназначались для выплат субсидий, примерно по 2,5 тыс. долларов на каждую семью. Ливия планировала, помимо прямой финансовой поддержки каждой семьи, 150-процентное увеличение заработной платы работникам государственного сектора, отмену налогов и таможенных сборов на продукты питания.  Иордания планировала повысить заработную плату военным и гражданским служащим, сократить налоги и направить больше средств на поддержку беднейшей части населения. Этот список можно было бы продолжить. Некоторые полагают, что все эти меры не что иное, как покупка лояльности граждан со стороны авторитарных режимов. Пусть так, но кто заменит эти режимы, кто удержит арабские экономики от деградации, а людей от  нищеты и голода?

При стремительно растущем населении и неизбежном падении производства рассчитывать на то, что нефть залатает социальные дыры, может только Саудовская Аравия. В результате всех этих катаклизмов создастся идеальная питательная среда для политической радикализации мусульманского мира, разумеется, в сторону прямо противоположную от «демократии и плюрализма». 

Кризис современного политического моделирования заключается не столько в качестве мышления, сколько в его удручающей инерционности. Чтобы идеальная политическая модель не слишком противоречила жизни, на практике все чаще применяется философия конвертируемой демократии. Такой она предстала перед нами в Афганистане, Ираке и Косове. Это демократии-хамелеоны, которым одинаково присуще в интересах выживания приобретать местные оттенки и при необходимости отвечать внешним требованиям «мирового сообщества». Однако в том и другом случае мы имеем дело не с демократиями, а с режимами, которые  неспособны существовать без внешней поддержки. В исторической перспективе конвертируемые демократии обречены и опасны.

У Пугачева в самом деле не было шансов установить советскую власть. Но это не значит, что мы не видели в истории советской власти своих пугачевых…