Образ неолиберального государства

В 70-х годах прошлого века Великобритания и США отказались от экономической доктрины кейнсианства в пользу неолиберализма. В Англии с приходом Тэтчер произошла знаменитая «консервативная революция», в США неолиберальный курс стал проводить Рейган. Поворот западного мира к новой доктрине произошел благодаря усилиям финансовых элит развитых стран, стремившихся к избавлению от вмешательства государства в рыночную экономику. Принципы неолиберализма, отстаивающие неприкосновенность «индивидуальной свободы» и частной собственности, оказались удивительно «гибкими», приспособленными к интересам финансовой элиты. Политическая философия неолибералов,  имеющая своей целью «смягчить» капитализм, в результате стала весьма ангажированным «политическим проектом, связанным с восстановлением условий для накопления капитала и власти экономической элиты»¹. Экономическая свобода - главная провозглашенная цель неолиберального учения, фундамент, на котором должно строиться общество индивидов-предпринимателей. Либеральные ценности, преломленные сквозь призму рыночной экономики, начали служить интересам и без того защищенной части общества. Деятельность «свободной личности» оказалась актуальной только в интересах «свободного рынка». Отцы-основатели неолиберализма теоретически перекраивают всю систему социальных отношений, делая рынок организующей основой деятельности людей и источником всех благ. Свободная конкуренция признается рыночной, а следовательно, универсальной  ценностью.

Образ неолиберального государства в трудах Хайека и Фридмана кажется очень противоречивым, а иногда даже малоубедительным, особенно  когда речь идет о взаимодействии государства и рыночной экономики. Новая идеология была по-настоящему радикальной в своем стремлении отказаться от регулируемой экономики Кейнса. Известно, что импульсом к кейнсианской революции послужила «Великая депрессия» 1930-х годов, как раз ставшая результатом саморегулирующегося капитализма. В его учении государство должно предпринимать «централизованный контроль в вопросах, которые в основном предоставлены частной инициативе…»². Кейнс «признал, что идиллическая картина экономической гармонии при капитализме - фикция, опровергаемая многочисленными фактами»³. Сосуществование свободного рынка и системы социальной защиты - положительный итог эпохи Кейнса, столь нелюбимой неолибералами.

Рыночный радикализм неолибералов выражался в первую очередь в критике идеи социальной  справедливости. По мнению Бенуа, «критика Хайеком справедливости - одна из самых яростных среди всех, когда-либо существовавших»⁵. Представитель австрийской школы неолиберализма  Хайек считает, что идея социальной справедливости перестает быть сколько-нибудь значимой в условиях рыночной экономики, когда государство лишается права перераспределять. Основатель Общества «Мон Пелерин» и лауреат Нобелевской премии рассуждает следующим образом: «Термин «социальная справедливость» вплоть до сегодняшнего дня употребляется как синоним дистрибутивной (распределительной) справедливости. Это выражение как нельзя лучше показывает неприменимость этой идеи к рыночной экономике, ибо не может быть никакой дистрибутивной справедливости там, где никто не распределяет. Справедливость имеет смысл только как норма человеческого поведения. Не существует никакой гипотетической нормы, которую можно было бы определить как справедливую или несправедливую в условиях рыночного товарного обмена в отношении конкретных людей как агентов обмена»⁶.

Ответственность за другого - добровольное дело. В обществе, которое конструирует Хайек, это совсем не обязательно, но даже предосудительно, так как нарушает беспристрастный рыночный порядок. Хайек критикует такие понятия, как солидарность, «унифицированные ценности», фактически отрицая цивилизацию в традиционном ее понимании. Он делает общество безличным, тождественным рынку. Правила рыночной экономики и «свободной конкуренции» переносятся на общественную сферу. Большое (открытое) общество Хайека должно состоять из индивидов-дельцов, каждый из которых преследует собственные цели. В условиях «свободной конкуренции» может иметь место взаимная выгода, но только не взаимная помощь. Очевидно, что концепция Хайека ведет к еще большему расслоению общества. Бенуа верно замечает, что «рынок Хайека замещает Левиафана»⁷. Демократическое государство, понимаемое как власть большинства, по Хайеку, гарантирует социальную справедливость, тем самым нарушая естественный ход развития рынка. Демократия как власть большинства подрывает индивидуализм. Хайек выступает против неограниченной демократии, считая ее «ничем не лучше любой тирании»⁸.

Критика Хайеком демократии наводит на мысль о том, что, согласно его теории, свободный рынок может сосуществовать с недемократической формой правления. По мнению Дени Боно, «недемократический режим, гарантирующий спонтанный порядок рынка, предпочтительнее плановой демократии. Эти рассуждения станут оправданием присутствия чикагских мальчиков в Чили»⁹. «Хайек утверждал, что доктрина социальной справедливости является навязыванием определенных типов поведения, чем-то вроде политического обязательства быть добродетельным»¹⁰. Хайек тем самым лишает западную цивилизацию сердцевины, перечеркивая сложившиеся традиции. Он видит опасность в возможной  монополизации государством права распределять блага, что, по мнению Хайека, характерно для социалистических обществ. Хайек призывает гарантировать уровень минимального прожиточного минимума для бедных во избежание «волн народного негодования», что, конечно, мало соответствует его концепции.

С легкой руки неолибералов в некоторых странах (Чили, Великобритании) путем приватизации была разрушена система социального обеспечения. Ответственность граждан за себя стала возлагаться на них самих, практически без участия государства. Харви¹¹ обращает свое внимание на то, что в неолиберальном обществе «индивидуальный успех или неудача воспринимаются в терминах предпринимательских способностей или неудач (например, недостаточное вложение сил и средств в развитие собственного человеческого капитала, в том числе путем повышения уровня образования) и не связываются ни с какими недостатками системы (классовые ограничения, обычно присущие капитализму)».

Неолиберальная доктрина Хайека удивительным образом перекликается в некоторых аспектах с протофашистскими взглядами английского  священника и экономиста Мальтуса, который в XIX веке предложил своеобразный метод борьбы с бедностью: ограничение рождаемости неимущего населения. Мальтус, последовательный сторонник Адама Смита, также предлагает минимализировать участие государства в экономике, предоставляя рынку возможность развиваться свободно. Общественное благо может быть недоступно пониманию, и действие его довольно призрачно в отличие от конкретных нужд отдельного гражданина. Он пишет: «Общественное благосостояние должно вытекать из благосостояния отдельных лиц, и для достижения его каждый должен заботиться прежде всего о самом себе. Для этого нет даже необходимости во взаимном содействии». Если человек не может прокормить своих детей, «то последние должны умереть с голоду, а если он женится без надежды на средства для содержания семьи, то становится виновным в бедствиях, причиняемых его поведением ему самому, его жене и детям»¹². С первого взгляда эта система взглядов достаточно стройна.  Однако на практике вместе с понижающейся ролью государства неизбежно понижается и роль народа.

Отказ неолибералов от традиционного общества, критика демократических институтов, приватизация системы социального обеспечения -  факторы, создавшие условия для восстановления и накопления капитала влиятельных компаний. В условиях диктата рынка государство становится ничем иным, как проводником желаний крупных ТНК. Стоит согласиться с известным социологом Питиримом Сорокиным, который еще в 1941году предвидел вырождение и крах идеи частной собственности в западном обществе. «Когда основатели великих промышленных и финансовых империй - Ротшильды и Морганы, Рокфеллеры и Форды, Карнеги и Родсы - накапливали огромные состояния, они имели на них право: они рисковали своим состоянием и жизнью, создавая с нуля свои империи»¹³. Сегодняшние управленцы гигантских корпораций сродни бюрократии. «Они пожинают в собственных интересах то, что они не сеяли»¹⁴. «С этой точки зрения корпоративная экономика - это децентрализованный тоталитаризм, тогда как тоталитаризм коммунистического, фашистского или нацистского типа - это экономика централизованной корпорации»¹⁵.

Фридман в работе  «Капитализм и свобода» выступает за государство, которое должно поддерживать закон и порядок во избежание «принуждения одних людей другими», защищать граждан от внешней угрозы, но в то же время государственная власть должна быть рассредоточена, а не централизована. Здесь Фридман опирается на общие принципы Конституции США. Совершенно очевидно, что  речь идет о сильном государстве, которое  не должно влиять на деятельность свободного рынка, а, наоборот, обеспечивать его благополучие. Правительство также должно обеспечивать свободную конкуренцию, гарантировать и определять права собственности. Таким образом, государство предстает своего рода «третейским судьей». Стоит согласиться с Харви¹⁶, который справедливо указывает на то, что неолиберальное государство должно осуществлять правление «путем законодательной власти и жесткой исполнительной власти». Фридман признает ответственность правительства за функционирование кредитно-денежной системы.

Фридман¹⁷ пишет, что «существование рынка не снимает, разумеется, необходимости правительства. Напротив, правительство необходимо и как форум для определения «правил игры», и как арбитр, толкующий установленные правила и обеспечивающий их соблюдение. Рынок резко сужает круг вопросов, которые нужно решать политическими средствами, и таким образом сводит к минимуму необходимость прямого правительственного участие в игре». Интересы государства, согласно Фридману, должны подчиняться  интересам рынка. «Изымая организацию экономической деятельности из-под контроля политической власти, рынок устраняет этот источник принуждающей власти. Он позволяет экономической мощи сделаться ограничителем политической власти, а не ее укрепителем»¹⁸.

Фридман не мыслит экономическую свободу без свободной торговли между государствами. Снятие государственных ограничений на торговлю - непременное условие свободного экономического развития. Он предлагает отказаться от системы фиксированных валютных курсов, мешающих «расширению сферы свободной торговли», и государственного контроля над ценой на золото. Фридман пишет: «США должны объявить, что они снимают с себя обязательство покупать и продавать золото по фиксированной цене». Все вышеперечисленные меры должны были избавить экономику от государственного влияния и приблизить эру свободного рынка глобального масштаба. На практике мировая торговля и обмен не могут быть неподконтрольны государственным структурам. Организация «G-8» и Всемирная торговая организация осуществляют надзор за глобальной торговлей. Не секрет, что ВТО является оплотом глобализации, инструментом распространения рыночных ценностей. Более того, Хомский называет эту организацию «новым оружием» для всеобъемлющего американского вмешательства во внутренние дела других стран»¹⁹.

Неолиберальная доктрина, цель которой состояла в ограничении государственного вмешательства, в результате приводит к рыночному фундаментализму.  Учение о саморегулирующемся рынке,  осуществляющем права и свободы, гарантом которых должно выступать государство, в реальности становится оправданием деятельности политиков, лоббирующих интересы владельцев крупных капиталов. Это, естественно, упраздняет демократию. «Демократия находится под ударом в мировом масштабе, в том числе и в ведущих индустриальных странах, по крайней мере демократия в осмысленном значении этого термина, включающем возможность для людей управлять собственным коллективом и личными делами»²⁰. Демократия и рынок должны дополнять друг друга, а значит, как справедливо заметил Ноам Хомский, «удары по демократиям и рынкам взаимосвязаны»²¹. Мировой рынок фактически поглощает государства. Удары по демократиям других стран делаются осознанно с целью создания глобального рынка. «Истоки этих ударов коренятся в мощи тесно взаимосвязанных корпоративных организаций, которые опираются на могущественные государства и в значительной степени неподотчетны общественности»²², «мимолетному большинству»²³, в котором Фридман, наряду с диктатурой и монархией, видел принудительную силу, ущемляющую экономическую свободу. Эта свобода должна быть реализована во что бы то ни стало -  даже через так называемый «новый гуманизм», который вступает в противоречие с идеями неолибералов, утверждающих, что государство не должно навязывать унифицированные ценности. Интересы ТНК диктовали интервенционистскую политику США и НАТО в отношении, например, бывшей Югославии или Ирака. Их цели выходили далеко за пределы военной миссии, а диктовались куда более прагматичной целью глобального контроля над «человеческими и материальными ресурсами»²⁴.

Таким образом, неолиберализм, цель которого заключалась в достижении максимальной экономической свободы, превратился в одну из самых опасных  идеологий XXI века, встав в один ряд с фашизмом и коммунизмом.

 ¹Харви Д. Краткая история неолиберализма. М.: Поколение, 2007. С. 31.

 ²Кейнс Джон Мейнард. Общая теория занятости, процента и денег. М.: Прогресс, 1978.
С. 452.

 ³Усоскин В.М. «Денежный мир» Милтона Фридмана. М.: Мысль, 1989. С. 10.

 ⁴Хомский Ноам. Прибыль на людях: неолиберализм и мировой порядок. М.: Праксис, 2002. С. 144.

 ⁵Бенуа Ален де. Против либерализма. К четвёртой политической теории. СПб.: Амфора, 2009. С. 92.

 ⁶Хайек Фридрих Август фон. Конкуренция, труд и правовой порядок свободных людей. Фрагменты сочинений. СПб.: Пневма, 2009. С. 101.

 ⁷Бенуа Ален де. Указ. соч. С. 92.

 ⁸Хайек Фридрих Август фон. Указ. соч. С. 157.

 ⁹Боно Дени. «Рыночная демократия». Фридрих фон Хайек, крестный отец неолиберализма. 2004. www.voltairenet.org/article

¹⁰Кубедду Раймондо. Политическая философия австрийской школы/ ИРИСЭН. М.: Мысль, 2008. С. 302.

¹¹Харви Д. Указ. соч. .М.: Поколение, 2007. С. 92.

¹²Мальтус Томас. Опыт о законе народонаселения. Т. 2. СПб., 1895. С. 222-223.

¹³Сорокин Питирим. Кризис нашего времени. Социальный и культурный обзор/ ИСПИ РАН. М., 2009. С.229.

¹⁴Там же.

¹⁵Там же.

¹⁶Харви Д. Указ. соч. С. 93.

¹⁷Фридман Милтон. Капитализм и свобода. New York: Chalidize publications, 1982. С. 16.

¹⁸Там же.

¹⁹Хомский Ноам. Указ. соч. С. 109.

²⁰Там же. С. 138.

²¹Там же. С. 137.

²²Там же.

²³Фридман Милтон. Там же. C. 16.

²⁴Хомский Ноам. Новый военный гуманизм. М.: Праксис, 2002. С. 28.