15 сентября 2010 года в Мурманске был подписан Договор между Российской Федерацией и Королевством Норвегия о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане.

Этот, говоря словами Президента России Д.А.Медведева, исторический документ стал для многих неожиданным, вызвал вопросы и даже опасения. Хотелось бы надеяться, что нижеследующий комментарий поможет читателям лучше разобраться в ситуации.

Из истории

Мурманский договор завершает многолетний процесс делимитации морских пространств между двумя соседними государствами, начало которому было положено еще в 1957 году Соглашением о морской границе между СССР и Норвегией в Варангер-фьорде.

В то время международное право позволяло государствам распространять свою юрисдикцию только на небольшую морскую акваторию - внутренние воды и территориальное море. После принятия Конвенции о континентальном шельфе 1958 года многие государства стали распространять свою юрисдикцию на обширные районы морского дна за пределами территориального моря - континентальный шельф. Законодательство СССР о континентальном шельфе было принято в 1968 году, Норвегия установила шельф в 1963 году. Однако география  Баренцева моря такова, что наши и норвежские притязания на континентальный шельф «столкнулись». Это стало основанием для начала переговоров между двумя странами о разграничении континентального шельфа.

В 1970-х годах ХХ века государства стали распространять свою юрисдикцию в отношении рыболовства и некоторых других видов экономической деятельности, а также охраны окружающей среды на морские пространства за пределами территориального моря. Делалось это путем установления так называемых рыболовных или экономических зон. Эта практика получила закрепление в Конвенции ООН по морскому праву 1982 года (далее - Конвенция 1982 г.) в виде института 200-мильной исключительной экономической зоны. Россия и Норвегия, как известно, участвуют в этом договоре, основополагающем для режима морских пространств, в том числе в Арктике.

Советские и норвежские рыбаки традиционно осуществляли интенсивный промысел в Баренцевом море. Между нашими странами был заключен ряд договоров в этой области, важнейшими из которых стали соглашения в области рыболовства 1975 и 1976 годов. Однако в этот же период оба государства стали утверждать свое право на установление правил рыболовства и контроль за их выполнением в одних и тех же районах Баренцева моря. В результате начались конфликты, связанные с задержанием рыболовных судов, которые вплотную подвели СССР и Норвегию к угрозе вооруженного противостояния. Напряжение удалось снять благодаря заключению нескольких договоренностей, важнейшей из которых стало Соглашение 1978 года о рыболовстве в так называемом смежном районе. Согласно ему, в Баренцевом море в пределах 200 миль от материковых частей России и Норвегии, где осуществлять юрисдикцию считали себя вправе оба государства, каждое из них впредь могло контролировать собственные рыболовные суда, но не суда другой стороны.

Впрочем, договоренности 1978 года, предотвратив дальнейшее нагнетание обстановки, не внесли полной определенности в правовую ситуацию в спорном районе. Соответственно, сохранилась и потенциальная основа для конфликтов.

Изначально понималось, что это вынужденные временные меры, направленные на то, чтобы избежать противостояния в период до очевидно необходимого разграничения юрисдикции двух прибрежных государств. Характерно заявление, сделанное СССР в 1978 году: «При обмене письмами с приложенным к ним протоколом между правительством СССР и правительством Норвегии относительно временных мер регулирования рыболовства в смежном участке Баренцева моря советская сторона признает необходимость ясного и окончательного разграничения между советским районом рыболовной юрисдикции в Баренцевом море и норвежской экономической зоной. Советская сторона приложит все усилия в направлении достижения соглашения о таком разграничении в ближайшее время».

Таким образом, переговоры, посвященные первоначально разграничению морского дна - континентального шельфа, распространились и на делимитацию воды.

Дополнительные сложности внесло установление Норвегией в 1977 году рыбоохранной зоны шириной в 200 миль в районе архипелага Шпицберген. Наша страна никогда ее не признавала. Мы исходим из того, что Договор о Шпицбергене 1920 года, которым определен правовой режим архипелага, не предусматривает право Норвегии на подобное распространение юрисдикции в морских пространствах. Соответственно, Норвегия не может устанавливать в этих районах свои правила рыболовства и контролировать их применение. По мнению же норвежцев, их государство, обладая, согласно договору 1920 года, суверенитетом над архипелагом, может в соответствии с современным международным правом и, в частности, Конвенцией 1982 года распространить на прилегающие к Шпицбергену морские районы свою юрисдикцию в отношении рыболовства, а в принципе могло бы установить здесь и полноценную экономическую зону.

Позиции сторон остаются неизменными, хотя на практике и мы, и норвежцы стараемся действовать таким образом, чтобы не обострять ситуацию. Что касается делимитации, то проблема состоит в следующем. Поскольку наша страна не признает рыбоохранную зону вокруг Шпицбергена, то к западу от российской экономической зоны в районе Новой Земли и Франца-Иосифа и, соответственно, к востоку от Шпицбергена, с нашей точки зрения, находится открытое море. В соответствии с международным правом, делить его нельзя. Разграничить можно только дно под ним, если оно, как это и имеет место в данном районе Баренцева моря и Северного Ледовитого океана, является континентальным шельфом.

Впрочем, и применительно к континентальному шельфу содержание российско-норвежских переговоров изменилось за последние годы. Конвенция 1982 года позволяет государствам распространить внешнюю границу своего континентального шельфа далеко за пределы 200 миль от берега. Это можно сделать только на основе рекомендаций Комиссии ООН по границам континентального шельфа, учрежденной в соответствии с конвенцией. Получить такие рекомендации государство может, доказав, во-первых, что соответствующий участок морского дна является континентальным шельфом и, во-вторых, что этот континентальный шельф - продолжение сухопутной территории именно данного государства.

 

Свое представление в Комиссию Россия сделала в 2001 году, а Норвегия - в 2006 году. В Баренцевом море и прилегающей к нему части Северного Ледовитого океана два государства претендуют на одни и те же участки морского дна за пределами двухсот миль. При этом Норвегия не возражала против российского представления в Комиссию, а Россия - против норвежского. Оба государства уведомили Комиссию о том, что внешняя граница континентального шельфа в районе разграничения будет уточнена по итогам переговоров между ними.

Комиссия, в принципе признав, что морское дно, на которое претендуют Россия и Норвегия в Баренцевом море и прилегающем районе Северного Ледовитого океана, является континентальным шельфом, рекомендовала продолжить переговоры и по вступлении в силу соответствующего договора представить перечень географических координат, описывающих прохождение линии разграничения континентального шельфа за пределами 200 морских миль.

Таким образом, предмет переговоров о разграничении постоянно усложнялся, причем позиции сторон относительно того, какие пространства необходимо разграничить, различались. Наша страна исходила из того, что делимитации подлежали только экономические зоны и континентальный шельф сторон, Норвегия - что речь идет не только об этих пространствах, но и о делимитации норвежской рыбоохранной зоны и нашей экономической зоны, соответственно между Шпицбергеном, с одной стороны, и Новой Землей и Землей Франца-Иосифа - с другой.

Район разграничения, спорный район, позиции сторон относительно разграничения 

По сути, разграничению подлежало огромное морское пространство между материковой частью России и Норвегии на юге, российскими архипелагами Новая Земля и Земля Франца-Иосифа на востоке и норвежским архипелагом Шпицберген на западе. Этот район включает в себя почти все Баренцево море и прилегающую часть Северного Ледовитого океана. Его общая площадь составляет около 1,4 млн. кв. километров (для сравнения - Балтийское и Черное моря имеют площадь около 0,4 млн. кв. км каждое). Значительная часть района покрыта льдами. Однако в его южной части осуществляются интенсивное судоходство и рыболовство. Эта часть района разграничения, как полагают специалисты, перспективна в плане углеводородных ресурсов.

Изначально позиции сторон на переговорах состояли в следующем (рис. 1). Наша страна предлагала осуществить разграничение по линии западной «границы полярных владений СССР», иногда именуемой «секторальной линией». Норвегия считала, что раздел надо провести по срединной линии, то есть линии, равноотстоящей от побережий двух стран. Обе позиции, как это часто бывает на переговорах, были запросными.

В отношении полярных владений и «секторальной линии» надо иметь в виду следующее. О своих владениях в Арктике Российская империя заявила в 1916 году. СССР в 1924 и 1926 годах подтвердил статус этих владений и определил их географические границы - меридианы 32°04´35" восточной долготы и 168°49´30" западной долготы (западная граница была частично несколько сдвинута на восток в 1935 г. после присоединения Советского Союза к Договору о Шпицбергене). В пределах этого района, который иногда именуют «сектором» (хотя ни в каких национальных и международных юридических актах этот термин применительно к данному району не фигурирует), принадлежащими нашей стране были объявлены все земли и острова. Именно они являются нашими «полярными владениями».

Однако воды и морское дно «сектора» ни российскими, ни советскими формально не объявлялись. Бытующее мнение о том, что все эти морские пространства принадлежат России, не имеет нормативно-правового подкрепления. Они не являются российской территорией. Ни СССР, ни Российская Федерация не осуществляли эффективного контроля над всей акваторией в пределах «сектора», наши пограничники не охраняли его «границы». Мы никогда не выдвигали перед миром притязаний на все водное пространство в пределах «сектора», и ни одно государство никогда не признавало его принадлежащим нашей стране. Другое дело, что в этом районе Мирового океана, как и по всему периметру наших берегов, у нас есть установленные в соответствии с международным правом территориальное море, исключительная экономическая зона и континентальный шельф (у арктических берегов России есть еще исторические воды, но это не относится к району разграничения с Норвегией). Но они не перекрывают весь «сектор».

Что касается норвежской позиции, то следует отметить, что разграничение по срединной линии является широко распространенным, но не единственным и не обязательным методом делимитации морских пространств. В соответствии с Конвенцией 1982 года делимитация экономических зон и континентального шельфа осуществляется путем соглашения на основе международного права в целях достижения справедливого решения. При определении того, как должна проходить линия разграничения, и справедливости достигнутого решения о делимитации важную роль играет география района, в котором она осуществляется, в частности конфигурация и протяженность берегов спорящих государств. Ведь именно суверенитет государства над соответствующей сухопутной территорией позволяет ему в соответствии с международным правом распространить суверенные права и юрисдикцию на прилегающие к этой суше морские районы.

Сформулированные сторонами запросные позиции определили в районе разграничения так называемый спорный район, то есть морские пространства, расположенные между запросными позициями, на которые, соответственно, претендовали оба государства. Площадь этого района составила примерно 175 тыс. кв. километров.

Ход переговоров

Очевидно, что если стороны хотят договориться о справедливом разграничении, то оно должно быть справедливым с точки зрения каждой из них. Достижение такого результата возможно только на основании компромисса, взаимного отхода от запросных позиций. Причем, как правило, чем реалистичнее, обоснованнее запросная позиция, тем меньше приходится отходить от нее в ходе переговоров.

Переговоры с Норвегией были первоначально сконцентрированы на собственно разграничении. Становилось ясно, что компромиссная разграничительная линия будет проходить где-то между «секторальной» и срединной линиями. К началу 1990-х годов были достигнуты предварительные договоренности о делимитации морских пространств в центральной части спорного района - между архипелагом Шпицберген и архипелагами Новая Земля и Земля Франца-Иосифа - площадью приблизительно 95 тыс. кв. километров. Они были одобрены правительством России при утверждении новых директив делегации на переговорах, естественно, по согласованию со всеми заинтересованными российскими ведомствами. Этот «подрайон» спорного района был поделен примерно поровну, и делегации начали обсуждение параметров разграничения участка спорного района, расположенного к югу от 74-й параллели.

Как уже отмечалось, именно южная часть спорного района используется наиболее интенсивно. Здесь, по прогнозам, сосредоточены большие нефтегазовые запасы, и именно с этой акваторией связаны в первую очередь рыбопромысловые интересы и российской, и норвежской сторон. В этом же участке возникают время от времени и конфликтные ситуации, связанные с рыболовством. Во избежание подобных конфликтов, которые могли бы возникать в связи с добычей минеральных ресурсов, еще в начале 80-х годов прошлого века СССР и Норвегия условились о моратории на разведку и разработку минеральных ресурсов этого района, который с тех пор неукоснительно соблюдался.

Особые интересы сторон в отношении южного участка спорного района в сочетании с опасениями относительно того, что разграничение в нем может лишить каждую из них соответствующих преимуществ и породить новые конфликты, привели к тому, что переговоры о его делимитации после некоторого сближения позиций зашли к началу нынешнего века в тупик. Норвегия настаивала на разделе этого «подрайона» спорного района поровну. Россия считала, что ей должна отойти его бóльшая часть.

В этой связи был изменен подход к переговорам. Подтвердив базовый принцип, в соответствии с которым делимитация должна быть справедливой для обоих государств и прагматичной, стороны договорились, что будущий договор будет касаться не только делимитации, но и сотрудничества между ними в бывшем спорном районе после его разграничения. Было решено сделать договор таким, чтобы было ясно: разграничение осуществляется не только с тем, чтобы наконец определить, где заканчивается юрисдикция одного прибрежного государства и начинается юрисдикция другого, но и для того, чтобы показать, что эта юридическая четкость не ухудшает существующие возможности для взаимодействия и, более того, открывает для него новые. Делегации договорились отложить на время в сторону вопрос разграничения и сосредоточиться над выработкой положений договора, касающихся правового режима сотрудничества в области рыболовства и углеводородных ресурсов в спорном районе, после того как он будет поделен. Были созданы две рабочие группы соответственно по вопросам рыболовства и углеводородов. Естественно, основную роль в них играли представители профильных ведомств (с нашей стороны это были специалисты Росрыболовства, Минприроды и Минэнерго).

Сначала удалось договориться рыбакам двух стран, и это вполне закономерно, учитывая, что плотное взаимодействие между ними осуществляется уже на протяжении десятилетий, в частности, в рамках Смешанной российско-норвежской комиссии по рыболовству, созданной в 1975 году. Основные принципы правового режима в области рыболовства, которые, по их мнению, должны были быть зафиксированы в договоре, сводились к следующему.

Во-первых, разграничение не должно было привести к ухудшению возможностей сторон по ведению промысла в бывшем спорном районе. Во-вторых, соглашения в области рыболовства 1975 и 1976 годов должны оставаться в силе после разграничения в течение 15 лет с возможностью последующего продления. Соответственно, в-третьих, должен был быть сохранен доказавший свою эффективность механизм взаимодействия рыбаков двух стран - Смешанная комиссия. Наконец, в-четвертых, наши рыбаки должны были получить возможность в течение двух лет после вступления будущего договора в силу продолжать руководствоваться российскими правилами, касающимися некоторых технических аспектов рыболовства, при его осуществлении в той части бывшего спорного участка, которая после разграничения останется под юрисдикцией Норвегии.

Переговоры относительно правового режима разведки и эксплуатации углеводородных ресурсов длились значительно дольше. Дело в том, что применительно к спорному району в этой области, в отличие от рыболовства, между Россией и Норвегией ранее не было ни договоров, ни механизма взаимодействия.

Поскольку переговоры продвигались трудно и с большими перерывами, возникла идея попытаться договориться о разграничении хотя бы небольшого участка моря в районе Варангер-фьорда, который остался неразделенным между сторонами после Соглашения 1957 года. Эта попытка оказалась успешной, и соответствующее соглашение было подписано в 2007 году. В дополнение к территориальному морю здесь были разграничены небольшие участки экономических зон и шельфа. Это стало свидетельством того, что стороны все-таки могут договариваться о разграничении таких морских пространств, а также о принципах взаимодействия в работе на месторождениях нефти и газа, пересекающихся линией разграничения (в соглашении 2007 года этому вопросу была посвящена специальная статья).

После заключения соглашения 2007 года удалось достичь договоренностей и в рабочей группе по углеводородным ресурсам. Во главу угла был поставлен апробированный в соглашении 2007 года принцип, согласно которому каждое месторождение нефти и газа, пересекаемое линией разграничения, будет «объединяться» и эксплуатироваться сторонами совместно как единое целое.

Достижение договоренностей о принципах сотрудничества сторон в области рыболовства и углеводородных ресурсов в бывшем спорном районе в случае его разграничения и успешный опыт делимитации в районе Варангер-фьорда позволили делегациям приступить к выработке текста договора по всему спорному району и определению того, как будет проходить линия разграничения. На повестке дня по-прежнему стояла самая острая задача - делимитация южной части спорного района.

 

 

Итоги переговоров и содержание договора, подписанного в Мурманске 15 сентября 2010 года

Площадь южного участка спорного района составляет примерно 76 тыс. кв. километров. Хотя разведка его углеводородных ресурсов из-за вышеупомянутого моратория не проводилась с начала 80-х годов прошлого века, тем не менее существуют некоторые прогнозные оценки на сей счет. Эти оценки вкупе с интересами в области рыболовства делали особо чувствительным и трудным любое движение сторон навстречу друг другу в плане разграничения данного района.

Каждая делегация максимально насытила свою аргументацию. Норвежские партнеры, пойдя на заметное отступление от первоначальной позиции, предлагали разделить южный участок поровну, доказывая, что дальнейшая корректировка их запросной позиции (срединной линии) была бы невозможна. Мы, также отойдя от своей исходной позиции («секторальной линии»), настаивали на том, что бóльшая часть этого «подрайона» тем не менее должна быть российской.

Обе стороны опирались при этом на международную практику по урегулированию подобных споров как свидетельство того, каким является международное право, применимое в данном случае. Причем и мы, и норвежцы обильно ссылались на принятое в 2008 году решение Международного суда по спору между Украиной и Румынией относительно делимитации в Черном море, в котором обобщена предшествующая практика Суда по рассмотрению подобных дел. Норвежцы апеллировали к тому, что и в этом деле был использован метод срединной линии, мы упирали на то, что логика рассмотрения Судом данного спора подтверждает важность для разграничения географических соображений и, в частности, фактора соотношения длин берегов сторон, очерчивающих район разграничения.

Исчерпав все доводы и видя, что у каждой делегации есть весомые аргументы, стороны пришли к выводу, что компромисса можно достичь только при том понимании, что, каким бы ни было разграничение на юге спорного района, в целом он должен быть разделен поровну. Чтобы получить такой результат, мы, достигнув согласия по южному участку, пошли навстречу норвежской стороне при делимитации примерно 3,6 тыс. кв. километров на самом севере спорного района и несколько сдвинули предварительно согласованную линию разграничения в центральной части спорного района.

Достижение договоренности, конечно, стало возможным в результате взаимных уступок. Вряд ли можно было ожидать, что одна сторона просто встанет на позиции другой. При этом, однако, никто не поступился «своей территорией». Во-первых, морские пространства, о которых шла речь, не были ни российскими, ни норвежскими. Это были пространства, на осуществление юрисдикции в отношение которых стороны лишь претендовали, и претензии эти могли в соответствующей степени быть реализованы только в результате мирного урегулирования этого спора. Во-вторых, даже после разграничения эти пространства не стали российской или норвежской «территорией», то есть территорией, на которую распространяется суверенитет государства. Разграниченные пространства имеют статус в зависимости от их местоположения либо исключительной экономической зоны или континентального шельфа одной из сторон, либо открытого моря, хотя под ним и находится континентальный шельф. Соответственно, во всем этом районе сохраняется, например, свобода судоходства.

В целом следует отметить, что делегации стремились к достижению на переговорах такого результата, чтобы будущий договор в целом, с учетом баланса его положений, воспринимался обоими государствами как справедливый, понимая, что иначе документ ждет не лучшая судьба.

Мурманский договор состоит из основной части и двух  приложений. При нем также представлена карта-схема, на которой обозначена линия разграничения (рис. 2). Основная часть документа содержит положения, определяющие: цели, которые преследовали стороны, заключая договор (преамбула); то, как проходит линия разграничения и, соответственно, пределы юрисдикции сторон (статьи 1 и 2); статус так называемого специального района (статья 3); принципы сотрудничества в области рыболовства (статья 4) и углеводородов (статья 5); соотношение данного договора с другими договорами между сторонами (статья 6); порядок вступления в силу договора и поправок к нему (статьи 7 и 8). Одно приложение к договору посвящено конкретным вопросам сотрудничества в области рыболовства, а другое - детализирует порядок взаимодействия в разведке и эксплуатации углеводородных месторождений, пересекаемых линией разграничения.

Зафиксированная в статье 1 договора линия разграничения проведена с наименьшим возможным количеством «поворотов», чтобы ее было достаточно просто соблюдать на практике. Она делит весь спорный район пополам (это, впрочем, не означает, что в таком же соотношении разделены все «подрайоны» спорного района). Глядя на карту-схему, нетрудно заметить при этом, что бόльшая часть Баренцева моря - примерно две трети - остается по российскую сторону от линии разграничения.

Расхождения между сторонами в отношении рыбоохранной зоны в районе Шпицбергена, о которых упоминалось выше, сохранились (строго говоря, сам этот вопрос и не был предметом переговоров, хотя и затрагивался на них). Было решено обойти эту проблему, сохранив позиции сторон по ней. В этой связи в договоре не указывается, какие именно морские пространства разграничены. Его положения (статья 2) могут пониматься таким образом, что речь идет как бы о самоограничении сторон, в том что касается пространств, в которых ими осуществляется юрисдикция прибрежного государства, и пространств, на которые они претендуют. Причем речь идет об ограничении именно юрисдикции, которую Россия и Норвегия - согласно международному праву - могли бы осуществлять как прибрежные государства (например, в районе Шпицбергена мы никогда не имели права осуществлять такую юрисдикцию и не претендовали на нее). Поэтому договор, в частности, не препятствует нам по-прежнему осуществлять в соответствии с международным правом юрисдикцию в отношении судов под российским флагом к западу от линии разграничения. Кроме того, согласно статье 6 договора, он не наносит ущерба правам и обязательствам по другим международным договорам, которые действуют между Россией и Норвегией. Среди таких международных договоров - Договор о Шпицбергене 1920 года и Конвенция 1982 года. Ссылаясь на статью 6, каждая из сторон сможет, в частности, продолжать обосновывать свою позицию по так называемой рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена так же, как она делала это до разграничения, то есть договор ни в коей мере не изменил правовую позицию Российской Федерации о непризнании правомерности установления Норвегией рыбоохранной зоны.

При разграничении южного участка возникла неординарная ситуация. Район моря площадью примерно 3,4 тыс. кв. километров, находящийся в пределах 200 миль от норвежского берега, но и за пределами 200 миль от российского берега, оказался к востоку от линии разграничения. Если бы он не был в российской части разграничиваемого района, он мог бы стать частью норвежской экономической зоны. В то же время, находясь за пределами 200 миль от российского берега, этот район не может войти в экономическую зону нашей страны.

Таким образом, в принципе данные морские пространства после делимитации должны были бы стать частью открытого моря, в которой не только Россия и Норвегия, но и другие государства были бы вправе осуществлять свободу рыболовства. В этой связи норвежская сторона предложила передать нам по договору ее права в отношении данного района, с тем чтобы на него была распространена такая юрисдикция России, которая осуществляется нашей страной в своей экономической зоне, в частности в целях обеспечения контроля над рыболовством. Это предложение было принято и отражено в статье 3 договора. Теперь при его ратификации необходимо принять законодательство, распространяющее на указанный район режим российской экономической зоны. Это довольно редкий случай в международном праве, когда таким образом передаются права.

Согласованные в Рабочей группе по рыболовству принципы получили в договоре юридическое закрепление. Важно отметить, что положение о том, что заключение договора не должно негативно повлиять на возможности каждой из сторон в области рыболовства (пункт 1 статьи 4), является не просто констатацией или декларацией, а принципиальным общим обязательством. В соответствии с ним, в частности, после разграничения ни один из участников договора не может принимать какие-либо меры законодательного или административного характера, которые повлекли бы за собой ухудшение рыбопромысловых возможностей другой стороны. Это положение конкретизируется обязательством сотрудничать для сохранения имеющихся у рыбаков каждой из сторон долей улова в объемах общего допустимого улова и обеспечения стабильности рыболовной деятельности сторон по каждому соответствующему виду рыбы (пункт 2 статьи 4). Основным механизмом сотрудничества остается Смешанная российско-норвежская комиссия, действующая на основе соглашений в области рыболовства 1975 и 1976 годов. Эти соглашения и, следовательно, комиссия будут действовать как минимум 15 лет после разграничения и, если ни одна из сторон не захочет воспрепятствовать этому, будут продлеваться на последующие шестилетние периоды (статья 1 приложения 1).

Российских рыбаков уже много лет беспокоит перспектива того, что после разграничения в районах, где юрисдикцию будет осуществлять Норвегия, им потребуется адаптировать орудия лова к норвежским стандартам, более жестким по сравнению с отечественными. В этой связи в договор по настоянию нашей рыболовной отрасли было включено положение, согласно которому в течение двух лет после разграничения в бывшем спорном районе, прилегающем к материковой части России и Норвегии, на российские рыболовные суда будут по-прежнему распространяться российские, а не норвежские технические правила (статья 2  приложения 1). Расчет, естественно, делается на то, что за этот период рыболовный флот пройдет необходимую модернизацию. Отметим, что в этой области в рамках Смешанной комиссии уже вырабатываются единые для сторон требования.

Применительно к рыболовству важные констатации содержатся в преамбуле договора. Там, в частности, говорится об особом значении живых ресурсов Баренцева моря для населения прибрежных регионов двух стран и в связи с этим о необходимости избегать нарушений в экономике этих регионов, а также о первостепенной ответственности России и Норвегии за сохранение и рациональное использование этих живых ресурсов. Именно в этом заключаются объект и цель «рыболовной» составляющей договора, в свете которых должны толковаться и применяться сторонами его положения, касающиеся рыболовства.

Следует отметить, что в ходе состоявшейся в октябре 2010 года сессии Смешанной российско-норвежской комиссии делегации, возглавляемые руководителями рыболовных ведомств, выразили удовлетворение подписанием договора.

Договоренности, достигнутые экспертами в рабочей группе по углеводородным ресурсам, нашли развернутое отражение в договоре. То, что в этой части документ прописан детальнее, чем в отношении рыболовства, вовсе не означает, что проблематике сотрудничества в области углеводородов на переговорах придавалось большее значение, чем вопросам взаимодействия в сфере рыболовства. Просто, как уже отмечалось, в отличие от последнего, в сфере эксплуатации минеральных ресурсов спорного района между Россией и Норвегией до сих пор вообще не было никаких субстантивных договоренностей. Соответственно, правовой режим сотрудничества в этой области необходимо было формулировать с чистого листа.

В целях реализации принципа эксплуатации каждого месторождения, которое будет пересекаться линией разграничения, как единого целого в соответствии с договором между правительствами России и Норвегии должно заключаться так называемое соглашение об объединении (статья 5). В статье 1 приложения 2 указаны основные элементы, подлежащие включению в такое соглашение. На основе межправительственных соглашений об объединении должны заключаться соглашения о совместной эксплуатации месторождений между юридическими лицами, которым правительство предоставит разрешение на разработку месторождений (пункт 6 статьи 1 приложения 2). В свою очередь, юридические лица, обладающие правами на разработку трансграничного месторождения углеводородов как единого целого, должны назначить единого оператора месторождения (пункт 6 статьи 1 приложения 2). Для обсуждения вопросов, касающихся эксплуатации такого месторождения, создается российско-норвежская межправительственная комиссия (пункт 13 статьи 1 приложения 2). Из договора ясно, что после разграничения стороны «обречены на сотрудничество» в отношении месторождений, пересекаемых линией разграничения, и что совместная эксплуатация таких месторождений юридическими лицами не только достаточно подробно регламентирована, но и поставлена под плотный государственный контроль, в том числе в том, что касается защиты окружающей морской среды.

Значение договора

Безусловно, прежде всего важно само по себе справедливое урегулирование многолетнего спора, застарелой проблемы в российско-норвежских отношениях. Причем даже если говорить только о собственно спорном районе, а не обо всем районе разграничения, то речь все равно идет о делимитации огромного морского пространства (его площадь, например, более чем в четыре раза превышает территорию Нидерландов).

Разграничение позволяет определить северо-западные внешние границы исключительной экономической зоны и континентального шельфа России, что вносит ясность в пространственные пределы суверенных прав и юрисдикции нашей страны как прибрежного государства. А поскольку конечная точка линии российско-норвежского разграничения установлена в привязке к самой западной точке внешней границы континентального шельфа Российской Федерации, то завершение делимитации с Норвегией поможет продвижению российской заявки в комиссию по границам континентального шельфа.

С вступлением договора в силу прекращается действие временного и не вполне определенного правового режима рыболовства, уже более 30 лет существующего в так называемом смежном районе. Это не только минимизирует основания для конфликтных ситуаций, периодически возникающих здесь, но и позволит, в частности, нашим пограничникам осуществлять полноценный контроль за эксплуатацией общих для сторон живых ресурсов. Договор закрепляет стабильность существующих параметров рыболовства в Баренцевом море, включая гарантии существования совместного механизма его регулирования на длительную перспективу. Все это будет способствовать развитию устойчивого современного рыболовства в регионе.

После вступления договора в силу прекратится мораторий на разведку углеводородных ресурсов в бывшем спорном районе, которые, по существующим прогнозам, в основном сосредоточены в восточной части Баренцева моря. Откроются широкие перспективы для их эксплуатации и для российско-норвежского сотрудничества в этой сфере. Сформирован соответствующий международной практике правовой режим такого взаимодействия применительно к трансграничным месторождениям.

Значение договора выходит за рамки двусторонних отношений. Заключив его, Россия и Норвегия подают пример, как в духе компромисса, сотрудничества и взаимной выгоды можно находить справедливые международно-правовые решения споров относительно принадлежности обширных арктических морских пространств и, соответственно, ресурсов этого региона, которые зачастую рассматриваются как источник потенциальных конфликтов.

Как отмечено в заявлении МИД России в связи с подписанием российско-норвежского Договора о разграничении морских пространств от 15 сентября 2010 года, завершение процесса разграничения морских пространств между Россией и Норвегией положительно скажется не только на двусторонних отношениях, но и на общей ситуации в Арктическом регионе. Несомненно, что этот договор внесет достойный вклад в укрепление правового режима Арктики, основывающегося на Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, в поддержание атмосферы мира и сотрудничества за Северным полярным кругом.