Перспективы формирования евразийской системы безопасности

Вопросы, связанные с формированием новой системы коллективной безопасности в Евразии, становятся центральными в дискуссиях о будущем мироустройстве. Обсуждаются они на политическом уровне, ученые работают над концептуализацией подходов к формированию новых структур, эксперты стремятся определить будущие параметры системы и основные риски, с которыми придется столкнуться. Другими словами, актуальность этой проблематики сложно переоценить.

Формирование евразийской системы безопасности (ЕАСБ) - это сложный, многогранный и эволюционный процесс, который является прямым ответом на геополитическую турбулентность и перестройку глобального миропорядка. Сложные международно-политические и глубинные геополитические трансформации обусловили необходимость поиска приемлемых вариантов новой глобальной архитектуры безопасности. В отличие от прошлых эпох, где в подобные процессы были вовлечены несколько великих держав, нынешний международно-политический контекст и военно-политическая обстановка требуют от архитекторов, круг которых существенно расширился, учета интересов и более мелких (в большинстве случаев региональных) игроков, и крупных финансово-промышленных конгломератов, и даже негосударственных акторов. Это большая ответственность не только перед ныне живущими, но и перед будущими поколениями. И именно сейчас становятся особенно востребованы соответствующий уровень стратегического мышления и способность видеть шире, чем это свойственно, к примеру, стоящим сегодня у руля европейским лидерам или высокопоставленным чиновникам в Брюсселе.

В настоящей статье предпринимается попытка определить c политологической точки зрения основные параметры будущей евразийской системы безопасности и ее базовые характеристики, выявить те вводные, которые позволят оценить оптимальную позицию существующих международных организаций в новой системе. Теоретические выводы претендуют лишь на то, чтобы продемонстрировать перспективы объективно идущего процесса с учетом ряда не менее объективных факторов. Вместе с тем эти результаты могут рассматриваться как первый шаг к концептуализации авторского видения будущего евразийской системы безопасности.

Предпосылки и причины формирования ЕАСБ

Для начала укажем, что под евразийской системой безопасности понимается система, включающая в себя элементы (институты, объединения, проекты и проч.) и связи (режимы, договоры, соглашения и проч.) на территории Евразии в той ее части, которая структурно не входит в евроатлантическую систему безопасности. При этом следует оговориться, что в настоящее время это отнюдь не подразумевает значимого пересечения или наложения периферийных сегментов двух систем и тем более изменения контуров в пользу одной или другой (однако допускает такие возможности в будущем). Более того, необходимо иметь в виду, что постановка задач по формированию полноценной евразийской системы безопасности вышла в число приоритетных после неоднократных попыток и настойчивых усилий Российской Федерации договориться с ЕС и США о формировании общеевропейской системы безопасности на базе соответствующего договора - Договора о европейской безопасности (ДЕБ). Эти попытки провалились, несмотря на то что Россия пошла на весьма существенные уступки и согласилась на то, чтобы ключевым институтом, на котором будет базироваться вся система, станет ОБСЕ.

Однако США, а потом и лояльные Вашингтону европейские лидеры настаивали на том, чтобы эту роль выполняла НАТО¹, в которой Россия никогда не состояла и с начала 2000-х годов никак не демонстрировала намерения стать ее членом. То есть Москве предлагали в ответ на ее инициативы, преследующие абсолютно понятное стремление обеспечить мир в отношениях Запада и России и снять ряд потенциально острых вопросов (опыт Украины это впоследствии продемонстрировал в полной мере), предложили свой вариант, прекрасно осознавая, что для Москвы он неприемлем. Точка в этом процессе, который шел благодаря в основном односторонним усилиям России, была поставлена с провалом Мезебергского процесса, инициированного в 2010 году. А уже в 2011 году США начали процесс размещения элементов своей (глобальной) ПРО в Европе.

Вместе с тем существующая европейская система безопасности, развивавшаяся в последние десятилетия без участия России, также не демонстрирует состоятельности. Такие структуры, как ОБСЕ, превратились в политизированные инструменты Запада и не только не пытались предотвратить конфликт на Украине, но и, по свидетельству многих наблюдателей, играли весьма неприглядную роль, на разных уровнях подыгрывая Киеву². Не оправдали ожиданий Минская группа ОБСЕ, занимавшаяся поиском путей мирного урегулирования карабахского конфликта, и миссия ОБСЕ в Приднестровье.

Европа, в послевоенный период превратившаяся в регион мира благодаря выстроенной системе институтов для обеспечения безопасности, в середине 2010-х годов стала источником угроз. Большую роль в принятом решении о поиске альтернативных вариантов систем безопасности в этой части света сыграл и кризис доверия к западным институтам. Союзники по НАТО сделали практически все, чтобы организация воспринималась Россией и ее партнерами не как оборонительный альянс, а как инструмент давления и расширения зоны военно-политического влияния Запада. Одним из показателей, свидетельствующем о кризисе доверия, является то, что форматы взаимодействия России с НАТО (например, Совет Россия - НАТО) давно стали неэффективными.

Еще одной предпосылкой формирования новой системы безопасности в Евразии стал геополитический сдвиг центров производства в Азиатско-Тихоокеанский регион. Такие события случаются раз в несколько столетий, и происходящие геоэкономические процессы имеют принципиальное значение для будущего мироустройства³. Технологический, промышленный и финансово-экономический рост Китая и Индии делает неизбежным создание новых архитектур, отражающих реалии XXI века, а не итоги Второй мировой войны и холодной войны. В связи с этим Ф.Лукьянов отмечает, что «идея «не против Запада, но без него», которую давно, однако без особого результата отстаивали у нас некоторые эксперты, обретает смысл и перспективу»⁴.

Огромное значение имеет и появление вызовов и угроз глобальной безопасности, которые эксперты относят к новейшему типу (пандемии, угрозы ментально-когнитивных атак, киберугрозы, нелегальная миграция, наркоугроза, климатические изменения и проч.). Одновременно меняется природа так называемых старых угроз (конфликты с использованием оружия массового уничтожения, крупные конфликты с использованием обычных вооружений), а также «триада» новых угроз (внутренние вооруженные конфликты, распространение оружия массового уничтожения и средств доставки, транснациональный терроризм).

Как видно, все больший вес обретают угрозы, которые имеют транснациональный характер, и те, которые формируются благодаря технологическим достижениям эпохи. Противодействие этим угрозам требует новой, более гибкой и специализированной международной кооперации с учетом не только природы угроз, но и прогнозов изменений геополитической и геоэкономической ситуации. Можно сказать, что пришло время международной кооперации на новых принципах.

Наконец, к причинам формирования новой системы можно отнести и замедление эволюционного движения всего мира к многополярности и полицентричной модели, отвечающей интересам Мирового большинства. Об этом, в частности, по мнению России и Беларуси, свидетельствует игнорирование Западом факта многообразия цивилизаций, культур, традиций, особенностей исторического развития, систем ценностей, форм государственного устройства и моделей внутреннего развития, нарушение норм и принципов международного права⁵.

Ключевые участники и существующие структуры

Рассуждая о перспективах евразийской системы безопасности, необходимо для начала определиться с границами той геополитической сущности, которую мы называем Евразией, и ее составом. Сложно найти более многоаспектный вопрос в современном отечественном научном дискурсе. В настоящей статье, работая с понятием «Евразия», автор апеллирует к содержанию документов стратегического планирования РФ, а также к официальным заявлениям внешнеполитического ведомства России. К примеру, в Заявлении Российской Федерации и Республики Беларусь о совместном видении Евразийской хартии многообразия и многополярности в XXI веке указывается: «Евразия - это географический центр и материальный фундамент формирующегося многополярного мира, здесь расположены древние цивилизации, вокруг которых сложились государства, интеграционные объединения, региональные организации и центры силы»⁶.

Работая над Хартией, Москва и Минск указывают на необходимость «использовать для реализации данной задачи многосторонние механизмы сотрудничества, функционирующие на евразийском континенте, включая ЕАЭС, ОДКБ, СНГ, ШОС, АСЕАН, СВМДА, ЛАГ, ССАГПЗ, СГРБ; способствовать выстраиванию между ними кроссплатформенного взаимодействия, реализации совместных инициатив»⁷. В целом исследователи к странам Евразии относят государства - члены ЕАЭС, ШОС, АСЕАН. Такой подход соответствует концептуализации понятия «евразийское пространство», нашедшей отражение в действующей редакции Концепции внешней политики РФ от 2023 года⁸. Однако для экспертов, исследующих перспективы создания евразийской системы безопасности, ключевое значение имеют ОДКБ и СНГ, располагающие инструментарием и механизмами для разрешения военно-политических кризисов в центральной части континента.

Итак, очевидно, что евразийская система безопасности создается не на пустом месте. Она формируется вокруг уже существующих организаций, которые являются ее потенциальными опорами.

Во-первых - Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в которой состоят Россия, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Армения. Организация фактически является ядром системы военно-политической безопасности в постсоветской Евразии. Она располагает постоянными военными контингентами - Коллективными силами, КСОР, КСБР, миротворческими силами. ОДКБ имеет успешный опыт проведения миротворческих операций (в январе 2022 г. в Республике Казахстан).

Во-вторых - Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), в которой в настоящее время состоят десять государств - Китай, Россия, Индия, Пакистан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Иран, Беларусь. Организация также располагает наблюдателями и партнерами. ШОС не является военной или военно-политической организацией, однако наряду с экономическим и культурным взаимодействием она активно продвигает форматы, направленные на сотрудничество в сфере безопасности, прежде всего для противодействия терроризму, сепаратизму и экстремизму (ключевую роль здесь играет РАТС ШОС). Организация играет конструктивную роль в обеспечении стабильности в Центральной Азии и налаживании диалога между крупнейшими региональными державами - Россией и Китаем.

В-третьих - Евразийский экономический союз (ЕАЭС), членами которого являются пять постсоветских государств - Россия, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Армения. Союзники преследуют цель экономической интеграции, обеспечения экономической безопасности. Этот формат имеет важное значение для обеспечения военно-политической безопасности на этом пространстве, так как тесная экономическая взаимозависимость и рост благосостояния каждого из участников благодаря интеграции снижают риски конфликтного взаимодействия.

В-четвертых - Содружество независимых государств (СНГ), являющееся многопрофильной структурой, в чей функционал входит многостороннее военное сотрудничество (например, Совет министров обороны), налаживание взаимодействия в противодействии незаконной миграции (Совет руководителей миграционных органов), терроризму (Антитеррористический центр СНГ) и проч.

В-пятых - Союзное государство России и Беларуси (СГРБ), в рамках которого поэтапно формируется единое политическое, экономическое, военное, таможенное, гуманитарное пространство. СГРБ уделяет повышенное внимание вопросам безопасности. В декабре 2024 года была принята Концепция безопасности Союзного государства и заключен Договор между Россией и Белоруссией о гарантиях безопасности в рамках Союзного государства⁹. Оба документа основаны на уникальном интеграционном опыте Российской Федерации и Республики Беларусь. Кроме того, Москва и Минск сформулировали совместное видение будущего евразийского пространства, что находит отражение в уже упомянутой Евразийской хартии многообразия и многополярности в XXI веке.

В-шестых - Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), членами которой являются десять государств - Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней-Даруссалам, Вьетнам, Лаос, Мьянма, Камбоджа. Россия, активно сотрудничая с организацией, стала в 1996 году полноценным диалоговым партнером АСЕАН. Все члены этого объединения, по мнению экспертов, были бы заинтересованы в присоединении к Хартии, так как в ней делается акцент на многополярности и разнообразии. Кроме того, Вьетнам связан с Россией рядом соглашений. Таиланд, Индонезия, Мьянма, Малайзия, стремящиеся сохранить баланс между Россией и США, демонстрируют интерес к Хартии. Особенно следует отметить Индонезию, вступившую в текущем году в БРИКС, от которой также ожидают инициатив в сфере глобальной безопасности. В меньшей степени в присоединении к Хартии заинтересован Сингапур, который проводит довольно прозападную политику и даже ввел санкции против РФ¹⁰.

В этом же ряду следует упомянуть и ряд субрегиональных узкоспециализированных структур вроде Центрально-Азиатского антинаркотического квинтета (Россия, Афганистан, Иран, Пакистан и Таджикистан) или, к примеру, такие региональные форматы, как Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА). Колоссальный потенциал имеет формат РИК (Россия, Индия, Китай), чьи встречи могут возобновиться в ближайшее время благодаря тому, что ряд противоречий между Дели и Пекином были преодолены¹¹, свидетельством чему стал визит премьер-министра Индии Н.Моди в Китай на саммит ШОС 31 августа - 1 сентября 2025 года.

Идею создания евразийской системы безопасности выдвинули Россия и Беларусь. При этом они отнюдь не претендуют на роль модераторов этого процесса или тем более фильтров для отбора потенциальных участников. Москва и Минск предлагают, по сути, идеологию новой системы: принципы, цели, которые в частности, нашли отражение в проекте Евразийской хартии   многообразия и  многополярности в XXI веке. Идея Хартии была предложена в 2023 году на I Международной конференции по евразийской безопасности, прошедшей в белорусской столице (учреждение ежегодной минской конференции и совместная с Россией разработка Хартии считается белорусской стороной инновационным вкладом в становление архитектуры евразийской безопасности¹²). На II Конференции 31 октября - 1 ноября 2024 года участники обсудили весьма амбициозную тему - перспективы евразийской безопасности на фоне кризиса существующего миропорядка. Совместное видение Евразийской хартии многообразия и многополярности в XXI веке Россия и Беларусь подписали на заседании коллегии МИД двух стран в Бресте в ноябре 2024 года¹³.

В феврале 2025 года в Швейцарии прошел совместный брифинг, посвященный инициативе Москвы и Минска по разработке Евразийской хартии многообразия и многополярности в XXI веке. Этот документ призван стать нормативной основой новой архитектуры безопасности. Хартия отрицает неоколониальное мышление, продвигает идею равенства малых и больших стран, а также уважение к международному праву, мира и добрососедства. Россия и Белоруссия ведут консультации с Китаем, Индией и другими странами о присоединении к документу. Российско-белорусская инициатива вызвала большой интерес у представителей таких интеграционных структур, как ШОС, БРИКС, Евросоюз, АСЕАН, СНГ и других.

Ключевые принципы и цели формирующейся системы

Предполагается, что будущая евразийская система безопасности будет базироваться на ряде принципов, так или иначе апробированных в рамках ранее существовавших систем международных отношений. К их числу относится с рядом оговорок принцип многополярности. Вообще многополярность или полицентричность чаще используются в политологическом дискурсе как характеристика расстановки сил в текущем балансе сил. В данном же случае под принципом многополярности необходимо понимать признание факта формирования многополярной модели мироустройства и отказ от политики гегемонизма. Применительно к нынешним политическим реалиям реализация этого принципа должна означать отказ от доминирования одной силы или блока (США, НАТО) и утверждение такой системы мироустройства, где глобальную повестку будут формировать несколько центров силы (Россия, Китай, Индия, США, ЕС и др.) в равных позициях.

В этом же ряду - принцип, согласно которому государства ориентируются на превентивную политику противодействия новым и новейшим вызовам и угрозам глобальной безопасности и недопущения использования их как инструментов в своей внешней политике. Для этого существующие международные структуры должны пройти путь адаптации к новым реалиям в сфере безопасности, с тем чтобы иметь возможность дать адекватный ответ, желательно в превентивном режиме. Очевидно, что акцент должен делаться на борьбу с терроризмом, киберугрозами, наркопроизводством и наркотрафиком, что особенно актуально, в частности, для стран Центральной Азии.

В числе ключевых принципов евразийской системы безопасности будут принципы суверенного равенства государств и невмешательства во внутренние дела, уважения их суверенитета и независимости, а также принцип коллективного принятия решений, касающихся международной повестки, принцип приоритета политико-дипломатических методов в межгосударственных отношениях (приверженность разрешению конфликтов посредством переговорных практик, но не силовых методов).

К числу принципов, апробированных в период после окончания Второй мировой войны, можно отнести принцип неделимости безопасности, согласно которому обеспечение безопасности одного участника не должно подрывать безопасность других.

Глобализация диктует отчасти и здесь свои условия, равно как и фактор срединного положения континента, на чем делали акцент евразийцы. Поэтому предполагается, что одним из принципов новой системы станет открытость. Имеется в виду, что евразийская система безопасности должна быть инклюзивной и доступной для всех государств Евразии, включая европейские страны НАТО, при условии их отказа от враждебной политики.

Нужно отметить, что отбор апробированных принципов и предложение новых осуществляется, исходя из видения Россией будущего миропорядка в режиме открытого диалога. Здесь в числе приоритетов - уникальность каждой цивилизации (против универсалистского подхода Запада по перекройке мира под западную демократическую модель), плюрализм идеологий (против либеральной модели Запада, продвигаемой с целью придания ей глобального характера), равноправие (против гегемонии, диктата и неоколониальной политики Запада, идеи исключительности американской нации, идеологии нацизма и проч.). Эту повестку Евразия, как и в целом страны Мирового большинства, или Глобального Юга, находит крайне привлекательной. Таким образом, можно констатировать, что новая евразийская система безопасности призвана заменить «исчерпавшую себя» евроатлантическую архитектуру безопасности и предложить более справедливую и инклюзивную модель¹⁴.

Анализ весьма обширной палитры экспертных мнений показывает, что будущую евразийскую систему безопасности в силу «общего глобального интереса»¹⁵ можно рассматривать как прототип глобальной системы безопасности, обладающей большим потенциалом с точки зрения совмещения старых, проверенных принципов с новыми на базе широкого международного консенсуса. Отчасти это объясняется геополитическим положением континента: «Евразийский континент в силу своего географического положения, размера, населения и ресурсного потенциала исторически играл и продолжает выполнять важную роль в международных отношениях, выступая в качестве локомотива глобального развития в целом»¹⁶.

Евразийская система безопасности - комплексное явление, охватывающее разнообразные институты, широкий круг акторов, принципы и нормы, новые политико-дипломатические практики (часто неформализованные), инициативы, идейные смыслы. Эксперты выделяют целый набор сопровождающих становление ЕАСБ трендов, в их числе - объединительная повестка, мир как нормальность, конструктивный диалог, синергия потенциалов, новое мышление и проч¹⁷. В основных чертах параметры будущей системы отражает Евразийская хартия многообразия и многополярности в XXI веке.

Очевидно, что актуальной задачей на ближайшую перспективу является признание ведущей роли Евразии в формировании глобальной системы безопасности. Для ее решения потребуется ряд системных действий, направленных на концептуализацию категории «пространство безопасности», создание своей оптики для определения «евразийского видения» безопасности (евразийской парадигмы безопасности), утверждения евразийского сообщества безопасности и т. д.

Факторы, обусловившие складывание новой системы безопасности, имеют весьма большой потенциал. К примеру, концептуальное сближение продвигаемой Россией и Беларусью модели многополярного мира с китайской моделью «сообщества единой судьбы человечества» (предложена китайским руководством в 2012 г.) формирует конструкцию нового механизма определения глобальной повестки и, главное, глобального управления.

Вызовы и противоречия на пути формирования евразийской системы безопасности

Процесс формирования ЕАСБ неизбежно столкнется с рядом вызовов и инерционными тенденциями. Большое количество противоречий внутри евразийского контура будет замедлять этот процесс, формируя кризисные тренды. Не следует недооценивать и влияние внешних факторов, в числе которых политика Запада, направленная на недопущение формирования конкурентных силовых полей.

В числе основных вызовов и противоречий на пути реализации евразийского проекта в сфере безопасности следующие.

Во-первых, это разные интересы ключевых игроков. Так, Российская Федерация справедливо рассматривает себя в качестве лидера и гаранта безопасности в центральной части Евразии, прежде всего в зоне ответственности ОДКБ, которую считает главным инструментом поддержания стабильности. Китай в большей мере стремится к продвижению своих экономических интересов (например, инициатива «Один пояс, один путь»), озабочен решением проблем Тайваня и Синьцзяна. Если Китай и заинтересован в военном альянсе с Россией, то только в случае жесткой конфронтации с США. Разность интересов затрудняет достижение консенсуса. Например, Индия с опаской относится к инициативам с участием Китая. Государства Центральной Азии (прежде всего Узбекистан, Казахстан) проводят многовекторную политику - они желают сотрудничать и с Россией, и с Китаем, и с Западом, избегая чрезмерной зависимости от кого-то одного.

Во-вторых, это неразрешенные конфликты на пространстве Евразии. Не подписан мирный договор между Арменией и Азербайджаном (эскалация конфликта в 2020 и 2023 гг.), периодически обострялся приграничный конфликт между Кыргызстаном и Таджикистаном (оба - члены ОДКБ). В восточноевропейском секторе зоны ответственности внимание общественности приковано к масштабному вооруженному конфликту на Украине (по мнению специалистов, начало СВО в значительной степени подрывало единство в ОДКБ). В азиатской части евразийского континента ситуация также далека от стабильной.

В-третьих, это разный уровень экономического развития основных участников будущей системы и их военных потенциалов. Доминирование Китая, Индии и России создает асимметрию, которая может мешать равноправному партнерству.

В-четвертых, внешнее давление на отдельных участников будущей системы. Санкции Запада против России и Беларуси осложняют экономическое сотрудничество в рамках ЕАЭС и создают дополнительные риски для других участников (например, введение так называемых «вторичных санкций»). Важную роль играет дестабилизирующая роль США и НАТО, включая расширение альянса на Восток и политически обусловленную поддержку участников конфликтов (например, на Украине)¹⁸.

В-пятых, место евразийской системы безопасности в глобальной системе безопасности, параметры которой определяются документами и институтами Организации Объединенных Наций. В основных документах стратегического планирования РФ указывается, что внешняя политика России, в частности, решает задачу восстановления роли ООН в качестве центрального координирующего механизма в согласовании интересов государств - членов ООН и их действий по достижению целей Устава ООН¹⁹.

Аналогичного подхода придерживается Республика Беларусь: ее политика направлена на создание работающих механизмов обеспечения глобальной безопасности. В их числе - исключение практики введения санкций без решения Совета Безопасности ООН наряду с созданием механизма международно-правовых гарантий, не допускающих использование такого способа давления; разработка нового договорно-правового механизма по созданию прозрачного режима контроля над новыми смертоносными технологиями; принятие международного правового акта о киберненападении²⁰.

Таким образом, можно убедиться, что идеологи ЕАСБ в лице России и Беларуси четко обозначают ее место в глобальной системе безопасности. Предполагается, что это будет один из ее элементов на макрорегиональном уровне. Однако, учитывая масштаб новой системы, состав ее участников, накопленный опыт ее опорных конструкций в лице ОДКБ, ШОС, ЕАЭС, АСЕАН, СНГ и других, а также ее принципы и идейные основы, можно предположить, что этот элемент сможет оказывать существенное влияние на глобальную систему безопасности. Дальше все будет развиваться в рамках положений системной теории: либо вся глобальная система под действием активного ее элемента начнет трансформироваться, реализуя адаптационный сценарий как путь к выживанию всей системы, либо ее ждет печальная участь.

Перспективы и возможные контуры евразийской системы безопасности

Сегодня в экспертных дискуссиях доминирует точка зрения, согласно которой формирование единой и монолитной евразийской системы безопасности маловероятно. Вместо этого будет развиваться сетевая модель, опирающаяся на многообразие существующих интеграционных проектов как стабилизирующих платформ Евразии. Отчасти это будет обусловлено крайне жесткой конкуренцией между различными моделями мироустройства, в ходе которой отжившие себя и неприемлемые для Мирового большинства концепты покинут мировую сцену. И напротив, проекты, отвечающие общемировому запросу на политико-идеологический плюрализм и в целом «мягкие структуры», обретут лидерские позиции.

Так, специалисты полагают, что такая система может сложиться на базе Большого евразийского партнерства (БЕП)²¹. БЕП - это конкретная, практическая инициатива Президента РФ В.В.Путина, выдвинутая в его послании Федеральному Собранию в 2015 году в целях формирования широкого интеграционного контура на евразийском континенте²². Инициатива, направленная прежде всего на экономическое взаимодействие, предполагала, что ядром БЕП могут стать ЕАЭС, ШОС, АСЕАН, а также такие дополняющие форматы, как китайская инфраструктурная инициатива «Один пояс, один путь». Безусловно, экономический аспект крайне важен для эффективной работы макрорегиональной системы безопасности, однако здесь отсутствует силовой компонент, остающийся ключевым для любой системы, направленной на обеспечение безопасности.

Закономерным стало появление в экспертных и управленческих кругах точки зрения, согласно которой ОДКБ должна стать одной из ключевых опор будущей евразийской системы безопасности. Как указывалось выше, она располагает не только апробированным инструментарием и соответствующим опытом в обеспечении «жесткой» безопасности. Логично предположить, что в рамках новой системы ОДКБ останется ядром в подсистеме военного сотрудничества, причем не для всех, а для той группы стран, которые наиболее тесно работают с Россией.

В свою очередь, ШОС в этой системе будет играть ключевую роль в обеспечении «мягкой» безопасности (борьба с терроризмом и экстремизмом, т. е. новые и новейшие вызовы и угрозы, здесь следует отметить, что борьбой с этими явлениями с успехом занимается ОДКБ и ее опыт может быть использован структурами ШОС), а также в обеспечении экономической стабильности. Одновременно ШОС продолжит оставаться платформой для диалога крупнейших игроков - России, Индии и Китая.

Организация в настоящее время переживает этап глубокой трансформации - решениями саммита ШОС в Тяньцзине 31 августа - 1 сентября 2025 года был учрежден Банк развития ШОС. Согласно принятой Стратегии развития ШОС до 2035 года, в организации появятся новые структуры - Универсальный центр по противодействию вызовам и угрозам безопасности (будет размещен в Ташкенте), Антинаркотический центр ШОС (в Душанбе). Экспертное сообщество, воодушевленное решениями саммита, полагает, что эти изменения знаменуют переход ШОС от формата «дискуссионного клуба» к институциализации реальной альтернативы западному миропорядку.

Наряду с указанными выше ключевыми организациями, усилиями государств на евразийском пространстве будут создаваться ad hoc коалиции и различные форматы для разрешения конкретных проблем и кризисных ситуаций (например, переговоры по Афганистану в московском или ташкентском формате). Большую роль в этой системе продолжат играть двусторонние связи и договорные отношения, например военно-техническое сотрудничество России с Индией или Китаем. Они будут дополнять многосторонние форматы взаимодействия.

При формировании новой евразийской системы безопасности в полной мере может быть использован российский опыт в выстраивании механизмов сетевой дипломатии. Речь идет о деятельности рабочих групп, которые объединяют экспертов из числа государственных служащих и представителей негосударственных структур. Работа таких групп основывается на взаимодействии политического уровня, на котором принимаются стратегические решения, и оперативно-тактического взаимодействия заинтересованных сторон, при выработке рекомендаций рабочие группы ориентируются как на их политическую целесообразность, так и практическую полезность²³.

На евразийском пространстве формат рабочих групп активно развивается во всех ключевых региональных и макрорегиональных объединениях - ЕАЭС, СНГ, ШОС. В частности, в ШОС такой формат продвигается на треке противодействия вызовам и угрозам безопасности. Например, в 2009 году под эгидой ШОС была создана Рабочая группа по международной информационной безопасности, а Региональная антитеррористическая структура ШОС организует ежегодные тематические конференции РАТС²⁴.

В рамках ОДКБ действуют аналогичные механизмы - Рабочая группа по Афганистану при Совете министров обороны ОДКБ, Рабочая группа при Комитете секретарей советов безопасности ОДКБ по вопросам информационной безопасности, Рабочая группа при Совете министров обороны ОДКБ по вопросам радиоэлектронной борьбы, Межгосударственная рабочая группа по созданию Единой системы технического прикрытия железных дорог государств - членов ОДКБ, Рабочая группа по вопросам военно-экономического сотрудничества при председателе Межгосударственной комиссии по военно-экономическому сотрудничеству ОДКБ и др. Эти форматы могут быть в полной мере использованы для выстраивания подсистем в рамках общей евразийской системы безопасности.

В этом же ряду специалисты рассматривают создание специальных форматов по урегулированию кризисов на постсоветском пространстве, инициированных Российской Федерацией или с ее участием. В их числе - Минская группа по урегулированию карабахского конфликта, Смешанная контрольная комиссия по грузино-осетинскому конфликту, Женевский переговорный процесс по Абхазии, переговорный формат «5+2» по урегулированию конфликта в Приднестровье, Женевские консультации по безопасности и стабильности в Закавказье, нормандский формат, астанинский формат и др. Далеко не все из них оказались эффективными, однако несомненным достижением является то, что они объединили за одним столом переговоров противоборствующие стороны и ключевых посредников. Это, в свою очередь, создавало возможности и предпосылки для достижения политического решения спора самими сторонами конфликта²⁵.

Наконец, при обсуждении перспектив новой евразийской системы безопасности важно подчеркнуть характерную позицию России в этом вопросе. Она демонстрирует открытость и готовность учитывать интересы всех потенциальных участников проекта. Так, в действующей редакции Концепции внешней политики РФ указывается, что «Россия открыта к совместным действиям по формированию обновленной, более устойчивой архитектуры международной безопасности со всеми заинтересованными государствами и межгосударственными объединениями»²⁶.

Очевидно, что процесс формирования евразийской системы безопасности будет поэтапным. Вероятно, что начнется он с диалога между существующими организациями (ШОС, ОДКБ, ЕАЭС, АСЕАН и др.), расширяясь до включения других стран и разноформатных межгосударственных объединений.

Первый этап уже, по сути, начался - идет активное согласование позиций и координация политики международных организаций. Так, еще в 2005 году был подписан Меморандум о взаимопонимании между секретариатами ШОС и АСЕАН. Возможность налаживания взаимовыгодного сотрудничества между ЕАЭС, АСЕАН и ШОС была поддержана государствами - членами АСЕАН на саммите Россия - АСЕАН в 2016 году в Сочи. На саммите Россия - АСЕАН в Сингапуре в 2018 году был заключен Меморандум о взаимопонимании между Евразийской экономической комиссией (ЕЭК) и АСЕАН. Действие программы сотрудничества между ЕАЭС и АСЕАН продлено до 2025 года. В 2020 году Советом глав государств ШОС было принято решение о подписании Меморандума о взаимопонимании между Секретариатом ШОС и ЕЭК (подписан в Душанбе в 2021 г.)²⁷. В сентябре 2025 года в Пекине «на полях» саммита ШОС состоялась 13-я встреча высших административных должностных лиц ОДКБ, СНГ и ШОС, в ходе которой была принята «Дорожная карта» по развитию сотрудничества трех организаций.

На втором этапе необходимо будет определяться с механизмами координации при выработке решений для управления всей евразийской системой безопасности, а также с зонами ответственности каждой из структур, выступающих в качестве опор ЕАСБ. Безопасность не сводится только к военным и военно-политическим аспектам, она включает экономическое сотрудничество, борьбу с бедностью и неравенством, а также совместное противодействие таким вызовам, как терроризм, экстремизм, киберпреступность и проч.

На первый взгляд, «распределение обязанностей» кажется очевидным: за военно-политическую безопасность отвечает ОДКБ и в отдельных сегментах - ШОС, за экономическую - ЕАЭС, ШОС, АСЕАН и т. д. Однако на практике оказывается все гораздо сложнее. Так, решения Тяньцзинского саммита ШОС показали, что последняя вовсе не торопится использовать инфраструктуру и опыт ОДКБ в части противостояния вызовам и угрозам, а формирует свои региональные структуры. Таким образом, ключевым участникам придется приложить существенные усилия для максимально эффективного сопряжения существующих структур, их национальных проектов и потенциалов. Представляется, что одной из точек взаимосвязи могла бы стать совместная работа над введением в поле документов стратегического планирования международных организаций таких понятий, как «информационное вторжение», «ресурсная блокада», «предгибридные действия» и проч., характеризующих современное гибридное противоборство²⁸.

Наконец, на третьем этапе система будет решать проблему сохранения устойчивости и расширения адаптационного потенциала. Перечень задач будет сформирован по итогам прохождения первых двух этапов. Большинство специалистов считает, что евразийская система безопасности не будет представлять собой жесткую структуру, характерную для систем блокового типа. Это, скорее, будет открытая полиструктурная динамическая система - конгломерат международных структур, государств и негосударственных игроков, между которыми существуют гибкие, часто нелинейные связи. Внешние контуры системы будут характеризоваться как «мягкие края».

Речь идет об отрицании и отсутствии жестких структур внутри системы, а также ее способности вбирать в себя другие структуры различной природы (без необходимости преодолевать какие-либо системные барьеры), активно реализовывать неформализованные практики. Такие параметры новой системы вполне отражают запрос на формат, представляющий собой круг единомышленников, которые преследуют схожие цели, но при этом не формируют специальных институциональных надстроек, придерживаются юридически не обязывающих принципов и норм политического поведения на международной арене, апеллирующих к политической ответственности. По сути, примером такого формата уже сегодня выступает БРИКС, представляющий собой форум единомышленников. Справедливости ради нужно отметить, что другим примером выступает «Группа семи», с тем лишь отличием, что она опирается на военно-политический альянс НАТО (шесть из семи членов «G7» являются членами альянса).

Опора на мягкие структуры автоматически повышает уровень адаптивности системы к меняющимся международным условиям. Очевидно, что евразийскому проекту рано или поздно придется конкурировать с евроатлантическим проектом, который, несмотря на раскол в рядах коллективного Запада, спровоцированного европейской политикой Трампа, пока демонстрирует устойчивость. Специалисты не исключают возможное сопряжение и сосуществование двух архитектур безопасности и развития в будущем²⁹. Однако для сохранения субъектности новой системе необходимо закрепление стратегических универсальных ценностей евразийского пространства, которые стали бы основой неконфликтного и прагматичного диалога Востока и Запада, Юга и Севера³⁰. В их числе - собственная, евразийская парадигма безопасности и евразийская стратегическая культура.

Заключение

Формирование евразийской системы безопасности - это объективный и исторически обусловленный процесс, продиктованный рядом обстоятельств, имеющих экзистенциальное значение для государств региона. Россия как крупнейший геополитический игрок в Евразии, единственный, имеющий 300-летний опыт участия в европейских системах международных отношений и системах международной безопасности, неоднократно предпринимала попытки (особенно настойчиво с середины 2000-х гг.) выстроить общеевропейскую систему безопасности вместе со странами Запада. Эти попытки провалились, так как Запад не допускает мысли, что Россия после поражения в холодной войне может располагать собственными национальными интересами, в том числе в сфере безопасности.

Давление на Россию после начала украинского кризиса в 2013 году и воссоединения Крыма с Россией в 2014 году заставило ее и крупнейшие евразийские государства сближаться. Угроза глобальной войны или серии крупных региональных конфликтов поставили ребром вопрос о формировании евразийской системы безопасности, причем с учетом не только опыта западноцентричных и других региональных систем, но политики объединенной Европы и США в отношении всего остального мира.

При этом важно учитывать, что будущая система создается не для противостояния Западу, это не альянс против старых противников и метрополий. Это попытка построения многополярной, сегментированной архитектуры, основанной на праве региональных держав самостоятельно определять параметры, в соответствии с которыми будет обеспечиваться достаточный уровень безопасности внутри системы и по ее контуру с целью реализации принципа равной и неделимой безопасности.

Процесс создания евразийской системы безопасности будет сложным, поэтапным и зависеть не только от динамики отношений между ключевыми региональными игроками, но и от внешнего давления, которое в обозримой перспективе будет только нарастать. Старый миропорядок стремится к тому, чтобы сохранить себя с минимальными изменениями. Именно этим обусловлена череда острых региональных конфликтов в зонах, которые обычно характеризуются как зоны соприкосновения цивилизаций, а значит, различных моделей общественно-политического устройства, идеологий, мировоззрения, хозяйственного уклада и проч. Таким образом, формирование системы евразийской безопасности - это ответ на необходимость создания более справедливого и устойчивого миропорядка. Несмотря на вызовы, процесс активно развивается и его успех будет зависеть от способности стран континента найти общий язык и объединить усилия против общих угроз безопасности и суверенитету.

¹Оберемко Т.В. Значение инициатив России по формированию новой архитектуры европейской безопасности // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2012. №2. С. 40.

²ОБСЕ на службе Киева: как работали шпионы // Вести.ру. 15.04.2022 // https://www.vesti.ru/article/2704766 (дата обращения: 06.09.2025); Лавров заявил об участии ОБСЕ в корректировке огня по ДНР и ЛНР // Лента.ру. 01.12.2022 // https://lenta.ru/news/2022/12/01/marginal_org/ (дата обращения: 06.09.2025); Постпредство РФ: ОБСЕ заняла сторону Украины, не осудив удары по Белгороду // Коммерсант. 03.01.2024 // https://www.kommersant.ru/doc/6441914 (дата обращения: 06.09.2025). 

³Сушенцов А.А. Некуда торопиться: долгая конфронтация России и США // Международный дискуссионный клуб «Валдай». 11.01.2024 //   https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/nekuda-toropitsya-dolgaya-konfrontatsiya/ (дата обращения: 05.09.2025).

⁴Лукьянов Ф. Саммит ШОС стоит рассматривать сквозь призму общих больших сдвигов // Российская газета. 04.09.2025 // https://rg.ru/2025/09/03/ne-protiv-zapada-no-bez-nego.html (дата обращения: 04.09.2025).

⁵Заявление Российской Федерации и Республики Беларусь о совместном видении Евразийской хартии многообразия и многополярности
в XXI веке // МИД России. 02.12.2024 // https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/integracionnye-struktury-prostranstva-sng/1984612/ (дата обращения: 04.09.2025).

⁶Там же.

⁷Там же.

⁸Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В.В.Путиным 31 марта 2023 г.) // МИД России. 31.03.2023 //  https://www.mid.ru/ru/detail-material-page/1860586/ (дата обращения: 04.09.2025).

⁹Договор между Россией и Белоруссией о гарантиях безопасности в рамках Союзного государства // МИД России. 06.12.2024 //  https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/international_contracts/international_contracts/2_contract/62699/ (дата обращения: 08.09.2025).

¹⁰Почетный регион: Россия обсуждает с АСЕАН участие в Евразийской хартии многополярности // Известия. 17.01.2025 // https://iz.ru/1823383/anastasia-kostina/pocetnyi-region-rossia-obsuzdaet-s-asean-ucastie-v-evraziiskoi-hartii-mnogopolarnosti (дата обращения: 08.09.2025).

¹¹Лавров: встречи в формате РИК могут возобновиться в ближайшее время // ТАСС. 08.09.2025 // https://tass.ru/politika/24993875?ysclid=mfb1sujehs838640383 (дата обращения: 08.09.2025).

¹²Стаховский В.В. Евразийский подход к системе международной безопасности // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. №4(134). С. 178.

¹³Заявление Российской Федерации и Республики Беларусь о совместном видении Евразийской хартии многообразия и многополярности в XXI веке… 

¹⁴Харитонова Н.И. Природа современных конфликтов и перспективы адаптации систем коллективной  безопасности: триадический  подход //  Вестник  Российского  университета  дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2025. Т. 25. №1. С. 18-29.

¹⁵Заявление Российской Федерации и Республики Беларусь о совместном видении Евразийской хартии многообразия и многополярности в XXI веке… 

¹⁶Там же.

¹⁷Стаховский В.В. Указ. соч. С. 180-182.

¹⁸Харитонова Н.И. ОДКБ и проблема гибридных войн // Международная жизнь. 2024. №2. С. 28-37.

¹⁹Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В.В.Путиным 31 марта 2023 г.)…

²⁰Стаховский В.В. Указ. соч. С. 179.

²¹Булва В.И., Бобров А.К. Сетевая дипломатия России в Евразии: от ЕАЭС к Большому Евразийскому партнерству // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2025. Т. 25. №2. С. 177-190.

²²О российской инициативе Большого Евразийского партнерства МИД России. 15.06.2023 // МИД России. // https://www.mid.ru/ru/activity/coordinating_and_advisory_body/head_of_subjects_council/materialy-o-vypolnenii-rekomendacij-zasedanij-sgs/xxxvi-zasedanie-sgs/1767070/ (дата обращения: 06.09.2025).

²³Булва В.И., Бобров А.К. Указ. соч. С. 183.

²⁴Там же. С. 183-184.

²⁵Там же. С. 184-185.

²⁶Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В.В.Путиным 31 марта 2023 г.)…

²⁷О российской инициативе Большого Евразийского партнерства. 15.06.2023… 

²⁸Харитонова Н.И. ОДКБ и проблема гибридных войн // Международная жизнь. 2024. №2. С. 32.

²⁹Булва В.И., Бобров А.К. Указ. соч. С. 185.

³⁰Там же.