Внешнеполитический курс правительства талибов после 2021 года в целом развивался в русле ожидаемых региональных трендов, однако отношения с Пакистаном стали заметным исключением, демонстрируя неожиданную динамику. Исторически выступавший главным покровителем талибов, Пакистан после их прихода к власти столкнулся с нарастающей напряженностью в двусторонних отношениях. Существенное снижение влияния Исламабада на талибов лишило Пакистан статуса ключевого посредника в афганском урегулировании. Данная трансформация уже отразилась на подходах региональных держав - Россия, Китай и Индия постепенно переходят к прямым контактам с Кабулом, минимизируя пакистанское посредничество.

Сложившаяся ситуация приобретает особую значимость для всей системы региональной безопасности и экономического взаимодействия. Охлаждение между Кабулом и Исламабадом не только дестабилизирует приграничные территории, но и переформатирует традиционные схемы взаимодействия в Центральной и Южной Азии. Одновременно это создает новые вызовы для инфраструктурных проектов и торговых маршрутов, связывающих Афганистан с соседними государствами. Потеряв традиционную опору в лице Пакистана, талибы вынуждены искать альтернативных партнеров, что уже сейчас меняет баланс сил в регионе и требует пересмотра существующих стратегий взаимодействия с новыми афганскими властями.

От союзника к оппоненту: сдвиг в отношениях

Трансформация пакистанского курса талибов становится особенно заметной на фоне исторического контекста, в котором Пакистан играл двоякую роль. В период с 2001 по 2021 год Пакистан занимал ключевую позицию в афганском конфликте, но его роль отличалась выраженной двойственностью. Формально Исламабад, подчиняясь требованиям США, участвовал в международных антитеррористических операциях: предоставлял логистические коридоры для снабжения коалиционных сил в Афганистане, разрешал использование своих авиабаз для размещения ударных беспилотников, осуществлял задержание и экстрадицию боевиков по запросам американской стороны.

Однако, как впоследствии стали открыто признавать пакистанские официальные лица1, параллельно страна превратилась в основную тыловую базу талибов, обеспечивая его руководству безопасное убежище, материально-техническую поддержку и каналы рекрутирования новых боевиков. Эта двойственная позиция в конечном итоге предопределила стратегическое преимущество талибов в ходе афганского конфликта. По оценкам западных исследователей, среди ключевых факторов, обусловивших готовность Пакистана выполнять роль плацдарма для талибов, находилось стремление Межведомственной разведки Пакистана установить стратегический контроль над лидерами движения2.

Роль Пакистана в афганских процессах подчеркивалась его участием в мирном процессе3. Исламабад выступал посредником в диалоге между официальным Кабулом и талибами, спонсором которого являлся Китай. Пакистан в том числе был активным участником инициированной Россией группы «Тройка+», а его представители регулярно принимали участие во встречах Московского формата консультаций по Афганистану. Именно эта активность на дипломатическом фронте, а также исторически сложившиеся связи с афганскими талибами создали предпосылки для ожиданий значительного усиления роли Пакистана в афганских делах. Поэтому, когда в августе 2021 года войска США покинули Афганистан и к власти вернулись талибы, в экспертных кругах заговорили о небывалом росте влияния Пакистана на ситуацию в стране. Оснований для подобных оценок было достаточно.

После августа 2021 года в Афганистане возросло число пакистанских официальных лиц, политиков, журналистов и специалистов в области информационных технологий. В первые месяцы правления талибов особое внимание привлекали визиты официальных лиц Пакистана. 4 сентября 2021 года в Кабуле побывал глава Межведомственной разведки Пакистана Фаиз Хамид, фактически ставший одним из первых иностранных официальных лиц, посетивших Кабул после прихода талибов к власти. Примечательно, что поездка главы разведки Фаиза Хамида прошла вопреки желанию талибов и, судя по всему, для демонстрации степени пакистанского влияния.

В Афганистане привлекла к себе внимание бурная деятельность посла Пакистана в Кабуле Мансура Ахмад Хана, который свободно посещал МИД и другие государственные учреждения, например мэрию Кабула. Его бурная деятельность давала повод оппонентам талибов для обвинения Пакистана в нарушении суверенитета Афганистана и создавала почву для критики режима. Такая активность пакистанского дипломатического представительства, а также его видимая вовлеченность в афганские дела способствовали формированию определенных представлений о роли Пакистана в талибском правлении. После активизации пакистанских представителей в Кабуле в афганских политических кругах получил распространение тезис о фактической передаче США контроля над ситуацией в стране Исламабаду. Например, по утверждению бывшего вице-президента Афганистана Амруллы Салеха, американцы тайно разработали план сдачи Афганистана Пакистану, «чтобы они [США], по их мнению, могли подготовиться к большой войне [имеется в виду украинский кризис]»4.

Несмотря на наличие регулярных контактов и визитов на высоком уровне, которые свидетельствовали о стремлении сторон поддерживать диалог и решать актуальные вопросы двустороннего сотрудничества, отношения между странами постепенно стали характеризоваться значительной амбивалентностью. С одной стороны, в ходе многочисленных контактов, особенно в 2021 году, наблюдались попытки укрепления взаимодействия в ключевых сферах, таких как безопасность и экономика. С другой стороны, сохранялась критическая риторика в публичном пространстве и официальных заявлениях, что свидетельствовало о наличии глубоких разногласий и взаимного недоверия. Несмотря на официальные заявления о проведении переговоров по широкому спектру вопросов, ключевые приоритеты пакистанской стороны были сосредоточены на иных задачах. В 2021 году отмечалась высокая интенсивность двусторонних контактов, что было обусловлено изменением политической ситуации в Афганистане и необходимостью выстраивания новых механизмов взаимодействия. При этом одной из ключевых задач Пакистана являлось стремление к прекращению взаимодействия между афганскими талибами и движением «Техрик-е Талибан Пакистан» (ТТП5).

Динамика официальных отношений

В 2021 году стороны активно взаимодействовали по вопросам двусторонних отношений и ситуации в Афганистане. На встречах высокого уровня обсуждались пограничные вопросы, гуманитарная помощь и борьба с терроризмом6. Тем не менее уже тогда риторика сторон начинала принимать конфронтационный характер. В декабре 2021 году представитель талибов З.Муджахид шокировал Пакистан, публично отрицая исламский характер его государственного строя - беспрецедентный выпад со стороны давнего союзника7.

К 2022 году частота встреч между сторонами снизилась, но важные вопросы, включая безопасность в приграничных районах, торговлю и транзит, оставались приоритетными. В течение года обсуждались расширение политического и экономического сотрудничества, а также вопросы, связанные с освобождением афганских заключенных в Пакистане. Одновременно с этим бывали и дипломатические демарши. Документально подтвержден по меньшей мере один случай (2024 г.) вызова пакистанского посла в Министерство иностранных дел талибов для вручения ноты протеста8. Вместе с тем имеются косвенные указания на то, что подобные вызовы могли иметь место и ранее, однако их точное количество и обстоятельства остаются не установленными.

К 2023-2024 годам наблюдалось значительное сокращение числа контактов между сторонами, сопровождающееся усилением критической риторики, что может указывать на рост напряженности и ухудшение двусторонних отношений. Основными темами обсуждения оставались вопросы, связанные с обеспечением пограничной безопасности, регулированием миграционных процессов, развитием политического взаимодействия, противодействием терроризму, а также расширением торгово-экономического сотрудничества. В январе 2023 года в разгар противостояния правительства Пакистана и ТТП последнее опубликовало фрагмент выступления духовного лидера талибов муллы Хайбатуллы Ахундзады, в котором тот назвал пакистанские законы неисламскими, потому что в Пакистане, как он отметил, сохранилась британская система9.

Несмотря на усиление напряженности в отношениях между сторонами, дипломатические контакты сохранялись и продолжали развиваться параллельно со взаимодействием талибов с другими государствами региона. Ярким примером этого процесса стало заявление официального представителя талибов З.Муджахида от 25 марта 2023 года, в котором сообщалось о расширении дипломатических отношений с Пакистаном, включая назначение новых представителей в Исламабаде10.

В 2025 году на фоне обострения отношений, обусловленного интенсификацией принудительных депортаций афганских беженцев с пакистанской территории и эскалацией вооруженных инцидентов в приграничных районах, в апреле состоялся первый за год официальный визит пакистанской делегации в Кабул. Возглавлявший делегацию заместитель премьер-министра и министр иностранных дел Пакистана Мохаммад Исхак Дар провел переговоры с талибскими властями, в ходе которых, вероятно, обсуждалась проблема афганских беженцев. Несмотря на сдержанный прием со стороны талибов, что контрастировало с ожиданиями Исламабада, стороны достигли предварительной договоренности о предстоящем визите министра иностранных дел А.Х.Муттаки в Пакистан11.

От доминирования к маргинализации: эволюция влияния Пакистана на талибов

После того как стало очевидно, что Пакистан утрачивает влияние на талибов, пакистанские власти инициировали комплекс мер, направленных как на сохранение своего статуса влиятельного игрока на афганском треке, так и на оказание давления на талибов с целью изменения их политического курса. Данные меры включали в себя широкий спектр действий - дипломатические инициативы, инструменты экономического давления и методы социального воздействия.

На первом этапе Исламабад взял на себя роль модератора в рамках региональных многосторонних инициатив, что должно было не только подчеркивать его влияние в регионе, но и было нацелено на оказание давления на талибов с целью пересмотра их политического курса. Так, 5 и 8 сентября 2021 года под председательством Пакистана прошли встречи представителей шести государств, граничащих с Афганистаном. Участники мероприятия обратились к руководству «Талибана» с двумя ключевыми требованиями: во-первых, создать инклюзивное правительство с привлечением всех этнополитических сил Афганистана - вопрос, остающийся крайне болезненным для талибов и вызывающий их категорическое сопротивление; во-вторых, принять действенные меры по недопущению закрепления на территории страны международных террористических группировок, которые представляют угрозу региональной безопасности12.

19 декабря 2021 года в Исламабаде прошел 17-й внеочередной саммит глав МИД стран ОИС, где основным вопросом стала афганская проблематика. Участники обсудили не только гуманитарный кризис, но и две особо чувствительные для талибов темы: их дискриминационную гендерную политику и отсутствие инклюзивного правительства. Оба этих вопроса вызывают резкое неприятие у нового кабульского режима. Участники саммита выдвинули рекомендацию организовать визит в Афганистан делегации авторитетных мусульманских улемов с целью установления диалога с представителями администрации талибов по значимым вопросам, включая обеспечение равного доступа к образованию для мужчин и женщин в соответствии с исламскими принципами. Кроме того, участники саммита подчеркнули необходимость формирования талибами инклюзивной системы управления, которая учитывала бы интересы всех этнических и политических групп афганского общества13.

На втором этапе Пакистан усилил «транзитную войну». Спустя год после установления власти талибов в Афганистане возникли значительные сложности, связанные с транзитом товаров из Афганистана через территорию Пакистана. Пакистанские власти предприняли меры по ограничению транзитных возможностей для Афганистана, что стало частью долгосрочной стратегии использования транзита в качестве инструмента политического и экономического давления на афганское руководство. Данная практика имеет глубокие исторические корни, восходящие к 1950-м годам14. Исторический опыт демонстрирует, что подобные ограничения неизменно оказывали существенное влияние на экономическую ситуацию в Афганистане, вызывая рост цен на внутреннем рынке и дестабилизацию торговых операций. Нередко это становилось причиной подъема социального недовольства внутри Афганистана.

Одновременно с этим Пакистан активизировал использование инструментов народной дипломатии. В 2022 году делегация, состоящая из более чем десяти пакистанских мусульманских улемов, посетила Афганистан с целью проведения встреч с представителями талибов. Основной задачей визита стало стремление добиться содействия со стороны афганских талибов в организации переговорного процесса между правительством Пакистана и лидерами группировки «Техрик-е Талибан Пакистан» (ТТП). Ключевой целью делегации было достижение договоренности о временном прекращении огня со стороны пакистанских талибов. Возглавлял делегацию муфтий Мохаммад Таки Усмани, пакистанский правовед, который пользуется значительным авторитетом среди талибов и поддерживает тесные связи с кланом Хаккани15.

Еще одним инструментом давления стало использование афганских беженцев в качестве политического рычага. На протяжении 40 лет Пакистан предоставлял убежище миллионам афганских беженцев, однако осенью 2023 года правительство страны внезапно изменило свою миграционную политику в отношении афганцев, установив месячный срок для добровольного выезда афганских мигрантов. По истечении этого срока в различных городах Пакистана началась масштабная операция по задержанию и принудительной депортации афганских беженцев. В результате действий пакистанских правоохранительных органов тысячи афганских граждан были задержаны и принудительно депортированы на территорию Афганистана. Данный процесс осуществляется вплоть до настоящего времени.

Анализ сложившейся ситуации позволяет сделать вывод о том, что столь масштабная депортация афганских граждан, особенно в зимний период, не может рассматриваться как спонтанная мера. Скорее, она представляет собой элемент более широкой стратегии, реализуемой Пакистаном, которая нацелена не только на решение вопросов, связанных с обеспечением внутренней безопасности, этнической и экономической напряженностью, но и на оказание политического давления на действующее правительство соседнего Афганистана.

Однако предпринимаемые Пакистаном меры, направленные на оказание давления на талибов, пока не привели к существенным изменениям в двусторонних отношениях. Одной из ключевых причин подобного исхода стало значительное снижение уровня зависимости афганских талибов от Пакистана в период их нынешнего правления, что обусловлено разными факторами.

Во-первых, в сравнении с эпохой первого правления талибов в Афганистане (1996-2001 гг.) в настоящее время наблюдается значительное ослабление влияния Пакистана на внутреннюю и внешнюю политику талибского правительства. В 1990-х годах, несмотря на официальное признание правительства талибов тремя государствами (Пакистаном, Саудовской Аравией, ОАЭ), степень их международной изоляции, особенно в экономической сфере, в реальности была значительно выше. В настоящее время эффективность использования пакистанского транзитного коридора в качестве инструмента давления на талибов снизилась. Это обусловлено, в частности, оперативным установлением талибами контроля над всей территорией страны, что обеспечило им доступ к сухопутным портам как на севере, так и на западе Афганистана.

Во-вторых, на позицию талибов не может не влиять ослабление государственных институтов Пакистана, вызванное острым экономическим и политическим кризисом, который охватил страну в последние годы. Этот кризис, усугубленный последствиями пандемии коронавируса и масштабного природного катаклизма 2022 года, способствовал усилению центробежных тенденций, что привело к дальнейшей дестабилизации внутриполитической обстановки и сокращению контроля центральных властей16.

Данные обстоятельства позволяют талибам действовать более независимо и игнорировать ожидания Исламабада. Со временем ослабление пакистанского влияния на талибов стало очевидным для внешних акторов. В результате Пакистан утратил имидж «ключевого игрока» на афганском треке, что подчеркнуло ограниченность его возможностей влиять на ситуацию в регионе17.

Структурные причины эскалации отношений

На фоне общей тенденции к снижению уровня взаимодействия и эскалации напряженности в афгано-пакистанских отношениях наблюдаются конкретные эпизоды, свидетельствующие о прогрессирующем ухудшении двусторонних отношений. Особую остроту приобрела ситуация в приграничных районах, где участившиеся вооруженные столкновения стали системным явлением после прихода «Талибана» к власти в 2021 году Статистика пограничных инцидентов демонстрирует устойчивую тенденцию к росту, что служит объективным индикатором углубляющихся противоречий между исламабадским правительством и кабульским режимом18.

Снижение зависимости талибов от Пакистана находит свое подтверждение в том, что они не пошли навстречу Пакистану в вопросе разрыва связей с ТТП. Власти Пакистана обвиняют ТТП в серии террористических актов, включая жестокое нападение на школу в 2014 году в Пешаваре, главном городе провинции Хайбер-Пахтунхва. К 2024 году пакистанские источники оценили численность ТТП в 7-10 тыс. бойцов, а с учетом членов их семей число сторонников этой организации значительно возрастает.

Еще одним фактором напряженности является то, что талибы не стали силой, ориентированной исключительно на Пакистан. В частности, Индия отошла от многолетней политики, предполагавшей отсутствие официальных контактов с талибами. В октябре 2021 года заместитель министра иностранных дел Индии Дж.П.Сингх провел закрытые консультации с делегацией талибов на московской конференции по Афганистану. А в январе 2025 года глава МИД талибов А.Х.Муттаки встретился в Дубае с секретарем по иностранным делам Индии В.Мисри. Особую символичность приобрел майский телефонный разговор глав внешнеполитических ведомств, состоявшийся на фоне обострения индо-пакистанского конфликта из-за кашмирского вопроса19.

Таким образом, развитие взаимоотношений между новыми афганскими властями и Пакистаном позволяет выявить напряженность по нескольким направлениям.

Во-первых, это несбывшиеся ожидания Исламабада по поводу эффективности афганских талибов как посредников с ТТП. В Исламабаде после прихода талибов к власти рассчитывали на урегулирование или смягчение проблем, связанных с деятельностью ТТП. Хотя при посредничестве фракции талибов «Сеть Хаккани», действующей на территории Афганистана и Пакистана, состоялись переговоры между Исламабадом и представителями ТТП, проблема стала еще острее. Победа талибов в соседнем Афганистане вдохновила ТТП, и пакистанские талибы вышли из соглашения о перемирии с Исламабадом в ноябре 2022 года. Пакистанское экспертное сообщество за год после прихода к власти талибов в Афганистане зафиксировало рекордный рост числа терактов на территории страны в полтора раза20.

Во-вторых, неспособность Пакистана обеспечить безопасность и стабильность в граничащих с Афганистаном областях и соблюдение своих интересов в соседней стране. Одним из ярких примеров стал террористический акт, произошедший в мечети в Пешаваре 30 января 2023 года, жертвой которого стало более сотни человек, многие имели отношение к пакистанской полиции. И хотя ТТП отказалось от ответственности за это нападение, власти уверены, что за терактом стоит именно это движение. В целом в последние месяцы фиксируется рост активности пакистанских талибов, в том числе атак на пакистанских военных и полицейских. По одной из версий, ситуация ухудшилась после отставки премьер-министра Имран Хана 10 апреля 2022 года. Но другой причиной может быть и то, что после провала переговорного процесса пакистанские талибы стараются принудить Исламабад к уступкам. Из-за политических и экономических трудностей для Пакистана настоящее время не располагает к началу масштабной антитеррористической операции против ТТП.

В-третьих, это сохраняющаяся активность Индии в Афганистане, включая ее контакты с талибами. В Исламабаде не скрывали радости, когда индийский военно-транспортный самолет вывез из Кабула сотрудников посольства. Однако талибы стремятся диверсифицировать внешние связи, что, по всей видимости, не исключает и отношений с Индией. Нью-Дели уже отправлял своих дипломатов в Кабул для переговоров о возможном возобновлении дипломатического присутствия. В июне 2023 года министр иностранных дел Индии С.Джайшанкар заявил, что вопрос о возвращении индийского посла в Кабул пока не стоит на повестке дня. При этом на фоне поступающих сообщений о продолжающейся активности индийских дипломатов в Афганистане нельзя исключать возможность полноценного возобновления работы посольства Индии в обозримой перспективе.

 

В целом динамика взаимодействия между правительством талибов и Пакистаном в период с 2021 по 2025 год демонстрирует постепенное снижение интенсивности контактов, что связано с нарастанием разногласий и ухудшением отношений между сторонами. Эта тенденция не является уникальной: талибы, по сути, повторяют модель поведения других афганских военно-политических движений, которые в прошлом пользовались поддержкой Пакистана, но после прихода к власти в Кабуле начинали дистанцироваться от Исламабада. В основе такого поведения афганских политических сил лежит множество факторов, включая исторические. Антипакистанские настроения среди афганского населения и элит вынуждают новые правительства демонстрировать самостоятельность, даже если ранее они зависели от поддержки Исламабада.

Таким образом, несмотря на первоначальную зависимость от Пакистана, талибы, как и их предшественники, постепенно снижают степень взаимодействия. На фоне относительно высокого уровня политических коммуникаций отношения между Пакистаном и талибами остаются сложными и постепенно приобретают конфронтационный характер. Хотя между сторонами существует значительный потенциал для развития сотрудничества в различных сферах, включая инфраструктурные проекты, для Пакистана в настоящее время первостепенное значение имеют угрозы со стороны радикальных группировок, таких как ТТП, которая, несмотря на идеологическую близость к афганским талибам, является для Исламабада источником рисков.

Перспективы развития афгано-пакистанских отношений остаются неопределенными и зависят от комплекса взаимосвязанных факторов. Ключевое значение приобретает способность правительства талибов обеспечить эффективный контроль над радикальными элементами, включая запрещенную в Пакистане ТТП. Существенное влияние на динамику двусторонних отношений оказывает внутриполитическая ситуация в Пакистане, характеризующаяся постепенной эрозией государственных институтов, нарастанием социально-экономической и межэтнической нестабильности. Особую роль в формировании внешнеполитического курса талибов играет дальнейшая эволюция индо-пакистанского конфликта, в частности возможная эскалация в Кашмире, усиление религиозно-идеологического компонента противостояния и изменение баланса сил в регионе.

 

 

1См.: Интервью министра обороны Пакистана телеканалу «Sky News» // https://news.sky.com/video/pakistan-warns-kashmir-row-could-lead-to-all-out-war-with-india-13355107 (дата обращения: 20.05.2025).

2Barnett R.Rubin. Afghanistan: What Everyone Needs to Know. Oxford University Press, 2020. P. 294-295.

3Переговорный процесс с участием талибов, США, ряда других государств и части афганских сил привел к Дохинскому соглашению 2020 г., однако ключевые решения принимались в двустороннем формате США - «Талибан», что маргинализировало официальный Кабул и заложило основу для неожиданного возвращения талибов к власти после вывода американских войск.

4Заявление А.Салеха в социальной сети «Х» // https://t.co/52NWZy4IXq (дата обращения: 02.08.2023).

5«Движение талибов Пакистана» («Техрик-е Талибан Пакистан», ТТП) - радикальная организация, которая преследует цели создания государственного образования в Пакистане по образцу талибского Афганистана.

6См.: The Situation in Afghanistan and Its Implications for International Peace and Security. 2021-2025. Report of the UN Secretary-General // URL: https://docs.un.org/ (accessed 19.03.2025).

7https://www.khaama.com/pakistans-political-system-is-not-islamic-mujahid-786765/ (accessed 10.06.2023).

8https://www.isna.ir/news/1403100503900 (дата обращения: 15.04.2025).

9Нессар М.О., Топычканов П.В. Кабул и Исламабад: мифы и реальность // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. №5. С. 219.

10The Situation in Afghanistan and Its Implications for International Peace and Security. 18.09.2023. Report of the UN Secretary-General // URL: https://docs.un.org/ (accessed 19.03.2025).

11https://www.aljazeera.com/news/2025/4/22/after-a-year-of-hostility-pakistan-and-afghanistan-seek-diplomatic-reboot (accessed 27.04.2025).

12https://mofa.gov.pk/joint-statement-issued-at-the-conclusion-of-the-foreign-ministers-meeting-on-the-afghan-issue-among-the-neighbouring-countries-of-afghanistan-8-september-2021 (accessed 18.03.2025).

13https://www.oic-oci.org/docdown/?docID=8653&refID=4260 (accessed 18.03.2025).

14Rahim S.A. Afghanistan’s Dependence on Pakistan: Trade, Transit and the Cost of Being Landlocked // Kardan Journal of Economics and Management. 2018. №4. P. 1-21.

15https://www.dawn.com/news/1702441 (accessed 18.03.2025).

16Белокреницкий В.Я. Экономико-политический кризис в Пакистане: социальные причины и возможности выхода // Россия и мир: научный диалог. 2023. №4. С. 36-49.

17Например, после смены власти в Кабуле совместные визиты спецпредставителей России, Китая и Пакистана в Афганистан первое время воспринимались как начало новой традиции взаимодействия. Однако вскоре такие визиты прекратились, что совпало со снижением влияния Пакистана на талибов.

18См.: The Situation in Afghanistan and Its Implications for International Peace and Security. 2021-2025…

19https://www.hindustantimes.com/india-news/taliban-looking-to-renew-and-normalise-ties-with-india-suhail-shaheen-101747400516818.html (accessed 20.05.2025).

20Нессар М.О., Топычканов П.В. Указ. соч.