На фоне продолжающейся реконфигурации контактов между различными игроками на Ближнем Востоке процесс деэскалации турецко-египетского кризиса, как представляется, закономерно вписывается в общерегиональную логику пересмотра накопившихся проблем. Официальная точка, ознаменовавшая конец самого продолжительного в современной истории конфликта между Анкарой и Каиром, была поставлена 14 февраля 2024 года, когда Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган посетил Арабскую Республику Египет (АРЕ) для проведения переговоров со своим визави Абдель Фаттахом ас-Сиси.

Многие эксперты отмечают прагматичную заинтересованность обеих сторон в возобновлении всеобъемлющего диалога, а также подчеркивают значимость упрочения их взаимодействия в целях повышения эффективности кооперации по ключевым региональным досье (Восточное Средиземноморье, Ливия, палестинский вопрос и т. д.). Учитывая предпринимаемые Турцией и Египтом шаги навстречу друг другу (официальные визиты, возрождение механизмов реализации двустороннего сотрудничества по парламентскому, правительственному, экономическому, военному и другим направлениям), уместно утверждать, что в настоящее время речь идет уже не столько о разрядке, сколько о полноценном переходе на новый этап стратегического сближения, которое будет во многом оказывать влияние на происходящее во всей ближневосточной системе региональных контактов.

Основные вехи турецко-египетского конфликта

В 2013 году с усилением националистических настроений и социальной поляризации внутри Египта позиции «Братьев-мусульман», идеологически близких к правящей турецкой Партии справедливости и развития (ПСР) и сыгравших одну из определяющих ролей в ходе протестов во время «арабской весны», значительно ослабли. Когда М.Мурси был свергнут, правительство ПСР посчитало это стратегической потерей, учитывая объем инвестиций в АРЕ и геополитическую ставку на проект создания «турецко-египетской оси».

Анкара жестко отреагировала на смену власти в Египте и приход А. ас-Сиси, что повлекло за собой резкое ухудшение двусторонних отношений. Р.Т.Эрдоган открыто осудил переворот и репрессии против оппозиции. После резкой критики казни девяти членов «Братьев-мусульман» в Египте он заявил: «Теперь я отвечу тем, кто задается вопросом, почему Тайип не разговаривает с Сиси, хотя есть посредники, которые иногда приезжают сюда. Я никогда не буду разговаривать с кем-то вроде него» [9]. Он также призвал египетскую прокуратуру отдать ас-Сиси под суд, в ответ на что Каир обвинил Турцию во вмешательстве в свои внутренние дела и отменил совместные военно-морские учения с турецкими ВМС.

Турция попыталась привлечь внимание к событиям в Египте на международных площадках: в августе 2013 года Анкара обратилась в Совет Безопасности ООН с предложением ввести санкции против режима ас-Сиси, но безрезультатно. Впоследствии уровень представительства двух стран был понижен до временных поверенных в делах, а турецкого посла в Каире признали персоной нон грата. По политическим причинам египетское руководство отказалось продлевать договор о транзитной торговле с Турцией, подписанный при Президенте М.Мурси в 2012 году. Договор позволял турецким экспортерам продавать свои товары Африке и странам Персидского залива через египетскую территорию и порты Египта на Красном море, экономя при этом на расходах на оплату пошлины за использование Суэцкого канала. Кроме того, была заморожена работа Совместного комитета по экономическим вопросам, Турецко-египетского бизнес-совета, а также приостановлены инвестиции в экономику данной страны [6]. Со своей стороны, Турция начала антидемпинговое расследование в отношении импорта полистирола из Египта и ввела пошлину в размере 11,3% от стоимости, страховки и фрахта.

Вместе с тем, несмотря на отсутствие шагов по нормализации дипломатических отношений, экономическое сотрудничество между Каиром и Анкарой продолжало развиваться. Вопреки ожиданиям, кризис в политических отношениях двух стран незначительно повлиял на показатели товарооборота, составившего 5 млрд долларов в 2012 году против 4,5 млрд долларов в 2016 году [7]. Более того, начиная с 2016 года напряжение в сфере экономического сотрудничества стало постепенно ослабевать после заявления тогдашнего турецкого премьер-министра Б.Йылдырыма о том, что Турция ожидает возможности приступить к процессу реконструкции отношений с Египтом. В начале 2017 года в Каире был организован первый с 2013 года Турецко-египетский бизнес-форум, а затем в Стамбуле состоялся 9-й саммит «Исламской восьмерки» (D-8), на котором Р.Т.Эрдоган обозначил в качестве приоритетных задач организации увеличение уровня торгового оборота ее членов со 100 до 500 млрд долларов и переход на расчеты в национальных валютах [2]. В ноябре 2017 года двусторонний бизнес-форум прошел в Турции. В последующие годы контакты между представителями деловых кругов двух стран продолжали развиваться в двустороннем и многостороннем форматах.

С 2021 года в турецко-египетском политическом диалоге наметились позитивные сдвиги. Турция дала понять, что стремится улучшить отношения с Египтом и открыть новую главу в двусторонних отношениях. В марте 2021 года министр иностранных дел Турции М.Чавушоглу заявил, что путь к переговорам между двумя странами открыт, несмотря на прежние разногласия. Несколько месяцев спустя Bеликое национальное собрание Турции приняло план по перезапуску работы парламентских «групп дружбы» [5]. Весной-летом того же года в Каире и Анкаре прошли два раунда переговоров на уровне уполномоченных представителей МИД на предмет всеобъемлющей нормализации отношений. Параллельно поддерживались контакты по линии спецслужб.

В мае 2022 года министр финансов Турции Н.Небати принял участие в ежегодном собрании Группы Исламского банка развития в Египте, став первым турецким министром, посетившим АРЕ за последние девять лет. Наконец, символическим апофеозом «разрядки» явилась встреча «на полях» чемпионата мира по футболу в Катаре, где в присутствии катарского эмира два президента публично пожали друг другу руки и провели непродолжительную беседу, по итогам которой министерствам иностранных дел обоих государств было дано задание перейти к разработке практических шагов по «перезагрузке» двусторонних отношений. В июле 2023 года обе страны объявили о возвращении послов, а в сентябре «на полях» саммита «G20» в Нью-Дели состоялись прямые переговоры между президентами, которые в конечном итоге привели к череде полномасштабных контактов на высшем уровне в 2024 году.

Детерминанты турецко-египетского сближения

Как представляется, к примирению с Египтом Анкару в первую очередь подтолкнули экономические интересы. Крупные бизнес-игроки обеих стран преимущественно позитивно оценивают возможности двустороннего торгового сотрудничества и демонстрируют интерес к его упрочению. Турция занимает третье место среди главных импортеров египетской продукции, в то время как Египет является главным турецким контрагентом в Африке и традиционно входит в топ-20 ее основных внешнеэкономических партнеров. В 2024 году Р.Т.Эрдоган и А. ас-Сиси подтвердили обоюдное намерение увеличить показатели товарооборота до 15 млрд долларов (в настоящее время - около 7 млрд долл.) [10]. В данном контексте для Турции значимо соглашение Каира с ЕС о свободной торговле, которое предоставляет турецким компаниям, работающим в АРЕ, облегченный режим экспорта в Европу. Кроме того, ряд египетских промышленных зон позволяет им получать беспошлинный доступ на американские рынки при условии, что эти фирмы используют определенный процент материалов израильского производства.

Успешным примером последнего времени является проект крупнейшего турецкого производителя бытовой техники «Arçelik» по созданию нового завода в Египте стоимостью 100 млн долларов, который, по прогнозам, будет производить 1,5 млн бытовых приборов в год и обеспечит египтян 2 тыс. рабочих мест [11]. «Koç Holding», материнский конгломерат «Arçelik», также планирует инвестировать в промышленные двигатели, зарядные устройства для электромобилей, туризм, энергетику и автомобильную промышленность Египта.

Значительным потенциалом в рамках развития двустороннего сотрудничества обладает оборонный сектор. В феврале 2024 года стало известно, что Турция согласилась поставить Египту свои беспилотники «Bayraktar», которые уже были апробированы во многих вооруженных конфликтах (Азербайджане, Ливии, Сирии, Украине и др.). По словам министра иностранных дел Турецкой Республики Х.Фидана, также подписано соглашение о предоставлении других военных технологий [3].

По убеждению большинства экспертов, начало сближения двух крупнейших стран Ближнего Востока - это прежде всего уступка со стороны Турции. Р.Т.Эрдогану за 22 года своего нахождения у власти не удалось значительно приблизиться к одной из декларируемых амбициозных целей - превратить Турцию в бесспорного лидера исламского и арабского мира. Это связано, с одной стороны, с тем, что страны региона не могут признать за Анкарой такой статус в силу национальных, исторических и культурных различий. С другой стороны, многими негативно воспринимается наступательная политика Турции в отношении Сирии, Ливии и Ирака. Ряд аналитиков даже говорят об определенной политической изоляции Турции на Ближнем Востоке, аргументируя это тем, что после того, как Катар в 2021 году пошел на примирение с другими монархиями Персидского залива, Анкара потеряла единственного надежного союзника в арабском мире.

В любом случае перед Р.Т.Эрдоганом по-прежнему стоит вопрос необходимости «набирать очки» как в глазах собственного электората, так и на международной арене. В этой связи нормализация отношений с Египтом может предоставить Турции шанс повысить свою роль в региональных делах и одновременно открыть новую главу сотрудничества, особенно в Средиземном море.

С учетом газового дефицита в Европе в современных условиях доступ к нефтегазовым богатствам Восточного Средиземноморья для Турции чрезвычайно важен. В числе приоритетов Анкары - наладить поставки со средиземноморских месторождений в европейские порты, что диктует необходимость договариваться с соседними странами, в том числе с Египтом. В ситуации, когда Анкара столкнулась с мощной коалицией (Восточно-Средиземноморский газовый форум), а Египет, один из главных участников этого антитурецкого альянса, тяготится противостоянием с сильным противником, решение о переходе к мирному урегулированию в регионе и запуску экспорта газа в Европу отвечает интересам обеих ближневосточных столиц.

Ряд аналитиков уместно отмечают, что особый импульс турецко-египетскому сближению придали события на палестино-израильском театре действий. Неслучайно в преддверии и во время контактов на высшем уровне в 2024 году Р.Т.Эрдоган и А. ас-Сиси неоднократно подчеркивали, что военные действия в Газе - вопрос №1 на повестке переговоров. Обе страны, являющиеся значимыми действующими игроками в регионе, придерживаются схожей позиции и разделяют общие задачи по данному досье. Однако если Египет в настоящее время в целом сохраняет способность балансировать между сторонами конфликта, Турция находится на перепутье.

С одной стороны, солидарность с палестинцами, подкрепляющаяся реальными практическими шагами (политические контакты с ХАМАС, гуманитарная помощь гражданскому населению), является традиционной составляющей турецкой политики. С другой стороны, Анкара продолжает (несмотря на ряд запоздало введенных ограничений) вести торговлю с Израилем на фоне агрессии Тель-Авива против Газы, что было подвергнуто жесткой критике многими представителями турецкого общества и использовано турецкой оппозицией на прошедших в марте 2024 года муниципальных выборах, завершившихся поражением правящей партии.

В этой связи Р.Т.Эрдоган, желая укрепить свои позиции внутри страны, а также затвердиться в качестве активного участника международного переговорного процесса, понимает важность координации с Каиром. Египет, сохраняя лидирующие позиции в арабском мире, является единственной арабской страной, имеющей общую сухопутную границу с Газой и поддерживающей отношения как с Израилем, так и ХАМАС. По оценкам американских аналитиков, турецко-египетская нормализация открывает Анкаре возможность включиться «в дипломатическую и экономическую игру, связанную с будущим Газы, ее прибыльным восстановлением и возможным будущим урегулированием палестино-израильского конфликта» [3].

Отдельные обозреватели в рамках концепции становления многополярного мирового порядка полагают, что продолжающееся дипломатическое сближение между Анкарой и Каиром сигнализирует о значительном сдвиге в глобальном балансе сил. По их мнению, гармонизация отношений Турции и Египта может привести к позиционированию двух стран как единого центра силы, который в силу своих экономических, военных и политических возможностей в перспективе сможет взять на себя управленческие функции в решении тех региональных проблем, в которых не хотят или не могут полноценно участвовать США и ЕС.

Ключевые противоречия на современном этапе

Несмотря на стартовавший процесс нормализации турецко-египетских отношений, по-прежнему сохраняются значительные политические разногласия между двумя странами, которые, как представляется, будут в определенной степени влиять на их дальнейшее сближение.

Актуальными остаются противоречия, связанные с поддержкой Анкарой «Братьев-мусульман». Турция наряду с Катаром и Великобританией стала одной из немногих стран, принявшей лидеров данной организации, бежавших от государственного переворота в Египте. В Стамбуле они создали Египетский революционный совет в качестве платформы для борьбы с «египетским режимом», а также основали телеканалы для ведения соответствующей пропаганды, провели несколько конференций «глобального братства». В ответ Каир обвинил Турцию во вмешательстве в свои внутренние дела, главным образом в связи с поддержкой «Братьев-мусульман», которые объявлены в Египте вне закона как террористическая организация.

Хотя ряд экспертов полагают, что «Эрдоган скорее прагматичен, чем идеологизирован, и его поддержка «Братства» была частью нарратива, созданного для внутреннего политического потребления» [4], большинство все же убеждено, что, несмотря на некоторый прогресс в удовлетворении просьбы Египта прекратить деятельность членов «Братьев-мусульман», эрозия доверия между двумя странами еще слишком велика. Турция уже частично ответила на требования Египта, приглушив вещание телепрограмм с антиегипетской риторикой и лишив турецкого гражданства бывшего лидера отделения «Братьев-мусульман» М.Хусейна, его жену и 50 других его единомышленников, но она пока так и не предприняла масштабных действий для полноценного закрытия информационных каналов и пресечения деятельности организации на своей территории.

Ливийский фактор является еще одним источником напряженности в двусторонних отношениях. Египет воспринимает активную роль Турции в ливийских делах как угрозу своей региональной роли и влиянию. Противоречия по ливийскому вопросу обострились с активизацией боевых действий в этой стране весной 2019 года. Египет поддерживает Ливийскую национальную армию, возглавляемую фельдмаршалом Х.Хафтаром, в то время как Турция оказывает поддержку Правительству национального согласия (ПНС, ныне - Правительство национального единства, ПНЕ). Турция наряду с Францией, Египтом и ОАЭ неоднократно нарушали оружейное эмбарго, установленное ООН. В частности, Анкара доставляла ПНС оружие на судах, которые по документам должны были везти в Ливию строительные материалы и детские игрушки. Помимо стрелкового оружия, в эту страну поступали бронетехника и беспилотные летательные аппараты. После того как туда были переброшены турецкие и египетские воинские части, два государства фактически оказались на грани прямого военного столкновения.

Для Турции устойчивость позиций ПНЕ необходима, поскольку с ним подписаны меморандумы об установлении зоны исключительных экономических интересов Анкары (2019 г.) и о сотрудничестве в области углеводородов (2022 г.) в восточной части Средиземного моря. В свою очередь, Каир заинтересован в скорейшем завершении войны, установлении полноценного контроля на ливийско-египетской границе и ликвидации всех исламистских группировок, действующих на территории Ливии, включая «Братьев-мусульман».

В то же время некоторые западные эксперты полагают, что примирение между Турцией и Египтом потенциально может способствовать выработке более разумной стратегии сотрудничества для преодоления сложной динамики в Ливии. Отмечается, что дипломатический потенциал Анкары и Каира, а также их конструктивные отношения с противоборствующими сторонами конфликта могли бы послужить важным связующим звеном в осуществлении миротворческого процесса. При таком сценарии обе страны могли бы выступить гарантами обеспечения проведения честных и прозрачных выборов в Ливии, пролоббировав соответствующее решение в региональных и международных организациях и укрепив тем самым собственные политические позиции на международной арене [8].

Сталкиваются интересы и на Африканском Роге. В то время, когда Эфиопия и Египет вовлечены в спор о строительстве плотины «Возрождение» на Голубом Ниле, Анкара наращивает военное сотрудничество с Аддис-Абебой. В 2021 году турецкий парламентский комитет по иностранным делам одобрил рамочное соглашение с Эфиопией о развитии отношений в области обороны и обмене разведданными, в соответствии с которым, в частности, эфиопские офицеры могут проходить обучение в турецких военных учебных заведениях и боевую подготовку в турецких воинских частях, а также две страны могут на регулярной основе проводить совместные военные учения. В том же году негативный резонанс вызвала новость о поставках Аддис-Абебе турецких беспилотников, с помощью которых эфиопская армия нанесла удар по зданию начальной школы в автономном районе Тыграй (погибли по меньшей мере 59 мирных жителей и десятки получили ранения). Примером военно-технического сотрудничества последнего времени стало принятие в январе 2024 года командованием морской авиации ВМС Эфиопии на вооружение нового беспилотного авиационного комплекса «Акынджи» турецкой компании «Baykar Savunma» [1].

Оппозиционные турецкие законодатели, комментируя решение правящей политической элиты о расширении турецко-эфиопского военного сотрудничества, критикуют правительство за непоследовательность во внешней политике. При этом отмечается, что, хотя военные контакты с Эфиопией можно рассматривать как сигнал против углубления сотрудничества Египта с Грецией в Восточном Средиземноморье, они могут значительно навредить наметившемуся процессу нормализации с Каиром, который является более ценным партнером для Анкары на международной арене. 

 

В настоящее время турецко-египетские отношения представляют собой сложный комплекс контактов, где ключевую роль играют экономические интересы каждой из сторон и их стремление к упрочению собственных политических позиций в регионе Ближнего Востока и Северной Африки.

Потенциальное сотрудничество между Турцией и Египтом, которые являются главными действующими лицами по ключевым региональным досье (Ливия, Восточное Средиземноморье, Газа), может проложить путь к преобразованию этих кризисных зон, что отвечает в том числе интересам западных партнеров обеих стран. Однако, когда региональные вопросы приобретают измерение глобальной геополитики, окончательная гармонизация позиций Анкары и Каира ставится под сомнение наличием определенного груза противоречий. 

Вместе с тем, несмотря на ряд сложностей, можно утверждать, что на среднесрочную перспективу курс на сближение двух ближневосточных партнеров сохранится ввиду обострения общих проблем (в первую очередь наступательные действия Израиля и фактор палестинских беженцев). При этом, вне зависимости от изменения расклада внутриполитических сил в Турции, наиболее вероятным представляется продолжение наметившейся «перезагрузки» турецко-египетских отношений в связи с публично выраженной фактически единогласной поддержкой турецкой оппозиции стартовавшей нормализации.

 

Источники и литература

  1. Орлов А.С. О развитии военно-технического сотрудничества Турции и Эфиопии в сфере беспилотной авиации // Институт Ближнего Востока. 24.01.2024 // URL: http://www.iimes.ru/?p=105580&_login=ea4e9b4243#_edn3
  2. Al-Masri A. Business forum calls for improved Egypt-Turkey ties // Anadolu Agency. January 31, 2017 // URL: https://www.aa.com.tr/en/economy/business-forum-calls-for-improved-egypt-turkey-ties/737901
  3. Cafiero G. Why Egypt and Turkey are ending a decade of tension // The New Arab. February 22, 2024 // URL: https://www.newarab.com/analysis/why-egypt-and-turkey-are-ending-decade-tension
  4. Dalay G. Turkey’s Middle East Reset: A Precursor for Re-Escalation? // Middle East Council on Global Affairs. August 2022 // URL: https://mecouncil.org/wp-content/uploads/2022/08/MECGA_Policy-Paper_Galip-Dalay_Final-Web.pdf
  5. El Doh M. Erdogan in Egypt: Strategic Implications for Turkey and Egypt // Geopolitical Monitor. February 16, 2024 // URL: https://www.geopoliticalmonitor.com/erdogan-in-egypt-strategic-implications-for-turkey-and-egypt/
  6. Khalid H. Can economic opportunity bring Turkey, Egypt closer? // Al-Monitor. February 17, 2017 // URL: https://www.al-monitor.com/originals/2017/02/egypt-turkey-economic-interests-improved-relations-visits.html
  7. Statistical Tables and Dynamics research // TUIK // URL: https://data.tuik.gov.tr/Kategori/GetKategori?p=dis-ticaret-104&dil=2
  8. Telci I.N. Navigating the Aftermath: Turkey-Egypt Rapprochement and its Echoes in Libya // Politics Today. February 28, 2024 // URL: https://politicstoday.org/turkey-egypt-rapprochement-and-its-echoes-in-libya/
  9. Tol G., Dumke D. Aspiring powers, regional rivals: Turkey, Egypt, Saudi Arabia, and the New Middle East // MEI. 2020 // URL: https://www.mei.edu/publications/book/aspiring-powers-regional-rivals
  10. Walaa A. Egypt, Turkey aim to boost trade to $15 Billion // Egypt Today. February 14, 2024 // URL: https://www.egypttoday.com/Article/3/130379/Egypt-Turkey-aim-to-boost-trade-to-15-Billion
  11. Yeşilyurt E. Arçelik, Mısır’da beyaz eşya fabrikasının temellerini attı // Bloomberg // URL: https://www.bloomberght.com/arcelik-misirda-beyaz-esya-fabrikasinin-temellerini-atti-2320721