Князь А.Б.Лобанов-Ростовский. К 200-летию министра иностранных дел Российской империи

Старинный род Лобановых-Ростовских принадлежит к династии Рюриковичей, и Алексей Борисович Лобанов-Ростовский (1824-1896 гг.) является потомком Владимира Мономаха - великого князя Киевского, которого еще при жизни стали называть «собирателем земель русских».

Столь солидная родословная предопределила не только судьбу Алексея Борисовича на государственном поприще, но и его страстный интерес к истории, о чем еще будет сказано ниже. Как писал в 1896 году известный публицист А.М.Уманский, князь «принадлежал к ныне почти исчезающему типу бояр-дипломатов Екатерининской эпохи. Оснащенный разносторонним европейским образованием, сильной волей, с детства знавший свою страну, притом опираясь на прочные наследственные связи, Лобанов-Ростовский твердо верил, что великой стране его должны неотъемлемо принадлежать великие задачи и право на великое существование среди других европейских держав. Князь Лобанов-Ростовский принадлежал к тому немногочисленному у нас классу лиц, которые знают, чего хотят, и умеют неуклонно подвигаться к намеченной цели»¹.

А.Б.Лобанову-Ростовскому, прожившему 71 год, довелось служить Отечеству на разных должностях в разных странах при четырех императорах Российской империи - Николае I, Александре II, Александре III и Николае II. В соответствующие периоды царствований упомянутых монархов он являлся активным участником важных дипломатических и политических процессов.

Алексей Борисович родился 30 декабря 1824 года в имении матери в Воронежской губернии (с. Алексеевское, позднее - Масловка, которое ныне находится в черте г. Воронежа), однако детские годы князя прошли в Москве. Его воспитателем был француз, прививший мальчику симпатию к Франции, которая сопровождала всю его жизнь. Общение в Москве с важными вельможными старцами из обширного родительского круга знакомств пробудило в юном Лобанове интерес к историческому прошлому России и любовь к Отечеству. По воспоминаниям сослуживцев, Алексей Борисович «гордился быть русским, и это чувство не ослабело в нем потом ни под влиянием широкой европейской образованности, ни от долговременного пребывания в чужих краях. До склона дней своих остался князь Лобанов верен русскому духу […] и вся его деятельность, научная, политическая, носила истинно народный характер»².

Начало дипломатической службы (1844-1863 гг.)

По окончании Императорского Александровского (Царскосельского) лицея в 1844 году Алексей Борисович поступил на службу в Департамент хозяйственных и счетных дел Министерства иностранных дел. Затем был переведен в Канцелярию министерства, где быстро получил повышение, став 2-м секретарем. Свободное от работы время князь посвящал книгам по истории, а также изучению древнееврейского языка, беря уроки у одного из его знатоков - православного священника. Юноша овладел древнееврейским настолько, что мог переводить тексты пророчеств Исайи из Танаха (еврейского варианта Ветхого Завета).

В 1847 году Лобанов был послан на службу в русское посольство в Париже, где стал свидетелем драматических революционных событий во Франции в 1848 году, включая свержение короля. В 1850 году Алексея Борисовича командировали в Берлин. Там он получил не только очередное повышение, но и был отмечен орденом Святой Анны 3-й степени, а через два года - 2-й степени «за ревностную службу и особые труды». В 1852 году Лобанову присвоили чин надворного советника, а в 1854-м - коллежского советника.

Во время Крымской войны, когда французский император Наполеон III в 1856 году стал посылать сигналы о желательности мирного урегулирования конфликта, Лобанову было доверено выполнение важной тайной дипломатической миссии в Париже. Под вымышленным именем «мещанина Рубинштейна» вместе с саксонским графом Зеебахом он зондировал возможности заключения мира, «чем подготовил почву к окончательному соглашению»³. Успешные дипломатические старания Лобанова в ходе Крымской войны были отмечены руководством императорской короной к ордену Святой Анны 2-й степени и бронзовой медалью на Владимирской ленте «в память о событиях 1853-1856 годов».

После завершения Крымской войны для восстановления отношений с Турцией русским послом в Константинополе в 1856 году был назначен опытный дипломат А.П.Бутенев. В качестве его «правой руки» на должность советника миссии командировали перспективного молодого дипломата Лобанова-Ростовского. Руководство видело в нем будущего преемника уже пожилого Бутенева⁴. Последний по состоянию здоровья в 1858 году вернулся в Россию, а Лобанов, который в 1957 году стал уже старшим советником, был назначен сначала поверенным в делах, а затем в 1859 году в возрасте 35 лет возглавил дипмиссию в качестве чрезвычайного посланника и полномочного министра при Оттоманской Порте. Это было беспрецедентным назначением для российского Министерства иностранных дел. Кроме того, столь молодой Лобанов получил придворное звание камергера, а также чин статского советника.

Алексею Борисовичу удалось наладить доверительные личные отношения с султаном и другими руководителями турецкой дипломатии. Это помогло ему, в частности, деятельно и успешно участвовать в совместном давлении на Турцию европейских держав с целью прекращения угнетения христиан в Сирии и Ливане, а также на Балканах. Черногорское правительство не раз награждало Лобанова-Ростовского за его заступническую дипломатическую работу. Такая деятельность в защиту христиан не мешала Алексею Борисовичу прагматично продвигать курс на установление тесного сотрудничества с Турцией, в том числе при новом турецком султане Абдул-Азизе.

В 1861 году глава русской дипмиссии Лобанов-Ростовский поспособствовал «детективному» бегству в Россию архиепископа Болгарской униатской церкви Иосифа Сокольского (в миру - Ивана Маркова), который осознал вред насаждения в Болгарии униатства католическими миссионерами. Как и в Галиции, которая в то время была частью Австро-Венгрии, католики пытались искоренить православие в Болгарии, чтобы разрушить религиозные связи с Россией.

Архиепископ на коленях умолял в резиденции русского князя «спасти его из когтей католического духовенства»⁵. В рясе посольского дьякона Сокольского доставили на русском пароходе «Эльбрус» в Одессу, а затем на постоянное жительство в Киево-Печерскую лавру.

Сторонники прозелитизма в Болгарии долго кусали локти по поводу такого удара по грекокатолической церкви, распускали слухи о якобы насильственном похищении Сокольского, что абсолютно не соответствовало действительности⁶. После этого случая болгары-униаты массово стали возвращаться в лоно православной церкви. Император Александр II в благодарность за правильные действия русского дипломата наградил его орденом Святой Анны 1-й степени, который был передан в Константинополь ближайшей диппочтой⁷.

В 1862 году Лобанов-Ростовский добился заключения между Россией и Турцией трактата о торговле и мореплавании - выгодного для российских купцов и благоприятного для российских торговых кораблей, посещавших турецкие воды.

Дела сердечные

В марте 1863 года Лобанов-Ростовский при столь блестящем ходе его служебных дел неожиданно подал прошение об отставке с формулировкой «по домашним обстоятельствам». Министр иностранных дел A.M.Горчаков информировал князя с досадой, что государь Александр II сожалеет о случившемся: «Император теряет выдающегося слугу, Вы прерываете в середине прекрасную карьеру»⁸.

По воспоминаниям известного дипломата Ю.С.Карцова (он был сослуживцем Лобанова в Турции), князь якобы слыл большим поклонником женского пола. Героиней его романа в Константинополе стала жена секретаря французской миссии госпожа Буркнэ. По слухам, она оказывала большое влияние на главу российской дипмиссии, вмешиваясь даже в его отношения с другими российскими представителями в Турции. По версии Карцева, в результате возникших конфликтных ситуаций Лобанов подал в отставку и уехал с возлюбленной на юг Франции - в Ниццу, где прожил четыре года вплоть до смерти упомянутой роковой особы. Алексей Борисович, «вспоминая этот период сердечного увлечения, называл его счастливейшим временем своей жизни»⁹.  Показательно, что князь всю последующую жизнь оставался холостяком.

Известный советский писатель В.С.Пикуль в художественной форме описал вышеупомянутый любовный эпизод биографии Лобанова в исторической миниатюре «Потомок Владимира Мономаха»¹⁰.

Вместе с тем никаких упоминаний о вышеописанной истории и связанных с ней конфликтных ситуациях в Архиве внешней политике Российской империи автору данной статьи найти не удалось. Напротив, в характеристике МИД, выданной действительному статскому советнику Лобанову 12 июня 1863 года, отмечено, что «уволен согласно прошению, по домашним обстоятельствам, от службы с мундиром последней должности […] к продолжению службы аттестовался способным и к повышению чином достойным; во время служения случаям, лишающим его права на пользование знака отличия безупречной службы, не подвергался»¹¹. Спустя некоторое время князь снова оказался в штате МИД России, но оставался без какой-либо конкретной должности.

В дневнике директора канцелярии МИД графа В.Н.Ламздорфа (впоследствии он также стал министром) имеются записи о некоей «старинной любовнице», с которой замечали главу внешнеполитического ведомства Лобанова-Ростовского на светских мероприятиях в 1895 году, а также о некоей белокурой особе, которая, как подозревала прислуга, не только обедала с ним, но и якобы оставалась ночевать. Ламздорфа «шокировали» и удивляли «подобные выходки» его 71-летнего начальника, особенно на фоне больного и немощного предшественника на посту министра - Н.К.Гирса, который был старше Лобанова лишь на четыре года¹².

Орловский губернатор (1866-1867 гг.)

После смерти возлюбленной француженки в 1866 году Лобанов-Ростовский вернулся на родину и в июле того же года получил новое назначение на государственной службе - губернатором в Орловской губернии. Лобанов при этом числился уже в штате МВД, поскольку в Российской империи того времени губернатор являлся служащим Департамента общих дел МВД. Хотя пребывание энергичного и деятельного князя в Орле было кратковременным (всего 10 месяцев), он произвел очень позитивное впечатление на орловчан и оставил о себе добрую память, несмотря на то что его предшественник в Орле граф Н.В.Левашов проявил себя настолько эффективным управленцем, что был переведен на пост Санкт-Петербургского губернатора. Лобанов, используя свои связи в столице, пробивал выделение дополнительных субсидий Орловской губернии на различные нужды, что было оценено местными жителями.

В коллективном письме от 30 марта 1867 года на имя Лобанова от его многочисленных сослуживцев по орловской администрации в связи с внезапным завершением работы князя на посту Орловского губернатора и отъездом в Петербург на новую работу в МВД отмечалось, что он внушил им за непродолжительное время управления губернией «глубочайшее уважение и полнейшую любовь к себе». Отмечались его «неизменная справедливость, уважение к закону, доступность
и внимание к делу во всех случаях», когда обращались к губернатору. Более того, по ходатайству Орловского городского совета на имя российского императора в ноябре 1867 года А.Б.Лобанову-Ростовскому было присвоено сначала звание почетного гражданина города Орла, а в марте 1868 года - почетного гражданина уездного города Карачев Орловской губернии¹³.

На службе в МВД (1867-1878 гг.)

По предложению министра внутренних дел графа П.А.Валуева в марте 1867 года Лобанов-Ростовский был назначен на пост товарища (заместителя) министра внутренних дел. Валуев рассматривал Алексея Борисовича в качестве энергичного, кропотливого и въедливого человека, на которого можно положиться и который был способен лавировать в условиях жесткого противоборства в России консервативных и либеральных сил. Валуев сдружился с Лобановым и доверял ему управление министерством в свое отсутствие.

При преемнике Валуева на посту главы МВД А.Е.Тимашеве (с 1868 г.) служебные дела у Лобанова-Ростовского продвигались также отлично, о чем свидетельствуют многочисленные благодарности и награды руководства. Князь быстро продвигался по службе. В 1867 году он получил чин тайного советника и стал сенатором, а в 1870-м - статс-секретарем.

В насыщенное разноплановыми реформами царствование Александра II на долю МВД выпала значительная часть работы по модернизации внутреннего управления Российской империи. Лобанов-Ростовский проработал на посту товарища министра 11 лет. За это время он принимал деятельное участие в функционировании различных комиссий и комитетов, занимаясь, в частности, проблематикой губернских и уездных учреждений, тюремными делами, реформой порядка уголовного преследования и правил предварительного следствия, поземельным устройством поселян в Бессарабской области, решением вопроса о наделении гражданскими правами раскольников (старообрядцев), еврейским вопросом. В 1867 году отслужившие в армии евреи получили право переселяться за черту оседлости. Лобанов также участвовал в разработке правил сохранения исторических памятников. Он внес заметный вклад в дело замещения должностей в гражданских ведомствах, занимаемых военными чинами, гражданскими служащими, что, как показала дальнейшая практика, улучшило эффективность управления в империи.

При главе МВД А.Е.Тимашеве Лобанов курировал департаменты общих и духовных дел, иностранных исповеданий, медицинский и статистический комитеты. Кроме того, Алексей Борисович часто представлял МВД на заседаниях в Сенате и в Совете министров.

Лобанов занимался в МВД и сложной проблематикой идеологии украинского национализма, которая культивировалась в основном в Галиции (Австро-Венгрия) и транслировалась в Малороссию. Алексей Борисович имел отношение к реализации так называемого Эмского указа (1876 г.), нацеленного на пресечение в Российской империи деятельности украинофилов, подрывавших единство и целостность России¹⁴.  Секретный указ предусматривал, в частности, запрет на ввоз из-за границы политической литературы на «малорусском наречии»  и иную пропаганду идей украинства, в том числе в учебных и культурных учреждениях¹⁵.

Возвращение на дипломатическое поприще: посол в Константинополе (1878-1879 гг.)

Подъем в 1870-х годах национального и религиозного самосознания балканских народов, долгое время находившихся под гнетом Османской империи, сопровождался регулярными попытками восстаний местных христиан против турецкого владычества. После подавления турками восстаний в Болгарии и Боснии, Сербия и Черногория в июне 1876 года объявили войну Османской империи.

Российская дипломатия в коалиции с другими странами пыталась смягчить турецкое давление на славянские народы мирными средствами. В Петербурге опасались, что вступление в очередную войну с Турцией может обернуться новым столкновением с западными державами. Последние, на словах выступавшие в защиту прав христиан Османской империи, на деле были готовы встать на ее сторону, как и во время Крымской кампании. Запад стремился не допустить усиления влияния России на Балканах.

Однако общественное мнение в России, которое находилось под сильным влиянием славянофилов, активно вынуждало императора Александра II оказать славянским братьям именно военную помощь. Оно требовало военного вмешательства России в балканские дела. В российской публицистике скептики называли эти тогдашние настроения в России в поддержку независимости болгарского народа «болгаробесием». Общественный Славянский комитет России регулярно направлял на Балканы финансовую помощь восставшим, снаряжал отряды тысяч добровольцев из отставных русских офицеров, но этой помощи было явно недостаточно для успешной борьбы за освобождение славянских народов. Силы были неравными.

В сентябре 1876 года фрейлина Петербургского двора А.Ф.Тютчева (дочь известного дипломата и супруга одного из лидеров славянофильского движения И.С.Аксакова) в своей дневниковой записи писала: «Мне бы хотелось, чтобы правительство […] наконец взялось за свои дела и своим активным участием покончило с этим кризисом, приведя страну либо к благоприятному для славян миру, либо к войне. […] Каждый город в России посылает добровольцев, санитарные отряды и денежную помощь нашим угнетенным братьям, в то время как нерешительное, безвольное, сбитое с толку правительство не знает, как ему быть в глазах народа […] правительство тщетно пытается выбраться из пут, в которые добровольно попало вследствие своей ложной прозападной политики».

12 апреля 1877 года император Александр II, учитывая общественное мнение России и ряд обращений со стороны болгарских активистов к российскому правительству о заступничестве, был вынужден объявить войну Турции. Решение о разрыве отношений с Османской империей и объявлении ей войны было принято 30 марта 1877 года на совещании у российского царя, в котором принимал участие и Лобанов-Ростовский в качестве временно исполнявшего должность министра внутренних дел.

Итогом этой масштабной военной кампании сразу на двух театрах военных действий (в Дунайском бассейне и на Кавказе) стало возвращение Болгарии государственности после 500 лет турецкого господства. Устанавливалась полная независимость Сербии, Черногории и Румынии, Босния и Герцеговина получали автономию. Кроме того, Россия вернула южную часть Бессарабии, потерянную по результатам Крымской войны, присоединила на Кавказе Карскую область, населенную армянами и грузинами, и заняла Батумскую область.

После заключения между Россией и Турцией прелиминарного Сан-Стефанского мирного двустороннего договора от 3 марта 1878 года в апреле того же года Лобанов-Ростовский был назначен послом в Константинополь, где перед ним стояла задача восстановления добрых отношений с турками. Это назначение состоялось в том числе с учетом соответствующей просьбы султана Абдул-Хамида II. В турецкой элите Алексея Борисовича запомнили по его предыдущей работе в Константинополе как конструктивного партнера, и Александр II дал согласие на его повторную командировку туда.

Международный Берлинский конгресс (июнь-сентябрь 1878 г.), который проходил под председательством канцлера Германии О. фон Бисмарка, благодаря усилиям прежде всего Англии и Австро-Венгрии, нивелировал ряд выгодных для России положений Сан-Стефанского договора. В частности, в Боснии и Герцеговине устанавливалась временная оккупация Австро-Венгрии, а Болгария подлежала разделу на северную и южную части. Северная Болгария получала статус автономного княжества, а так называемая Восточная Румелия должна была остаться под владычеством Турции. Существовала угроза ввода туда османских войск под предлогом защиты мусульман, а также оккупационных контингентов западных держав. Англичане и австрийцы настаивали на этом, предполагая создать буфер для коммуникаций России с балканскими народами. Экспансию Австрии на Балканах аккуратно поддерживала Германия, которая готовилась к поглощению Австрии в перспективе, разумеется, вместе с ее балканскими территориальными приобретениями.

Запад опасался, что если будет создана «Великая Болгария», дружественная России, то русские смогут контролировать черноморские проливы и все Балканы. Князь А.М.Горчаков назвал Берлинский конгресс «самой черной страницей его карьеры». С учетом итогов конгресса предстояло выработать и заключить окончательное соглашение с турками.

Лобанов-Ростовский включился в эту работу исходя из того, что если Россия и должна идти на те или иные уступки, то не в пользу держав, сдерживавших Россию, а напрямую самой Турции. Это позволило бы избежать контрпродуктивного привязывания турок к Западу. Министр иностранных дел Горчаков, соответственно, инструктировал Лобанова в депеше от 14 июля 1878 года, хранящейся в Архиве внешней политики Российской империи: «Нам важно иметь обязательство, непосредственно связывающее Турцию с Россией независимо от ее обязательств по отношению к Европе, и которое бы нам позволило, в случае необходимости, потребовать права на то, что у нас оспаривалось до настоящего времени в силу принципа невмешательства в дела Востока. […] Чтобы кровь и силы, самоотверженно отданные Россией, не были растрачены бесплодно, но явились бы плодотворным источником прогрессивного развития, которое осуществит со временем то, чего не позволили нам завершить обстоятельства»¹⁶.

Лобанову удалось в кратчайшие сроки установить плотные контакты с влиятельными турками и после взаимных уступок добиться подписания с Османской империей Константинопольского мирного договора в феврале 1879 года. Русской дипломатии, благодаря прежде всего стараниям князя Лобанова-Ростовского, удалось подтвердить создание в Северной Болгарии автономного княжества, которое впоследствии получило одну из передовых конституций и начало движение к полному суверенитету. В Восточной Румелии турки согласились на создание болгарской автономной провинции, управляющим губернатором которой стал христианин. Тем самым риски вторжения туда турецких войск и ввода международного оккупационного контингента были устранены. Турецкие попытки сохранить в Болгарии военное присутствие «для защиты мусульман» были отведены Лобановым как безосновательные. В дальнейшем Восточная Румелия все больше интегрировалась с Северной Болгарией, и в итоге было создано единое болгарское государство, к чему изначально стремилась российская дипломатия.

Как признавали даже недоброжелатели Лобанова, его деятельность по замирению с Турцией в Константинополе «можно признать безусловно успешной. […] Он не тормошил турок, как это делали другие послы, не возбуждал новых вопросов, а держался главных линий данных ему инструкций. Такой манерой он приобрел расположение султана Абдуль-Гамида, как ни один посол, ни до, ни после него»¹⁷.

Князь Лобанов напрямую успешно решал с султаном конфликтные ситуации на демаркационной линии между русскими и османскими войсками, которые то и дело создавались различными провокаторами и грозили возобновлением боевых действий между Россией и Турцией в интересах западных держав. Провокаторы имелись не только среди «недовоевавших» турецких военных, но и среди отдельных русских бойцов, которые считали, что Россия получила недостаточно приобретений по сравнению с понесенными потерями и должна была непременно захватить Константинополь¹⁸.

В апреле 1879 года Лобанову стало известно о согласовании австрийским правительством соглашения с Турцией, по которому Австро-Венгрия получила право занять Новопазарский санджак - регион на границе Сербии и Черногории. Документ содержал и секретные положения, направленные на установление австро-турецкого союза против России. В беседе с султаном Абдул-Хамидом II русский князь «имел случай раскрыть ему глаза и предостеречь его от замыслов Австрии». По сообщению посла, эта беседа произвела на султана такое впечатление, что тот приостановил подписание договора до тех пор, пока австрийцы не согласились на изъятие из него секретных условий, направленных против России¹⁹.

За успешное урегулирование «восточного вопроса» Лобанов получил чин действительного статского советника и орден Александра Невского с алмазными подвесками.

Посол в Лондоне (1879- 1882 гг.)

В конце 1878 года английские войска вторглись на территорию Афганистана с намерением превратить эту страну фактически в очередную британскую колонию. Русское правительство начало военные приготовления в приграничной Туркмении, что обеспокоило англичан.

На фоне обострения отношений с Англией Александр II решил направить в декабре 1879 года в Лондон Лобанова-Ростовского как человека, способного «тушить пожары». При этом царь сказал князю, что эта командировка для него будет последней перед тем, как он заменит А.М.Горчакова на посту министра иностранных дел²⁰.

Российское правительство сделало ставку на приход к власти в Афганистане, охваченном антибританскими волнениями, одного из популярных претендентов на местный престол - Абдуррахман-хана. На совещании русских военных и дипломатов в Ливадии в сентябре 1879 года, в котором принимал участие и Лобанов (еще до его отъезда в Лондон), был разработан план, предусматривавший возвращение Абдуррахман-хана, проживавшего на территории Русского Туркестана, на родину. На фоне успешных военных действий афганцев английский контингент летом 1880 года оказался в опасной ситуации, и английское правительство было вынуждено согласиться с возведением на афганский престол Абдуррахман-хана. Британский министр иностранных дел лорд Дж.Гренвиль сообщил послу Лобанову, что «Англия не намерена посягать на независимость Афганистана и готова признать властителем даже Абдуррахмана, хотя он считается преданным России»²¹. В итоге Абдуррахман-хан был избран эмиром Афганистана, а британцы в обмен на его внешнеполитическую «нейтральность» в 1881 году вывели свои войска.

Лобанову пришлось заниматься и египетским вопросом. Англия пыталась как экономическими средствами, так и путем вооруженного насилия колонизировать Египет. Взяв под контроль Суэцкий канал, англичане, однако, не решились на официальное включение территории вдоль него в состав британской империи из-за совместного сопротивления России и Франции.

Как писали позднее современники Лобанова-Ростовского в журнале «Исторический вестник» в 1896 году, князь «как первоклассный шахматный игрок сразу понимал намерения противника и быстрой комбинацией фигур европейского материка парализовал всесветные козни Англии, как воду из губки выжимая ее влияние из Европы»²².

Посол в Вене (1882-1895 гг.)

При новом императоре Александре III в июле 1882 года А.Б.Лобанов-Ростовский получил назначение в Вену в качестве Чрезвычайного и Полномочного Посла в Австро-Венгрии. На этом посту он проработал 13 лет, став затем министром иностранных дел Российской империи.

Лобанов прибыл в Вену, когда отношения между двумя государствами вступили в фазу острого соперничества за влияние на Балканах. Александр III, получивший прозвище «Царя-Миротворца», продолжил аккуратную дипломатическую линию своего отца, в том числе в отношениях с австрийским императором Францем Иосифом. Выдержка осторожного князя Лобанова, его дипломатический опыт и личное обаяние как нельзя лучше подходили для подобного выстраивания отношений с австрийцами, несмотря на их экспансию в «мягком подбрюшье Европы». Благодаря усилиям, в частности и нового посла в Вене, так называемый «Союз трех императоров» (России, Австрии и Германии) удалось «реанимировать». В марте 1884 года соответствующий договор был продлен с несущественными изменениями на три года.

Работать с венским двором Лобанову было непросто. В 1885-1886 годах русско-австрийские отношения вновь стали портиться из-за вопроса объединения Болгарии, ее внешнеполитической ориентации и сербско-болгарской войны. В то время, как император Александр III был обижен на болгарское руководство из-за его отдаления от России и неблагодарности за освобождение от турецкого ига, австрийцы натравливали марионеточного сербского короля Милона Обреновича на болгар. Вена искусно провоцировала выгодные ей распри между славянами.

Несмотря на «заморозку» дипломатических отношений Петербурга с Болгарией, посол Лобанов-Ростовский в конце 1886 года встретился с болгарской делегацией в Вене, которая лоббировала встречу с российским императором. Когда он проинформировал об этом Петербург, Александру III очень не понравилась инициативность Лобанова. Царь в гневе написал главе российского МИД Гирсу резолюцию: «Он плохо отстаивает наши интересы в Вене; не такого я бы там желал иметь представителя - он обленился, и не пора ли подумать о другом назначении»²³. Однако немилость государя носила мимолетный характер и не возымела негативных последствий для посла Лобанова. К 40-летнему юбилею Александр III удостоил посла в Вене высшей награды Российской империи - ордена Андрея Первозванного, отметив его «дарования и опытность в государственных делах» и выразив особенную благодарность за «достохвальные заслуги».

После прихода к власти в Болгарии в 1887 году немецкого принца Фердинанда I Кобургского, который получил образование в Австро-Венгрии и поступил там же на военную службу, австрийцы стали считать эту страну своим «протекторатом». Петербург не был настроен признавать австро-германского ставленника Фердинанда, известного к тому же прокатолическими симпатиями, в качестве законного правителя православной Болгарии.

Посол Лобанов докладывал в Петербург, что военные приготовления «обычно бережливой Австро-Венгрии […]  не могут не указывать на ожидание войны в ближайшем будущем». Высказывалось опасение, что австрийцы могут спровоцировать очередную братоубийственную войну между сербами и болгарами²⁴. Вместе с тем благодаря налаженным доверительным отношениям
с венским двором русскому послу удалось смягчить противоречия по болгарскому вопросу.

В середине 1880-х годов в Австрии все более усиливались пангерманские настроения. В противовес этой тенденции Россия развивала отношения с Францией. В свою очередь, австрийский кайзер Франц Иосиф заискивающе поглядывал в сторону Англии. А британцы традиционно умело продолжали провоцировать конфликты. Австрийский министр иностранных дел граф Г.Кальноки и другие деятели не раз сигнализировали о готовности Вены начать при поддержке Англии военные действия против России. Взаимное недовольство между русскими и австрийскими монархами временами просто зашкаливало, и дело могло дойти даже до военного столкновения. Соответствующие планы у обоих императорских генштабов имелись. Однако хладнокровие и такт посла Лобанова-Ростовского позволяли умиротворять венских радикалов.

В августе 1885 года в Моравии во дворце архиепископа в Кремзире (ныне чешский городок Кромержиж близ Ольмюца) состоялась встреча Александра III с австрийским императором Францем Иосифом в сопровождении супруг. Каких-либо позитивных сдвигов это событие, к сожалению, не принесло. В 1886 году «Союз трех императоров» окончательно распался. Вместо него в 1887 году был заключен тайный русско-германский «Договор о перестраховке».

Спустя некоторое время отношения между Петербургом и Веной снова потеплели. Как писал в 1887 году русский публицист М.Н.Катков, «тот самый граф Кальноки, который еще так недавно старался перещеголять лорда Солсбери в дерзостях по адресу России, вдруг заговорил минорным тоном. Официозные газеты венские, далее пештские, стараются быть не только вежливыми, но почти нежными к России. Пущены слухи, что наш посол при венском дворе затем и прибыл в Петербург, чтоб устроить сепаратный договор с Австро-Венгрией по делам Востока [Балкан]»²⁵.

Посол Лобанов-Ростовский методично убеждал министра иностранных дел Австро-Венгрии в контрпродуктивности конфронтации с Россией из-за Болгарии, подчеркивая, что добрые связи с Россией для Вены важнее, чем ее отношения с Софией. К тому же формальная союзница австрийцев Германия была не прочь поглотить Богемию - промышленную и самую богатую часть Австро-Венгрии. На соответствующем донесении русского посла в Петербург в декабре 1889 года император Александр III написал: «Я думаю, что это заключение Лобанова совершенно верное»²⁶.

Для части австрийской элиты чрезмерно тесный союз Австро-Венгрии с Германией представлялся «токсичным», так как лишал Вену пространства для внешнеполитического маневра. Император Франц Иосиф также начал понимать тягостность русофобской политики. На фоне опасности германизации Австро-Венгрии российско-австрийские отношения вновь улучшились. В 1890 году Россия и Австро-Венгрия подписали декларацию «об упрощении сношений военных судов».

Князь Лобанов докладывал в январе 1891 года в Петербург перед поездкой туда дружелюбно настроенного австрийского престолонаследника эрцгерцога Франца-Фердинанда, что в Вене «начинают уставать от германского ига. […] Все более и более начинает сознаваться та выгода, которую дало бы Австрии соглашение с Россией, но на этот раз без участия Германии в качестве третьей стороны»²⁷.

В ноябре 1891 года русский посол доложил в Петербург, что, появляясь на придворных концертах, он был «осыпаем любезностями» со стороны кайзера Франца Иосифа I и министра иностранных дел Австро-Венгрии графа Кальноки. Он также рекомендовал ради сохранения доверия с австрийцами воздерживаться от поездок российских офицеров Генштаба в Австрию, которые нервировали Вену, как и концентрация русских войск на западных границах империи. По мнению князя Лобанова, официальный русский военный агент в Вене получал любую необходимую информацию раньше командированных офицеров, за которыми велась плотная слежка²⁸.

В январе 1893 года Россия и Австрия заключили конвенцию о соединении Новоселицкой ветки Юго-Западных железных дорог России с Львовско-Черновицкой железной дорогой Австро-Венгрии, а в 1894 году - торговую конвенцию.

Русский посол в Вене предпринимал также регулярные попытки повлиять на «восточную политику» Петербурга, придать ей импульс. Князь Лобанов докладывал о необходимости проявлять большее понимание к интересам Турции и Персии, быть более деликатными в отношении их властителей. Так, например, он сообщил в Петербург в январе 1889 году о своей беседе с персидским посланником в Вене, который жаловался, будто бы Россия сознательно сдерживает сотрудничество с Ираном и его развитие. Николай II наложил на «персидской записке» Лобанова резолюцию: «Довольно справедливая жалоба»²⁹.

Российские дипломаты в Австро-Венгрии внимательно отслеживали ситуацию вокруг ущемления прав русского населения в Галиции (более 3 млн человек, 50% жителей этого края). Хотя этот исторически русский край в 1772 году отошел из-под польского владычества к Австрийской империи в ходе совместного с Россией и Пруссией первого раздела Польши, пророссийские настроения там, особенно в среде крестьянства и духовенства, оставались сильными вплоть до Первой мировой войны. И это, несмотря на жесткую полонизацию, а затем и искусственную украинизацию населения. Наместник Галиции граф К.Бадени вел дело к окончательному вытеснению русофилов из органов государственного управления, а также лишению их возможности свободно высказываться в печати. В российском Архиве внешней политики Российской империи хранятся донесения русских дипломатов из Львова и Вены в Петербург по вопросу подавления пророссийских настроений в Галиции поляками и австрийцами, в том числе в ходе выборов в местный Сейм³⁰.

Лобанов-Ростовский рекомендовал российскому императору проявлять аккуратность в этом вопросе, несмотря на то, что тема насильственной дерусификации Галиции была очень болезненной для русских славянофилов и являлась поводом для критики русской дипломатии. Император Франц Иосиф также старался быть дипломатичным. Известен случай, произошедший при посещении им Львова в 1894 году. Во время приема, устроенного как раз в день именин русского царя Александра III (11 сентября), Франц Иосиф провозгласил тост: «За здоровье моего дорогого друга, императора Александра!» Вслед за этим оркестр сыграл русский гимн «Боже, Царя храни!». Присутствовавшие на мероприятии русские представители - военный атташе в Вене полковник Воронин и консул во Львове надворный советник Пустошкин - пели, а представители местной польской шляхты раскрыли рты от удивления и возмущения³¹.

Посольство России в Вене под руководством Лобанова-Ростовского, несмотря на подчеркнутое уважение к суверенитету Австро-Венгрии, то и дело подвергалось обвинениям со стороны местных русофобски настроенных политиков и журналистов, в основном польского происхождения, в финансировании русофильского движения в Галиции. При этом определенные австрийские круги максимально осторожно, чтобы не портить отношения с Петербургом, культивировали в Галиции создание лояльной им «украинской нации», которая, как задумывалось, с одной стороны, уравновешивала бы польский национализм, а с другой - была бы русофобской, для борьбы с пророссийскими настроениями в этом крае и экспорта воинствующего украинства в Малороссию. Ястребиная часть австрийской элиты, включая и сына Франца Иосифа кронпринца Рудольфа (он якобы покончил жизнь самоубийством), надеялась расчленить территорию России.

Русское посольство наблюдало также за подъемом чешского национального движения, добивавшегося автономии в составе Австро-Венгрии. Чешские депутаты рейхстага симпатизировали России, называли Лемберг (Львов), где хозяйничали польские националисты и украинофилы, «Меккой русофобии».

Показательна в этой связи депеша Лобанова-Ростовского в Петербург от 25 октября 1894 года, в которой он докладывал о реакции в Вене на кончину императора Александра III: «Франц Иосиф [австрийский император] оплакивает верного друга, а австрийские народы - твердую опору всеобщего мира, который во все царствование Его Величества сохранен был благодаря его мощной личности»³². Только депутат Г.Леваковский (представитель польского националистического движения в Австро-Венгрии, который принимал участие в польском восстании 1863 г. и нашел убежище в Галиции) пытался во время заседания в парламенте взять слово с отдельным мнением на этот счет, но «польский клуб» в парламенте осудил его. В другой депеше от 27 октября 1894 года сообщалось, что Лобанов-Ростовский принял депутатов рейхстага из «чешского клуба», которые на русском языке выразили глубокое сочувствие по случаю кончины Александра III и осудили выходку Леваковского. Во время аудиенции с послом Лобановым-Ростовским, как отмечалось в депеше от 1 ноября (по новому стилю - 13 декабря), император Франц Иосиф просил передать Николаю II «выражения искреннейшей своей дружбы и надежды, что отношения между обеими империями будут по-прежнему носить характер взаимной приязни и доверенности»³³. 3 ноября в Австро-Венгрии был объявлен четырехдневный траур по российскому императору.

После 13-летнего пребывания князя Лобанова-Ростовского в качестве русского посла в Вене император Франц Иосиф, по воспоминаниям современников, проникся к нему глубоким личным уважением. Князь слыл в дипломатическом корпусе «звездой первой величины», «persona gratissima» (желаннейшим лицом), которому «был открыт доступ в самые интимные круги чопорной австрийской аристократии». Он также «умел быть искательным перед знатными австрийскими дамами; те, в свою очередь, допускали его, не в пример другим дипломатам, на свои интимные вечера»³⁴.

Лобанов-Ростовский оставил и значительный материальный след в Вене. В июне 1891 года он реализовал проект по приобретению в собственность Российской империи здания дворцового типа на Райзнерштрассе, 45 в Вене для размещения там посольства России. Первоначально Лобанов планировал выкупить дворец князя Паара на улице Волльцайле, 30, где некоторое время российская дипмиссия арендовала помещения. Но в итоге выбор пал на дворец, принадлежавший герцогу Адольфу Нассау-Люксембургскому. Как зафиксировал в своем дневнике государственный секретарь А.А.Половцев, боязливый министр иностранных дел Н.К.Гирс отказывался докладывать императору Александру III об идее приобретения здания, так как для этого требовались немалые государственные средства. Прибывший в Петербург князь Лобанов, «поражавшийся понижением умственного уровня лиц, стоящих в высших рядах правительства, а также умножающимся подобострастием», в марте 1891 года добился аудиенции у царя и показал ему новое место для российского посольства и план дома. Царь идею одобрил, но заметил, что теперь «нужно уломать министра финансов». Лобанов отреагировал на это в правильном ключе: «Я знаю только одного человека, который мог бы это сделать, - это вы, государь»³⁵. По указанию императора необходимые средства были выделены. В этом великолепном здании с роскошными внутренними интерьерами посольство России располагается и по сей день.

Другим важным делом князя Лобанова стало строительство монументального православного храма на посольской территории. Строительство каменного храма замышлялось предыдущими русскими послами в Вене, но претворить эту идею в жизнь удалось только Алексею Борисовичу. Здание церкви в честь святителя Николая Чудотворца, построенное по проекту русского архитектора академика Г.И.Котова, является архитектурной жемчужиной Вены.

С одобрения императора Александра III был создан Комитет по устройству церкви. Благодаря крупному пожертвованию императора из личных средств и постоянному притоку взносов от других благотворителей в 1893 году строительство стало возможным. В Архиве внешней политики Российской империи хранятся разнообразные материалы по этой теме, включая подробные расчеты с местными архитекторами Ф.Румпельмайером и Л.Джакомелли за осуществление строительных и инженерных работ (по годам и месяцам)³⁶. К сожалению, Лобанову-Ростовскому не довелось дожить до церемонии освещения храма. Строительство окончательно завершилось в 1899 году - уже в годы царствования Николая II при преемнике Лобанова на посту посла в Вене графе П.А.Капнисте. Сегодня этот приход Московского патриархата посещают не только соотечественники, но и православные из других стран.

(Продолжение в следующем номере.)

¹Уманский А.М. Русский Министр иностранных дел князь А.Б.Лобанов-Ростовский. СПб., 1896. С. 8.

²Теплов В.А. Князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский. Биографический очерк. СПб., 1897. С. 4.

³Там же. С. 6.

⁴Уманский A.M. Указ. соч. С. 11.

⁵Теплов В.А. Указ.соч. С. 11-12.

⁶Фролова М.М. К истории бегства в Россию архиепископа болгарской униатской церкви Иосифа Сокольского (1861 г.) // Славянский альманах. 2016. Вып. 3-4. М., 2016. С. 79-97.

⁷АВПРИ. Ф. 340. Коллекция документальных материалов из личных архивов чиновников МИД. 1743-1933 гг. Оп. 805 (1863-1896 гг.). Личный архив Лобанова-Ростовского. Д. 51. Л. 84-84об.

⁸Федорова Е.С. Князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский - кузнец внешней политики. Дипломат, министр МИД, генеалог, историк, коллекционер / Сост. Е.С.Федорова, Н.Д.Лобанов-Ростовский. М., 2022. С. 275.

⁹Карцов Ю.С. Семь лет на Ближнем Востоке.  1879-1886 гг.: Воспоминания политические и личные. СПб., 1906. С. 5-6.

¹⁰Пикуль В.С. Тайный советник. Исторические миниатюры. М., 2008. С. 8-11.

¹¹АВПРИ. Ф. 340. Коллекция документальных материалов из личных архивов чиновников МИД. Личный архив Лобанова-Ростовского. Оп. 805. Д. 51. Л. 74-75об.

¹²Ламздорф В.Н. Дневник. 1894-1896. М., 1991. С. 217-218.

¹³АВПРИ. Ф. 340. Коллекция документальных материалов из личных архивов чиновников МИД. 1743-1933 гг. Оп. 805 (1863-1896). Личный архив Лобанова-Ростовского. Д. 51. Л. 14-16 и Л. 18-19.

¹⁴См.: Миллер А. Украинский вопрос в Российской империи. К., 2013. С. 208-209, 212.

¹⁵Эмским указом предусматривалась, в частности, также высылка из Малороссии отдельных «неисправимых и положительно опасных в крае» агитаторов-русофобов. При этом предписывалось финансово поддержать издававшуюся в Галиции «в направлении враждебном украинофильскому» газету «Слово» посредством небольшой, но постоянной субсидии. В указе отмечалось, что «украинофильский орган в Галиции, газета «Правда», враждебная вообще русским интересам, издается при значительном пособии от поляков». Параллельно в России запрещалось издание газеты «Киевский Телеграф», оказывавшей, по оценке властей, вредное политическое влияние. Вместе с тем на практике указ исполнялся непоследовательно. Отношение властей к политическим агитаторам, действовавшим в Киеве, было крайне либеральным. Например, одного из их лидеров (Чубинского) сослали в Петербург, где он получил работу в Министерстве путей сообщения, а впоследствии смог вернуться в Малороссию.

¹⁶Воробьева Н.Н. К истории Константинопольского мирного договора 1879 года // https://historynetwork.ru/PressRelease/PressReleaseShow.asp?id=759049

¹⁷Карцов Ю.С. Семь лет на Ближнем Востоке. С. 9-10.

¹⁸Теплов В.А. Указ. Соч. С. 30.

¹⁹Милютин Д.А. Дневник Д.А.Милютина. В 4-х т. Т. 3. 1878-1880. М., 1947-1950. С. 142-143.

²⁰Теплов В.А. Указ. соч. С. 35.

²¹Милютин Д.А. Указ. соч. С. 248.

²²Исторический вестник. Историко-литературный журнал. Октябрь. 1896. Т. LXVI. С. 315.

²³Ламздорф В.Н. Дневник. 1886-1890. Мн., 2003. С. 7.

²⁴Ламздорф В.Н. Дневник. 1891-1892. М.-Л., 1934. С. 225.

²⁵Катков М.Н. Истечение срока Тройственного союза и страх Европы перед свободной Россией // http://az.lib.ru/k/katkow_m_n/text_1887_istechenie_sroka_oldorfo.shtml

²⁶Ламздорф В.Н. Дневник. 1886-1890. Мн., 2003. С. 264-265.

²⁷Ламздорф В.Н. Дневник. 1891-1892. М.-Л., 1934. С. 5.

²⁸Там же. С. 204.

²⁹Ламздорф В.Н. Дневник. 1886-1890. Мн., 2003. С. 103.

³⁰АВПРИ. Ф. Канцелярия министра иностранных дел. Оп. 470. 1895 г. Д. 111.

³¹Соколов Л. Осторожно: «украинство»! М., 2009. С. 313.

³²23 октября (по новому стилю - 4 ноября) 1894 г. Лобанов-Ростовский доложил в Петербург: «Прибыв из Пешта, император Франц Иосиф посетил посла и разделил глубокую боль в связи с кончиной Александра III» (АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия министра иностранных дел. Оп. 470. 1894 г. Д. 98).

³³Там же.

³⁴Карцов Ю.С. Семь лет на Ближнем Востоке. С. 9, 11.

³⁵Половцев А.А. Дневник Государственного секретаря. В 2-х т. Т. 2. 1887-1892. М., 2005. С. 370.

³⁶АВПРИ. Ф. 172. Посольство в Вене. Оп. 514/2. 1893 г. Д. 777. Ф. Департамент личного состава и хозяйственных дел. Оп. 465. Д. 2.