ENGLISHАрмен Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь»: Александр Анатольевич, с учетом того, что Россия сделала разворот на Восток и в сторону Глобального Юга, насколько ЕАЭС эффективен в нынешних условиях? Иными словами, не растворился ли ЕАЭС в мировой повестке?
Александр Панкин: Да, хороший вопрос. Я бы не сказал, что ЕАЭС - это не Юг и не Восток, во-первых; во-вторых, конечно, не буду долго говорить, и вы понимаете, по каким причинам мы развернулись на Юг и Восток. Контекст понятен.
ЕАЭС существует десять лет и за прошедшие годы, безусловно, доказал свою эффективность. Союз не стоит на месте, имеет планы и стратегию на будущее. Подтверждением тому служат статистические данные и факты. Это касается и основного принципа функционирования рынка, и экономики наших стран: обеспечения четырех свобод - перемещения товаров, услуг, капиталов, рабочей силы. Многое сделано. Но в то же время стоят и серьезные задачи, и есть ряд проблем, даже разночтений у государств-членов по целому ряду вопросов. Это не страшно. Когда семья живет вместе, то пытается договариваться.
А.Оганесян: А похвалиться чем можно?
А.Панкин: К примеру, ВВП с 2015 года вырос в полтора раза. Промышленное производство - на 22%. Сельское хозяйство - на четверть. Да, вы скажете: разделите на восемь лет! Но все-таки это устойчивый, поступательный рост, к тому же попал еще на годы, связанные с пандемией и после нее. Вспомните, экономики в разных регионах сильно «проседали». Заработная плата повысилась, например, в Армении на 13%, в России - на четыре с небольшим процента. Бедность падает. Безработица сократилась с 5 до 3,3%. Это очень серьезная цифра на фоне той турбулентности, которая вообще происходит в мировых финансовых, экономических, валютных процессах.
Можно задать вопрос: состоялась ли глобализация? Осталась ли глобализация? Наверное, в прежнем или задуманном виде не состоялась и не осталась. Она стала децентрализованной: мир взаимосвязан, но центр притяжения - это регионы и субрегионы, которые во всех отношениях ближе друг к другу - и исторически, и географически. Замечу, что пандемия сильно испытала на прочность общемировые связи. Так, ЕАЭС и есть такое объединенное пространство. Да, Армения не имеет общих границ со странами - членами Союза, но она очень близка в историческом и экономическом контекстах.
У нас принята Декларация о дальнейшем развитии экономических процессов «Евразийский экономический путь», в которой определены задачи Союза на среднесрочную перспективу до 2030 года на пути превращения ЕАЭС к 2045 году в самодостаточный, гармонично развитый и привлекательный для всех стран мира макрорегион, обладающий экономико-технологическим и интеллектуальным лидерством и поддерживающий высокий уровень благосостояния населения государств-членов.
А.Оганесян: И COVID-19 внес свой вклад в строительство многополярного мира. Мы можем так сказать?
А.Панкин: Он перезагрузил какие-то вещи, в том числе и в сознании. Поэтому региональная интеграция в рамках Евразийского экономического союза прошла испытание на прочность именно в те годы во всех отношениях: в плане здравоохранения, экономических мер, которые предпринял ЕАЭС, торговых и прочих.
А.Оганесян: В составе ЕАЭС пять стран - Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Россия. Как строятся отношения внутри Союза?
А.Панкин: Все хотят повышения благосостояния и благополучия в своих странах и использования своего потенциала в максимальном размере. Но все-таки ЕАЭС - структура наднациональная, ее смысл в том, что она вносит наднациональное регулирование в целый ряд сфер. Выгоду получают все. В разном ли размере, в одинаковом ли, но получают все. Плюс действует принцип консенсуса. Понятно, что российская экономика - самая крупная, довлеющая по своим размерам над остальными, но принцип консенсуса означает, что мы обязаны уважать любые желания наших партнеров и договариваться независимо от взносов, размеров экономики, независимо от сложности вопроса. Это, возможно, и замедляет, к сожалению, многие договоренности, но зато договоренности становятся достаточно прочными и стабильными и соблюдаются. Потому что скоропалительным договоренностям, особенно принимаемым в других местах большинством голосов или «натянутым» большинством голосов, цена известна.
А.Оганесян: При образовании ЕАЭС ставили цель создать модель мощного объединения, способного быть одним из полюсов современного мира, играть роль эффективной связки между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом. Удается ли достичь этой цели в рамках ЕАЭС?
А.Панкин: Посмотрите на географическую карту. Союз занимает огромное взаимосвязанное пространство с населением в 185 млн человек. И процессы, происходящие в ЕАЭС, носят преимущественно экономический характер, сопровождаются социальными процессами, если речь идет о миграции, перемещении трудовых ресурсов, обеспечивают стабильность на данном пространстве. Это огромное пространство связывает и другие части Евразии между собой в транзитном, логистическом и во многих других планах. Несмотря на серьезный удар по российской экономике в последние два года из-за санкционной вакханалии, не ослабляется аппетит у многих стран другой части Евразии, их объединений, группировок взаимодействовать с ЕАЭС.
А.Оганесян: В последнее время очень активно идет развитие двух глобальных структур - БРИКС и ШОС. Страны - члены ЕАЭС дружно входят в ШОС. А как происходит разделение интересов ШОС и ЕАЭС в процессе такого многопланового сотрудничества?
А.Панкин: Дружно входят четыре страны из пяти. Беларусь вошла в ШОС в июле этого года. Армения является партнером по диалогу ШОС уже какое-то время. У них есть взаимодействие между собой в ЕАЭС и ШОС и есть, конечно, сферы пересечения в торговле, энергетике, цифровизации, транспорте, логистике. Безусловно, интеграционная продвинутость в ЕАЭС намного выше, потому что мы работаем по правилам, которые сами для себя согласовываем и которых придерживаемся. Во всем применяется наднациональный подход: другие страны имеют дело сразу со всей пятеркой, которая является единым пространством. В ШОС тоже идут эти процессы, мы их не умоляем, есть и финансовая составляющая, и экономическая.
Однако у ЕАЭС не может быть, по мандату Союза, сферы сотрудничества в области безопасности, внутренней и внешней, которая есть у ШОС, - борьба с наркотиками, организованной преступностью, экстремизмом и т. д. Военно-политическая составляющая у ШОС присутствует, и она очень важна для стран, входящих в нее. Этой военно-политической составляющей совершенно нет у ЕАЭС.
А.Оганесян: Сегодня много говорят и пишут о проектах транспортных коридоров через территории Евразии. Скажите, а в ЕАЭС эта тематика рассматривается?
А.Панкин: Конечно, тематика рассматривается, потому что, когда мы говорим о взаимовыгодном развитии пяти экономик ЕАЭС, мы не можем не учитывать транспортно-логистическую структуру, которая необходима для того, чтобы перемещать товары, людей, финансовую инфраструктуру и прочие элементы экономической взаимосвязанности. И непосредственно транспортные коридоры, безусловно, имеют большое значение. Утвержден перечень евразийских транспортных коридоров и маршрутов. Отменена разрешительная система на международные автомобильные перевозки. Вообще автомобильный контроль перенесен на внешнюю границу, унифицированы требования, которые предъявляются к автомобильным дорогам и безопасности на железнодорожном транспорте. Тарифы согласованы на транзитные перевозки. И применение так называемых навигационных пломб - все это способствует тому, чтобы «бесшовно», быстро, упрощенно, без всяких препятствий на границе товары могли в ту и другую сторону перемещаться за пределы стран.
А.Оганесян: Есть ли проекты строительства транспортных коридоров, над которыми работают все страны, входящие в ЕАЭС?
А.Панкин: Трансъевразийской магистрали нет. Обычно речь идет о контрольно-пропускных пунктах, их расширении, потому что у некоторых стран более хорошо развита автомобильная инфраструктура, у других - менее, или с обеих сторон хорошо, но только контрольно-пропускной пункт очень ужат. Борются с «тромбами», думают о том, как гнать больше поток, если это нужно, в этом направлении. Не будем забывать о том, что у нас не плановая экономика на пять стран. У нас нормальная конкуренция и между собой, и на внешних рынках, и между собой за внешние рынки. Это нормально.
А.Оганесян: Зона свободной торговли в рамках ЕАЭС предусматривает, в частности, перемещение рабочей силы. Вроде бы это плюс. Однако обострившаяся в России проблема мигрантов из стран в том числе ЕАЭС вызывает общественную обеспокоенность. Может быть, придется пересматривать определенные документы этой организации. Готовы ли мы к такому повороту?
А.Панкин: У нас не зона свободной торговли, у нас сформирован единый внутренний рынок, в рамках которого, как я уже говорил, обеспечены четыре свободы перемещения, и, соответственно, это предусматривает преференциальные условия в первую очередь для товаров, услуг. Что касается людей, или рабочей силы, или трудовых ресурсов, как хотите их назовите, в зависимости от их использования трудовая миграция регулируется документами ЕАЭС. Для трудящихся граждан наших стран предусмотрен упрощенный режим пребывания в государствах-членах. Порядок осуществления профессиональной деятельности для мигрантов из стран Союза, а также условия социального обеспечения такие же, как для граждан государства прибытия. То есть любой мигрант может одинаково себя чувствовать на всем пространстве пяти стран.
Однако есть понятие безопасности, и у каждой страны есть свои определенные вопросы обеспечения собственной безопасности. Поэтому усиление контроля за перемещением трудовых мигрантов не идет вразрез с документами ЕАЭС и национальными законодательствами.
Другое дело, надо постараться сделать так, чтобы не было недобросовестных попыток использовать поддельные документы, и прежде всего об образовании, знании языка. Но добросовестным гражданам государств - членов Союза ничего не грозит.
Суммирую ответ на ваш вопрос: нет, пересмотра у нас происходить не будет.
А.Оганесян: Учитывая довольно противоречивую политику Армении в ОДКБ, и не только в ОДКБ, откуда страна собралась чуть ли не выходить, что бы вы могли сказать об отношениях Армении и ЕАЭС?
А.Панкин: Армения продолжает быть очень заинтересованной в членстве в ЕАЭС. У Еревана есть свои обязательства в рамках Союза. Он их выполняет. Выполняя все обязательства и соблюдая свои интересы, Армения получает очень большую выгоду, что демонстрируют не только высокие темпы производства, но и внешнеторговый оборот, и скачки переводов трудовых мигрантов в Ереван. Действительно, там рост пошаговый, даже не на проценты, а в разы. Но, с другой стороны, мы, конечно, видим, что Ереван завлекают в орбиту Евросоюза, и мы не знаем, какими условиями обставляют ассоциированное членство или иные формы взаимодействия с Евросоюзом.
А.Оганесян: Это держится в секрете?
А.Панкин: Мы же не вмешиваемся во внутренние дела Еревана - как он взаимодействует со своими партнерами в ЕС. Но, к сожалению, знаем, что обычно есовские партнеры имеют свойство навязывать свои условия и отцеплять от других объединений или группировок те страны, которые они хотят взять в свою орбиту этого ассоциированного членства.
А.Оганесян: Но я-то имел в виду немного другое: они должны свой народ информировать. А когда идет что-то таинственное, закулисное, то это вызывает много вопросов. Хотел бы задать вам следующий вопрос. Китай, похоже, предпочитает гибкий проектный подход, который сводится к двусторонним отношениям. Какие сейчас отношения между Китаем и ЕАЭС и каковы, на ваш взгляд, перспективы сотрудничества?
А.Панкин: Присутствие Китая на этом пространстве, безусловно, усиливается и возрастает, но происходит это отнюдь не вопреки интересам этих стран и нашего Союза. У нас есть соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и Китаем от 17 мая 2018 года, которому уже добрых шесть лет исполнилось. Есть совместная комиссия, которая следит за этим, и в рамках данного формата мы обмениваемся не только мнениями, но и задумками о разных проектах по цифровизации транспортных коридоров, электронной торговле, мерам защиты внутреннего рынка, по отраслевому сотрудничеству.
Идет сопряжение планов развития ЕАЭС с китайской инициативой «Один пояс, один путь». Взаимовыгодное сопряжение. Безусловно, здесь не идет речь о засилии или нашествии, или навязывании китайских потоков. Это не китайский поток. Это вполне выверенные вещи, которые сбалансированы интересами с одной и другой стороны. Поэтому я бы не сказал, что мы видим какие-то причины для волнения. Я бы даже не стал говорить, что это экспансия. Понятно, что это расширение возможностей Китая на внешних рынках.
А.Оганесян: Рассматривается ли вопрос о создании единой валюты и единого рынка капитала ЕАЭС?
А.Панкин: Единый рынок капитала - это одна из основных целей ЕАЭС. И закреплена она в договоре об учреждении. В 2019 году утверждена лидерами Союза концепция формирования общего финансового рынка, поэтому ведется работа по гармонизации законодательства в банковской и страховой сферах, в секторе услуг, на рынке ценных бумаг. Все идет к тому, чтобы создать «бесшовное» финансовое пространство, максимально комфортное для всех участников деятельности. Комфортно, понятно, приемлемо. Скоро вступит в силу соглашение о признании банковских гарантий при осуществлении государственных и муниципальных закупок. В планах создание единого наднационального органа регулирования финансовых рынков. Но что касается валюты, то такой задумки пока нет. И она мало реализуема. Хотя хочу сказать, что взаиморасчеты в национальных валютах достигают на пространстве ЕАЭС 90%. Это очень серьезный скачок по сравнению с тем, что было еще лет десять назад.
А.Оганесян: Существует путаница, связанная с применением понятия «общий рынок» вместо «единый рынок». Например, некоторые партнеры понимают под этим получение газа по внутрироссийским ценам без полноценного открытия собственных энергетических рынков для российских поставщиков. И это лишь отдельный пример. А в каком рынке находятся сейчас отношения государств - членов Союза и насколько удалось гармонизировать тарифную политику?
А.Панкин: Давайте начнем с определения. Согласно Договору о ЕАЭС под общим, в скобках единым, рынком прежде всего подразумевается совокупность экономических отношений, которые обеспечивают четыре свободы, о которых я говорил. Иными словами, государства договорились устранить любые препятствия на пути перемещения этих четырех категорий - товары, услуги, лица, капиталы. Но нюанс, конечно, заключается в глубине проводимой политики - единые для всех правила либо общие подходы. Вот, где водораздел. Например, единый рынок товаров у нас существует. Он сформирован с самого начала. Свободное перемещение - это не внешняя торговля, а внутренняя торговля внутри ЕАЭС. У нас отсутствует таможенная граница, все это очищается на границах, потом уже внутренний рынок. Применяются единый таможенный тариф, единое таможенное администрирование - вот это понятный рынок. Что касается услуг, то сделан очень серьезный шаг, хотя полностью унифицированы единые общие правила только для 140 секторов и подсекторов. Это пока еще небольшая часть, не целиком охватывающая весь спектр услуг. Но общие рынки у нас формируются скорее в транспортной, энергетической, аграрной, финансовой сферах, в области оборота лекарственных средств и медицинских изделий.
Что касается энергетического рынка, многих волнует вопрос: когда цены на бензин будут одинаковые на всех автозаправках на этом пространстве? Никогда. Потому что для того, чтобы это обеспечить, нужен совершенно другой уровень управления и финансами, и экономикой. Должна быть единая общехозяйственная деятельность. Мы же понимаем, что не только в России дотируются и субсидируются отдельные регионы, но и в других странах - участницах ЕАЭС это происходит. Поэтому «никогда» - может быть, так залихватски я сказал, но до этого еще очень и очень долго идти. Заодно хочу напомнить, что по своей предыдущей жизненной практике знаю, что даже в рамках ЕС, переезжая из одной страны в другую - из Бельгии в Германию или из Испании в Португалию, - вы не увидите единые цены на автозаправках, несмотря на очень сильную продвинутость ЕС в вопросах энергетической политики.
А.Оганесян: Как, на ваш взгляд, санкционное давление на Россию отразилось на взаимодействии со странами ЕАЭС и СНГ? Насколько реальны опасения, что страны - участницы различных интеграционных объединений поддержат антироссийские ограничения из-за опасений, что к ним будут применены вторичные санкции США, ЕС и других стран?
А.Панкин: Этот вопрос давно стоит. Потому что санкции к нам не с 2020 и не с 2022 года применяются, а чуть ли не вечно, другое дело, что они идут волнами. Конечно, на наших союзников и партнеров очень сильно «давят». Но экономические интересы - это экономические интересы. Мы взаимосвязаны. У нас есть договоренности, есть общий рынок товаров. У нас есть промышленная кооперация, есть сельскохозяйственная кооперация, то есть мы пронизаны связями, это интеграционный процесс, не просто зона свободной торговли с устранением или понижением пошлин. И в таких условиях надо всем выживать и уживаться. Статистика, которую я приводил как пример, это подтверждает. К тому же, знаете, в нормальных условиях, если я хочу, чтобы что-то не делали, я предложу компенсацию. А там предлагают не компенсацию, там предлагают другое: мы не будем вас наказывать, но вы ничего не получите от того, что порвете с Россией. Мы просто не будем вас наказывать. Приходится сильно лавировать. В наше время все стараются придерживаться тихого режима в осуществлении своей деятельности. Потому что всевидящее око и давление американцев, прежде всего американцев, но и европейцев тоже, принуждает все делать по-тихому, понимая, что никто другой к тебе на помощь не придет и не компенсирует потери.
А.Оганесян: Как сказал блаженный Августин, похоть господствования, с которой мы сталкиваемся, определяет и формы борьбы с ней. Вопрос относительно Ирана. Как ЕАЭС взаимодействует с этой страной?
А.Панкин: Да, конечно. У нас было временное соглашение с Ираном, которое действовало три года, оно продлевалось, перешло в постоянное. Оно охватывает очень серьезный спектр товаров - и промышленных, и агро, и других. Будем стимулировать внешнеторговый оборот, инвестиционные связи. Иран - естественный союзник. Иран близок ко всем странам, входящим в ЕАЭС. К Ирану никто не то что не испытывает аллергии, а, наоборот, хотят с ним сотрудничать, понимая, что Иран прошел очень большой путь и достиг серьезных успехов в технологических сферах, в промышленном производстве. Это не только про фисташки и традиционные ковры. Находясь под санкциями, он продолжал взаимодействовать с целым рядом стран. Поэтому Иран - это перспективный партнер. Статистика уже подтверждает, я уверен, будет еще и дальше ярче подтверждать, что это правильный шаг по направлению к такому сближению.
