ENGLISHПрименение принципа "выдай либо суди" в борьбе мирового сообщества с терроризмом актуально как в теоретическом, так и практически-дипломатическом плане. Среди теоретических проблем особенно важно определиться в отношении принципов межгосударственного сотрудничества в борьбе с терроризмом (de lege lata & de lege ferenda)* (*С точки зрения действующего закона и с точки зрения закона, который желателен. - Лат.) , а также универсальной юрисдикции в международном праве и решить, допустимо ли расширительное толкование понятия "терроризм" (сепаратизм, экстремизм, пиратство). Основная практическая задача заключается в возможности применять принцип "выдай либо суди" в борьбе с терроризмом. Эти и сопутствующие терроризму вопросы были предметом научного обсуждения на заседании "круглого стола" в Центре международного права и международной безопасности Института актуальных международных проблем (ИАМП) Дипломатической академии МИД России.
В обсуждении приняли участие: Алиев Заур Гумбат оглы, заведующий научно-аналитическим сектором Аппарата уполномоченного по правам человека (омбудсмана) Азербайджанской Республики; Ашавский Б.М., ведущий научный сотрудник Центра международного права и международной безопасности ИАМП ДА МИД России, профессор, кандидат юридических наук; Бирюков М.М., заведующий кафедрой европейского права МГИМО(У) МИД России, профессор, доктор юридических наук; Валеев Р.М., профессор кафедры международного и европейского права юридического факультета Казанского государственного университета, доктор юридических наук; Ибрагимов А.М., доцент Дагестанского государственного университета, кандидат юридических наук; Капустин А.Я., президент Российской ассоциации международного права, декан юридического факультета РУДН, профессор, доктор юридических наук; Каюмова А.Р., доцент кафедры международного и европейского права юридического факультета Казанского государственного университета, кандидат юридических наук; Кленова Т.В., заведующая кафедрой уголовного права и криминологии юридического факультета Самарского государственного университета, профессор, доктор юридических наук; Колодкин А.Л., почетный президент Российской ассоциации международного права, заведующий отделом международного права ИГП РАН, профессор, доктор юридических наук; Королев Г.А., аспирант ИГП РАН; Котляр В.С., советник ИАМП ДА МИД России, доктор юридических наук; Кочубей М.А., старший инспектор по особым поручениям Антитеррористического центра СНГ, доктор юридических наук; Курдюков Г.И., заведующий кафедрой международного и европейского права юридического факультета Казанского государственного университета, профессор, доктор юридических наук; Ляхов Е.Г., профессор Московского университета МВД России, доктор юридических наук; Малеев Ю.Н., профессор кафедры международного права ДА МИД России, доктор юридических наук; Малксоо Лаури, заведующий кафедрой международного и европейского права Тартуского университета, профессор, доктор юридических наук; Мезяев А.Б., заведующий кафедрой Академии управления (г. Казань), кандидат юридических наук; Ромашев Ю.С., начальник кафедры административного и международного права Академии ФСБ РФ, профессор, доктор юридических наук; Филимонова А.И., научный сотрудник Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН, кандидат исторических наук; Черниченко С.В., советник ИАМП ДА МИД России, профессор, доктор юридических наук.
Е.Ляхов: На первый взгляд тема знакома - по теоретико-правовым и политико-правовым основам экстрадиции. Однако первая проблема - проблема определения понятия такого комплексного, сложного правового института, как экстрадиция, с национально-правовой и международно-правовой точек зрения. "Экстрадиция" - французское слово, а в России прижилось слово "выдача", благодаря в том числе Д.Никольскому и его фундаментальному труду "О выдаче преступников по началам международного права". Написанный 125 лет назад, он не потерял актуальности. Уже в наше время, в 1976 году, Р.М.Валеев в своей работе по проблемам экстрадиции ощутимо помог прояснению вопроса.
Все же сохраняются вопросы объективного характера. Так, невозможно определенно ответить, к какой отрасли международного права относятся нормы, связанные с экстрадицией, поскольку международное уголовное право еще не сформировалось, а есть право, касающееся конкретных преступлений и конкретных действий государств и международных организаций. Нет определенности и в отношении системы норм, лежащих в основе международного сотрудничества в борьбе с преступностью.
Очень трудно говорить об экстрадиции в связи с тем, что не решен вопрос о видах преступлений. Существует громадная разница между международным преступлением государства и международным уголовным преступлением или преступлением против мира, против человечности и военным преступлением. В настоящее время большая группа транснациональных преступлений запрещена национальным правом большинства стран и международно-правовыми документами (их более 50). Тем не менее проблематично говорить об экстрадиции как о едином для всех институте. Представляется, что существует два института выдачи: институт выдачи обычных уголовных преступников и институт выдачи лиц, которые имеют отношение к праву международной безопасности. Отсюда, вводить экстрадицию исключительно в русло международного сотрудничества в борьбе с преступностью невозможно.
Принцип "суди или выдай" впервые был высказан по существу в известной книге Гуго Гроция "О праве войны и мира" в такой формулировке: "Государство, в котором находится тот, кто уличен в преступлении, должно или само, по требованию другого государства, наказать преступника, или предоставить это соответствующему государству". Потом принцип обрел более четкую и краткую формулировку "суди или выдай". У нас в учебниках нередко пишут "выдай или суди". На мой взгляд, надо писать "или выдай, или суди", ибо нагрузка смысловая совершенно иная. Принцип позволяет надеяться, что другой принцип - неотвратимости наказания за совершенное преступление - будет осуществлен, но действовать будет как обычный принцип, касающийся выдачи.
Совсем иная роль у принципа появилась с конца 1970-х - начала 1980-х годов в связи с актами терроризма и международного терроризма. Сейчас существует уже 15 многосторонних конвенций по международному терроризму и громадное количество двусторонних соглашений по борьбе с терроризмом. Подключение этого принципа к борьбе с терроризмом было связано с тем, что вплоть до середины 1980-х годов терроризм, террористические акты в большинстве стран зачастую рассматривались как политические преступления, а в вопросах экстрадиции - это важнейший момент. Включение этого принципа в конвенции по борьбе с терроризмом (не без нашего участия) предоставило большие возможности всем странам, которые проводили, по сути дела, двойную политику, включая США, СССР, Великобританию и другие страны, которые покрывали явных террористов, называя их борцами за правое дело. Ни одно из государств уже не стало отходить от принципа: может, не так строго наказывали террористов или их пособников, но во всех случаях, если не выдавали, то обязательно наказывали, в том числе и в России. Таким образом, значение принципа очень велико, и особенно в борьбе с терроризмом, ведь по составу преступления террористические акты в настоящее время представляют и общий криминал, и преступления против человечности, и военные преступления в некоторых случаях, и транснациональные преступления. Принцип надо включать в договоры по борьбе с иными транснациональными преступлениями. В первую очередь речь идет о морском пиратстве, а затем о торговле и женщинами, и детьми, и незаконной торговле оружием, и так далее.
Сейчас принципа "либо выдай, либо суди" недостаточно. В связи с появлением целого ряда международных органов, которые занимаются этими вопросами, необходимо, чтобы принцип был усовершенствован: либо выдай, либо суди, либо передай в международный орган по борьбе с соответствующим деянием.
Интересны вопросы передачи осужденного для отбывания наказания, основания для выдачи и отказа в выдаче, прав человека и выдачи. Еще Никольский поднимал вопросы о последствиях выдачи для выданного лица, последствиях для правосудия всех или тех стран, которые участвуют в данном деле. Центральные вопросы в данном контексте - соотношение характера преступления по национальному и по международному праву и сами процедуры выдачи - пока очень слабо разработаны. В американской юриспруденции метод получения лица, которое выдается американскому правосудию, не имеет значения - выдано оно или его выкрали. Такого же принципа в 1990-х годах, в отсутствие соглашений с бывшими союзными республиками, придерживалась и Россия.
Ю.Ромашев: Универсальная юрисдикция тесно связана с другими ее видами. Борьба с актами терроризма ведется в пределах самых различных пространств. Проблема в том, что все эти пространства имеют самый различный правовой статус, различный правовой режим. Различный правовой статус имеют и лица, которые подвергаются угрозе терроризма, или лица, которые совершают преступления. Правовой статус имеют и объекты, в пределах которых совершаются акты терроризма, будь то воздушные суда или морские. И даже сами субъекты правоохранительной деятельности тоже имеют различный правовой статус. Все это накладывает определенный отпечаток на возможности государства осуществлять свою правоохранительную деятельность и тесно связано с понятием "правовая юрисдикция". Данное понятие чаще всего имеет отношение к государству, но не обязательно к государству как таковому, а иногда вообще может быть не связано с государством. Во внутригосударственной сфере понятие "юрисдикция" связывают с деятельностью судебных органов, обозначая их полномочия по рассмотрению самых различных дел. Все-таки юрисдикция государства ближе к понятию международно-правовому.
Соприкосновение юрисдикции различных государств как проявление их суверенитета привносит много проблем практического характера во взаимоотношения между государствами и в области борьбы с актами терроризма. Вообще, классификации существуют самые различные. Во-первых, юрисдикция государств подразделяется на предписательную и исполнительную, то есть на юрисдикцию, которую государство устанавливает и которую может осуществить. Во-вторых, в зависимости от принципов, на которых она основана, различают юрисдикцию, основанную на территориальном принципе, личном активном принципе, личном пассивном принципе, на охранительном принципе и универсальную юрисдикцию. В-третьих, в зависимости от области различают юрисдикцию уголовную, гражданскую, административную. В-четвертых, по объему возможно деление юрисдикции на полную и ограниченную. В-пятых, можно провести различие между материальной и процессуальной юрисдикцией. В-шестых, по пространственному критерию юрисдикцию подразделяют на территориальную и экстратерриториальную, в зависимости от того, где эта юрисдикция установлена, в пределах какой территории она действует.
Конечно, представленная классификация условна, и возможны самые различные виды юрисдикции. От правильного понимания соотношения пределов распространения законодательной, или предписательной, и исполнительной юрисдикции, их взаимосвязи и характеристики лиц и объектов, в отношении которых юрисдикция устанавливается и осуществляется, напрямую зависит эффективность борьбы с терроризмом. Не учитывая общую конструкцию, нельзя грамотно и эффективно осуществлять правоохранительные меры. Учитывая эти две разновидности юрисдикции, действовать можно грамотно, и возражений со стороны других государств поступать не будет.
Теоретически государства с помощью своего законодательства могут устанавливать юрисдикцию в отношении всех преступлений, совершенных иностранными гражданами, которые затрагивают жизненно важные интересы того или иного государства. В частности, государства даже могут устанавливать подобную юрисдикцию и в отношении преступлений, совершенных иностранными гражданами вне пределов территории своего государства и даже на борту космических аппаратов. В то же время следует иметь в виду, что государства могут установить свою юрисдикцию в четко ограниченных рамках. Содержание территориального принципа известно всем присутствующим.
Остановимся на двух принципах - на принципе безопасности и на принципе универсальной юрисдикции. Базирующаяся на охранительном принципе, или на принципе безопасности, юрисдикция государства распространяется на случаи, когда, квалифицируемое как преступное, деяние, совершенное иностранцем за границей, угрожает безопасности этого государства, его жизненно важным интересам. Этот принцип действует в законодательстве США, Германии, России. Согласно ст. 12 Уголовного кодекса (УК) России, иностранные граждане, лица без гражданства, не проживающие постоянно в РФ, совершившие преступление вне ее пределов, подлежат уголовной ответственности в случае, если преступление направлено против интересов РФ. И здесь возникает опасность расширительного толкования термина "безопасность" или "жизненно важные интересы", поэтому большинство государств используют этот принцип ограниченно.
Существует точка зрения, что принцип охватывает действие, которое также является преступлением в иностранном государстве. К числу таких преступлений, например, относят заговор с целью свержения правительства государства, подделку валюты, организацию террористических актов и т.д. Основанная на универсальном принципе, юрисдикция государств распространяется на случаи, когда те или иные признаваемые преступными деяния совершены не являющимися гражданами этого государства лицами вне его территории, и такие действия не направлены ни против данного государства, ни против его граждан.
Существуют самые различные точки зрения в отношении содержания данного принципа, охватываемых им преступлений и реализации принципа на практике. Согласно одной из них, государства не могут установить подобную универсальную юрисдикцию в одностороннем порядке. Как правило, универсальная юрисдикция устанавливается или на основе международного обычая, как в отношении пиратства, или на основе универсального международного договора. Во многих международных конвенциях, в том числе и в области борьбы с терроризмом, закреплена особая разновидность договорной юрисдикции, которую нередко путают с универсальной юрисдикцией. В соответствии с такой юрисдикцией каждое государство - участник того или иного международного договора обязано в случае пребывания преступника на своей территории заключить его под стражу или предпринять меры по его выдаче.
В вопросах борьбы с терроризмом довольно часто возникает коллизия юрисдикций различных государств. Это ситуация, когда государства устанавливают юрисдикцию в отношении преступлений, совершаемых на своей территории; в отношении граждан, которые совершают те или иные террористические акты, или в отношении преступлений, совершенных на борту воздушного или морского судна; в отношении случаев, когда гражданин того или иного государства ранен или убит. В результате могут произойти сложные коллизии юрисдикций, когда какое-либо государство устанавливает юрисдикцию в отношении тех или иных преступлений, а осуществить ее стараются все. Здесь применимы критерии именно законодательной, или предписательной, и исполнительной юрисдикции, когда государства ограничены в выборе тех или иных средств по осуществлению своей юрисдикции.
Такая сложная ситуация возникла, когда террористы захватили в Средиземном море итальянский пассажирский паром "Акилле Лауро" и убили американского гражданина. Судно плавало под флагом Италии. В результате переговоров с властями Египта террористы покинули судно и вылетели из Каира на египетском самолете. Американские ВВС перехватили самолет и посадили на авиабазе США в Италии. Самолет был окружен американским спецназом и итальянской полицией. Все стояли с оружием друг против друга, не зная, что делать. Решили проблему дипломатическим путем, и террористов арестовала итальянская полиция.
Особенно сложная ситуация при коллизии юрисдикций может возникнуть, когда террористы захватывают морское судно с многонациональным экипажем или с многонациональным составом пассажиров. В 1996 году в турецком порту Трабзон было захвачено российское пассажирское судно "Аврасия" с гражданами России, Грузии, Иордании на борту. В международном праве, как правило, не предусмотрен механизм разрешения подобных коллизий. Есть рекомендация ООН о том, что государства не должны чрезмерно расширять свою юрисдикцию в интересах предотвращения коллизий. И в принципах ООН отмечается, что территориальная юрисдикция имеет приоритет над всеми другими юрисдикциями. Если проанализировать пространства, в пределах которых совершаются те или иные преступления, то приоритетность может быть различна. В пределах территории государства его юрисдикция приоритетна. В пределах открытого моря приоритетом обладает юрисдикция государства, под флагом которого плавает судно. Хотя этот приоритет стараются размыть отдельные государства. В 2005 году я участвовал в разработке Протокола к Римской конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства. И нашей, и китайской делегации пришлось активно противодействовать позиции США, которые хотели закрепить в протоколе возможность досмотра иностранного судна в открытом море на шатком основании подозрения в терроризме. Попытки американцев были отбиты, и в протоколе нашел отражение разрешительный порядок осмотра морского судна по подозрению в пиратстве - то есть надо получить согласие государства флага.
Меры по осуществлению государствами своей юрисдикции в отношении актов терроризма должны предприниматься с учетом международно-правового статуса и правового режима территории, в пределах которой эти преступления совершены, настоящего местонахождения предполагаемых преступников, принадлежности тому или иному государству объекта, на котором или против которого преступление совершено, гражданства преступников и потерпевших лиц, наличия установленной юрисдикции других государств, прав и обязанностей конкретных государств по осуществлению юрисдикции в отношении преступления в соответствии с международным правом.
Р.Валеев: На каком основании выдавать? На основании договора или на основании международного обычая? Практика исходит из международного договора. Судебное преследование вести по национальному законодательству или выдавать на основании договора? Вроде бы всем ясно, выдавать, но есть сомнения. В МИД я не нашел никаких данных о выдаче нам военных преступников после Второй мировой войны - не выдавали никого. Выдавать стали позднее.
Во всех специальных конвенциях (по бомбовому терроризму, финансированию терроризма, ядерному терроризму) для выдачи необходим договор. В них предусматривается универсальная юрисдикция. В других конвенциях, к сожалению, универсальной юрисдикции нет. В Комиссии международного права (КМП) ГА ООН склонны обсудить вопрос позднее. Государства решают вопрос о выдаче, руководствуясь различными принципами. В уголовном законодательстве РФ есть закон, предусматривающий обязательство не выдавать своих граждан, и изложены основания невыдачи. Европейские государства пошли по другому пути. Полагаю, что распространение принципа универсальной юрисдикции на терроризм было бы справедливо.
А.Каюмова: Насколько можно считать принцип "выдай либо суди" нормой? Все-таки он должен быть закреплен в договорах. Россия, участвуя в конвенциях, еще имеет и договоры о правовой помощи в выдаче. В отсутствии же двустороннего договора о выдаче с конкретным государством Россия может претворять и не претворять в жизнь эти конвенции. Отсюда, поскольку положения универсальны, конвенции не столь конкретны с процессуальной точки зрения, чтобы выдавать кого-то. Африканские государства оказались более дальновидными: в 2008 году они заключили Конвенцию в рамках всеобъемлющих мер борьбы с международным терроризмом на 5-й конференции министров юстиции франкоязычных стран Африки о правовой помощи и о выдаче лиц, подозреваемых в совершении преступлений терроризма. В ней четко прописаны процессуальные вопросы выдачи террористов.
В.Котляр: Во избежание путаницы представляется, что недопустимо расширительно толковать понятия "терроризм", "сепаратизм", "экстремизм" и "пиратство". Начнем с пиратства. Конвенция ООН по морскому праву 1982 года считает пиратством любой неправомерный акт насилия, задержания или любой грабеж, совершаемый (подчеркиваю) с личными целями экипажем или пассажирами какого-либо частно-владельческого или мятежного государственного судна или летательного аппарата в открытом море или вне юрисдикции какого-либо государства и направленный против лиц или имущества на его борту, а также добровольное соучастие и содействие таким актам. Когда произошел последний всплеск пиратства у берегов Сомали, то пара американских специалистов, военные юристы, предложили переквалифицировать пиратство в морской терроризм. По-моему, абсолютно неправильно. На пиратство тоже надо распространить принцип "либо суди, либо выдай", но не считать пиратство формой терроризма. Нельзя их путать, поскольку терроризм преследует цель вынудить государства к определенным политическим уступкам, а пиратство преследует цель наживы, личной материальной выгоды, что еще раз подтверждает пиратская деятельность у берегов Сомали. В правовом отношении пиратство не имеет ничего общего с терроризмом.
Сепаратизм направлен на отделение какой-либо этнической группы или национального меньшинства от материнского государства. Если сепаратизм носит мирный характер - политические действия, кампании в СМИ, гражданское неповиновение, - то не имеет отношения к терроризму. Если же сепаратизм сопровождается силовыми действиями или носит вооруженный характер, принимая форму гражданской войны, то есть внутреннего конфликта немеждународного характера, то возможны террористические акты; возможны захваты заложников или угрозы убийства представителей власти или групп невинного гражданского населения, если правительство материнского государства не предпримет требуемых от него политических действий. Однако сепаратизм нельзя автоматически отождествлять с терроризмом.
Экстремизм трудно отнести к правовым понятиям. Он скорее носит политический характер. Ныне к экстремизму чаще всего относят религиозный экстремизм, рассчитанный на агрессивное распространение исламистской идеологии в ущерб иным вероисповеданиям. Но и религиозный экстремизм может иметь форму ненасильственной акции, гражданского неповиновения. Он может также носить насильственный или вооруженный характер, преследовать чисто политические цели. В последнем случае вполне возможны террористические акты против представителей власти или групп невинных гражданских лиц.
Автоматическое расширительное толкование понятия "терроризм", включение в него пиратства, сепаратизма и экстремизма, неправомерно и ведет к путанице. Сепаратизм и экстремизм не исключают возможность террористических актов, но последние отнюдь не являются обязательным составным элементом сепаратизма или экстремизма. В случае совершения их следует отдельно рассматривать как тяжкие преступления.
А.Колодкин: Вопрос имеет огромное практическое значение, потому следует развеять некоторые недоразумения. Велик интерес к работе КМП. Однако именно Россия внесла проект резолюции №1566, в которую был включен этот принцип, и Совет Безопасности (СБ) принял проект единогласно. Резолюция впервые прорубила большую брешь в выступлениях, направленных против борьбы с терроризмом. Это было начало.
Что касается пиратства, то сейчас многое не ясно. Есть изъятия из юрисдикции государства флага. Казалось бы, они общеизвестны. Тем не менее когда было арестовано судно "Арктик Си", ходившее под флагом Мальты, то на одной очень уважаемой кафедре арест вызвал всеобщее недоумение: как можно было в открытом море арестовать судно под другим флагом? Большинство юристов-международников знают, что борьба с пиратством - общепризнанное изъятие. Более того, разве мы отрицаем принцип универсальной юрисдикции? Как же тогда понять ст. 105 Конвенции ООН по морскому праву
1982 года, которая гласит, что любое государство может захватить пиратское судно, а судебные учреждения этого государства могут вынести постановления и определить наказание в отношении судна с иностранным флагом. Почему-то пиратство относят к новым вызовам и угрозам.
Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, привязывает к гражданству государства флага гражданство преступника. Что касается пиратства, то никакой привязки здесь нет. На запрос Следственного комитета Ассоциация международного морского права ответила, что нельзя менять мальтийский флаг, так как даже пиратское судно сохраняет свою национальность, юрисдикцию и свой флаг по ст. 104 Конвенции по морскому праву. Подчеркну, что СБ ООН основывает свои резолюции на Главе 7 Устава ООН - угроза миру. В случае пиратства недалеко и до того, чтобы перейти от понятия "транснациональное преступление", преступление международного характера, к тому, что сближает пиратство с преступлениями, которые подсудны Международному уголовному суду.
М.Кочубей: Существует ли международный терроризм в общепринятом смысле? Россия не ведет общемировую статистику об уровне террористической активности, ею занимаются только Госдеп США и ООН. По их данным за последние четыре года, ежегодно в мире фиксируется 15 тыс. террористических актов, за 9 тысяч из которых никто не берет на себя ответственности и не выдвигает никаких требований. Итак, 9 тысяч из 15 тысяч просто выпадают за понятные нам контуры терроризма. По всей видимости, они представляют собой активность государства и его структур, которые хорошо камуфлируются под терроризм. Добавился еще один игрок - частные военные компании (ЧВК), играющие в терроризм, во взрывы и поджоги, которые воспринимаются как террористическая деятельность, хотя параметры международного терроризма изменились.
Что касается вопросов выдачи, то я наблюдаю сжатие "белых", или правовых, технологий достаточно давно. Одно дело, когда, например, Россия и Британия не желают выдавать друг другу подозреваемых. Но интересна, хотя и малозаметна ситуация в наших взаимоотношениях с государствами Центрально-Азиатского региона. Например, Узбекистан запрашивает у России лицо, которое у них находится в розыске за совершение террористического акта (а таких довольно много). В ряде случаев мы понимаем, что либо оснований для выдачи недостаточно, либо мы не хотим вмешиваться, заведомо зная, что будут применены пытки. Россия человека не экстрадирует, а выдворяет в административном порядке за какие-либо нарушения миграционного законодательства. Такова "серая" технология, заменившая реальную "белую" экстрадицию, и по такому пути идут очень многие страны, на что ОБСЕ обращает внимание. Однако силовики действуют исключительно аккуратно - по закону, но административному.
В случае терроризма, экстремизма: что доминирует при принятии решения "выдай или суди" - политика или право? Доминирует политика. Терроризм активизировался исключительно в регионах добычи нефти, газа и их транспортировки. Пиратство неожиданно даже для тех, кто его отслеживал, активизировалось в Сомали. А что произошло в Сомали? Китай скупил все нефтяные прииски в Сомали - ларчик просто открывается. В случаях пиратства, а с другой стороны - экстремистских сообществ, решение об установлении юрисдикции и реализации принципа "выдай или суди" связано с политической доминантой. России предпочтительно террористов выдавать: если мы их будем судить, то втянемся в череду международных скандалов.
Необходимо обсуждать не только юрисдикцию в отношении террористов и экстремистов, но и в отношении тех государственных служб, сотрудников, которые проводят борьбу с терроризмом и экстремизмом. В Федеральном законе "О борьбе с терроризмом" закреплено, что РФ может отправлять свои подразделения для борьбы с терроризмом на территорию другого государства. В аналогичном законе Республики Казахстан написано, что если Казахстан не справляется с борьбой с терроризмом на своей территории своими силами, он запрашивает спецназ другого государства для того, чтобы он действовал на его территории. Между тем во время боевых действий всегда совершаются преступления (воинские или общеуголовные). По закону какого государства будут привлекаться к ответственности люди, совершившие воинские или общеуголовные преступления на территории другого государства, реализуя задачи, поставленные перед ними своим и другим государством по борьбе с терроризмом или экстремизмом?
Когда американцы собирались разворачивать ПРО в Чехии, возник этот вопрос. Чехия еще на стадии ведения переговоров заняла определенную позицию: военнослужащие США, если совершат преступления, будут нести ответственность только по уголовному законодательству Чехии, за исключением двух случаев. Во-первых, если военн ослужащий США совершит преступление в отношении другого военнослужащего США на самой военной базе. И второй случай, если военнослужащий США совершит преступление против собственной страны, находясь не территории военной базы. Все остальные случаи - под юрисдикцией Чехии. Это совершенно новая ситуация. Мы традиционно считаем, что военнослужащие несут ответственность по закону своего государства. Что касается юрисдикции, то сложна с практической точки зрения ситуация с ЧВК. Специалисты отлично знают, что они - в "серой" правовой зоне. Под видом охраны, например, нефтепроводов они могут находиться в любой стране - собственно, в Ираке так и есть. В Ираке их деятельность подпадает под действие 12 различных внутренних нормативных актов США и только одного нормативного акта самого Ирака. И фактически мне известен лишь один случай, когда США привлекли к уголовной ответственности сотрудников ЧВК за общеуголовное преступление, совершенное на территории Ирака, а преступлений совершается множество. Вопрос о ЧВК неизбежно встанет, и уже существует проект Конвенции ООН "Об ответственности государств за преступления, совершенные сотрудниками частных военных компаний", подготовленный российским политологом.
Т.Кленова: По принципу "выдай либо суди" не должно быть коллизий в международно-правовом регулировании и во внутригосударственном праве. Эти направления правового регулирования по назначению своему не должны быть коллизионными, взаимоисключающими, а должны осуществляться в союзе, или одновременно. При решении вопросов об ответственности в свете обсуждаемого принципа возникает проблема определения противоправности деяния.
В международном праве решен вопрос основания выдачи лиц, а вот с позиции уголовного права вопрос пока не решен. И речь идет не только о юридическом обосновании выдачи лиц, но и об установлении факта, который квалифицируется как преступление. Существует триединство - основание выдачи, цель выдачи и представление о последствиях выдачи. Основание выдачи - ст. 63 Конституции, где говорится, что выдача осуществляется на основе международных договоров или законодательства. Почему употребляется союз "или"? С позиции внутреннего уголовного права кажется, что союз "или" не уместен. Надо установить, что деяние является преступлением в том государстве, которое решает вопрос о выдаче, и деяние является преступлением в том государстве, в отношении которого решается вопрос о выдаче. И международное право высказывается за выдачу подобных лиц. Соответственно, возникает проблема идентификации этих оснований уже по сути, а не только в юридическом закреплении. Уже при соотнесении законов двух государств возникает много проблем, а когда мы соотносим формулировки внутригосударственного законодательства и международного права, их становится еще больше. Запросы о выдаче направляются в Генеральную прокуратуру, но решения прокурора могут быть обжалованы в суде. Значит, все равно есть проблемы соотнесения международного и внутригосударственного права.
Надо, чтобы все заинтересованные стороны абсолютно одинаково определяли то, в связи с чем решается вопрос о выдаче. Важно установить фактические обстоятельства или события. А вопросы квалификации могут меняться в связи с переводом с одного языка на другой.
Следует учитывать, что одновременное применение международного регулирования и внутригосударственного именно при решении вопроса обоснования ответственности имеет вынужденный характер. Дело в том, что уголовная оценка невозможна без системного применения уголовно-правовых норм. Остановимся на выдаче Швейцарией Соединенным Штатам режиссера Романа Полански в связи с ответственностью за давнее преступление. Уголовно-правовые правила в качестве условий привлечения к ответственности имеют значение для определения состава преступления, оценки преступности деяния. В некоторых международно-правовых актах о сроках давности тоже ставится вопрос.
Собственно, для чего осуществляется выдача? Ради сотрудничества стран? Или речь идет об уголовно-правовом принуждении, то есть о целях охранительной и превентивной? В Бюллетене Верховного суда России (Бюллетень №6, 2008 г.) опубликована его позиция, в соответствии с которой был признан незаконным и неправильным отказ в выдаче лица в связи с тем, что на территории государства, по запросу которого решался вопрос о выдаче, состоялась амнистия в отношении преступления. Надо было выдавать или нет? Один из российских судов решил, что не нужно, поскольку не ставится цель привлечения к уголовной ответственности ввиду амнистии на территории этого государства. А Верховный суд заявил: если даны гарантии в запросе, что лицо будет привлечено к ответственности, и запрос сделан в отношении совершенного преступления, то не российскому суду решать, распространяется ли амнистия на это лицо.
В России очень мало уголовно-правовых норм. В УК ст. 13 говорит о выдаче в самом общем плане. Исходя из нее, вообще невозможно определить, какие преступления можно считать основаниями выдачи, при каких условиях выдача может состояться. В уголовно-процессуальном кодексе больше таких правил, но они не вполне соответствуют международно-правовым установлениям на этот счет, есть и прямые противоречия. Может быть, и международникам следует ставить вопрос о сопоставимости с внутренним законодательством и уголовным правом.
Принимаю упрек уголовному праву, связанный с определением терроризма. Статьи о терроризме и других преступлениях террористической направленности очень часто меняются. В УК хулиганство сейчас определяется не как бытовое хулиганство, а как социально-протестное действие, совершенное с применением оружия или попыткой применения оружия. Пиратство тоже определено в УК, но иначе. Фактически речь идет о норме, "конкурирующей" с разбоем, но не с террористическим актом. Есть над чем задуматься.
А.Филимонова: Проблемы Балканского региона находят отражение в международных институтах и современном международном праве, и последствия ощущаются на глобальном уровне. Первая проблема - это проблема государственного терроризма в буквальном понимании, то есть терроризма со стороны государства. В данном случае - Албании. Албания летом 2009 года приняла "Платформу естественной Албании", в которой определены новые границы албанской нации. С принятием платформы "терроризируется" не только весь Балканский регион, но и происходит дальнейший процесс нарушения всех существующих норм международного права. "Платформа" говорит о том, что современное государство Албания - искусственное формирование. Границы современного албанского государства, принятые на Лондонской конференции 1913 года, объявляются сфальсифицированными и неестественными. Далее, Албания заявляет о том, что так называемая доктрина "естественной Албании" базируется на Конституции Албании, в преамбуле которой говорится, что народ Албании стремится к национальному объединению. Это стремление санкционируется народным референдумом. И на этой основе Албания провозглашает законным свое стремление к изменению границ Балканского региона. Таким образом, мы сталкиваемся с новой геополитической реальностью. С тем, что одно государство объявляет ничтожными все предыдущие международные соглашения, а их семь, относительно албанской нации. Начиная с Лондонского договора 1913 года это Версальский мирный договор 1919 года, Ялтинские соглашения, Соглашение Рамбуйе 1999 года (хотя оно само по себе комично, поскольку Соглашение Рамбуйе албанская сторона подписала, по сути дела, сама с собой), это Кумановский договор от 9 июня 1999 года, обеспечивший вывод югославских войск из Косова и Метохии, и другие. Все эти международные договоры Албания признавать отказывается. Такова первая фаза в реализации великоалбанских устремлений, согласно которым албанская нация, разделенная пятью государственными формированиями, должна создать некое единое албанское государство. Сейчас Албания делает все для того, чтобы воплотить доктрину о "естественной Албании". Ее планы направлены на Македонию, на юг Сербии и далее. Отсюда первая проблема - проблема терроризма со стороны государства, которая неизменно связана с двойными стандартами албанских политических деятелей. Три премьера Косова - преступники, которые, наверное, подпадают под категорию самых злостных преступников второй половины ХХ века. Белград предоставил в Гаагский трибунал 200 тыс. страниц доказательств и обвиняет в совершении преступлений этих трех человек. Р.Харадинай убил 67 человек, приказал ликвидировать и похитить 267 и более 400 человек соответственно. Он сам писал, что убивал сербских военных, полицейских и гражданских лиц. У него была не просто своя армия, а свой военный округ на территории Метохии. В Международный трибунал, предъявивший ему обвинения, он направился добровольно в сопровождении германских военных подразделений. Его быстро отпустили на свободу, правда, с запретом на политическую деятельность. Политическая деятельность, естественно, была продолжена. Он возглавил "Альянс за будущее Косова", и вместо Харадиная премьером становится Агим Чеку, у которого тройной долг перед сербами. Впервые он проявил себя в Хорватии во время двух военных операций с жесточайшими этническими чистками. Свидетельства, протесты и заявления канадских миротворцев и канадских военных никакого отклика не получили. Далее Агим Чеку прошел спецподготовку с помощью американских инструкторов и в ходе операций 1995 года "Блеск" и "Буря" закрепил результаты этнической чистки сербов в Хорватии. Агим Чеку - один из тех, кто и планировал, и осуществлял их во взаимодействии с американцами. Агим Чеку был командующим корпусом по защите Косова и в тот период совершил самые тяжкие преступления против сербского народа. Против Агима Чеку, как и против других албанских политиков, оказался бессилен и Гаагский трибунал, также как и против Хашима Тачи, нынешнего премьера Косова. Летом 2009 года Агима Чеку задержали на территории Болгарии, а затем отпустили. Заявка Сербии есть в Интерполе. Отпускали его неоднократно и в Словении, и Венгрии, и Колумбии, и теперь в Болгарии. Механизмы выдачи преступников в современном мире работают явно слабо. Под политическим давлением эти страны отказались от выполнения своих судебных функций. Должен быть выработан механизм принуждения к выполнению принципа "суди или выдай". Возможно, есть резон выработать рекомендации для России в отношении Гаагского трибунала в связи с такими одиозными случаями, как албанские политики. Тем более что нарушение международного права - это подрыв мировой глобальной безопасности.
Г.Курдюков: Сейчас обращают больше внимания на материальные нормы "или выдать, или осуществить судебное преследование", но меньше на нормы международного процессуального права по данному институту и принципу. В будущем их, видимо, будут унифицировать как на международном, так и внутригосударственном уровнях. Неразработанность норм процессуального права сказывается на практике выдачи лиц, подозреваемых в совершении преступлений. Россия проиграла ряд дел о выдаче, неправильно оформив производство по материалам выдачи, хотя играет роль и политика, и недоверие как к нашей судебной системе, так и нашим правоохранительным органам. Тем не менее надо быть упорными и разрабатывать процессуальные правила на основании соответствующих норм, обязательств, содержащихся в международных договорах.
Вспоминается дело 1989 года в Европейском суде по правам человека "Сёринг против Великобритании". Гражданин ФРГ Сёринг, подозреваемый в совершении преступления на территории США (а он и его подруга совершили там двойное убийство), оказался на территории Великобритании. Дабы Великобритания не выдала его Соединенным Штатам (где ему грозила смертная казнь), Сёринг указал на то, что в случае выдачи будет находиться в стадии ожидания исполнения приговора продолжительное время, что рассматривает как пытку и нарушение прав человека, ссылаясь на Конвенцию ООН против пыток. Сёринг в обоснование своих прав использовал тонкую юридическую казуистику: его права будут нарушены в стадии ожидания смертной казни. В конечном счете Великобритания его выдала при условии, что к нему не будет применена смертная казнь. Таково практическое значение принципа уже ныне.
Напрасно прозвучала критика в адрес КМП. Она работает над весьма интересным проектом в теоретическом отношении, а мы привыкли обращать внимание лишь на практическую плоскость. Скажем, различие между выдачей и экстрадицией. Прочитайте Статут МУС - в нем проводится различие между выдачей и экстрадицией.
А.Мезяев: В КМП сейчас разрабатывают нечто, не отвечающее интересам России. Во-первых, попытка поменять местами понятие "выдать или судить" на "судить или выдать", а это - вещи разные: бывает договорное обязательство выдать, а бывает договорное обязательство судить. Сейчас хотят признать эту норму в качестве нормы обычного международного права. Готов ли данный принцип к тому, чтобы признать его обычной нормой международного права? Опубликована международно-правовая позиция России пока в форме ответов правительства, но обратите внимание на формулировку: Российская Федерация априори не исключает существование норм обычного международного права. Это очень интересная формулировка. Мне казалось, что государство должно ответить однозначно, а сейчас получается, что КМП может большинством голосов поменять формулировку - с "выдай либо суди" на "суди либо выдай".
Что касается случаев выдачи, связанных с возможным применением смертной казни к предполагаемым преступникам, то Россия получила несколько отказов в выдаче именно по причине применения смертной казни, в том числе от Дании (по поводу А.Закаева). Мы сталкиваемся с противоречиями между равными обязательствами государств по выдаче террористов, с одной стороны, а с другой - по запрещению смертной казни. Разрешить противоречие, наверное, можно одним способом - отменить смертную казнь в России. Если мы хотим, чтобы нам перестали отказывать, наверное, нужно принять соответствующие законодательные меры, хотя после отмены смертной казни могут быть отказы уже в связи с вероятностью применения пыток.
М.Бирюков: В ЕС с 1997 года при создании пространства свободы, безопасности и правосудия эта проблематика развивалась в рамках третьей опоры (сотрудничества полиции и судебных органов в уголовно-правовой сфере). Моя лексика устаревает после положительного голосования по Лиссабонскому договору. Он, как известно, упразднил трехопорную конструкцию. Российская сторона, совершенно правильно восприняв общий подход из права ЕС, подписала "Дорожную карту" именно о создании общего пространства свободы, безопасности и правосудия. В разделе безопасности, где объясняется, что такое свобода (это не международный договор, к сожалению, но будем надеяться, что следующее соглашение о стратегическом партнерстве будет включать юридические обязательства сторон), говорится: всесторонне сотрудничать сторонам в борьбе с терроризмом, отказывать в убежище и предавать правосудию на основе принципа "выдай или суди" любых лиц, поддерживающих террористов и содействующих им. В рамках комплексного, системного подхода нужно решать конкретные дела, а не упираться в общие вопросы.
Заур Гумбат оглы Алиев: Согласно закону Азербайджанской Республики о борьбе с терроризмом, терроризм - это совершение взрыва, поджога или других действий, представляющих угрозу жизни людей, нанесения ущерба их здоровью, причинения значительного имущественного ущерба или возникновения других общественно-опасных последствий с целью нарушения общественной безопасности, сеяния паники среди населения или оказания воздействия на принятие решения органами государственной власти или международными организациями, а также угрозы совершения подобных действий с этой же целью.
Согласно УК АР, терроризм влечет за собой уголовную ответственность и наказывается в зависимости от тяжести преступления сроком от 5 до 15 лет. В Азербайджане борьба с терроризмом стоит в ряде приоритетных целей государства. За годы независимости наша страна присоединилась ко многим международным конвенциям, также были приняты соответствующие законодательные акты по борьбе с терроризмом. Азербайджан участвует в таких универсальных и региональных международных актах по борьбе с терроризмом, как Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма, подписал Конвенцию Совета Европы о предупреждении терроризма. Борьба с терроризмом в Азербайджане основывается на нижеследующих принципах: обеспечение законности, неизбежность наказания, предусмотренного законодательством страны, координация открытых и скрытых методов борьбы с терроризмом, минимальная гласность в объявлении личного состава участвующих в контртеррористических операциях.
Терроризм относится к числу общечеловеческих проблем. Для эффективной борьбы с этим преступлением необходимы более эффективные международно-правовые акты, и особенно комплексные программы борьбы с этим злом, задержание и предание суду террористов, а также двустороннее и многостороннее сотрудничество государств.
А.Ибрагимов: Важны как превентивная составляющая, так и международно-правовые гарантии борьбы с преступностью, существенен такой аспект, как политизация проблемы.
Решение проблемы выходит за рамки юридической постановки вопроса. Сегодня Северный Кавказ, к сожалению, доставляет много хлопот в связи с терроризмом, которые не были бы столь многочисленны, если бы там были решены социально-экономические вопросы: значительная часть населения официально не работает. Особенно остра проблема безработицы среди молодежи. Решение проблемы не надо искать сугубо в праве, юриспруденции, это широкая проблема. Подпитывает терроризм и коррупция. Так было с тем же Басаевым, который проник из Чечни в Буденновск, проехав немало километров.
Что касается расширительного толкования проблемы терроризма, то, когда связи террористов растут и расширяются, говорить об ограничительном подходе просто не приходится: коррупция - в чистом виде соучастие.
Следовало бы к этому принципу добавить отказ от политизации и двойных стандартов в противодействии терроризму, что несбыточно. Требуется законодательство с учетом региональной специфики и местных обычаев, чтобы они не работали на терроризм. Нужно хорошо изучить регион, а потом ставить правовые и прочие препоны.
Г.Королев: Некоторые авторы приводят цифры, что с 1945 года по настоящее время в конфликтах немеждународного характера было убито 170 млн. мирных жителей. Возник вопрос о привлечении к ответственности преступников. Многие государства, в частности страны ЕС, уже давно в своем законодательстве закрепили принцип универсальности, подобные дискуссии ведутся и в США, но в США данный принцип уже применялся. К сожалению, Международный суд ООН не прояснил в своем решении вопрос о правовом статусе универсальной юрисдикции. Однако есть доктринальное толкование.
В самом МС есть два крыла. Первое - консервативное, в тот момент представлял его председатель Ж.Гийом: поскольку международный обычай в отношении других преступлений, кроме пиратства, не сложился, постольку универсальная юрисдикция не может применяться, поскольку создаст тотальный судебный хаос. Второе крыло в МС, которое представляла председатель Р.Хиггинс, считает, что принцип универсальности основан на международном обычном праве, хотя аргументы в подтверждение тезиса не представлены. Однако можно обратиться к наиболее представительной судебной практике - практике стран ЕС. Какие деяния подпадают под универсальную юрисдикцию? Существует два уровня: законодательное определение принципа универсальности и правоприменительная практика, в частности, в Австрии, Дании, Великобритании, Финляндии, Швеции, Испании, Германии. Все же есть некоторая дифференциация в вопросах процессуальных. Например, Испания осуществляет свою юрисдикцию над преступлениями, которые закреплены в международных договорах, ратифицированных ею.
С другой стороны, правило было конкретизировано в принятом к рассмотрению деле гватемальских генералов по обвинению в геноциде коренного населения страны, когда Конституционный суд Испании установил, что формулировка слишком абстрактна, и дал соответствующее толкование: принцип универсальной юрисдикции имеет приоритет над наличием или отсутствием национального интереса (а в деле не фигурируют граждане Испании ни в качестве истцов, ни в качестве ответчиков).
Второй вопрос - практическое осуществление универсальной юрисдикции. Если говорить о видах преступлений, то состав очень широк. В Австрии преступления, над которыми устанавливается универсальная юрисдикция, включают не только геноцид и военные преступления, но и фальшивомонетничество и государственную измену, затрагивая политический аспект. В других государствах подход осторожный, как в Великобритании. Еще рано объявлять универсальную юрисдикцию как таковую вне действия международного права, поскольку есть очень серьезная доктринальная поддержка универсальной юрисдикции.
Согласно решению МС, можно проследить ссылки на конкретные доктрины при вынесении соответствующих решений. В настоящее время в ст. 12 УК РФ не закреплено осуществление универсальной юрисдикции. Кроме того, сейчас возникает вопрос о привлечении к ответственности некоторых должностных лиц в других государствах, в частности в Грузии. И более того, обсуждался вопрос об учреждении международного трибунала для пиратов. Если же мы примем этот принцип в качестве законодательного и закрепим его в УК и УПК, тогда нам не нужно будет учреждать специальный международный суд для пиратов Сомали. Каждое государство, у которого есть разрешение на осуществление соответствующих операций от властей Сомали, сможет судить пиратов в рамках национальной юрисдикции. Возникает практический вопрос осуществления сбора доказательств. Каким образом можно привлечь лицо к уголовной ответственности, если доказательства могут находиться за многие тысячи километров от правоохранительных органов? Суть универсальной юрисдикции заключается в том, что государства Европы несут часть ответственности за бывшие колонии, поскольку в Африке многие государства находятся еще в состоянии развития и не могут привлечь к ответственности преступников. Европейские государства должны восполнить этот пробел.
Б.Ашавский: Поговорим о принципах межгосударственного сотрудничества. Основной вопрос связан с эффективностью реализации принципа "выдай либо суди". Юристы должны высказать свои соображения по поводу того, каким образом соотносятся международно-правовые меры, предпринимаемые на международном уровне, с внутригосударственными шагами и по линии законодательной, и по линии практической реализации норм, которые принимаются на этом уровне. Существуют нестыковки между нормами, которые принимаются на внутригосударственном уровне, и международными обязательствами, принятыми на себя Российской Федерацией. Эти вопросы должны отслеживать Министерство юстиции и Министерство иностранных дел, но, увы, делается это не всегда. И, к сожалению, системному подходу к правовому регулированию на различных уровнях - международном и внутригосударственном - сейчас уделяют меньше внимания. Я выступал с мягкой критикой нашего законодательства в области международного терроризма: российский антитеррористический закон противоречит международным обязательствам страны по Чикагской конвенции о международной гражданской авиации (ст. 3 bis). Проблема так и осталась неразрешенной, и случай не единичен.
Нельзя аргументировать нежелание привести внутреннее законодательство в соответствие с международными обязательствами (то есть исполнить требование Конституции) тем, что мы защищаем права человека, защищаем наших граждан. Россия должна неукоснительно выполнять принятые на себя международные обязательства и принимать законы, которые соответствуют им. Только тогда у нее будет моральное право указывать другим государствам на подобные несоответствия в их законодательстве.
Л.Малксоо: Международное сотрудничество в борьбе против терроризма, особенно после 2001 года, было довольно успешным. Очень много делалось, особенно в СБ ООН. Есть определенная практика и у Европейского суда, связанная с правами человека.
Теперь о работе КМП ООН. Есть проблемы в истории международных отношений, которые не всегда легко регулировать. Например, вопрос о правопреемстве: многие правила остались абстрактными. Важно также, что существует как широкое, так и узкое толкование понятия терроризма. Например, арабские страны говорят, что борются за самоопределение. С другой стороны, попытки соединить понятие терроризма с понятиями сепаратизма, экстремизма дополнительно осложняют проблему.
Ю.Малеев: В 1979 году мне рассказали о случае, когда из Флориды один кубинец угнал самолет на Кубу. Кубинцы через два дня организовали суд, оправдали его как борца с американским терроризмом. Просьба американцев о его выдаче запоздала, и им ответили, что выдавать некого - человек невиновен.
До сих пор остается проблема легализации иностранных документов, когда направляется просьба о выдаче. Дело в том, что договоры о правовой помощи, заключенные СССР, Российской Федерацией в разное время, не содержат требования о необходимости легализации, то есть документы, выданные в иностранном государстве, заверенные должным образом, не подлежат легализации в России.
В 1993 году заключена Конвенция между странами СНГ о правовой помощи с изменениями 1997 года, в ст. 13 которой закреплено, что документы, которые на территории одной из договаривающихся сторон изготовлены или засвидетельствованы учреждением или специально на то уполномоченным лицом в пределах компетенции и в установленной форме и скреплены гербовой печатью, принимаются на территориях других договаривающихся государств без какого-либо специального удостоверения. Эта практика довольно распространена в мире, ввиду чего появилось огромное число фальшивых документов. Легализация - серьезная вещь и, пожалуй, нужно переходить на эту систему. В Европе легализация принята, и, видимо, режим легализации документов при обращении с просьбой о выдаче должен быть обязательно признан. Сейчас Россия заключила соглашения, где предусмотрено, что документы принимаются без легализации, но только по дипломатическим каналам и только в рамках договоров о правовой помощи, а в остальных случаях не принимаются.
Как быть с экстремистской и террористической деятельностью в рамках Интернета? Можно и трагедии вызывать - катастрофы на промышленных объектах и на самолетах, которые автоматически управляются. Кого выдавать? Все сводится к ответственности провайдера, но провайдера не поймаешь - он ведь просто передает информацию, а если не передает, его уличают в покушении на права человека. Провайдер, конечно, может блокировать информацию согласно своей субъективной оценке, а не оценке суда. Кто должен оценивать информацию и кого выдавать?
Сейчас все сводится к саморегулированию в каждой стране: государство должно самостоятельно принимать меры, чтобы не допускать использования в сети информации, способствующей актам терроризма.
Существует традиционная формула в договорах о правовой помощи и международных конвенциях: договаривающееся государство, на территории которого находится преступник или предполагаемый преступник, либо выдает его, либо представляет дело компетентным органам для уголовного преследования. В Госдуме активно обсуждался вопрос Б.Березовского. В.Жириновский говорил, что, находясь на территории Великобритании, Березовский ведет противоправную деятельность против России, призывает к свержению власти в России и, кроме того, что в Британии его подозревают в отмывании денег. Где грань между болтовней и преступлением? Министр иностранных дел Великобритании того времени Дж.Стро заявил: "Британия не будет терпеть у себя тех, кто использует Соединенное Королевство в качестве базы для разжигания беспорядков и терроризма в других странах".
"Выдача и возвращение преступника" - оба термина фигурируют в правовых документах и употребляются на практике. Например, в 2002 году Израиль впервые выдал России своего гражданина А.Журавлева. Он на территории России организовал банду, которая убивала людей, и сам он был причастен к убийству нескольких человек, а потом эмигрировал в Израиль. Россия провела расследование и, выяснив его личность, потребовала у Израиля выдать Журавлева. Между тем по израильским законам лицо, обвиненное в преступлении на иностранной территории, должно отбывать заключение в Израиле. И только когда Россия согласилась на это условие, Израиль выдал Журавлева России.
В России суд присяжных А.Журавлева оправдал, и Верховный суд России приговор утвердил. А.Журавлев решил не возвращаться в Израиль, который его выдал России, а спустя некоторое время его убили.
С.Черниченко: Не будем смешивать терроризм, экстремизм, пиратство. Терроризм - действие, требующее установления универсальной юрисдикции. Дискуссия показала, что есть определенные разночтения относительно универсальной юрисдикции. Что привлекает мое внимание в определении Ю.С.Ромашева? В Конвенции по морскому праву и о пиратстве тоже содержится эта формула, а имеет право государство привлекать к ответственности любое другое государство? А почему вместо права не поставить обязанность, о чем говорил А.Л.Колодкин, и что содержится в резолюции СБ 1566? Можно, конечно, говорить, что это принцип, но еще не норма права. С моей точки зрения, это норма международного права. Уже идет становление соответствующего международного обычая. Важно именно это, а на каком месте ставить в отношении террористов принцип "или выдай, или суди" не столь важно.
М.А.Кочубей говорила о том, как следует поступать в отношении операций, направленных против террористов на территории иностранного государства. С моей точки зрения, в определенных случаях государство имеет право, не прибегая к самообороне, проводить контртеррористические операции на территории иностранного государства, и в каких-то параметрах военнослужащие будут ответственны только перед своим государством. Ситуация, созданная террористами, носит исключительный характер. Применяемые против террористов вооруженные самозащитные адекватные меры соразмерны масштабу и интенсивности действий террористов. Указанные меры не приведут к возникновению вооруженного конфликта и не повлекут нарушения прав человека, включая, в особенности, жертвы среди мирного населения. Правильно судить может только государство, которое прибегает к этим мерам.
А.Капустин: В связи с выступлением С.В.Черниченко: юрисдикция - это право, а не обязанность. Вопрос: может ли вечно действовать запрос, и наоборот? Похоже, что может.
В 1994 году я принимал участие в конференции "Бизнес и мафия" в Париже. В то время я в Интерполе прорабатывал вопрос о выдаче. Мы тогда ежегодно выдавали примерно 40 человек и 40 человек получали - выдача всегда взаимна. В настоящее время более 1 тыс. человек в год передаем и получаем. На сентябрь 2009 года мы запросили, послали документы, и более 100 человек ждут решения вопроса.
