Природа произвела Россию только одну.
А.В.Суворов

Директор Департамента информации и печати МИД РФ М.В.Захарова в своей статье «Глобальный Запад и Глобальный Юг: пути развития» обозначила ряд положений, которые представляются принципиально важными для теории и практики международных отношений.

По сути, Россия не может быть отнесена ни к Глобальному Западу, ни к Глобальному Югу1. Первый представляет собой сообщество «западных демократий» (или «либеральных демократий»), где наиболее активные державы избрали РФ объектом для «сдерживания»2. Второй (Глобальный Юг), определяемый прежде всего по географическим и особенно по экономическим критериям, в заметно большей мере «размыт» в смысле определения состава. Так, ряд стран, традиционно относимых к Глобальному Югу, - прежде всего КНР и Индия - находятся в числе мировых лидеров по уровню экономического, в том числе промышленного развития.

Логичен в данной связи вопрос о применимости понятий «Глобальный Восток» и «Глобальный Север» при характеристике положения России на международной арене. М.В.Захарова указывала, что в Концепции внешней политики РФ от 31 марта 2023 года подчеркнуто «особое положение России как самобытного государства-цивилизации, обширной евразийской и евро-тихоокеанской державы»3. В этой связи М.В.Захарова обратила внимание, что Россия не просто принадлежит к Глобальному Востоку и Глобальному Северу, но она «еще шире этих рамок»4.

Полностью поддерживая и развивая данную мысль, уместно признать за Российской Федерацией роль объединительного начала, или, оперируя терминами математики, общего знаменателя одновременно для Глобального Востока и Глобального Севера. Такой подход принципиально важен в контексте масштабного, объективно конструктивного вклада России в формирование нового миропорядка. РФ вынуждена принять на себя очень тяжелую нагрузку, противодействуя крайне опасной для судеб человечества глобальной утопии - стремлению «западных демократий» географически и функционально неограниченно распространять свои ценности, влияние и присутствие, то есть стать единственным доминирующим по влиянию сообществом на мировой арене.

Как учит всемирная история, такой путь априори невозможен на хронологически протяженных отрезках. Он означает разбалансировку на глобальном уровне и несет очень большую опасность для самих государств-инициаторов. Причина ее кроется в том, что неизбежно будет расти сопротивление попыткам группы игроков обеспечить свою исключительность в мире в целом. Чем дальше зайдут в своем развитии два эти тесно связанных процесса - упорное продвижение по пути к глобальной гегемонии как утопии и все более нарастающее естественное противодействие, - тем вероятнее риск масштабной войны. Опыт всемирной истории показывает, что главным результатом такого конфликта становится обрушение в имеющемся виде того сообщества государств, которое продемонстрировало желание быть единственным весомым центром притяжения на международной арене. Однако в современных реалиях, учитывая фактор оружия массового уничтожения, крупный военный конфликт с высокой долей вероятности будет иметь катастрофические последствия для всего человечества.

В полной мере осознавая это, Россия взяла на себя ответственность и смелость убедить сообщество «западных демократий» отказаться от глобальной утопии по безграничному распространению своего влияния и присутствия еще до опаснейшего момента кульминации данного процесса. Тем самым РФ реализует стратегию по побуждению лагеря «западных демократий» к благоразумию. Ее очень важная составляющая - вынужденная специальная военная операция (СВО) - должная показать логичные пределы отнюдь не безграничного расширения зоны доминирования «западных демократий». Естественно, что данные действия РФ, конструктивные, рациональные с точки зрения обеспечения интересов международной безопасности в целом, сегодня и на достаточно длительную перспективу будут вызывать жесткое неприятие со стороны коллективного Запада. Однако его уравновешивание необходимо: лишь данным путем может быть преодолена разбалансировка на глобальном уровне. Данная задача обуславливает отмеченную выше потребность в принятии РФ функций объединительного начала для Глобального Востока и Глобального Севера.

Глобальный Восток, в котором Россия органично занимает роль одного из направляющих центров, априори должен уравновешивать коллективный Запад. Не менее важная задача у РФ в рамках Глобального Севера. Лишь заметное влияние в нем России и дружественных ей стран может сбалансировать мощное стремление к доминированию в рамках данной общности «западных демократий». Приватизация ими понятия «Глобальный Север» способствует тому, что отношения последнего с Глобальным Югом стали представлять не схему «субъект - субъект», но «субъект - объект». Последняя дихотомия в отечественной политографии получила названия «неоколониализм»5 и «постколониализм»6. Данный феномен также является элементом разбалансированности на международной арене. В отношении Севера Глобальный Юг заинтересован в равноправном диалоге, получении эффективной помощи в обеспечении стабильного развития и реальной (а не формальной, декларативной) суверенизации своих акторов.

Особого внимания заслуживает вопрос поиска результативных тактик перехода стран происхождения вооруженного конфликта на Глобальном Юге к постконфликтной стадии развития. Способность на практике обеспечить это, притом в относительно короткие (несколько лет) сроки и с сохранением достижений на длительную перспективу, - значимые критерии фактической готовности того или иного государства Глобального Севера быть гарантом безопасности для наиболее конфликтогенных стран Юга, тем самым вносить заметный вклад в безопасность этого огромного пространства и мира в целом.

В данной связи показательна, с одной стороны, успешная деятельность России в сотрудничестве с Ираном и официальным Дамаском по борьбе с международным терроризмом в Сирии. С другой - вынужденный уход стран Запада из Афганистана (к середине 2021 г.) и Мали (в основном к 2024 г.), сопредельных с ней Буркина-Фасо и Нигера. Представляется, что едва ли ключевая причина каждой из данных тенденций - способность или неспособность внешних акторов успешно вести борьбу с группировками международного терроризма и, что еще более важно, содействовать национализации урегулирования. Данное понятие означает переход нитей управления процессом к тем внутренним силам, которые готовы и на практике обеспечить прекращение вспышек организованного насилия и достичь внутри- или межнационального примирения.

Проявить себя в таком качестве официальному Дамаску позволила результативная военная помощь РФ (и ИРИ) в борьбе с главными силами Исламского государства (организации, запрещенной в РФ). Основные усилия ВС России пришлись на октябрь 2015 - декабрь 2017 года7. В данный ситуации РФ зарекомендовала себя как государство Глобального Севера, оказавшее действенную помощь в урегулировании и восстановлении фактического суверенитета стране происхождения масштабного вооруженного конфликта на Глобальном Юге. Этот отнюдь не рядовой пример, какими могут и должны быть отношения продвинутого сотрудничества между государством Севера и страной Юга.

Напротив, разноплановые масштабные усилия «западных демократий», включая длительное по времени задействование войсковых контингентов и инструкторов, не привели к положительной точке невозврата в обеспечении мира и безопасности в Афганистане и Мали. Притом эти направления до своего вынужденного ухода сами государства коллективного Запада считали важнейшими в сфере борьбы с рисками нестабильности, в том числе в плане обеспечения собственной безопасности8.

Однако вместо урегулирования речь шла скорее о регулировании, то есть непрекращении в принципе вспышек насилия в зоне вооруженного конфликта, но поддержании их на определенном (отнюдь не нулевом) уровне. Подобно тому как недолеченная болезнь неизменно приводит к рецидиву и регрессу, деградация обстановки в зоне конфликта была отложена, но отнюдь не предотвращена. Так, в Мали на рубеже 2010-х - 2020-х годов произошли усиление и активизация не разгромленных ранее полностью террористических группировок. Притом они перегруппировались с севера страны на считавшийся до того спокойным юг, одновременно интенсифицировав свою деятельность в сопредельных районах Буркина-Фасо9. Там наблюдалось сращивание террористов с силами оргпреступности и рядом местных коррумпированных чиновников, то есть тех, для кого личная выгода была выше задачи по обеспечению функционирования государства как института.

Тем самым произошло возникновение феномена группировки международного терроризма нового (пятого по счету) поколения как производная отношений субъект - объект между государствами Глобального Запада (прежде всего Францией и Германией), которые во многом позиционировали себя как часть Глобального Севера, и странами Глобального Юга (Мали, Буркина-Фасо). Это пример того, какими не должны были отношения между акторами - представителями данных сообществ. 

Ограниченная результативность действий по обеспечению безопасности и мира в Афганистане и Мали у самих «западных демократий» была тесно связана с еще меньшей эффективностью шагов ориентированных на них элит - тогдашних властей в Кабуле и Бамако10. Совокупность указанных положений привела к приходу к власти талибов в Афганистане и местных военных в Мали, затем также в Буркина-Фасо и Нигере. При многочисленных различиях между собой все данные силы стремились к национализации урегулирования без прежних элит и без вовлеченного участия «западных демократий»11. В свою очередь, такая качественно новая схема урегулирования отнюдь не исключала кооперации с рядом государств вне Запада, в том числе Россией. В ней как партнере, который не просто уважает суверенитет, но часто передает опыт по его укреплению, заинтересовано и движение «Талибан»12 (в конце мая 2024 г. в России был поставлен вопрос о выведении его из списка запрещенных13) и национальные военные в перечисленных странах Сахаро-Сахельского региона14. Тем самым Российская Федерация стала на этих направлениях обеспечивать важную для глобальной безопасности связь между Глобальным Севером и Глобальным Югом по схеме «субъект - субъект».

Представленные практические примеры показывают, сколь важно не только для самой России, но и судеб мира выполнение ею функций объединительного начала для Глобальных Востока и Севера. Однако на этом пути возникает ряд препятствий, связанных с тем, как «западные демократии» пытались исказить содержание двух данных названий для огромных пространств, прежде всего в плане минимизации в них положения РФ.

Уместно выделить группу тактик, нацеленных в этом случае на понятия «Глобальный Восток» (прежде всего) и «Глобальный Север».

Первая из них - стремление «западных демократий» максимально принизить решающий вклад Советского Союза в дело разгрома нацистской Германии и в целом блока агрессоров во Второй мировой войне, девальвировать значение Великой Отечественной войны. Тем самым предпринимаются попытки предать забвению, очернить важнейший, наиболее масштабный по усилиям, потерям и последствиям процесс, общий для судеб народов СССР и в дальнейшем постсоветского пространства. Победа в Великой Отечественной войне явилась важнейшим императивом, отражающим аксиоматичность ведущей роли России как правопреемницы СССР в рамках Глобального Востока и Глобального Севера. Советский Союз одержал победу над сильнейшей в истории военной машиной агрессора - нацистской Германии, которая не только сама представляла часть исторического Запада, но и опиралась на ресурсы практически всей континентальной европейской части этого пространства.

Притом то был редкий в истории случай, когда англо-саксонские страны пошли на полномасштабное сотрудничество с державой вне исторического Запада (СССР) ради разгрома государства-агрессора из числа государств самого Запада (Третьего рейха). Сразу после уничтожения нацистского режима ведущие «западные демократии» обратились к «сдерживанию» уже СССР. Однако его победы в войне заложили основу для возникновения Востока как длительного эффективного противовеса уже по отношению к коллективному Западу. Именно Советский Союз как ядро Востока доказал в наибольшей мере свою демократичность, на практике наиболее последовательно и эффективно противодействуя наиболее недемократическим режимам: германскому нацизму, итальянскому фашизму и японскому милитаризму.

Вторая мировая война научила тому, что более всего демократично то государство, которое особенно упорно и успешно в борьбе с уродливыми антиподами демократии в лице нацизма и близких ему идеологий. И в этой связи бесспорное морально-политическое преимущество оказалось на стороне именно Востока, а не Запада. Отсюда и желание последнего уменьшить значение Победы в Великой Отечественной войне как бессрочный общий знаменатель исторического сплочения уже для Глобального Востока.

В данной связи вызывает обеспокоенность тот факт, что в списке периодических научных изданий РФ (как минимум в списке ВАК) нет журнала с названием «Великая Отечественная война», который должен бы быть одной из площадок для сплочения Глобального Востока и Глобального Севера при направляющей роли РФ.

Вторая тактика «либеральных демократий» - ассоциирование термина «Глобальный Восток» с конфронтацией Запад - Восток, в которой в силу во многом субъективных причин (прежде всего линии М.С.Горбачева) «либеральные демократии» сумели добиться преимущества. Для них были крайне важны не только самороспуск СССР и социалистического содружества как тогдашнего Востока, но и демонстрация невозможности его воссоздания в каких-либо совершенно новых формах.

Отсюда столь последовательное желание Запада обеспечить беспрерывность распространения евроатлантических институтов - ЕС и особенно НАТО, тем самым устанавливая полноценный встроенный контроль над все новыми частями постсоциалистического пространства в целом, особенно его составляющих - постсоветского и постъюгославского. Заметно «пробуксовывание» действий и планов Запада на двух последних направлениях. Это показали не только кейс Украины и «Восточного партнерства», но и «узкие места» работы Берлинской конференции по Западным Балканам, регресс в построении той схемы постъюгославского пространства, которую продвигали «западные демократии» с 1990-х годов.

Особенно иллюстративна в этой связи линия Сербии и Республики Сербской (как субъекта Боснии и Герцеговины)15. Отсутствие успехов в деле распространения присутствия на новые части постсоветского и постъюгославского пространств к середине 2020-х годов. Запад стремится в имиджевом и практическом плане компенсировать демонстрацией способности к дальнейшему расширению НАТО.

Так, ранее уже входившие в альянс, но имевшие условно нейтральный статус Финляндия и Швеция вступили в него в апреле 2023 года и марте 2024 года соответственно.

Эти события не только резко расширили линию «сдерживания» РФ под эгидой НАТО (граница России с Финляндией - более 1271 км), но и подчеркнули уже активно идущее укрепление стратегических позиций «западных демократий» в Арктике - акватории Северного Ледовитого океана. Соотношение там позиций, особенно военных и политических, стран Запада и России намного в большей степени, чем ранее, становится индикатором соизмерения их влияния внутри Глобального Севера в целом. Показательна в этой связи резкая интенсификация c конца 2010-х годов и особенно с начала 2020-х годов военно-тренировочной деятельности государств - членов НАТО16 и наращивание сети баз США в Норвегии17: именно ей отводится роль краеугольного бастиона системы «сдерживания» РФ на северном (арктическом) фланге.

Третья тактика - стремление «западных демократий» не только обеспечить ассоциирование исключительно с собой понятия «Глобальный Север», но и приватизация понятия «Европа». Де-факто под этим понятием имеется ввиду лишь европейская часть сообщества «западных демократий». Как бы она ни была значима и велика, термин «Европа» намного шире во всех отношениях. Географически он включает обширные территории вне сообщества «либеральных демократий», прежде всего европейскую часть России и Беларусь.

Именно наше Отечество - Русь, Россия, Советский Союз - играло осевую роль в разгроме тех сил, которые, оккупировав другие европейские страны, стремились к мировой гегемонии: наиболее яркие примеры успешной, до полного разгрома, борьбы с агрессией наполеоновской Франции и нацистской Германии. В современных реалиях РФ на просторах Европы, притом на землях, исторически входивших в ее состав, останавливает новую глобальную утопию - «ползучее» беспрерывное распространение влияния и присутствия «западных демократий».

Иллюстративны и названия многонациональных соединений у сил передового развертывания НАТО в Восточной Европе к середине 2020-х годов: «Север», «Северо-Восток», «Центр», «Юго-Восток»18. В этом ряду перечислены все части света, непосредственно связанные с Востоком, но сам он не заявлен напрямую (вместо этого использовано название «Центр»). Такая схема использованных названий означает заявку одновременно на продвижение на восток, «сдерживание» Глобального Востока и в то же время недопущение его оформления. На решение этих задач нацелено и непосредственно табуирование понятия «Восток»: де-юре государства - члены НАТО декларативно несколько снизили жесткость очень чувствительных мер по противодействию ему, одновременно не желая содействовать его сплочению - он открыто не назван со стороны Запада.

Симптоматично, что, в отличие от всех остальных, командование «Центра» (на данный момент дивизионного уровня) расположено на территории Венгрии и Словакии19 - двух государств - членов НАТО, которые одни из немногих дружественны в современных реалиях по отношению к РФ. Это ставит под сомнение полноту «коллективизма» Запада и тем самым соответствие данного эпитета действительности, на что указывал ряд российских исследователей20.

Четвертая тактика - это критика или игнорирование со стороны акторов Запада тех межгосударственных диалогов и многосторонних структур, которые имеют ключевое значение для пространства Глобального Востока. На официальном уровне истеблишмент «западных демократий» стремится избегать признаний, что кооперация РФ - КНР достигла весьма высокого уровня сотрудничества. Параллельно ряд государств и институтов Запада последовательно «не замечают» наличие ОДКБ, ее успешной миротворческой операции в Казахстане в январе 2022 года21. В целом логика «культуры отмены» используется на Западе для табуирования самого понятия «Глобальный Восток», особенно несущих для его конструкции элементов.

Пятая тактика - приписывание ключевым центрам Глобального Востока - России, Китаю, находящемуся в весьма дружественных отношениях с ними обоими Ирану роли источников многочисленных классических угроз безопасности22. Под последними понимаются те, кто имеют в основе военную (силовую) компоненту. Логично, что особый упор в этой связи делался на феномен специальной военной операции России: «западные демократии» принципиально искажали ее вынужденный и стратегически оборонительный характер, конструктивное значения для возвращения к сбалансированности международной безопасности на глобальном уровне.

Приписывание России и другим наиболее активным державам роли якобы источников классических угроз безопасности есть крайне удобный повод для «западных демократий» как минимум в двух отношениях. Одно - это возможность перехода к долгосрочному росту всех основных параметров национальных «военных машин», мощи НАТО как организации при объективном приближении к критически низкому уровню возможностей в середине 2010-х годов23. Другое - обоснование для смены схемы обеспечения глобального присутствия. Не сумев достичь перелома в борьбе с угрозами нестабильности в зонах происхождения вооруженного конфликта на Среднем и Ближнем Востоке, в Африке севернее Сахары, «западные демократии» избрали другой путь. Это декларирование о необходимости развертывания различных группировок и миссий в контексте «сдерживания» России, Ирана и Китая, что также требует размещения соответствующих военных сил стран Запада в различных регионах мира. Притом игнорируется тот факт, что страны не-Запада - в частности Россия и Иран на сирийском направлении - своими действиями в борьбе с международным терроризмом, угрозами нестабильности вносят вклад в обеспечение безопасности как себя и дружественных стран, так и самих государств Запада. 

Указанные шаги государств - членов НАТО, их ближайших партнеров ведут к дальнейшему увеличению отлаженности в деле сотрудничества между национальными вооруженными силами «западных демократий», увеличивая структурную мощь. Подчеркивание этого преимущества у их сообщества перед другими выражается в использовании понятия «коллективный Запад» намного чаще, чем Глобальный Запад, представляя собой шестую тактику. При этом Восток, Север и Юг - каждый по отдельности - используются именно с эпитетом «Глобальный».

Одновременно «коллективизм» Запада ставит вопрос о полноте суверенитета существенной части его игроков, особенно малых и средних, но также и ряда крупных (в частности, ФРГ). Для Глобального Востока и незападной части Глобального Севера характерно все же иное качество суверенитета - показателен в этой связи вновь пример РФ24. Взаимное уважение суверенитета в некоторой степени может тормозить углубление структурных связей между наиболее активными игроками не-Запада; однако в имиджевом и практическом планах это часто выступает не только недостатком, но и значимым преимуществом. Показательна в этой связи привлекательность платформы БРИКС на фоне увеличения ее держав-участниц с пяти до 11 с 1 января 2024 года25.

Еще одна, седьмая тактика - это стремление «западных демократий» ограничить влияние ведущих игроков Глобального Востока в их «домашних» региональных подсистемах. Показательна нацеленность линии на постсоветском пространстве, ключевом для России регионе26, для которого она исторически неизменно была важнейшим центром притяжения. Государства и институты коллективного Запада стремятся не просто обеспечить ориентированность на себя ряда стран постсоветского пространства (в идеале всех, кроме России), но вывести РФ за скобки идущих там различных процессов. Данная тенденция противоестественна и крайне опасна, во многом вынудившая РФ начать СВО.

Роль ключевого звена в «запирании» России была отведена режиму в Киеве, который пришел в власти в результате государственного переворота 22 февраля 2014 года. Фактически привязана к фактору Украины система многостороннего военного присутствия в НАТО, особенно в передовой части зоны ответственности (это усиленные войска в Польше и странах Балтии; вновь созданные с 2022 года адаптированные, де-факто также заметно наращиваемые силы в восточноевропейских странах - участниц НАТО к югу, особенно в Румынии)27.

Новая модель войск НАТО (наделяет альянс потенциалом в 0,8 млн военнослужащих) была близка к численности ВСУ на пике мощи 2023 года28, а достигаемая мощь сил передового развертывания блока - войскам стратегического резерва Украины, что играли ключевую роль в провальном летнем наступлении 2022 года29. Притом Украина не введена в Североатлантический альянс: этот фактор «западные демократии» используют для предельного ее вовлечения в противодействие РФ и реализацию весьма провокационных своих шагов по военному усилению Киева (с постоянным отодвиганием «красных линий»)30. Отсутствие эгиды НАТО «западные демократии» расценивают «страховкой» от неконтролируемой эскалации в результате собственных на деле более чем чувствительных действий31. Эскалацию в основном предупреждает совершенно иное: предельно взвешенная линия России.

Иллюстративна на данном фоне стратегия США в отношении КНР. Инициатива G2 («Большая двойка») в начале 2020-х годов была направлена на то, чтобы обеспечить ассоциирование Китая с Соединенными Штатами Америки и в целом сообществом «западных демократий»32. Неудача этого стратегического проекта во многом привела к началу конфронтации, то есть переходу США к «сдерживанию» КНР, особенно в пределах Азиатско-Тихоокеанского, или, в терминологии «западных демократий» - Индо-Тихоокеанского региона.

Ключевой элемент в стратегии США по частичному выключению КНР из процессов, идущих на Тихом океане, - поддержка администрации на острове Тайвань. Иллюстративна в данной связи поездка тогдашнего спикера Палаты представителей США Н.Пелоси на остров 2 августа 2023 года33. Систему форматов по «сдерживанию» КНР Соединенные Штаты Америки выстраивают с фактической завязанностью именно на Тайвань. Притом сами эти площадки де-юре могут не иметь антикитайской (так, «треугольник» Республика Корея - США - Япония формально сосредоточен на противодействии КНДР) или даже военно-политической нацеленности («Партнеры в Голубом Тихом океане»). Однако де-факто данные форматы образуют в соответствии с замыслами США единую цепь: «треугольник» с участием Южной Кореи и Японии к северу от Тайваня, другой «треугольник»34, AUKUS, с участием Австралии и Великобритании35 - к югу36.

Формат, который предназначен объединять их, - «Партнеры в Голубом Тихом океане» (помимо США изначально в него вошли: Австралия, Великобритания, Новая Зеландия, Япония)37. Символично, что эта структура была создана в конце июня 2022 года, накануне судьбоносного Мадридского саммита НАТО. На нем приняли стратегическую концепцию альянса, которая обозначила задачу по «сдерживанию» РФ как важнейшую, а противодействие КНР и ИРИ - как одну из ключевых38. Тем самым «западные демократии» выстраивали единую систему конфронтаций с ключевыми оппонентами, рассчитывая их измотать и не допустить полноценного оформления Глобального Востока и незападной части Глобального Севера.

 

Действие вызывает противодействие. Сдерживание России и в целом наиболее активных держав вне Запада не только создает для них проблемы, но и дополнительно побуждает к укреплению сотрудничества между собой. Процесс укрепления центров влияния за пределами Запада объективен сам по себе; но их сдерживание придает этому большой положительный импульс.

Российские ученые заметно продвинулись в поиске термина, который бы объединял пространства вне Запада - Глобальный Восток, Глобальный Юг, незападную часть Глобального Севера. Понятие «не-Запад» емкое39, но обладает определенным изъяном в самом названии: оно отталкивается от термина «Запад», тем самым пусть и косвенно, но подчеркивая его важность как общности. По данной причине более выигрышным представляется понятие «коллективное большинство»40.

Вместе с тем требуется найти еще один термин, который обозначал бы «ядро» «коллективного большинства» как отчетливую альтернативу Западу, качественно иную по природе, уравновешивающую его общность. Она еще находится в стадии формирования, но этот процесс идет нарастающими темпами. Однако очевидна часть ее состава, включая системообразующие элементы, такие как Россия, Иран и Китай, исключительно дружественные им Беларусь, Сирия, Северная Корея. Они представляют различные части света и мира. Этот список неизбежно будет расширяться, в том числе за счет ряда стран Глобального Юга. И все при поиске термина, который объединял бы государства «ядра» из «коллективного большинства», необходимо учитывать стратегическую связку Глобального Востока и Глобального Севера (незападной его части) и особенно роль России как объединительного начала двух данных огромных пространств. 

 

 

1Захарова М.В. Глобальный Запад и Глобальный Юг: пути развития // Международная жизнь. 2024. №4. С. 25-27.

2NATO 2022 strategic concept. Adopted by Heads of State and Government at the NATO Summit in Madrid 29 June 2022. Brussels: NATO HQ, 2022. P. 3-5.

3https://www.mid.ru/ru/detail-material-page/1860586/

4Захарова М.В. Указ. соч. С. 24.

5Волков С.Н., Дейч Т.Л. Помощь России Африке в противостоянии неоколониализму // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2023. №S23.

6Дегтерев Д.А. К окончанию «постколониального момента» антиколониальной борьбы: контуры исследовательской программы // Постколониализм и современность. 2023. №1. С. 13-46.

7Манойло А.В. Конфликт в Сирии и внешняя политика России // Актуальные проблемы Европы. 2020. №2. С. 146-147.

8https://www.nato.int/cps/en/natohq/topics_113694.htm; Antrag der Bundesregierung. Fortsetzung der Beteiligung bewaffneter deutscher Streitkräfte an der Multidimensionalen Integrierten Stabilisierungsmission der Vereinten Nationen in Mali (MINUSMA). Deutscher Bundestag, 20. Wahlperiode. Drucksache 20/1761. 11.05.2022. S. 6-9.

9Unterrichtung durch die Bundesregierung. Bericht der Bundesregierung zur Lage und zum deutschen Engagement in Mali/Sahel. Aktuelle Lage, Ziele und Handlungsfelder des deutschen Engagements. Deutscher Bundestag, 19. Wahlperiode. Drucksache 19/18080. 25.03.2020. S. 5-7.

10Давидчук А.С., Дегтерев Д.А., Сидибе О. Военное присутствие Франции в Мали: структурная власть субимперии «коллективного Запада» // Актуальные проблемы Европы. 2022. №4. С. 56-62.

11Новикова О.Н. Четвертая афганская война Великобритании // Актуальные проблемы Европы. 2022. №4. C. 215-230.

12Мачитидзе Г.Г. Афганский излом в зеркале российской политики: Россия и движение «Талибан» // Россия и современный мир. 2022. №1. С. 6-21.

13https://tass.ru/politika/20911447

14https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1954514/

15Боцан-Харченко А.А. Косово у опасной черты. О ложных установках Запада и безальтернативности подлинного диалога // Международная жизнь. 2023. №1. С. 1-11.

16https://www.nato.int/cps/en/natohq/157833.htm; https://www.nato.int/cps/en/natohq/news_192351.htm; https://www.forsvaret.no/en/nr

17https://www.highnorthnews.com/en/new-norway-usa-defense-agreement-allows-extensive-us-authority-north

18https://www.nato.int/cps/en/natohq/topics_136388.htm

19Ibid.

20Шамаров П.В. О неправомерности понятия «коллективный Запад» в политическом лексиконе России // Вопросы права, экономики и технологий. 2024. №1. С. 6-18.

21Шамаров П.В. Миротворческая операция ОДКБ в Казахстане: первые итоги, уроки и выводы // Представительная власть - XXI век: законодательство, комментарии, проблемы. 2022. №5-6. С. 22-35.

22NATO 2022 strategic concept…

23Defence Expenditure of NATO Countries (2014-2023). Brussels: NATO, 2024. P. 8-12.

24Шамаров П.В. Суверенная государственность России как стратегический императив ее национального развития // Представительная власть - XXI век: законодательство, комментарии, проблемы. 2024. №1-2. С. 14-30.

25https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1901504/

26https://www.mid.ru/ru/detail-material-page/1860586/

27https://www.nato.int/cps/en/natohq/topics_136388.htm

28https://www.nato.int/nato_static_fl2014/assets/pdf/2022/6/pdf/220629-infographic-new-nato-force-model.pdf; https://www.rbc.ru/politics/12/12/2023/657818389a794789e37688d5

29https://www.nato.int/cps/en/natohq/topics_136388.htm; https://ria.ru/20230919/podgotovka-1897031813.html

30Сидоров А.Ю. Россия и Запад после начала СВО: к вопросу о новом качестве противостояния // Международная жизнь. 2023. №12. С. 22-33.

31См., например: https://www.bundesregierung.de/breg-de/suche/pressekonferenz-von-bundeskanzler-scholz-und-praesident-macron-zum-24-deutsch-franzoesischen-ministerrat-am-28-mai-2024-komplett--2288912

32Лукин А.В. Американо-китайское соперничество в АТР: декларации и реальность // Россия в глобальной политике. 2023. №1. С. 120-125.

33https://pelosi.house.gov/news/press-releases/pelosi-statement-marking-one-year-since-historic-visit-to-taiwan

34Истомин И.А. Вашингтон - Сеул - Токио в доктрине Байдена // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 208-212.

35Васильев В.С. Англосаксонские скрижали нарастающего глобального цивилизационного противостояния // Актуальные проблемы Европы. 2022. №4. С. 235-252.

36https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2021/09/15/joint-leaders-statement-on-aukus/; https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2023/03/13/joint-leaders-statement-on-aukus-2/;https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2023/09/15/joint-leader-statement-to-mark-the-second-anniversary-of-aukus/

37https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2022/06/24/statement-by-australia-japan-new-zealand-the-united-kingdom-and-the-united-states-on-the-establishment-of-the-partners-in-the-blue-pacific-pbp/; https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2022/06/24/statement-by-australia-japan-new-zealand-the-united-kingdom-and-the-united-states-on-the-establishment-of-the-partners-in-the-blue-pacific-pbp/

38NATO 2022 strategic concept…

39Алексеева Т.А. «Запад» и «Не Запад» в пространстве теории международных отношений // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2017. №2. С. 217-232.

40Караганов С.А. От Не-Запада к мировому большинству // Россия в глобальной политике. 2022. №5. С. 6-18.