*Fourquet J., Cassely J-L. La France sous nos yeux: économie, paysages, nouveaux modes de vie/Jérôme Fourquet, Jean-Lauent Cassely. Paris: Seuil, 2021. 488 p.: ill.-ISBN 978-2-02-148156-6 21.041-1323/23

Французские специалисты Ж.Фурке и Ж-Л.Кассели* хорошо известны в своей стране. В частности, Ж.Фурке, директор департамента в Институте изучения общественного мнения и маркетинга во Франции (IFOP), является автором или соавтором ряда монографий, посвященных эволюции ее экономики, социальной структуры и электорального корпуса. Ж-Л.Кассели, журналист журнала «L`Express», опубликовал несколько работ о изменениях в образе жизни и социальном статусе различных категорий французов. В рецензируемой монографии «Франция перед нашими глазами: экономика, пейзаж, новый образ жизни» они анализируют «радикальную трансформацию», которую страна переживает с 1980-х годов. Следует особо отметить, что авторы опираются в своих выводах на огромное количество статистических данных, результатов социологических исследований и работ культурологического характера.

Как видно из названия монографии, свой анализ Ж.Фурке и Ж-Л.Кассели начинают с экономики, поскольку именно изменения в ней повлекли за собой социально-культурную трансформацию, а также перемены в «пейзаже», под которым понимается территориальное распределение производительных сил, сферы услуг и связанных с ними массивов населения. Основной акцент авторы ставят на деиндустриализацию страны, начавшуюся в 1970-х годах и ускорившуюся десятилетием позже. В монографии указывается, что с 1985 по 2019 год удельный вес промышленного сектора в ВВП Франции снизился с 24 до 10%. С 2008 по 2020 год в стране закрылось 938 заводов (с. 21).

Стоит привести следующую цитату: «Карта исчезнувших производств впечатляет, она напоминает воздушную фотографию поля битвы после артиллерийского обстрела» (с. 22). Одни из этих производств были сочтены ненужными, другие были делокализованы за рубеж, в частности в Азию. Особенно пострадали малые моногорода. В монографии приводится пример городка Тоннер (Tonnere) с населением в 5,5 тыс. жителей. В 2008 году компания «Томпсон» (Tompson) закрыла там завод по производству видеомагнитофонов, на котором трудилось 1,5 тыс. человек. В результате городок постигла катастрофа, многие жители были вынуждены его покинуть (с. 28). Как указывают авторы, во многих подобных населенных пунктах основными работодателями являются сегодня больница, школа и мэрия.

Нужно отметить, что о проблеме деиндустриализации во Франции говорят и пишут давно. Нынешний Президент Э.Макрон еще до своего первого избрания в 2017 году призывал начать политику ускоренной реиндустриализации, без которой, как он указывал, страна будет все больше зависеть от импорта машин, оборудования и товаров из других стран, в частности Китая1. После переизбрания на пост главы государства в 2022 году он инициировал программу развития промышленности, основанную прежде всего на требованиях «цифровой революции» и энергетического перехода2.

Но Ж.Фурке и Ж-Л.Кассели в своем экономическом анализе не ограничиваются сокращением числа промышленных предприятий и выпуска промышленной продукции. Они показывают также почти полное исчезновение горнодобывающей отрасли и радикальные изменения в аграрном и рыболовецком секторах. С 1970 по 2017 год число сельскохозяйственных ферм сократилось с 1 млн 538 тыс. до 429 тысяч, рыболовецких судов - с 11 тыс. 660 до 4 тыс. 486 (с. 43, 73). Конечно, во Франции в этих секторах и до 1970-х годов была занята относительно небольшая часть самодеятельного населения. Но фермеры и рыбаки были, во-первых, традиционной частью социального «пейзажа» и имиджа страны, во-вторых, они всегда отличались большой протестной активностью, что делало их привлекательными для профсоюзов и политических партий. Уменьшение их веса меняет, таким образом, структуру социальной базы тех и других. Впрочем, как показали выступления фермеров и рыбаков в 2023-2024 годах, они не собираются сдаваться и активно борются за свое выживание, которое сегодня оказалось под угрозой не только из-за экономических причин (иностранная конкуренция), но из-за климатических пертурбаций.

Перемены в экономике отразились на составе высшей прослойки общества. В монографии приводятся интересные данные по 100 самых богатых людей страны, точнее, в каких отраслях они сделали свои состояния: 14% - в промышленности и энергетическом секторе, 11% - в недвижимости и гостиничном деле, 10% - в винодельческой отрасли, 10% - в сфере бытовых услуг, 9% - в сетевой торговле, 7% - в  цифровом секторе, 6% - в здравоохранении, 4% - в финансах и страховании, 4% - в секторе связи и коммуникаций, 3% - в косметике, 3% - в производстве и поставках люксовых изделий (с. 329). Как видно, число самых богатых людей в сфере бытовых услуг, недвижимости, гостиничном деле, сетевой торговле, цифровом секторе, финансах и страховании в совокупности почти в три раза больше, чем в промышленности и энергетике.

В целом, как подчеркивается в монографии, в исследуемый период материальное производство было очень сильно потеснено «нематериальным», прежде всего сферой услуг. Эта сфера быстро росла, в частности в результате увеличения инфраструктуры отдыха и туризма, постарения населения и связанного с этим увеличения числа больниц и домов престарелых, цифровизации различных услуг, в том числе государственных. Конечно, «услугизация» экономики характерна не только для Франции, но, по мнению Ж.Фурке и Ж-Л.Касссели, соседняя Германия, например, сумела совместить ее с сохранением основных производительных отраслей. Во Франции же этого не произошло и в монографии показываются «революционные» последствия перемен в экономике для социальной структуры общества.

Многие мелкие и средние предприниматели, работавшие в промышленном секторе, фермеры, владельцы рыболовецких судов, мелкие торговцы, находившиеся в зоне конкуренции с большими торговыми сетями, утратили свою социальную позицию и переместились из среднего класса в слой, который авторы называют «низшими классами» («les classes subalternes»). К ним можно добавить значительное число квалифицированных рабочих и служащих, ранее занятых в промышленности и ставших ненужными в результате «цифровой революции».

Но ядром «низших классов» стали работники многочисленных логистических центров, транспортных контор, гостиниц, баз отдыха, официанты на временном контракте, разносчики товаров, продавцы и кассиры, низший персонал больниц и домов престарелых, число которых не перестает увеличиваться. Речь идет о малоквалифицированном труде, который, во-первых, оплачивается по минимуму, во-вторых, «обычно не предполагает значимых перспектив профессионального роста» (с. 272). В отличие от промышленных рабочих у этих работников нет развитого классового чувства и они, по определению авторов, представляют собой «огромную аморфную массу» (с. 287). Однако, если просто ограничиться этой оценкой, нельзя будет понять, почему данная категория, как констатируется в монографии, оказалась сверхпредставленной в движении «желтых жилетов», начавшемся в ноябре 2018 года и потрясшем всю государственно-политическую систему масштабом и яростью протестных выступлений. Очевидно, что главной причиной было накопившееся недовольство своим положением. Вместе с тем, как можно предположить, второй причиной было отсутствие классовой организованности, позволяющей в какой-то мере канализовать недовольство через представительство в профсоюзах и политических партиях и через их акции.

Авторы уделяют большое внимание и бенефициарам экономической трансформации. Помимо названных выше выдвинувшихся на первые позиции представителей богатой верхушки, таковыми являются прежде всего «продвинутые» группы населения, в большинстве своем довольно молодые люди, связанные с развитием цифровых технологий, искусственного интеллекта и интернационализацией экономической жизни. Особенно много их насчитывается в центральном регионе Франции, где они составляют 40% всех работающих (с. 321). В монографии отмечается, что из-за длительного обучения, все большего влияния английского языка и космополитизации образа жизни эти квалифицированные работники «все больше культурно отдаляются от остального общества» (с. 329). Их обособленность усиливается еще и тем, что многие из них большую часть времени трудятся дома («на удаленке»).

Другую категорию бенефициаров составляют представители среднего класса, адаптировавшиеся к «новой экономике» - от предпринимателей, в частности владельцев различных стартапов, до преподавателей вузов и врачей. По своему уровню образования, образу потребления и культурным потребностям эта группа также все больше отрывается от «старой» части данного класса.

Еще одну, более традиционную, благополучную группу составляет часть пенсионеров, не только получающая большие пенсии, но также накопившая в течение жизни значительные активы. Во время пандемии коронавируса пенсионеры вообще оказались в привилегированном положении, поскольку получали гарантированный стабильный доход.

Авторы указывают, что в целом в социальной сфере четко проявляются две главные тенденции: все большая фрагментация общества; усугубление старых социальных разломов и появление новых. Интерес представляет раздел монографии, где анализируется роль образовательного фактора в этих процессах. С 1985 по 2019 год число учеников, успешно сдавших школьные экзамены на аттестат зрелости («le bac»), выросло с 29 до 80% (с. 299). Казалось бы, это должно было способствовать уменьшению остроты проблемы «равенства шансов». Однако одновременно повысились требования к уровню образования даже в тех профессиях, где не нужен вузовский диплом. Кандидаты должны иметь «le bac-2» или «le bac-3», получаемые, соответственно, после двух или трех лет дополнительного обучения. Но не все могут позволить себе связанные с этим дополнительные расходы. Кроме того, работодатели все чаще требуют знания английского языка. Как замечают Ж.Фурке и Ж-Л.Кассели, хорошее владение им становится обязательным условием «пропуска» в элиты и в «продвинутую» часть среднего класса. В 2019 году 61% выпускников престижных вузов («большие школы») и 64% лиц, получивших постуниверситетское образование, учились или стажировались за границей. В подавляющем большинстве случаев соответствующие учебные программы были на английском языке (с. 403-404).

Авторы показывают, что углубление раскола между «низшими классами» и бенефициарами перемен привело к увеличению различий в образе потребления. В частности, представители «низших классов» делают все меньше покупок в обычных торговых центрах и все больше концентрируются в «дискаунтных» супермаркетах. В результате, с одной стороны, выросла сеть таких магазинов, а с другой - эти группы все меньше пересекаются (с. 227). Аналогичный сдвиг произошел в рекреационной сфере, в частности на горнолыжных станциях, очень популярных во Франции. Большинство из них ранее были примерно одинакового уровня. Однако сегодня они четко делятся на две основные категории: одни специализируются на зажиточных клиентах, другие - на лицах со скромными доходами.

Интерес представляет и нарисованная в монография картина территориально-географических сдвигов в распределении населения, связанных с переформатированием экономики и социальной структуры общества. В больших городах большинство рабочих в связи с закрытием или делокализацией в провинцию предприятий переселились в пригороды или небольшие города. Бывшие рабочие кварталы претерпели «джентрификацию» («обуржуазивание»), а ряд пригородов стали прибежищем мигрантов, в частности из стран Магриба, Ближнего и Среднего Востока или Черной Африки. В то же время ряд пригородов притянули к себе упомянутых выше бенефициаров и превратились в процветающие оазисы. Но другая часть этой группы, движимая «зелеными» установками, переселилась в сельскую местность. Еще одна часть элитных прослоек и зажиточных пенсионеров сконцентрировалась в приморских зонах. Однако чуть дальше, в глубине территории, проживают люди с низкими доходами. Отсюда увеличившаяся «черезполосица» социальных групп, которые «соседствуют, но не контактируют друг с другом» (с. 232).

Авторы констатируют также усилившуюся «американизацию» образа жизни во Франции. Все большее число французов приобщается к фаст-фуду, музыке-кантри, американским фильмам, которые все чаще смотрят на языке оригинала, американской моде, особенно в обыденной одежде. Американизмы заполняют профессиональный жаргон многих специалистов, а также молодежный жаргон, несмотря на отчаянную борьбу с ними ревнителей чистоты французского языка из академической среды.

Французы всегда стремились обзавестись собственным домом, но в последние десятилетия под американским влиянием они добавляют к нему бассейн, который становится «социальным маркером» успеха в жизни. В монографии приводится пример средиземноморского городка Ла Сьота, где на 30 тыс. жителей приходится 1236 бассейнов (с. 168).

Один из аспектов «американизации» выражается в увеличении во Франции числа адептов евангелистской церкви. По оценкам, приведенным в монографии, их насчитывалось в 2020 году от 350 до 600 тысяч (с. 440). Казалось бы, это немного, но следует учитывать, что речь идет о стране, где с одной стороны, произошло радикальное сокращение верующих католиков, а с другой, - как констатируют авторы, в качестве второй религии давно утвердился ислам, причем он не сдает, а наращивает свои позиции. В монографии приводятся следующие данные. В 1970 году во Франции было крещено 76% детей, в 2000 году - 52%, 2018 году - 27% (с. 342). По поводу мусульман точной статистики нет, но авторы обращают внимание на повсеместный рост числа детей, которым родители дают мусульманские имена. В некоторых зонах рост привел к впечатляющим результатам. К примеру, в бывшем промышленном парижском пригороде Сэн-Дени таких детей насчитывалось в 2019 году 40% (с. 378). В монографии отмечается также резкое увеличение веса в пищевой промышленности и торговле предприятий, предлагающих продукцию, которая отвечает требованиям «халяль».

Резюмируя, стоит подчеркнуть, что различные важные изменения в экономике, социальной структуре, образе жизни во Франции, происшедшие в последние десятилетия и даже в течение более длительного периода, рассматривались и другими французскими специалистами. Ценность монографии Ж.Фурке и Ж-Л.Касселе состоит в комплексном анализе, позволяющем увидеть указанные изменения в их взаимосвязи. Он хорошо показывает глубинные причины перманентной социальной нестабильности во Франции, которая с неизбежностью предопределяет обострения политической борьбы в стране.

 

 

1Macron E. Révolution. Paris: XO Edtions, 2016. P. 93.

2Elysée. Accélérer notre re-industrialisation. Le Président présente sa stratégie. Publié le 11 mai 2023 // URL: https://www; elysee.fr/emmanuel-macron-2023//05/11/accelerer-notre-reindusrialisation-le-president-presente-sa-strategie (date of access 14.03.2024).