ENGLISHKosovo Verification Mission - КВМ, или Миссия по проверке в Косове, была первым и неудачным опытом крупной операции ОБСЕ по миротворчеству и урегулированию конфликта. В ней проявились все политические и организационные изъяны и деформации, произошедшие с ОБСЕ за время существования этой структуры, то, как далеко отошла Организация от идеалов быть интегратором процессов общеевропейской безопасности и сотрудничества.
Будучи существенным аспектом событий, происходивших в Косове на рубеже 1998-1999 годов, освещение деятельности КВМ поучительно и добавляет штрихи, немаловажные для полноты картины косовского кризиса, цинично использованного НАТО для агрессии против Югославии1.
С первых дней осложнения…
В начале ноября 1998 года Секретариат ОБСЕ известил, что глава Миссии посол Уильям Уокер утвердил мою кандидатуру на должность DLO - заместителя руководителя Офиса по связям с властями СРЮ. Мне надлежало прибыть в Скопье и далее пройти курс подготовки сотрудников КВМ на месте, в Косове. Не скрою, я был рад снова окунуться с головой в проблематику этого острого кризиса на Балканах - слишком глубоко в сердце отозвалась драма Югославии.
С первых шагов Миссии проявились политические и организационные издержки ее формата: соглашение СРЮ с ОБСЕ от 16 октября 1998 года об учреждении КВМ фактически наделяло именно персону главы Миссии правом инициировать действия, давать от имени Миссии оценки выполнения сторонами обязательств по соблюдению условий прекращения огня и выполнению требований резолюций СБ ООН2. Получалось, что работа «в поле» огромного аппарата КВМ (на середину марта 1999 г. в ней насчитывалось почти 2500 человек) суммировалась (или перечеркивалась) произвольными оценками главы Миссии.
Почти сразу дала о себе знать нарочитая аррогантность главы Миссии, посла У.Уокера, которого обвиняли в связях с «эскадронами смерти» в бытность его послом США в Сальвадоре. Едва обосновавшись в Приштине, Уокер направил 23 ноября вызывающее письмо главе Югославии, в котором предложил С.Милошевичу еженедельно встречаться «по вторникам в штаб-квартире Миссии или в ином месте/времени» по выбору Президента СРЮ!*. (*Здесь и далее используются материалы из личного архива автора.) В итоге убедили Уокера, что ему полезнее регулярно встречаться с вице-премьером Н.Шаиновичем, которому поручено в рабочем порядке решать все вопросы по ситуации в Косове.
Конфронтационный подход по отношению к властям СРЮ У.Уокера и его окружения проявлялся по-разному. Уокер, например, намеренно игнорировал суверенные права Югославии над своим воздушным пространством. Только в самый последний момент мы получали из штаба для передачи властям извещение о том, что посол Уокер куда-то вылетел или откуда-то возвращается.
Со всем этим мы столкнулись с первого дня работы в Белграде нашего небольшого офиса (из семи международных сотрудников возглавил Офис бригадный генерал из Швеции Бо Пеллнес, который имел опыт целого ряда миротворческих миссий ООН, включая бывшую Югославию в секторе Вуковар). К сожалению, наработанные офисом возможности прямого выхода на руководство СРЮ редко использовались штаб-квартирой КВМ.
Настораживали и другие моменты. Для удобства верификаторов аппаратом ОБСЕ в Вене было подготовлено «Пособие для проверяющих силы безопасности» («Handbook for Security Forces Verifiers») - буклет с картами мест дислокации подразделений армии, полиции и погранвойск СРЮ в Косове, данными по их составу, численности, вооружениям, принятыми в СРЮ знаками отличий и т. д. Прилагался опросник с переводом на сербский в английской транскрипции: назовите ваше имя, где находится ваша часть, кто здесь старший… Но не было ни слова о другой стороне конфликта - формированиях косовских албанцев и их «полевых командирах», а они были известны США и ряду других стран НАТО, как и зеркального варианта «беседы» на албанском языке.
Подобный документ свидетельствовал об одностороннем, предвзятом подходе к предстоящей деятельности Миссии. Ведь резолюция СБ ООН 1199, ради содействия выполнению которой формально учреждалась КВМ, четко адресовала требования всем сторонам, группам и отдельным лицам немедленно прекратить боевые действия и соблюдать режим прекращения огня, другие положения резолюций СБ ООН 1160 и 1199, указывая как власти СРЮ так и косовских албанцев3. Соглашение СРЮ с ОБСЕ от 16 октября 1998 года также ясно определяло задачу Миссии: «Проверять соблюдение всеми сторонами в Косове резолюции 1199 СБ ООН… Миссия по проверке будет совершать поездки по всей территории Косова с целью проверки соблюдения всеми элементами режима прекращения огня». На деле КВМ сосредоточилась на контроле за действиями властей СРЮ.
Налаживать отношения с югославской стороной пришлось в условиях, когда у КВМ сразу возникли острые трения с силовыми структурами: патрули КВМ (за этот участок отвечал замглавы Миссии англичанин польского происхождения бригадир Древинкевич («ДиЗет») начали «штурмовать» расположения частей армии и полиции на предмет «инспектирования» их состава. КВМ здесь явно выходила за пределы согласованных полномочий.
Соглашение ОБСЕ - СРЮ от 16 октября 1998 года перечисляла права КВМ в отношении силовых структур: «Еженедельно получать сведения от органов управления федеральными / сербскими военными / полицейскими силами в Косове о передвижениях сил в течение предыдущей недели в, из или внутри Косова»; «по просьбе главы КВМ персонал Миссии может приглашаться сопровождать полицейские силы внутри Косова»; «по приглашению или просьбе властей СРЮ Миссия по проверке будет посещать формирования пограничного контроля и сопровождать их в процессе выполнения ими обычных задач по пограничному контролю»; «по приглашению или по просьбе Миссия по проверке будет сопровождать полицейские формирования в Косове в ходе выполнения ими их обычных полицейских задач, ставить вопрос о снятии блокпостов на дорогах»4. Никаких пунктов о проведении «инспекций» армейских и полицейских частей, их состава и вооружений в соглашении не было. Однако Миссия парировала, что без возможности проверить численные параметры она не сможет доложить о соблюдении СРЮ взятых на себя обязательств по выполнению резолюций СБ ООН. Угрозы НАТО и давление извне вынуждали югославов избегать эскалации.
Тогда в Офисе по связи родилось предложение выработать совместно с югославской стороной какое-то общее понимание по теме «инспектирования». Во время встречи с Николой Шаиновичем 4 декабря вице-премьер поддержал идею. Условились, что вопрос в принципиальном плане будет рассмотрен в ходе планировавшегося на 16 декабря приезда Уокера в Белград. Но по каким-то причинам у главы Миссии не нашлось времени на такой разговор, и он был перенесен на 14 января, в общем, на политическом уровне вопрос завис. Тем не менее консультации с югославами в определенной мере сыграли свою роль. После каждой «инспекции» командиры стали требовать от верификаторов подписать протокол о том, что состоялся акт проверки и претензий или нарушений не выявлено. Патрульные КВМ далеко не всегда соглашались на это, что давало властям законный повод для встречных претензий. Такая работа, даже не получив формального завершения, дисциплинировала в определенном смысле обе стороны.
Миссия попыталась потребовать отчет и о выполнении обязательств, данных югославской стороной США и НАТО по документу от 25 октября 1998 года. Спору нет, эти обязательства были детальны и существенны (в том числе сократить силы МВД и югославской армии в Косове: вывести части спецполиции, введенные в Косово после начала боестолкновений в феврале 1998 г., вывести дополнительное тяжелое вооружение - свыше калибра 12,7 мм, приданное силам МВД и армейским частям после февраля 1998 г., вернуть все армейские части в Косово в места постоянной дислокации и т. д.), но они были даны в контексте конкретной ситуации, которая сложилась в Косове к октябрю 1998 года, когда многие отряды боевиков были рассеяны и Армия освобождения Косова (АОК)5 существенно ослаблена6. Югославская сторона, по-видимому, рассчитывала, что развертывание в Косове многочисленной миссии ОБСЕ станет эффективным инструментом сдерживания и пресечения нарушений прекращения огня с любой стороны, как этого требовали резолюции СБ ООН, и не позволит восстановить, а уж тем более расширить масштабы активности боевиков.
Часть претензий КВМ югославы отбили, сообщив, что меры выполнены в присутствии наблюдателей США, но стратеги Миссии ОБСЕ искусно использовали, извращая смысл резолюций СБ ООН, такие содержавшиеся в них формулировки (рез. 1199 п. 4а), как требование к властям СРЮ: «Прекратить все действия сил безопасности, затрагивающие гражданское население»; «вывести подразделения сил безопасности, используемые для репрессивных действий против гражданского населения».
А вот конкретного пункта о том, что формирования косовских албанцев должны оставаться на позициях, которые они занимали на момент прекращения огня - то есть соблюдать статус-кво, - ни в одном из упомянутых документов четко прописано не было. И этот момент оставался на усмотрение верификаторов ОБСЕ: на что в действиях АОК обращать внимание, а на что закрывать глаза. Конечно, если ставить задачу добросовестного обеспечения прекращения огня и актов насилия обеими сторонами, то тогда и от косовских албанцев Миссия была обязана строго требовать «немедленно прекратить боевые действия и соблюдать прекращение огня», а также «осудить любую террористическую деятельность», что «все члены албанской общины Косова должны добиваться своих целей исключительно мирными средствами» (рез.1199 п. 6) - то есть жестко реагировать на обстрелы, засады, похищения людей боевиками.
Возникла парадоксальная ситуация: Миссия росла численно, открывались отделения в крупных населенных пунктах (сначала в Косовской Митровице и вдоль границы СРЮ с Албанией), а обстановка с каждым днем не улучшалась, а ухудшалась.
Силы безопасности, выполняя жесткие директивы из Белграда не давать повод в невыполнении требований международного сообщества, снизили активность и проявляли сдержанность, в то время как боевики АОК воспользовались возникшим вакуумом и невмешательством КВМ. В беседе с Пеллнесом 11 декабря вице-премьер СРЮ Шаинович особо выделил недопустимость того, что до сих пор со стороны КВМ отсутствовала реакция на растущее присутствие АОК: боевики открыто тренируются, проводят марши своих вооруженных сторонников. Ответа из штаб-квартиры КВМ не последовало.
По данным югославов, за период с 13 октября 1998 года по 14 января 1999-го, то есть практически с момента подписания соглашения ОБСЕ - СРЮ и НАТО - СРЮ, албанскими сепаратистами совершено 599 террористических актов и провокаций, 186 из которых были направлены против гражданских лиц и 413 - против сотрудников МВД, 53 человека были убиты, 112 ранено, 43 человека похищены7. А всего за 1998 год в результате угроз и насилия 93 деревни Косова оказались этнически «очищенными» от неалбанского населения.
14 декабря в Косове произошли два серьезных инцидента - югославские пограничники пресекли попытку незаконного пересечения границы группой вооруженных лиц, а в городе Печ в кафе были застрелены четверо молодых горожан-сербов. Глава миссии Уокер отреагировал на это так: «Миссия сожалеет о потере жизней, имевших место в Косове за последние 24 часа». А ведь власти СРЮ не допустили контрабанду оружия и тем самым нарушения резолюции СБ ООН 1160, введшей запрет на поставки оружия в Югославию, «включая Косово»!
Югославскую сторону серьезно задело небрежное отношение КВМ к убийству молодых горожан-сербов в городе Печ, которое было рассчитано посеять страх среди сербского меньшинства Косова и оборвать последние нити межобщинного сосуществования в крае. Югославы выражали крайнее удивление, что Миссия «не удосужилась отнестись к этому серьезному акту по подрыву стабильности в крае с должным вниманием в виде выпуска специального спот-рипорта». Вице-премьер Н.Шаинович в беседе с Пеллнесом 17 декабря подчеркнул, что оправдались худшие предчувствия по поводу возможной эскалации насилия со стороны АОК в отсутствии четкого предупреждения в их адрес со стороны международного сообщества. Он заявил, что «власти СРЮ ожидают получения от КВМ докладов по каждому из этих происшествий» в соответствии с п. 2.1 и 3.1 соглашения ОБСЕ - СРЮ. Миссия никак не отреагировала на этот демарш.
К концу 1998 года АОК окрепла и США добились промежуточной цели - АОК была восстановлена как реальный фактор ситуации8.
Проблеск, не ставший надеждой
Вместе с тем было бы упрощением представлять дело так, будто другие ключевые акторы не оказывали влияния на происходящее. В течение декабря среди европейских участников ОБСЕ нарастало недовольство тем, как Уокер (т. е. США) подмял Миссию под себя. Европейские дипломаты и сотрудники КВМ высказывали озабоченность предпочтением, которое США отдавали лидерам АОК. Представители некоторых европейских стран были готовы допустить правомочность ответных действий сил безопасности при условии, чтобы они имели ограниченные сроки и были соразмерными характеру и масштабу провокаций АОК.
Такой случай скоро представился. Продолжительное время силовики СРЮ наблюдали, как албанские НВФ, пользуясь тем, что патрули миссии фактически сковывали активность властей, занимали и оборудовали новые позиции. Особо нетерпимая ситуация сложилась в районе Подуево, где боевики приблизились на 400 и даже 200 метров к шоссе Ниш - Приштина - ключевой транспортной артерии, связывавшей Косово с Южной Сербией, фактически поставив трассу под свой огневой контроль. В 20-х числах декабря власти решили действовать. Как и всегда, патрули КВМ буквально «висели» на хвосте армейских колонн.
Да и сама югославская сторона зачем-то выдвинула версию, что «проводит учения». Это выглядело неуклюже, когда силы безопасности начали операцию по выдавливанию боевиков, прибегая к огневому воздействию. Пеллнес (а он был в тесном контакте со скандинавами в штабе Миссии и Секретариате ОБСЕ) полагал, что у Белграда имелись все основания обосновать свои действия, ссылаясь на III статью Протокола СРЮ с НАТО от 25 октября 1998 года. В статье III говорилось: «СРЮ привержена поиску решения по всем остающимся вопросам и проблемам мирным путем и в консультации с ОБСЕ. Однако в качестве крайней меры и в соответствии с правом на самооборону государственные власти оставляют за собой право давать адекватный и соразмерный ответ на любую форму террористической деятельности или нарушение закона, которое может поставить под угрозу жизнь и безопасность граждан или представителей государственной власти».
Действия под Подуево, считал швед, полностью подпадают под это определение. В целом достаточно сдержанная реакция многих столиц на операцию сил безопасности проявила неудовлетворенность европейцев тем, как себя позиционировала КВМ, и обозначила некоторое смещение политической ориентации в руководящем эшелоне Миссии в сторону большей сбалансированности в оценках и практических действиях.
Это ощущение окрепло, когда 9 января Миссия выступила с заявлением, в котором (впервые!) ответственность за осложнение ситуации однозначно возлагалась на албанских боевиков. Поводом послужил один эпизод из нескончаемой череды провокаций АОК, когда была захвачена в плен группа военнослужащих ВС СРЮ, попавшая во время тумана на местность, контролируемую боевиками. Вот текст заявления:
«Безответственные действия АОК (Приштина, 9 января 1999 г.)
КВМ желает заявить, что безответственные действия АОК с утра вчерашнего дня являются главной причиной значительно возросшей напряженности в Косове.
АОК осуществила тщательно спланированную засаду на колонну машин МВД, в результате чего три человека убито и несколько ранено. АОК также взяла в плен восемь военнослужащих Войска Югославии и до сих пор отказывается их отпустить вопреки обещанию освободить их, которое было дано 8 января 1999 года.
Эти действия прямо противоречат торжественным обещаниям АОК проявлять сдержанность и соблюдать соглашение о прекращении огня.
Миссия по проверке в Косове желает ясно дать понять, что она находит реакцию югославских властей на эти провокации АОК до сих пор очень сдержанной. Представители югославских властей проявили готовность к сотрудничеству в нынешней ситуации».
Уокер в это время уехал на рождественские каникулы в США и «на хозяйстве» оставался первый заместитель главы Миссии француз Г.Келлер. По словам Бо, Уокер был в бешенстве и требовал, чтобы Миссия отозвала заявление. Но на этот раз большинство европейских представителей в руководстве КВМ проявило твердость и поддержало Келлера.
Казалось, в работе КВМ наступает долгожданный перелом и Миссия развернется к объективному выполнению в полном объеме своих функций - содействовать поддержанию режима прекращения огня обеими сторонами.
К сожалению, через считанные дни положение резко осложнилось из-за происшествия в селе Рачак 15 января, которое стало триггером скатывания ситуации к натовской агрессии против Югославии.
Поговорим о докладах Миссии
Обстоятельства происшествия в Рачаке, вернее, хорошо срежиссированного спектакля, который был необходим для силового вмешательства НАТО, многократно рассмотрены и проанализированы российскими исследователями9. Выделю лишь один аспект, показывающий, как произвольно Миссия обращалась со своими принципами объективности и беспристрастности в изложении событий.
В декабре Пеллнес растолковал мне бесполезность просьбы югославов зафиксировать в докладе КВМ обстоятельства перехвата вооруженной группы боевиков на границе - Миссия не сможет подтвердить эту версию, ведь члены КВМ не были непосредственными свидетелями инцидента, и никакие обстоятельства случившегося им достоверно неизвестны. А теперь сравним посещение Уокера в сопровождении свиты злосчастного села Рачак с тем, как Миссия информационно подала этот инцидент. Соответствующий спот-рипорт КВМ от 16 января был озаглавлен так: «Массовое убийство гражданских лиц в Рачаке». Однако в самом докладе указывалось, что 15 января патрули КВМ, во-первых, долгое время не могли попасть в Рачак, только один патруль проник около полудня, но покинул место до наступления темноты. А доклады команд КВМ, прибывших на следующий день, 16 января, основывались «на сообщениях уцелевших местных жителей», то есть никакими непосредственными свидетельствами обстоятельств происшедшего КВМ не располагала.
16 января на место прибыл глава Миссии, который с ходу заявил, не скупясь на эмоции: «По приезду жители провели меня на место [?!], где я увидел, к моему ужасу и потрясению, тела более 20 мужчин, которые, несомненно, были казнены, [!?] там, где они лежали [?!]… Хотя я не юрист, но исходя из того, что я видел лично, я без колебаний характеризую происшедшее как массовое убийство, преступление против человечества. Я также без колебаний обвиняю правительственные силы безопасности [?!] в ответственности». Еще раз: ни одно из отмеченных утверждений КВМ не имело достоверно подтверждающих доказательств, но версия Уокера тут же была растиражирована на весь мир ведущими западными СМИ. Однако, как мы видели, посол Уокер не всегда был таким красноречивым и несдержанным на эмоции.
А ведь наблюдатели не раз сталкивались со случаями, когда «мирные селяне» в дальнейшем оказывались боевиками АОК. Так, 29 января КВМ выпустила спот-рипорт об «убийстве 24 косовских албанцев» в селе Рогово (на полпути между н. п. Джаковица и Призрен). В нем сообщалось, что патруль обнаружил тела 24 убитых лиц мужского пола, «все были молодыми мужчинами призывного возраста. На всех были ботинки в стиле милитари, трое были одеты в форменную одежду». А 2 февраля в ходе очередной встречи с верификаторами ОБСЕ «командир АОК в этом секторе сообщил, что 18 из 25 убитых в Рогове 29 января албанцев были членами АОК». Местный активист одной из партий косовских албанцев добавил, что «лица, убитые в Рогове, были члены АОК, которые погибли, как воины». Появилось и еще одно уточнение: «Патруль КВМ подтвердил в день инцидента, что четверо албанцев были одеты в форму АОК».
Сотрудникам Миссии было хорошо известно, что экстремисты НВФ проводили беспощадный террор среди самих косовских албанцев, не согласных с политикой АОК. В докладе Миссии о ситуации в Косове от 20 февраля 1999 года указывалось: «Получены новые сообщения о том, что АОК «надзирает» за албанской общиной и выносит наказания тем, кто обвиняется в сотрудничестве с сербами. В районе города Печ несколько албанцев, лояльных, как говорят, к сербам, были убиты в результате ряда инцидентов. Большинство жертв - хорошо образованные мужчины, которых сербы охарактеризовали как «лояльных граждан Сербии», и они были убиты выстрелом в голову».
Последние штрихи
Инцидент в Рачаке и поведение главы Миссии в связи с этим событием окончательно испортили отношения между КВМ и властями СРЮ. 18 января Белград объявил У.Уокера персоной нон грата, хотя под давлением стран - членов ОБСЕ (включая Россию), югославам пришлось «отложить» выполнение своего демарша. Значительно более серьезные последствия для Миссии имело то, что с февраля 1999 года обкатка решения косовского кризиса непосредственно переместилась в сферу большой политики и формировалась совсем другими форматами и структурами.
Последовали лондонский ультиматум Контактной группы, угрозы НАТО применить силу против СРЮ, 8 февраля открылись переговоры в Рамбуйе. В беседе 10 февраля помощник мининдел Мирослав Милошевич так оценил ситуацию: переговоры в Рамбуйе «пока остаются фасадом», за которым США пытаются решить основную стратегическую задачу - добиться расширения присутствия НАТО на Балканах за пределами сферы ответственности блока по Североатлантическому договору 1949 года. Действительно, еще весной 1998 года США стали добиваться от Белграда согласия на ввод войск НАТО10.
Параллельно готовилась силовая операция НАТО. На встрече в начале февраля я рассказал, что Пеллнес внезапно рванул по личным делам в Румынию хлопотать о переводе туда фабрики из Югославии, акционером которой он был. Мирослав удивился: «Первый раз слышу, что инвестиционный режим в Румынии лучше, чем в Югославии», но за информацию поблагодарил.
В Рамбуйе произошла подмена предмета переговоров: вместо соглашения о «широкой автономии» окончательный набор документов превращал Косово в международный протекторат11. В начале марта Мирослав поделился: «Даже сейчас американцы довели до нас: дайте согласие на присутствие НАТО и можете резать соглашение об автономии как хотите!» «Сопротивляясь диктату США, - продолжал он, - Югославия борется не только за свои интересы, но и за интересы России».
Одним из немногих ярких моментов командировки в Белград стали встречи с руководителем российского военного аппарата генералом Е.Н.Бармянцевым. Особенно запомнилась одна. Как-то само собой разговор вырулил на то, что России надо столбить свой сектор ответственности в случае развертывания международных сил в Косове. Евгений Николаевич поинтересовался: а каким видится такой сектор? Оптимальным представлялись доводы в пользу сектора с севера от Косовской Митровицы и Подуево, упираясь клином в Приштину: в него бы вошла не вся, но значительная часть сербского населения в Косове - в Митровице, самой Приштине. К тому же российский контингент взял бы под контроль две ключевые автострады, соединявшие край с остальной Сербией. Я, конечно, не мог в то время знать, а потом испытал профессиональное удовлетворение, что высказанные тогда мысли оказались созвучны с дерзким планом такой грандиозной операции, которую разрабатывали Е.Н.Бармянцев и российский Генштаб и которая, к великому сожалению, оказалась сорвана в последний момент…
К 15 марта от югославской стороны ультимативно потребовали прибыть в Париж и без каких-либо условий подписать весь предложенный «пакет». То есть югославам предлагалось своими руками дать согласие на фактическое отторжение Косова от СРЮ.
За считанные дни до начала натовских бомбардировок после «консультаций» с США Уокер принял решение об эвакуации Миссии12. Коллектив Офиса по связям выехал из Белграда в Загреб.
Вместо послесловия
Из памяти не выходит последний разговор с Мирославом. Он эмоционально выразил настроения патриотической части общества: «Никакой ответственный сербский политик никогда не согласится на добровольное отделение Косова от Сербии. Это наши исторические корни, здесь истоки сербской государственности. Нам не оставили выбора. Конечно, мы потерпим поражение. И победители отторгнут Косово от Сербии силой. Это решение будет результатом войны и нелегитимного принуждения. Но настанет день - я не знаю, сколько для этого потребуется времени - 20 лет, 50 или 100, когда мы окрепнем и скажем: «Тогда-то у нас грубым насилием отторгли исконную сербскую землю Космет. Узурпировали наши неотъемлемые и неоспоримые права. Сегодня мы возвращаем то, что принадлежит нам по праву».
Судя по новостям наших дней, до этого пока далеко. Но организаторы и соучастники агрессии против Югославии не должны уйти от ответственности, понести хотя бы историческое, моральное осуждение. А потому нужно активнее инициировать широкое движение в мире за полное очищение от толщи злонамеренной лжи доброго имени сербов - братских нам по крови и вере, целого народа, который подвергся чудовищной кампании травли, расчеловечивания и демонизации ради корыстных геополитических интересов Запада. И дай Бог, пусть это станет последней битвой на Балканах, но она еще не окончена!
1Гуськова Е.Ю. История югославского кризиса (1990-2000). М.: Русское право / Русский национальный фонд, 2001; Гуськова Е.Ю. Агрессия НАТО против Югославии в 1999 году и процесс мирного урегулирования. М.: Индрик, 2013; Пономарева Е.Г., Фролов А.В. Агрессия НАТО против Югославии: международно-правовые, военно-стратегические и геополитические последствия // Вестник МГИМО-Университета. 2019. №2 (65); Албанский фактор в развитии кризиса на территории бывшей Югославии. Документы. М.: Индрик, 2006-2011. Т. 1-4.
2Документ ООН.S/1998/978.
3Документ ООН.S/RES/1199 (1998).
4Документ ООН.S/1998/978.
5«Армия освобождения Косова» - так называлась вооруженная сепаратистская террористическая организация косовских албанцев, по-албански - Ushtria Çlirimtare e Kosovës (UCK).
6Хортов А.А. Политика США и «Мирная фаза» косовского кризиса // Вестник Новгородского государственного университета. 2009. №51. С. 41.
7Албанский фактор… Т. 2. С. 165-168.
8Гуськова Е.Ю. Агрессия НАТО против Югославии… С. 47.
9См., напр.: Гуськова Е.Ю. Для бомбежек Югославии в 1999 г. нужен был повод… // Славянский мир в третьем тысячелетии. 2016. №11. С. 237-249.
10Пономарева Е.Г. Да не будет забыто! Агрессия НАТО против Югославии: причины
и последствия // Обозреватель. 2014. №6. С. 95-96.
11Гуськова Е.Ю. Агрессия НАТО против Югославии… С. 89-104.
12Пономарева Е.Г. Да не будет забыто!.. С. 97.
