ENGLISH4 декабря 2023 года исполнилось 25 лет со дня принятия на 53-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН первой российской резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности»1. Эта резолюция открыла во Всемирной организации эру российских инициатив в области международной информационной безопасности.
Благодаря России на площадке ООН был запущен новый механизм обсуждения актуальных проблем обеспечения безопасности в информационной сфере.
Вторая Группа правительственных экспертов ООН по достижениям в сфере информатизации и коммуникаций в контексте международной безопасности (ГПЭ ООН, Группа) приступила к работе 24 ноября 2009 года в Женеве на своей первой сессии, которая в большей степени носила организационный характер и определила основные ориентиры деятельности Группы на последующие три субстантивных заседания.
На достижение будущего согласия в ходе многочисленных дискуссий на площадке ГПЭ ООН позитивно повлияло консенсусное принятие 2 декабря 2009 года по инициативе России резолюции A/RES/64/25 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности»2. При этом число соавторов российского проекта в сравнении с предыдущими годами выросло, достигнув 29 государств (Азербайджан, Армения, Беларусь, Боливия, Бразилия, Вьетнам, Гаити, Зимбабве, Индия, Казахстан, Китай, Куба, Кыргызстан, Мадагаскар, Мали, Мьянма, Никарагуа, Российская Федерация, Руанда, Сент-Люсия, Сербия, Сирийская Арабская Республика, Судан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Чили, Эфиопия и Япония)3.
Созданию в Группе команды единомышленников, нацеленных, несмотря на сохраняющиеся различия в подходах к проблематике международной информационной безопасности, на достижение главной цели - подготовку доклада и его представление Генеральному секретарю ООН, - способствовало в первую очередь российское председательство.
Усилия России принесли долгожданный результат. Все четыре сессии ГПЭ ООН сопровождались заинтересованным обсуждением вопросов, предусмотренных ее мандатом, в том числе рассмотрением существующих и потенциальных угроз в сфере информационной безопасности и возможных совместных мер по их устранению. Однако самые напряженные споры экспертов вызвал терминологический аппарат, поскольку национальные законодательства имели различную трактовку и даже формулировку ключевых для итогового доклада понятий.
Тем не менее экспертам удалось достичь консенсуса, благодаря чему в тексте документа закрепились базовые понятия: «информационная безопасность» и «безопасность в сфере использования информационно-коммуникационных технологий (ИКТ)».
Безусловно, это был не единственный предмет дискуссий в ходе работы Группы, но все возникавшие противоречия в подходах сторон заканчивались компромиссом и не стали препятствием для подготовки итогового доклада, который 16 июля 2010 года поддержали все эксперты из 15 государств: Беларуси, Бразилии, Великобритании, Германии, Израиля, Индии, Италии, Катара, Китая, Республики Корея, России, США, Франции, Эстонии и ЮАР4.
В докладе подчеркивалось, что «решение проблем XXI века зависит от успешного сотрудничества между партнерами, придерживающимися одинаковых убеждений. Как между государствами, так и между государствами, частным сектором и гражданским обществом. Такое широкое международное сотрудничество имеет важное значение для обеспечения эффективности мер по повышению информационной безопасности».
Отличительной особенностью доклада ГПЭ ООН 2010 года стало наличие в нем первых рекомендаций по разработке мер укрепления доверия и мер для снижения риска возникновения неправильного восприятия в результате дезорганизации или нарушений, связанных с применением ИКТ. Государства мирового сообщества нацеливались на продолжение диалога в интересах обсуждения норм, касающихся использования ИКТ, сокращения коллективного риска и защиты критической национальной и международной инфраструктуры. Подчеркивалась потребность в выработке общей терминологии и определений.
Результативность работы Группы позволила не только сохранить данную тематику международной информационной безопасности в повестке дня ООН, но и предоставила возможность искать новые пути решения проблем в данной области.
Нацеленность на продолжение работы ГПЭ ООН высказывали страны, придерживающиеся различных мнений в отношении приоритетности угроз, а также подходов к оценке перспектив создания международно-правового режима регулирования деятельности государств в глобальном информационном пространстве.
Доклад Генерального секретаря ООН А/65/154 от 20 июля 2010 года5 включал позиции ряда стран по данному вопросу.
Так, Куба заявила, что «полностью разделяет выраженную в резолюции A/RES/64/25 обеспокоенность тем, что информационные технологии и другие средства могут быть использованы в целях, не совместимых с задачами обеспечения международной стабильности и безопасности, и могут негативно воздействовать на целостность инфраструктуры государств, а также нанести ущерб безопасности в гражданской и военной сферах». Кроме того, кубинская сторона выразила озабоченность тем, что «информационно-коммуникационные системы могут быть превращены в оружие, если они будут разрабатываться и/или применяться с целью нанести ущерб инфраструктуре государств, и впоследствии могут поставить под угрозу международный мир и безопасность».
В связи с этим было отмечено, что проходящие в рамках Генеральной Ассамблеи ООН дискуссии по данным вопросам весьма актуальны и с каждым днем приобретают все более своевременный и важный характер.
В поддержку развития дискуссии на площадке Группы, в том числе по вопросам правового регулирования, высказывался и Катар, заявивший, что «ООН должна и далее играть главенствующую роль в обсуждении этих вопросов и предоставлять дополнительные разъяснения относительно… того, обеспечивают ли существующие принципы международного права необходимую базу, которая позволяла бы определять принципы надлежащего реагирования в киберпространстве на акты агрессии».
В то же время Великобритания, отмечая, что безопасность киберпространства имеет важнейшее значение для сегодняшнего мира, подчеркивала, что «основная международная концепция определяется международным правом и Соединенное Королевство… пришло к выводу о том, что существующие принципы международного права, как в отношении применения силы, так и в отношении вооруженных конфликтов, обеспечивают необходимую основу для определения и анализа особенностей использования киберпространства в ходе военных действий».
Таким образом, несмотря на выражение готовности к дальнейшей работе в формате Группы, становилось ясно, что достижение консенсуса по ключевым вопросам, к которым прежде всего следовало отнести выработку новых правовых инструментов регулирования информационной сферы, с учетом поляризации мнений сторон маловероятно.
Сегодня, спустя 13 лет, становится все более очевидным, что ведущие западные страны во главе с США осознанно шли на сохранение Группы как основной дискуссионной площадки, чтобы контролировать этот процесс, идя по отдельным вопросам на компромисс, но препятствуя или, по крайней мере, затрудняя принятие решений, которые могли бы как-то ограничить их доминирование в глобальном информационном пространстве.
Возвращаясь к 2010 году, окончанию работы второй ГПЭ ООН, следует отметить, что понимание пагубности длительных перерывов в деятельности Группы в условиях стремительного роста угроз в информационной сфере и необходимости укрепления сотрудничества в борьбе с ними объективно предопределило принятие решения о созыве нового состава уже спустя два года, в 2012 году.
Это решение было закреплено в принятой консенсусом по инициативе России 8 декабря 2010 года резолюции Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/65/41 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности»6, соавторами которой стали 36 государств7.
Примечательно, что в их числе были США, которые позднее, 7 июня 2011 года, в своем ответе Генеральному секретарю ООН, направленному в его адрес во исполнение упомянутой резолюции, отметили, что «какие бы шаги на национальном уровне ни предпринимали правительства в целях защиты своих информационных сетей, для обеспечения всеобщей безопасности необходимо международное взаимодействие по выработке стратегий уменьшения рисков для информационно-коммуникационных технологий»8.
Столь широкая поддержка российской инициативы подтверждала нацеленность мирового сообщества на дальнейшую работу в области международной информационной безопасности.
Таким образом, идеи России о необходимости консолидации усилий в борьбе с угрозами в информационной сфере, впервые прозвучавшие в ООН еще в 1998 году и пережившие за это время и скептическое отношение, и категорическое неприятие, и даже незаслуженную критику, получили признание и поддержку. Это укрепило авторитет России и подтвердило ее лидерство в продвижении подходов к формированию системы обеспечения международной информационной безопасности.
Однако бремя лидерства накладывало и дополнительную ответственность за поиск новых идей и их реализацию не только в формате Группы, но и в целом в рамках рассматриваемой проблематики.
Поэтому двухлетний перерыв в работе ГПЭ ООН был использован Россией для активизации деятельности, связанной с инициативной выработкой международных норм. Важным шагом на этом пути стала концепция конвенции об обеспечении международной информационной безопасности9, которую в сентябре 2011 года в Екатеринбурге участникам второй Международной встречи высоких представителей, курирующих вопросы безопасности, представил секретарь Совета безопасности Российской Федерации Н.П.Патрушев.
Практически одновременно Россия совместно со своими партнерами по Шанхайской организации сотрудничества внесла в качестве официального документа 66-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН «Правила поведения в области обеспечения международной информационной безопасности»10.
Российские инициативы обозначили качественно новый подход к решению актуальных проблем обеспечения международной информационной безопасности, в том числе вопросов правового регулирования.
В этих вопросах существовали наибольшие расхождения в позициях государств. Однако даже США, наряду со своими единомышленниками, проводившими линию на полную применимость международного права к сфере использования ИКТ, были вынуждены признать, что, «хотя вышеизложенные принципы [принципы права вооруженных конфликтов] являются общепризнанными и применяются в контексте киберпространства, также верно и то, что толкование этих нормативно-правовых основ в контексте деятельности в киберпространстве может представлять собой новые и уникальные вызовы, которые потребуют консультаций и сотрудничества между странами. В этом нет ничего необычного. Когда разрабатываются новые технологии, они часто вызывают проблемы в плане применения существующих правовых норм»11.
Вместе с тем, как показало время, вопрос о необходимости правового регулирования сферы использования ИКТ с учетом специфики данных технологий не только не потерял свою актуальность, но и в силу различия подходов России и ее партнеров, с одной стороны, и США со своими союзниками, с другой стороны, превратился в главное препятствие в достижении консенсуса на площадке ООН.
Первый подобный «сигнал» проявился 20 октября 2011 года при обсуждении в Первом комитете традиционного российского проекта резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, в число 33 соавторов которого не вошли государства, которые выступили в таком качестве годом раньше - в 2010 году: Австралия, Германия, Канада, Словения, США и Япония12.
Сравнительный анализ содержания проектов резолюций 2010 и 2011 годов объясняет такое решение указанных государств. Дело в том, что в обновленном документе мандат ГПЭ ООН, которая должна была приступить к работе летом 2012 года, дополнительно включал положение об исследовании норм, правил или принципов ответственного поведения государств и мер укрепления доверия в информационном пространстве, закрепленное в принятой консенсусом резолюции A/RES/66/24 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности»13.
Такая новация не поддерживалась оппонентами российских подходов, однако в силу общего настроя государств мирового сообщества на продолжение работы Группы голосование против принятия резолюции могло оставить США «за бортом» новой ГПЭ ООН, что явно не входило в их планы.
С учетом этих обстоятельств Группе предстояла чрезвычайно сложная работа.
Накануне первой сессии ГПЭ ООН Генеральный секретарь ООН представил 23 июля 2012 года доклад A/67/16714, в котором были изложены позиции ряда государств, не вошедших в состав Группы, но ожидавших от ее работы конкретных результатов, нацеленных на повышение безопасности глобального информационного пространства.
Так, Панама исходила из того, что «международное сообщество могло бы принять… общую правовую основу, позволяющую осуществлять сотрудничество между государствами посредством оперативного оказания взаимной правовой помощи на основе общепризнанных международных процедур».
Катар предлагал разработать с участием международного сообщества в течение пяти лет международные правовые рамки, согласованные на региональном уровне во всех странах.
Как указывала Турция, «полезными инструментами укрепления глобальной информационной безопасности могли бы стать многосторонние конвенции о сотрудничестве в деле урегулирования инцидентов с информационно-коммуникационной безопасностью в киберпространстве…».
По мнению Украины, одним из механизмов реализации эффективного противодействия существующим и потенциальным угрозам информационной безопасности в рамках международного сотрудничества могла бы стать «разработка международных правовых актов, направленных на установление единой терминологии и правил, например Кодекса поведения в Интернете и т. д.».
Таким образом, ожидания от новой ГПЭ ООН были достаточно высокими, и это налагало особую ответственность за конечный результат на вошедших в ее состав представителей 15 государств (Австралия, Аргентина, Беларусь, Великобритания, Германия, Египет, Индия, Индонезия, Канада, Китай, Российская Федерация, США, Франция, Эстония и Япония) во главе с австралийским дипломатом Деборой Стоукс.
Общий настрой на работу Группы поддержало консенсусное принятие 3 декабря 2012 года по инициативе России резолюции Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/67/2715, соавторами которой стало рекордное число государств - 38 (Ангола, Аргентина, Армения, Беларусь, Бразилия, Вьетнам, Гамбия, Гватемала, Демократическая Республика Конго, Египет, Зимбабве, Индия, Индонезия, Казахстан, Китай, Колумбия, КНДР, Коста-Рика, Куба, Кыргызстан, Лаос, Мадагаскар, Мали, Мьянма, Никарагуа, Российская Федерация, Сальвадор, Сербия, Сирия, Судан, Сьерра-Леоне, Таджикистан, Туркменистан, Турция, Уганда, Узбекистан, Украина и Эфиопия)16.
Однако, как и в предыдущем году, в числе соавторов вновь не оказалось США и их ближайших союзников. Число государств, солидаризировавшихся с российским проектом, выросло за счет развивающихся стран, нуждавшихся в укреплении национальной информационной безопасности и надеявшихся на выработку универсальных международно-правовых норм, нацеленных на обеспечение безопасности в сфере использования ИКТ.
Все три субстантивные сессии ГПЭ ООН прошли в достаточно сложной дискуссионной атмосфере, изобиловавшей противоположными мнениями экспертов, существенными различиями в оценках и подходах к ключевым положениям итогового доклада, принципиальными бескомпромиссными позициями оппонирующих сторон.
Но несмотря на эти трудности, в конечном счете возобладал здравый смысл, и 7 июня 2013 года в Нью-Йорке на заключительной сессии итоговый доклад Группы был принят единогласным решением представителей всех 15 государств17.
Сегодня, спустя десять лет, необходимо подчеркнуть важность этого документа, обозначившего контуры дальнейшей работы на площадке ООН на годы вперед. Это прежде всего относится к структуре доклада и его содержательному наполнению.
Следует отметить, что наряду с традиционной оценкой существующих и потенциальных угроз в сфере информационной безопасности впервые было рекомендовано укреплять сотрудничество для создания мирной, безопасной, устойчивой и открытой информационной среды, сформулированы рекомендации в отношении мер укрепления доверия и обмена информацией, а также по наращиванию потенциала.
13-страничный документ в целом отвечал ключевым российским подходам и впервые зафиксировал рекомендации в отношении норм, правил и принципов ответственного поведения государств, в числе которых были отмечены инициативно внесенные в 2011 году в ООН государствами - членами ШОС «Правила поведения в области обеспечения международной информационной безопасности».
Безусловно, доклад стал качественно новым шагом на пути формирования системы обеспечения международной информационной безопасности и открывал перспективы дальнейшего взаимодействия государств мирового сообщества в интересах борьбы с угрозами в информационной сфере.
Позитивный результат работы ГПЭ ООН свидетельствовал о сохранении нацеленности на продолжение конструктивного и содержательного диалога на площадке ООН. Однако было очевидно, что достигать консенсуса при принятии доклада (а это необходимое условие) становилось все сложнее.
Ведущие страны Запада по-прежнему сдерживали инициативы России и ее партнеров о разработке для регулирования деятельности государств в глобальном информационном пространстве международно-правовых норм, в основу которых могли быть положены упомянутые правила поведения.
Наглядным примером стали опубликованные спустя месяц после завершения работы ГПЭ ООН доклады Генерального секретаря ООН A/68/156 и A/68/156/Add.118, содержавшие позиции ряда государств в отношении проблематики информационной безопасности, включая целесообразность выработки новых норм международного права в целях регулирования сферы использования ИКТ.
Так, Великобритания не считала, что попытки заключить всеобъемлющие международные договоры, кодексы поведения или аналогичные документы внесут позитивный вклад в повышение кибербезопасности в обозримом будущем.
Британцам вторила Канада, заявлявшая, что «существующие нормы международного договорного и обычного права применимы к использованию информационно-коммуникационных технологий государствами… как основы для норм и принципов, регулирующих ответственное поведение государств».
Традиционную поддержку такой позиции оказали Нидерланды, которые придерживались мнения, что для формирования норм поведения государств не требуется изобретать заново международное право, а следует обеспечить последовательность применения существующей международно-правовой базы.
Также о полной применимости действующих международно-правовых норм и норм международного гуманитарного права к киберпространству заявила Япония. При этом японцы с учетом уникальных особенностей информационно-коммуникационных и сетевых технологий отметили необходимость продолжения обсуждения вопросов о применимости отдельных норм и принципов. Однако, по мнению Токио, для выработки консенсуса в отношении юридически обязательных норм требуется весьма длительное время. В этой связи Япония считала важным начать с обсуждения вопросов выработки необязательных общих норм поведения.
В русле данных заявлений Германия выступила за разработку широких, не вызывающих разногласий и политически обязывающих норм поведения государств в киберпространстве и выражала готовность к работе над подготовкой комплекса норм, которые регулировали бы поведение государств по отношению друг к другу в киберпространстве.
Лишь некоторые страны с большой осторожностью вносили предложения, связанные с разработкой новых международно-правовых норм, затрагивающих лишь отдельные сегменты рассматриваемой проблематики.
Так, Украина утверждала, что одним из основополагающих направлений обеспечения глобальной информационной безопасности является принятие международно-правовых актов, направленных на устранение терминологической неопределенности в сфере информационной безопасности, а также определение международно-правового статуса киберпространства и нормативно-правовое закрепление юрисдикции государств в отношении национальных составляющих этого пространства. Также предлагалось принятие международным сообществом для укрепления информационной безопасности на глобальном уровне других мер, включая гармонизацию нормативно-правовой базы в сфере защиты информации.
В позиции Испании присутствовал лишь общий посыл о том, что «международное сообщество должно принять меры по… формированию единой концепции деятельности с целью разработки соответствующих норм и общих принципов для всех стран».
Понимание необходимости придания профильному диалогу в ООН непрерывного характера обусловило принятие по инициативе России уже 27 декабря 2013 года на 68-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН очередной резолюции A/RES/68/243 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности»19. В тексте документа, соавторами которого стали 43 государства, объявлялось о создании в 2014 году четвертой ГПЭ ООН. Стоит отметить, что страны Запада во главе с США вновь не вошли в число соавторов документа.
Решение о создании Группы, которой предстояло приступить к работе уже спустя полгода, в условиях практически сверстанного бюджета по меркам ООН было беспрецедентным.
Примечательно, что мандат ГПЭ ООН в сравнении с предыдущими был дополнен исследованием новых вопросов, таких как использование ИКТ в конфликтах и как международное право применяется к использованию этих технологий государствами. Предметная область деятельности Группы становилась все более практико-ориентированной. Это в полной мере отражало надежды не только 20 стран, представители которых вошли в ее состав, но и всего мирового сообщества.
Все это требовало тщательной подготовки и привлечения к работе экспертов не только в области информационной безопасности, но и международного права.
Интересам России отвечала подготовка не просто итогового доклада, а качественно нового документа - всеобъемлющего по спектру рассмотренных проблем, максимально прагматичного с точки зрения выработанных рекомендаций, перспективного в контексте создания необходимых условий для формирования системы обеспечения международной информационной безопасности.
В новый состав ГПЭ ООН, которую возглавил бразильский дипломат Карлос Луис Перес, вошли не только ее неизменные члены - эксперты из России, Беларуси, Великобритании, Германии, Китая, США и Франции, но и новички - Гана, Испания, Кения, Колумбия и Пакистан. Однако в целом удалось сохранить костяк из 15 представленных в Группе государств, ранее участвовавших в ее работе.
Следует отметить, что решение предусмотренных мандатом ГПЭ ООН задач требовало консолидации усилий всех экспертов, что осложнялось сохраняющимися различиями во взглядах на ключевые проблемные вопросы и подходах к их решению.
Политики, дипломаты и эксперты всех государств мира связывали большие надежды с деятельностью новой Группы. Это наглядно подтвердило соавторство 63 государств принятой 2 декабря 2014 года по инициативе России резолюции A/RES/69/28 Генеральной Ассамблеи ООН20, приветствовавшей начало работы ГПЭ ООН и уполномочившей ее продолжить реализацию широких исследовательских полномочий, предусмотренных мандатом Группы.
Традиционное отсутствие в числе соавторов российского проекта западных стран с лихвой компенсировалось 20 новыми государствами мирового сообщества, солидаризировавшимися с подходами России в рассматриваемой области.
Вместе с тем анализ позиций государств, подготовленных во исполнение резолюции A/RES/68/28 и включенных в доклады Генерального секретаря ООН A/69/112 и A/69/112 Add.121, изданные в июне-сентябре 2014 года (перед началом работы ГПЭ ООН и после ее первой сессии), свидетельствовал о настрое ряда стран, в числе которых были Австралия, Великобритания, Германия и Канада, организовать работу Группы в основном вокруг тезиса о полной применимости международного права к сфере использования ИКТ без учета их специфики, что способствовало бы нивелированию мнений о потребности в выработке новых международно-правовых норм, учитывающих особенности этих технологий.
В связи с этим работа над текстом итогового доклада протекала непросто, с изобилием напряженных дискуссий, неприятий позиций оппонентов, критики подходов коллег по Группе к ключевым вопросам ее мандата. Однако несмотря на все эти трудности, сопровождавшие работу ГПЭ ООН на протяжении всех четырех сессий, итоговый доклад был принят 26 июня 2015 года консенсусом22.
Документ отличался обстоятельным анализом текущей ситуации в области информационной безопасности, характеристикой существующих и потенциальных угроз в информационной сфере. В нем впервые были сформулированы 11 норм, правил и принципов ответственного поведения государств, меры укрепления доверия, отмечена роль в укреплении информационной безопасности помощи в сфере обеспечения безопасности ИКТ и наращивания потенциала. Также впервые экспертами был исследован вопрос применимости норм международного права к сфере использования ИКТ.
Безусловно, на включение в итоговый документ упомянутых норм, правил и принципов ответственного поведения позитивно повлияло внесение 9 января 2015 года Россией и другими государствами - членами Шанхайской организации сотрудничества обновленных «Правил поведения в области обеспечения международной информационной безопасности»23.
В целом большинство положений итогового доклада Группы соответствовало российским подходам в области обеспечения международной информационной безопасности, которые разделяли наши многочисленные партнеры.
Прежде всего это вывод об использовании ИКТ исключительно в мирных целях, а также о необходимости международного сотрудничества в целях предотвращения конфликтов в информационном пространстве.
Также утверждалось положение об обладании государствами юрисдикции над расположенной на их территориях информационно-коммуникационной инфраструктурой.
Подтверждалась обязанность государств соблюдать в процессе использования ИКТ такие принципы, как государственный суверенитет, суверенное равенство, разрешение споров мирными средствами и невмешательство во внутренние дела других государств.
Важным аспектом доклада стало указание на то, что государства не должны использовать посредников для совершения международно-противоправных деяний с применением ИКТ и должны обеспечивать, чтобы их территория не служила для совершения таких деяний.
При этом акцентировалось внимание на том, что обвинения в организации и совершении противоправных деяний в сфере ИКТ, выдвигаемые против государств, должны быть обоснованными и доказанными.
Также с учетом сохранявшихся разногласий в вопросе о применимости международного права к сфере использования ИКТ отмечалась необходимость его дальнейшего изучения.
Итоговые выводы и рекомендации экспертов свидетельствовали о необходимости дальнейшей работы на вышеуказанных направлениях, продолжить которую новой Группе предлагалось уже в 2016 году.
Решение об этом было принято по инициативе России 23 декабря 2015 года на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в резолюции A/RES/70/23724. Соавторами российского проекта выступили 84 государства, в числе которых впервые были все ведущие страны Запада.
Такой шаг с их стороны, судя по всему, был обусловлен наличием в резолюции положения, приветствующего содержащийся в докладе ГПЭ ООН 2013 года вывод о том, что международное право применимо и имеет важное значение для поддержания мира и стабильности и создания открытой, безопасной, cтабильной, доступной и мирной информационной среды. Также привлекательными для западных стран стал вывод о том, что риск нарушения международного мира, безопасности и стабильности могут снизить добровольные и необязывающие нормы, правила и принципы ответственного поведения государств в сфере использования ИКТ, а также призыв к государствам-членам при использовании ИКТ руководствоваться докладом ГПЭ ООН 2015 года, содержащим упомянутые выводы.
В связи с этим, по замыслу стран Запада во главе с США, на передний план в работе новой ГПЭ ООН должны были выйти необязательные нормы, правила и принципы ответственного поведения государств, а также вопросы полной применимости международного права к сфере использования ИКТ.
В таком ключе, практически исключающем постановку вопроса о необходимости разработки юридически обязывающих норм для регулирования деятельности государств в информационном пространстве, оппоненты России и ее партнеров рассчитывали построить деятельность пятой Группы в 2016-2017 годах, в состав которой должны были войти правительственные эксперты из 25 государств.
Этот настрой был подтвержден позициями ряда государств, представленными во исполнение резолюции
A/RES/70/237 и содержавшимися в докладе Генерального секретаря ООН A/71/17225, опубликованном 19 июля 2016 года, то есть еще до начала первой сессии Группы.
Так, по мнению Австралии, приоритетная задача международного сообщества заключалась в определении того, как нормы международного права применяются к поведению государств в киберпространстве, особенно в неконфликтных ситуациях.
Вторила ей и Канада, в очередной раз заявившая, что существующие нормы международного права применяются к использованию ИКТ государствами.
Япония, по сути, сформулировала общую позицию западных стран, подчеркнув, что «подтверждение применимости международного права в киберпространстве и разработка необязательных и добровольных норм ответственного поведения в нем государств являются для международного сообщества основой для обеспечения стабильности и предсказуемости».
Позиция Испании основывалась на том, что «государства имеют неотъемлемое право принимать в соответствии с международным правом меры для того, чтобы иметь возможность своевременно, закономерно и рационально реагировать на угрозы или нападения, которые могут сказываться на их национальной безопасности».
В свою очередь, Великобритания отметила, что международное право распространяется на киберпространство и что соблюдение государствами норм международного права служит прочной основой для их действий по использованию ИКТ.
Подобная безапелляционность наталкивалась на позиции других государств, в большинстве своем заявлявших о необходимости дальнейшего изучения того, как международное право применяется к сфере использования ИКТ, что и было предусмотрено мандатом новой Группы.
С учетом данных противоречий в подходах к ключевым вопросам рассматриваемой проблематики прогнозировать итоги работы пятой ГПЭ ООН было очень сложно.
В состав Группы под председательством германского дипломата Карстена Гайера вошли правительственные эксперты из 25 государств: Австралии, Ботсваны, Бразилии, Великобритании, Германии, Египта, Индии, Индонезии, Казахстана, Канады, Кении, Китая, Кубы, Мексики, Нидерландов, Республики Корея, Российской Федерации, Сенегала, Сербии, США, Финляндии, Франции, Швейцарии, Эстонии и Японии.
Сдержанный, а порой даже пессимистичный прогноз относительно конечного результата оказался оправданным. В ходе сессий наметившиеся еще до начала работы ГПЭ ООН различные подходы к ключевым проблемным вопросам повестки дня Группы не удалось сблизить. Более того, в ходе дискуссий обозначились два лагеря с противоположными позициями, один из которых возглавили США, другой, в который вошли эксперты из Бразилии, Египта, Индии, Индонезии, Казахстана, Кении, Китая, Кубы, Сенегала и Сербии, сформировался вокруг российского представителя и даже получил неформальное название «Группы одиннадцати».
К сожалению, председателю ГПЭ ООН К.Гайеру не удалось найти компромиссных решений, сблизить позиции оппонирующих сторон, что закономерно предопределило на заключительной сессии Группы, состоявшейся 23 июня 2017 года, ее отрицательный конечный результат.
В докладе Генерального секретаря ООН об итогах работы ГПЭ ООН от 14 августа 2017 года A/72/32726 отмечалось, что в 2016-2017 годах были проведены четыре официальные сессии Группы, в ходе которых в соответствии с ее мандатом состоялся всесторонний и углубленный обмен мнениями по вопросу о достижениях в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности, а также рассмотрен ряд проектов докладов по следующим вопросам: существующие и возникающие угрозы, наращивание потенциала, укрепление доверия, рекомендации в отношении применения норм, правил и принципов ответственного поведения государств, применение норм международного права к использованию ИКТ, а также выводы и рекомендации относительно дальнейшей работы.
Однако, как указывалось в докладе, в отношении заключительного доклада Группы консенсус достигнут не был.
Стало очевидным, что для восстановления конструктивного диалога на площадке ООН потребуется время и новые идеи, способные объединить мировое сообщество в интересах противодействия нарастающим угрозам в информационной сфере.
О том, что впереди нелегкий путь, свидетельствовали позиции государств, направленные в марте-июле 2017 года Генеральному секретарю ООН во исполнение резолюции A/RES/71/28 от 5 декабря 2016 года27 и опубликованные в его докладе A/72/315 от 14 августа 2017 года28.
Так, Афганистан высказался в пользу содействия созданию международной системы обеспечения безопасности информационных технологий.
В письме Армении отмечалось, что вопросы, относящиеся к информационной безопасности, приобретают особую значимость, поскольку они оказывают огромное воздействие на все аспекты национальной безопасности. Также обращалось внимание, что в свете тенденций развития ИКТ возникают качественно новые угрозы и вызовы, требующие систематической координации и новых подходов.
Беларусь поддерживала инициативу по принятию в рамках ООН универсального документа по обеспечению международной информационной безопасности.
По мнению Брунея-Даруссалама, киберпространство во всех его формах содержит в себе угрозы, борьба с которыми является одной из важнейших приоритетных задач в сфере безопасности и обороны.
Куба подтверждала необходимость на многостороннем уровне содействовать изучению реальных и потенциальных угроз в области информационной безопасности и возможных стратегий их предотвращения и устранения. При этом предлагала создать юридически обязательную международную нормативноправовую базу, дополняющую существующие нормы международного права, применимые к ИКТ.
Позиция Эквадора заключалась в поддержке усилий по дальнейшему изучению реальных и потенциальных угроз в области информационной безопасности и возможных мер сотрудничества в целях их устранения, а также того, каким образом к использованию государствами ИКТ должно - в дополнение к нормам, правилам и принципам ответственного поведения государств в этой сфере - применяться международное право.
Канада традиционно высказалась о том, что существующие нормы международного права применяются к использованию ИКТ, а поощрение норм мирного времени способствует поддержанию среды, в которой ответственное поведение лежит в основе деятельности государств.
Приоритетом для Эстонии являлись не только изучение киберугроз и возможных средств защиты от них, но и понимание того, как различные страны применяют существующие нормы, правила и принципы международного права.
Финляндия придавала большое значение работе ГПЭ ООН и выражала готовность и далее содействовать ее успеху, включая дальнейшее определение норм ответственного поведения государств в киберпространстве с особым акцентом на деятельность в мирное время.
Германия заявила о поддержке усилий по согласованию того, как международное право применяется к использованию ИКТ государствами для разработки добровольных и необязывающих норм, правил или принципов ответственного поведения государств, направленных на создание открытой, безопасной, стабильной, доступной и мирной информационно-коммуникационной среды.
Япония была нацелена на активное участие в международных дискуссиях, направленных на формирование общего понимания того, что действующие нормы международного права должны применяться и в киберпространстве, а также при разработке необязательных и добровольных норм. Однако при этом делалась оговорка, что с учетом уникальных особенностей ИКТ необходимо дальнейшее прояснение вопроса о том, как будут применяться отдельные нормы и принципы.
Иордания высказалась о необходимости принятия мер в области кибербезопасности и защиты информации в киберпространстве.
Нидерланды отметили, что возросшее значение киберпространства ставит перед международным сообществом новые вызовы, а также заявляли об очевидной необходимости международного сотрудничества в целях уменьшения этих рисков.
По мнению Норвегии, международное право применимо к киберпространству и соблюдение норм международного права является важной основой для деятельности, связанной с использованием ИКТ. Поэтому необходимо продолжить изучение вопроса о применимости международного права в киберпространстве, а также норм ответственного поведения в киберпространстве.
Парагвай разделял выводы о растущей важности информационной безопасности на глобальном уровне с учетом большой зависимости правительств от ИКТ и киберпространства.
В пользу важности пропаганды идеи о том, что регулирование должно в первую очередь основываться на международных нормах, высказалась Португалия.
Катар признал, что информационная безопасность и кибербезопасность - это вопрос не только технологий, но и национальной политики, и в связи с этим отметил необходимость продолжения совместной профилактической работы по укреплению кибербезопасности всей информационной инфраструктуры.
Идею создания защищенного и устойчивого к внешним воздействиям киберпространства, опирающегося на фундамент международного права, тщательно проработанные нормы ответственного поведения государств и скоординированные усилия по наращиванию потенциала, необходимого для соблюдения этих норм, поддерживал Сингапур. При этом им был сделан акцент на необходимости эффективного международного сотрудничества для решения новых проблем, порождаемых киберугрозами.
Турция отметила, что укрепление информационной безопасности на глобальном уровне и тем самым формирование культуры безопасности в рамках международного сообщества является исключительно важным для всех вопросом, а также подчеркнула огромное значение укрепления международно-правовых актов и расширения двусторонних международных соглашений.
Как считала Великобритания, реальные и потенциальные угрозы, создаваемые в результате деятельности в киберпространстве, вызывают серьезную озабоченность. В связи с этим британская сторона отметила, несмотря на отсутствие консенсуса в Группе 2017 года, решимость поощрять создание международных рамок для обеспечения стабильности киберпространства на основе применения существующих международно-правовых норм, согласованных добровольных норм ответственного поведения государств и мер укрепления доверия с опорой на скоординированные программы наращивания потенциала.
Такая разнообразная палитра мнений на фоне общей заинтересованности в продолжении широкой международной дискуссии позитивно сказалась на принятии 12 октября 2017 года на 72-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН очередной резолюции A/C.1/72/L.4429, инициатором которой традиционно выступила Россия и в поддержку которой высказались все государства - члены ООН, за исключением воздержавшейся Украины.
Это, по сути, было процедурное решение о включении в предварительную повестку дня 73-й сессии Генассамблеи пункта, озаглавленного «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». Показательно значительное число соавторов российского проекта - 65 государств, в число которых вновь не вошли США и другие страны Запада30.
Но надежда на возобновление широкого обсуждения насущных проблем в области обеспечения информационной безопасности сохранялась, поскольку, несмотря на различия в подходах к решению этих проблем, практически все государства высказывались в пользу продолжения дискуссии о путях борьбы с новыми вызовами и угрозами в глобальном информационном пространстве.
Обострение противоречий в рамках ГПЭ ООН, неудачно завершившей свою работу в 2017 году, невозможность для развивающихся государств Азии, Африки и Латинской Америки войти в ограниченный по численности состав Группы, фактически подконтрольный США и ведущим странам Запада, по сути, бесправное положение подавляющего большинства государств, практически лишенного возможности принимать участие в обсуждении ключевых проблем обеспечения международной информационной безопасности и путей их решения, объективно диктовали необходимость поиска качественно нового формата профильных дискуссий в ООН.
Эту сложную задачу Россия вновь взяла на себя, чтобы уже в следующем, 2018 году предложить мировому сообществу выход из кризисной ситуации, позволивший придать второе дыхание переговорному процессу по вопросам обеспечения безопасности в сфере использования ИКТ и самих ИКТ и привлечь к участию в нем все заинтересованные стороны.
Данная инициатива России совпала с 20-летием со дня принятия 53-й сессией Генеральной Ассамблеи ООН российского проекта резолюции «Достижения в сфере, положившей начало истории проблематики международной информационной безопасности в Организации Объединенных Наций».
1Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/53/70 от 4 декабря 1998 г. «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/ 265311?ln=ru
2Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/64/25 от 2 декабря 2009 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/672614?ln=ru
3Доклад Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН от 10 ноября 2009 г. A/64/386 // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/671471?ln=ru
4Доклад Группы правительственных экспертов по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности A/65/201 от 16 июля 2010 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/ record/688507?ln=ru
5Доклад Генерального секретаря ООН «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» A/65/154 от 20 июля 2010 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/ record/688354?ln=ru
6Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/65/41 от 8 декабря 2010 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/696724?ln=ru
7Доклад Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/65/405 от 9 ноября 2010 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/693819?ln=ru
8Доклад Генерального секретаря ООН A/66/152 от 15 июля 2011 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/708509?ln=ru
9Конвенция об обеспечении международной информационной безопасности (концепция) // URL: // http://www.scrf.gov.ru/documents/6/112. html
10Правила поведения в области обеспечения международной информационной безопасности // А/66/359 от 14 сентября 2011 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/710973?ln=ru
11Доклад Генерального секретаря ООН A/66/152 от 15 июля 2011 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/708509?ln=ru
12Доклад Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/66/407 от 10 ноября 2011 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/715997?ln=ru
13Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/66/24 от 2 декабря 2011 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/718518?ln=ru
14Доклад Генерального секретаря ООН A/67/167 от 23 июля 2012 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/732485?ln=ru
15Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/67/27 от 3 декабря 2012 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/740586?ln=ru
16Доклад Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/67/404 от 14 ноября 2012 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/738631?ln=ru
17Доклад Группы правительственных экспертов по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности A/68/98 от 7 июня 2013 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/ record/753055?ln=ru
18Доклады Генерального секретаря ООН A/68/156 от 16 июля 2013 г. // URL: //https://digitallibrary.un.org/record/754737?ln=ru и A/68/156/Add.1 от 9 сентября 2013 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/758712?ln=ru
19Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/68/243 от 27 декабря 2013 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/763298?ln=ru
20Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/69/28 от 2 декабря 2014 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/785132?ln=ru
21Доклады Генерального секретаря ООН A/69/112 от 30 июня 2014 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/775885?ln=ru и A/69/112 Add.1 от 18 сентября 2014 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/780384?ln=ru
22Доклад Группы правительственных экспертов по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности A/70/174 от 26 июня 2015 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/ record/799853?ln=ru
23Правила поведения в области обеспечения международной информационной безопасности // A/69/723 от 13 января 2015 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/786846?ln=ru
24Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/70/237 от 23 декабря 2015 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/815989?ln=ru
25Доклад Генерального секретаря ООН A/71/172 от 19 июля 2016 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/837228?ln=ru
26Доклад Генерального секретаря ООН об итогах работы Группы правительственных экспертов по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности A/72/327 от 14 августа 2017 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/1301308?ln=ru
27Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/71/28 от 5 декабря 2016 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/851686?ln=ru
28Доклад Генерального секретаря ООН A/72/315 от 14 августа 2017 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/1305217?ln=ru
29Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН (процедурное решение) A/C.1/72/L.44 от 12 октября 2017 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/ 1310540?ln=ru
30Доклад Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/72/404 от 8 ноября 2017 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/1318784?ln=ru
