Уже нет теперь ни параграфов, ни правил!
И ничто не светило.
Андрей Белый

Шутки тоже не понимают - вот что в них главное.
Никогда не поймут шутки.
Да и сухо у них в душе, плоско и сухо.
Федор Достоевский

Теперь уже нет сомнений в том, что западный блицкриг на Украине феноменально провалился. Семилетнее перевооружение Украины, сопоставимое с политикой умиротворения нацистской Германии (в целях обеспечения ей должной военной формы для нападения на СССР), в сочетании с резким наращиванием санкционного давления на Москву (вся его тяжесть пришлась на первые санкционные пакеты) не смогли обрушить российскую экономику в первые полтора-два месяца СВО, а значит, и дестабилизировать внутриполитическую ситуацию в стране, создать условия для «смены режима» и последующего расчленения страны как формы «окончательного решения» Русского вопроса. Не удалось и нанести России «поражения на поле боя» летом и осенью прошлого года, притом что мы действовали явно малыми силами, но смогли перейти к эффективной обороне, переведя ее в своего рода долгосрочный, устойчивый и чуть ли не индустриальный формат.

Обменивая пространство на время

Существенное значение имел выигрыш во времени, обеспеченный взятием Мариуполя и Северодонецка, а теперь и Артемовска. Создается впечатление, что это последнее обстоятельство послужит решающим фактором всей стратегической ситуации на Украине: на российской стороне оказывается, как не раз в истории наших отношений с Западом, время, обмененное на пространство, - главный ресурс обеспечения стратегического успеха, причем вполне в русле более глубокой, теперь, можно сказать, культурно-цивилизационной традиции, когда Запад сплошь и рядом подменяет время пространством. Это, видимо, признается и в западных столицах, где делают ставку на навязывание нам переговорного урегулирования до конца года, начиная с прекращения огня. С.Чарап из RAND Corporation напоминает, что на переговоры о перемирии в войне в Корее ушло два года, причем они велись без прекращения огня1.

Очевидно, что нам хотят навязать замораживание украинского кризиса как средство сдерживания России - без комплексного и окончательного урегулирования, прямой аналог Тайваня в отношении Китая. Хотя и этот вариант сейчас под вопросом. На первое место у администрации Байдена, похоже, выходит затягивание конфликта до президентских выборов 2024 года с его «передачей» (пресловутое kicking the can down the road) следующей администрации - излюбленная тактика последних десятилетий, если взять войны в Ираке и Афганистане. В данном случае присутствует и видимая переоценка ситуации, имея в виду понимание нашей решимости настаивать на полном и окончательном урегулировании и не допустить замороженного конфликта, несущего угрозу российской идентичности и истории.

Преступные методы ведения войны со стороны Киева, включая мобилизацию, отсылают к опыту Парагвая в его войне с могущественными соседями в XIX веке, когда упрямство политиков обошлось в жизни 90% взрослого мужского населения страны. Сейчас речь идет о выбивании мобрезерва, который западные наблюдатели оценивают в 2 млн человек. На этом основании делается вывод (в том числе в Брюсселе), что СВО продлится еще полтора года, в любом случае до ноябрьских выборов 2024 года в США.

Очевидно, что зомбирование украинского населения, уверовавшего в своем большинстве в фантазии о «победе на поле боя» над Россией и собственное расовое превосходство (в доказательство последнего приводится примитивная сельская культура (при всем уважении к ней - украинские мотивы занимают достойное место в учебниках для музыкальных школ) и плоды глухого провинциального сознания с совершенно дикой мифологией, не требующей доказательств в силу своей абсурдности, - вот уж простота хуже воровства!), было бы невозможно в такой степени без веры во всемогущество Америки, которая может творить чудеса. Карнавализация украинской и западной политики, причем на крови, оборачивается не только цирком с «контрнаступом», но и банализацией происходящего, когда интерес внешних наблюдателей концентрируется на том, чье оружие и чья тактика возьмут верх на Украине.

Следует заметить, что вопрос о нынешней украинской мифологии не так уж прост, если обратиться к «Воображаемым сообществам» Б.Андерсона, который изложил механику искусственного создания национальной идентичности2. О возможной украинизации на Украине и ее последствиях провидчески писал Н.С.Трубецкой в своей статье «К украинской проблеме»3. Так, он показал, что «началом создания общерусской культуры послепетровского периода послужила духовная украинизация Великороссии» (имея в виду прежде всего Никоновскую реформу и исправление церковных книг по киевским образцам). То есть для нас и украинцев в равной мере общими являются и Гоголь, и Пушкин (памятники которому разрушают) как проявления «верхнего этажа» этой единой культуры. И если тогда «украинская культура как бы переехала из захудалого уездного города в столицу», то любая новая украинизация, отрицающая эту общерусскую культуру, что и происходит сейчас на Украине, будет неизбежно чревата провинциализацией.

Он писал: «Успешно конкурировать с общерусской культурой в удовлетворении высших духовных запросов новая украинская культура будет не в состоянии». Кто и как это будет делать: «Такие люди и будут, главным образом, оптировать против общерусской культуры и за вполне самостоятельную украинскую культуру. Они сделаются главными адептами и руководителями этой новой культуры и наложат на нее свою печать - печать мелкого провинциального тщеславия, торжествующей посредственности, трафаретности, мракобесия и, сверх того, духа постоянной подозрительности, вечного страха перед конкуренцией… Придется еще внушать всему населению Украины острую и пламенную ненависть ко всему русскому и постоянно поддерживать эту ненависть всеми средствами школы, печати, литературы, искусства, хотя бы ценой лжи, клеветы, отказа от собственного исторического прошлого и попрания собственных национальных святынь… Она [эта украинская культура] окажется не самоцелью, а лишь орудием политики, и притом плохой, злобно-шовинистической».

Сюжет о переформатировании православных русинов в украинцев в Галиции в составе Австро-Венгрии в канун Первой мировой и их геноциде в ходе войны дорисовывает картину истоков и смысла нынешней русофобии на Украине4.

Тогда Трубецкой не мог судить о нацизме, который - опять же, не без признаков карнавализации - и должен был послужить образцом для такой украинизации: как при нацистах пытались исключить немецкую культуру из общеевропейской и мировой, с изъятием и сжиганием книг. Лишнее свидетельство тому, что Запад на Украине и посредством Украины возвращает Европу в межвоенный период с его агрессивным национализмом и войной. Поэтому есть все основания судить о веймаризации Запада и об Украине как части этого процесса. Тогда Минск-2 - это своего рода советско-германский пакт о ненападении 1939 года, только на этот раз между Москвой и коллективным Западом плюс несостоявшаяся европеизация Украины. Вряд ли случайно, что дважды «независимая» Украина была под оккупацией Германии - по Брестскому миру и в Великую Отечественную войну. Как говорил автору британский историк Доминик Ливен, формально независимая Украина возможна только как протекторат Германии (теперь - коллективного Запада или просто США). Особенностями нынешней веймаризации являются также крен в сторону наднациональности и трансгуманизм.

В то же время можно судить о проблесках осознания того, что Москва пойдет на переговорное разрешение украинского кризиса в наших отношениях с Западом только на условиях предоставления нам надежных гарантий безопасности на всем западном направлении, будь то в части собственно статуса территории Украины в ее новых, по-настоящему постсоветских границах или применительно к архитектуре евробезопасности, натоцентричность которой и послужила главной причиной нынешнего обострения. В отношении последнего предупреждал Джордж Кеннан, который еще в середине 1990-х сказал, что решение о расширении НАТО стало «наиболее роковой ошибкой американской политики за все время после окончания холодной войны».

Другими словами, речь может идти только о комплексном и окончательном урегулировании кризиса, имеющего все признаки третьей мировой, разыгранной на ограниченном пространстве Украины, но с обеспечением Киеву со стороны НАТО стратегической глубины, сопоставимой с нашей собственной, и с угрозой ядерной эскалации. Последнюю не надо путать с перспективой полномасштабного ядерного конфликта между Россией и США, который не отвечал бы интересам обеих стран, не говоря уже о том, что он был бы верхом стратегического абсурда для Вашингтона, поскольку в стороне оставался бы второй объект политики «двойного сдерживания», а именно Китай, оказавшийся бы в таком случае в положении «третьего радующегося». Де Голль в свое время верно оценил ситуацию европейских партнеров США по «ядерному альянсу», переиначив лозунг американской Войны за независимость: «Уничтожение без представительства».

Пока же в Вашингтоне на поверхности борются две точки зрения, нашедшие отражение на страницах журнала «Foreign Affairs». Альтернативную позиции С.Чарапа точку зрения высказывает бывший главный редактор журнала Г.Роуз5. Он явно исходит из того, что Россия не пойдет на промежуточное урегулирование на американских условиях, и предлагает «додавливать» нас в надежде на успех, который, он убежден, будет способствовать сдерживанию Китая в Тайваньском проливе. То есть нет нужды выбирать между Украиной и Тайванем.

Можно предположить, что именно это обеспечивает позитивное прикрытие линии Вашингтона на затягивание конфликта, поскольку Байдену важно до предстоящих выборов не «дать слабину» и делать вид, что «все идет по плану»: «морковка» для Киева - F-16, которые не будут поставлены в этом году; если не сработает нынешний «контрнаступ», будет готовиться другой; подтянут наемников из западных ЧВК (так, в Ираке их было 120 тысяч - столько же, сколько американских военных). Оба апеллируют к «корейскому варианту», правда, не поминают, что тогда Пекин ввел в Корею, по самым консервативным подсчетам, 800 тыс. добровольцев. Где столько найдут сейчас, если украинский мобрезерв выбит наполовину? Будут возвращать домой выехавших в Европу украинских мужчин призывного возраста? Нельзя исключать, что «вне НАТО» на Украину направятся польские «добровольцы». Тогда надо понимать, какой географический рубеж они будут удерживать и каков будет статус Варшавы, а через нее и НАТО в этом конфликте.

Вильнюсский саммит НАТО в июле упростил - до цинизма - ситуацию, которую уже не скрыть от населения Украины: путь в альянс лежит через победу над Россией на поле боя. Киеву было заявлено, что только тогда его пригласят в НАТО, а пока ему предоставлено Западом все, что нужно для победы. Никакого «братства по оружию», на которое рассчитывала украинская пропаганда.

Эскалация и ее логика

В Корее генерал Макартур предлагал применить ядерное оружие против Китая. Тогда американцы воевали под флагом ООН и не рискнули расширить таким образом географию конфликта, а значит, односторонне истолковать мандат ООН. В октябре 1956 года в связи с Суэцким кризисом Москва только пригрозила отправкой «добровольцев», но реализовывать эту угрозу не пришлось, так как Вашингтон оказался на одной стороне с Москвой: он решил проучить старые колониальные державы и выступил против их «империализма».

Под вопросом у американских аналитиков сейчас другое: когда Россия, уступившая Вашингтону инициативу в области эскалации конфликта, вознамерится вернуть Западу накопившийся эскалационный долг? Промедление с нашей стороны якобы поощряет дальнейшую эскалацию с американской. Дело вовсе не в Украине, а в безопасности России со стороны Запада, которая пока не может быть обеспечена на договорной основе в силу нулевого доверия сторон. Выбор Москвы в пользу одностороннего решения проблемы своей безопасности означал бы стратегию геополитического «выжженного пространства» в Европе НАТО/ЕС (в дополнение к экономическому, обеспечиваемому санкционным бумерангом и линией Вашингтона на свою реиндустриализацию за европейский счет) и, более того, претензию на равный с США геополитический статус. Западные элиты сознают риски такого развития событий и все же продолжают эскалацию, дабы не «потерять лицо». Насколько позволяет судить статья У.Аркина в «Newsweek»6, Вашингтон теряет контроль над Киевом, который намеренно провоцирует прямой конфликт НАТО с Россией, чтобы не допустить своего поражения на поле боя.

Если верить тому, что НАТО имеет планы на случай «большой войны» в Европе, то тем более встает вопрос о том, как избежать навязывания нам, да и всей Европе многолетней войны на истощение. Опыт подсказывает, что мы должны «играть белыми», чтобы сохранить свое преимущество в затяжном конфликте на Украине, другими словами, ковать пока горячо, благо именно сейчас Запад не готов к войне в Европе, а США - к войне с равным по военной мощи и технологическому оснащению противником. Через несколько лет ситуация может измениться и нас втянут в гонку вооружений как стандартную стратегию западных элит по преодолению очередного системного кризиса своего общества.

Сейчас уже ясно, что Киев не будет просить мира напрямую, а будет полагаться на посредничество западных столиц. Но Запад, по общему признанию, уже давно является стороной в конфликте и потому не может быть посредником, о чем внятно заявляют в Москве. Запад, со своей стороны, не доверяет дружественным России странам и потому будет рассматривать инициативы Пекина, Бразилиа и Африки как неприемлемые для себя.

Тогда остается третий путь - «утопить» вопрос украинского урегулирования в проведении европейской мирной конференции (не «всемирной» без участия Москвы, о чем заявляют в Киеве), которая так и не была проведена после окончания холодной войны, хотя ни СССР, ни Россия не считали себя побежденной стороной. Сейчас можно вернуться к вопросу о комплексном мирном урегулировании в Европе, благо последствия его отсутствия налицо, да и война, как ее ни называй, а все же имеет место быть. Значит, и мир должен быть всеобщим и безопасность - неделимой. Это было бы лучше, чем дожидаться завершения СВО, тем более что и тогда все равно придется договариваться всей Европой, включая, как минимум, военно-политическую нейтрализацию оставшейся Украины и ее окончательную десоветизацию, если иметь в виду то обстоятельство, что ее границы - пожалуй, главное наследие советской эпохи. Даже в США уже звучат призывы к «всеобъемлющему постукраинскому урегулированию» в Европе.

Какая война?

Конечно, встает вопрос о том, какая война. В Москве ей дали характеристику - «комбинированная», или «гибридная война нового типа». Ясно, что это война по доверенности или через подставных лиц, каковым вызвалась быть Украина при нынешнем режиме - ее победа или поражение будет «от имени НАТО». Она также кабинетная, разыгрываемая в пространстве между основными игроками (хотя частично идет на российской территории), и в то же время является гражданской, отложенной во времени после распада СССР, и имеет все признаки тотальной, если брать ее экономическую составляющую и демонизацию российской стороны (такое трудно было представить себе в XVIII в., когда все игроки руководствовались «старой дипломатией», она же классическая, так как итоги надо было закреплять с участием противной стороны в лице, как правило, монарха), а также переход Киева к террористической тактике.

Вариант «ни мира, ни войны» Троцкого (сейчас это называется «замораживанием») не прошел тогда и тем более невозможен сейчас. Будет нелишним отметить, что изобретенные (под Косово) западные концепции «безопасности личности» (human security) и «ответственности по защите»/R2P идеально определяют СВО. Другое дело, что двойные стандарты Запада теперь побуждают его вновь «полюбить» государственный суверенитет и территориальную целостность.

Правда, в наше время постмодерна сильно искушение выиграть войну в информационном пространстве, то есть «без драки попасть в большие забияки»: ведь получилось же это с «победой в холодной войне»! Но и эта эпоха подходит к завершению: Москва доказывает, что надо воевать на деле, а не на словах, и тут сказывается ключевой просчет Вашингтона, который «замутил» украинский кризис, не будучи готов к реальному военному столкновению с Россией. Ведь еще в 1983 году в своих «Фатальных стратегиях»7 Жан Бодрийяр предупреждал о возможности воссоздания путем деэскалации «человеческого пространства войны», когда «вооружение вновь обретет свою потребительную стоимость» (теперь это пространство может быстро закрыться в связи с ее дегуманизацией с опорой на искусственный интеллект).

Это не мешает тому, что ставки в исходе этого конфликта неожиданно приобрели экзистенциальный характер не только для России, но и для Запада, а точнее, для западной гегемонии в мировых делах. Именно к этому апеллируют те, кто выступает за войну до победного конца, отказываясь понимать, что это «работает» на ее решительный исход, отвечающий интересам России. Важно и то, что наше противоборство заканчивается так же, как началось в первой половине XIII века, - практически прямым противостоянием объединенного Запада против исторической России. Надо полагать, в этом логика самой истории и воля Провидения, с которыми спорить не приходится. И нельзя забывать, что конфликт на Украине - это битва нарративов, в том числе исторических.

Поражение в таком конфликте равноценно поражению в мировой войне, после чего требуется смена прежнего миропорядка на новый, который учитывал бы изменившийся баланс сил - его не закамуфлировать на фоне военного поражения, каков бы ни был его формат (скажем, все можно свалить на «негодный» украинский материал, оказавшийся ненадежным; Киев же будет говорить о том, что не хватило западного оружия и что Запад должен был воевать на стороне Украины, раз ВСУ «защищали» его коллективные интересы).

Но это также значит, что США могут заочно проиграть Китаю уже на Украине (июльские визиты в Пекин Г.Киссинджера и Дж.Керри могут указывать на осознание администрацией Байдена именно такой возможности, как, впрочем, служить свидетельством успеха китайской тактики воздействия на Вашингтон разрывом стратегического диалога). То есть стремясь избежать «войны на два фронта» посредством форсажа на Украине, американцы и их союзники оказались в аккурат именно в этой роковой (в том числе по опыту Германии) позиции. Вопрос, надо ли нам снимать Америку с этого «крючка», который позволяет Пекину выиграть время и подготовиться к противостоянию с США в Тайваньском проливе, включая наращивание своих сил стратегического сдерживания до уровня, определенного продленным администрацией Байдена ДСНВ-3 (тогда настанет время для трехсторонних переговоров?). И не будет ли надежной гарантией нашего успеха слом воли американских элит к конфронтации?

В американских экспертных кругах полагают, что после 2030 года политика сдерживания Китая, как минимум, потеряет свою убедительность - собственно, отсюда и попытка ускоренного вывода России из игры посредством навязывания нам противостояния на Украине. Исход же украинского кризиса к этому только добавит. Проиграв на Украине, будет трудно произвести впечатление на Пекин. Тогда уже понадобится между ними не надуманное, а реальное посредничество Москвы. Недавнее напоминание председателя ОКНШ Марка Милли о существовании «трех современных сверхдержав» трудно расценить иначе, как критику украинской авантюры администрации Байдена и призыв к проведению «треугольной дипломатии» Киссинджера, которая оправдала себя в холодную войну и может послужить разумной альтернативой «двойному сдерживанию» как исключительно запросной, не по карману, стратегии.

Пределы эскалации: третья мировая?

Судя по публикациям американских экспертов, там вызревает опасение того, что на Украине Москва своей сдержанностью, отказом от ведения тотальной войны и инициативы по части эскалационного доминирования завлекает Вашингтон в некий геополитический «котел», чреватый тем, что, дойдя до предела в своей эскалации, администрация Байдена окажется перед перспективой либо признать свое поражение (отсюда и сроки продолжения СВО?), либо рискнуть прямым вооруженным противостоянием с Россией (в том числе опосредованно - через НАТО, что впервые в истории послужит стресс-тестом для статьи 5 Вашингтонского договора, заформулированной намеренно расплывчато и двусмысленно). Исходят из того, что «завязывание» этого котла/мешка Москвой может вылиться в «ответ по накопительной» на западную эскалацию, в частности применение ядерного оружия против американских союзников в Европе, что поставит Америку перед «невозможным обменом» Берлина или Варшавы на Нью-Йорк или Чикаго и запустит процесс разрушения НАТО.

Другими словами, налицо цугцванг, когда любой эскалационный ход Вашингтона, включая поставку заведомо неэффективных, но способных нести ядерное оружие F-16, только приближает нежелательный для него исход, но действовать иначе там не могут. В отличие от многих экспертов те, кто поднимает эту тему, помнят, что дело не в Украине, а в обеспечении безопасности России на западном направлении на согласованных условиях, чего так и не удалось добиться за последние 30 лет.

Наверное, поэтому на смену отыгравшей теме «избежания войны на два фронта» (тут мы столкнулись с комбинацией двух блицкригов, если судить по их геополитическим последствиям, - плана Шлиффена и операции «Барбаросса») в американских политологических дебатах приходит другая - «как избежать третьей мировой». В своем недавнем юбилейном интервью журналу «Экономист» (за 21 мая) Г.Киссинджер выражает озабоченность по поводу того, что США и Китай могут не ужиться на нашей планете, и призывает Вашингтон, по существу, не судить о намерениях Пекина по себе. С этим трудно не согласиться. В части украинского кризиса он признает ошибочной идею предоставления Киеву членства в НАТО, полагая, что это создало проблемы не только с Кремлем, но и со значительной частью общественного мнения России.

Действительно, исторический Запад форсировал столкновение с исторической Россией. По странной логике Киссинджер теперь видит решение как раз в членстве Киева в альянсе как средстве контролировать его поведение и не допустить развязывания третьей мировой. В порядке размена нам предлагается «сближение как средство создания стабильной границы на востоке [НАТО]». Можно по-разному относиться к идеям Киссинджера, но жребий брошен, Россия выстояла и нам реально навязывают посредничество. Это опасно, поскольку призвано лишить нас стратегической инициативы в условиях, когда Запад оказался в провале и импровизирует по ходу развития событий, к которым оказался не готов. Именно Киев, намеревавшийся нанести нам поражение и прервавший переговоры, должен захотеть снова на них пойти: так было и с нацистской Германией, преступления которой сделали ее недоговороспособной.

Компромиссный вариант - указанная европейская мирная конференция, в которой Вашингтон мог бы не участвовать, дабы не разделять бремя поражения, и делать вид, что он находится «над событиями», а не является их участником. Этот вариант тем более назрел, что такого урегулирования Европа не знала со времени Венского конгресса, определившего нейтралитет Швейцарии, который сохраняется до сих пор. Другой вариант - нейтралитет Австрии по Госдоговору 1955 года. Поскольку оккупация странами НАТО части Украины вроде как пока исключена в силу понятных причин, то проблема также может быть разрешена на мирной конференции.

На этом фоне логично задаться вопросом: кто выиграет гонку на адаптивность своей стратегии? Пока ее выигрываем мы. Но вопрос не столь прост. Эту гонку надо выигрывать на каждом этапе развития ситуации. Нас не должен успокаивать тот тяжелый, дорого стоивший стране исторический опыт, что в ответ на банальную стратегию Запада, как это было с Наполеоном и Гитлером, мы отвечали фатальной стратегией, укорененной в нашей судьбе и исторической миссии в этом мире. Для этого нужна воля всей страны, и она есть.

К этому вопросу, пожалуй, впервые подступает новая Концепция внешней политики, утвержденная президентом 31 марта: она определяет Россию как «самобытное государство-цивилизацию», которое «выполняет исторически сложившуюся уникальную миссию по поддержанию глобального баланса сил», что наиболее ярко проявилось в годы биполярной конфронтации. Сейчас речь не идет о такой биполярности или проблемах, связанных с внутризападной биполярностью, которые были разрешены, опять же, при решающей роли Москвы: Германия и Япония стали оккупированными державами с ограниченным суверенитетом (в свете этого на чем могут быть основаны претензии Киева на полный, без оккупации, суверенитет? чем они лучше немцев и японцев, которые, кстати, предпочитают не помнить, какая страна подвергла их атомной бомбардировке в порядке политического жеста - дабы «направить послание Сталину»?).

Геополитическая революция: крах нормативности

В попытках удержать свою гегемонию, превратившуюся в способ существования, Запад противостоит Мировому большинству, к которому относят себя Москва и Пекин, оказавшиеся в неменьшей мере объектами неоколониальной эксплуатации, чем бывшие колониальные страны и зависимые территории: со всех взимается рента за поставляемые Западом «международные общественные блага» в форме контролируемых им валютно-финансовой и торгово-экономической систем. Именно нынешний кризис вскрыл обширное использование Западом такой, мягко говоря, «взаимозависимости» в качестве оружия.

Россия не может поддерживать подобный баланс сил. Мир находится в переходном состоянии геополитической революции, которую форсировал Запад на Украине. Мы наблюдаем ее эндшпиль, который, как правило, развивается в режиме ускорения, поскольку ни у кого нет ресурсов его притормозить и удержать хрупкий переломный баланс. Гегемония Запада обречена в силу его органичной неспособности, и прежде всего американских элит, помыслить над кооптированием в свою систему координат Москвы и Пекина (что Бжезинский пытался предложить, когда писал о необходимости вовлечения России и Турции как двух евразийских государств в целях создания «большого и более жизнеспособного Запада»)8.

Россия, конечно же, будет играть на стороне Большинства, способствуя переходу к многополярности, которая будет носить культурно-цивилизационный характер и вырастать из сильных региональных кластеров (конец не только прежней геополитики, но и глобальной политики вообще, как мы ее знали, включая ООН?), и преодолевая по ходу антагонизмы векового идейного гнета западной общественно-политической мысли (капитализм - социализм, демократия - авторитаризм и др.). В высшей степени плодотворной является мысль Александра Дугина о том, что многополярность - это «сухопутный постмодерн», постмодернистский по своей сути проект, который противостоит «однополярному моменту» и утверждает подход к миру на основе «геометрии природы»9.

Если западный Римленд призван охватить евразийский Хартленд с юго-востока, то Большое евразийское партнерство с опорой на ШОС решает проблему Хартленда раз и навсегда (к ней подбирались Берлин и Токио во Вторую мировую и китайская политика Киссинджера в холодную), а трансконтинентальный БРИКС завершает «охват» Запада с запада, юга и востока. В этих условиях Западу предстоит нормализоваться как еще одному региону мира (Евро-Атлантика), а США - как еще одной ведущей державе. Германия и Япония, если захотят, смогут найти место в своих регионах (регионализируются).

Вопрос роли доллара - «кощеева игла» западной гегемонии. И надо полагать, что его разрешение будет ключевой результирующей всего происходящего в мире. Это тем более важно для России, которая потеряла свой твердый рубль в результате Первой мировой и революции 1917 года. Мы восстановили свою роль ведущего игрока на мировых рынках энергоносителей и зерна (а теперь и удобрений), пришло время для валютной самодостаточности, отсутствие которой обрекало Советский Союз, несмотря на его послевоенный экономический и технологический прорыв. Нынешний передел в мировой экономике потеряет для нас смысл без решения этой проблемы, имеющей по-настоящему геополитическое и цивилизационное измерение. Казалось бы, что и речь-то идет об элементарной монетаризации наших же собственных ресурсов, без которых невозможно мировое развитие, включая решение проблемы глобальной продовольственной безопасности. В нынешней же системе мы если и распоряжаемся ими, то лишь частично. Контуры возвращения к поливалютной системе образца кануна Первой мировой закладываются в планах БРИКС.

Биополитические шатания западных элит

Утопии оказались гораздо более
осуществимыми, чем казалось раньше.
И теперь стоит другой мучительный вопрос,
как избежать их окончательного осуществления.
Николай Бердяев «Новое средневековье» (1924 г.)

Эти слова Бердяева в качестве эпиграфа для своей антиутопии «О новый дивный мир» (1932 г.) взял О.Хаксли, озабоченный, как и мы сейчас, тем, в каком мире будем жить. Иэн Бреммер считает, что в числе других вариантов он может быть «поствестфальским», «технополярным»10, где устанавливать правила будут ведущие IT-компании, а не государства. Они же возьмут на себя поставку соответствующих «международных общественных благ». Вроде как это отражает императив глобализации, который вводит ограничения и на политику сдерживания Китая. В отличие от Австралии Европа не должна выбирать между экономикой и военной политикой - они-де могут ужиться при таком наднациональном порядке. Многое будет зависеть от развития искусственного интеллекта.

Такая перспектива вводит тему присущих западным элитам геополитических шатаний/искушений. Апофеозом был нацизм, возрождаемый на Украине, но речь шла об общих для политической культуры Запада идеях в духе недопущения перенаселения - мальтузианство, евгеника, а теперь еще и трансгендерство и откровенный трансгуманизм. Надо полагать, неслучайно вице-президент К.Харрис недавно оговорилась (по Фрейду?), заявив о необходимости уменьшения населения (ее аппарат объяснил, что она перепутала слова «население»/population и «загрязнение»/pollution).

Наряду с «мягкими» методами остаются «цифра», включая «цифровой концлагерь», если свободы распоряжаться деньгами будет лишена большая часть населения (хотели без доллара - так, денег не будет вообще!), и пандемии типа ковида с их уже обкатанным чрезвычайным положением. В последнем случае лидеры IT-бизнеса, такие как Билл Гейтс, предрекают следующую пандемию - вирус Марбург, аналогичный лихорадке Эбола, со смертностью в 88% (американские блогеры, следящие за темой, отмечают готовность американских властей к ее появлению, включая вакцины, хотя только два ограниченных случая ее вспышки были отфиксированы в Африке (бедная Африка!) - в Танзании и Экваториальной Гвинее - в начале этого года, причем ее декларируемая высокая инфекционность не подтверждается; в списке ВОЗ наиболее актуальных угроз Марбург стоит на третьем месте)11. «Цифра» как новый «хлеб насущный» побьет и карту природных ресурсов?

Словом, все основные категории биополитики налицо, включая «концлагерь» и ЧП. И даже Америка с ее белым коренным большинством для ставших за 40 лет глобализации космополитичными элит становится балластом, от которого можно при случае избавиться. Уж слишком много накопилось проблем, включая долговую, которые могут поставить под вопрос контроль элит над ситуацией. Не лишены оснований и подозрения в том, что банковский сектор Америки будет проводником ультралиберальной повестки дня Демпартии: денег будет мало, а ФРС будет политизирована - соответственно, банки будут блюстителями новой корпоративной культуры12.

По крайней мере, недавно британский банк «Coutts» закрыл счет основателя Партии независимости Соединенного Королевства Н.Фараджа, который 20 лет агитировал за выход Великобритании из ЕС, на том основании, что его заявления не соответствуют ценностям банка. Поэтому в ход идут заимствования из антиутопий и их адаптация к новой реальности. В этой связи, а речь об апофеозе «человекобожества» (Достоевский), не значит ли, что России в сотрудничестве с Большинством надо отстаивать человеческое будущее человечества перед лицом угрозы трансгуманизма западных элит?

Но прежде должна быть сыграна нынешняя геополитическая партия, и Запад уступать в ней не намерен, затягивая конфронтацию в стремлении выиграть время и перевести ее в контролируемое им русло. Американцы даже предлагают ЕС использовать восстановление Украины как ресурс собственного развития на замороженные российские средства - как если бы эти доллары и евро могли что-то изменить в негативной экономической динамике европейских стран, ускоренной санкционным бумерангом. Это вряд ли решит проблему - ведь сначала надо определить статус такой Украины. Ясно одно: эндшпиль западной гегемонии будет носить беспрецедентно комплексный характер и «все будет брошено на карту». Но тогда, можно предположить, на стороне незападного Большинства будет и большинство населения западных стран - укорененное в своих странах и приверженное традиционным ценностям, включая родительские права. От них тоже будет зависеть, пройдет или нет ультралиберальная мировая революция западных элит: как и в Германии 1930-х годов, они будут ее первой жертвой.

Время утраченное - время обретенное?

Как же так: я убил несколько лет жизни,
я хотел умереть только из-за того,
что всей душой любил женщину,
которая мне не нравилась, женщину не в моем вкусе!
Марсель Пруст «По направлению к Свану»

Можно посочувствовать герою Пруста. Нечто аналогичное случилось и с Россией. Правда, ее фасцинация (по Бодрийяру) Западом/Европой продолжалась как минимум 300 лет. Слава Богу, что мы все-таки опомнились и решили вернуться к себе оттуда, где, как писал еще Достоевский, остались «дорогие нам камни и покойники». Там сами от них отказываются в рамках «культуры отмены», заодно «отменяя» нашу культуру, впитавшую в себя все лучшее из европейской и мировой и поднявшую их на небывалую высоту.

Нам также предстоит понять, что Запад исчерпал свой ресурс служить источником нашего развития: «Нет там ничего!» Разрушаться вместе с ним? Спасибо! Мы уже 40 лет находимся в состоянии трансформации. Теперь очередь западного мира. Опыт той же Японии, а теперь и Евросоюза показывает, что союзнические отношения не мешают американцам устранять конкурентов из числа близких им стран, использовать их как ресурс собственного развития.

Зачем нам это? У нас иная миссия в этом мире. Никакой эмансипации от неоколониальной зависимости в мире без нас не произойдет, как не удастся и предотвратить вооруженное противостояние между Вашингтоном и Пекином, если американцам не хватит их фиаско на полях Украины. Эту миссию мы выполняли в своей истории, которая так и не подыскала нам замену. Требуется высокая степень цивилизационной совместимости, которую пока явила миру только Россия. Европа могла бы играть такую роль, если бы не ударилась в ультралиберальное унификаторство, исходя из ложной веры в универсальность своих ценностей. Для России не стоит вопрос о самоизоляции от всего остального мира, где всем будет в разной мере плохо на нынешнем крутом переломе истории. Изоляционизм органичен для американского самосознания - это то, что они могут себе позволить и тем только обяжут всех остальных.

Нашу судьбу «всечеловечности» и «всемирной отзывчивости» предсказал Достоевский своим «фантастическим реализмом» - вполне возможно, в образе Алеши Карамазова в миру. Роман не дописан, но легко догадаться, что автор имел в виду. Таковы герои «Баллады о солдате», «Судьбы человека» и «Заставы Ильича». Не удивляет то, что советское общество исчерпало ресурс саморазвития, когда политическое руководство отказалось от общественного диалога, вспомнив о войне лишь два десятилетия спустя, когда люди, прошедшие через войну, уже не могли на этом основании апеллировать к праву определять судьбы страны.

Сейчас должно быть иначе, и отъезд из страны лиц, которых в западных столицах назначили «лидерами общественного мнения», только содействует внутренней преобразовательной миссии СВО. Любая такая трансформация требует времени и не может быть безболезненной. Ее нельзя прерывать, раз она запущена. Главная победа - «одна на всех» - будет внутри российского общества. Только тогда мы сможем обрести утраченное время, а с ним и собственную страну. Кто-то скажет, что мы «потеряли Запад», но мы приобрели весь незападный мир, при этом не потеряв душу, а заново обретя, обновив ее.

Для Запада, в котором, по пророчеству Шпенглера, «первобытные состояния проникают в высокоцивилизованный образ жизни», мы по праву «не от мира сего»: они переварили христианство, а мы его сохранили. И даже если упрощать задачу, сводя ее к сохранению того, что еще осталось от традиционного общества, на котором поставит крест нынешняя ультралиберальная революция Америки, то и это уже немало, в том числе как объединяющее начало в наших отношениях с Мировым большинством. Мы на стороне человеческой свободы, чему свидетельства дают и настроения в самих западных странах, равно как и брекзит и презрение к брюссельской бюрократии: любая передача полномочий наднациональным органам сокращает пространство свободы, напрямую связанное с суверенитетом.

Что тогда? Анна Каренина против Эммы Бовари, инфернальная Настасья Филипповна с ее сознанием собственной греховности против маркизы де Мертей и Манон Леско, умершей на территории современной Америки? На нашей стороне еще Татьяна Ларина, Лиза Калитина и Соня Мармеладова, которым по глубине некого противопоставить с той стороны, разве что г-жу де Турвель, шевалье де Грие и Дон Кихота. А ведь еще есть одна и другая Катерина Ивановна. И что говорить о Лизе Хохлаковой из «Братьев Карамазовых»!

В недавнем номере журнала «Harper’s» Б.Шварц и К.Лейн пишут о «ложных уроках» Карибского кризиса, в котором Москва действовала вполне законно, а США пошли на ничем (кроме внутриполитических соображений элит) не оправданную эскалацию, поставив мир на грань термоядерной катастрофы13. В случае с украинским кризисом Вашингтон действует аналогичным образом, но не реагируя, а инициируя конфронтацию. Надежда на то, что цивилизационную сдержанность и приверженность умеренной политике, проповедуемой Киссинджером, вновь проявит Москва. Но так ли уж у нас нет выбора? В конце концов где-то должны остановиться американцы. Они же, по свидетельству лиц, наблюдавших их на ряде многосторонних мероприятий высокого уровня, выказывают все признаки «отчаяния» и «хватаются за соломинку». Ближайшие месяцы покажут, какие выводы для себя сделает Вашингтон из своего отчаянного положения, точкой отсчета которого вполне можно считать переход СВО в формат затяжного конфликта весной прошлого года.

Это с той стороны. С нашей стороны, как показали события 24 июня, Москва сделала еще один шаг в направлении признания конфликта с Западом войной Отечественной, то есть народной. Выступая в этот день, Президент В.В.Путин подчеркнул, что «мы боремся за наш суверенитет и независимость, за право быть и оставаться Россией». Ранее, на параде 9 мая, он заявил, что «битвы, решающие для судеб нашей Родины, всегда становились отечественными, народными и священными». Развитие крайне важное, поскольку Западу придется иметь дело не только с российским руководством, но и всем народом. В войну 1812 года Александр I обещал семье, двору и генералам, что не вступит в переговоры с Наполеоном, пока французские войска находятся на российской территории. Именно такая ситуация складывается и сейчас, 200 лет спустя, что должны понимать в западных столицах. Но понимают ли?

 

 

1Charap S. An Unwinnable War // Foreign Affairs. June 5, 2023.

2Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М.: Кучково поле, 2016.

3Трубецкой Н.С. К украинской проблеме // Евразийский современник. Кн. V. Париж, 1927. С. 165-184.

4См.: Ивашкин М. Украинофильство и русофобия в Австро-Венгрии в конце XIX - начале XX в. // Большая Евразия: развитие, безопасность, сотрудничество // ukros.ru

5Rose G. Ukraine’s Winnable War // Foreign Affairs. June 13, 2023.

6Arkin W.M. Exclusive: The CIA’s Blind Spot about the Ukraine War // Newsweek. July 5, 2023.

7Бодрийяр Ж. Фатальные стратегии. М.: РИПОЛ Классик, 2018. С. 17.

8Brzezinski Zb. Strategic Vision. New York: Basic Books, 2012.

9Дугин А.Г. Геополитика. М.: Академический проект, 2015. С. 520-524.

10Bremmer I. The Next Global Superpower Isn’t Who You Think // Foreign Policy. June 17, 2023.

11Whitney M. Marburg - Genocide or Nothingburger? June 5, 2023 // www. unz.com

12Smith B. ESG Dystopia: Why Corporations Are Doubling Down on Woke Even as They Lose Billions. June 9, 2023 // alt-market.us

13Schwarz B., Layne Ch. Why Are We in Ukraine? // Harper’s Magazine. June 2023 Issue.