Глобальная технологическая революция коренным образом изменила коммуникативные возможности человека. С 2005 года начался переход от Web1.0 к Web2.0, от статического контента к динамичному (доступному не только для чтения, но и для редактирования). Основной площадкой взаимодействия интернет-пользователей становятся социальные сети.

Феномен социальных сетей

Одна из первых задач социальных сетей заключается в их использовании в качестве площадок для получения информации и обмена. Их особенность состоит в том, что они имеют двойное назначение. С одной стороны, они являются катализатором развития общества и межличностной коммуникации, а также играют роль инструмента укрепления влияния. С другой стороны, они нередко используются как инструмент информационного противодействия, что приводит к изменению баланса сил на международной арене и подрывает международную стабильность. Исследование социальных сетей через призму угроз национальной и международной безопасности позволяет выявить ключевые направления совершенствования политики России по нейтрализации этих угроз, а также определить перспективы укрепления международного сотрудничества в данной области.

Еще в 1954 году Дж.Барнс в качестве объекта исследования выбрал социальные сети и охарактеризовал их как «социальное поле, в рамках которого люди являются друзьями или просто знакомы друг с другом»1. М.С.Денофф и П.А.Пилконис в 1987 году дали следующее определение социальных сетей: «Набор межличностных отношений, связывающий людей»2. Особенность современного понимания социальных сетей состоит в том, что основой коммуникации является виртуальная передача информации с помощью специальных платформ, или, как их назвали Д.М.Бойд и Н.Б.Элисон, «сайтов социальных сетей»3. Эти сайты представляют собой веб-сервисы, которые служат для построения «общественных или полуобщественных профилей в пределах ограничений, наложенных системой, составления списка пользователей, с которыми они могут общаться, делиться информацией, просматривать и связывать их список контактов с другими, созданными пользователями внутри системы»4.

Таким образом, в современном мире социальная сеть - это виртуальная платформа для коммуникации. При этом важно отметить, что особую популярность социальные сети приобрели в эпоху глобализации, для которой характерны быстрая передача информации и размывание национальных границ в информационном пространстве. Такой огромный массив информации позволяет индивиду получить необходимые сведения в минимально короткий срок. Однако нескончаемый поток информации способствует хаосу в цифровой среде и негативно сказывается на эволюции человека. В условиях, когда приоритет отдается скорости появления новых сведений, а не их качеству, упрощается подача информации. Вместо глубокого, многоаспектного анализа пользователь социальных сетей получает доступ к коротким, броским и зачастую таргетированным сводкам. Это приводит к однобокости восприятия информации и формированию клиповости сознания5.

Наиболее уязвимой на пространстве социальных сетей является молодежь. Неустойчивое сознание и несформированное мировоззрение делают эту категорию незащищенной в информационном хаосе. В силу того, что молодые люди большую часть времени проводят в социальных сетях, а в качестве основных источников информации используют блоги и различные интернет-ресурсы, именно информационная среда формирует определенные модели поведения подрастающего поколения. Отношение интернет-пользователя к реальности деформируется. Виртуальная коммуникация вытесняет традиционные методы взаимодействия, что в конечном итоге приводит к подмене ценностей.

На смену семьи и реальным друзьям приходит виртуальный собеседник. Именно поэтому социализация подростка происходит в основном под влиянием социальных сетей (общения в них, чтения соответствующих страниц и блогов), а роль традиционных институтов, таких как семья и школа, сводится к минимуму.

От средства коммуникации к инструменту манипулирования

В условиях растущей цифровой зависимости, которая никуда не исчезает по мере взросления индивида, человек моментально становится марионеткой в руках манипуляторов. Появляется реальная угроза разрушения общества, его устоев и ценностных императивов в процессе активизации информационного управления массами. В сознание человека закладываются определенные «ментальные закладки», стереотипы. Цифровые технологии позволяют повысить реалистичность таких установок. В частности, применение дипфейков делает любую информацию максимально приближенной к реальности.

Использование методов стереотипизации общественного сознания доказало свою чрезвычайную эффективность. В случае, когда манипулятору удается укоренить определенный социальный стереотип и подтолкнуть группы людей к восприятию сквозь его призму определенного общественного явления, последующая апелляция к их здравому смыслу и призывы отбросить искусственные «фильтры», возведенные для интерпретации реальной действительности, остаются практически безрезультатными.

С 2014 года развивается новый веб. Web3, в отличие от Web1 и Web2, децентрализован. В создаваемом Интернете любой человек может стать участником Сети и зарабатывать деньги за счет предоставления данных. Обостряется проблема безопасности персональных данных (ПД).

Ввиду сложностей национального контроля и недостатка международного мониторинга контента социальных сетей возрастают риски появления запрещенной информации. Например, через социальные сети «Dаrknet» или страницы-однодневки в обычных социальных сетях распространяются объявления о продаже нелегальной продукции (торговля наркотиками, оружием, людьми и т. д.). Все чаще социальные сети используются террористами и экстремистами для привлечения граждан в свои ряды.

«Мягкая сила» как один из ключевых элементов цифровой дипломатии опирается на социальные сети, которые, по словам О.В.Лебедевой, представляют «мощный инструмент для общения с целевой аудиторией»6. С одной стороны, они расширяют возможности горизонтального общения власти и граждан, с другой стороны, их недобросовестное использование приводит к беспрецедентному масштабу сетевых и информационных войн.

Социальные сети, наравне с традиционными медиа, используются для освещения международных событий, причем они нередко становятся инструментом информационного противоборства. Так, по причине активного использования разными странами СМИ, Интернета и соцсетей для формирования необходимых точек зрения невозможно было составить полноценное представление ни о реальном ходе сирийского конфликта, ни об истинном отношении к нему самих сирийцев, ни о достоверности фактов, таких как применение химического оружия.

Таким образом, в цифровую эпоху Большие данные и аналитика влияют на пользователей социальных сетей, которые, по мнению Н.А.Цветковой, являются главными потребителями «синтетической информации», заложниками «эхо-камер, пузырей фильтров и фрагментированной политики»7. Воздействие оказывается и на традиционных акторов системы международных отношений - на государства. С помощью социальных сетей и интернет-платформ формируется их имидж на международной арене.

С учетом вышеизложенного можем выделить несколько групп рисков и угроз в области информационной безопасности социальных сетей:

- объективные риски и угрозы социальных сетей: цифровая зависимость, информационный хаос, упрощенная подача информации, стереотипность;

- угрозы, связанные с использованием социальных сетей злоумышленниками: уязвимость персональных данных, кибершпионаж, распространение запрещенного контента, воздействие на сознание индивида;

- угрозы, обусловленные использованием социальных сетей в качестве политического инструмента: манипулирование общественным сознанием, дезинформация, пропаганда, черный пиар, вмешательство во внутренние дела государств с применением информационно-коммуникационных технологий.

Обеспечение информационной безопасности

Деятельность по противодействию этим угрозам выстраивается параллельно на национальном и международном уровнях, причем выбор уровня зависит от группы рисков и угроз.

Одним из направлений обеспечения информационной безопасности становится защита персональных данных. В России основным элементом защиты персональных данных является Федеральный закон «О персональных данных» №152-ФЗ от 27 июля 2006 года и серия нормативно-правовых актов, принятых с целью содействия реализации данного закона. Согласно закону №152-ФЗ персональными данными считается любая информация, относящаяся к определенному или определяемому на основе такой информации физическому лицу, субъекту персональных данных. В законе подчеркивается, что персональные данные могут быть использованы только в заявленных целях, а уголовная ответственность за их защиту возлагается на оператора по обработке персональных данных. Использование в иных целях (например, для проведения маркетинговых исследований или статистического анализа) допускается только при анонимизации персональных данных.

На территории РФ действуют жесткие требования к локализации персональных данных. В соответствии с Федеральным законом «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части уточнения порядка обработки персональных данных в информационно-телекоммуникационных сетях» №242-ФЗ, все компании, работающие в стране, должны «записывать, систематизировать, накапливать, хранить, изменять, обновлять и извлекать ПД граждан России, использующих российские серверы» (ст. 2)8.

На международном уровне данный вопрос регулируется Конвенцией Совета Европы от 1981 года №108 о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных и дополнительным протоколом к ней от 2018 года №2239. Страны - подписанты конвенции представляют как Европейский регион (47 государств - членов Совета Европы), так и другие регионы мира. Российская Федерация подписала документ в 2001 году и ратифицировала его в 2013-м, а в 2018 году присоединилась к дополнительному протоколу.

Затягивание ратификации конвенции российской стороной было обусловлено тем, что РФ увязала свое участие с выполнением ряда оговорок. В частности, речь шла о нераспространении конвенции на персональные данные, которые обрабатываются физическими лицами исключительно для личных и семейных нужд или имеют отношение к государственной тайне в порядке, установленном национальным законодательством. Помимо этого, ратифицируя конвенцию, Россия зарезервировала за собой право на ввод ограничений доступа к персональным данным в целях обеспечения национальной безопасности и поддержания общественного порядка.

Основная цель Конвенции Совета Европы №108 состоит в защите физических лиц от посягательств на их права и основные свободы при обработке персональных данных. В соответствии со статьей 6 данного документа, запрет на автоматизированную обработку распространяется на специальные категории данных при условии отсутствия соответствующих гарантий в рамках национального законодательства. К таковым категориям относится информация о расовой принадлежности, политических взглядах, религиозных или других убеждениях, а также персональные данные, касающиеся здоровья или половой жизни.

Глобальная цифровизация общества и бурное развитие ИКТ привели к появлению новых технологий сбора ПД, включая систему мониторинга. Это выявило необходимость модификации конвенции с учетом новых рисков и угроз безопасности ПД. В 2018 году был подписан дополнительный протокол к конвенции №108. Новый нормативно-правовой акт ужесточил требования в отношении соразмерности, минимизации данных и правомерности их обработки, ввел обязательство по декларированию утечки данных и повысил подотчетность операторов данных.

Противоречия при согласовании протокола к конвенции №108 развернулись вокруг вопроса о трансграничной передаче данных. С особой позицией выступил Европейский союз, стремившийся закрепить за собой монополию на отказ государствам, не входящим в состав интеграционного объединения, передавать данные через национальные границы. При выдвижении подобного требования ЕС ссылался на нормы внутреннего законодательства Союза, а именно на Общий регламент о защите данных (GDPR) от 2016 года. В итоге компромисса удалось достичь благодаря принятию предложенной Россией формулы, которая заключалась в праве государств - не членов ЕС вводить запрет на передачу данных при наличии риска безопасности персональных данных.

Конвенция Совета Европы представляет собой региональный инструмент защиты персональных данных. Россия последовательно отстаивает необходимость выработки под эгидой ООН единых, универсальных, юридически обязательных международно-правовых механизмов, регламентирующих порядок защиты персональных данных и препятствующих их незаконному распространению, а также несанкционированному доступу к ним10.

Ряд проблем в сфере защиты персональных данных обусловлен нежеланием крупных частных корпораций следовать требованиям национальных компетентных органов по защите, сбору и обработке персональных данных. Вместе с тем интернет-гиганты могут играть существенную роль в предотвращении несанкционированного доступа к персональным данным. Вследствие этого возрастает актуальность подключения к переговорному процессу IT-гигантов для того, чтобы разрабатываемые правила, не вступая в противоречие с позициями государств, отвечали интересам крупных корпораций. С учетом этого в мандат новой Рабочей группы открытого состава (РГОС) было включено положение, предполагающее возможность подключения к диалогу и согласованию решений представителей частного сектора и НПО в рамках специализированных групп.

При формировании национального сетевого контура внимание отводится не только технологической составляющей (развитию инфраструктуры), но и контенту, в том числе в социальных сетях. Позитивный контент, который бы отражал ключевые ценностные императивы, освещал аспекты истории и культуры Российской Федерации, служит своеобразным «защитным барьером» для сознания российских граждан, повышает их устойчивость перед лицом деструктивного информационного воздействия.

Распространение подобного контента способствовало бы укреплению имиджа России на международной арене. Имидж по своей сути является необходимым инструментом воздействия на каждого отдельного реципиента целевой аудитории для достижения индуктором нужного результата, в том числе для стимулирования у аудитории желаемого поведения.

Активную роль в этом процессе играют частные компании. 1 сентября 2021 года девять крупных российских компаний («Mail.ru Group», «Яндекс», «Лаборатория Касперского», «Национальная Медиа Группа», «Газпром-медиа холдинг», «Мегафон», «Ростелеком», «МТС», «Вымпелком») приняли Хартию «Цифровая этика детства» («Добровольные обязательства») и учредили Альянс по защите детей в цифровой среде под председательством президента по корпоративным отношениям «Яндекса» Антона Шингарева. Идея создания альянса впервые была озвучена в мае 2021 года в ходе 25-го Российского интернет-форума. Разработанные участниками данного объединения «Добровольные обязательства» включают целый комплекс мер, в том числе самостоятельное выявление и ограничение доступа детей к контенту, способному причинить вред их развитию и здоровью, удаление противоправного контента, формирование «созидательного» контента.

Помимо этого, важная роль отводится научно-академическому сообществу. Образовательные и просветительские программы, реализуемые в России, призваны укрепить нравственную составляющую общества. Особый акцент при этом делается на эффективной работе с источниками (альтернативными социальными сетями и блогами) для развития критического мышления у обучающихся.

Осуществляется перманентный контроль содержания социальных сетей с целью недопущения распространения информации, способствующей разжиганию социальной, межэтнической, межнациональной, межконфессиональной и межрасовой розни. Крайне важно пресекать появление контента террористического или экстремистского характера, направленного на вербовку человека и его привлечение к участию в нелегальных формированиях. Целесообразно уделять внимание блокировке информации, касающейся нелегальной торговли (оружием, наркотиками, людьми и т. д.).

О том, что проблема контента террористического и экстремистского характера сохраняет актуальность в глобальной повестке дня, свидетельствует открытость к сотрудничеству на этом направлении ряда стран. Так, в мае 2019 года новозеландский премьер-министр Джасинда Ардерн выступила с «Крайстчерчским призывом» по искоренению террористического и насильственного экстремистского контента в Интернете11. Призыв стал реакцией на террористическую атаку в Новой Зеландии, совершенную двумя месяцами ранее, которая в течение 17 минут в режиме реального времени транслировалась в «Facebook». Эта атака послужила доказательством того, что Интернет используется террористами как платформа для пропаганды. Была выдвинута инициатива о необходимости взятия государствами и цифровыми гигантами на себя полномочий по упразднению террористического и экстремистского онлайн-контента.

В то же время международное сотрудничество в указанной сфере нельзя назвать эффективным. К «Крайстчерчскому призыву» не присоединились ведущие цифровые державы - США, Китай и Россия. США объяснили свой отказ тем, что главный принцип деятельности государств в киберпространстве - обеспечение свободы слова. Нейтрализация террористического контента, в соответствии с американским видением, должна осуществляться посредством распространения контента, благоприятного для Белого дома, а не блокировки сведений, которые пользователь при желании и так может получить из закрытых или нелегальных источников. Вместе с тем ряд ведущих американских компаний («Facebook», «Google», «Youtube», «Twitter», «Amazon», «Microsoft», а также «Quant» и «Daily Motion») подписались под данной инициативой.

Москва и Пекин официально не прокомментировали причины своего сдержанного отношения к «Крайстчерчскому призыву». При этом следует подчеркнуть, что крупные российские соцсети - «ВКонтакте» и «Одноклассники» - в целом придерживаются политики, близкой к той, что прописана в документе12. Это говорит о том, что, несмотря на отсутствие на текущий момент соглашения о борьбе с опасным контентом в Интернете, у всех государств мирового сообщества существует понимание необходимости проведения этой борьбы, пусть и различными методами.

Так, в российском проекте резолюции ГА ООН «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» от 5 декабря 2018 года содержится положение об укреплении сотрудничества в борьбе с применением ИКТ в преступных и террористических целях13. Такое сотрудничество должно осуществляться на основе соблюдения принципа государственного суверенитета в информационном пространстве. Иными словами, каждое государство имеет «право управления национальным сегментом сети Интернет»14.

Наибольшие разногласия возникают при попытке укрепления международного сотрудничества, направленного на недопущение использования социальных сетей в качестве «политического оружия». Это связано прежде всего с агрессивной позицией США по отношению к «ревизионистским, авторитарным» государствам - России и Китаю15. Так, в выпущенном в октябре 2020 года Приложении по иррегулярной войне к Стратегии национальной обороны США фиксируется, что «подготовка к серьезной битве с Россией и Китаем важна для дальнейшего сдерживания и поддержания мира»16.

Следует отметить, что взаимные обвинения в использовании информационно-коммуникационных технологий в противоправных целях контрпродуктивны для укрепления стабильности в цифровой среде. Непрекращающаяся критика в адрес России со стороны западных государств является не более, чем поиском информационных поводов, которые влекут за собой риск эскалации прямого конфликта или создают угрозу дискредитации имиджа России на международной арене. На деле обвинения оказываются бездоказательными.

Таким образом, для повышения эффективности обеспечения интернет-безопасности Российская Федерация продолжает уделять внимание совершенствованию политики по противодействию информационным рискам и угрозам на национальном уровне, в том числе в рамках государственно-частного партнерства.

В то же время следует учитывать, что вызовы в цифровом пространстве носят трансграничный характер, поэтому сепаратный ответ на них просто невозможен. В этой связи наша задача - убедить партнеров в необходимости деполитизации сотрудничества в ИКТ-среде и переходе к полноценному диалогу по проблемам информационной безопасности, включая безопасность социальных сетей.

Повысить безопасность социальных сетей позволит выработка юридически обязательных норм ответственного поведения под эгидой ООН в рамках Рабочей группы открытого состава, которая является площадкой инклюзивного сотрудничества мирового сообщества. «Кодекс поведения», ориентированный в первую очередь на государства, снизит вероятность провокации конфликта при помощи создания информационных поводов, осуществления пропаганды, черного пиара, кампаний по дезинформации.

 

 

1Бритвин Н.И. Социальные сети как прообраз общественного устройства // Власть. 2008. №1. С. 46.

2Bourdieu P. The forms of capital // Handbook of theory and research for the sociology of education / Ed. by J.G.Richardson. N.Y.: Greenwood, 1986.

3Boyd D.M., Ellison N.B. Social Network Sites: Definition, History, and Scholarship // Journal of Computer-Mediated Communication. 2007. Vol. 13. Iss. 1. P. 210-230 // URL: http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/j.1083-6101.2007.00393.x/full

4Ibid.

5Алборова М.Б. Человек в условиях киберНЕстабильности // Специальный выпуск журнала «Международная жизнь». Международная конференция «Киберстабильность: подходы, перспективы, вызовы». Москва, 16-17 декабря 2019. С. 131.

6Лебедева О.В. Роль социальных сетей в дипломатической практике России // Международная жизнь. 2021. №3. С. 21.

7Цветкова Н.А., Сытник А.Н., Гришанина Т.А. Цифровая дипломатия и digital international relations: вызовы и новые возможности // Вестник Санкт-Петербургского университета. Международные отношения. 2022. Т. 15. Вып. 2. С. 175.

8http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_165838/b004fed0b70d0f223e4a81f8ad6cd92af90a7e3b/

9Конвенция Совета Европы от 1981 г. №108 о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных // URL: https://www.coe.int/ru/web/conventions/full-list?module=treaty-detail&treatynum=108

10Чернухин Э. Защита персональных данных как один из элементов обеспечения МИБ // Международная жизнь. 2022. №1 // URL: https://interaffairs.ru/jauthor/material/2605

11Christchurch Call // URL: https://www.christchurchcall.com/supporters.html

12Россия и США проигнорировали киберпризыв. 17.05.2019 // URL: https://www.kommersant.ru/doc/3969602

13Резолюция «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». Принята Генеральной Ассамблеей ООН 5 декабря
2018 г. A/73/PV.45 // URL: https://undocs.org/ru/A/RES/73/27

14Концепция конвенции ООН (Концепция безопасного функционирования и развития сети Интернет) // URL: https://digital.gov.ru/ru/events/36739/

15National Security Strategy 2017. Утверждена Президентом США в декабре 2017 г. // URL: http://nssarchive.us/wp-content/uploads/2017/12/2017.pdf

16Irregular Warfare Annex to the National Defense Strategy. 02.10.2020. DoD News // URL: https://www.defense.gov/Explore/News/Article/Article/2369648/irregular-warfare-annex-to-national-defense-strategy-made-public/

 

Источники и литература

  1. Концепция конвенции ООН (Концепция безопасного функционирования и развития сети Интернет) // URL: https://digital.gov.ru/ru/events/36739/
  2. Резолюция «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». Принята Генеральной Ассамблеей ООН 5 декабря 2018 г. A/73/PV.45 // URL: https://undocs.org/ru/A/RES/73/27
  3. Christchurch Call // URL: https://www.christchurchcall.com/supporters.html
  4. Irregular Warfare Annex to the National Defense Strategy. 02.10.2020. DoD News // URL: https://www.defense.gov/Explore/News/Article/Article/2369648/irregular-warfare-annex-to-national-defense-strategy-made-public/
  5. National Security Strategy 2017. Утверждена Президентом США в декабре 2017 г. // URL: http://nssarchive.us/wp-content/uploads/2017/12/2017.pdf
  6. Open-ended working group on developments in the field of information and telecommunications in the context of international security. Final Substantive Report. 10.03.2021 // URL: https://front.un-arm.org/wp-content/uploads/2021/03/Final-report-A-AC.290-2021-CRP.2.pdf
  7. Report of the Group of Governmental Experts on Advancing Responsible State Behaviour in Cyberspace in the Context of International Security. 28.05.2021 // URL: https://front.un-arm.org/wp-content/uploads/2021/06/final-report-2019-2021-gge-1-advance-copy.pdf
  8. Алборова М.Б. Человек в условиях киберНЕстабильности // Специальный выпуск журнала «Международная жизнь». Международная конференция «Киберстабильность: подходы, перспективы, вызовы». Москва, 16-17 декабря 2019. С. 129-133.
  9. Бритвин Н.И. Социальные сети как прообраз общественного устройства // Власть. 2008. №1. С. 45-49.
  10. Лебедева О.В. Роль социальных сетей в дипломатической практике России // Международная жизнь. №3. 2021. С. 20-27.
  11. Цветкова Н.А., Сытник А.Н., Гришанина Т.А. Цифровая дипломатия и digital international relations: вызовы и новые возможности // Вестник Санкт-Петербургского университета. Международные отношения. 2022. Т. 15. Вып. 2. С. 174-196.
  12. Госсекретарь США: «Россия - главный разрушитель глобального Интернета». 20.10.2020 // URL: https://d-russia.ru/gossekretar-ssha-rossija-glavnyj-razrushitel-globalnogo-interneta.html
  13. «Не более чем циничная и дешевая пропаганда» // Коммерсантъ. 20.10.2020 // URL: https://www.kommersant.ru/doc/4539391#id1963636
  14. Россия и США проигнорировали киберпризыв. 17.05.2019 // URL: https://www.kommersant.ru/doc/3969602
  15. Bourdieu P. The forms of capital // Handbook of theory and research for the sociology of education / Ed. by J.G.Richardson. N.Y.: Greenwood, 1986.
  16. Boyd D.M., Ellison N.B. Social Network Sites: Definition, History, and Scholarship // Journal of Computer-Mediated Communication. 2007. Vol. 13. Iss. 1. P. 210-230 // URL: http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/j.1083-6101.2007.00393.x/full