ENGLISHСамое первое, самое главное и самое важное в смысле
последствий решение, которое должен принять
государственный деятель и командир, это определить
тип войны, в которую он погружается; здесь нельзя
ошибиться, равно как и нельзя пытаться превратить
войну во что-то противное ее природе.
Карл фон Клаузевиц
Вышло, что мое вхождение в арабистику совпало с обострением обстановки на Ближнем Востоке, а потом с очередной арабо-израильской войной 1973 года, что в определенной степени повлияло на мой интерес к данной теме. Ближний Восток оказался тем уникальным регионом мира, где войны и конфликты не прекращались вплоть до настоящего момента и велись практически беспрерывно. И дело не только в противоречивости политического, экономического и этноконфессионального состава данного региона, неравномерности развития государств, но и разноплановости воздействия внешних игроков на проистекающие процессы. В этой связи ближневосточные государства стали крупнейшими потребителями вооружений в мире, а, как известно, вооруженность и поддержание мира не состоят в прямой зависимости, а зачастую - в обратной.
Усугубляло ситуацию и наличие разделенных границами конфессий, этнических групп и племен. Этнические или племенные вкрапления в соседние государства давали и дают соседям повод влиять на них или использовать в своих интересах, что опять же повышало угрозу возникновения конфликта. Другой особенностью региона являлось отсутствие четких и охраняемых границ в пределах пустынной или полупустынной местности, что позволяло свободно передвигаться через границы караванам верблюдов или механизированным колоннам, на джипах и иной передвижной технике.
Войны и конфликты на Ближнем Востоке имели самые разные свойства, масштабы и измерения. Помимо арабо-израильских войн, сопровождавшихся периодическими обострениями обстановки, это еще и войны гражданские, например в Ливане (1975-1990 гг.) с вмешательством в конфликт Сирии и израильским вторжением 1982 года, пограничный конфликт в 1977 году между Египтом и Ливией, ирано-иракская война 1980-1988 годов, вторжение Ирака в Кувейт и выдворение его оттуда посредством организованной США и их союзниками операции «Щит пустыни» в период 1990-1991 годов, вторжение США и их союзников в Ирак в 2003 году с последующей оккупацией Ирака, периодические вторжения Турции в Сирию и Ирак, гражданская война в Сирии с 2011 года, война западной коалиции по свержению режима М.Каддафи в Ливии в 2011 году и развертывание гражданской войны по всей территории Ливии в последующие годы, война России и США против самообразовавшегося и запрещенного в России и США «Исламского государства» в период 2015-2019 годов, война саудовской коалиции в Йемене с 2015 года, это и более отдаленные, но имеющие прямое отношение к арабскому миру война в Западной Сахаре 1975-1991 годов, гражданские войны в Судане 1991-2005 годов, внутренние войны в Сомали.
Во всем этом особое место занимает непосредственно примыкающий к Ближнему Востоку и являющийся частью так называемого Большого Ближнего Востока Афганистан, переживший два вторжения - советское 1979-1989 годов и американское 2001-2019 годов, - в промежутках между которыми страну раздирала гражданская война. Помимо обозначенных, специалисты могут накопать немало и иных конфликтных ситуаций. И во всех перечисленных пертурбациях внешнее воздействие в большей или меньшей степени имело место.
Мой опыт сначала как военного специалиста, потом как научного эксперта, занимавшегося проблемами войны и мира в данном регионе, позволяет сделать некие выводы и обобщения, касающиеся принятия решений, хода военных действий и полученных результатов. Оставляя за скобками цифровые, технические, хронологические и иные подробности развития конфликтов и войн, что уже находило свое отражение в научных монографиях и исследованиях как прошлых лет, так и недавних1, остановлюсь лишь на наиболее важных концептуальных моментах перечисленных выше войн.
В ближневосточных войнах значимую роль играют стратегические просчеты, или мискалькуляции. Они связаны не только с недооценкой силы и мощи противника, его морального духа, но и переоценкой собственных сил и потенциала. И уж тем более трудно догадаться, как поведут себя в данной ситуации ближайшие соседи, вне зависимости от того, какие отношения с ними связывали ранее и какие договоренности имели место, не говоря уже о внерегиональных влиятельных игроках - США, России, Китае, Западной Европе.
В каждую мискалькуляцию закладываются свои базовые ошибки или погрешности. Ошибка советского военно-политического руководства по принятию решения относительно Афганистана заключалась в двух плоскостях. Что касается военной составляющей, то в ВС СССР преобладали генералы, мыслящие категориями Великой Отечественной войны, в то время как Советскому Союзу предложили совсем иной характер боевых действий со стороны иррегулярной армии. Советское руководство в угоду своим умопостроениям проигнорировало мнение собственного разведывательного сообщества, во всяком случае той его части, которая считала военное вторжение бесперспективным. В политическом плане ошибкой стало навязывание Афганистану с его тысячелетними традициями советских схем хозяйствования. Наконец, и партийные руководители, и военные сначала не допускали, а затем открещивались от мысли, что против советских войск может вестись партизанская война.
Одной из самых хрестоматийных мискалькуляций считается решение иракского лидера С.Хусейна начать войну с Ираном, которую он, используя постреволюционную слабость своего соседа, в том числе в управлении и обеспечении его вооруженных сил, изначально планировал как ограниченную временными и территориальными рамками. Подстегивал его и тот факт, что Иран после исламской революции пребывал в сложном экономическом и международно-политическом положении, был буквально на ножах с США, что отрезало его армию от материально-технической поддержки (вооружение имелось в основном американское). Учитывали в Багдаде и то обстоятельство, что иранское клерикальное руководство всполошило своей революцией как окружающие консервативные страны Ближнего Востока, в частности Саудовскую Аравию, Египет, западные страны, так и Советский Союз.
Просчет С.Хусейна состоял в том, что он проигнорировал или недоучел еще и фактор численности населения (в Иране оно в три раза больше, нежели в Ираке), его лояльности власти, религиозную и моральную мотивированность иранцев и, следовательно, их способность противостоять агрессору. В итоге, обладая бόльшим техническим преимуществом и военным потенциалом, Ирак с трудом завершил войну не с победой, а с нулевым для себя вариантом.
Однако, допустив одну мискалькуляцию, иракский лидер в 1990 году тут же впал в другую ошибку, неправильно истолковав смысл его поддержки со стороны самых разных государств, включая США и западный блок, а также нефтяные страны Залива. Он решил, что за его «заслуги» ему дозволят поглотить маленькое соседнее нефтяное княжество - Кувейт, тем более изрядно помогавшее ему в недавней войне. Не позволили. Напротив, возникло мощное противодействие иракскому вторжению. В августе 1990 года Совет Безопасности ООН единодушно принял резолюцию №660, призывающую к немедленному выводу иракских войск из Кувейта. Ирак обвинили в предполагаемом вторжении в Саудовскую Аравию. Даже далекий и сотрудничавший с ним Китай прекратил все военные поставки в Ирак. А далее возникла международная коалиция во главе с США, выдворившая в результате операции под названием «Щит пустыни» иракцев из Кувейта. Ирак заставили выплатить Кувейту компенсацию в размере 50 млрд долларов. И эта его агрессия стала предтечей последующего захвата Ирака Соединенными Штатами в 2003 году.
В деятельности США также наблюдалось немало мискалькуляций. В чем-то они наступили на советские грабли, повторив неудачный советский опыт в Афганистане, когда организовали массированное вторжение в эту страну в 2001 году. Считалось, что если Афганистан не принял советский опыт развития, то американский ему будет ближе. Однако народу Афганистана, как выяснилось, ближе только собственный, и ничей другой. Исходя из этой концепции в Вашингтоне полагали, что если и возникнет сопротивление силам их коалиции, то оно будет локальным, а оно оказалось в конечном итоге едва ли не всеобщим. Не оправдался расчет и на оружие: современное американское вооружение было бессильным против мотивированных отрядов талибов. 20 лет военных действий США в Афганистане привели к неоправданным жертвам своих военных и огромным денежным расходам с отрицательным результатом.
Примерно то же самое можно сказать и о войне саудовской коалиции в Йемене против партизанских и полупартизанских формирований йеменских хуситов, подозреваемых в сотрудничестве с Ираном, начиная с 2015 года. Вообще высокомерное и пренебрежительное отношение к любому противнику не только недопустимо, но может явиться тем алгоритмом, который будет положен в канву всех последующих неудач и стратегических провалов, равно как и игнорирование достоверных разведывательных данных о его потенциале и возможностях.
Вообще великие державы терпели поражения в войнах с малыми странами еще и потому, что для них такая война являлась лишь одной из проблем среди разных прочих, даже не всегда считалась самой приоритетной. Для населения же малой страны эта война на всем ее протяжении была абсолютной проблемой, и оно концентрировалось именно на ней.
Теперь о сроках военных кампаний. Ни одному завоевателю не хочется долгой и изнуряющей войны. Начиная ее, он рассчитывает завершить ее как можно скорее - делается ставка на блицкриг. Но блицкриг в основном не удается, а если удается, то его результаты становятся со временем все более сомнительными. Даже сравнительно быстрая оккупация Ирака в 2003 году Соединенными Штатами и их союзниками с течением времени начала обрастать массой ненужных, а подчас и неожиданных проблем для победителей.
В целом же от того, кто начинает войну первым, вне зависимости от того, превентивно он действует или злонамеренно, уже не зависят ни сроки, ни момент ее завершения. Даже если ему удается быстро занять территорию противника, рано или поздно он сталкивается с внутренним противодействием местного населения и бесперспективной для него партизанской войной. Условно говоря, в Афганистане местные талибы на своей родной земле всегда пересидят вторгшиеся на их территорию американские войска, даже вопреки изначальным и кажущимся безоговорочными победам со стороны вооруженных сил коалиции.
Исторический опыт это только подтверждал. Местные силы рано или поздно «возьмут свое» измором и упорством, так как это их земля и им с нее некуда идти, да и время начнет лить воду на их мельницу. Борьба с внутренним сопротивлением оказывается бесперспективной для любой вторгающейся стороны, насколько бы сильной она ни выглядела изначально, поскольку последующие проблемы вызовут эрозию и деградацию насажденных ею властно-управленческих структур, а ее местные ставленники, или квислинги, не станут ее надежной опорой как в силу их продажности, так и презрения со стороны местного населения. В большинстве оккупаций армии вторжения были вынуждены уходить, не добившись никаких позитивных для себя результатов.
Превосходство в вооружении, его мощности, численности и классе определенно может играть какую-то роль большей частью на начальных этапах военных действий, пока оно неожиданно для противника или пока противоположная сторона не раскусила тактику его применения. Однако впоследствии из-за усталости от войны это превосходство нивелируется волей противоположной воюющей стороны, ибо в конечном итоге все решает боевой дух и настрой на победу. Вот почему вооруженная самым современным и дорогостоящим оружием саудовская коалиция оказалась бессильной против босоногих йеменских партизан и мало мотивированной, потеряла инициативу и понесла серьезные потери в технике и живой силе. Более того, хуситы смогли нанести чувствительные ракетные удары по важным саудовским объектам и городам.
Натужная, достигнутая в многолетней борьбе победа двух самых мощных в военно-техническом отношении государств мира - Российской Федерации и Соединенных Штатов - над «Исламским государством» оставила немало вопросов в ее убедительности. Она вроде бы показала мощь оружия, приведшую к разрушению структуры ИГ, но, с другой стороны, не сокрушила его идеологию, не уменьшила число его адептов, которые большей частью переместились в другие государства региона, например в Ливию и страны Азии и Африки.
Проблема контроля занятых в ходе военных действий территорий решается более успешно, если на них располагаются войска, а когда они уходят, то картина быстро меняется. Вследствие того, что войска призваны выполнять свои специфические задачи на передовой, на поле боя, проблема частью решается путем создания администраций, эффективность которых часто бывает сомнительна, а их представители нацелены на коррупцию и выкачивание средств из карманов своих новых хозяев. Без военного присутствия такие территории становятся мало контрольными или неподконтрольными с возникновением угрозы «удара в спину». Иными словами, численность американских войск в Афганистане в 130 тыс. человек (на максимуме) никоим образом не позволяла контролировать территорию страны.
В случае принятия военного решения проблемы расчет обычно делался на лояльность и поддержку родственного этноса или конфессии на территории другого государства. На деле этот постулат часто не подтверждался. Этнос, на лояльность которого полагались, оказывался больше ассоциирован с тем государством, на территории которого он проживал, и отождествлял себя прежде всего именно с ним. Так, в войне с Ираном С.Хусейн рассчитывал если не на поддержку, то, по крайней мере, сочувствие арабоязычного населения провинции Хузестан, однако хузестанцы (иранские арабы) в большинстве своем стали на сторону Тегерана, тем более что их самозваный «освободитель» внес войну, страдания и разруху в их дотоле мирную жизнь. В той же войне расчет шиитского Ирана в своих контратаках на поддержку со стороны иракских шиитов, составлявших 55% населения Ирака, не оправдался. Иракские шииты сражались против иранцев в одних рядах с иракскими суннитами.
Без надежного и устойчивого материально-технического обеспечения (МТО) даже самая сильная армия обречена на прекращение боевых действий и последующее поражение. Армия не может действовать в условиях недостатка боеприпасов, боекомлектов, без продуктов питания, когда изнашивается и загрязняется обмундирование и снаряжение, отсутствуют места отдыха между баталиями, не достает элементарных удобств (туалетов и т. п.). Опираясь на историю, необходимо напомнить, что, когда завоеватель Ближнего Востока Александр Великий отправился в свой знаменитый поход покорять ойкумену, он поставил фактор материально-технического обеспечения своей фаланги во главу угла. Следом за ним огромным шлейфом тянулись разного рода караваны маркитантов, снабжавших армию провиантом, необходимыми вещами, обозы ремесленников, мастеров оружейного дела, готовых восстанавливать, ремонтировать оружие и средства защиты воинов, а также лиц, обеспечивавших наступающую армию отдыхом и разного рода увеселениями. По пути кто-то присоединялся к шествию, многие отсеивались, создавая новые города, самым известным из которых стала Александрия.
Фактор МТО особенно важен в любой войне, и наступающая сторона обязана тщательно продумывать поставку боеприпасов, провианта, одежды и обмундирования, организацию ремонтных мастерских. Без детально продуманной и работающей системы МТО войска обречены на свертывание военных действия, потерю инициативы, а впоследствии на бегство и поражение. Вот почему в начале 2000-х годов даже такая сильная и обладающая лучшими возможностями проецировать военную силу держава, как Соединенные Штаты, в ходе своей оккупации Афганистана запросили помощи у России в вопросах установления воздушного моста.
Специфика МТО наложила отпечаток на весь ход ирано-иракской войны. Практически с 1980 года Ираку помогали всем миром, даже такие сидящие в разных окопах государства, как СССР и США. Проблема МТО со стороны Ирана состояла в том, что иранские аятоллы своими жесткими заявлениями об экспорте своей революции напугали Америку, Западную Европу, арабские монархии, а также имевший большую прослойку мусульманского населения Советский Союз, дотоле выступавший за все революционные сдвиги. Страна оказалась в жестких тисках санкций.
Поддерживавшие Тегеран страны в лице Сирии или Ливии не могли предоставить весь необходимый спектр материально-технической помощи, не хватало как запчастей к технике и боеприпасов, так и производственных мощностей. Ирану оставалось воевать за счет превосходства в людской силе и фанатизма его воинов, а также создания кустарных мастерских. Что-то из техники удавалось ремонтировать, но не в размерах, позволяющих перейти к активным боевым действиям. Ирак снабжали деньгами, продовольствием, вооружением, Соединенные Штаты предоставляли ему разведывательную информацию по иранской армии. Хорошо, если удается наладить собственную систему МТО, а если нет, то это чревато попаданием в чью-то внешнюю зависимость.
Во второй половине XX века в биполярном мире обычно одна из великих держав в случае конфликта брала на себя решение проблем МТО своего союзника или клиента, однако с крахом этого мироустройства ситуация стала много сложнее. Тот, кто начинает войну, не может точно определить не только какие-либо сроки ее завершения, но и конечные результаты, поскольку в ходе своего развития боевые действия обрастают разного рода дополнительными обстоятельствами. К тому же любая завоевательная война по идее преследует цель собственного усиления - цель, которая вступает в резкое противоречие с интересами самых разных участников или акторов мировой политики.
Длительные войны обычно заканчиваются вследствие усталости воюющих сторон, осознания неспособности решить свои проблемы военной силой. Но на это осознание, на то, чтобы убедить общественное мнение в этом, как показала практика, уходили многие годы. Годы кровопролития, разрушения городов и гибели людей. Немало лет ушло на то, чтобы Иран и Ирак наконец осознали, что неспособны победить противника.
Огромную роль в подготовке военных операций и захвате чужих территорий играет мотивация. Организатор вторжения, как правило, старался максимально мотивировать как свое общество, так и армию не только пропагандистскими лозунгами, но и материальными стимулами (нарастить национальное богатство, личному составу предоставить в случае победы значительные бонусы). Войны обычно велись за лакомые кусочки, а не за участки безжизненной пустыни.
В основе западносахарских войн, например, лежали вопросы доступа к запасам фосфатов, частью это относилось и к мотивам военных действий в Судане, где предполагались нефтяные запасы. С.Хусейн, начиная военные действия против Ирана в 1980 году, стремился присоединить к Ираку земли вдоль реки Шатт-эль-Араб (после слияния Тигра и Евфрата) и богатую нефтью провинцию Ирана Хузестан. Вторгаясь в Кувейт, он нацеливался контролировать богатые кувейтские месторождения. В современной Ливии вооруженная борьба также идет за нефтяные вышки. Но мотивация может быстро испаряться, если развитие сюжета пойдет не по воле режиссера. Людям не нужны проблемные бонусы.
Коснемся территориальной ограниченности военной операции. Тот, кто выступает инициатором военного решения проблемы, в принципе планирует ограничить военные действия некой территорией. Но этот план является заблуждением, такого, как правило, не бывает, поскольку любое, даже самое ограниченное военное действие рассматривается противоположной стороной как начало полномасштабной войны. Эта противоположная сторона начинает поиск уязвимых мест агрессора совсем в других местах, если, конечно, она не находится в состоянии коллапса или децентрализации, и наносит удары там, где это ей сподручно. Ограничить военные действия компактной территорией в большинстве случаев не удается. В 1980 году Ирак хотел ограничить свой наступательный порыв провинцией Хузестан и районом, прилегающим к Шатт-эль-Араб, но Иран развернул военные действия по широкому фронту вдоль всей ирано-иракской границы. США не смогли территориально локализовать талибов в Афганистане. Расширение масштабов войны лимитируется только нежеланием дальнейшей ее эскалации.
Для Ближнего Востока также были характерны разовые военные операции на территории соседних государств, если они по тем или иным причинам не могут дать отпор вторженцам. Так, Турция за последние годы совершала самоуправные военные действия в сирийском и иракском Курдистанах, но при этом Анкара действовала с оглядкой и четко понимала внутреннюю слабость, кланово-племенную разобщенность и раздробленность Сирии и Ирака.
Когда крупное государство сталкивается в военном конфликте с меньшей по размеру и потенциалу страной, то изначально кажется вопиющее неравенство сил. Но на самом деле победа крупному государству оказывается отнюдь не гарантированной, а то и просто далекой и даже невозможной. Более крупная сторона не знает или недооценивает, какие силы могут стать на сторону противостоящей ей малой страны, поскольку никто не занимается усилением завоевателя.
Так, война СССР в Афганистане побудила множество стран оказывать самую разную - военную, материальную и разведывательно-диверсионную - помощь силам афганского сопротивления. Среди них не только США и НАТО, это самые разные по политической направленности страны, включая исламистский Иран, Пакистан, социалистический Китай, Египет, Саудовскую Аравию, страны Персидского залива и даже традиционно дружескую Советскому Союзу Индию. Выиграть такую войну представлялось чрезвычайно сложным, что и побудило СССР в конце концов начать вывод войск из Афганистана. Аналогичен пример с иракским вторжением в Кувейт, когда на сторону последнего стали ведущие военные державы мира.
Даже если помощь малой стране не так широка и значительна, это увеличивает шансы малой страны противостоять более крупной. И дело даже не в том, что представители малой страны воюют за свою землю и оказываются более мотивированными, нежели их противники. Они пользуются симпатиями разных групп населения в разных странах, равно как и симпатиями политических организаций. Конечно, в противоборстве с США афганским талибам напрямую не помогало множество государств мира, как это было в случае с СССР. Но значительное число жителей соседних стран, различных организаций сочувствовали им, укрывали их и негласно оказывали разного рода помощь и поддержку. Не исключено, что именно это обстоятельство затянуло период пребывания американских войск в Афганистане почти на 20 лет.
Йеменские хуситы также благодаря ручейкам внешней помощи и поддержки смогли несколько лет успешно противостоять войскам саудовской коалиции в составе десяти государств. Причем ни авиация, ни артиллерия, ни современные ракеты не обеспечили перелома в ходе боевых действий, и в результате эта война продолжалась вплоть до недавнего времени, после чего саудовцы стали ее сворачивать, осознав ее бесперспективность и высокую затратность.
В ходе военных действий государственная пропаганда обычно занималась существенным завышением потерь противника и, соответственно, приуменьшением своих потерь, вследствие чего доверять ей сомнительно. Цель подобных сводок - поддержать дух своих военных и гражданского населения - не более. Занимаясь с сентября 1980 года, то есть с начала иракской операции в Иране, сводками Главнокомандования ВС Ирака, через месяц я обнаружил, что, если верить этим сводкам, в вооруженных силах Ирана не должно было остаться ни одного боевого самолета и ни одного боевого танка. Тем не менее Иран как ни в чем ни бывало продолжал воевать против Ирака с использованием авиации и бронетехники.
Одна из проблем ближневосточных войн - это уйти с поднятой головой. Войны с иностранным вторжением затягиваются еще и по причине того, что вторгшаяся сторона не может закончить свои военные действия «поджав хвост» и поэтому она ищет или новую победу, или повод, чтобы все выглядело для нее не столь печально и чтобы можно было оправдаться перед собственным общественным мнением. Это бывает в ситуации, когда победа или нереальна, недостижима, или же она требует вложения новых, неподъемных для нее средств. Так, начав в 2003 году военную операцию в Ираке, США до сих пор не могут оттуда уйти по причине того, что они не знают, как это сделать, а их скоропалительный уход из Афганистана только обострил проблему ухода из Ирака. Точно так же саудовская коалиция в 2020-х годах перестала «заказывать музыку» в Йемене, а вопросы завершения конфликта перешли в компетенцию противоположной стороны.
Наконец, подводя итог этому исследованию, по результатам ближневосточных войн за последние полвека можно сделать несколько кратких выводов:
- объективно трудно назвать ту сторону, которая бы решила свои проблемы в приемлемом для нее варианте и удовлетворила свои интересы за счет использования военной силы;
- крупные государства в попытках навязать свою волю с течением времени терпели неудачи в войнах с малыми государствами. И уж тем более неудачными выглядят попытки меньших стран военной силой решить свои проблемы с большими странами, находящимися в состоянии внутренней и внешней прострации;
- войны ведутся в интересах правящей верхушки, тогда как тому, кто работает на земле, они не нужны;
- завоеватель приходит на территорию, занимает ее, но не приходит в души людей, ее населяющих;
- местные жители на своей земле всегда «пересидят» пришельцев;
- сила и мощь оружия больше сказываются на начальных этапах военных действий, но по мере их затягивания теряют свою актуальность. В противостоянии «оружие - сила духа» последняя берет верх. В войне дух людей в итоге становится важнее и главнее самых современных вооружений;
- с народом вопреки его интересам долго не повоюешь;
- на Ближнем Востоке в очередной раз назревает необходимость вернуться к коллективным мерам по поддержанию мира и безопасности.
1См., напр.: Конфликты и войны XXI века. Ближний Восток и Северная Африка. М.: Институт востоковедения РАН, 2015.
