В мире идет формирование многополярной системы, в которой главными действующими лицами являются США, Китай, Индия и Россия. Евросоюз не проявляет пока большой активности, а ряд стран Южной Америки - Венесуэла, Бразилия, Боливия, Аргентина, Уругвай - активно включаются в этот процесс. Россия может сыграть одну из ключевых ролей в становлении нового мироустройства. Для этого, однако, ей необходимо решить ряд внутренних проблем, в первую очередь связанных с демографической ситуацией в стране и ее модернизацией. На международной арене России следует укрепить отношения с Китаем и Индией, а также с Турцией и Японией. И прежде всего России следует прояснить свою позицию по Среднему и Ближнему Востоку.

Размышления по поводу текущего сценария

ЧТОБЫ ВКРАТЦЕ ОХАРАКТЕРИЗОВАТЬ развитие современного мира и глубже понять природу влияющих на него сил, предложим классификацию стран как игроков на поле международной политики. В системе современных международных отношений можно выделить по меньшей мере следующие страны: доминирующие, последующие подчиненные и подчиненные. К этим категориям следует добавить - в целях данного анализа - и группу, к которой относятся страны, в силу различных причин оставшиеся за пределами игры под названием «Мировая политика» и находящиеся в состоянии поиска собственной роли.

Доминирующие страны

К этой группе относятся страны, которые - ввиду геополитического статуса, самоидентификации в качестве играющих особую роль в мировом пространстве либо способных проецировать вовне свою военную и экономическую мощь - оказывают определяющее влияние на принятие решений в прочих странах и на их отношения между собой. Страны, относящиеся к этой группе, также напрямую влияют на ряд организаций глобального масштаба, таких как МВФ, Всемирный банк и ООН. К их числу, с учетом ряда нюансов, можно отнести США, Китай, Индию и Россию.

С точки зрения своей геополитической функции США в настоящее время являются центром и направляющей силой западной системы, образовавшейся в результате Второй мировой войны. Основной характеристикой политики США в их отношениях с остальным миром является экспансионизм, реализуемый с особой агрессивностью путем глобального размещения американских вооруженных сил. Империалистическая сущность США, в силу особой природы этой страны как морской державы, находит отражение в колониалистском подходе ко многим странам мира, которые в Вашингтоне безосновательно рассматривают как часть американского геополитического пространства*(*Западная система, как это декларируется с 1945 года по настоящее время, структурно состоит из двух основных геополитически раздельных частей - англо-американской и индо-латино-американской, к которой можно добавить и части Евразии. Последняя включает в себя Европу (евразийский полуостров, или евро-афро-азиатский изгиб) и Японию (евразийская островная дуга). Таким образом, Америку, Европу и Японию вернее рассматривать в рамках западной системы как сферы влияния заокеанской державы.) Три фактора способны в наибольшей степени привести к изменению роли США в мировой политике: структурный кризис экономики, основанной на принципах неолиберализма; империалистический элефантиаз; возникновение напряженности в отношениях США с Японией, Европой и рядом латиноамериканских стран.

Китай, Индия и Россия как страны-континенты стремятся реализовать собственные макрорегиональные функции в Евразии на основе общей геополитической ориентации, причем сделать это на высоком уровне организации. На ход исполнения этой миссии влияет ряд факторов, прежде всего: политика модернизации; внутренние противоречия, обусловленные социальной, культурной и этнической неоднородностью населения; демографические проблемы, требующие от каждой из этих стран нахождения адекватных диверсифицированных решений.

Политика модернизации в каждой их этих стран излишне увязана с западной, прежде всего американской экономической и финансовой проблематикой, в результате чего собственные инициативы евразийских стран часто оказываются исключенными из международной конкуренции. Таким образом, эти страны попадают под прессинг со стороны международной системы, ядром которой является триада ООН - МВФ - ВБ* (*ООН, МВФ и ВБ с точки зрения сравнения ведомой США западной системы и евразийских держав фактически исполняют от имени США функции геополитических представителей Вашингтона. ), и вовлекаются в систему на протяжении длительного периода истории, работающую как инструмент американской экономической экспансии. С другой стороны, недостаток внимания Москвы, Пекина и Дели к проблеме ограничения и разрешения внутренних конфликтов со стороны дает их главному антагонисту - США - возможность дискредитировать Россию, Китай и Индию и тем самым препятствовать структурированию Евразийского пространства. Наконец, следует отметить, что в долгосрочной перспективе нескоординированность демографической политики трех евразийских держав, в особенности России и Китая, может породить конфликты, которые станут препятствием на пути к созданию сбалансированной континенталистской системы.

Взаимоотношения между странами данного класса определяют правила игры в мировой политике.

С учетом того, что в мире насчитывается целых четыре страны-континента - три евразийских державы и США, - существующую в настоящее время геополитическую систему можно считать многополярной.

Группа стран, находящихся в процессе становления

В КАТЕГОРИЮ находящихся в процессе становления в качестве значимых игроков на международной арене стран входят государства, стремящиеся разыграть имеющиеся в их распоряжении геополитические козыри, чтобы освободиться от контроля со стороны какой-либо или каких-либо стран, входящих в охарактеризованный выше клуб. Хотя ближайшей задачей этих стран является достижение региональной автономии и выход из сферы влияния доминирующих стран, что может быть достигнуто на основе тщательно проработанных межгосударственных соглашений - региональных, трансрегиональных и трансконтинентальных альянсов. Реализация данной стратегии требует активного участия в принятии решений на региональном и даже глобальном уровнях. К числу стран, во все большей степени утверждающихся в сфере международной политики, можно отнести Венесуэлу, Бразилию, Боливию, Аргентину, Уругвай, Турцию (при Р.Эрдогане), Японию (при Ю.Хатояме) и, в известной степени, Пакистан. Все эти страны de facto относятся к так называемой западной геополитической системе, лидерство в которой принадлежит Вашингтону. То, что многие из стран, в эпоху биполярности считавшихся частью единой системы, в настоящее время перешли в категорию находящихся в процессе становления в качестве независимых субъектов мировой политики и склонны к объединению усилий по становлению новых геополитических полюсов, свидетельствует о схождении со сцены некогда созданной Великобританией и США глобальной структуры и о переживаемой ею глубокой трансформации. Навязываемая мировыми лидерами все большая милитаризация двусторонних отношений с этими странами может рассматриваться как косвенное подтверждение данной гипотезы. Общая континентальная философия находящихся в процессе становления латиноамериканских стран и заключение значимых экономических и военных договоров между ними - важные шаги по созданию южноамериканского полюса нового мирового порядка* (*Что касается повторного открытия континентального призвания Центральной и Южной Америки в обстановке соответствующих геополитических дебатов на фоне наблюдавшейся в последние два десятилетия волны глобализации, в числе прочих следует обратить внимание на работы следующих авторов: Luiz A. Moniz Bandeira, Alberto Buela, Marcelo Gullo, Helio Jaguaribe, Carlos Pereyra Mele, Samuel Pinheiro Guimares, Bernardo Quagliotti De Bellis. Кроме того, заслуживает внимания недавняя публикация Diccionario latinoamericano de seguridad y geopolitíca (под ред. Miguel Ángel Barrios), Buenos Aires, 2009.).

Находящиеся в процессе становления государства добиваются все большей свободы в отношениях с альянсами стран - членов доминирующего клуба, а уровень геополитического сознания их правящего класса повышается. И число таких стран, и тот факт, что они есть и в Северном (Турция, Япония), и в Южном (страны Латинской Америки) полушариях, позволяют сделать вывод о формировании двух основных осей: Евразии и Индо-латино-америки.

Последующие подчиненные и подчиненные страны

В НАСТОЯЩЕЙ РАБОТЕ термины «последующие» и «подчиненные» страны предлагаются в качестве обозначений, отражающих геополитический потенциал соответствующих стран, проявляющийся в их отношениях с другими странами. Последующими подчиненными странами будем называть те государства, которые из-за наличия общих интересов либо специфических исторических условий предпочитают принадлежать к сфере интересов одной из доминирующих стран. К числу таковых, например, относятся ЮАР, Саудовская Аравия, Иордания, Египет и Южная Корея. Так как - за исключением особых случаев, возникающих в результате действий третьих стран, - подчиненные страны этого класса «следуют» за США как страной-лидером, у них общая с США геополитическая судьба. Отношения между этими странами и доминирующей страной являются - mutatis mutandis - отношениями подчинения.

С другой стороны, акторов, находящихся за пределами естественного геополитического ареала лидера, в случае их попадания в подчиненное положение, следует рассматривать просто как подчиненные страны. Для класса подчиненных стран характерны отсутствие автономного геополитического сознания или, более того, неспособность правящего класса максимально использовать те минимальные элементы, из которых можно было бы сложить геополитическую доктрину. Эта неспособность бывает обусловлена самыми разнообразными причинами, в том числе дроблением геополитического субъекта на множество государственных образований, культурными, политическими или военными составляющими, экономической зависимостью от лидера, наличием тесных связей между правящими классами зависимой и доминирующей стран, которые, как это свойственно олигархиям, более озабочены самосохранением, чем защитой интересов населения своих стран. В эту категорию - за исключением имеющей особые отношения с США Великобритании - попадают страны Евросоюза1.

Присутствие стран Евросоюза в данной категории объясняется его геополитическим и геостратегическим положением. В рамках американских геополитических доктрин Европа вплоть до Второй мировой войны неизменно рассматривалась как плацдарм для продвижения в сердцевину евразийской суши* (*В силу сходных геостратегических соображений, относящихся к окружению евразийской суши, США рассматривают Японию как один из собственных плацдармов, а именно как зеркальное отражение европейского плацдарма.). Этой ролью объясняются и отношения между Евросоюзом и не принадлежащими западной системе странами, в частности Россией и государствами Среднего и Ближнего Востока.

Другими детерминантами являются оборонная система Евросоюза и те военные альянсы, в которых он состоит, оказывающие значительное влияние на внутреннюю политику и экономику стран еврозоны, особенно в том, что касается обеспечения Евросоюза энергоресурсами* (*В нефтегазовом секторе влиянием США и, в известной степени, Великобритании определяются принимаемые Евросоюзом решения в сфере выбора неевропейских партнеров, маршрутов энерготранзита и соответствующего инфраструктурного планирования.)  и стратегически важным сырьем, а также выбора направлений исследований и технологических разработок. По-видимому, геополитическое положение Евросоюза дополнительно осложняется тем, что новый курс, привнесенный во внешнюю политику Германии и Франции А.Меркель и Н.Саркози, в большей степени преследует цель создания трансатлантического рынка, нежели укрепления собственно европейского.

Факторы, благодаря которым в настоящее время государства Евросоюза могли бы перейти в категорию стран, обретающих собственную роль, зависят от глубины и интенсивности их отношений с Москвой в сферах снабжения энергоресурсами (проекты «Северный поток» и «Южный поток»), безопасности (НАТО) и политики на Ближнем и Среднем Востоке (Израиль, Иран). Пример Турции показывает, что такая возможность реально существует. Несмотря на привязку к западной системе через НАТО, Турция, задействовав свои отношения с Москвой по вопросам поставок энергоресурсов и заняв не соответствующую директивам Вашингтона позицию по конфликту между Израилем и Палестиной, встала на путь освобождения от протектората США2.

Из-за своей слабости последующие подчиненные и подчиненные страны могут оказаться яблоком раздора между полюсами нового мирового порядка.

Невписавшиеся страны

СОВЕРШЕННО ЛОГИЧНО, что все прочие страны относятся к категории невписавшихся. С геостратегической точки зрения эти страны являются препятствием на пути одной или нескольких доминирующих держав. Особое место в этой группе принадлежит Сирии, Ирану, Бирме и Северной Корее из-за характера их отношений с США и новой многополярной системой. Сирия и Иран мешают осуществлению американского плана «Большого Ближнего Востока», который состоит в установлении контроля над широкой полосой территорий от Марокко до республик Средней Азии, то есть мягкого подбрюшья Евразии. Бирма прикрывает вход в пространство Индокитая, начинающееся у берегов Индийского океана, а также стратегически важные позиции, с которых можно осуществлять контроль над Бенгальским заливом и Андаманским морем. Северная Корея не только располагается на пути к России и Китаю, но и вместе с составляющей остальную часть Корейского полуострова Южной Кореей имеет стратегическое значение как база для установления контроля над Желтым и Японским морями.

Вышеупомянутые страны, которые поддерживают отношения с основными державами (Китаем, Индией, Россией), а также находятся в процессе становления, могли бы выйти на поле мировой политики и взять на себя функционально важную роль в рамках новой многополярной системы. Это относится и к Ирану. Иран имеет статус страны-наблюдателя в ОДКБ, организации, которую в России принято считать ответом на вызов НАТО, и статус кандидата на вступление в Шанхайскую организацию сотрудничества, в которую входят Россия, Китай и республики Средней Азии. Кроме того, Иран располагает прочными экономическими связями с основными странами Латинской Америки.

Переписывание новых правил

ДОМИНИРУЮЩИЕ ДЕРЖАВЫ  нацелены на распространение своего влияния, причем - впервые после долгой эпохи биполярности и краткого промежутка однополярности - на всю планету. Они намерены продвигать интересы при построении нового геополитического порядка.

В конце первого десятилетия XXI века мы становимся свидетелями возврата к модели организации политики по континентальному принципу. Призом в этой игре станет не только обладание сырьевыми, в том числе энергетическими, ресурсами и контроль над ключевыми геостратегическими точками. Важны также пропуск в число значимых игроков и сложность глобального сценария, а также право на переписывание новых глобальных правил игры. От этих правил, возникающих при разграничении новых сфер влияния, будет в течение длительного времени зависеть то, какими сложатся отношения между континентальными державами и какой окажется новая правовая система. Это уже не будет система, в которой права распределены исключительно между нациями, исповедующими западные идеологии, и принципиально основаны на гражданстве - как это было со времен Французской революции - и на концепции национальной государственности. Право будет иметь своим основанием политический суверенитет, находящий конкретное проявление и структурирующийся в разнообразных культурных системах всей планеты.

США, все еще не оправившиеся от комплексного финансово-экономического кризиса (который подвел черту под структурными недостатками и слабостями биокеанической властной системы и западной системы в целом), от безвыходного с военной точки зрения положения в Афганистане и потери власти над значительной частью Южной Америки, продолжают реализовывать свои геополитические доктрины последних лет и оказывать давление на Россию. В настоящее время для США деструкция или, по крайней мере, ослабление России - не только цель, к достижению которой они стремились как минимум с 1945 года, но и возможность выиграть время, чтобы подыскать эффективные средства для преодоления собственного внутреннего кризиса и заняться переформатированием западной системы.

Имея в виду наличие данной цели, легче интерпретировать недавно принятую на вооружение администрацией Б.Обамы политику по отношению к Китаю и Индии. Эта политика если и была изначально направлена на воссоздание климата доверия между США и двумя евразийскими державами, то, похоже, надежд на это совершенно не оправдывает из-за своего излишнего прагматизма и полной беспринципности, которые, похоже, в равной мере свойственны и Б.Обаме, и госсекретарю Х.Клинтон. Один из многих примеров такого прагматизма и свободы от предрассудков, а также недостатка дипломатичности - несовместимые между собой отношения Вашингтона с Пекином и Далай-ламой.

Такой стиль поведения, с учетом нынешней слабости бывшего гегемона, можно считать признаком нервозности и усталости нового американского руководства перед лицом находящихся на подъеме евразийских наций и возрождения России как мировой державы. Отношения Вашингтона с Пекином и Нью-Дели - параллельные треки. С одной стороны, США на основе принципа взаимозависимости и определенной финансовой и монетарной политики стремятся ввести Китай и Индию в систему мироустройства по-американски. Эта система в действительности является результатом проецирования западной системы на весь мир, так как правила, предлагаемые в качестве основания первой, совпадают с принципами, по которым функционирует последняя. С другой стороны, США постоянно ведут агрессивную диффамационную кампанию с целью дискредитации и дестабилизации правительств этих евразийских держав, играя на их противоречиях и внутренних проблемах.  Реализуется, по сути, обновленная версия стратегии вовлечения-сдерживания, которая на этот раз применяется не только к Китаю, но и частично к Индии.

Следует подчеркнуть, что для пришедшей к власти в США в январе 2009 года демократической администрации безусловной точкой отсчета является расчет на нарастающую милитаризацию, упор на которую она делает в своих отношениях с Москвой. Если отвлечься от пацифистской риторики, становится ясно, что лауреат Нобелевской премии Б.Обама, стремясь к всемирной американской гегемонии, следует тем же принципам, которыми руководствовались и предыдущие администрации. Суть этих принципов состоит в наращивании военного потенциала США, балканизации всей планеты путем задействования этнических, религиозных и культурных факторов.

Сталкиваясь с американским стремлением к власти над миром3, которое замещает тщательный анализ текущей ситуации в духе Realpolitik, Китай, Индия и Россия, напротив, ясно осознают, что текущие условия требуют, чтобы они на континентальном и глобальном уровнях брали власть в свои руки. Это осознание материализуется в форме все большей и более внятной евразийской интеграции и поддержки проконтинентальной политики стран Южной Америки.

Ключевая роль России

ВНОВЬ ОБРЕТЕННАЯ РОССИЕЙ роль мирового протагониста требует анализа положения страны в континентальном и глобальном разрезе и понимания, какие факторы способны в ближайшей и среднесрочной перспективе на это положение повлиять.

Ключевая роль России как хартленда евро-афро-азиатской суши, описанная в фундаментальных трудах Маккиндера, сегодня подтверждается, а понимание функции России в процессе становления новой многополярной системы представляет собой значительно более сложную задачу.

Становой хребет Евразии и евразийский мост между Японией и Европой

РОССИИ удалось вновь утвердиться в качестве важной евразийской силы благодаря следующим мерам:

- ряд стратегически важных производств был возвращен в государственную собственность;

- были обузданы сепаратистские поползновения;

- энергетические ресурсы были поставлены на службу геополитики;

- политика России была нацелена на возвращение в ее орбиту стран ближнего зарубежья;

- было учреждено партнерство Россия - НАТО и проведены дискуссии с целью остановить процесс расширения атлантического военного альянса;

- структура российских внешнеполитических связей была сориентирована на решение задач континентального масштаба, интеграцию с республиками Средней Азии, Китаем и Индией;

- был учрежден ряд организаций для обеспечения коллективной безопасности (ОДКБ).

Хотя реализация данной совокупности мер, сначала Путиным, а затем Медведевым, и сделала очевидной роль России как станового хребта Евразии и центра притяжения процессов континентальной интеграции, данные шаги не имели структурного характера, как того требовали отношения России с Европой и России с Японией, то есть не были нацелены на создание евразийского моста между европейским полуостровом и японской островной дугой.

Если считать Россию евразийским мостом между Европой и Японией, обязанность Кремля должна состоять в том, чтобы принять стратегическое решение относительно сценария будущего развития - оно должно состоять  в том, что западная система подлежит разрушению. Москва может достигнуть этой цели в среднесрочной и долгосрочной перспективах путем интенсификации отношений с Анкарой в рамках крупного инфраструктурного проекта («Южный поток») и формирования новых проектов на основе общих интересов в сфере безопасности. Для Евросоюза подобное соглашение было бы равносильно землетрясению - оно вынудило бы правительства европейских стран сделать решительный выбор между все большим подчинением США и европейско-российским, а скорее - ввиду отношений России с Китаем и Индией - евро-азиатским партнерством, которое полнее соответствует интересам европейских народов4. Москве следует обратиться с аналогичной инициативой к Японии и сделать ее своим стратегическим партнером в контексте новых отношений между Пекином и Токио и, что особенно важно, совместно с Китаем наладить процесс интеграции Японии в систему евразийской безопасности в рамках Шанхайской организации сотрудничества*(*Расширение континентальных структур безопасности и обороны (в случае НАТО - глобальное) представляется индикатором степени становления многополярной системы. Наряду с НАТО, ОДКБ и ряд инициатив в рамках Шанхайской организации сотрудничества заставляют вспомнить о Consejo de Defensa Suramericano (CDS) de la Unión de Naciones Suramericanas (UNASUR).).

 

Краеугольный камень нового мирового порядка

ЧТО КАСАЕТСЯ нового многополярного порядка, Россия, по-видимому, располагает всем необходимым для исполнения исторической роли краеугольного камня всей мировой системы. Один из необходимых элементов при этом, как говорилось выше, - ее расположение в сердцевине Евразии. Кроме того, особое значение имеют ее отношения с государствами Южной Америки, ее политика на Ближнем и Среднем Востоке, а также вновь обретенный ею интерес к арктической зоне. Китай, как уже отмечалось, располагает не менее прочными, чем Россия, экономическими связями с поднимающимися странами Индо-латино-америки, проводит политику полной поддержки Ирана на Ближнем и Среднем Востоке и, более того, его особое внимание обращено на территории Сибири и Арктики5.

С учетом вышеизложенного, если отношения между Москвой и Пекином будут развиваться по еще более выраженной евразийской траектории, преобразуя стратегический альянс двух колоссов, это пойдет на пользу делу укрепления многополярной системы. В противном случае данному процессу угрожает замедление или полный застой, что даст западной системе время для реконфигурации и возвращения в глобальную игру в качестве равноправного участника.

Гордиев узел проблем Ближнего и Среднего Востока - необходимость выбора

ПОЛИТИКА КРЕМЛЯ по отношению к Ближнему и Среднему Востоку представляется наиболее проблематичной из рассмотренных выше вариантов, на которых может основываться глобальное значение России. Это связано с важностью региона в рамках более широкого игрового поля и тем значением, которое он приобрел начиная с кризиса вокруг Суэцкого канала в 1956 году в геополитических доктринах США. Напомним, что российская, вернее, советская политика на Ближнем Востоке была изначально, в 1947-1948 годах, просионистской и оставалась таковой до февраля 1953 года, когда произошел формальный разрыв между Москвой и Тель-Авивом, а СССР решительно переориентировался на арабский мир.

В существовавшей в то время системе альянсов Египет под руководством Насера стал точкой приложения усилий Кремля с его новой политикой, а Израиль приобрел статус особого партнера США. После взлетов и падений Россия - с ликвидацией СССР - хотя и не без труда, но сохранила проарабскую ориентацию. В изменившейся обстановке три важнейших события стали символами спада российского влияния в регионе и усиления в нем американского присутствия, в том числе военного: вхождение Египта в сферу влияния США; устранение со сцены Ирака; военные действия в Афганистане. Логично, что точкой приложения усилий России на Ближнем и Среднем Востоке является Иран.

Все это было в полной мере осмыслено Китаем - но не Россией - в свете стратегии, направленной на усиление евро-афро-азиатской позиции континентальной массы. Если Кремль не поторопится открыто декларировать свой выбор в пользу Тегерана и тем самым разрубить гордиев узел отношений Вашингтона и Тель-Авива, он рискует лишиться своей потенциальной роли в новом мировом порядке.

 

 

 1Bellocchio Luca. L´eterna alleanza? La special relationship angloamericana tra continuità e mutamento (The eternal alliance? The AngloAmerican special relationship between continuity and change). Milan, 2006.

 2Теоретический подход к описанию перехода государств из подчиненного состояния в автономное в пределах сферы собственного существования недавно получил развитие в работе аргентинского автора: Gullo Marcelo. La insurbodinación fundante. Breve historia de la costrucción del poder de las naciones. Buenos Aires, 2008.

 3В этой связи стоит вспомнить о “просионистской” политике Вашингтона на Ближнем и Среднем Востоке. См. большое эссе на эту тему: Mearsheimer John J. and Walt Stephen M. The Israel Lobby and U.S. Foreign Policy. New York. Farrar, Straus and Giroux, 2007.

 4Идея евро-российского партнерства, основанного на оси Париж - Берлин - Москва, предлагается в ином контексте в следующем интересном эссе: De Grossouvre Henri. Paris, Berlin, Moscou. La voie de la paix et de l’independénce. Lausanne, 2002.

 5Jakobson Linda. China prepares for an ice-free Arctic, SIPRI Insights on Peace and Securiry, no. 2010/2, March 2010.