ENGLISHОдной из наиболее острых проблем современной международной обстановки является создание Северной Кореей - Корейской Народно-Демократической Республикой (КНДР) - ядерного оружия. Мировое сообщество считает, что оно подрывает международную стабильность и безопасность, и требует от КНДР отказаться от своей ядерной программы. Пхеньян же настаивает на своем суверенном праве обладать таким средством сдерживания. Но чем дальше он идет по этому пути, тем сильнее оказывается на него давление и тем более неблагоприятная обстановка складывается вокруг этого государства. В результате возникает опасность, что процесс не только может выйти из-под контроля, но и спровоцировать серьезный конфликт на Корейском полуострове.
Создание потенциала
9 ОКТЯБРЯ 2006 ГОДА вошло в новейшую мировую историю как день, который потряс до основания всю складывавшуюся более полувека систему обеспечения безопасности в Северо-Восточной Азии, поставил под сомнение само будущее всего процесса ядерного нераспространения. Именно в этот день Северная Корея произвела свое первое ядерное испытание, которое не только открыло ей путь в клуб ядерных держав, но и, по сути, сняло перед Японией, Тайванем и Южной Кореей - странами с развитой атомной энергетикой и несравнимым с КНДР потенциалом - многие преграды, препятствовавшие им развивать собственные программы создания ядерного оружия. Вместе с тем это ядерное испытание не вызвало у мирового сообщества шока, сравнимого с Хиросимой и Нагасаки или испытанием водородного оружия в СССР, ибо логика событий, складывающихся вокруг КНДР последние десятилетия, к такому результату и вела.
Создание ядерной инфраструктуры в Северной Корее началось в конце 50-х - начале 60-х годов прошлого века, когда Пхеньян заключил с Москвой и Пекином соглашения о сотрудничестве в области мирного использования ядерной энергии. С этой целью в Йонбене стал создаваться ядерный исследовательский центр, где в 1965 году был установлен советский реактор ИРТ-2000 мощностью 2 МВт. Это легководный реактор, в котором в качестве топлива применяется сравнительно сильно обогащенный уран. По своим характеристикам он не мог использоваться для наработки материалов, необходимых для создания ядерного оружия1.
Представляется, что именно в этот период у Пхеньяна, где еще близки были воспоминания о ядерных угрозах Соединенных Штатов во время Корейской войны, появились тайные мысли о создании собственного ядерного оружия. Дополнительный импульс к тому дали события кубинского ракетного кризиса 1962 года. «Северная Корея пришла к выводу, - писала «Лос-Анджелес таймс», - что она не повторит судьбу Кубы, которая оказалась «покинутой» своим советским союзником. Надежда должна быть только на саму себя»2.
Постепенно в КНДР была сформирована разветвленная ядерная инфраструктура, включающая в себя, в частности, Колледж ядерной физики при Университете им. Ким Ир Сена и Колледж ядерной физики в составе Технологического университета им. Ким Чхека в Пхеньяне, Исследовательский центр атомной энергии, урановый рудник и обогатительное предприятие в Пакчхоне, Исследовательский центр атомной энергии и Научный университет в Пхенсоне3. К созданию ядерного оружия КНДР приступила в середине 1970-х годов, когда ее специалисты были допущены в китайские лаборатории и на полигоны. А до этого Северная Корея для отвода глаз, как утверждают некоторые аналитики, вступила в МАГАТЭ. Точно так же она поступила несколько позже - в 1985 году, когда подписала Договор о нераспространении ядерного оружия, получив за это от Советского Союза награду в виде газо-графитного исследовательского реактора мощностью 5 МВт. С его строительством у КНДР появилась возможность нарабатывать плутоний, необходимый для создания ядерного оружия.
Однако до поры до времени эти планы умело скрывались от широкой общественности. Причем так, что даже инспекторы МАГАТЭ, проводя регулярные инспекции ядерных объектов КНДР, не могли ничего заподозрить. Лишь в 1993 году у МАГАТЭ появились на этот счет некоторые сомнения, но его попытки организовать специальную комиссию с целью их развеять встретили молчаливое сопротивление Пхеньяна. Северокорейские власти сначала объявили о своем намерении отказаться от ДНЯО, а затем и вовсе пригрозили выходом из МАГАТЭ.
Нельзя не заметить, что эти демарши Пхеньян совершил на фоне резкого обострения отношений между США и КНДР. Как писал «Ньюсуик», в 1994 году Президент США Б.Клинтон и его министр обороны У.Перри рассматривали возможность начать войну против Северной Кореи и запросили соответствующие данные у председателя Объединенного комитета начальников штабов ВС США генерала Дж.Шаликашвили и командующего войсками США в Южной Корее генерала Г.Лака. Во время доклада для президента в Белом доме 19 мая того же года Дж.Шаликашвили и Г.Лак сообщили президенту, что в течение первых 90 суток войны следует ожидать 52 тыс. убитых и раненых американских солдат, а также 490 тыс. убитых и раненых южнокорейских военных. При этом для американских налогоплательщиков стоимость такой войны с КНДР, по их данным, составила бы 61 млрд. долларов. Впоследствии генерал Лак уточнил свои выкладки и пришел к выводу, что общие потери для США и Южной Кореи могли бы составить почти 1 млн. человек, в том числе до 100 тыс. убитых американцев. А итоговая стоимость войны с КНДР для бюджета США составила бы 100 млрд. долларов4.
Администрация Б.Клинтона сочла предполагаемые потери и расходы неприемлемыми для США и вступила с Пхеньяном в переговоры. Их итогом стало соглашение, по которому КНДР обязалась прекратить строительство и использование реакторов по обогащению урана, а также демонтировать все объекты, связанные с распространением ядерного оружия. США, в свою очередь, обязались предпринять меры по строительству в КНДР АЭС на двух легководных ядерных реакторах общей мощностью 2 млн. кВт, а также - еще до завершения строительства первого реактора к 2003 году - обеспечить поставку в КНДР жидкого топлива в объеме 500 тыс. тонн в год.
Ход развития кризиса
ДЛЯ НАЧАЛА Соединенные Штаты направили в КНДР первые партии мазута, а вот со строительством реакторов не спешили. Пхеньян со своей стороны заявил о возвращении в МАГАТЭ и сворачивании своей ядерной программы. Однако с приходом к власти в США администрации Дж.Буша-мл. в Вашингтоне было сделано заявление, которое развернуло американо-северокорейские отношения в иную сторону. В частности, было сказано, что КНДР «представляет собой угрозу демократическому миру», а затем и вовсе в Белом доме причислили Северную Корею к «странам-изгоям», для борьбы с которыми все средства хороши. Вскоре США приостановили поставки топлива для северокорейских электростанций. Эти действия и особенно американская агрессия против Ирака заставили Пхеньян принять соответствующие ответные меры - северокорейские власти заявляют о возобновлении ядерной программы и высылке из страны инспекторов МАГАТЭ.
Нелишне в этой связи напомнить, что в 1998 году КНДР осуществила испытательный запуск трехступенчатой баллистической ракеты, пролетевшей над территорией Японии, а затем упавшей в акваторию Тихого океана. Началась эскалация напряженности. В марте 2003 года официальный представитель МИД КНДР Ли Кван Хук заявил, что Пхеньян «в состоянии нанести сокрушительный удар по американским интересам во всем мире», а также обладает баллистическими ракетами, «способными поразить вражеские цели на любом расстоянии»5.
В 2003 году северокорейские власти, прежде всего благодаря активной работе с ними России и Китая, согласились на шестисторонние переговоры (Россия, Китай, США, Япония, Южная Корея и КНДР) по своей ядерной программе. При этом совершенно очевидно, что они поставили перед собой задачу добиться от участников переговоров, и в первую очередь от Вашингтона, обмена своей ядерной программы на гарантии безопасности существующему строю и экономическую помощь стране. А в случае если это не удается, тянуть время и продолжать создавать ядерное оружие. Отсюда - постоянно меняющиеся условия, на которых Пхеньян готов, дескать, отказаться от ядерной программы, и различные его демарши, связанные с уходом с переговоров и возвращением на них, и откровенная демонстрация военной силы. Тем более что поводов для этого администрация Дж.Буша давала более чем достаточно.
Так, реагируя на появившиеся в средствах массовой информации сообщения о том, что в США рассматриваются силовые варианты решения северокорейской ядерной программы, 3 сентября 2003 года парламент КНДР принимает резолюцию, в которой говорится, что у страны не остается иного выбора, кроме «активного наращивания ядерных сил сдерживания для защиты от возможных ядерных ударов со стороны США». Помимо этого, в резолюции было отмечено, что, учитывая «крайне враждебное отношение Вашингтона», Северная Корея «не видит смысла в продолжении шестисторонних переговоров до пересмотра США своей позиции». 2 октября 2003 года КНДР объявила об успешном завершении переработки 8 тыс. использованных стержней от ядерного реактора и направлении извлеченного из них оружейного плутония на укрепление собственных «сил ядерного сдерживания». По мнению некоторых экспертов, полученного плутония было достаточно для изготовления 4-6 ядерных боезарядов6.
Учитывая мировую реакцию на эти заявления, Вашингтон все-таки выступил с новой инициативой, предложив Пхеньяну отказаться от ядерной программы в обмен на предоставление США и другими государствами гарантий безопасности. Северокорейская сторона на время вернулась в переговорный процесс. Однако, приняв участие в нескольких раундах переговоров, Пхеньян 10 февраля 2005 года вновь заявил о своем выходе из них. При этом МИД КНДР впервые открыто признал, что в стране уже создано ядерное оружие. «Мы, - подчеркивается в его сообщении, - за шестисторонние переговоры, однако вынуждены прервать свое участие в них на неопределенный срок - до тех пор, пока не убедимся, что созданы достаточные условия и атмосфера, позволяющие надеяться на результаты диалога. Переговорный процесс зашел в тупик из-за враждебной антикорейской политики США, и покуда Америка размахивает ядерной дубинкой, вознамерившись во что бы то ни стало ликвидировать наш строй, мы будем расширять запасы ядерного оружия ради защиты исторического выбора нашего народа, свободы и демократии»7.
Усилиями третьих стран после этого демарша вновь удалось вернуть стороны за стол переговоров и провести два очередных раунда. Причем на первом из них, проходившем в июле-августе 2005 года, Пхеньян выдвинул требование, чтобы США «признали Северную Корею в качестве партнера и относились к ней с уважением». На другом - КНДР пообещала отложить испытания ядерного оружия в качестве первого шага в рамках программы постепенного превращения Корейского полуострова в безъядерную зону. Однако всякий раз практическое выполнение договоренностей срывалось ссылками на происки «американских империалистов» и «японских милитаристов», которые «душат народную республику своей враждебной политикой». И такие заявления основывались на реальных действиях США, которым было выгодно до времени не снижать остроту северокорейского вопроса, используя этот «инструмент» для утверждения своего военного и политического влияния в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Перспективы развития ситуации
9 ОКТЯБРЯ 2006 ГОДА Центральное телеграфное агентство КНДР с радостными реляциями сообщило об успешном испытании ядерного оружия: «Наше исследовательское подразделение безопасно и успешно произвело подземное ядерное испытание… Ядерное испытание стало историческим событием, которое принесло счастье нашим военным и народу. Ядерное испытание внесет вклад в поддержание мира и стабильности на Корейском полуострове и в прилегающем районе»8.
Однако вслед за ядерным испытанием последовало быстрое осуждение действий северокорейских властей практически всем мировым сообществом, а со стороны США и Японии сразу же прозвучали призывы к Совету Безопасности ООН отреагировать жесткими мерами, включая принятие резолюции на основе Главы 7 Устава ООН, предполагающей даже военные меры против КНДР. В результате сложных шестидневных дискуссий по выработке адекватной реакции на ядерное испытание в КНДР Совет Безопасности ООН 14 октября 2006 года единогласно принял резолюцию, предусматривающую санкции, направленные на ликвидацию ракетного и ядерного потенциала КНДР.
Вместе с тем многие эксперты весьма критически отнеслись к проведенному Пхеньяном испытанию. В частности, они ссылались на мощность взорванного заряда. По общим оценкам, сила колебаний составила 3,58 балла по шкале Рихтера, что соответствует подрыву примерно 800 тонн обычной взрывчатки в тротиловом эквиваленте. А обычная мощь ядерных боеприпасов составляет от 5 до 20 килотонн. Кроме того, разведывательные спутники не смогли обнаружить в районе северокорейского атомного полигона кратер, который обычно появляется в результате подземных ядерных испытаний. Поэтому специалисты настаивали на том, что Северная Корея могла в политических целях симулировать ядерное испытание. Не изменило их мнение и второе ядерное испытание, которое Пхеньян провел 25 мая 2009 года. Хотя мощность взрыва составила 20 килотонн, что равно по силе американской атомной бомбе «Малыш», сброшенной 6 августа 1945 года на Хиросиму, считается, что и эта северокорейская атомная бомба представляла собой так называемый «чемодан» и по своему устройству была примитивной. Во всяком случае, она не может быть компактной боеголовкой, которую можно установить на ракеты.
К такому выводу специалистов подталкивал и тот факт, что уже не одно десятилетие КНДР развивается в полной изоляции от всего мира. Причиной тому являются и сама идеология чучхе, согласно которой развитие страны, как известно, должно проходить исключительно с опорой на собственные силы, и международные санкции, которые закрывают КНДР доступ к современным технологиям. Примерно десять лет назад автору этих строк пришлось побывать в Северной Корее. Впечатление от посещения некоторых промышленных предприятий и даже воинских частей таково, как будто произошло возвращение в 60-е годы прошлого века. Например, автомобили, сходящие с конвейера завода, расположенного на окраине Пхеньяна, считались качественными, если могли самостоятельно выехать за пределы предприятия. А там уж как получится.
Не лучшую ситуацию пришлось наблюдать и в армии. Современные северокорейские ВВС скорее напоминали музей истории авиации, нежели боеспособные части и подразделения, и это на фоне того, что взлетно-посадочные полосы в ряде авиационных частей были выдолблены в горах и закрывались от стороннего наблюдателя раздвигающимися скальными шторками. Но чувствовалось, что за всем этим стоит не современная технология, а самоотверженный труд многих тысяч и тысяч корейцев.
С момента того моего визита крайне сложно поверить, что технологически ситуация изменилась коренным образом, даже если принять во внимание тот факт, что с северокорейцами ядерными секретами поделился сам отец пакистанской атомной бомбы А.К.Хан. Трудно предположить, что у Пхеньяна оказалось в достаточном количестве специалистов и технологических и производственных мощностей для производства как ядерного оружия, так и средств его доставки. Но это не только наше мнение. Посетивший параллельно со мной атомные объекты КНДР в начале 2004 года бывший руководитель Лос-Аламосской лаборатории США Зигфрид Хэкер также высказал серьезные сомнения в способности Пхеньяна решить ряд технических проблем, связанных прежде всего с созданием эффективных детонаторов для приведения в действие основного боезаряда9.
Тем не менее в ответ на эти ядерные испытания Санкционный комитет Совета Безопасности ООН в соответствии с резолюциями СБ ООН 1718, принятой в октябре 2006 года в ответ на первые ядерные испытания КНДР, и 1874, принятой в июне 2009 года в ответ на вторые ядерные испытания, принял решение о расширении санкционных списков в отношении Северной Кореи. В свою очередь, Пхеньян в очередной раз заявил, что расценивает данные меры СБ ООН как враждебные действия и нарушение суверенитета КНДР и сообщил о намерении продолжить ядерные и ракетные разработки и испытания10.
Кстати, в отличие от ядерной программы, находящейся, как уже говорилось выше, в зачаточном состоянии, Северная Корея значительно продвинулась по пути создания своего ракетного оружия. На вооружении этой страны находятся сотни ракет «Скад» и их модификаций, скопированных с советского аналога. Кроме того, корейскими специалистами с середины 1990-х годов разрабатываются межконтинентальные баллистические ракеты «Тепходон-1» с предполагаемой дальностью стрельбы 2000-2500 км и «Тепходон-2» с теоретической дальностью полета до 7 тыс. км. Причем ракетные испытания, которые в последние годы стали почти регулярными, говорят о том, что Пхеньяну удалось существенно улучшить характеристики этого оружия.
Например, проведенные 4 июля 2009 года испытания показали, что пять из семи запущенных ракет упали в одном и том же районе Японского моря. То есть Пхеньян смог значительно повысить их точность. 12 октября этого года Северная Корея вновь провела испытания, запустив на этот раз пять ракет малой дальности в морскую акваторию к востоку от побережья страны. Дальность их полета оказалась больше привычных 120 километров. По данным начальника штаба южнокорейских ВМС адмирала Чон Ок Гына, теперь они бьют на 130-160 километров, а значит, реально угрожают главной базе южнокорейских ВМС на западном побережье и основным американским военным базам, расположенным южнее Сеула11.
Что же касается боевого оснащения этих ракет, то нет сомнения в том, что работы по созданию ядерного оружия в КНДР ведутся реально и весьма активно и конечный продукт будет, несмотря на то что о его качестве можно спорить. Ведь «для Ким Чен Ира ядерное оружие, - подчеркивал тот же самый «Ньюсуик», - является средством сохранения своей свободы. Оно является причиной международной напряженности, которая оправдывает казарменное положение. Оно компенсирует слабость обычной армии, предоставляя защиту от имеющихся у США, по мнению Северной Кореи, военных планов. Оно служит рычагом для получения международной гуманитарной помощи и экономических инвестиций из обеспокоенной Южной Кореи. И, кроме всего прочего, оно позволяет экономически несостоятельному режиму демонстрировать силу, решимость и современность».
Совершенно очевидно, что сохранение ядерной программы КНДР играет на руку Вашингтону. Ведь пока на Корейском полуострове сохраняется напряженность, позициям США здесь тоже ничего не угрожает. Более того, спекулируя на ней, Белый дом имеет дополнительную возможность влиять на своих ближайших союзников - Японию и Южную Корею, подталкивая их как к наращиванию собственных военных усилий, так и участию в американских военных программах. Так, во всяком случае, поступала администрация Дж.Буша. Как будет вести по отношению к этой проблеме Белый дом при Б.Обаме, пока не совсем ясно.
Заявлений о необходимости ее решения самим Обамой и его официальными представителями делается немало, однако практических дел, по сути, нет. А вот запугиваний ею своих союзников немало. Так, побывавший в октябре в Токио и Сеуле глава Пентагона Р.Гейтс постоянно подчеркивал, что угрозы со стороны Пхеньяна становятся все более смертельными и дестабилизирующими, и призывал союзников срочно принимать меры по повышению боевой мощи их вооруженных сил.
Свою игру относительно ядерной программы КНДР ведет и Китай. С одной стороны, он заинтересован в денуклеаризации Корейского полуострова. Ведь обладание Пхеньяна ядерным оружием угрожает режиму нераспространения, а, значит, другие страны региона, такие как Япония и Южная Корея, имея высокий технологический потенциал и экономическую мощь, могут стать ядерными странами за очень короткий промежуток времени. С другой - в Пекине понимают, что денуклеаризация приведет к снижению напряженности на полуострове, расширению контактов между Севером и Югом, в конечном счете падению северокорейского режима. Все это негативно скажется на политической роли Китая в регионе, вызовет определенное снижение экономических связей с Кореей, еще больше затруднит решение проблемы Тайваня.
Корыстные цели при рассмотрении ядерной проблемы КНДР имеют и другие страны. Тем не менее ее надо решать. И чем быстрее, тем лучше. Вопрос заключается в том, а как это сделать. В этой связи возможны три варианта. Первый, и он имеет немало сторонников, прежде всего в США, состоит в «превентивном» военном ударе. Проблема в том, что это почти наверняка вызовет массивную, дорогостоящую войну и нет гарантии, что это уничтожит весь скрытый потенциал Северной Кореи. Кроме того, и Россия, и Китай, и Южная Корея выступают решительно против такого сценария, считая, что он может захватить и их территории.
Второй вариант - жить с ядерной Северной Кореей. Однако его опасность состоит не в том, что Северная Корея воспользуется ядерным оружием, хотя ситуация будет напоминать костер, тлеющий возле склада с боеприпасами, а в том, что она может его продать. Тем более что такие попытки, если верить сообщениям информагентств, Пхеньяном уже предпринимались. Кроме того, это будет все же подталкивать другие страны региона к обладанию собственным ядерным оружием.
И, наконец, третий вариант - дипломатия. Но не силовая, не выкручивание рук, поскольку ни санкции, ни другие жесткие действия ситуацию не изменят. Ведь СБ ООН уже давно лишил КНДР энергетических ресурсов, и страна живет в условиях как экономического, так и фактического голода ее населения. При объявлении же новых санкций северокорейская пропагандистская машина сработает по старой отлаженной схеме - вина за ухудшение положения в стране возлагается на Запад во главе с США, которые «хотят уничтожить КНДР».
Поэтому в данной ситуации выход видится один, тот, на котором настаивает российское руководство, - отказаться от политического и тем более силового давления на Северную Корею, оказать ей экономическую и гуманитарную помощь, добиться расширения контактов северокорейцев с внешним миром. США следует отказаться от манипулирования северокорейским фактором в глобальной политической игре и вместо этого реально содействовать становлению в КНДР энергетической системы под международным контролем. Этот путь более эффективный, что, к сожалению, показывает и опыт распада Советского Союза, чем держать страну в обстановке осажденной крепости, и быстрее может привести к отказу Пхеньяна от своей ядерной программы.
В октябре переговорный процесс получил новый шанс. Как заявил лидер КНДР Ким Чен Ир после встреч с китайскими руководителями, его страна готова вернуться к переговорам по поводу своей ядерной программы, включая шестисторонний формат. В свою очередь, представитель Госдепартамента США Иан Келли подтвердил готовность Вашингтона к двусторонним переговорам с Пхеньяном по денуклеаризации Кореи с перспективным переводом их в многосторонний формат, более эффективно способствующий достижению этой цели.
1The Washington Post. 27 April, 1993.
2The Los Angeles Times. 1 November, 2006.
3The Tribune (India). 14 February, 2005.
4The Newsweek. 20 October, 2006.
5См. подробнее: Красная звезда. 12 апреля 2004.
6The Washington Post. 6 September, 2003.
7The Guardian. 28 September, 2004.
8Красная звезда. 10 октября 2006.
9Независимое военное обозрение. 25 февраля 2005.
10Associated Press. 6 October, 2009.
11Российская газета. 13 октября 2009.
