Что сулит победа сепаратистов самой Британии и Европе

Свершилось! Consummatum est! Под занавес 2020 года в ходе нервного блица на падающем флажке, как в шахматах, Британия и Евросоюз сумели, наступив частично на горло собственным воинственным кличам, договориться об условиях не вполне бархатного, довольно шероховатого, но и не абразивно саднящего «развода». 24 декабря вымученное соглашение подписали. Главный переговорщик от имени ЕС Мишель Барнье на совместной пресс-конференции с главой Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен в Брюсселе не без скрытого торжества в голосе объявил: «Часы больше не идут. Сегодня день облегчения».

Госпожа фон дер Ляйен примирительно помахала оливковой ветвью, заверив, что Британия «остается партнером, которому можно довериться», а британцы и европейцы «будут стоять плечом к плечу» во имя достижения общих глобальных целей. Хотя столь фундаментальный документ требует в обязательном порядке одобрения Европейского парламента, чрезвычайные и полномочные послы стран Евросоюза сходу единогласно одобрили «временное применение» духа и буквы бракоразводного соглашения до 28 февраля.

Измученные трениями и прениями вокруг брекзита британские парламентарии, болезненно осознающие накопившуюся у избирателей ставшую хронической усталость от затянувшегося расставания, на чрезвычайной сессии 30 декабря проштамповали 80-страничный синопсис документа (всего он «тянет» на 2 тыс. страниц) о разрыве привилегированных матримониальных отношений, так называемый European Union (Future Relationship) Bill.

Премьер Борис Джонсон, воспринимавший свершившийся брекзит - не без основания - как личный триумф, привел в речи перед парламентариями успокоительную формулу, призванную умирить у себя дома два противоборствующих лагеря - интегристов и сепаратистов. Достигнутое с немалым трудом соглашение, по его словам, служит доказательством того, что «Британия может быть одновременно европейской и суверенной» («How Britain can be at once European and sovereign»). Звучали фанфары…

Табурет с тремя ножками

О чем конкретно сумели договориться островитяне с континенталами после девятимесячного торга и буквоедского выправления артикулов? Документ, который в пресс-релизе, составленном в Брюсселе, именуется Соглашением о торговле и сотрудничестве между ЕС и Соединенном Королевством (EU - UK Trade and Cooperation Agreement), зиждется, как табурет с тремя ножками, на трех китах.

Первым делом достигнута договоренность о зоне свободной торговли. Провозглашено «новое экономическое и социальное партнерство». Ключевым моментом следует считать нулевые тарифы и нулевые квоты (zero tariffs and zero quotas) на продукцию и услуги, которыми и дальше будут обмениваться и делиться, понятно не бесплатно, обе стороны. Беспошлинная торговля тем не менее не означает, что все пущено на самотек и никаких казенных бумаг не потребуется. Отнюдь.

Все перевозчики, те же «дальнобойщики», восседающие за рулем фур и трейлеров, будут обязаны иметь с собой таможенные декларации, детально характеризующие их груз. Неслучайно в портах Британии и ряда стран ЕС уже приступили к обустройству дополнительной инфраструктуры для проведения проверок и недопущения чрезмерных очередей большегрузного транспорта.

Особый режим мониторинга за грузопотоками устанавливается в Северной Ирландии, которая обрела уникальный двойственный статус. Оставаясь частью Соединенного Королевства, она сохранила принадлежность к Таможенному союзу ЕС. Это означает, что появятся пограничные посты, хотя и не на границе между двумя Ирландиями.

Соглашение охватывает и широкий спектр областей взаимодействия: регулирование инвестиционной деятельности и соблюдение правил честной конкуренции и в рамках этой основополагающей парадигмы (вспомним, интеграционный процесс в Европе начинался с идеи «общего рынка») - отслеживание случаев оказания государственной помощи хозяйствующим субъектам.

Далее: прозрачность в сфере сбора налогов; транспорт (предусматривается непрерывное и «устойчивое» воздушное, автомобильное, железнодорожное и морское сообщение); энергетика и приверженность принципам «устойчивого» развития (в полном соответствии с принятой ООН Повесткой-2030, что уделяет первостепенное значение возобновляемым видам энергии); рыболовство (самая занозистая тема, о чем речь пойдет ниже); защита персональных данных, координация мер по социальному обеспечению и т. д. Список внушителен.

Обе стороны взяли на себя твердое обязательство обеспечить равные условия (level playing field) в экономической и социальной сферах, что предполагает охрану окружающей среды, борьбу с изменением климата, декарбонизацию, а также защиту прав человека в социальных областях, в частности в рамках отношений труда и капитала. В случае возникновения недоразумений, провоцирующих конфликты, предусмотрен обязательный механизм урегулирования споров и возможность принимать меры по исправлению положения.

Второй кластер договоренностей сфокусирован на вопросах внутренней безопасности и прав человека на всем пространстве Евросоюза и Британии. Согласились поддерживать отношения сотрудничества между правоохранительными и судебными органами по уголовным и гражданским делам, в частности, для противодействия трансграничной преступности и трансграничному терроризму. Примечательна оговорка с намеком на репрессалии в отношении Британии, если та не соизволит присоединиться к Европейской конвенции по правам человека и затем не станет скрупулезно следовать ее правоприменению.

Третья группа договоренностей носит в основном технический характер, будучи заострена на инструментарии и механизмах учета и контроля за выполнением соглашения, а также урегулирования споров. Без всяких обиняков заявлено, что едва ли не центральной задачей станет мониторинг взаимоотношений между государством и частным бизнесом, чтобы не допустить «предоставления несправедливых субсидий», приводящих к нарушению принципа честной конкуренции. Создается Партнерский совет, ему вменено в обязанность проверять, верно ли отдельные суверенные субъекты толкуют положения соглашения и как они претворяются в жизнь.

Чужие здесь не ходят

Отдельный сюжет - миграция и иммиграция, послужившие спусковым крючком для взрывного недовольства членством в Евросоюзе. Отныне граждане континентальной Европы не смогут свободно заявляться на Британские острова, когда им вздумается, и тем более селиться здесь на неустановленный срок. Если переселенцы того пожелают, то обязаны встать в общую очередь, а в случае намерения перебраться через Ла-Манш на ПМЖ - пройти отбор в соответствии с «балльной системой» оценки своей привлекательности.

Таким способом, как давно сулили брекзитиры, экс-премьер Дэвид Кэмерон и тот же Майкл Гоув, бывший журналист, ныне занимающий посты канцлера герцогства Ланкастер и министра канцелярии кабинета министров, удастся сократить приток иммигрантов с сотен тысяч до десятков тысяч и тем самым повысить способность традиционного общества, созданного коренными жителями, абсорбировать пришельцев.

Зеркальный ответ континенталов: британским подданным, отправленным в краткосрочную деловую командировку, можно будет пребывать на территории стран ЕС три месяца подряд в течение года, а если по долгосрочному контракту, то три года, но не более. К тому же потребуется виза на период пребывания более 90 дней. А для получения разрешения на работу понадобится подтверждение квалификации с учетом «местных реалий».

«Рыба раздора»

Больше всего копий поломали в ходе торга о том, кому и сколько будет положено выловить рыбы в морях, омывающих Британию. «Рыба раздора» упорно отравляла жизнь переговорщикам. В конечном счете удалось найти компромисс, едва ли кого-то удовлетворивший, но абсолютно необходимый, чтобы тема не стала похоронным агентом для всего соглашения (deal breaker). Как утверждал Борис Джонсон, что если доля рыбных ресурсов, извлекаемых собственно британскими рыбарями в своих водах сегодня составляет половину совокупного улова, то через пять с половиной лет она возрастет до двух третей.

Свежи прогнозы, но верится с трудом. По сведениям издания «Политико», на самом деле Британия получит не более 25% от нынешней рыбной квоты. Лондон полагает, что в перспективе нужно будет ежегодно (!) проводить переговоры и договариваться о размерах выделяемых квот.

К слову, в накладе остались ирландские рыбаки, проживающие на северо-западе: они специализируются на добыче скумбрии, которая нерестится и плодится у атлантического побережья Ирландии, но затем мигрирует, и взрослых особей вылавливают уже в британских водах.

Цена выходного билета

Кто выиграл и кто проиграл по итогам торга? Окончательный бухгалтерский подсчет еще предстоит сделать. Ясно одно, что для Британии цена выходного билета существенно выше, поскольку торговый оборот со странами Евросоюза (статистика 2019 г.) равнялся в стоимостном выражении более 400 млрд. долларов, что составляло примерно треть экспорта и почти 38% импорта. Для Евросоюза экспорт/импорт с Британией равнялся соответственно 11 и 8%. Этим во многом определялась значимость острова для континента.

Симптоматично, что обе высокие договаривающиеся стороны оставили для себя свободу рук и поле для маневра в случае, если кто-либо умышленно или невольно не станет соблюдать договоренности. Накануне ратификации соглашения в Палате общин юристы, собранные под крылом Европейской исследовательской группы (ERG) евроскептиков из числа тори, изучили текст и пришли к выводу не только о том, что документ гарантирует суверенитет Британии, но и позволяет, по выражению главы ERG Марка Франсуа, перекраивать законодательство по своему усмотрению. А в ответ на возможные контрмеры Евросоюза, если их сочтут «неприемлемыми», разорвать соглашение в течение 12 месяцев.

Достаточно пересчитать предохранительные клапаны, вмонтированные в соглашение, задуманные единственно ради того, чтобы ни одна сторона не вздумала обмануть другую и не могла получить односторонние преимущества, как становится понятна иерархия ценностей в распадающейся «семье народов».

Все прекраснодушные идеалы, которыми руководствовались архитекторы Единой Европы, такие как Жан Монне и Роберт Шуман, оказываются, если пользоваться юридическим термином, «ничтожными» перед обычной бухгалтерией. Материально-финансовая выгода берет верх над идеалами свободы, равенства, братства, общественного договора, социальной гармонии.

«А поутру они проснулись»

На дворе стоял январь 2021 года. Первыми всполохами недовольства отметились британские супермаркеты и поставщики, которым попросту не хватило времени не перестройку своих закупочных и логистических алгоритмов. Новые правила предали гласности 31 декабря, за несколько часов до наступления нового года. И если прежде на оформление документов, сопровождающих груз для покупателей на континенте, уходило три часа, то теперь составление бумаг стало отнимать… пять дней. Схожая ситуация возникла с доставкой товаров в Северную Ирландию, оставшуюся в таможенной юрисдикции Евросоюза.

Предполагалось, что никаких драматических сбоев не произойдет, поскольку Британия договорилась с ЕС о послаблениях до 1 апреля. Во-первых, супермаркеты и их «надежные поставщики», экспортирующие продукты животного происхождения в Северную Ирландию, освобождаются от заполнения экспортных медицинских сертификатов. Во-вторых, разрешено без всяких препонов поставлять в Северную Ирландию свежие переработанные мясные продукты, такие как фарш и колбасы, которые не могут быть экспортированы в страны ЕС.

Остается найти приемлемый вариант взаимодействия после Дня дурака, иначе неизбежны не только проволочки во время доставки продуктов, но и их дефицит на полках в торговых точках Ольстера. Как указывают эксперты, требуется найти «эффективное решение» (workable solution).

Что именно нужно решить? Если для баранины родом из Новой Зеландии, отправленной в Британию, необходимо всего два или три сертификата, то у водителя грузовика, который с оптового склада в Британии доставляет продовольствие в Ирландскую Республику, должен быть отдельный сертификат на каждый продукт в кузове, а таковых бывает до сотни и более. Документы должны быть составлены и представлены за 24 часа до прибытия к месту назначения. Цейтнот, выходит, запрограммирован.

Заклятые три буквы: НДС

Дополнительным обременением стал налог на добавленную стоимость. Крик души Дэвида Ли, управляющего директора инженерной фирмы «Torqueflow-Sydex», объясняет многое. Отныне их продукцию, производимую на расположенном в Италии предприятии, облагают НДС в размере 22% только на том основании, что сама компания - британская. Издержки выросли на одну пятую, что, по словам Ли, «на высококонкурентном рынке - это абсолютный киллер» («This is adding 22% on to our costs, which in a competitive market is an absolute killer»).

Дэвид Ли занимается бизнесом более 30 лет. Торговал с Австралией, Россией, странами Ближнего Востока. Но то, что происходит сейчас, признается предприниматель, - это «дурная шутка» («I’ve been in the industry for over 30 years, working with Australia, Russia and the Middle East - this just makes everything look a joke»). Выход один. Вернее, их два. Либо проводить доставку товаров через территорию Британии, либо регистрироваться в налоговых органах каждой из стран Евросоюза, с которой связаны контрактными обязательствами.

Процедура регистрации, как водится в странах развитой бюрократии, может и не слишком усложненная, но все равно длительная и капиталоемкая. Подсчитали, о чем уведомила «Файнэншл таймс», что в результате всех неизбежных «накруток» бутылка вина родом с континента стоимостью 12 фунтов подорожает на полтора фунта (по текущему курсу, примерно на 160 руб.).

«Бизнесу не хватило времени, чтобы подготовиться ко всему этому», - жалуется Селвин Стайн, управляющий директор фирмы «VAT IT», помогающий предпринимателям вернуть часть наценок на продаваемый ими товар. «Сейчас они столкнулись с требованиями, которые различаются в каждой из 27 стран, в то время как они привыкли иметь дело с ЕС как с единой структурой» («They’re being hit by a rulebook from 27 separate countries, when they are used to dealing with the EU as a single bloc»).

Бегство через Ла-Манш

Схожие ламентации звучат из уст Фила Ворда, управляющего директора базирующейся в Бристоле фирмы «Эскимо» («Eskimo»). В течение января он не смог продать ни одного радиатора в дизайнерском исполнении (их специализация), поскольку не сумел найти подходящую транспортную компанию. Аналогичную продукцию класса «люкс» (стоят до 4 тыс. фунтов) производят только в Италии и Турции, которые после брекзита обрели явные преимущества. Фил Ворд подумывает о том, чтобы перевести часть производственных мощностей на континент, например в Польшу, чтобы остаться конкурентоспособным.

Бегство через Ла-Манш становится нормой. В течение декабря и января, рассказывал Йохем Сандерс, менеджер по развитию бизнеса в «Holland International Distribution Council», некоммерческой организации, которую он называет «свахой» для голландских логистических фирм, к нему ежедневно обращалась, как минимум, одна британская компания с целью приобретения или аренды складских помещений.

Примечателен и другой феномен. По статистике, половина компаний, стремящихся основать свой плацдарм в Стране тюльпанов, зарегистрирована в Британии. Но вторая половина - это компании из США и стран Азии, которые для экспансии на емкий рынок с 500 млн. потребителей ранее выбрали бы Британию, а ныне для пущей уверенности в завтрашнем дне предпочитают юрисдикции ЕС.

Островитяне готовы абсорбировать континенталов

Колоритной вишенкой на торте, видимо, в рамках негласной политики кабинета тори по «британизации» Британии стала схема регистрации на ПМЖ переселенцев с континента и одновременно выделение «подъемных» тем из них, кто захотел бы вернуться к родным пенатам.

До 30 июня 2021 года желающие перебраться в материковую Европу могут зарегистрироваться и воспользоваться «пособием на переселение» («resettlement money»). Причитающаяся им сумма равна 2 тыс. фунтов. Предложение правительства Джонсона обращено к гастрабайтерам в сфере строительства, промышленного производства и социальных услуг (уход за больными и пожилыми).

Важно, что, если не оформить должным образом вид на жительство по новым правилам, «рабочие в гостях» могут утратить прежний юридический статус и, как можно понять, быть поражены в правах, а затем, как следствие, депортированы.

Похоже, что большинство континенталов выбирают ПМЖ в Британии. По утверждению министра по делам иммиграции Кевина Фостера, для абсорбции европейцев функционируют 72 центра документации, а число тех, кто намерен натурализоваться, достигло уже 4,9 миллиона. Будут ли они полностью равноправны с коренными гражданами/подданными, станет ясно в дальнейшем.

Дележ британского наследства

В понятных треволнениях пребывают и финансисты Сити, наблюдая за тем, как Еврокомиссия шаг за шагом реализует инициативы ее бывшего главы Жан-Клода Юнкера по созданию Единого рынка капиталов (ЕРК - Capital Markets Union, CMU), что неизбежно подразумевает ослабление зависимости от такого крупного международного финансового центра, как Лондон. Цель сформулирована ясно и без околичностей: снизить зависимость от «импорта финансовых услуг», что имеет «решающее значение для глобальной конкурентоспособности ЕС и его автономии».

Еврокомиссия, как пишет издание «Политико», нацелена на «создание Единого рынка капиталов, направленного на сокращение зависимости от Лондона и других финансовых центров для инвестиций в свой бизнес» («pursuing a capital markets union, aimed at cutting dependence on London and other financial hubs for funding its businesses»). Проект запущен в 1999 году, но темпы реализации весьма скромные, поскольку на этом ристалище сталкиваются амбиции многих игроков, претендующих сегодня на дележ британского (как прежде - испанского) наследства - это финансовые хабы разного калибра во Франкфурте, Париже, Милане, Мадриде, Амстердаме, Дублине.

Попытки сформировать Единый рынок капиталов начались, как видим, задолго до британского референдума, хотя эксперты резонно замечают, что «брекзит сделал этот проект более приоритетным» («The pursuit of a CMU began long before Britain’s referendum, though experts say Brexit has made it a greater priority»).

В Сити обеспокоены не на шутку, оценивая тенденцию на перетягивание континенталами финансового одеяла на себя. Ставки высоки, как никогда. Сектор финансовых и консалтинговых услуг, а в нем занято 7% трудоспособного населения, формирует десятую часть ВВП, по данным экспертов компании «CityUK», которые проанализировали официальную статистику. В 2019 году доля этого сектора в положительном торговом сальдо Британии равнялась 40 млрд. фунтов.

Между тем, как говорит Элли Ренисон, один из руководителей лоббистской структуры Institute of Directors, налицо все признаки того, что Евросоюз рассматривает ситуацию через призму собственных корыстных интересов (могло быть иначе?!) и видит для себя «возможность переместить часть деловых операций на свои берега» («sees this more as an opportunity to relocate some market activity to their shores»). Аналогичный вывод, как пишет «Политико», делает и глава Банка Англии Эндрю Бейли, обвиняющий Брюссель «в заинтересованности отнять этот выгодный бизнес у Лондона, нежели в сохранении открытости рынков» («more interested in taking business away from London than keeping markets open»).

Постбрекзитные поветрия явно не наполняют ветром паруса лондонских банкиров. Процесс, правда, как прогнозирует Джон Ливер, глава отдела регулирования финансовых услуг крупнейшей в мире консалтинговой фирмы «Эрнст энд Янг» («EY»), «продлится как минимум 18 месяцев или два года». Всплыли подробности окрепшей тяги и охоты мейджоров банковского сообщества «к перемене мест»: они готовы перевести в юрисдикцию Евросоюза дополнительно почти 100 млрд. фунтов в виде активов, что доведет суммарное бегство капиталов с момента референдума в 2016 году до внушительной цифры… в 1,3 трлн. фунтов стерлингов.

В числе беглецов фигурирует финансовый конгломерат «Голдман Сакс», который в конце 2020 года перевел активы на сумму около 29-43 млрд. фунтов в свой операционный центр во Франкфурте. На «неметчину» делает отныне ставку и американский финансовый холдинг «Джей Пи Морган Чейз», намеренный вывести из Британии активы на сумму 173 млрд. фунтов. Тренд для «заточенных» на делание денег из денег британских банкиров весьма тревожный.

В феврале стало известно, что Амстердам обогнал Лондон как крупнейший центр торговли акциями в Европе. И только по той причине, что правила Евросоюза требуют совершать подобные операции в евро исключительно на торговых площадках стран ЕС или в странах с аналогичным статусом («equivalence» status), коим после развода Британия более не обладает.

К какому берегу пристанет в конечном счете лондонское Сити? Туманы застят перспективу. Брекзитиры не уставали повторять, что Британия, выпутавшись из постромков Союза, превратится в «Сингапур Европы». Она будет исправно извлекать выгоду от привилегированных торгово-экономических связей со странами англосаксонского Содружества.

Но наступило первое разочарование. Претендентка на пост министра финансов в новой администрации США Джанет Йеллен в январе объявила, что у Президента Джо Байдена много проблем у себя дома, а потому заключение международных соглашений по торговле не входит в число его приоритетов.

Откликнулась на новость Рэйчел Ривз, занимающая в теневом правительстве лейбористов пост канцлера герцогства Ланкастер и министра канцелярии кабинета министров: «Снова мы имеем пример полной некомпетентности правительства и отсутствия планирования, что сдерживает развитие британского бизнеса и замедляет темпы нашего экономического восстановления» («Once again we see this government’s sheer incompetence and lack of planning holding British businesses back and slowing our economic recovery»).

Фаза сжатия

Замедление роста экономики Британии стало проявляться едва ли не с первых месяцев после расставания с ЕС. Экспорт товаров на континент в январе 2021 года упал на 40,7%, а импорт - на 28,8%. Для исконно торговой нации, создававшей веками свое благополучие умелыми негоциантскими талантами, разрыв с крупнейшим партнером сулит вялую производственную и инвестиционную активность, подчас банкротства, утрату рабочих мест, снижение доходов, повышение нагрузки на бюджет по социальному вспомоществованию.

Как следствие, валовой внутренний продукт (ВВП) в январе сократился на 2,9% по сравнению с декабрем. Впрочем, точку отсчета нужно искать в 2020 году, когда британский ВВП ужался на 9,9%, что стало самым крупным проседанием, по одним оценкам, с 1920 года, а по другим - за последние 300 лет.

По прогнозам, брекзит будет стоить Британии в четыре раза дороже, чем для Евросоюза: если континенталы потеряют 0,5% ВВП, то островитяне - 2,25% ВВП. Не исключено, что в подкладку этого предсказания «зашит» неизбывный «исторический оптимизм» как евроинтеграторов, так и британских сепаратистов.

В Брюсселе начинают «булькать»

15 марта 2021 года Европейский союз обвинил Британию в несоблюдении духа и, что важнее, буквы соглашения о расставании и запустил юридическое разбирательство (twin-track legal action). Спровоцировал конфликт кабинет Бориса Джонсона, продливший «льготный период» в отношении таможенного контроля над ввозом товаров в Северную Ирландию из других частей королевства. В обоснование своего волюнтаризма Лондон указал на высокую вероятность перебоев с поставками в регион из-за «несовершенства технических процедур».

Решение о продлении льготного периода с конца марта до 1 октября принято Лондоном в одностороннем порядке, что, естественно, не предполагалось изначальными договоренностями.

Как записано в официальном заявлении Еврокомиссии, «это уже второй случай на протяжении последних шести месяцев, когда правительство Британии намерено нарушить международное право» («it is the second time in the space of six months that the U.K. government is set to breach international law»). Брюссель пригрозил, что, если не удастся, разрешить спор в ходе переговоров, последуют репрессалии.

Свобода рук на случай конфликта

При контент-анализе текста соглашения по брекзиту не менее важно то, что в нем блистательно отсутствует. В числе неоговоренных областей взаимодействия не упомянуты ни внешняя, ни оборонная политика. Брюссель пояснил этот пробел тем, что Лондон изначально не имел намерений обсуждать данную, казалось бы, злободневную проблематику.

Как следствие, указывают комментаторы, «у Великобритании и ЕС не будет никаких рамок для разработки и координации совместных ответных мер на внешнеполитические вызовы, например введение санкций в отношении граждан или экономик третьих стран» («there will therefore be no framework in place between the UK and the EU to develop and coordinate joint responses to foreign policy challenges, for instance the imposition of sanctions on third country nationals or economies»). Хотя ничто не помешает и Британии, уже без оглядки на Евросоюз, в одностороннем порядке стать зачинателем очередной санкционной войны.

Справедлива и обратная аксиома. Допустим, произойдет обострение внутри- и внешнеполитической ситуации на континенте. Бунт иноконфессиональных переселенцев. Городское восстание в иммигрантских гетто. Появление в этой среде военизированных банд по типу «Черных пантер», как было в 1960-х годах в США. Активизация и размножение белых расистских ультра. Выплескивание экстремистского насилия в соседние страны и приобретение этим конфликтом трансграничного характера. Возможный приход к власти либо консерваторов-охранителей, либо радикалов с неонацистским коричневым оттенком. В этом случае Британия сможет благополучно переждать в сторонке, как она могла поступить в прошлом после того, как поспособствовала развязыванию Первой мировой войны.

Не покидает смутное подозрение, что самые дальновидные (или самые информированные, как знать) круги правящей британской элиты неслучайно отцепили свой корабль от евросоюзовского конвоя, направляющегося к неизведанным рубежам. Исходным и основополагающим мотивом брекзита могло быть не столько опасение перед наплывом чужеродных иммигрантских элементов, сколько стремление не оказаться втянутой в новый панъевропейский конфликт, призванный продлить существование буксующей неолиберальной экономики и ее выгодополучателей.

Так ли это? Лакмусовой бумажкой, способной подтвердить обоснованность такого зябкого и неуютного для всех европейцев, включая граждан России, прогноза, станут возможные переговоры между Вашингтоном и Лондоном о более высоком статусе их военно-стратегического партнерства при формально не заявленном умалении значения… НАТО. Любой сигнал из этих двух столиц, указывающий на возможную «расцепку» США/Британии и НАТО, равно как и деликатное поощрение воинственных неоконсерваторов в Германии (Президент США Джо Байден в январе 2021 г., сразу по следам своей инаугурации, объявил об особом внимании Вашингтона к Берлину), будут означать одно: брекзит - лишь первый этап расстыковки между континентальной Европой и англосаксонскими, бывшими и здравствующими, империями.

Потаенный смысл начатого брекзитом процесса может заключаться в постепенном отказе от предоставления США/Британией «гарантий безопасности», пока еще союзникам, в отказе соблюдать и следовать духу и букве Пятой статьи Вашингтонского договора, гласящей: нападение на одного из членов НАТО приравнено к нападению на весь альянс. Иными словами, речь пойдет о свертывании обязательства участвовать в любом вооруженном конфликте именно в континентальной Европе, если таковой, неровен час, возникнет.

Случись распад трансатлантического альянса, свобода рук, обретаемая ныне Британией, позволит ей благополучно отсидеться за Ла-Маншем.

Даже если этот конспирологический сценарий кажется неправдоподобным сегодня, не стоит им пренебрегать при оценке потенциальных рисков завтра и послезавтра. Особенно при отсутствии внятных рецептов исправления структурного и системного сбоя, начавшегося в 2008 году, мировой экономики неолиберального уклада.

В геополитическом контексте брекзит смотрится не как нелепая случайность, не как торжество национализма «в одном отдельно взятом государстве», не как пересдача карт для получения сиюминутных преимуществ в региональном масштабе, а как звено в многоходовой комбинации при выстраивании нового миропорядка, чьи тактико-стратегические характеристики пока не просчитываются.

Что дальше? Два сценария, и оба хуже

Гевин Эслер, шотландец, бывший креативный сотрудник Би-би-си, высказал на страницах газеты «Мейл он санди» дерзкое суждение, что «Соединенное Королевство теперь объединено только по названию». Предсказывая два возможных сценария развития событий в январе 2021 года, журналист видит мрачное предзнаменование в том, что он называет «кипящей яростью английского национализма» («simmering rage of English nationalism»), порождающей слухи о кончине Британии («We are witnessing the first whispers of how Britain ends»).

Вариант с «оптимистической трагедией» Эслера заключается в том, что недовольство сегодняшними реалиями приведет к появлению «катализатора для переосмысления» («catalyst for a reinvention») будущего, в котором и родится «заново объединенное королевство» («newly Re-United Kingdom»).

Тем не менее апокалиптические настроения у истинного шотландца, каковым он себя числит, доминируют. Если не удастся добиться «подлинного оживления» («genuine reinvigoration») собственно британского интеграционного проекта, то от Англии отделится Шотландия и, возможно, Северная Ирландия, что «приведет к полномасштабному политическому кризису». И тогда, резюмирует Г.Эслер, «финал Британии будет гораздо более сложным, грязным, дорогостоящим и горьким, чем даже брекзит».

 

«Те из нас, кто выступал за выход Великобритании из ЕС, никогда не стремились к разрыву с нашими ближайшими соседями», - толковал случившийся «развод» главный тори Борис Джонсон. «Мы стремились не к разрыву, а к разрешению старого и болезненного вопроса о политических отношениях Англии с Европой, который терзал нашу послевоенную историю» («a resolution of the old and vexed question of Britain’s political relations with Europe, which bedeviled our post-war history»), - пояснил потомок министра Османской империи.

Парадокс: в какой-то степени Британия оказывается сегодня в положении кемалистской Турции, избравшей вектором развития «европейский выбор», но остававшейся плотью от плоти азиатской региональной державы с глубокими корнями в исламских религиозных и культурологических традициях. Постбрекзитная Британия чем-то напоминает постимперскую Турцию, бредущую своим особым путем по обочине европейской магистрали.