Цель настоящей статьи - показать, какое место занимает Россия в глобальном информационном онлайн-пространстве среди ведущих государств мира. Эта цель направлена на расширение и одновременно углубление понимания того, как исследовать образ России в мире, что остается чрезвычайно актуальным в современной ситуации. Мы сначала кратко рассмотрим основные достижения в изучении образа России в русскоязычной научной литературе и проследим основные тенденции в развитии исследований по данной проблематике. Затем оценим, какие сегменты этого сложнейшего исследовательского поля остаются слабо разработанными, сформулируем особенности методологии нового подхода и продемонстрируем первые пилотные результаты, полученные на ее основе. Описываемое исследование проходило в 2020 году на фоне пандемии COVID-19.

Исследование образа России: краткий исторический обзор

Образ России не раз становился предметом исследований. В исторической литературе на русском языке есть немало работ, где приводятся и анализируются описания нашей страны и ее народов зарубежными авторами и путешественниками еще с античных времен1. Проблема целенаправленного формирования образа России в зарубежной прессе также не является новой. С началом распространения в Европе новостной информации в виде рукописных (позже печатных) газет в XVI-XVII веках эта деятельность стала принимать характер одной из важных функций в международных отношениях. Так, в своей монографии, посвященной первой в России рукописной газете «Куранты» (XVII в.), которую выпускал Посольский приказ, С.М.Шамин пишет: «Через куранты2 русское правительство могло наблюдать и за тем, что о России пишут на Западе. К примеру, особое неудовольствие Алексея Михайловича вызвали сообщения европейской прессы об успехах восстания Степана Разина и конфликте между царем и патриархом Никоном. Было установлено, что в европейские газеты такие новости попали из Риги, принадлежавшей в то время Швеции. Эти публикации стали предметом многолетних разбирательств между русскими и шведскими дипломатами. Выяснилось также, что с начала 1660-х годов русское правительство и само активно занималось «пиаром» своей деятельности за рубежом»3.

И эта традиция формирования образа страны проходит через века, превратившись в XX веке в аспект идеологической пропаганды. С 1950-х годов ее стали характеризовать как информационную, или «психологическую», войну между Западом и СССР4, основная цель которой в понимании западных стран - создание образа СССР и его союзников как врага в ядерном противостоянии двух военных блоков (НАТО и стран Варшавского договора).

С середины 1980-х годов образ нашей страны в мире стал претерпевать изменения. В деятельности западной прессы при освещении событий в СССР наметилась тенденция к уходу от образа врага к образу партнера. Именно в этот период в российской науке появляется повышенный интерес к проблеме образа СССР/России в глобальном масштабе и созревают научные труды по данной тематике, первоначально сравнительно редкие, представленные публично в конце 1980-х - начале 1990-х годов5. Процесс усиливается к середине 1990-х годов, когда постепенно появляются исследования, рассматривающие проблему образа России в различных аспектах. В русском языке также возникает словосочетание «имидж России», нередко используемое как синоним термина «образ России», которое привязывается в большей степени к внешнеэкономическим и внешнеполитическим аспектам6. Со второй половины 1990-х начинают появляться сборники статей, монографии и диссертации, где словосочетания «образ России» или «имидж России» фигурируют уже в названиях и/или в ключевых словах7.

В этот же период наметился новый поворот во внешнеполитической деятельности Российской Федерации, которая взяла курс на присоединение страны к ведущим мировым державам и включение в процессы глобализации. В 1997 году Россию официально принимают в сообщество, известное как «Группа семи» («G7»), которое с того момента превращается в «Группу восьми» («G8»). В коммюнике от 22 июня 1997 года по итогам встречи заявляется: «Одним из наших важнейших приоритетов является сотрудничество с целью интеграции экономики России в глобальную экономическую систему»8. Это обстоятельство поставило новые задачи по формированию образа/имиджа России в мировом пространстве. В связи с этим наметилась тенденция к исследованию рассматриваемой проблематики в контексте глобализации, тенденция, результаты которой в виде научных публикаций проявятся позже9.

В XXI веке отмеченные направления исследований продолжают развиваться. Публикации, затрагивающие понятие «образ России», осуществляются в рамках многих научных направлений. Выделим среди этого множества три мультидисциплинарных кластера, поскольку не всегда конкретную работу можно однозначно привязать к тому или иному научному направлению в пределах существующих классификаций ВАК, РИНЦ и др. Условимся, не вдаваясь в детали, просто упоминать две-три наиболее значимые работы уровня монографий, диссертаций и тематических сборников научных трудов, выбрав в качестве критерия отбора их цитируемость в системе РИНЦ. В связи с этим необходимо выделить более ранний период (2000-2018 гг.) - за эти годы публикации могли набрать более или менее высокий уровень цитируемости - и последние годы (2019-2020 гг.), где цитируемость пока не очень велика.

Первый из трех кластеров содержит публикации, выполненные преимущественно в рамках исторических наук10. Исследователи-историки приводят убедительные факты, свидетельствующие о том, что образ нашей страны формировался в течение многих веков, в результате чего во многих западных странах сложились устойчивые и практически непреодолимые стереотипы восприятия образа России, в основном негативно окрашенные, которые живы и по сей день. Другой кластер объединяет такие направления, как культурология, языкознание, литературоведение и искусствознание11. Третий кластер объединяет работы в сфере социальных наук. Это самое большое по численности подмножество публикаций, прежде всего в области политологии, регионоведения, международных отношений, социальной философии, социологии, психологии, экономики и др.12

В 2000-2018 годах произошли подвижки в формировании образа России в западной прессе: от наметившегося образа России как партнера вновь произошел сдвиг к образу врага. Это случилось после 2007 года, когда Президент Российской Федерации В.В.Путин произнес свою знаменитую мюнхенскую речь13. Затем последовала операция по принуждению к миру Грузии после ее нападения на Южную Осетию (2008 г.), а также воссоединение Крыма с Россией после государственного переворота на Украине и референдума жителей Крыма и Севастополя (2014 г.). Россия вновь демонизируется. Ее исключают из «Группы восьми» - восстанавливается «Группа семи».

Впрочем, эти изменения носят нелинейный характер. Так, выставляя Россию страной-агрессором во время начала сирийской военной кампании в 2015 году, французская пресса резко изменила тон после террористических актов в Париже и Брюсселе в 2016 году. Об этом убедительно пишет Ю.А.Пелевина, представляя результаты контент-анализа материалов о терроризме, опубликованных в газетах «Le Monde» и «Le Figaro» в 2015-2016 годах. Автор отмечает: «До терактов в Париже в ноябре 2015 года позитивные упоминания России и ее президента отсутствовали вообще. Теракты, совершенные боевиками «Исламского государства» в Париже, заставили газеты резко поменять тональность высказываний, и негативные оценки исчезли - их сменили позитивные. Правда, через полтора месяца тон снова поменялся - позитивные оценки вновь сменились на отрицательные, однако количество последних заметно уменьшилось по сравнению с периодом, предшествовавшем терактам»14.

В последнее время (2019-2020 гг.) разработка проблемы образа России в зарубежных странах продолжает оставаться актуальной - появляются все новые и новые научные труды. В частности, вышли коллективные монографии в институтах Российской академии наук и Российском научно-исследовательском институте культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева15. Искусствоведческо-культурологический кластер публикаций, посвященных образу России, пополнился книгами: «Россия в литературе Франции»16, «Роль музыкальной культуры в формировании образа России за рубежом»17 и «Свой»/«чужой» в кросс-культурных коммуникациях стран Запада и России»18. Кроме того, появились сотни статей, на которых мы останавливаться не будем.

Завершая литературный обзор, отметим еще одно важное направление, формирующееся в последние годы и имеющее важное значение для настоящего исследования. Это направление часто обозначается как «изучение глобального новостного потока». В таком контексте предприняты попытки рассмотреть количественные характеристики упоминания России в пространстве Интернета. Среди тех, кто разрабатывает данное направление в отечественной науке, отметим таких авторов, как Д.М.Брусенцева19, А.Д.Казун и А.П.Казун20, и др.

Развитие подходов к изучению образа России в мировом информационном пространстве: методологическая рефлексия

Отметим основные тенденции в развитии исследований образа России в русскоязычной литературе. Центральная тенденция состоит в том, что наблюдается быстрый рост числа научных работ на эту тему. Так, публикации, имеющиеся в системе РИНЦ, распределились по годам (1991-2020 гг.) следующим образом: 1991-2000 гг. - 58 публикаций; 2001-2010 гг. - 973 публикации; 2011-2020 гг. - 3075 публикаций21. 

Количественное нарастание приводит к дифференциации направлений исследования. Здесь выделяются две ветви. Первая касается географии - число стран, в которых анализируется образ России, расширяется. Если в советский период и в 1990-х годах анализ велся большей частью на основе информационных источников Великобритании, Китая, США, Франции, ФРГ, Японии, то в XXI веке изучаются источники десятков стран самых разных регионов мира. Так, образ/имидж России рассматривался в странах Азии, Африки, Европы, Северной и Южной Америки. Все чаще появляются работы, в которых ведется межстрановое сопоставление, например, сравниваются между собой бывшие республики СССР, арабские страны, балканские страны и др. В то же время нельзя не признать, что фактически вне поля зрения исследователей пока остаются многие страны, играющие важную роль в современном мировом пространстве. Среди них: Австралия, Бразилия, Индонезия, Мексика, ЮАР и др.

Второе направление дифференциации обозначим как тенденцию к многоуровневости рассмотрения - происходит сложное движение, которое можно описать следующим образом. В самом простом случае проводится выборочный анализ материалов отдельного СМИ в конкретной стране, например, анализ материалов газеты «Нью-Йорк таймс»22. В более продвинутом виде такого рода анализ дополняется сравнением выбранных материалов с материалами аналогичных изданий в пределах одной страны, на основании чего делаются выводы о тенденциях в данной стране23. Так происходит переход от уровня изучения единичных объектов к уровню изучения групп сходных объектов. Далее, от изучения материалов СМИ одной страны происходит переход на уровень изучения материалов СМИ группы стран24. Дальнейшее движение идет в сторону попытки рассмотреть процесс в глобальном масштабе25.

Таким образом, выделяются по меньшей мере четыре уровня рассмотрения, на которых ведется изучение образа России в мире. Первый - уровень отдельных источников (конкретных газет, журналов, телеканалов, информационных агентств, сетевых изданий и т. п.). Второй - уровень отдельных стран, в пределах которых рассматриваются информационные источники. Третий уровень - группы стран, объединенных общим языком либо каким-то иным признаком (скандинавские страны, арабские страны, страны СНГ, страны ЕС, страны БРИКС, страны «Группы семи» и т. п.). Четвертый уровень - попытки глобального рассмотрения, которые часто носят несколько умозрительный, обобщенный характер, поскольку нередко авторы довольствуются единичными примерами, пытаясь при этом выйти на общемировые обобщения. На четвертом уровне пока имеется сравнительно немного исследований, использующих глобальные эмпирические данные.

Еще одна заметная тенденция, отчасти объясняющая предыдущую, которая связана с научно-техническим прогрессом, - распространение Интернета и развитие компьютерных, в том числе онлайн-технологий. Если в XX веке анализ образа России в зарубежной прессе проводился преимущественно на материалах печатных СМИ, а с широким распространением аудио- и видеозаписи - на основе расшифровок эфирных материалов радио и телевидения, то в XXI веке, когда большинство традиционных СМИ стали выкладывать материалы в Интернет, создались предпосылки для выхода на глобальный уровень рассмотрения. Таким образом, эмпирические исследования на четвертом уровне становятся реальными благодаря расширяющимся возможностям анализа материалов в Интернете, или в других терминах, - в онлайн-пространстве, веб-пространстве, киберпространстве, в пространстве глобальных сетевых ресурсов. Такой анализ чрезвычайно сложен, поскольку глобальное онлайн-пространство насчитывает колоссальное количество ресурсов. Так, по данным, опубликованным на сайте Websitehostingrating, в 2020 году в глобальном Интернете имелось 1,74 млрд. веб-сайтов26.

С развитием Интернета, его охватом все большей численности населения в мире, возникает еще ряд проблем, среди которых - определение географических границ публикаций. Становится все труднее определить локацию и национальную принадлежность тех или иных сетевых изданий. Отсюда вытекает еще одна наметившаяся тенденция - переход от анализа образа России в некоторых географических пределах к анализу в языковых границах. В таком случае изучение образа России в глобальном онлайн-пространстве предполагает мультилингвистический подход.

Это открывает возможности многомерного количественного анализа текстов в Интернете по ряду параметров. Одним из таких параметров выступает язык публикации. Контент в веб-пространстве Интернета, где расположены анализируемые источники, распределен между различными языками неравномерно. По данным ресурса W3Techs, на 27 декабря 2020 года более половины контента в интернете (60,4%) было представлено на английском языке. Вторым по распространенности стал русский язык (8,6%). Для сравнения возьмем еще шесть языков стран, входящих в БРИКС и «G7». Французский язык занимает 2,6%, немецкий - 2,4%, японский - 2,1%, португальский - 1,4%, китайский - 1,4%, итальянский - 0,8%27. В совокупности 12 стран БРИКС и «Большой семерки» используют восемь языков, на которых представлены 79,7% веб-контента.

В заключение отметим еще одну тенденцию в изучении образа России. Подавляющее большинство научных публикаций, посвященных проблемам образа нашей страны, так или иначе связаны с изучением диспозиционных компонент его формирования/восприятия качественного характера. То есть речь идет об оценочно-установочных либо аксиологических компонентах образа России, основанных на символах, мифах и стереотипах, распространенных в публичной сфере. Однако понятие образа какого-либо объекта имеет и иные, в том числе количественные характеристики, о которых написано сравнительно немного. Ниже мы рассмотрим некоторые из них.

Пилотное исследование места России в глобальном информационном онлайн-пространстве: общая характеристика

Высказанные методологические соображения легли в основу проекта, о котором и пойдет речь. Теоретическую основу нашего исследования составили две широко известные разработки - трехфакторная модель восприятия (Ч.Осгуд, Дж.Суси и П.Танненбаум)28 и теория «установления повестки дня» (М.МакКомбс и Д.Шоу)29. Используя методику семантического дифференциала, Осгуд и его коллеги обнаружили три фундаментальных фактора, на которых строится восприятие любого объекта каждым человеком. Их назвали «Сила», «Активность» и «Оценка». Фактор «Сила» связан с количественной выраженностью объекта в восприятии человека. Пространственная величина объекта в совокупности с временнóй продолжительностью его присутствия в восприятии создают впечатление силы. Если размеры объекта и время его предъявления велики, то объект воспринимается как значимый, сильный. Если же размеры объекта и время его предъявления невелики, то объект воспринимается как незначимый, слабый.

Фактор «Активность» выражает динамическую характеристику объекта восприятия, его изменчивость. Быстрая или медленная изменчивость трактуется соответственно как высокая или низкая активность. Наконец, фактор «Оценка» связан с установочными, отношенческими компонентами в структуре восприятия, которые часто характеризуются такими словосочетаниями, как «мне это нравится» или «мне это не нравится», «это хорошо» или «это плохо» и т. п.

Согласно теории «установления повестки дня», значимость восприятия в обществе некоторого объекта находится в прямой зависимости от частоты появления данного объекта в массмедиа (количество и совокупный объем текстовых материалов, количество и совокупное время трансляции аудиовизуальных материалов). Несложно увидеть некоторое сходство данной теории с трехфакторной моделью восприятия Осгуда и его коллег. По сути, это перенос фактора «Сила» с уровня индивидуального на уровень массового восприятия.

Выше было отмечено, что изучение образа России было направлено на выявление модальности негативного/нейтрального/позитивного изображения нашей страны в информационном пространстве того или иного уровня. С точки зрения трехфакторной модели восприятия, исследования образа России велись по основанию, сходному с фактором «Оценка», практически не рассматривая основания, сходные с факторами «Сила» и «Активность». Включение их в круг рассмотрения позволяет изучить также значимость образа России в мире и его изменчивость на количественном уровне. Отсюда интерес к количественной представленности России в онлайн-пространстве (аналог фактора «Сила»). Чем чаще упоминается слово «Россия» и связанные с ней символы-атрибуты (неважно, в положительной, нейтральной или отрицательной модальности), тем большую значимость, условно «силу впечатления» на глобальную аудиторию имеет наша страна.

Разумеется, частотность упоминания России должна сравниваться с частотностью упоминания других стран. Количественный анализ позволит также понять и динамические характеристики образа России (аналог фактора «Активность»), если провести замеры несколько раз во временной развертке. Именно эти два фактора представляли интерес для нашего исследования, в то время как оценочные суждения (аналог фактора «Оценка») на начальном этапе не изучались.

Эмпирической основой пилотного исследования выступили материалы, которыми оперирует FACTIVA30 - мониторинговая система, работающая с базами данных онлайн-источников (ведущих мировых информационных ресурсов, а также некоторых социальных медиа и блогов). Данный проект организован компанией «Dow Jones» и направлен прежде всего на сбор и анализ информации социально-экономического и социально-политического характера. Общее количество источников (интернет-ресурсов), которыми оперирует база данных FACTIVA, составляет более 30 тысяч на 25 языках.  Среди источников - все крупнейшие мировые информационные агентства, сайты ведущих национальных газет и телеканалов многих десятков стран, специализированные сайты, представляющие отчеты и аналитические материалы, и т. п.

Исследование проводилось в течение 2020 года. Было решено ограничить поиск на языках двух ведущих международных сообществ - пяти стран БРИКС и «Большой семерки». В то же время часть представленных ниже результатов получена по совокупности материалов на 25 языках системы FACTIVA.

Место России среди стран БРИКС и «G7» в 2020 году

По описанному алгоритму было сделано 96 запросов (8 языков х 12 названий стран), которые обнаружили свыше 65 млн. выгруженных материалов с упоминанием выбранных стран. Таблица 1 иллюстрирует ранговое положение каждой из 12 стран в каждом из рассматриваемых лингвистических сегментов, а также суммарное положение.

Из Таблицы 1 видно, что в 2020 году в целом по восьми рассматриваемым лингвозонам лидером оказалась Россия, после которой идут США. На третьем месте Германия. Реже всего среди 12 рассматриваемых стран упоминались ЮАР, Канада и Бразилия.

Ранг России заметно различается в различных лингвосегментах. По итогам года Россия лидирует в англоязычном и русскоязычном сегментах. Однако в остальных шести языковых зонах ее позиции явно слабее - от пятого места в сегменте китайского языка до восьмого места в португалоязычной и франкоязычной зонах. Обратим внимание и на то, что США в восьми языковых зонах занимают второе место по количеству материалов, в которых они упоминаются.

Еще одно важное наблюдение: в каждой языковой зоне, за исключением англоязычной, на первом месте находится страна, являющаяся основным носителем соответствующего языка. Так, в италоязычной зоне это Италия, в китаеязычной - Китай, в немецкоязычной - Германия, в португалоязычной - Бразилия, в русскоязычной - Россия, во франкоязычной - Франция, в японоязычной - Япония. Такое положение вещей выглядит обоснованным, поскольку каждый лингвосегмент подстраивается под свою аудиторию, под ее насущные интересы.

Здесь важно сделать одну ремарку. Описанные результаты получены в рамках мониторинговой системы FACTIVA. И открытым остается вопрос, насколько представительна ресурсная база данный системы относительно всего контента Интернета с точки зрения строгих статистических требований репрезентации. Поэтому экстраполировать полученные данные на весь Интернет было бы некорректно.

Динамика представленности России среди стран БРИКС и «G7» в 2010-2020 годах

Отметим теперь динамические характеристики представленности стран БРИКС и «G7» в мониторинговой системе FACTIVA на протяжении последнего десятилетия - с 2010 года по 2020-й. Прежде чем привести результаты, необходимо отметить два методологических момента. Во-первых, ресурсная база системы FACTIVA не оставалась постоянной - она наращивалась. Во-вторых, в Интернете менялась представленность разных языков. Из этих условий вытекает, что сравнение следует вести в относительных, процентных величинах, а не в абсолютном количестве.

Условимся за 100% принять количество публикаций, выгружаемых за год мониторинговой системой FACTIVA, в которых упоминаются 12 рассматриваемых стран. Для каждой страны в заданный год рассчитаем ее вес, то есть процент представленности относительно суммы всех публикаций с упоминанием стран БРИКС и «G7». Ограничимся сравнением показателей 2010 и 2020 годов. Результаты иллюстрируют рисунки 1-2.

Рисунок 1
Изменения веса стран БРИКС в общем множестве упоминаний стран БРИКС и «G7» в 2020 году по сравнению с 2010 годом в мониторинговой системе FACTIVA 

За 100% взято суммарное количество статей с упоминанием 12 стран БРИКС и «G7» соответственно в 2010 и 2020 годах.

На Рисунке 1 представлены изменения веса (процентного количества) материалов с упоминанием стран БРИКС в 2020 году по сравнению с 2010 годом в мониторинговой системе FACTIVA. Видны следующие тенденции. Вес совокупного числа упоминаний стран БРИКС в течение десяти лет вырос с 30,2 до 42,7%. Наибольший рост продемонстрировала Россия - с 13,9 до 24,4%. Рост наблюдается также у Бразилии, Китая и Индии, в то время как вес ЮАР снизился с 0,7 до 0,4%.

Рисунок 2
Изменения веса стран «G7» в общем множестве упоминаний стран БРИКС и «G7» в 2020 году по сравнению с 2010 годом в мониторинговой системе FACTIVA

За 100% взято суммарное количество статей с упоминанием 12 стран БРИКС и «G7» соответственно в 2010 и 2020 годах.

На Рисунке 2 представлены аналогичные данные для «Группы семи». Из диаграммы видно, что вес совокупного упоминания «Большой семерки» за десять лет снизился с 69,8 до 57,3%. Наибольшее снижение наблюдается у США - с 22,7 до 14,6%. Снизился также вес у Великобритании, Канады, Франции и Германии. Напротив, рост процентной представленности материалов с упоминанием страны наблюдается у Италии и Японии.

Как изменилось ранговое расположение стран за десять лет? Ответ на этот вопрос дает Таблица 1. В ней представлены ранжированные по весу (процентному количеству) материалы с упоминанием каждой из 12 стран БРИКС и «G7», с одной стороны, в 2010 году, а с другой - десять лет спустя. Такое сопоставление позволяет четче увидеть изменения в иерархии стран в рамках ресурсной базы мониторинговой системы FACTIVA, произошедшие за десять лет. Из таблицы видно, что среди пяти стран БРИКС три повысили свой ранг. Это Россия, Китай и Бразилия. При этом Индия и ЮАР сохранили свои позиции. Среди стран «Большой семерки» ранговый рост наблюдается у Италии и Японии. Германия сохранила свое положение, а США, Великобритания, Канада и Франции опустились на более низкие позиции. При этом Соединенные Штаты Америки потеряли лидерство, уступив его России, а самое сильное ранговое снижение зафиксировано у Великобритании - с четвертого места в 2010 году до седьмого в 2020-м.

Таблица 1
Ранги и вес стран БРИКС и «G7» на множестве материалов с упоминанием этих стран в мониторинговой системе FACTIVA в 2010 и 2020 годах

Опираясь на выбранные теории, можно дать следующую интерпретацию полученных результатов. За последнее десятилетие произошли заметные изменения количественных характеристик образа рассматриваемых стран: с одной стороны, рост «силы образа» стран БРИКС, и прежде всего России, с другой стороны, ослабление «силы образа» стран «Большой семерки», в первую очередь США. С большой осторожностью можно предположить, что аналогичные выводы справедливы не только для корпуса ресурсов, которыми оперирует FACTIVA, но и для Интернета в целом.

Особенности динамики представленности России в 2020 году

2020 год прошел в условиях эпидемии коронавирусной инфекции, известной как пандемия COVID-19. Первые материалы о распространении коронавирусной инфекции в Китае появились в конце декабря 2019 года. В январе 2020 года инфекцию стали находить в других странах. С 22 января Институт Джона Хопкинса (США) начал публиковать данные ежедневного мониторинга о распространении новой болезни по всем странам, по которым собиралась статистика31.  В момент начала мониторинга (точнее, публичного представления его результатов на сайте Института Хопкинса) среди рассматриваемых 12 стран статистика заболевания имелась лишь по Китаю. На 22 января 2020 года там было зарегистрировано 548 случаев заболевания. Однако очень быстро эпидемия охватила десятки стран, и к концу 2020 года число зараженных в мире превысило 80 млн. человек, а число умерших от этой болезни оказалось свыше 1,7 млн. человек. Пресса всего мира активно обсуждала ковидную проблематику на протяжении всего года.

Рисунок 3
Динамика количества материалов с упоминанием России в мониторинговой системе FACTIVA в 2020 году

Данные за декабрь 2020 года приведены за период с 1 по 24 декабря включительно.

Как на этом фоне выглядела наша страна? Рисунок 3 демонстрирует динамику количества материалов с упоминанием России по месяцам в течение 2020 года на 25 языках по всем ресурсам мониторинговой системы FACTIVA. Из диаграммы видно, что в июле произошел резкий скачок числа материалов с упоминанием России.

С какими персонами чаще всего ассоциировалась Россия в 2020 году? Как и следовало ожидать, лидером по числу упоминаний совокупно на 25 языках в таком контексте выступил Президент РФ В.В.Путин. Вторым по упоминаемости оказался Президент США Д.Трамп. На третьем месте - оппозиционер А.А.Навальный, на четвертом - председатель Правительства РФ М.В.Мишустин, на пятом - министр иностранных дел РФ С.В.Лавров. Кроме них, в десятку наиболее часто встречающихся персон при упоминании России вошли: Президент Белоруссии А.Г.Лукашенко; кандидат в президенты США, а затем избранный Президент США Дж.Байден; Президент Турции Р.Т.Эрдоган; заместитель председателя Правительства РФ А.В.Новак; директор Департамента информации и печати МИД РФ М.В.Захарова.

Интересно проследить динамику представленности России в контексте различных тем. Здесь мы опирались на тематическую классификацию мониторинговой системы FACTIVA. Все материалы, так или иначе связанные с пандемией COVID-19, были обозначены в ней как «новые коронавирусы». Помимо ковидной тематики, была также выделена тема «международные отношения». Результаты анализа представлены на Рисунке 4.

Рисунок 4
Сопоставление динамики количества материалов, представленных мониторинговой системой FACTIVA, с упоминанием России в контексте ковидной тематики и освещения международных отношений в 2020 году

Данные за декабрь 2020 года приведены за период с 1 по 24 декабря включительно.

Ломаная линия на Рисунке 4 изображает количество материалов о пандемии COVID-19 с упоминанием России по месяцам 2020 года на всем массиве материалов мониторинговой системы FACTIVA. Видно, что пик освещения ковидной тематики пришелся на апрель 2020 года.

Столбиковая диаграмма на Рисунке 4 отражает динамику количества материалов о международных отношениях с упоминанием России совокупно на 25 языках. Видно, что минимум такого рода материалов в мире наблюдался в апреле, то есть тогда, когда был зафиксирован максимум количества материалов о ковиде, а другие темы отошли на второй план. Пик материалов о международных отношениях с упоминанием России пришелся на сентябрь-октябрь 2020 года во время вооруженного конфликта между Арменией и Азербайджаном, когда наша страна предприняла решительные действия по разрешению конфликта, что в конце концов привело к победе отечественной дипломатии и остановке кровопролития.

 

Подведем итоги. Развитие исследований информационных источников в условиях расширяющихся возможностей анализа данных в Интернете, возникновение проектов по мониторингу контента на многих языках с использованием десятков тысяч ресурсов и миллионов размещенных на них материалов привело к расширенным возможностям глобального изучения образа России. Представленные в статье результаты пилотного исследования позволили выявить ранее не изученные особенности образа нашей страны в их количественном выражении.

Взяв за основу трехфакторную модель восприятия Ч.Осгуда и его коллег, а также теорию «установления повестки дня» М.МакКомбса и Д.Шоу, нам удалось увидеть масштабы представленности России, точнее, ее образа в глобальном онлайн-пространстве на большой выборке текстовых материалов на восьми языках, используемых странами, которые входят в авторитетные международные объединения - БРИКС и «G7». Оказалось, что среди 12 рассматриваемых стран Россия лидировала в 2020 году, прежде всего в русскоязычной и англоязычной зонах, по крайней мере на ресурсной базе мониторинговой системы FACTIVA, включающей в себя свыше 30 тыс. онлайн-ресурсов, в число которых входят все крупнейшие мировые СМИ.

Но если рассматривать ситуацию в других языковых сегментах, то там положение существенно отличается. Россия находится на средних позициях в шести из восьми рассматриваемых лингвосегментов, занимая места от пятого в зоне китайского языка до восьмого в португалоязычной и франкофонной зонах. С точки зрения теории «установления повестки дня» это означает, что образ России в большинстве языковых зон в глобальном масштабе не столь силен, как предполагают некоторые аналитики. Стало ясно, что вхождение в тройку лидеров по количеству материалов с упоминанием России во всех лингвосегментах требует существенного увеличения числа этих материалов в каждом из них.

Количество материалов с упоминанием нашей страны в пределах ресурсной базы мониторинговой системы FACTIVA увеличивалось на протяжении последних десяти лет быстрее, чем количество материалов с упоминанием некоторых других стран. С точки зрения выбранных теоретических оснований данный факт следует трактовать как рост «силы образа» России. Аналогичный, но менее выраженный тренд обнаружен также для Бразилии, Индии, Италии, Китая и Японии. На этом фоне наблюдается снижение веса материалов с упоминанием ряда других стран, среди которых Великобритания, Германия, Канада, США, Франция и ЮАР. Следовательно, их «сила образа» уменьшилась.

Полученные результаты открывают новую страницу в изучении образа России в глобальном масштабе, и есть надежда, что методологическое совершенствование использованного подхода позволит выявить ранее неизвестные факты по данной теме, а практики получат новые ориентиры для продолжения работы по формированию сильного, динамичного, позитивного образа России в мире.

 

 

1См., напр.: Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин Л.П. и др. Древнерусское государство и его международное значение. М.: Наука, 1965; Мельникова Е.А., Подосинов А.В., Бибиков М.В. и др. Древняя Русь в свете зарубежных источников. М.: Русский фонд содействия образованию и науке (Университет Дмитрия Пожарского), 2013 и др.

2Слово «куранты», пришедшее, предположительно, из голландского языка, здесь использовано автором как синоним слова «газеты», как имя нарицательное, поскольку в те времена слова «газета» в русском языке еще не было.

3Шамин С.М. Куранты XVII столетия: Европейская пресса в России и возникновение русской периодической печати. М.-СПб: Альянс-Архео, 2011. С. 6.

4См., напр.: Волкогонов Д.А. Психологическая война. Подрывные действия в области общественного сознания. М.: Воениздат, 1983; Лайнбарджер П. Психологическая война. М.: Воениздат, 1962; Корнилов Ю.Э., Кузнецов Г.В. Крестоносцы «свободной прессы». М.: Советская Россия, 1985; Разлогов К.Э. Конвейер грез и психологическая война. Кино и общественно-политическая борьба на Западе, 70-80-е гг. М.: Политиздат, 1986 и др.

5См., напр.: Вихляев Н.А. «Образ врага»: природа, генезис, пути преодоления: на материалах современной Франции. М., 1990; Пойгина Л.Б. Эволюция образа СССР на страницах газеты «Нью-Йорк таймс». М., 1990 и др.

6См., напр.: Караганов С.А., Кожокин Е.М., Малашенко И.Е. Имидж России и российского бизнеса в западных средствах массовой информации. М.: Совет по внешней и оборонной политике, 1997 и др.

7См., напр.: Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Америка в сравнении с Россией и славянством. М.: ООО «Раритет», 1997; Россия в новое время: образ России в духовной жизни и интеллектуальных исканиях конца XIX - начала XX в. М.: РГГУ, 1998; Челышев Е.П., Борисов Ю.С., Голубев А.А. и др. Образ России. Русская культура в мировом контексте. М.: Азбуковник, 1998; Германия и Россия: события, образы, люди. Выпуск 1. Воронеж: Воронежский государственный университет, 1998 и др.

8Коммюнике от 22 июня 1997 г. // Консорциум Кодекс. Электронный фонд правовой и нормативно-технической информации // http://docs.cntd.ru/document/901884887 (дата обращения: 27.12.2020).

9См., напр.: Киселев И.Ю. Смирнова А.Г., Руденко Л.Д. и др. Россия в «Группе восьми»: имидж versus образ. СПб: Изд-во СПбГУ, 2009; Краснова Е.Б. Образ России на страницах «Нойе Цюрхер Цайтунг» (на примере материалов по саммитам «Большой восьмерки» в 2000-2011 гг.) // Медиаскоп. 2012. №1. С. 24 и др.

10См., напр.: Журавлева В.И. Понимание России в США: образы и мифы, 1881-1914. М.: РГГУ, 2012; Тихвинский С.Л. Восприятие в Китае образа России. М.: Наука, 2008 и др.

11См., напр.: Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Болгария в сравнении с Россией (опыт экзистенциального литературоведения). М.: Институт славяноведения, 2007; Федоров А.В. Трансформация образа России на западном экране: от эпохи идеологической конфронтации (1946-1991) до современного этапа (1992-2015). М.: МОО «Информация для всех», 2015 и др.

12См., напр.: Власова В.Б., Даргын-Оол Ч., Кобелев Н.Н. и др. Модернизация и глобализация: образы России в XXI веке. М.: Институт философии РАН, 2002; Громыко А.А. Образы России и Великобритании: реальность и предрассудки. М.: Изд-во «Русский сувенир», 2008 и др.

13Путин В.В. Выступление и дискуссия на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности. 10 февраля 2007 г. // http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/24034 (дата обращения: 27.12.2020).

14Пелевина Ю.А. Освещение международного терроризма в ведущих французских и российских газетах в 2015-2016 гг. // Коммуникации. Медиа. Дизайн. 2017. Т. 2. №1 (5). С. 55-76 // https://cmd-journal.hse.ru/article/view/6523/7112 (дата обращения: 27.12.2020).

15Бахревский Е.В., Свистунова И.А. Образ России в Турции. Историческое развитие и современное состояние. М.: Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачева, 2018; Белов А.А., Громов Д.В., Гузенкова Т.С. и др. Образы России и Беларуси в представлениях молодежи двух стран в XXI веке. М.: Институт этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН, 2020; Россия в мире: образы и грани взаимодействия. М.: ООО «Издательство «Весь мир», 2019.

16Трыков В.П. Россия в литературе Франции. М.: МПГУ, 2019.

17Чупрова И.А. Роль музыкальной культуры в формировании образа России за рубежом. М.: МГИМО, 2019.

18«Свой»/«чужой» в кросс-культурных коммуникациях стран Запада и России. СПб: Алетейа, 2019.

19Брусенцева А.Д. Медиапространство, медиареальность, киберпространство: диалектика взаимодействия // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2019. №11. С. 29-31.

20См., напр.: Казун А.Д. Глобальный новостной поток (О каких странах говорят российские СМИ и почему?) // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз (Журнал политической философии и социологии политики). 2018. №4 (91). С. 90-105; Казун А. П., Казун А.Д. Место новостей о России в глобальной повестке дня: сравнительный анализ печатной прессы стран G20 // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. 2019. Т. 128. №1-2. С. 137-146 и др.

21Запрос осуществлялся 27 декабря 2020 г. по сочетанию двух критериев - присутствию словосочетания «образ России», во-первых, в названии работы и, во-вторых, в ключевых словах.

22См., напр.: Кондратенко В.М. Под маской объективности: «Нью-Йорк таймс» американская информационно-пропагандистская машина. М.: Мысль, 1986 и др.

23См., напр.: Корнюкова В.В. Эволюция образа СССР в американской печати: Автореф. дисс. канд. филос. наук. М., 1991 и др.

24См., напр.: Образы России на Балканах: мифологемы, идеологемы, религиозные, исторические и культурные связи. Доклады российских ученых к научному коллоквиуму Международной ассоциации по изучению стран Юго-Восточной Европы. Варшава. 07-09 ноября 2011 г. М.: Институт славяноведения РАН, 2011 и др.

25См., напр.: Арбатов А.Г., Окунев И.Ю., Яковенко А.В. и др. Россия в глобальной политике. Новые правила игры без правил / Под ред. Ф.А.Лукьянова. М.: Эксмо, 2015 и др.

26100+ Internet statistics and facts for 2020 // https://www.websitehostingrating.com/internet-statistics-facts/ (Дата обращения: 27.12.2020).

27Статистика использования языков контента для веб-сайтов // https://w3techs.com/technologies/overview/content_language (дата обращения: 27.12.2020).

28Osgood C.E., Suci G.J., and Tannenbaum P.H. The Measurement of Meaning. Urbana, 1957.

29McCombs M., Show D.L. Agenda-setting Function of Mass Media // Public Opinion Quarterly 1972. V. 36 (2). P. 176-187.

30FACTIVA // http://global.factiva.com (дата обращения: 27.12.2020).

31Johns Hopkins University Medicine. Coronavirus Resource Center // https://coronavirus.jhu.edu/map.html (дата обращения: 27.12.2020).