Одной из ключевых предпосылок успешной внешней политики является стратегическое планирование. Никакой реалистичный и рассчитанный на успех политический курс не может быть избран и последовательно осуществлен без предварительной оценки ресурсов и просчета возможных вариантов действий, оценки положительных и отрицательных последствий тех или иных акций, их взаимосвязи с возможными, вероятными или иными предсказуемыми событиями и, наконец, просчета их последовательности во времени. Именно к этому в конечном итоге и сводится суть стратегического планирования, которое, в свою очередь, должно опираться на краткосрочный, среднесрочный и долгосрочный прогноз развития военно-политической обстановки в мире. В зрелых демократиях такой прогноз является предметом публичного обсуждения. Например, в США авторитетным его источником являются доклады Национального совета по разведке (в него входят ЦРУ, РУМО, разведслужба Госдепартамента и другие ведомства США), составленные на основе консультаций с независимыми экспертами. Последний документ такого рода - «Глобальные тенденции-2025: трансформационный мир» - был опубликован в конце 2008 года и является своеобразным наставлением Президенту США Б.Обаме.Не будем анализировать этот доклад, тем более что такой анализ уже сделан в недавно изданной в России монографии А.И.Уткина и В.Г.Федотовой «Будущее глазами Национального совета по разведке США: глобальные тенденции до 2025 года»1. Попробуем дать свой прогноз развития военно-политической ситуации в мире в кратко-, средне- и долгосрочной перспективе.Кризис современной системы безопасностиС ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ следующие 15 лет станут для мира периодом завершения стратегической паузы, которая последовала за окончанием эпохи биполярной конфронтации в конце 1980-х. Постепенное нарастание масштабов угроз, возникших на наших глазах за последнее десятилетие, может приобрести в следующие годы новое качество, заставив ведущие державы сделать стратегический выбор в вопросе о роли силового фактора в национальной внешней политике и международных отношениях в целом.Пока внешние условия в военно-политической сфере можно характеризовать как относительно благоприятные для России. Вероятность нападения на Российскую Федерацию со стороны какой-то крупной державы или коалиции мала. В мире у России нет явно выраженных врагов - потенциальных агрессоров, правда, почти не осталось и друзей. Нет нужды экономически изматывать себя милитаризацией, бросая на нее непомерные финансовые и сырьевые ресурсы.Прекращение биполярной конфронтации открыло новые возможности для конструктивного сотрудничества государств на региональном и глобальном уровнях, в ООН и других международных организациях. Угроза глобального конфликта прежнего типа сведена до минимума. Система международных отношений обеспечивает достаточно высокий, хотя и снижающийся уровень взаимного контроля и доверия в военной сфере.Однако ведущие страны не только не расстаются с арсеналами, явно превышающими уровень необходимой обороны, но и, наоборот, постоянно совершенствуют их, включая наступательные виды вооружений. Использование дипломатических методов, строгое соблюдение общепризнанных принципов и норм международного права так и не стали доминирующей тенденцией при решении проблем международной безопасности.На региональном и локальном уровнях возрастает опасность межгосударственных вооруженных конфликтов и их неконтролируемой эскалации. В первую очередь это касается таких регионов, как Большой («расширенный») Ближний Восток, Закавказье, Центральная Азия, Юго-Восточная Азия и Корейский полуостров. Перспектива обострения и увеличения числа внутригосударственных конфликтов становится более вероятной. В первую очередь это касается Ближнего и Среднего Востока, очаги потенциального противостояния есть на Балканах, а также на постсоветском пространстве: Ферганская долина, Крым, Приднестровье, Джавахетия, Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия (в последних двух случаях они уже вылились в вооруженные конфликты) и в некоторых странах Африки. В мире нарастает дестабилизация и даже хаос. В современном мире явно обозначилась тенденция к полицентризму. Но формируется не классическая многополярная модель, а, скорее, многоуровневая высокоподвижная международная и межгосударственная система, в которой на первый план выдвигаются глобальные проблемы, требующие новых многосторонних механизмов и институтов. Однако пока такие механизмы и институты не сложились, в мире нарастает дестабилизация и даже хаос.Конфликтный потенциал в целом растет. Международному сообществу навязывается гипертрофированное значение фактора силы. Со стороны США в 2000-2008 годах проводилась напористая политика по единоличному принятию стратегических решений в мировой политике. Практика односторонних, нелегитимных с точки зрения международного права действий со стороны ряда держав, равно как и усилия по бесцеремонному продавливанию своих позиций при полном игнорировании законных интересов других партнеров, серьезно подорвали стратегическую стабильность. Новая администрация США, похоже, извлекла уроки из такого рода порочного курса, но сумеет ли она, в соответствии со своими декларациями, перейти к многостороннему подходу к международным отношениям - покажет будущее.Уже сейчас очевидно, что практически все механизмы поддержания международной безопасности, созданные после Второй мировой и в годы холодной войны (ООН, НАТО, ОБСЕ и другие), не адекватны вызовам и угрозам начала нынешнего столетия. Попытки реформирования этих структур пока успеха не имели. Политической воли создавать новые структуры международной безопасности пока тоже не наблюдается. В результате резко падает уровень управляемости международными кризисами и процессами.Попытка Соединенных Штатов при помощи военно-политических механизмов закрепить свое единоличное лидерство в мире, их расчет на односторонние действия в кризисных ситуациях на данном этапе провалились. Оказалось, что глобализация мировой экономики уменьшает возможность прямо использовать экономическое превосходство. Сам по себе статус ядерной державы, взятый в отрыве от других факторов, уже не приносит видимых политических дивидендов. Превосходство в области обычных вооружений все труднее использовать в политических, да и в военных, целях. Вместе с тем политика самих США, как показали недавние события, несет в себе серьезный потенциал конфликтности. И хотя Соединенные Штаты стремятся сделать войны ХХI века малоинтенсивными и избирательными, применяя высокоточное обычное оружие и информационные технологии, это у них пока явно не получается, что демонстрирует полный провал Вашингтона в Ираке и, похоже, уже в Афганистане.Все большую роль в мире играют страны Азиатско-Тихоокеанского региона, в первую очередь Китай. Это способствует нарастанию имеющихся и появлению новых противоречий в мире, усиливает конкурентную борьбу с возможной военно-силовой составляющей.В различных регионах обостряются национальные и социально-экономические проблемы, возникает опасность расшатывания международной стабильности в результате региональных конфликтов, гонки вооружений на региональном уровне, распространения оружия массового уничтожения (ОМУ), терроризма, наркобизнеса и других вызовов безопасности. Опасным вызовом региональной и международной стабильности является рост национального и религиозного экстремизма, особенно в ряде регионов исламского мира.Глобализация экономики, информатизация международных отношений создают беспрецедентные возможности для развития, но одновременно делают мировую систему все в большей степени уязвимой для терроризма, применения ОМУ, информационного оружия.Обостряется соперничество за энергоресурсы, которое повышает свое значение среди факторов, влияющих на военно-политическую обстановку. Борьба за ресурсы подспудно подталкивает гонку вооружений, опасения за сохранность контроля над своими ресурсами толкает государства к наращиванию своих оборонных усилий. Страны - потребители энергоресурсов заигрывают с идеей использования военно-политических инструментов для силового обеспечения доступа к ним («энергетическое НАТО»).В мире вновь развернулась неконтролируемая гонка вооружений. Сегодня она вышла на новый качественный уровень, а ее масштабы в ряде регионов превышают даже пиковые показатели времен холодной войны. Это происходит на фоне деградации глобальных и региональных режимов контроля над вооружениями. Происходит быстрая милитаризация мира, особенно его конфликтных зон. Отсутствие международных процедур контроля за торговлей обычными вооружениями приводит к их стремительному распространению, в том числе и среди криминальных структур. Растет угроза появления так называемых дестабилизирующих вооружений, ядерных зарядов малой мощности, стратегических ракет с неядерными боеголовками.Согласно оценкам Стокгольмского международного института исследований проблем мира (СИПРИ), в 2008 году общие затраты на оборону на планете достигли почти 1,5 трлн. долларов. Совокупные военные расходы растут непрерывно, быстрее, чем во время холодной войны (соответственно на 6% и на 2,5-3% в год). Наибольший рост военных расходов наблюдается на Ближнем Востоке, а также в некоторых странах СНГ (Грузии, Азербайджане, Белоруссии).Среди главных причин новой глобальной гонки вооружений - нарастающая дестабилизация международных отношений, а также инерция политики администрации Дж.Буша по «принуждению к миру» и «навязыванию демократии» (хотя новая администрация США от нее публично открещивается). Инициированные Вашингтоном вооруженные конфликты в Ираке и бывшей Югославии наглядно продемонстрировали призрачность надежд на международные гарантии безопасности, заставили другие государства искать защиту своего суверенитета в наращивании собственных вооруженных сил. Импорт вооружений увеличивают не только откровенно антиамериканские режимы, но и те, кто, не имея собственной военной промышленности, вооружается на всякий случай - Малайзия, Вьетнам, ОАЭ. Еще один важный фактор гонки вооружений - свертывание «ядерного зонтика», под которым чувствовали себя в безопасности сателлиты Советского Союза и Соединенных Штатов, ослабление сдерживающей роли ядерных потенциалов последних. В ряде случаев все это заставляет многие страны переходить в вопросах обороны к опоре на собственные силы.Одновременно сами США выступают лидером мировой гонки вооружений в количественном и качественном отношении. При этом о «гонке за лидером» не может быть и речи, поскольку нынешний военный бюджет Соединенных Штатов составляет примерно половину всех мировых расходов на оборону. Военный бюджет США на 2009 год составляет более 700 млрд. долларов. При этом американские военные расходы носят ярко выраженный инновационный характер. Активно разрабатываются виды вооружений на новых физических принципах - геофизическое, ионосферное, ЭМИ-оружие и т.д.В отношении ядерного фактора важно учитывать следующие тенденции:- Несмотря на серьезное улучшение международной обстановки и сведение к минимуму вероятности возникновения крупных войн и военных конфликтов между ведущими державами, кардинального уменьшения роли ядерного оружия (ЯО) в мировой политике пока не наблюдается. (Эта тенденция может измениться не ранее, чем через 15-20 лет, но если распространение ЯО пойдет по нарастающей, весьма вероятным может оказаться повышение его роли в новом «ядерном веке».) Напротив, беспрецедентные по масштабам террористические акты и меняющиеся приоритеты угроз ведут к опасному снижению порога применения ядерного оружия, росту вероятности его применения и возможной неконтролируемой эскалации. Этому же способствует дальнейшее распространение ОМУ и средств его доставки. - Накопленный в США технологический задел и результаты натурных испытаний отдельных компонентов ПРО (несмотря на сокращение ассигнований на их разработку в последние годы) свидетельствуют о возможности уже в среднесрочной перспективе (пять-десять лет) развернуть ограниченную противоракетную систему, плотность которой можно будет в дальнейшем постоянно наращивать. Интересам России в течение следующих 15-25 лет она вряд ли сможет угрожать, особенно если Российская Федерация продолжит модернизацию своего стратегического ядерного потенциала. Но ввод в действие американской системы ПРО будет способствовать «перенацеливанию» ядерных сил других стран с американских объектов, возможно, и на объекты России, что, в свою очередь, будет дестабилизировать стратегическую обстановку в мире. По-прежнему серьезную угрозу представляет масштабная деятельность транснационального терроризма. По линии спецслужб, в том числе военной разведки, неоднократно поступала информация о поддержке из-за рубежа части террористического подполья в России.Вызовы и угрозы в краткосрочной перспективеВ КРАТКОСРОЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ (три-четыре года) будет нарастать глобальная нестабильность, порождаемая обострением традиционных и появлением новых вызовов и угроз, с одной стороны, и упадком имеющихся международных институтов региональной и глобальной безопасности (ООН, НАТО, ОБСЕ и т.д.) - с другой.«Централизованный» режим контроля над вооружениями, который в целом обеспечивал предсказуемость военно-политической ситуации, достаточное стратегическое предупреждение и, по существу, устранял опасность внезапного нападения, будет и дальше деградировать. Срок действия важнейшего российско-американского Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений - СНВ-1 - истек 5 декабря 2009 года. Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов - ДСНП - истекает в 2012 году. Инспекции по Договору о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (Договору о РСМД) прекращены в связи с окончанием в мае 2001 года 13-летнего срока инспекционной деятельности по этому договору (но запрет на производство ракет средней и меньшей дальности продолжает действовать, поскольку Договор о РСМД носит бессрочный характер). Скорее всего - прежде всего по причине уже состоявшегося расширения НАТО на Восток, - будет полностью разрушен Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Рассчитывать же на новые серьезные соглашения в этой области с США и НАТО не приходится. Несмотря на ратификацию Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) тремя ядерными державами - Россией, Великобританией и Францией, - перспектива его вступления в силу остается туманной, даже в свете недавнего заявления Б.Обамы о готовности администрации «продавливать» его ратификацию (из-за позиции Китая, Израиля, Ирана, Индии, Пакистана, КНДР и некоторых других стран, обладающих ядерными технологиями).Новый договор между Россией и США по сокращению стратегических вооружений, возможно, притормозит на некоторое время процесс распространения ядерного оружия, но, скорее всего, не решит эту проблему в стратегическом плане. Смехотворно рассчитывать на то, что Россия и США всерьез будут стремиться к безъядерному миру. Сомнительно и то, что после заключения нового договора об СНВ переговоры будут продолжены. Дальнейшие сокращения ядерных вооружений будут осуществляться, в лучшем случае, путем параллельных односторонних шагов, а возможно, и вообще без взаимных согласований, то есть по мере прежде всего технической и экономической целесообразности, которую каждая из сторон будет определять самостоятельно, без каких бы то ни было консультаций с другой. Плохо это или хорошо для международной безопасности, стратегической стабильности и двусторонних отношений - пока неясно.Судя по доступной информации, Соединенные Штаты не намерены связывать себе руки какими бы то ни было серьезными, юридически обязывающими и контролируемыми соглашениями по вопросам ограничения и сокращения вооружений. За последние девять лет 65 стран - участниц Конференции ООН по разоружению не приняли ни одного значимого решения. Вашингтон и Лондон остались практически единственными, кто возражает против начала глобальных переговоров по предотвращению милитаризации космоса.Помимо политической составляющей - попытки продолжать линию на глобальное военно-политическое доминирование Соединенных Штатов в XXI веке - этот курс имеет также технологическое и экономическое измерения. Они связаны с интересами американских военно-промышленных корпораций, а также с намерением руководства США обеспечить повышение научно-технического уровня промышленности через массированные финансовые вливания в крупные военно-технологические программы.По оценкам ряда российских экспертов, указанные изменения военной политики Вашингтона не представляют непосредственной угрозы для национальной безопасности России, во всяком случае на ближайшие 15-25 лет, до тех пор, пока американцы не развернут стратегическую систему ПРО (если это случится), а Москва окажется не способна противопоставить этому контрмеры.Поскольку в ближайшие два-три года США, скорее всего, не смогут окончательно выйти из Ирака, они вряд ли будут способны провести другие военные операции такого же масштаба. В то же время в отношении Ирана нельзя исключать возможности военно-силовой акции в виде высокоточных ударов по объектам ядерного комплекса и по иным военным и инфраструктурным объектам. Удар сможет нанести новая администрация США, которая будет вынуждена выводить войска из Ирака и подталкиваться к применению силы, чтобы компенсировать поражение. В любом случае на Ближнем Востоке не исключены военные конфликты типа израильско-ливанского (2006 г.) с вовлечением двух и более стран, включая Израиль и Иран. Они могут начинаться по аналогичному сценарию - как борьба Израиля с транснациональными террористическими организациями, укрывающимися на территории ряда арабских стран. Тем более что пока американцы «сидят» в Ираке, активность подобных организаций будет возрастать. Когда же Соединенные Штаты оттуда все-таки уйдут, не добившись ни демократизации, ни стабилизации этой страны, высвободятся десятки тысяч боевиков, натренированных за годы иракской войны для террористической деятельности. Этот «террористический интернационал» распространит свою деятельность повсюду, в том числе и на Россию. Дальнейшая радикализация исламского сообщества будет, в свою очередь, усугублять глобальную террористическую ситуацию. Неизбежен и дальнейший повсеместный рост антиамериканских и антизападных настроений (Россия также частично будет их объектом) наряду с крепнущим ощущением полного провала Соединенных Штатов в качестве «мирового полицейского». На несколько лет США попадут в состояние постиракского синдрома (по аналогии с поствьетнамским). В результате в мире углубится вакуум безопасности. Таким образом, не исключено, что развитие событий пойдет по наихудшему сценарию: распадающийся Ирак, рост воинственного исламистского терроризма, неспособность Вашингтона ему противостоять при сохранении желания демонстрировать миру, что Соединенные Штаты - все-таки не «бумажный тигр».Исламский мир пока представляет собой лишь виртуальный цивилизационный субъект. Сотни миллионов мусульман объединены конфессионально, но разделены по политическим школам, отношению к природе политической власти, собственной религиозной истории, режимам и т.д., однако в стратегической перспективе исламская община представляет собой мощный ресурс сопротивления становлению нового мирового порядка, если он, как это происходит сегодня, будет и впредь формироваться без учета ее интересов. Кроме того, если и далее к исламскому миру не будут относиться с должным уважением, в нем могут усилиться и даже возобладать течения исламистского экстремизма, что чревато «конфликтом цивилизаций» (при этом неизвестно, что исламистские экстремисты понимают под словом «уважение»). Самая пугающая перспектива - захват власти исламистами в Пакистане, либо в результате военного переворота, либо через легитимную процедуру выборов. Тогда в их руках оказалось бы ядерное оружие.Рост разрыва между сверхбедными и сверхбогатыми странами, ведущий к маргинализации не только отдельных государств, но теперь уже и целых регионов планеты, нарастание «веймарского синдрома» в исламском мире будут способствовать эскалации действий транснациональных террористических организаций, в том числе в отношении стран Большой Европы, в которую входит и Россия. Во всяком случае, уровень международной террористической активности будет оставаться, по крайней мере, столь же высоким, как в 2001-2009 годах, и, по всей вероятности, возрастет в ближайшее десятилетие, если не будет принято скоординированных радикальных мер, включающих военно-силовые и целый ряд других действий.С этой проблемой связана и другая - практическая неспособность международного сообщества решить проблему так называемых падающих или несостоявшихся государств.Среди военно-политических угроз Российской Федерации следует упомянуть возможные вооруженные конфликты вблизи государственных границ и опасность втягивания в них России, формирование недружественного военно-политического окружения, проблему непризнанных государств на постсоветском пространстве, дальнейшее расширение НАТО на Восток (за счет Украины, Грузии и Молдавии). Такие планы пока заморожены, но не отменены, о чем недвусмысленно заявил новый генеральный секретарь НАТО в ходе своего недавнего визита в Москву. Особенно опасно расширение НАТО на Украину, что создаст дугу миникризисов, в том числе спровоцированных местным населением, надолго отбросит назад Украину, создаст серьезные проблемы для России и Европы в целом. Многие в России сочтут такой шаг объявлением новой холодной войны, откровенной провокацией. Расширение НАТО на Украину, от попыток которого не отказались, является одним из крупнейших военно-политических вызовов России в ближайшие десять лет. Нерешенность проблемы непризнанных государств способна спровоцировать вокруг них конфликты (особенно на Кавказе) уже в течение ближайших двух-трех лет.Наряду со всеми этими тенденциями регионального и глобального характера, которые так или иначе затронут нашу национальную безопасность, внешняя угроза для России может возрасти прежде всего на Юге. В условиях нарастания исламистского экстремизма Россия через пять-шесть лет может оказаться перед лицом серьезной нестабильности в Центральной Азии. Если конфронтацию с исламским миром не удастся предотвратить политическими средствами, возможно усугубление противоречий с некоторыми мусульманскими странами, стремящимися добиться господства в широком географическом регионе от Боснии до Таджикистана. Дестабилизация Центральной Азии - ближайший вызов. Однако России нельзя «вязнуть» в малоперспективных регионах южной части бывшего СССР. Чрезмерная концентрация наших усилий на этих относительно важных, но второстепенных регионах будет отвлекать материальные и интеллектуальные ресурсы от более выгодных и перспективных направлений политики и развития.Упадок режима ядерного нераспространенияВ СФЕРЕ НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ ЯО складывается кризисная ситуация. Испытание КНДР ядерного заряда (в 2007 г.) стало крупным поражением международного сообщества в силу следующих обстоятельств:- Оно продемонстрировало несостоятельность политических и военно-силовых средств, которые «шестерка», занимающаяся разрешением северокорейской проблемы, может использовать для противодействия распространению ЯО. И это серьезный сигнал для всех стран, которые не имеют ЯО, но хотели бы обзавестись таким оружием. - Резко возросла вероятность «цепной реакции» распространения ЯО на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, где ряд стран обладают техническими возможностями для его быстрого создания. - Иран и другие «пороговые» страны теперь, скорее всего, еще быстрее пойдут к обретению ядерного статуса. В скором времени мы можем ожидать подобного развития событий и на расширенном Ближнем Востоке, включая Саудовскую Аравию, Турцию, Египет, а также ряд других государств. За последние несколько лет и США нанесли три мощных удара по режиму нераспространения. Первый - выход из Договора по ПРО 1972 года. Это повлияло на всю систему соглашений, которая с таким трудом была наработана в период холодной войны. Второй - новая американская ядерная доктрина, которая не просто снизила порог возможного применения ЯО, но и фактически перевела его из арсенала политических средств сдерживания в арсенал оружия поля боя (не исключено, впрочем, что в аналогичном направлении - без лишнего шума - эволюционирует и российская ядерная доктрина). Третий - признание Индии де-факто ядерной державой и заключение с ней договора о широкомасштабном сотрудничестве в ядерной области. В результате отпали последние политические и моральные аргументы против распространения ЯО. Остались, по сути, только угрозы применения силы, но и они не сработали в случае с КНДР.Считается, что одна из основных причин кризиса режима нераспространения заключается в фактическом нарушении официальными членами «ядерного клуба» (США, СССР/Россией, Великобританией, Францией, Китаем) статьи VI Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), в соответствии с которой ядерные государства обязаны «вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению, а также о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем».Другой очевидной причиной кризиса режима нераспространения считается отсутствие до сих пор согласованных и принятых так называемых негативных гарантий безопасности для неядерных стран - участниц ДНЯО со стороны государств - официальных членов «ядерного клуба». Некое подобие таких гарантий существует только в виде весьма нечетких отдельных заявлений представителей государств - постоянных членов СБ ООН в 1995 году, которые вслед за Россией сделали США, а затем Великобритания, Франция и Китай. Предложения о заключении конвенции, юридически закрепляющей полномасштабные гарантии безопасности неядерным государствам - участникам ДНЯО, не получили своего развития. Поддержали эти предложения только Россия и Великобритания.Однако, на наш взгляд, эти причины являются далеко не самыми главными, которые стоят за кризисом нераспространения ядерного оружия. Не менее существенный вклад в этот кризис вносит отсутствие консолидированной политики постоянных членов СБ ООН по отношению к фактическим и потенциальным странам - нарушителям режима ядерного нераспространения, в том числе к принятию действенных политических, дипломатических и экономических санкций к Ирану, руководство которого искусно играет на противоречиях между ведущими странами мира и, по существу, игнорирует резолюции СБ ООН.Похоже, что мы «сползаем» в новый ядерный век, причем потенциально более опасный, чем первый. В «первом» ядерном веке нестабильная ситуация сохранялась с конца 1940-х до начала 1960-х годов. После этого, несмотря на растущие арсеналы, ситуация была стабильной, поскольку между СССР и США эффективно действовала система взаимного ядерного сдерживания. Сейчас может сложиться гораздо менее устойчивая ситуация многостороннего ядерного сдерживания. При этом страны, которые могут приобрести ЯО, не будут иметь того опыта - политического, исторического, военного, технологического, наконец, морального, - который приобрели старые ядерные державы, получившие ЯО в середине прошлого века, а значит, и необходимой степени зрелости и ответственности. Соответственно, возрастет общая нервозность и военно-политическая нестабильность. Некоторые государства будут испытывать соблазн нанести упреждающие удары, Соединенные Штаты получат еще один аргумент в пользу накапливания средств для создания глобальной космической ПРО. Другие страны, в том числе и Россия, окажутся перед необходимостью создания региональных ПРО. В этой сфере может начаться даже новая гонка вооружений.В годы холодной войны в «ядерный клуб» вступали не столько для того, чтобы «сдерживать» СССР или США (Китай, например, не мог всерьез рассчитывать на сдерживание Соединенных Штатов, а Франция - Советского Союза), сколько из соображений престижа, для повышения своего веса на международной арене (а в Европе еще и для того, чтобы не дать США оторваться от европейской безопасности: западноевропейские ядерные силы теоретически были призваны играть роль «бикфордова шнура», связывающего американский и европейский ядерные силы, усиливая тем самым потенциал сдерживания в этом регионе).Сегодня ситуация иная. ЯО нужно многим странам не только для престижа, но и как единственное средство отстаивания национального суверенитета, цивилизационного выбора (т. е. собственной идентичности). Примеры «околоядерной» Северной Кореи и неядерного Ирака у всех на виду. В первом случае США предпочли дипломатические средства урегулирования, во втором - использовали военную силу. Неудивительно, что многие страны уже сделали соответствующие выводы и идут в этом вопросе по пути КНДР. Самый яркий пример последнего времени - Иран. И если можно с осторожным оптимизмом прогнозировать благоприятный исход шестисторонних переговоров по решению северокорейской ядерной проблемы, то иранский ядерный кризис постоянно разгорается, и на сегодняшний день перспективы его разрешения практически не просматриваются. Более того, можно с большой долей вероятности прогнозировать, что Иран, вопреки всем усилиям международного сообщества, де-факто станет ядерной державой или обеспечит себе «пятиминутную готовность» создания ядерного оружия, которая обеспечит ему возможность для политического шантажа.Актуальность проблемы распространения ОМУ и ракетного оружия стремительно возросла и в связи с обострением проблемы транснационального терроризма. Если ОМУ попадет в руки исламских или любых других экстремистов, последствия будут чудовищными. Это обстоятельство заставляет военных и политиков искать новые подходы. В частности, дело идет к тому, что пассивные «классические» меры в области нераспространения будут дополнены активными военно-силовыми. Это, в свою очередь, понижает порог применения военной силы, в том числе и ядерной, что потенциально может дестабилизировать ситуацию в отдельных регионах и в мире в целом. Не менее опасной представляется реальная возможность ядерного терроризма с использованием так называемых «грязных» ядерных бомб, ядерных взрывных устройств и радиационных материалов - как следствие существования «черного рынка» ядерных технологий.Если наиболее развитые державы мира (входящие в «Группу восьми» плюс три-четыре страны) не примут экстренных мер (а, похоже, они этого не сделают, по крайней мере в ближайшие пять-семь лет), дальнейшая эрозия режима нераспространения неизбежна. В этот период вполне вероятно расширение «ядерного клуба» (сегодня в дополнение к пятерке «ветеранов» де-факто в него входят также Израиль, Индия, Пакистан и КНДР): почти наверняка - за счет Ирана и, возможно, Южной Кореи и Японии. В этом случае еще целый ряд стран, прежде всего на Большом Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, могут объявить о ядерных программах - хотя бы в целях политического шантажа мирового сообщества. Распространению ЯО, вполне вероятно, будет способствовать новый этап развития атомной энергетики, если не будет модернизирован режим МАГАТЭ. Если не ужесточить многосторонний режим контроля за ракетными технологиями (РКРТ), произойдет дальнейшее распространение ракет и ракетного оружия, причем новые ядерные державы станут обладателями ракет средней дальности, потенциально способных поражать объекты на территории России. Помимо всего прочего, это поставит нас перед вопросом о создании региональной ПРО. Это - возможная перспектива 10-12 лет.При развитии событий по наихудшему сценарию комбинация всех этих факторов может создать качественно новую геостратегическую ситуацию во всем Азиатском регионе - от Японии до Средиземного моря. Именно здесь находятся наиболее серьезные вызовы потенциального распространения ОМУ и ракетных средств его доставки.Вызовы и угрозы к 2025 годуЕСЛИ ОТВЕТСТВЕННЫЕ ЧЛЕНЫ мирового сообщества в ближайшие три-четыре года не предпримут ничего существенного для купирования или хотя бы смягчения вышеперечисленных вызовов и угроз, последние будут нарастать. Ими неизбежно придется заниматься. Если это не сделать своевременно, то для их отражения потребуются значительно большие ресурсы и усилия, которых тем не менее может не хватить для предотвращения катастрофы.К 2025 году на карте мира, видимо, появятся еще три-шесть ядерных (во всяком случае, де-факто) держав.В том случае если к 2015 году Иран станет ядерной державой, то это вполне может стать «спусковым механизмом» окончательного краха ДНЯО. При худшем варианте развития событий еще целый ряд стран могут приобщиться к «ядерному клубу» в последующие десять лет, в том числе те, которые вновь пересмотрели бы свой выбор в пользу безъядерного статуса (прежде всего Южная Корея, Япония, Тайвань, Ливия, Сирия, Египет, Саудовская Аравия, Алжир, Турция, Бразилия, Аргентина).Таким образом, уже через 8-12 лет Россия и мир вполне могут оказаться перед лицом ядерных кризисов, лавинообразного распространения ядерных арсеналов в других странах, в том числе с неустойчивыми режимами, в которых условия безопасного хранения ядерного оружия и соблюдение требований по исключению несанкционированного доступа и применения этого оружия будут на самом низком уровне. Вместе с реальной возможностью ядерного терроризма все это может создать такие угрозы не только региональной, но и глобальной безопасности, по сравнению с которыми все другие вызовы и угрозы - экологические, энергетические и прочие - отступят далеко на задний план.После провала в Ираке и Афганистане США, по всей вероятности, умерят свои глобальные амбиции и попытаются перейти к более изоляционистскому внешнеполитическому курсу. Однако замкнуться на собственной территории им вряд ли удастся.В районе Большого Ближнего Востока, скорее всего, произойдет серьезная дестабилизация, составной частью которой могут стать две-три локальные войны масштаба израильско-ливанской лета 2006 года. В эти войны, весьма вероятно, будут втянуты Израиль и Иран.Что касается Запада и Востока, то здесь нельзя исключать появления вызовов, но прямая военная угроза с этих направлений маловероятна. Правда, если не будет создан механизм реального партнерства между Россией и НАТО (а дело в этом направлении явно пока не идет), то есть альянс не будет трансформирован в миротворческую организацию с российским участием, а останется замкнутым военным блоком, и его военная инфраструктура вплотную придвинется к нашим границам, то положение существенно осложнится. Главное же, что при таком развитии событий не будет создана эффективная система евроатлантической, а следовательно, и глобальной безопасности. Поэтому возможное ухудшение отношений между Россией и Западом, рост отчужденности между ними представляют одну из главных угроз национальной и международной безопасности.На Дальнем Востоке Китай, по всей вероятности, активизирует попытки вернуть себе Тайвань, что может вызвать острейший кризис китайско-американских и китайско-японских отношений. Такое развитие событий вряд ли отвечает интересам России, поскольку будет означать резкую дестабилизацию всего АТР с трудно предсказуемыми последствиями.Если не удастся создать региональные системы безопасности в Большой Европе и АТР, а главное в Центральной Азии и на Ближнем Востоке, укрепить механизмы обеспечения глобальной безопасности под эгидой модернизированной ООН, то к 2015-2020 годам нельзя исключать возобновления типичного для полицентричной системы международных отношений острого соперничества между новыми центрами силы. Они будут конкурировать за господство над регионами, имеющими жизненно важное значение для России, и даже над некоторыми районами самой Российской Федерации.Меры по укреплению режима ядерного нераспространенияДЛЯ СОХРАНЕНИЯ режима ядерного нераспространения нужны решительные, радикальные и согласованные шаги всех заинтересованных держав и международных организаций по укреплению этого режима, его институтов и норм. Причем Россия в силу своего геостратегического положения заинтересована в них больше других и способна сыграть здесь более значительную роль по сравнению с той, какую играет в настоящее время.Это в полной мере относится и к другим постоянным членам СБ ООН, которые должны приложить значительные усилия по преодолению застоя в переговорах по дальнейшему сокращению ядерных вооружений, предоставлению четких юридически закрепленных гарантий безопасности ядерных государств по отношению к неядерным странам - участницам ДНЯО о неприменении против них ЯО. Совершенно очевидно, что отсутствие таких гарантий со стороны ядерных государств и сохранение ими опоры на ЯО как основы своей безопасности стимулируют пороговые страны (т.е. страны, имеющие ядерную промышленность и потенциал создания ЯО) развивать ядерные программы военного назначения.Указанные шаги могли бы охватывать, в частности, следующие направления:- укрепление и повышение авторитета режима нераспространения в целом, в частности, ДНЯО, МАГАТЭ, РКРТ, Вассенаарских договоренностей; - договоренность об укреплении национальных систем экспортного контроля; - создание Банка данных и Международного агентства контроля за нераспространением как специального подразделения Секретариата ООН. Это агентство выявляло бы возможных нарушителей режимов нераспространения и с помощью других международных организаций осуществляло бы деятельность по предотвращению и пресечению незаконных акций; - подписание и ратификация всеми государствами - членами ООН, и в первую очередь США и КНР, Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний - главного связующего звена ядерного разоружения и нераспространения; - немедленное возобновление на Конференции по разоружению переговоров о поэтапном запрещении производства разделяющихся материалов в военных целях - второго связующего звена ядерного разоружения и нераспространения; - дальнейшее усиление всесторонних гарантий безопасности МАГАТЭ, в первую очередь через подписание и ратификацию Дополнительного протокола 1997 года к соглашениям о гарантиях МАГАТЭ всеми странами, не присоединившимися к протоколу до настоящего времени. Усиление препятствий для выхода государств из ДНЯО путем жесткой регламентации процедуры выхода через создание нормативной базы для сохранения под контролем МАГАТЭ всех технологий и материалов, приобретенных в рамках ДНЯО, а также их консервации, демонтажа и возврата поставщикам под надзором агентства. Содействие указанному процессу через согласованные нормы Группы ядерных поставщиков и Комитета Цангера; - принятие в связи с растущей угрозой ядерного терроризма безотлагательных, более интенсивных и широкомасштабных превентивных мер для повышения надежности физической защиты, учета и контроля разделяющихся материалов во всем мире, а также мер по ускоренной утилизации высокообогащенного урана путем его преобразования в низкообогащенный уран и использования в мирных целях, основываясь на положительном опыте сделки ВОУ-НОУ между США и Россией; - повышение эффективности и приведение в строгое соответствие с международным правом мер контрраспространения (противодействия распространению) в отношении ЯО и ядерных материалов (прежде всего ИБОР), расширение роли СБ ООН в проведении акций по перехвату незаконных грузов. Активизация деятельности СБ ООН по применению статей 41 и 42 Главы VII Устава ООН (последовательное ужесточение санкций в случае прямой угрозы региональной и глобальной безопасности) в отношении нарушителей режима нераспространения ЯО на консолидированной основе; - Россия могла бы предложить Великобритании, Франции и Китаю приступить к консультациям по ограничению своих ядерных сил на существующем уровне и принятию обязательства использовать приемлемую для них часть мер контроля и доверия, действующих между Россией и США; - Россия также может инициировать начало консультаций по переводу РКРТ и Гаагского кодекса поведения, а также системы контроля за экспортом ядерных материалов в Группе ядерных поставщиков в статус соответствующих многосторонних конвенций. Проявить значительно больше усилий по проведению на международном уровне переговоров с целью обсуждения и принятия Кодекса правил, регулирующих мирное использование космического пространства. взаимодействие России и США в интересах нераспространения яоНЕРАСПРОСТРАНЕНИЕ ОМУ и ракетных средств его доставки - несомненная и общепризнанная сфера взаимодействия России и США. Каждая из сторон осознает, что в одиночку она не в состоянии решить эту проблему. Даже откровенные противники российско-американского партнерства вынуждены признавать, что нераспространение ОМУ и средств его доставки представляет собой область международной политики, в которой национальные интересы России и США практически полностью совпадают. Сотрудничество здесь уже осуществляется по многим вопросам.Главное направление двустороннего взаимодействия, конечно, дипломатическое. Особая сфера дипломатического взаимодействия - скоординированные действия по урегулированию региональных конфликтов и кризисных ситуаций как питательной среды для распространения. Чрезвычайно важна скоординированная индивидуальная работа с потенциальными «распространителями», такими как Северная Корея, Иран, Ливия, Пакистан, Израиль и т.д. Здесь Россия и США могли бы, в частности, также выступить инициаторами разработки режима экономических, политических и военных санкций.К магистральным направлениям совместной работы относятся также политические меры по устранению стимулов обладания ОМУ и ракетами, включая урегулирование конфликтов и кризисов в различных регионах мира. Ведь если проанализировать мотивы, подталкивающие государства к обладанию ОМУ, то выяснится, что многие из них связаны с давними региональными конфликтами, возникшими на основе национальной или этнической розни и территориальных притязаний, имеющих глубокие исторические корни. В основном эти мотивы просматриваются в зоне традиционных региональных конфликтов - Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии, Корейского полуострова - и большей частью имеют под собой серьезные основания. Поэтому бессмысленно призывать эти страны присоединиться к ДНЯО. Разговор о создании безъядерных зон также едва ли поможет. Ядерное и ракетное оружие там - не причина, а следствие конфликта. Оно стало его составной частью, и потому проблемы, связанные с ЯО, могут быть решены лишь в контексте комплексного политического урегулирования в регионе с учетом озабоченностей всех заинтересованных сторон.В целях противодействия распространению, вероятно, нельзя исключить возможность применения оборонительных систем, особенно ПВО и тактической ПРО, в частности, в условиях уже состоявшегося распространения ракет, то есть после того, как дипломатические средства и сдерживание оказались неэффективными. На этот случай Россия разрабатывает тактические комплексы ПВО «С-З00» и «С-400», а США - целый ряд систем ПРО, начиная от модификации комплекса «Пэтриот» и кончая разработкой систем ТХААД воздушного и морского базирования. Системы ПВО и ПРО могут оказаться необходимыми для защиты и прикрытия важных военных объектов, группировок вооруженных сил и боевой техники, ракетных комплексов, населенных пунктов, в том числе и в рамках совместных действий. Но Россия должна быть готова действовать и самостоятельно.Системы ПВО и ПРО могут оказаться полезными и в том гипотетическом случае, когда та или иная региональная держава захочет доминировать в регионе, используя свой ракетный потенциал. В этой ситуации - в отсутствие систем ПВО и ПРО - политическая воля великих держав может оказаться парализованной, и они не решатся начать, например, миротворческую операцию по принуждению к миру. Напротив, наличие таких систем, нейтрализующих ракетный потенциал регионального агрессора, будет способствовать политической решимости осуществить операции по поддержанию или принуждению к миру в любой точке земного шара - там, где это необходимо.Наконец, о наступательных (военно-силовых) мерах противодействия распространению. Такие меры могут оказаться необходимыми в условиях, когда все другие средства, включая ПРО на ТВД, оказались неэффективными. Они могли бы включать:- хирургические удары высокоточного оружия с целью подавления ракетных комплексов и иных военных объектов; - проецирование военной мощи (включая ядерную) в регионы, прежде всего с помощью средств морского и воздушного базирования; - десантные операции с целью нейтрализации наступательного военного потенциала объектов, связанных с ОМУ и его производством, действия разведывательно-диверсионных спецподразделений, способных самостоятельно применять высокоточное оружие в обычном снаряжении с целью глубокого проникновения в грунт и разрушения подземных сооружений, и другие меры. В то же время любые военно-силовые мероприятия в целях противодействия распространению должны быть законными с точки зрения международного права, то есть быть санкционированными ООН. В этой связи в перспективе такие функции должны быть переданы в исключительную компетенцию ООН, например ее Военно-штабного комитета.В настоящий момент назрела необходимость разработки интегрированной долгосрочной стратегии в области нераспространения, синтезирующей дипломатические, экономические и другие меры. Первоочередной задачей должно стать развитие новых глобальных и региональных структур безопасности, совершенствование деятельности взаимодействия разведывательных служб и систем международных гарантий безопасности, а также разработка военно-силовых операций как крайней меры. Обсуждение любых вопросов использования военной силы как крайнего средства поддержания международных режимов нераспространения должно происходить не в Пентагоне, а в Совете Безопасности ООН, который облекает такие действия в рамки законности.Чрезвычайно важной мерой, которая способствовала бы координации всех этих усилий противодействия распространению, могло бы стать создание глобальной системы раннего оповещения и контроля (мониторинга) за нераспространением ОМУ и ракетных средств его доставки. Такая задача может быть решена путем создания единой автоматизированной системы глобального контроля за нераспространением ядерного оружия и его испытаниями на основе уже существующих у США и России автоматизированных систем контроля за ядерными испытаниями с охватом суши, океанов и морей, ближнего космоса.Следует подчеркнуть, что сегодня только США и Россия обладают достаточно развитыми сетями контроля, осуществляющими круглосуточное наблюдение за значительной территорией земного шара. Объединение их в глобальную сеть с разделением регионов наблюдения и круглосуточным оперативным обменом информацией, развитие и совершенствование ее на общей технической основе, а также возможности объединения людских и материальных ресурсов, взаимопомощь при разработке математического и программного обеспечения систем, сложных комплексов аппаратуры и других дорогостоящих узлов - далеко не полный перечень вопросов тесного делового российско-американского сотрудничества, способного стать мощным стабилизирующим фактором, оказывающим значительное влияние на международные отношения.Венцом такого сотрудничества могло бы стать создание коллективной системы глобальной безопасности, или системы глобальной защиты (СГЗ), которую можно представить как совокупность взаимосвязанных политических и организационных мероприятий, технических систем различного назначения (в том числе военного), ориентированных в целом на обеспечение национальной, региональной и глобальной безопасности. В перспективе двустороннюю систему глобальной защиты можно было бы дополнить возможностями других промышленно развитых стран, обладающих высокими технологиями. В конечном счете была бы создана система, обеспечивающая безопасность всех, в том числе и стран, не принимавших участия в разработке системы, но подписавших соответствующие международные соглашения. Такая система была бы способна давать оперативную и объективную оценку существующих угроз распространения ОМУ и ракетных средств его доставки, вырабатывать реалистические решения по их парированию на основе банка данных о возможностях тех или иных стран создать такое оружие, а также о распространении в мире материалов и технологий двойного назначения.В создании такого рода международного механизма могли бы сыграть роль уже существующие организации, например ООН, а также Всемирная космическая организация.Угрозы национальной безопасности и стратегия РоссииВ СКЛАДЫВАЮЩЕЙСЯ СИТУАЦИИ - как на краткосрочную, так и на более долгосрочную перспективу (по крайней мере, в течение 20-25 лет) - у России не остается иного выбора, кроме как оставаться мощной ядерной державой. Кроме того, следует взвесить целесообразность возобновления работ по средствам, обеспечивающим эффективное противодействие американской ПРО, включая различные способы как ее преодоления, так и сдерживания ее развития. В их числе - настильные траектории, маневрирующие боеголовки, сокращение разгонного участка баллистической траектории ракет и т.д.Под прикрытием ядерного щита необходимо активизировать модернизацию вооруженных сил, адекватных рискам, вызовам и угрозам XXI века. Необходимо ускорить создание научно-технического задела по ключевым направлениям развития средств вооруженной борьбы с привлечением лучших интеллектуальных сил. При этом одной из серьезнейших угроз национальной безопасности является не только сам факт технологического отставания России от наиболее развитых стран, но и перспектива появления технологических неожиданностей, к которым она может оказаться не готова. В связи с этим прогнозирование (в том числе и форсайтинг) должно стать одним из важнейших компонентов государственной политики. Другим элементом такой политики должна стать организация прикладного применения высоких технологий, успешно используемых в бизнесе, военной сфере.Во внешней политике упор следовало бы сделать на инициативах по принятию мер, перечисленных выше, в особенности по модернизации и укреплению механизмов региональной и глобальной безопасности (включая ООН, НАТО, ОДКБ, ШОС и др.). Необходимо попытаться создать механизм реального партнерства между Россией и НАТО. Тогда удастся создать эффективную систему евроатлантической безопасности. Расширенную (за счет Китая, Индии, Бразилии и ЮАР) «восьмерку» целесообразно наделить функциями Глобального альянса международной безопасности (или создать такой альянс «с чистого листа»). В любом случае укреплением национальной безопасности и отражением новых вызовов и угроз следует заниматься в рамках кооперационной модели с наиболее мощными в экономическом и военном плане державами мира.В связи с этим нельзя допускать даже фарсовой конфронтации между Россией и Западом, без которого невозможно обеспечить ни региональной, ни глобальной безопасности, а следовательно, национальной безопасности страны. К счастью, как показали события 2006-2009 годов к такой конфронтации нет никаких предпосылок. Для Запада Россия является гораздо более важным партнером, чем провоцирующие такую конфронтацию «новые европейцы», - как в вопросах безопасности, так и экономическом взаимодействии. Что же касается России, то на такую конфронтацию у нее нет никаких ресурсов. Нынешняя экономическая и технологическая слабость России исключает какую бы то ни было гонку вооружений с США, военный бюджет которых на порядок превышает отечественный. Кроме того, без стратегического взаимодействия с США и ключевыми странами Евросоюза Россия не сможет осуществить национальную модернизацию. Возможности российской дипломатии в этих условиях должны быть направлены на достижение реального (а не декларативного) партнерства с США и ведущими странами Западной Европы, наполнение такого партнерства конкретным содержанием и создание эффективных механизмов для его практической реализации.Соразмерность целей и средств - важнейший принцип внешней политики. В связи с этим все более явной становится и необходимость разработки государственной ресурсной политики - и в целях обеспечения национальной безопасности, и в интересах стратегии развития. Хорошо продуманная и взвешенная ресурсная политика призвана обеспечить не только эффективность внешней политики, но и конкурентоспособность России как государства, национальной экономики, ее отдельных отраслей, отечественных частных компаний, инновационных систем и прочее в глобальном мире, что является одной из главных предпосылок национальной безопасности и успешного развития.