В первое десятилетие XXI века Турция, находящаяся в точке пересечения самых важных, но при этом проблемных регионов мира - Европы и Азии, - реализует необычайно активную и амбициозную внешнюю политику. Турецкая дипломатия, с одной стороны, стремится свести к нулю проблемы с ближайшими соседями по региону, решая их путем многостороннего диалога. С другой стороны, с целью создания вокруг себя «полосы мира» Анкара выступает в качестве посредника в решении важных региональных проблем, таких как ядерная программа Ирана, конфликт вокруг Нагорного Карабаха и арабо-израильское противостояние1.Данная стратегия турецкой дипломатии обозначилась после прихода к власти в ноябре 2002 года Партии справедливости и развития (ПСР). Именно тогда внешняя политика Турции стала более акцентированной, прагматичной и взвешенной2. Основные внешнеполитические ориентиры Турецкого государства были определены в Программе ПСР и заключались в активизации сотрудничества с Европейским союзом, Российской Федерацией и исламским миром3. При этом основная заслуга в разработке внешнеполитической концепции Турции принадлежала бывшему советнику по внешней политике канцелярии премьер-министра, а ныне министру иностранных дел профессору Ахмету Давутоглу, который, основываясь на опыте предыдущих политических деятелей Турции, учитывая их недостатки в политике, разработал новую концепцию внешней политики4.Совокупность внешнеполитических приоритетов, разработанных А.Давутоглу, можно рассматривать как разновидность евразийской политики Турции. Евразийство правительства ПСР предполагает проведение гибкой дипломатии по линии ЕС - исламский мир, а также развитие взаимовыгодного сотрудничества с Россией, являющейся одним из влиятельных полюсов в сложившейся системе международных отношений5. В новом внешнеполитическом подходе А.Давутоглу турецкие эксперты обычно выделяют два вектора: «стратегическая глубина» и «решение спорных проблем с соседними странами». Данный подход предполагает урегулирование конфликтов и укрепление стабильности в регионах, соседних с Турцией, поощрение межгосударственного сотрудничества, установление межкультурных коммуникаций, диалога и взаимопонимания с прежде враждующими странами. Подход «стратегическая глубина» означает, что для турецкой дипломатии государственные границы имеют меньшее значение, нежели глубокие исторические и культурные корни Турции на Балканах, Ближнем Востоке, Большом Кавказе и в Средней (Центральной) Азии6.Вопрос о евразийской внешнеполитической ориентации Турции обсуждал 29 октября 2009 года на Дне Республики Президент А.Гюль. На вопрос журналиста: «Некоторые говорят, что Турция обращена лицом на Восток», Президент А.Гюль ответил: «Что значит Восток - Запад? Если такие ценности, как демократия, права человека, транспарентность, власть закона и свободная рыночная экономика, усиливаются наряду с законодательством, тогда вопрос об ориентации Турции на Восток или Запад становится неважным». Президент также добавил, что целью внешней политики Анкары является вступление в Европейский союз7. Если по линии взаимоотношений ЕС - исламский мир Турция периодически испытывала некоторые затруднения, связанные как с проблемой членства Турции в ЕС, так и с всеобъемлющей критикой арабских стран в адрес Анкары вследствие ее прозападной (пронатовской) политики, то взаимоотношения между Турцией и Россией за последние годы динамично развивались. Программа ПСР прямо заявляла о том, что Турция «продолжит развивать дружеские связи с Российской Федерацией не на основе соперничества, а на основе сотрудничества в регионе Центральной Азии и Кавказа8.Следует напомнить, что Кавказ, Центральная Азия (ЦА), а также Балканы исторически выступали стратегически важными регионами в евразийской политике Турции и России. С распадом СССР Южный Кавказ, ранее закрытый для Турции регион, стал проводником ее интересов в Евразии. В связи с этим Россия по вполне понятным причинам все более и более начинала видеть в Турции главного конкурента в этом регионе и стремилась остановить усилия Турции, чтобы установить в бывших советских республиках Закавказья и Средней Азии свою геостратегическую точку опоры. В 1990-х годах самым серьезным источником взаимной и открытой критики между Турцией и Россией на Кавказе стала кровопролитная азербайджано-армянская война в Нагорном Карабахе9. Этот конфликт не только прямо затронул интересы соседних стран - России, Грузии, Турции, Ирана, но и привлек повышенное внимание западных держав как по геополитическим причинам, так и из-за того, что он разыгрался в непосредственной близости от Каспия с его богатым энергетическим потенциалом10. Особенностью этого конфликта является то, что он остается до сих пор не урегулированным. Именно данное обстоятельство является камнем преткновения в налаживании взаимоотношений между Азербайджаном и Арменией, важным военно-политическим партнером Москвы11.Турция и Россия всячески пытались играть роль посредников в урегулировании карабахского конфликта, но видение процесса урегулирования двух стран было различным. Турция безоговорочно поддерживала позицию Азербайджана, который всегда являлся приоритетным государством в ее закавказской политике. В этой поддержке играла важную роль близость исторической, этнической, культурной, языковой и религиозной составляющих между странами12. Россия, напротив, несмотря на добрососедские отношения с Азербайджаном, поддерживала позицию Армении, которая всегда считалась союзником России в Закавказье, так же как Южная Осетия и Абхазия13. Однако, несмотря на возникшие противоречия по урегулированию карабахского конфликта, Россия всегда выступала за дипломатическое, невоенное решение проблемы. Данное обстоятельство было отражено в Концепции внешней политики России 2008 года, где сказано: «Приоритетом для России является мирное урегулирование замороженных конфликтов на постсоветском пространстве»14. Турецкие политики также считали, что урегулирование нагорно-карабахского конфликта возможно только мирным путем. Так, в феврале 2004 года глава МИД Турции Абдулла Гюль сделал заявление о том, что «Турция готова оказать содействие в интересах мирного урегулирования нагорно-карабахского конфликта на основе договоренностей между заинтересованными сторонами».Таким образом, регион Большого Кавказа как с турецкой, так и с российской точек зрения приобрел неоценимое стратегическое значение. По словам бывшего Президента Турции С.Демиреля, «Кавказский регион имеет стратегическое значение, поскольку связывает Турцию с Центральной Азией»15.Политика в отношении государств Центральной Азии, где интересы Турции, как и на Кавказе, тесно соприкасаются с интересами России, также достаточно ясно охарактеризована в Программе ПСР. Примечательно, что Программа партии критикует турецкую политику 1990-х годов: «Несмотря на нашу историческую, культурную и социальную близость с тюркскими республиками Центральной Азии, Турция пока не смогла удовлетворить имевшихся ожиданий в отношениях с этими странами. После распада СССР тюркские республики ЦА возлагали большие надежды на помощь Турции в разрешении экономических проблем и в деле государственного строительства новых независимых стран. Но в тот период Турция не обладала необходимыми ресурсами и политической волей для решения этих вопросов. В настоящее же время ПСР будет прилагать все усилия по превращению региона в зону широкого сотрудничества, сделав отношения с тюркскими республиками приоритетными»16.Некоторые российские аналитики считают, что стремление Турции получать из Азербайджана и государств Центральной Азии дешевые нефть и газ - не главная цель этой страны. Приоритет Анкары состоит в обретении в данном макрорегионе, прежде всего на Кавказе, геополитического и стратегического преимущества над Россией и Ираном. Обладание таким преимуществом позволило бы Анкаре в долгосрочной перспективе контролировать проходящие через регион торгово-транспортные пути, что обеспечит бесспорное главенство в регионе17.Турция и Россия неслучайно играют видную роль в судьбах Евразии. Они позиционируют себя в качестве двух великих держав в Евразийском регионе, сыгравших значительную роль в формировании культурной и общественно-политической ткани Евразии18. Отношения между Россией и Турцией имеют прочные исторические корни. Первые официальные контакты Московского государства с Османской империей были установлены еще в 1492 году19. С момента установления этих контактов и до начала XX века отношения между двумя странами характеризовались во многом острым соперничеством на Черном море, Кавказе и Балканах, приводившим к военным конфликтам. При этом общие восприятия Турции и России друг о друге часто были некомплиментарны20.После распада СССР, в 1991 году обозначился новый этап в развитии российско-турецких отношений. Турция была одной из первых стран, признавших Российскую Федерацию на карте мира. Спустя год, 25 мая 1992 года во время визита турецкого министра иностранных дел был подписан Договор о принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Турецкой Республикой21.На сегодняшний день основой турецко-российских отношений выступает многопрофильная договорно-правовая база. Помимо договора 1992 года, наиболее важными документами являются Договор о дружбе и братстве от 16 марта 1921 года, Совместная Декларация о продвижении к новому этапу отношений между Российской Федерацией и Турецкой Республикой и дальнейшем углублении дружбы и многопланового партнерства от 13 февраля 2009 года.За последние годы между двумя странами развернут и поддерживается интенсивный политический диалог на высшем и высоком уровнях. Новый этап контактов на высшем уровне был открыт состоявшейся 6 сентября 2001 года в Нью-Йорке в ходе Саммита тысячелетия встречей Президента Российской Федерации В.В.Путина с Президентом Турецкой Республики А.Н.Сезером. 5-6 декабря 2004 года В.В.Путин нанес официальный визит в Турцию, в ходе которого были подписаны Совместная политическая декларация об углублении дружбы и многопланового партнерства, ряд межправительственных соглашений22. Это был первый визит главы Российского государства за всю пятивековую историю российско-турецких отношений, если не считать приезда в Турцию в 1972 году Н.Подгорного, который был в то время формальным главой государства. По оценке Москвы и Анкары, этот визит, открывший новую страницу во взаимоотношениях двух стран, имеет историческое значение23.На уровне первых лиц производится регулярный обмен посланиями по актуальным вопросам двусторонних отношений, осуществляются телефонные переговоры. Так, в марте 2008 года Президент Турции А.Гюль поздравил Д.А.Медведева с избранием на пост Президента России. 5 июля 2008 года в Астане «на полях» саммита руководителей ряда государств в связи с 10-летним юбилеем столицы Казахстана состоялась их встреча. 12-15 февраля 2009 года Президент Турции А.Гюль находился с государственным визитом в России, в рамках которого была подписана Совместная декларация о продвижении к новому этапу отношений между Российской Федерацией и Турецкой Республикой и дальнейшем углублении дружбы и многопланового партнерства.По приглашению Президента России премьер-министр Турции Р.Т.Эрдоган 10-12 января 2005 года находился в Москве с рабочим визитом, в ходе которого в основном обсуждались практические вопросы дальнейшего повышения взаимодействия в торгово-экономической и энергетической сферах. В ноябре 2005 года Президент России В.В.Путин находился с рабочим визитом в Самсуне, где состоялась официальная церемония открытия трансчерноморского газопровода «Голубой поток». В 2007 году В.В.Путин принял участие в саммите ОЧЭС в Стамбуле. 13 августа 2008 года состоялась рабочая поездка Р.Т.Эрдогана в Россию, в ходе которой он встретился с Президентом России Д.А.Медведевым и председателем правительства России В.В.Путиным. 22 июля 2008 года первый заместитель председателя правительства России В.А.Зубков в ходе краткого рабочего визита в Турцию провел переговоры с премьер-министром Турции Р.Т.Эрдоганом.Качественно новым этапом российско-турецких отношений стал визит премьер-министра России В.В.Путина в Турецкую Республику в августе 2009 года. Анкара высоко оценила итоги визита, в ходе которого было подписано 20 межправительственных соглашений. Позже, в январе 2010 года во время визита Р.Т.Эрдогана в Москву были подведены основные итоги российско-турецкого сотрудничества, а также обсуждены дальнейшие перспективы торгово-экономических отношений.Кроме того, регулярно проводятся контакты на уровне министров иностранных дел двух стран. 23-26 февраля 2004 года с официальным визитом в России находился заместитель премьер-министра, министр иностранных дел Турции А.Гюль, который в мае 2004 года посетил Москву в составе делегации ОИК для обсуждения вопросов ближневосточного урегулирования и ситуации в Ираке. В июне 2004 года министр иностранных дел России С.В.Лавров участвовал в министерской сессии ОИК и заседаниях  Совета Россия – НАТО (СРН) и Совета евроатлантического партнерства (СЕАП) в Стамбуле. Рабочие встречи С.В.Лаврова с А.Гюлем имели место также в сентябре, ноябре и декабре 2004 года в Нью-Йорке, Шарм аш-Шейхе и Анкаре. В июле 2007 года С.В.Лавров принял участие в заседании Совета Министров иностранных дел стран - участниц ОЧЭС в Стамбуле. В сентябре 2007 года в Нью-Йорке состоялась рабочая встреча С.В.Лаврова с новым министром иностранных дел Турции А.Бабаджаном, который в феврале 2008 года нанес официальный визит в Россию. В июле и сентябре 2008 года состоялись официальный и рабочий визиты С.В.Лаврова в Турецкую Республику24.Евразийская политика Анкары может быть успешно использована как ресурс внешней политики России. Действительно, евразийские интересы Турции и внешнеполитические приоритеты российского руководства во многом  близки или совпадают. Правительство Р.Эрдогана, обеспокоенное напряженностью в отношениях с Вашингтоном и ЕС, находит в России надежного стратегического партнера. Полагаем, что Турция так же, как и Россия, не желает усиления военно-морского присутствия США в Черном море. Анкара никогда не поддерживала амбиций НАТО оказать военную помощь Грузии и Украине, поэтому правительство Р.Эрдогана очень сдержанно критиковало позицию Москвы в ходе войны 2008 года на Кавказе, а турецкий премьер-министр поспешил встретиться с Президентом Д.Медведевым, чтобы скоординировать постконфликтную политику двух стран.   Турция выбрала диалог вместо конфронтации в сфере энергетических поставок. В соответствии с подходом А.Давутоглу правительство Турции решило трансформировать энергетическую зависимость от России в активный ресурс и тем самым усилило свою независимость во внешней политике. Соглашаясь на предложение российского премьера В.В.Путина о крупных поставках энергоресурсов, Анкара выдвигается на передовые позиции крупнейшего международного узла по транзиту энергии. Такая внешнеэкономическая амбиция также соответствует интересам России, поскольку сближает две страны. Вполне корректным выглядит и другой евразийский инструмент Анкары - урегулирование конфликтов на Большом Кавказе. Правительство Р.Эрдогана пошло на беспрецедентный шаг - подписало цюрихские протоколы об установлении и  развитии отношений с Республикой Армения. Таким образом, турецкая дипломатия «развязала себе руки» и вышла на поле широкого дипломатического маневра, потому что поддерживает отношения со всеми участниками нагорно-карабахского конфликта. Турецкие дипломаты активно работают и в Абхазии, не разрывая стабильных отношений с Тбилиси. Российско-турецкое мирное посредничество и кооперация в деле урегулирования конфликтов на Кавказе имеют колоссальный миротворческий потенциал. Новый порядок международных отношений, который премьер-министр Р.Эрдоган предлагает создать для разрешения конфликтов, соответствует духу инициатив российского Президента Д.А.Медведева.  В конечном счете евразийство внешней политики Турции предполагает и означает многовекторность, которая характерна и для внешнеполитического курса Российской Федерации последнего десятилетия. Каждое государство добивается реализации поставленных целей. Система международных отношений только выиграет, если поставленные цели Турции и России близки друг другу и направлены на созидание, процветание народов и защиту мира.