В августе этого года будет отмечаться первая годовщина принятия Конвенции о правовом статусе Каспийского моря. Подписание «Конституции Каспия» на Пятом каспийском саммите в Актау 12 августа 2018 года главы прибрежных государств единодушно оценили как событие историческое и неординарное. Российский Президент В.В.Путин назвал его эпохальным. Завершение более чем 20-летних переговоров над главным каспийским договором вкупе с подписанием межправительственных документов о сотрудничестве в сферах экономики, транспорта, предотвращения инцидентов, борьбы с организованной преступностью, терроризмом и по линии пограничных ведомств позволило открыть новую главу в истории регионального механизма «Каспийской пятерки»1.

Саммит замкнул символическое кольцо: начавшись в 2002 году в Ашхабаде, регулярные встречи глав пяти государств обогнули Каспийское море через Тегеран, Баку и Астрахань и вновь вернулись на восточный берег - в казахстанский Актау. Конвенция - результат многолетней дипломатической работы, в ходе которой удалось привести к единому знаменателю изначально серьезно разнившиеся позиции пяти стран - Азербайджана, Ирана, Казахстана, России и Туркменистана2. В условиях нарастания конфликтного компонента в прилегающих к Каспию регионах это стало действительно значимым успехом внешней политики России и дружественных ей прикаспийских государств.

Представляется интересным проанализировать особенности переговорного процесса по конвенции с фокусом на этапе между по праву считающимся «прорывным» Четвертым каспийским саммитом3, состоявшимся в Астрахани 29 сентября 2014 года, и Актауской встречей в верхах, завершившей этот дипломатический марафон.

Спуск на воду

Россия инициировала встречу лидеров на берегах Волги, принимая во внимание, что стороны подошли к 2014 году с солидным опытом пятисторонних переговоров как по проекту основополагающего договора - конвенции, так и по ряду других юридически либо политически обязывающих документов. Обсуждение конвенции к тому моменту длилось уже почти 20 лет (официально соответствующая Специальная рабочая группа (СРГ) на уровне заместителей министров иностранных дел была создана в 1996 г.).

Существовали устоявшиеся каналы многоуровнего пятистороннего диалога: с 1996 года периодически проходили совещания министров иностранных дел, состоялись три встречи на высшем уровне (Ашхабад, 2001 г.; Тегеран, 2007 г; Баку, 2010 г.), с разной интенсивностью заседала СРГ. Постоянный характер носила работа совместных комиссий и комитетов, занятых мониторингом проблем каспийских биологических ресурсов, метеорологии, окружающей среды. Был сформирован банк общих документов: Рамочная конвенция по защите морской среды Каспийского моря 2003 года (Тегеранская конвенция), Декларация президентов, принятая по итогам Тегеранского саммита 2007 года, Совместное заявление Бакинского саммита 2010 года, Соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности на Каспийском море 2010 года.

Важным элементом каспийской международно-правовой базы являлись (и являются сейчас) соглашения, заключенные большинством прикаспийских государств между собой в двух- и трехстороннем форматах по вопросу о разграничении дна и недр Каспийского моря в целях недропользования. Не будучи общекаспийскими, эти документы тем не менее имеют ключевое значение в системе взаимоотношений в регионе, поскольку благодаря договоренностям России, Азербайджана и Казахстана 1998-2003 годов была определена юрисдикция над минеральными ресурсами северного сегмента моря и отчасти Среднего Каспия.

Показательным с точки зрения значимости Астраханского саммита для всего каспийского процесса является подписание практически сразу после него (в декабре 2014 г.) аналогичного двустороннего соглашения между Казахстаном и Туркменистаном, после чего разграниченной оказалась половина каспийского дна. Тем самым к 2014 году была подтверждена не только жизнеспособность «северной» модели ресурсной делимитации, но и ее оптимальность как с экономической, так и политической точек зрения.

На переговорах по конвенции до Астрахани каждая из сторон стремилась придерживаться своих исходных, сформированных еще в начале 90-х годов ХХ века в пылу дезинтеграции позиций4, носивших скорее умозрительный, нежели реалистичный характер. Стороны балансировали между стремлением к полноценному объединению усилий для решения совместных региональных задач и попытками размежевания, «окукливания» каждого из участников в «коконах» узконациональных односторонних подходов к Каспию. Второй сценарий с энтузиазмом поддерживали крупные внерегиональные игроки, заинтересованные в разобщении «пятерки», в превращении моря в лоскутное одеяло национальных «секторов», где практически любой общий вопрос автоматически трансформировался бы в повод для разногласий и мог быть интернационализирован, то есть решался бы только при помощи сторонних посредников.

Тем не менее СРГ удалось к 2014 году сформировать общую структуру будущей конвенции, условиться о ее тематических разделах, включивших в себя дно, водное пространство, судоходство, военное мореплавание, рыболовство, защиту окружающей среды, морские научные исследования. Велась работа над конкретными формулировками.

Однако группе не удавалось найти ответы на два концептуальных вопроса. Во-первых, станет ли установление правил разграничения каспийского дна в целях недропользования предметом пятистороннего документа или соответствующие линии и точки будут согласованы соседними и противолежащими государствами между собой в каждом конкретном случае отдельно, то есть в двусторонних (о линии разграничения между двумя государствами) и трехсторонних (о точке стыка трех линий) соглашениях, как в Северном Каспии. Во-вторых, насколько разграничение дна для недропользования детерминирует делимитацию водных пространств. 

Некоторые стороны стремились записать в статье конвенции о донных секторах выгодный для себя принцип раздела как безальтернативный. Вместе с тем Россия - на тот момент единственное из прикаспийских государств с четко определенными границами донного сектора - проводила мысль об отсутствии необходимости фиксировать в конвенции некий универсальный метод, поскольку в Северном Каспии заинтересованными сторонами были согласованы конкретные точки прохождения границы участков дна в зависимости не только от общепринятых в международном праве принципов (например, срединной линии), но и от целого ряда «субъективных» факторов: расположения месторождений, стремления к их совместному или раздельному освоению и др. То есть каждое соглашение являлось уникальным, содержало перечень конкретных координат. Исходя из этого российская сторона призывала взять за образец данный способ при будущем урегулировании в южной части моря5. Это позволило бы избежать превращения конвенции в заложницу длительных двусторонних переговоров о принадлежности спорных месторождений.

Таким образом, с одной стороны, к 2014 году был накоплен опыт практического взаимодействия пяти прикаспийских государств, сформировалась начальная юридическая база сотрудничества. С другой - открытым оставался вопрос о заключении всеобъемлющего пятистороннего договора, устанавливающего современный правовой режим Каспийского моря. Чаша весов могла качнуться как к консолидации, так и в обратную сторону. Требовалось нетривиальное политическое решение.

Волжский порог

По российской инициативе в апреле 2014 года в Москве и в сентябре в Астрахани состоялись совещания министров иностранных дел прикаспийских государств (СМИД), позволившие подготовить к Четвертому саммиту солидный пакет итоговых документов: три отраслевых межправительственных соглашения (о сотрудничестве в сферах сохранения и рационального использования биоресурсов, гидрометеорологии, предупреждения чрезвычайных ситуаций), коммюнике с анализом достигнутого «пятеркой» и задачами на перспективу, а также главное - заявление президентов.

Этот компактный документ включил в себя принципы деятельности прибрежных стран на Каспии, некоторые из которых могли бы показаться стороннему наблюдателю самоочевидными, другие же, наоборот, до непонятности специфическими. В то же время, по сути, заявление стало «каркасом» конвенции, почти дословно войдя впоследствии в ее Преамбулу и Статью 3, а также получив раскрытие в других статьях6.

Главам пяти государств удалось наконец найти оптимальную, приемлемую для всех формулу урегулирования спорных вопросов на Каспии7. В основу этой формулы легло понимание необходимости «отстыковать» друг от друга две делимитации: водных пространств и дна. По водной толще было решено вырабатывать единую для всех методику установления прибрежных зон под суверенитетом шириной 15 морских миль и следующих за ними 10-мильных рыболовных зон, за пределами которых должно располагаться общее водное пространство. По дну и недрам предписывалось достичь отдельных договоренностей соответствующим сопредельным и противолежащим государствам на основе норм и принципов международного права8. При этом было четко обозначено, что методика делимитации водных пространств не повлияет на разграничение дна и ни в коей мере не предопределит исхода соответствующих переговоров.

Благодаря прояснению концептуальных вопросов удалось обрисовать контуры других разделов конвенции. Были согласованы имеющие ключевое (если не решающее) значение политические и военно-политические принципы: военное присутствие на Каспии дозволяется только прибрежным государствам; военное строительство осуществляется в рамках стабильного баланса вооружений в пределах разумной достаточности без нанесения ущерба безопасности друг друга; предусматриваются согласованные меры доверия в духе предсказуемости и транспарентности9. Четко обозначена исключительная компетенция пяти стран в решении всех ключевых вопросов каспийской повестки дня. Сформулированы общие подходы к вопросам судоходства, транзита к Мировому океану, рыболовства, научных исследований, охраны окружающей среды.

Что касается военно-политической части, то здесь следует добавить, что позднее в конвенции стороны не только подтвердили все Астраханские принципы, но и дополнили этот блок обязательством не предоставлять свои территории другим государствам для совершения агрессии и других военных действий против любой из сторон.

Вместе с тем в итоговых документах Четвертого каспийского саммита не нашли отражения две чувствительные темы, по которым надлежало провести отдельную кропотливую работу в новых условиях после Астрахани: правила строительства трубопроводов и военного мореплавания в Каспийском море.

Знаковым стало твердое решение президентов о скорейшем завершении работы над конвенцией к следующему, Пятому каспийскому саммиту, который Президент Казахстана Н.А.Назарбаев предложил провести в его стране. Чаша согласия перевесила.

Курс на Актау. Попутный ветер

Тема Каспия неизменно оставалась в фокусе внимания лидеров прибрежных государств. Это становится ясным при изучении двух- и трехсторонних заявлений президентов 2016-2018 годов10, их публичных выступлений того периода. На финальном этапе подготовки Пятого каспийского саммита по каспийской тематике регулярно проводились телефонные беседы министров иностранных дел, обсуждалась она и при их встречах «на полях» различных мероприятий.

Переговорным группам помимо формулирования статей конвенции, трансформирующих принципы политического заявления в строгие конвенционные нормы, надлежало сконцентрироваться на всесторонней проработке методики делимитации морских пространств, порядка военного мореплавания и строительства трубопроводов. Подлежали также структурированию механизмы взаимодействия «пятерки» в «новой эре» - после принятия конвенции.

Подготовка к очередной встрече лидеров началась на Совещании мининдел в Астане 12-13 июля 2016 года. Пять министров впервые постатейно обсудили проект конвенции, одобрив большинство его положений. Вместе с тем, несмотря на ожидания и прогнозы, высказывавшиеся в прессе, выйти на окончательный консолидированный текст на тот момент не удалось. Стороны взяли паузу для «домашней» проработки обозначенных в ходе совещания возможных компромиссных схем11.

Следующий «подход к снаряду» был сделан на СМИД 4-5 декабря 2017 года в Москве. И на этот раз участников ждал успех12. Текст конвенции был согласован. Путь к саммиту - открыт.

Уже в Актау 12 августа 2018 года С.В.Лавров подчеркнул: «Мне очень приятно, что именно в Москве в декабре 2017 года на встрече министров иностранных дел пяти каспийских стран мы окончательно согласовали текст конвенции, который был сегодня подписан президентами. Но с декабря пришлось проделать очень непростую работу»13.

Окончательное утверждение проекта конвенции могло состояться в каждом из государств только на высшем уровне, а для этого требовалось пройти все принятые в таких случаях внутригосударственные процедуры и обосновать в своих столицах достигнутые компромиссные договоренности с партнерами: за ними стояла здравая, «от жизни» оценка реальной ситуации как на самом Каспии, так и вокруг него, потребность закрепить юридически тот статус, который фактически сложился в водоеме в постсоветский период.

Гавань «ОВОС»

Необходимо отметить, что по итогам «пакетных» договоренностей, достигнутых министрами в Москве, параллельно с конвенцией необходимо было доработать документ, на первый взгляд не связанный с ней напрямую.

С 2011 года на столе переговоров по дополнительным протоколам к Тегеранской конвенции 2003 года, призванным наполнить ее конкретным природоохранным содержанием, находился практически согласованный сторонами проект Протокола по оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте (ОВОС). В момент, когда он был фактически готов к подписанию в 2012 году, одной из сторон было предложено внести в текст некоторые правки, которые затормозили его принятие, ибо потребовали новых согласований. В то же время проект содержал весьма подробное описание процедуры совместной оценки прикаспийскими государствами возможных экологических последствий планируемых масштабных инфраструктурных проектов, в том числе трубопроводных. Поскольку на московском СМИД было условлено, что необходимость именно такой экспертизы и особо предосторожного подхода будет закреплена в Конвенции о правовом статусе Каспийского моря в качестве условия строительства магистральных трубопроводов, было принято решение оперативно вернуться к работе над данным протоколом и завершить его согласование до саммита в Актау.

В этих целях состоялось два раунда интенсивных переговоров в Баку в феврале и в Москве в марте 2018 года. Стороны детально обсудили различные сценарии на случай, если у одного из прибрежных государств возникают опасения о потенциальном инвазивном воздействии на окружающую среду объекта, запланированного к постройке другим прикаспийским государством. Ограничение  права на ОВОС содержало бы  угрозу односторонних решений, способных привести к нарушению хрупкого баланса природной среды Каспия.

В ходе дискуссий партнеры сошлись во мнении, что находятся в приблизительно равных условиях. Вкладываются в развитие транспортной инфраструктуры, прибрежной и морской экономики. В то же время отдают себе отчет в замкнутом и крайне уязвимом характере общего водоема. Следовательно, каждый в равной мере заинтересован в строгом соблюдении  экологических стандартов и максимально широкой и транспарентной экспертизе проектов еще на этапе планирования (во избежание претензий на более поздних этапах). Гипотетическое создание искусственных препонов на пути экономического развития каспийских стран невыгодно ни одной из них в силу взаимности принимаемых на себя обязательств как по протоколу, так и по статусной конвенции.

Таким способом было найдено решение одной из обозначенных выше чувствительных проблем. Статья 14 Конвенции о правовом статусе Каспийского моря позволяет сторонам прокладывать подводные трубопроводы (чем они успешно занимаются практически с самого начала добычи нефти и газа на морских месторождениях и тем более весьма активно на современном этапе). В то же время она предусматривает обязательность соблюдения общих правил и стандартов при строительстве и эксплуатации магистральных (транскаспийских) труб. Мониторинг осуществляется в рамках процедуры ОВОС14.

За три недели до Актауского саммита, 20 июля 2018 года, в Москве министрами экологии пяти прикаспийских государств был подписан Протокол по ОВОС к Тегеранской конвенции. Еще один важный шаг на пути к решающему событию.

Головоломки для кают-компании

Что касается других «сложных» тем, то развязки по ним стали возможными исключительно благодаря учету принципиально важных национальных интересов каждого из участников переговоров и шагов навстречу друг другу на условиях взаимности.

Каспийское море должно было получить особый правовой статус в силу набора специфических характеристик. Оно представляет собой внутриконтинентальный водоем, который не имеет прямой связи с Мировым океаном и поэтому не может рассматриваться в качестве моря. Но одновременно в силу своих размеров, состава воды и особенностей дна Каспий не может считаться и озером15.

У отдельных сторон имелось предубеждение по отношению к дословному переносу в каспийскую конвенцию норм о «мирном проходе» иностранных военных кораблей из Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. И это объяснимо. Если участниками договора является большинство стран мира, а сферой его применения - все моря и океаны планеты, логично использовать универсальные формулировки. В случае же, когда между собой договариваются пять стран-соседей по  замкнутому и сравнительно небольшому водоему, уместна модификация ооновской терминологии в целях конкретизации регламента.

В итоге Статья 11 каспийской конвенции, закрепляя в целом порядок, аналогичный «мирному проходу», более детально прописывает права и обязанности военного корабля при входе и проходе в/через территориальные воды других сторон. Данный режим представляется максимально корректным для стран, строящих свои отношения на основе взаимного доверия и дружбы: находясь в иностранных водах, корабль уважает законы и правила прибрежного государства, которое, в свою очередь, не препятствует мирному проходу. При необходимости заинтересованные стороны могут заключить отдельные дополнительные соглашения, еще более подробно регламентирующие этот вопрос.

Существенным элементом системы мер доверия в военной области стало подписанное в Актау Соглашение о предотвращении инцидентов на Каспийском море, разработанное в соответствии с выдвинутой в Астрахани инициативой В.В.Путина. В пакете с большой конвенцией эти документы формируют систему взаимных обязательств и прав сторон в отношении поведения военных кораблей в акватории и самолетов в воздушном пространстве над Каспием.

Помимо стандартного для такого рода соглашений порядка в отношении соблюдения международных правил предупреждения столкновения судов в море 1972 года, таблицы специальных сигналов, оповещений о планируемых маневрах и иных мер, нацеленных на исключение любых опасных инцидентов, соглашение содержит ряд специфически каспийских положений. Так, по Статье 4 военные корабли и группы военных кораблей обязуются не проводить опасное маневрирование в районах интенсивного судоходства и иной хозяйственно-экономической деятельности. В Статье 7 содержится обязательство воздерживаться от действий, которые могут представлять угрозу для подводных объектов, искусственных островов и сооружений прибрежного государства. Статья 8 запрещает установление районов для проведения действий, опасных для мореплавания и аэронавигации, в иностранных рыболовных зонах. Установление таких районов в общем водном пространстве возможно только при условии отсутствия в них искусственных островов, установок и сооружений того государства, над донным сектором которого расположен участок общей акватории.

Задача высшего «уровня сложности» в «каспийском квесте» состояла в определении порядка разграничения водной толщи Каспия (напомним, что подробности раздела дна в целях добычи минеральных ресурсов были вынесены за скобки конвенции). Стороны искали золотую середину между стремлением записать обширные воды в свои «собственные» и желанием сохранить как можно больше акватории в общем пользовании (исторически этот водоем не знал национальных зон и традиционно был объектом совместного использования прибрежных стран).

И вновь возобладал здравый смысл. Предметно изучив все географические особенности (очертания побережья, глубины, сгонно-нагонные явления, соленость воды, наличие растительности и т. п.), эксперты пяти стран сошлись во мнении о целесообразности применения принятых в других морях методов делимитации, но с модификациями.

Как было условлено еще в Астрахани в 2014 году, ширина территориальных вод составляет здесь не 12, а 15 морских миль. Внутренние воды появляются, если для отсчета этой ширины приходится использовать прямую исходную линию, то есть в большинстве случаев 15 миль откладываются от берега, но в отдельных местах, где форма побережья этого не позволяет, линия спрямляется, и на воды, расположенные от нее в сторону берега, распространяется режим внутренних вод.

В то же время в дефиниции «прямой исходной линии» указывается, что детальные технические инструкции по построению таких линий стороны пропишут в дополнительном пятистороннем соглашении и при этом будет учитываться «невыгодная» конфигурация побережья отдельных стран. Фактически это означает, что за основу взят общепринятый метод из морского права, однако вновь с творческой адаптацией к специфическим условиям Каспия - с учетом особых отношений договаривающихся стран и необходимости «наделения» внутренними водами даже тех, у кого при стандартном подходе они едва ли появились бы. Проект соответствующего соглашения было поручено разработать российской стороне. Его согласование - одна из приоритетных задач «пятерки» на ближайший период.

Машинное отделение

На завершающем этапе работы над конвенцией стороны пришли к пониманию необходимости создания постоянно действующей консультационной площадки, которая обеспечила бы обзор выполнения конвенции, мониторинг каспийского сотрудничества на различных треках в интересах его наращивания и совершенствования16. Прототипом, безусловно, стала СРГ, доказавшая эффективность и оптимальность данного формата в каспийских реалиях: мобильная, гибкая, небюрократическая структура, отвечающая современным требованиям динамично развивающихся отношений. Так, в коммюнике Пятого каспийского саммита в развитие Статьи 19 конвенции появилось решение президентов об учреждении под эгидой МИД пяти стран нового пятистороннего механизма - межгосударственной Рабочей группы высокого уровня по вопросам Каспийского моря (РГВУ).

В связи с этим полезно было бы отметить некоторые особенности организации работы СРГ, сформировавшиеся за годы переговоров (всего состоялось около 60 раундов: 52 «пронумерованных» заседания и серия внеочередных встреч). Национальные делегации формировались специально под каждый раунд - в зависимости от обсуждаемой тематики, при этом ядро составляли дипломаты и юристы различных ведомств. Глава делегации утверждался указом президента либо постановлением правительства (обычно представитель МИД; в Туркменистане - руководитель государственного предприятия по Каспийскому морю при президенте). Функции председателя и секретариата СРГ поочередно выполнялись национальными делегациями, соответствующие расходы ложились на принимающую сторону.

Договоренность о следующем раунде достигалась на предыдущем, при этом согласовывались сроки и место его проведения. Обычно выдерживался алфавитный порядок проведения заседаний, однако периодически он изменялся по договоренности сторон. В случае, когда готовился саммит или СМИД, организационная нагрузка ложилась на страну-хозяйку. Публичным итоговым документом заседания СРГ традиционно становилось коммюнике, непубликуемым оставался проект конвенции с изменениями по результатам переговоров либо проект иного обсуждаемого пятистороннего документа (заявления президентов, коммюнике саммита, протокольного решения министров, отраслевого соглашения и др.), который распространялся председательствующей стороной по дипканалам.

Отличительной чертой коммуникации внутри СРГ стали прямые контакты между главами и членами делегаций, принцип консенсуса при принятии решений, нацеленность на результат, стремление к синергии. Заседание обычно состояло из двух блоков: «прощупывания почвы» в ходе консультаций и формального пленарного сегмента. Нередко возможные компромиссы отрабатывались сначала неформально, без письменной фиксации решения, после чего участники разъезжались для «домашней» проработки новых идей, возникших в диалоге, и нередко горячем, но здоровом споре17.

В межсессионный период поддерживалась постоянная связь как между главами, так и членами делегаций - в рабочей, небюрократической манере. Поскольку субстантивная часть переговоров носила в целом конфиденциальный характер, регулярно проводились двусторонние консультации, в ходе которых делегации могли сблизить свои позиции или, как минимум, развернуто довести свое видение друг до друга.

Свободное плавание

По итогам Актау С.В.Лавровым было подчеркнуто: «Теперь у нас есть абсолютно универсальный базис для рассмотрения любых вопросов сотрудничества на Каспии. До недавнего времени у нас были договоренности в сфере охраны биоресурсов, безопасности и в ряде других областей, но достаточно сказать, что в Актау было подписано семь международно-правовых документов. За весь период проведения каспийских саммитов с 2002 года было подписано девять, четыре саммита - девять документов, один саммит - семь документов. Причем это не только количественный результат, но и реально качественный»18.

За прошедший после Актауского саммита период в прикаспийских странах проделана значительная работа по реализации его решений. Основное внимание было сфокусировано на внутригосударственных процедурах, необходимых для вступления конвенции в силу. Туркменистан первым в «пятерке» прошел все формальности, за ним последовали Казахстан и Азербайджан19. Россия и Иран планомерно продвигаются к завершению юридических процедур.

В повестке дня на текущем этапе также вопросы безопасности мореплавания, научных исследований, совместной борьбы с наркотрафиком, туристические проекты.

По предложению туркменской стороны ведется подготовка на базе  крупного туристического кластера «Аваза» (Туркменбаши) Первого экономического форума с участием министров экономики пяти стран, представителей бизнеса, промышленности, энергетики, туристической отрасли. В ближайшей перспективе должна состояться очередная встреча министров транспорта.

По решению межправительственной Комиссии по сохранению и рациональному использованию водных биологических ресурсов Каспийского моря и управлению их совместными запасами в Баку в ноябре 2018 года временно запрещен коммерческий лов осетровых видов рыб, то есть на добровольной основе утверждена «нулевая квота» на их добычу. В Ашхабаде состоялось обсуждение проекта Протокола о сотрудничестве в области борьбы с незаконной добычей биологических ресурсов (браконьерством).

Не дожидаясь формального вступления конвенции в силу, в феврале 2019 года в Баку собралась на первое заседание Рабочая группа высокого уровня. Назначены полномочные представители пяти стран в новой структуре, согласованы план ее работы и Правила процедуры. В соответствии со Статьей 1 конвенции, начата работа над Соглашением о прямых исходных линиях на Каспии. Второе заседание состоялось в апреле в Нур-Султане. К компетенции этой переговорной площадки в соответствии с утвержденным регламентом относится обзор реализации решений, принятых на высшем и высоком уровнях, выработка рекомендаций по ключевым вопросам взаимодействия на Каспии, подготовка предложений для рассмотрения на саммитах и совещаниях министров иностранных дел, разработка документов договорного и иного характера.

Таким образом, многоуровневый региональный механизм «Каспийская пятерка», подобно многопалубному круизному лайнеру, вышел в плавание. Впереди новый большой порт - прорабатывается вопрос о созыве Шестого каспийского саммита в Туркменистане, обозначены амбициозные, нацеленные в будущее планы. Заключение конвенции не только не стало конечным пунктом этого маршрута, но, наоборот, открыло широкий простор для движения вперед, выведя на устойчивый курс.

q

Приняв Конвенцию о правовом статусе Каспийского моря, прикаспийские страны продемонстрировали миру сплоченность, настрой на создание благоприятных условий для устойчивого развития и сохранения стабильности в регионе, углубления взаимовыгодного экономического сотрудничества путем комплексного урегулирования территориальных и ресурсных вопросов, устранения потенциальных разногласий20.

Степень вовлеченности российской стороны в совместную с соседями по Каспию работу по формулированию нового правового статуса моря демонстрирует значимость данной проблематики для внешней политики нашей страны.

Мирное, предсказуемое развитие на стратегически важных рубежах; дружественные отношения с ближайшими соседями; фиксация адекватного реалиям гарантирующего безопасность статус-кво; создание платформы для сложения усилий в развитии региона - достижение этих целей потребовало от российской дипломатии энергичных и проактивных действий. Уровень организации Астраханского саммита, география и результативность СМИД и заседаний СРГ в последние годы, интенсивность переговоров - все свидетельствует о повышенном внимании российской дипломатии к каспийскому направлению, стремлении предупредить возможные негативные тенденции и создать наиболее питательную среду для сотрудничества стран «пятерки». Не подлежит сомнению, что прийти к достигнутому Москва не смогла бы в одиночку. Ее устремления совпали с желаниями партнеров по диалогу. Общая воля пяти стран позволила преодолеть немалое количество сложностей и выйти на качественно новый уровень доверия.

 

 

 1Выступление Президента Российской Федерации на Пятом каспийском саммите // http://www/kremlin.ru/events/president/news/58296

 2«У Каспийского моря будет особый правовой статус». Интервью заместителя министра иностранных дел Г.Б.Карасина // Коммерсант. №141. 09.08.2018.

 3«Это не результат выкручивания рук». Интервью посла по особым поручениям МИД РФ, руководителя российской делегации на переговорах по Конвенции о правовом статусе Каспийского моря И.Б.Братчикова // Коммерсант. №16. 14.09.2018.

 4Интервью заместителя министра иностранных дел Г.Б.Карасина // Коммерсант. №242. 27.12.2017.

 5«Это не результат выкручивания рук»…

 6Там же.

 7«Абсолютное большинство положений будущей Конвенции уже согласовано». Интервью заместителя министра иностранных дел Г.Б.Карасина // Коммерсант. №85. 17.05.2017.

 8Каспий: Международно-правовые документы / Сост. С.С.Жильцов, И.С.Зонн, А.Г.Костяной, А.В.Семенов. М.: Международные отношения, 2018. С. 288.

 9Микерин Д.В. Каспийский узел. Миссия выполнима // Международная жизнь. 2015. №11 // http://interaffairs.ru/jauthor/material/1399

10См.: Декларация Президентов Российской Федерации, Азербайджанской Республики и Исламской Республики Иран (Баку, 8 авг. 2016 г.), Совместное заявление Президента Российской Федерации и Президента Республики Казахстан по случаю 25-летия установления дипломатических отношений между Российской Федерацией и Республикой Казахстан (Челябинск, 9 ноября 2017 г.) // Каспий: Международно-правовые документы / Сост. С.С.Жильцов, И.С.Зонн, А.Г.Костяной, А.В.Семенов. М.: Международные отношения, 2018. С. 392, 398.

11Выступление министра иностранных дел Республики Казахстан Е.А.Идрисова перед СМИ по итогам Совещания министров иностранных дел прикаспийских государств. Астана, 13 июля 2016 г. // http://kazakh-tv.kz/ru/view/news_kazakhstan/page_166160_

12Выступление министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам Совещания министров иностранных дел прикаспийских государств. Москва, 5 декабря 2017 г. // http://www.mid.ru/web/guest/problematika-bassejna-kaspijskogo-mora/-/asset_publisher/FX0KRdXqTkSJ/content/id/2978643

13Интервью министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова телерадиокомплексу Президента Республики Казахстан для фильма «Актауский саммит: каспийская развязка». Актау, 12 августа 2018 г. //  http://www.mid.ru/web/guest/maps/kz/-/asset_publisher/44tjMzWwjAFr/content/id/3319029

14«Это не результат выкручивания рук»…

15«Абсолютное большинство положений будущей Конвенции уже согласовано»…

16«У Каспийского моря будет особый правовой статус»…

17Там же.

18Интервью министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова…

19Парламент Казахстана ратифицировал Конвенцию о статусе Каспия. 31.01.2019 // https://ria.ru/amp/20190131/1550166979.html

20Аманжолова З.А. Правовой статус Каспия: значение Актауской конвенции. 21.12.2018 // http://mfa.gov.kz/ru/content-view/zulfia-amanzolova-kaspijdi-kkyktyk-mrtebesi-aktau-konferenciasyny-mni