Ход боевых действий в различных частях Сирии в течение последнего года свидетельствует о том, что масштабное вооруженное противостояние сирийской правительственной армии при опоре на союзников, прежде всего Россию, с радикальными, экстремистскими и откровенно террористическими группировками, многонациональными по своему составу, по всей видимости, перешло в заключительную стадию. Вместе с тем можно предположить, что с окончанием в целом военной фазы конфликт продолжится еще некоторое время, приобретя характер «партизанской» войны. Другими словами, до реального замирения в Сирии еще далеко.

Предстоит трудная и кропотливая политико-дипломатическая работа, которая уже началась, по нахождению общенационального консенсуса на основе разработки и принятия новой Конституции и проведения в соответствии с ней общесирийских выборов, с результатами которых согласились бы (а лучше, если бы непосредственно участвовали в них), по крайней мере, основные военно-политические участники сирийского конфликта.

Подводить окончательные итоги трагических событий в Сирии, начало которым было положено в марте 2011 года, думается, преждевременно, хотя некоторые выводы, весьма предварительного порядка, в том числе в связи с тем, как они повлияли на ситуацию в регионе, уже можно сделать.

Важнейший итог этих событий, экстраполируемых на положение дел в регионе, заключается в том, что война в Сирии стала очевидным провалом «бульдозерной» стратегии Запада, прежде всего Вашингтона, направленной на подрыв государственности и распространение хаоса в ближневосточных странах, особенно тех, которые не разделяют так называемые «западные ценности» и не согласны безоговорочно подчиняться его диктату. Безудержная демократизация региона, усиленно насаждавшаяся демократическими администрациями США, без учета социокультурной, этноконфессиональной специфики существующих в регионе стран, традиционализма правящих элит привела к дестабилизации обстановки на Ближнем Востоке в целом, подрыву сложившихся здесь порядков и утрате в некоторых случаях международной субъектности ряда стран, как это случилось в Ливии и Йемене.

Пресловутая «арабская весна», на которую на Западе возлагали большие надежды, стала главным каналом экспорта демократии в страны региона. Ее целью, как теперь очевидно, было реформирование по западным лекалам якобы архаичных гражданских институтов и политического устройства ближневосточных стран, рассматриваемых коллективным Западом как авторитарные. Причем все монархические режимы как более близкие экономически и политически Западу при этом были в основном выведены за скобки данного процесса*. (*В большинстве случаев им удалось убедить Вашингтон ослабить давление на них в этой связи и не проводить «демократические зачистки» в духе «цветных революций» на территориях их стран.)

Помимо крушения правящих режимов в ряде арабских стран и деградации экономического состояния в значительной части арабского мира, наиболее заметным итогом «арабской весны» для региона стало изменение баланса сил между региональными игроками. Явными бенефициарами от «арабской весны» оказались монархические режимы Аравийского полуострова, прежде всего Саудовская Аравия, Катар и отчасти ОАЭ, наименее затронутые спровоцированными Западом (как спецслужбами и неправительственными организациями, так и глобальными социальными сетями) политическими и социально-экономическими протестами населения. Смена лидеров арабского мира, которые на протяжении десятилетий определяли общий политический вектор на Ближнем Востоке, с националистов псевдосоциалистического толка с арабской спецификой на монархистов-консерваторов не замедлила сказаться на определении приоритетов арабского ареала по всей повестке дня международных проблем, внутриарабским разногласием и по многим другим вопросам. Арабская дипломатия в связи с этим оказалась заложницей саудовско-катарско-эмиратского доминирования в регионе, несмотря на подчас острые разногласия и даже конфликты между ними.

Задававшие тон на арабской арене страны, такие как Ирак, Сирия, Ливия и отчасти Египет и Алжир, оказались лишены права в результате событий «арабской весны» играть свою прежнюю роль, в том числе в вопросе формирования настроений широких масс арабского населения Ближнего Востока.

Потеря руководящих позиций этой группой стран привела к смене политического дискурса в Лиге арабских государств (ЛАГ), других межарабских форумах и региональных организациях. Новые лидеры из консервативного крыла арабского мира сумели, пользуясь финансово-экономическими рычагами, навязать свои взгляды остальным странам, в частности продавить решение «о заморозке членства Сирии (как, впрочем, и Ливии) в ЛАГ и замене их на представителей подконтрольной Эр-Рияду, Дохе и Абу-Даби сирийской и ливийской оппозиции. Эти процессы затронули и другие меж-
арабские организации, в частности Арабский межпарламентский союз. В целом арабская дипломатия в результате этих событий оказалась парализована: ее потенциал, например по недопущению эскалации внутрисирийского конфликта, был сведен к нулю. Новые страны-лидеры арабского мира активно финансировали, вооружали и оказывали всестороннюю организационную помощь сирийской оппозиции, поощряя ее радикализацию. Несмотря на то что при этом каждый преследовал свои цели и опирался на разные отряды сирийской непримиримой оппозиции, все они согласованно действовали и действуют против законных властей этой страны.

Неспособность арабской дипломатии решать региональные проблемы, которых за последние годы накопились на Ближнем Востоке достаточно, сыграла на руку внерегиональным силам, облегчила их активное вмешательство, прямое или косвенное, во внутриарабские дела, усилив тем самым зависимость региона от влиятельных мировых игроков с Запада.

После того, как была парализована активность Сирии, Ливии, Йемена на межарабской арене, а сами они оказались выведены за скобки процесса принятия решений внутри арабского сообщества, чрезмерно ослаблен и фрагментирован при помощи НАТО Ирак, арабский мир оказался крайне разобщен, значительная его часть лишилась возможности защищать свои политические интересы через общеарабские межгосударственные структуры.

Самые пагубные последствия для региона имели попытки Эр-Рияда в сотрудничестве с Дохой и Абу-Даби изменить конфессиональный статус-кво в регионе, спровоцировать суннитско-шиитские разногласия, до этого находившиеся в латентном состоянии. Наиболее ярко это проявилось в событиях «арабской весны» на Бахрейне, где саудиты сумели, применяя военную силу, «отбить наступление шиитов» (так, во всяком случае, это подавалось в саудовских СМИ того времени). Разжигание разногласий между суннитами и шиитами стало в Эр-Рияде главной идеологемой, которая используется для борьбы с Дамаском и Тегераном.

В Сирии, как известно, попытке демократизировать страну помешали другие обстоятельства. Здесь Западу и его региональным союзникам не удалось провести в жизнь ливийский сценарий, то есть ввергнуть действующие этноконфессиональные и политические силы в бесконечную междоусобицу и войну «всех против всех». И хотя сирийская осечка не означала отказа Запада от усилий навязать региону свою волю, из сирийского опыта, похоже, начинают извлекать релевантный урок*. (*В американских СМИ и среди политологов в последнее время все чаще говорят о крушении планов Вашингтона в Сирии.)

Неудача усилий по атомизации, или, по образному выражению Президента РФ В.В. Путина, «сомализации»** (**Выступление Президента РФ В.В.Путина на Валдайском форуме в Сочи. 18 октября 2018 г.) Сирии, вызвала крайнее раздражение и неприятие в Вашингтоне и некоторых других западных столицах. Не желая мириться с провалом своих планов в отношении Сирии, они готовы поддержать самых отчаянных радикалов и террористов, как сирийцев, так и выходцев из других стран, способных на любую провокацию, не останавливаясь перед масштабами кровопролития, чтобы повернуть нынешний ход событий в Сирии вспять. На это указывает в том числе и помощь западных спецслужб в эвакуации из Сирии через Израиль и Иорданию одиозных «Белых касок», которые еще могут пригодиться Западу. В их задачу входят поддержка американской линии в сирийских делах и обеспечение посредством «мягкой силы» гуманитарного прикрытия жесткого антиасадовского курса американцев и их аравийских союзников. Еще более убедительно об этом говорят попытки любой ценой и под любыми предлогами сохранить военный потенциал джихадистско-террористических группировок, засевших в сирийском губернаторстве Идлиб.

Запад, прежде всего США, сейчас стремятся всеми силами не допустить региональных геополитических подвижек в пользу России по результатам ее участия в военных действиях на сирийской территории. Несмотря на все более возобладающий на Западе взгляд на стратегию и тактику США и их союзников в Сирии как неудачные, более того - провальные, американская администрация по-прежнему нацелена на подрыв установившихся там в течение последнего полувека политического строя и роли алавитской общины в нем, на фрагментацию страны на этноконфессиональные кантоны, которые имманентно будут пребывать в нескончаемой междоусобице между собой, что, как считают, по-видимому, в Вашингтоне, вполне отвечает американским интересам.

Поэтому высока вероятность того, что США и их региональные союзники будут мешать процессу политического урегулирования в Сирии (по крайней мере, не содействовать ему) и даже после проведения свободных и открытых выборов в стране по новой Конституции не признают Б.Асада в случае его победы в качестве законно избранного руководителя (его победа на будущих выборах уже сейчас подтверждается с большой долей вероятности различными соцопросами среди населения страны).

Сирийский опыт ясно показал, что насильственному проведению демократизации региона, маскируя ее под «арабскую весну», то есть якобы спонтанное волеизъявление народных масс, можно успешно противостоять.

После того как «арабская весна» дала осечку в Сирии, а также для того, чтобы помешать России и ее союзникам воспользоваться плодами их победы в этой стране, в Вашингтоне решили раскрутить подзабытый проект - создать региональный военно-политический блок, наподобие НАТО, разумеется под полным американским контролем.

Идея создания военного альянса во главе с США на Ближнем Востоке не нова. Ее активно обсуждали во времена президентства Б.Обамы, в частности ее продвигал министр обороны Эштон Картер. Но в связи с изменением в то время американской военной стратегии, предусматривавшей уменьшение своего военного присутствия за рубежом, прежде всего на Большом Ближнем Востоке, эта идея была положена в «долгий ящик» и заменена, с учетом заинтересованности в сокращении американской вовлеченности в региональные дела, на план формирования «американо-заливного» Совета по обороне на уровне министров обороны США и стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ).

В наши дни идея создания «ближневосточного НАТО» вновь оказалась востребована в Вашингтоне; ее основной смысл - добиваться осуществления американских интересов руками, а главное - за счет региональных партнеров США - идет в русле предвыборных обещаний Д.Трампа по сокращению военных расходов и американского персонала за рубежом.

В этой связи можно ожидать, что американская дипломатия, в том числе военная, приложит все силы, чтобы подготовить в короткие сроки соответствующие условия для оформления такого блока. Правда, для этого Вашингтону предстоит еще много сделать: существенное препятствие - расхождения во мнениях с саудитами по поводу его регионального охвата и состава участников*. (*Можно предполагать, что убийство журналиста «Вашингтон пост» Джамаля Хашогги в саудовском Генконсульстве в Анкаре задержит, по крайней мере на некоторое время, реализацию этого плана, но не отменит его вовсе.) Если в Вашингтоне считают возможным ограничиться в дополнении к своему и, возможно, французскому и/или английскому участию в нем шестеркой стран - членов ССАГПЗ**, (**В настоящее время в ССАГПЗ входят пять стран: Катар в июле 2017 г. был исключен из Совета из-за острого конфликта в отношениях между Эр-Риядом и Дохой.) то в Эр-Рияде рассматривают проектируемый блок как возможность повысить статус и влияние Саудовской Аравии не только в районе Персидского залива и Ближневосточном регионе в целом, но и как реальный шанс подтвердить свои претензии на лидерство в суннитском мире (в противовес шиитскому), бросить вызов, поддержанный западными союзниками, главному оппоненту саудитов - Ирану.

Отсюда - планы Эр-Рияда по подтягиванию к блоку Пакистана и, возможно, других стран с преимущественно суннитским населением. Более того, из правящих кругов Саудовской Аравии еще недавно поступали сигналы о готовности в этой связи передать высокие должности в планируемом альянсе пакистанцам (так, пост генерального секретаря - бывшему главкому вооруженных сил Пакистана) и военным других суннитских стран.

С другой стороны, осведомленные источники, близкие к Белому дому, указывают на то, что в случае успешного прохождения первого этапа по сколачиванию «ближневосточного НАТО» в повестку дня может стать вопрос о подключении к блоку в той или иной форме Израиля на базе общих иранофобских позиций основных участников будущего альянса. Разногласия между возможными участниками, нестыковка их позиций по вопросу отношений с Тегераном даже среди ССАГПЗ, как считают в Вашингтоне, дескать не имеют принципиального значения перед лицом общей экзистенциальной угрозы со стороны Ирана для США и их региональных союзников.

Важным следствием конфликта в Сирии, которое должно повлиять на расклад сил в регионе, станет восстановление субъектности Дамаска на международной арене, а значит, и политического веса в межарабских делах. Сейчас трудно спрогнозировать, в силу неопределенности процессов внутрисирийского политического примирения и успеха диалога между еще недавно непримиримыми противниками, когда это произойдет.

Более-менее уверенно можно говорить о том, что вслед за военной фазой сирийского конфликта рано или поздно последует этап политического урегулирования спорных вопросов, породивших эту трагедию, параллельно с которым и будет идти реинтеграция Сирии в арабское сообщество, из которого она была, по сути дела, выдавлена саудитами, катарцами и представителями некоторых других заливных монархий по причине якобы «кровавых преступлений» режима Президента Б.Асада.

Политический климат в регионе должен измениться с восстановлением регионального и международно-правового положения Дамаска (консервативное крыло арабского мира не сможет после прекращения активной фазы войны в Сирии бесконечно долго препятствовать этому), что неизбежно приведет к новому соотношению сил на межарабской арене. И начать всестороннюю реинтеграцию Сирии, видимо, надо с экономической сферы, к примеру с ассоциацией в той или иной форме с евразийскими структурами и в перспективе с ШОС и другими организациями, где сирийцам может помочь Москва. Это в значительной степени облегчит Дамаску задачу восстановления разрушенной войной экономики, а также региональную адаптацию.

Можно допустить, что со временем с Сирией солидаризируется Ирак, в свою очередь поддержанный Ираном, а также Йемен после окончания там гражданской войны. Все это приведет к новой геополитической ситуации в регионе, которой опасаются в Эр-Рияде и других столицах арабских стран Персидского залива и стремятся всеми силами не допустить этого, по крайней мере отсрочить эти перемены.

Восстановление Сирией своих геополитических позиций в регионе в сотрудничестве с другими государствами - ныне изгоями в арабском сообществе - неизбежно породит необходимость корректировки его подходов к региональным и мировым проблемам, сделает их более сбалансированными и менее прозападными.