Статья подготовлена в рамках проекта при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) «Мониторинг отношений США - КНР: политика, экономика, безопасность». Грант 17-07-00013-а.

В последние месяцы мировая экспертиза активно обсуждает явное возрождение «треугольности» в отношениях России - США - КНР. Как правило, это происходит каждый раз, когда обостряется ключевая, «сакральная» проблема для стран в международном взаимодействии - проблема безопасности. Высокий уровень конфронтационности по двум из трех сторон «треугольника» - США - РФ и КНР - США - на фоне неортодоксальной и решительной внешней политики Д.Трампа предопределили это обострение.

С приходом в Белый дом Д.Трампа с его «деловым подходом» традиционная для американских прагматиков тема «разведения» России и Китая зазвучала вовсю. Явные предпочтения Д.Трампа Москве и желание в опоре на нее «навалиться» на Пекин были приторможены беспрецедентной атакой антитрамповской оппозиции в США. Российская тема - в силу внутреннего расклада - была избрана наиболее перспективной и внешнеполитически выгодной, чтобы выдавить Д.Трампа из Белого дома или, как минимум, «обездвижить» его политически.

Под воздействием этой атаки, а также во многом из-за острой корейской темы в начальный год администрации в отношении КНР была взята некоторая пауза. Эта пауза закончилась с конца прошлого года, жесткими словами Стратегии национальной безопасности, объявившей Китай наряду с Россией главной угрозой для США. Началась массированная торговая война с КНР. Эта война, как уже становится ясно, является частью обострившегося системного противостояния и борьбы с Китаем за экономическое, технологическое и военное лидерство.

Хотя в отношениях с Россией Д.Трампу продвинуться не удалось, российская «карта» в связи с Китаем сохраняет для него высокое значение. В понимании Д.Трампа как «делового человека» предварительная дипломатическая подготовка для введения этой карты не требуется. В ходе встречи в Хельсинки с В.Путиным Д.Трамп в формате двусторонних переговоров подробно останавливался на теме китайских «грехов». Советник президента по национальной безопасности Д.Болтон, находясь в Москве в октябре 2018 года, прямо пригласил Россию надавить на Китай, чтобы заключить новый трехсторонний Договор о РСМД, учитывающий американские озабоченности. Незадолго до этого США в рамках обеспечения режима санкций против России наложили «вторичные» санкции на ведомство Центрального военного совета КНР за покупку российских Су-35 и С-400.

Три «карты» в истории

Обращаясь к недавней истории взаимодействия России, США и КНР можно сказать, что в ней были и периоды доминирования «треугольной» дипломатии со всех трех сторон и периоды, когда «треугольник» уходил в тень, терял свою актуальность.

«Треугольный» подход начал вызревать с конца 1960-х годов и с большей или меньшей очевидностью определял политику СССР, США и КНР условно вплоть до распада СССР в начале 1990-х годов. Он базировался на выделявшихся из общей массы стран ресурсах Вашингтона, Пекина и Москвы, их мотивациях и рисках преимущественно в сфере безопасности. Разгар холодной войны, поиски выхода США из вьетнамского тупика, центробежные процессы в коммунистическом блоке, конфликт Москвы и Пекина до грани полномасштабного и, возможно, ядерного столкновения привели к активному дипломатическому маневрированию между тремя обозначившимися «центрами силы».

Хотя это маневрирование проходило по каждой из осей наметившегося «треугольника» в силу совокупности международных, внутриамериканских и внутрикитайских причин - поиски Вашингтоном стратегии выхода из вьетнамской войны, прогресс стратегического диалога США с СССР, китайская «паранойя» по поводу возможного ядерного удара Москвы после событий на острове Даманский, финальная зачистка Мао Цзэдуном своей внутренней оппозиции, стремление Р.Никсона компенсировать свои внутренние проблемы дипломатическими прорывами, - оно наиболее продуктивно осуществилось по линии КНР - США. Результатом этого стал исторический визит Р.Никсона в Пекин и не менее историческое шанхайское коммюнике, зафиксировавшее компромиссы сторон по тайваньскому и другим узловым вопросам.

Главный китайский «приз» этих договоренностей - определенные гарантии, данные Пекину, в случае ядерной атаки Москвы. Америка со своей стороны с помощью Пекина смогла осуществить менее болезненный выход из вьетнамской войны и, что не менее важно, значительно усилить свои переговорные позиции с Москвой, в частности в переговорах по СНВ.

Сильное воздействие «треугольных» мотивов проявлялось в отношениях США - КНР - РФ и на протяжении 1980-х годов. Однако приход Горбачева, курс на реформы Дэн Сяопина, в большей степени, и рейгановский консерватизм - в меньшей запустили ряд новых качественных факторов, определяющих внешнюю стратегию всех трех углов.

С начала 1990-х годов распад СССР, крах биполярности, успешные прорыночные реформы в Китае, нарастание глобализации привели к тому, что подходы и действия с точки зрения «треугольника» перестали быть адекватными расширившейся гамме интересов между США, КНР и РФ. В отличие от ситуации 1960-1980-х годов острота конфронтационности заметно снизилась и риски безопасности уже не столь доминировали во взаимодействии этих стран. США, Китай и Россию начала связывать уже более сложная матрица конкурентных, конфликтных, равно как и сближающих, взаимодополняющих интересов.

Растущая взаимозависимость экономики и финансов между Китаем и США накладывалась на сохранявшиеся весьма острые противоречия между ними в геополитической и военных сферах. В логике «треугольника» трудно было объяснить, например, феномен более чем 600-миллиардного товарооборота между китайским и американским «соперниками» или тот факт, что Китай держал и продолжает держать в валюте и ценных бумагах США значительную долю своего ВВП, ставя себя, помимо всего прочего, в сильную зависимость от западных биржевых площадок.

В «треугольный» концепт невозможно было вписать и вектор идеологических взаимодействий между КНР и США: их взаимоисключающие базовые ценности - коллективизм и индивидуализм, государственническая идеология и права человека - сочетаются с разделяемыми по обе стороны Тихого океана ценностями рыночной экономики, частного предпринимательства, идеологии потребительства. Сама модель экономического развития КНР продолжает до сих пор носить эклектический характер, и привлекая, и отвергая американский опыт.

Нынешнее возрождение «треугольности» сообразно возросшим рискам для безопасности США, Китая и РФ де-факто демонстрируют все три столицы. Разница, пожалуй, в том, что американская сторона говорит и действует в этой «треугольной» тональности открыто и наступательно, а российская и китайская - косвенно и рефлексивно.

Наиболее яркие примеры последнего - растущая интенсивность военного сближения КНР и РФ. Это и участие КНР в крупнейших российских маневрах «Восток-2018» в сентябре этого года в разгар обострения торговой войны с США, военно-морские учения в Южно-Китайском (2016 г.) и Балтийском морях (2017 г.), эксклюзивные поставки российского оружия Китаю, включая ЗРК С-400 и Су-35. Вряд ли следует пояснять, для каких внешних адресатов эти меры являются наиболее «токсичными».

Среди других ключевых показателей сближения - интенсивность саммитов и личного общения двух первых лиц, развитая институциональная структура двустороннего сотрудничества - от межправительственных комиссий и форматов ШОС до низового уровня, крупнейший (для России) товарооборот внешней торговли с КНР на протяжении последних семи лет.

Возрождающаяся «треугольная» дипломатия - сообразно изменениям международного фона - будет отличаться от предыдущих этапов. Во-первых, в ней начисто будет отсутствовать «идеологический», «ценностный» компонент. В 1960-1980-х годах при всей прагматике закулисного маневрирования в стиле Г.Киссинджера деление мира на два социально-экономических лагеря, две ценностные парадигмы, оказывало важное, хотя и не доминирующее влияние на мотивацию акторов.

Так, в частности, классовая солидарность с Вьетнамом, воевавшим с империалистическими США с помощью советского и китайского оружия и советников, была, пожалуй, единственным фактором единения Москвы и Пекина, с которым американцы вынуждены были считаться. Аналогично верность общей идеологии не позволила тогда Москве пойти на отказ от принципа «одного Китая» и манипулировать «тайваньским фактором» в самые острые периоды конфронтации и полемики с Пекином.

Вторая отличительная особенность нынешнего «треугольника» - более равномерное распределение военно-стратегической и особенно ядерной мощи между его «вершинами». В период 1960-1980-х годов фактор ядерного устрашения, ответного ядерного удара со стороны КНР, особенно для США, воспринимался как близкий к нулю. Сегодня это не так, хотя США и РФ в ракетно-ядерной сфере продолжают доминировать. Неядерные компоненты китайского военного потенциала за последние десятилетия приблизились к США и РФ еще ближе. Это делает «призы» двусторонних коалиций заметно весомей, а риски для третьей стороны заметно острее.

Далее, значительно провисла экономическая компонента мощи РФ в «треугольном уравнении», (условно 3% от мирового ВВП, по сравнению с китайскими 18% и американскими 15% по паритету покупательной способности). Это, несомненно, один из самых серьезных негативов России, которыми не преминут воспользоваться ее контрагенты.

Наконец, еще одним важным нюансом нынешней «треугольности» следует считать существенно возросшие военно-экономические и стратегические ресурсы региональных центров силы, как ядерных - Индия, Пакистан, КНДР, так и неядерных - Япония, Иран, Турция. В условиях «треугольных» - то есть многосторонних стратегических переговоров, о которых гипотетически заявляют США, все эти региональные игроки могут существенным образом усложнять палитру переговоров по вопросам безопасности. И Китай, и Россия, и США должны будут учитывать риски, исходящие от этих игроков для себя, обсуждая свою безопасность внутри «тройки».

Ракетный «треугольник»

Представляется, что наиболее очевидный и безапелляционный шаг в «треугольной тональности», сделанный за последнее время, - это заявление Д.Трампа о планах выхода из Договора о РСМД с Россией и его предложение по поводу вовлечения Китая в переговорный процесс по новому Договору о РСМД. Говоря о политическом содержании этого предложения, озвученного Д.Болтоном в Москве, можно сказать, что оно является дипломатически многослойным, поскольку одновременно 1) носит пропагандистский характер, 2) очевидно отражает объективные военно-стратегические интересы США, в первую очередь в АТР, 3) апеллирует к определенным реальным интересам и озабоченности России относительно ракетного потенциала Китая.

Раскроем это по пунктам. Пропагандистская направленность американского предложения определяется следующим. США предложили, чтобы Россия в интересах сохранения режима контроля над РСМД обратилась к Китаю и стимулировала его подключиться к переговорам по новому Договору о РСМД, переведя их, таким образом, в трехсторонний формат. Ясно, что данное предложение заведомо нереалистично и невыполнимо. Причина его нереалистичности раскрывается одним тезисом - нынешний высокий уровень российско-китайского сотрудничества. Вряд ли можно реально предполагать, что Москва примет это предложение, переведя свой статус в глазах КНР из «стратегического партнера» в партнера-переговорщика, а иногда и оппонента-переговорщика по деликатной проблеме в «треугольном» формате.

Такой политический шаг для Москвы означает сильно подорвать - если не свести на нет - высокое качество российско-китайского взаимодействия, что еще более нелогично, поскольку Москва находится в условиях острого кризиса в отношениях с США, под их санкциями и в атмосфере острой риторики с обеих сторон. Российско-китайское взаимодействие долго и скрупулезно нарабатывалось в последние два десятилетия, в силу чего оно крайне высоко ценится обеими столицами, находящимися под давлением администрации Д.Трампа.

Пропагандистский эффект от этого предложения США заключается в том, что практически предопределенный на 100% отказ России есть «железобетонный» аргумент-триггер для выхода США из Договора о РСМД и потенциально из российско-американского Договора о СНВ 2010 года, то есть того развития событий, которого многие политические силы в США добиваются. Это объяснение США будет расценено как вполне резонное и в Европе, которая больше всего пострадает в случае отмены российско-американского Договора о РСМД. Д.Трампу архиважно убедительно обосновать свое решение перед европейцами в условиях его нынешних трений с НАТО.

Далее. Объективные военно-стратегические интересы США заключаются в том, что китайские баллистические ракеты среднего радиуса действия (БРСД) дальностью до 4000 км и более, с обычным и ядерным боезарядом представляют собой серьезный вызов непосредственно для самих США, а не для европейских стран, как в случае с российскими ракетами. Китайские БРСД разного типа в силу географии и существующих региональных угроз - один из наиболее развитых и акцентированных компонентов китайских ракетных сил, включая противокорабельные крылатые ракеты наземного и морского базирования. Они являются эффективным средством активной обороны побережья и внутренних районов КНР против действий ВМС и ВВС США. Эти ракеты КНР крайне действенны против авианосцев и могут осуществлять фактическое закрытие доступа критически важных для КНР морских акваторий. Ракеты среднего радиуса накрывают всю западную акваторию Тихого океана, включая так называемую вторую линию островов (о. Гуам), то есть эффективно сдерживают силы США практически на всех важных территориях, включая ЮВА, Филлипины, Индонезию, Малаккский пролив, Южно-Китайское море, не говоря уже о Тайване и зоне ключевых союзников США - Японии и Кореи.

Поднятый Д.Трампом разговор о китайских ракетах среднего радиуса действия, равно как и о трехсторонних переговорах по контролю над вооружениями с участием КНР, отвечает очевидным российским интересам и озабоченностям в связи с развитием китайского ракетно-ядерного потенциала. Ракеты средней и малой дальности КНР как класс присутствуют в арсенале КНР, в то время как в США и РФ они уничтожены по Договору о РСМД 1987 года. Эти китайские ракеты представляют собой не меньшие, чем для США, а, может быть, и большие опасения для России уже в силу того, что они по дальности накрывают всю территорию РФ, в отличие от США, где они достигают лишь отдельных периферийных районов (Аляска, Гавайи). То есть эти ракеты, их наиболее совершенные типы, гипотетически вполне могут выступать орудием первого удара по территории РФ, несмотря на то, что доктринально Китай не декларирует и не признает стратегию превентивного обезоруживающего удара.

Точное количество таких китайских ракет неизвестно, но, по разным экспертным оценкам, они, ориентируясь в первую очередь на театр АТР, сопоставимы с уровнями РСМД США и РФ, уничтоженными по договору от 1987 года. По оценке российских экспертов, в последние десятилетия КНР создала более 2 тыс. ракет средней и меньшей дальности1. Как известно, по Договору о РСМД 1987 года США и Россия уничтожили 846 и 1846 ракет такого класса соответственно.

Из трех наиболее мощных ядерных государств Китай - это государство, представляющее наименьшую, чем РФ и США, открытость относительно количественного и качественного состава своих ядерных сил, суммарного количества ядерных боезарядов, их размещения. Россия в силу географической близости КНР, наряду с другими сопредельными странами, была бы в максимальном выигрыше с точки зрения своей безопасности от большей открытости Китая по этим вопросам.

Политический контекст и атмосфера отношений США и РФ делают предложения Д.Трампа по вовлечению Китая в переговоры по РСМД в настоящий момент неприемлемыми. Однако, исходя из интересов безопасности РФ, это не должно означать, что Россия никогда не будет ставить вопрос о переговорах и соглашениях по контролю ракетно-ядерных сил с КНР в двустороннем формате. России не стоит исключать такие переговоры и в трехстороннем формате, разумеется в том случае, если Китай и США - при обоюдном согласии - пригласят ее участвовать. Россия со своей стороны также вправе инициировать такие переговоры в трехстороннем формате, если сочтет эти договоренности гармоничными и полезными для  себя.

Российский эксперт А.Арбатов, рассматривая вопрос о подключении Китая к переговорам о ракетно-ядерном оружии в контексте обострения российско-американских отношений после украинского кризиса в Крыму, писал в 2014 году: «В перспективе, если политический кризис в российско-американских отношениях в конце концов разрешится дипломатическими средствами и диалог по контролю над ядерными вооружениями возобновится, вовлечение Китая в этот процесс будет вполне соответствовать официально выраженному желанию Москвы перевести ядерное разоружение из двустороннего формата в многосторонний. В любом случае, России стóит заранее готовиться к возможности содержательного стратегического диалога между США и КНР при планировании своей линии в сфере контроля над ядерными вооружениями»2.

Вопрос о целесообразности двустороннего и трехстороннего формата переговоров как по РСМД, а в перспективе и по другим компонентам стратегического ядерного потенциала КНР с точки зрения интересов РФ является дискуссионным. Каждый из вариантов имеет свои сильные и слабые стороны. Такие переговоры возможны и реализуемы при определенной стабильно-позитивной тональности и устойчивости общей атмосферы отношений, как двусторонней, так и в рамках «треугольника».

Отметим при этом, что при определенном подрастании ракетно-ядерного потенциала КНР в любом из его компонентов - малой, средней и межконтинентальной дальности - трехсторонним или многосторонним переговорам практически нет альтернативы. Двусторонний контроль и ограничения логически невозможны при наличии неохваченной договоренностями сопоставимого потенциала третьей стороны.

Иными словами, при наличии одного или нескольких «абстинентов» нивелируются весь смысл и сама возможность глобального контроля над вооружениями, какой бы класс вооружений ни имелся в виду.

Официальная реакция КНР на возможный выход США из Договора о РСМД была предсказуемо отрицательной. На брифинге МИД КНР по этому поводу было заявлено, что «односторонний выход из соглашения РСМД будет иметь многосторонний негативный эффект». Китайский представитель также добавила, что называть Китай в качестве причины выхода США из Договора о РСМД «абсолютно безосновательно»3.

Вместе с тем, насколько можно судить по экспертным кругам КНР, вопрос о подключении КНР к переговорному процессу по ракетам средней дальности рассматривается как вполне реальная альтернатива. Аргументом в пользу этого подключения, видимо, является то, что при отсутствии какого-нибудь режима ограничений США легально развернут в АТР наземные средние ракеты, в том числе и в мобильном варианте, заметно усугубив для КНР риски возможного ущерба и обезоруживающего удара. Более того, со многих точек зрения переговоры в трехстороннем формате были бы выгоднее Пекину, поскольку в рамках трехсторонних переговоров более реалистично оговаривать меньшие страновые «потолки» развертывания таких ракет. Разумеется, в том числе и для США.

В статье китайского аналитика Ло Си, опубликованной на официальном портале Народно-освободительной армии Китая (НОАК) «1 августа» (день создания НОАК), было, в частности, отмечено следующее: «Китаю, придется заключать новые соглашения о контроле над вооружениями с Москвой и Вашингтоном». Это, по мнению аналитика, мотивировано тем, что «США разместят ракеты средней дальности в западной части Тихого океана, включая Гуам, что ставит китайскую безопасность под угрозу». Чтобы «справиться с новой ситуацией», пишет Ло Си, Китаю необходимо будет подготовить «искусных переговорщиков в области контроля над вооружениями», чтобы новый договор, когда он будет заключен при участии Китая, не нарушал его национальных интересов. В настоящий момент ракеты средней дальности составляют основу ядерных сил КНР, и отказ от них не представляется возможным4.

Резюмируя, можно сказать, что в вопросах контроля над вооружениями в «треугольнике» Россия - США - КНР быстро формируется новый баланс и новая трехсторонняя реальность стратегических отношений. Реагировать на эту реальность с точки зрения национальных интересов РФ необходимо взвешенно и не эмоционально, с учетом всей совокупности страновых рисков и угроз, с которыми Россия уже сталкивается и может потенциально столкнуться в недалеком будущем.

 

 

 1Коростиков М. Запрещенные ракеты поселятся в Азии // https://www.kommersant.ru/doc/3778575

 2Арбатов А., Есин В. Перспективы подключения Китая к ограничению ядерных вооружений. 25 авг. 2014 // https://carnegie.ru/2014/08/25/ru-pub-56690

 3Foreign Ministry Spokesperson Hua Chunying's Regular Press Conference on October 22, 2018 // https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/xwfw_665399/s2510_665401/2511_665403/t1606198.shtml

 4Цит. по: Коростиков М. Указ. соч.