События 1917 года в России являются предметом дискуссий на протяжении столетия. Дискуссионное поле представляет собой сложный комплекс исследований внутриполитического, регионального и международного значения российских революций. Данная статья содержит основные выводы нашего исследования, презентованного на международной научной конференции  «Значение и смысл российских революций 1917 года (100-летнему юбилею посвящается)» (Россия, Санкт-Петербург, 2-3 ноября 2017 г.) В статье анализируется роль российских революций в международной диверсификации и предлагается рассматривать 1917 год как год начала противостояния альтернативных моделей мирового развития, сформулированных и предложенных Россией и США.

Операционализация понятия «международная диверсификация»

Понятие «международная диверсификация» крайне редко используется в социологии, являясь в большей степени объектом исследования в экономической отрасли знания. Поэтому однозначных социологических трактовок международной диверсификации не существует.

Общественные процессы, характеризующие российское и международное сообщество в период революционных потрясений и после них, мы рассматриваем с точки зрения теории «общества риска». С этих позиций международная диверсификация - есть стремление международных акторов избежать рисков реализации своих интересов в условиях повышенной рискогенности.

Хотя теория «общества риска» сформировалась и была описана в конце ХХ - начале XXI века [Бек. 2000; Луман. 1994; Гидденс. 2004], само понятие риска не является изобретением конца ХХ века и использовалось в международных документах уже в начале ХХ века, в частности в Версальском договоре, как «вероятность потерь в случае наступления неблагоприятных событий» и «рассматривалось в контексте механизмов и порядка компенсации понесенного ущерба» [Фидря. 2017: 45].

Международная диверсификация может быть определена как процессы, происходящие в результате действий международных акторов, осуществляемых с целью снижения рисков реализации их интересов и получения выгод (в первую очередь экономических, политических, социальных) путем распределения (перераспределения) имеющихся ресурсов (капитала, территории, населения, политических элит, военной мощи, информации, общественного уважения и др.) и создания общественных условий, благоприятных для реализации интересов и получения выгод.

Экономическая сторона международной диверсификации выражается в распределении (перераспределении) имеющегося капитала и рынков с учетом страновых рисков и уровня надежности международных партнеров, в изменении экономической специализации стран, изменении экономической структуры стран с учетом международной конкуренции.  

Политическая сторона международной диверсификации выражается в изменении международной иерархии, снижении рисков реализации интересов международных акторов путем изменений политического и геополитического характера. Этому способствуют распад территорий, формирование новых государств, установление лояльных политических режимов, влияние на формирование и поведение политических элит.

В событиях 1917 года политическая и экономическая диверсификации были тесно связаны с социальной диверсификацией, которая выражалась  в сознательном изменении социальной структуры общества для достижения политических и экономических целей, изменения каналов социальной мобильности и социальных лифтов, способов и направлений перераспределения благ, изменения роли социальных общностей (классов, слоев), формирования новых типов общностей (например, советский человек).

Легализация, поддержка и воспроизведение результатов диверсификации происходили с помощью духовных институтов, возникло новое искусство («пролетарское искусство»), изменились содержание и способы пропаганды и агитации, существенные изменения претерпел институт образования, из общественной жизни был вытеснен институт религии.

Международная диверсификация сознательно регулируется международными акторами и, как следствие, крайне зависит от их стратегических интересов, видения своей миссии и мировой роли и оценки рисков их реализации.

После 1917 года в борьбе за мировое лидерство явно обозначились две державы - США и Россия, каждая их которых диверсифицировала экономику, политику, социальную жизнь, духовное поле, исходя из оценки рисков и угроз. Несмотря на разницу в социально-экономическом положении (экономический подъем в США и разруха в Советской России), обе страны предложили миру альтернативные стратегии международной диверсификации, в основе которых лежали разные подходы к организации общественной жизни, экономике и государственной власти. 

Экономические причины международной диверсификации

Рост новых экономик переопределил потребность в новых рынках и источниках ресурсов. Новые растущие экономики (США) ставили цели перераспределения роли иностранных капиталов в экономике других стран и в мире, вытеснения европейских стран из России. В то же время к 1917 году среди иностранного капитала, допущенного к операциям в России, лидировали Англия, Франция, Бельгия, Германия и с большим отрывом от Германии находились США. Среди иностранного капитала в русских акционерных компаниях лидировали Германия, Франция, Бельгия и Англия. Позиция США была на нуле.

Более половины крупнейших банков России были основаны на иностранных капиталах. Как пример, Русско-Азиатский банк (основанный во многом на французском капитале), который инвестировал в колоссальные проекты того времени (строительство железных дорог), к 1917 году контролировал торгово-промышленные предприятия, пароходства, страховые компании. Военно-промышленная группа Русско-Азиатского банка в числе других предприятий включала известные Путиловский, Невский судостроительный, Русско-Балтийский судостроительный заводы. Поэтому до начала национализации собственности в России европейские державы в целом устраивали российские политические условия для вложения капитала. Для них было важно сохранить капитал в русских акционерных компаниях и капитал, допущенный к операциям.

Вместе с тем осознание своего значения для экономики России имело следствием формирование у международных акторов амбициозных проектов по установлению контроля, разделению территории России и даже некой специализации отдельных регионов, исходя из главной прибыльной составляющей. Россия рассматривалась как поставщик ресурсов, несмотря на то что к 1914 году наблюдался экономический рост страны, развитие промышленности и некоторых отраслей, которые были плохо развиты за рубежом (например, нефтехимическая отрасль).

Проанализируем положение и внешнеэкономические интересы стран в начале ХХ века на основе работ ученого-экономиста, профессора МГУ И.М.Гольдштейна. По сути, он предлагал диверсифицировать торговые отношения России, чтобы не стать экономической колонией Германии и избежать экономического кризиса в случае войны, а также увеличить вывоз товаров в Норвегию, Швецию, Данию, Голландию, Бельгию, закупающих в других странах продукцию, которую могла бы продавать им Россия.

В работе «Война, русско-германский договор и следует ли России быть «колонией» Германии» он отмечает, что, «не переставая уверять нас в так блестяще проявившейся в провоцированной Германией войне «традиционной» дружбе», немцы выторговали себе многочисленные уступки  по таможенным тарифам, «связали руки» в области российских железнодорожных фрахтов к немецким границам, урегулировали собственные тарифы для переманивания российских грузов к своим портам. Немцы захватили «при помощи размещения небольших капиталов в наши экспедиционные конторы наш импорт и экспорт», постепенно изолируя нас от непосредственных торговых отношений с другими странами. Гольдштейн аргументирует свою позицию, приводя статистические данные по Англии, Франции, Италии, Германии, Австрии, США. Особенно уточняя, что Германия вытеснила Англию. Отношения России и Германии напоминают отношения «колонии» и «метрополии» [Гольдштейн. 1915: 38-39].

Речь шла не о политической, а об экономической колонии. Согласно позиции ученого, в некоторых отраслях (например, химические продукты, краски, машины для сахарной промышленности и др.) Германия пользуется почти мировой монополией.

В «Послесловии» ко второму изданию (1915 г.) работы «Война, русско-германский договор и следует ли России быть «колонией» Германии» он пишет: «Ненависть почти всех культурных стран к агрессивной экономической политике Германии создала теперь положение, при котором умная и энергичная инициатива России и Англии как стран, наиболее заинтересованных в ослаблении германского протекционизма, легко могла бы повести за собой создание могущественной экономической коалиции с участием Японии, Бельгии, Франции, Швейцарии, Голландии, Дании, Испании, Португалии, Норвегии, а затем и Соединенных Штатов» [Гольдштейн. 1915: 78].

Таким образом, почти все международные акторы были заинтересованы в ослаблении Германии, ее агрессивной экономической политики. В основе потребности в международной диверсификации лежали экономические интересы.

В.И.Ленин уже в 1915 году характеризовал капитал как интернациональный и монополистический и отмечал, что мир поделен между горсткой великих держав, то есть преуспевающих в великом грабеже и угнетении наций, к которым наряду с Германией он относил Англию, Францию, Россию в Европе и Японию в Азии. Эти державы рвут мир на части [Ленин. 2017: 126].

Первая мировая война вскрыла экономические противоречия держав и способствовала развитию революционной ситуации в России. Несомненно, что Россия в 1917 году создавала угрозы и риски для традиционных партнеров. Их вложения в России были весьма большими, связи российских и европейских политических элит и капитала прочными (вплоть до заключения браков). В то же время новая Россия давала международным акторам огромные шансы для международной диверсификации в случае перераспределения власти среди подконтрольных элит.

1917 год стал переломным годом для международной диверсификации. Впервые за всю историю военных операций США вошли на территорию Европы, а в 1918 году и на территорию России (в Архангельске вместе с Англией и Францией и во Владивостоке вместе с Японией). США впервые примерили одежды мирового арбитра, посредника в разрешении международных конфликтов, и предъявили миру претензии на мировое лидерство, о чем красноречиво свидетельствуют «14 пунктов» Вильсона, озвученные на Парижской конференции (1919 г.).

Именно в 1917 году начинался процесс, который потом будут называть  «крестовый поход демократии» против абсолютизма. После Февральской революции в России Вильсону было проще с политико-идеологических позиций аргументировать вступление страны в войну в Европе, отойдя от принципов «вооруженного нейтралитета». Согласно позиции Ф.Моро-Дефарж, «традиционная геополитическая концепция замкнутости в рамках американского континента оказалась подчинена - по крайней мере, временно - высшему геополитическому императиву: защите международных экономических интересов Соединенных Штатов, которые достигли ранга крупнейших мировых держав, благодаря колоссальному развитию производительных сил» [Моро-Дефарж. 1996: 76].

После того, как «вооруженный нейтралитет» Вильсона перестал обеспечивать интересы американского монополистического  капитала  и безопасность внешнеторговых отношений (например, подводная война с Германией и контроль Англии над морскими путями стали огромным риском для американских трансатлантических перевозок), США активно вступили в европейские и российские дела.

Первая мировая война способствовала развитию финансовых и торговых отношений США с европейскими странами. США диверсифицировали традиционные рынки капиталовложений, следствием чего стало установление влияния над европейскими странами. Долг европейских стран по займам США к весне 1917 года составил около 2,3 млрд. долларов. Особенно следует отметить, что расплачивались европейские партнеры тем, что продавали свои инвестиции, ранее вложенные в экономику США, и часть товаров оплачивали золотом. В итоге США во многом освободились от влияния иностранного капитала на американскую экономику, превратились из должника в мирового кредитора и в два раза увеличили свой золотой запас.

Для американского капитала представляла огромный интерес и Россия. Однако обстановка внутри страны, мощь немецких, французских и английских лобби не способствовали этому. Но после Февральской революции ситуация изменилась. Буржуазная парламентская модель облегчала американским лобби продвижение интересов в России, вытесняя с этого поля немцев, французов и англичан.

США первыми на дипломатическом уровне признали новую власть в России. Отречение Николая II, крушение российской монархии, политическая дезорганизация в России - все это создавало наиболее удобный  контекст для вхождения США в европейские и российские дела (на фоне экономических трудностей и сложных внутриполитических процессов в европейских странах и в период Первой мировой войны). 

Вместе с дипломатическим признанием в Россию пришли и американские займы. В мае 1917 года Временному правительству было предоставлено 100 млн. долларов, а в октябре 1917 года займ возрос более чем в три раза. Большая часть денег шла на закупки в США товаров военного назначения и продовольствия. Таким образом, события 1917 года способствовали продвижению американского капитала в Россию, Европу и становлению США в роли мирового лидера.

Геополитические интересы и политический подтекст международной диверсификации

В начале ХХ века пространство рассматривалось как основа национальной безопасности, поэтому логично стремление держав к расширению территорий. Ф.Моро-Дефарж говорит о том, что в начале ХХ века пангерманизм, панславизм выступили  основой объединительных тенденций немцев  вокруг Германии и славян вокруг России. По его мнению, накануне Первой мировой войны завершился колониальный раздел мира, но оставались спорные территории «от рассыпающихся империй (например, португальские владения в Африке, которые, согласно секретному соглашению, заключенному Великобританией и Германией в 1898 г., подлежали разделу между двумя державами; Оттоманская империя медленно разваливалась в течение всего XIX в. и представляла собой лакомые кусочки для молодых хищников). Обладать колониями - значит не только иметь рынки сбыта и источники сырья, но и быть великой и уважаемой державой» [Моро-Дефарж. 1996: 72].

Не останавливаясь на «традиционных» геополитических интересах ключевых международных акторов в мире (например, французских притязаниях на Эльзас и Лотарингию, которые в 1917 г. обосновал Поль Видаль де ла Бланш), сосредоточимся на рассмотрении геополитических интересов России и интересов Германии, Франции, Англии, Японии, США в отношении российских территорий.

Еще до революции 1917 года было принципиальным вопросом установление контроля над территорией России. Вопрос распределения сфер влияния вскрыл противоречия как среди союзников, так и США. Для Франции, Англии (собственно, и Германии) было важно не допустить усиление России в Средиземноморье, на Ближнем Востоке и в Персии.

Несмотря на союзнические отношения в Первой мировой войне, указанные державы имели проекты разделения сфер влияния в России. Например, Англия претендовала на Дон, Англия вместе с Францией - на Кавказ, Франция - на Украину. Франция предложила союзный контроль над Транссибирской магистралью. Однако ее не поддержали, так как у каждого актора были свои интересы на эту территорию. Япония планировала установить контроль в Северной Маньчжурии и Восточной Сибири (успешный опыт войны 1904-1905 гг. и политическая дезорганизация в России в 1917 г. вселяли японским элитам уверенность в возможности реализации этого проекта). Для США было важно не допустить усиления России и Японии в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Экономические элиты США планировали объединить морские и железнодорожные пути американского Севера и российского Дальнего Востока в единую транспортную систему Сиэтл - Владивосток, что не соответствовало претензиям вышеназванных стран.

Россия, как и другие международные акторы, имела свои стратегические приоритеты. Главными из них являлись: стремление  утвердиться в качестве влиятельной силы в Азии, удержать под контролем Центральную Азию; обеспечить выход к морям и контроль Черного моря; обеспечить безопасность восточных границ для освоения Сибири; объединить всех славян и обеспечить безопасность в случае угроз (что и произошло в 1914 г. в конфликте Сербии и Австро-Венгрии). В последнее время все чаще говорят о политико-религиозных претензиях России в соответствии с концепцией «Москва - Третий Рим» и стремлении взять под контроль Стамбул. Этими интересами обуславливалась  геополитическая диверсификация  в понимании России. Однако установление советской власти внесло коррективы в систему геополитических интересов.

В основу интересов Советской России легли идеи интернационализации и мировой революции, суть которых ясно выражена в Декрете о мире 1917 года как «дело освобождения трудящихся и эксплуатируемых масс населения от всякого рабства и всякой эксплуатации». В этом контексте Россия создавала угрозу колониальным системам, пропагандируя национально-освободительную борьбу.

Общей целью крупных международных акторов являлось удержание и истощение России в войне. Весной 1917 года во французском журнале «L’Illustration» писали: «Каким бы ни был режим, к которому придет революционная Россия, для Франции главное сохранить уверенность, что все делается на пользу союза против общего врага» [Галик. 2017]. Однако установление cоветской власти изменило позицию французских элит, потому что активность французских революционных сил (забастовки, стачки, идеологически поддержанные со стороны Советской России) стала угрожать политической элите Франции и ее режиму. Жорж Клемансо вынужден был ужесточить борьбу на внутриполитическом фронте и отношение к России.

С целью помешать ратификации Брестского мира Вильсон в послании IV Чрезвычайному съезду Советов (1918 г.) отмечал: «Хотя правительство Соединенных Штатов сейчас, к сожалению, не в состоянии оказать непосредственную и действительную помощь, которую оно желало бы, я через съезд заверяю народ России, что он использует все возможности для того, чтобы обеспечить России снова полный суверенитет и независимость в ее собственных делах и полное восстановление ее великой роли в жизни Европы и современного мира» [Вильсон. 1918].

Влияние и контроль в точках принятия решений становились важнейшей задачей США. В этих целях лучше всего подходила миссия миротворца и лидера демократических процессов, способствующего установлению демократических режимов. США как новая, растущая держава искали, как минимум, рынки вложений и сбыта продукции и, как максимум, экономически зависимые территории. А для этого были важны понятные, лояльные политические режимы. Россия, провозгласившая диктатуру пролетариата, не укладывалась в эти рамки.

Октябрьская революция 1917 года и становление нового политического режима, ранее не свойственного миру, спровоцировали политическую диверсификацию и не были в интересах капиталистических стран. Советская модель политического устройства не только не отвечала интересам капитала, но еще и порождала общественно-политические волнения внутри других стран, что угрожало действующим политическим режимам. Активные левые партии создавали угрозу внутриполитической жизни как в европейских странах, так и в США, в подконтрольных им территориях (например, в Мексике).

Советская Россия провозгласила право наций на самоопределение, или, как уточнял И.В.Сталин, «право народов на государственное отделение» [Сталин. 2017: 328], что привело к распаду колониальных держав. Лозунг пролетарского социализма «Вся власть трудящимся массам угнетенных национальностей» противопоставлялся лозунгу буржуазного национализма «Вся власть национальной буржуазии» [Сталин. 2017: 228] и стал наднациональной, надэтнической основой единения.

Идея мировой революции (жизнеспособность которой до определенного времени  подтверждалась созданием коммунистических партий, установлением социалистических республик (иногда временных), национально-освободительной войной, активной работой Интернационала) не соответствовала интересам капитала. В результате столкнулись интересы трудящихся классов, оформившиеся в модель «пролетарской диктатуры» в России, и интересы капитала, особенно международного, набиравшего силу и имевшего ресурсы для влияния на политические элиты разных стран.

Политические интересы России концентрировались вокруг идеи мировой революции. Практическая реализация этой идеи была насущной необходимостью, чтобы не погибнуть в тисках окружавшего капитала.

Интересы капитала сосредатачивались вокруг новых рынков, создание которых стало важной задачей. Ее решение обеспечивалось путем дестабилизации политической системы других стран, усилением военного контроля, а также путем прямого насилия (карательных экспедиций, военных интервенций, оккупации).

В сущности, Россия и США были похожи в своих стремлениях установить мировое лидерство, создать мировое сообщество, но на разных идеологической, социально-экономической, политико-правовой основах.

Итоги международной диверсификации

После 1917 года основными итогами экономической диверсификации стали: перераспределение рынков и сфер влияния; усиление экономической мощи США; вывод Германии из системы влиятельных международных акторов;  формирование системы международного капитала и его распределение, исходя из интересов крупных акторов; роль государственно-монополистического капитала; уничтожение рыночной экономики в России; милитаризация экономик стран, рост ВПК (диверсификация внутри ВПК в связи с развитием танковых войск, морской авиации, войск ПВО, инженерных войск и др.), что было обусловлено не только Первой мировой войной, но наметившимся противостоянием двух альтернативных моделей развития общественных систем. Впервые были сформированы модели социалистического хозяйства, осуществлена национализация собственности.

Класс капиталистов и класс пролетариата (каждый по-своему) оформили свои интересы и апробировали пути их реализации (от методов пропаганды до метода открытой войны).

Главными  итогами геополитической диверсификации стали: распад империй (Российской, Османской, Австро-Венгерской, Немецкой); потеря Россией буферных территорий на границе с Европой, части территорий в Европе (Финляндия, Польша), некоторые территории Закавказья отошли к Османской империи. Существует мнение, что именно в этот период распалась Российская империя как евразийская субцивилизация [Смирнов. 2017: 194]. Однако Франция, Англия, Италия, Япония так и остались колониальными империями, «они не вышли за исторические пределы империализма. Тогда, как проигравшие войну, Россия и Германия на протяжении 20-30 гг. перешли на более высокий геополитический уровень - создание вместо потерпевших крах Российской и Германской империй глобальных проектов: коммунистического и нацистского соответственно» [Смирнов. 2017: 234].

Образовались новые государства (Латвия, Литва, Эстония, Финляндия, Украина (куда вошел Донбасс - российский индустриальный район), Беларусь, основана Австрийская республика), произошла смена политических режимов в странах - ключевых игроках в региональных системах (например, в результате революций в Мексике и Германии). Формировались новые модели демократии (власть Советов), появлялись первые социалистические республики.

Возросла политическая культура масс, активизировалось национально-освободительное, антиколониальное движение. Возникли (с разной степенью успеха) интеграционные объединения на основе политических интересов [Интернационал, Лига Наций].

Политическая и экономическая диверсификация имела следствием и социальную диверсификацию. Под влиянием социальных изменений в России ряд капиталистических стран во избежание рисков социальной напряженности и революций решились на социальную диверсификацию, перераспределив ресурсы на обеспечение социальных гарантий по трудовым договорам, создание систем бесплатного образования и медицины, поддержку профсоюзного движения, развитие институтов гражданского общества. По сути, капиталистические государства частично реализовали социальную программу, обозначенную в Манифесте коммунистической партии [Маркс, Энгельс. 2016], что со временем поставило под сомнение тезис о хищническом капитализме и возможности соблюдения прав человека только в социалистических моделях общественных отношений.

В борьбе за лидерство обозначились две державы - Россия и США. В 1917 году США впервые открыто вмешались в европейские и российские дела и выступили в роли международного арбитра. Россия же выступила в виде гаранта соблюдения прав трудящихся, справедливости и борьбы с неравенством. Россия предложила миру надэтническую, наднациональную концепцию солидарности, в основе которой лежал марксизм. Идея равенства народов находила сторонников во всем мире, интернационализм стал объединяющей концепцией.

Именно США и Россия предложили миру альтернативные стратегии и модели диверсификации (обе модели имели успех в разное время на разных территориях), сформулировали свои миссии в мире (и имели сторонников и последователей), сформировали первые институты для реализации миссий и целей (Интернационал, Лига Наций). Отличия в  видении развития мира между США и Россией, заложенные в 1917 году, надолго определили направления международной диверсификации.

Литература

1. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну.  М.: Прогресс-Традиция, 2000.

2. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь М.: Весь мир, 2004. 

3. Гольдштейн И.М. Война, русско-германский договор и следует ли России быть «колонией» Германии. М.: Типолитография Русского товарищества печати и издательского дела, 1915. 

4. Как Франция реагировала на Октябрьскую революцию 1917 года (интервью с  Робером Галиком (Robert). 2017 // http://russia-west.ru/viewtopic.php?id=1273

5. Ленин В.И. Революция в России. 5 шагов к победе. Сборник работ В.И.Ленина. М.: Алгоритм, 2017.

6. Маркс К., Энгельс Ф. Принципы коммунизма. Манифест коммунистической партии. М.: ИТРК, 2016.

7. Моро-Дефарж Ф. Введение в геополитику. М.: Конкорд, 1996.

8. Смирнов А.С. Катастрофа 1917 г. От империи к глобальному коммунизму. М.: Вече, 2017.

9. Сталин И.В. Русская революция. От Октября 17-го до Союза ССР. М.: Книжный мир, 2017.

10. Фидря Е.С. Институционализация понятия и регулирование риска в советском нормативном поле // Журнал социологии и социальной антропологии. 2017. 2: 40-56.

11. Luhmann N. Soziologie des Risikos. Berlin; New York: Walter de Gruyter: 9-40, 1991.

12. Декрет о мире. Принят на заседании Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 26 октября (8 ноября) 1917 г. // Иллюстрированная история Великой русской революции. М.: Абрис, 2017. С. 112.

13. Приветственная телеграмма Президента В.Вильсона Всероссийскому съезду Советов в Москве 11 марта 1918 г. // http://istmat.info/node/56058