…Сначала из кустов выскочил любопытный пес. Все вокруг обнюхал. Побежал себе дальше. А вот и хозяйка! Высокие сапоги, которые в Англии называются веллингтонами. Песочного цвета галифе. Вощеная зеленая куртка с коричневым вельветовым воротником. А сама - блондинка с характерной (если не сказать «фирменной») горбинкой на носу, явно доставшейся от предков-норманов.

Мы оба, и российский, и британский соавторы этой статьи, аж присвистнули: такой перед нами предстал архитипаж английской аристократки! А здесь, на стыке графств Бедфордшир и Кембриджшир, порядки во многом еще те. Скажем, местная помещица-графиня - жена последнего наследного лорда. Явившая себя нам незнакомка, наверное, была ее родственницей или гостьей. Ну очень английский сюжет: такой доморощенный-доморощенный!

Но нас сюда, в Восточную Англию, привела история очень интернациональная. Во Вторую мировую войну тут никто просто так не гулял. Там располагался отгороженный жесточайшим пропускным режимом сверхсекретный аэродром британских Королевских ВВС Темпсфорд.

Среди тех, кого британцы переправляли на континент самолетами, катерами и даже подлодками, были и три с лишним десятка посланцев из СССР. И, по сути, речь шла о «нелегалах наоборот»: не о русских, вжившихся в образ иностранцев, а об уроженцах европейских стран, представлявшихся (а то, кажется, и ставших) советскими гражданами.

Эта статья - первая попытка сопоставить то, что один из нас узнал из рассекреченных документов британских спецслужб в Национальном архиве в лондонском Кью, а другой - из архива Коминтерна на московской Большой Дмитровке. Кажется, после этого мы по-новому сможем взглянуть и на то, что сознательно (а чаще несознательно) о них писали в Америке и Европе.

Незнакомые мотивы

Из личного дела «Елены Никитиной» / Эльзы Ноффке в архиве Коминтерна: «С августа 1941 г. она находилась в школе И[сполнительного] К[омитета] К[оммунистического] И[нтернационала] и в настоящее время находится в распоряжении советских органов»1. 

Из внутриведомственной переписки МИ-6: «Никитина была заброшена нами в Германию»2.  

Из ее личного дела в архиве Коминтерна: «В 1943 г. Ноффке Эльза была арестована гестапо. Сидела в полицейской тюрьме в Берлине… В начале 1944 г. казнена»3. 

Дата составления последней из приведенных справок - 17 января 1946 года. К концу того же года судьбу Ноффке для себя выяснили и британцы. По их сведениям, ее казнили в Берлине 10 января 1944 года4. 

Почему и британские спецслужбы так интересовало, что случилось с «Еленой Никитиной»? Ответ - во внутриведомственном письме Смолла в адрес Филби (да, того самого; тогда британцы считали его своим) от 18 ноября 1946 года: «Не могли бы Вы снабдить нас описанием и какими-либо вводными о Елене Никитиной, ибо, если она все еще жива, кажется вполне вероятным, что она может быть опять использована русскими»5. 

То есть, как видим, после войны в британских спецслужбах уже переживали, что своими же силами позволили Советам внедрить агентов в Европу.

Что же это была за поразительная история?

…Стоило нам оставить машину на обочине дороги и вступить на тропинку, ведущую в сторону давно заброшенной взлетно-посадочной полосы, как заморосил дождь. Преобладающий здесь юго-западный ветер забрасывал капли за шиворот. Мы спрятались под шикарным дубом, который в Англии называют королевским.

Не сговариваясь, мы… запели. Точнее так: британский соавтор замурлыкал под нос: «And did those feet in ancient time…»*. (*Первая строчка из положенной на музыку Хьюберта Пэрри поэмы «Новый Иерусалим» Уильяма Блейка. Неофициальный «народный» гимн Англии.) «Широка страна моя родная», - затянул соавтор российский. Так, на подсознании, мы обратились к одному из самых удивительных эпизодов во всей истории отношений Москвы и Лондона со времен Ивана Грозного и Елизаветы I.

…12 июля 1941 года над всей Британией в эфире Би-би-си действительно звучала «Широка страна моя родная». Больше того, сначала британцы даже намеревались запустить в эфир советский гимн. Но в 1941 году это был бы еще «Интернационал». Это показалось слишком. По причине чего в эфире и прозвучало произведение Исаака Дунаевского на стихи Василия Лебедева-Кумача. Но главное то, что отмечали: заключение советско-британского соглашения о совместной борьбе с Гитлером. И это была тоже революция.

Однако в том-то и дело, что уже в следующем месяце Советский Союз и Соединенное Королевство пошли дальше. В августе 1941 года в Москве по инициативе британцев прошли первые переговоры о сотрудничестве по линии спецслужб.

Такой договоренности не было ни до, ни после. Почему же об этом поразительном факте упоминалось лишь мельком? И почему документы, хранящиеся в Англии и России, до нас никто не сравнивал? Как образно выразился автор опубликованной недавно научной монографии об этом эпизоде Донал О’Салливан, Лондон и Москва, «как опозорившиеся любовники, предпочли замести этот эпизод под ковер»6. И добавил: «Как если бы они были незаконнорожденными детьми, агенты исчезли из поля зрения»7. 

Впрочем, так стало в холодную войну. Но что бы ни происходило в мире сегодня, так уже не станет. Сегодня, когда соответствующие документы, к счастью, рассекретили, уже понятно: крайне тревожной осенью 1941 года, в разгар настоящей войны, которая поставила вопрос о дальнейшем независимом существовании наших стран, сотрудничество спецслужб началось. А эта англо-советская договоренность включала и такую фразу: «Сотрудничество не только желательно и осуществимо, но и существенно для достижения общей нашей цели разгрома врага».

УЧАСТНИКИ СОГЛАШЕНИЯ

По идее, что касается саботажа и диверсий (а «стержнем» договоренности было именно это), то советскую сторону должно было представлять профильное 4-е «судоплатовское» Управление НКВД. Но на фронте было максимальное напряжение. Соответственно, и переговоры, и дальнейшую координацию в Москве поручили внешней разведке, которая только-только вернулась в НКВД из НКГБ.

Британскую сторону представляло то, что в советской переписке получило кодовое наименование «секта». Официально - Управление специальных операций (Special Operations Executive, SOE). Благо в британскую военную историю оно вошло именно под такой аббревиатурой, а в российской историографии устоявшегося сокращения нет, именно так, «SOE», называть ее в этой статье будем и мы. То был уникальный симбиоз на стыке сразу нескольких ведомств8, но в итоге подчиненный Министерству экономической борьбы. По свидетельству очевидцев, Черчилль задачу SOE сформулировал очень кратко, но и очень емко: «А теперь подожгите Европу»9. 

Стоит заметить, что сегодня даже у западных авторов в отношении этой, конечно же, весьма необычной структуры иной раз проскальзывает некоторое пренебрежение. Мол, «склеена» она была Чемберленом и Черчиллем настолько наспех, что не пользовалась авторитетом у настоящих разведслужб Его Британского Величества. Больше того, из рассекреченной теперь британской межведомственной переписки времен Второй мировой и следует, что действительно иной раз руководство SOE с трудом выбивало от Королевских ВВС бомбардировщики, требовавшиеся для заброски агентов на континент, а еще SOE действовало с оглядкой и на политическую разведку MИ-6, и на военную MИ-19. Что ж? Что правда - то правда: SOE, конечно же, не было таким всесильным, как другой подписант договоренности - НКВД СССР. Но оперативные успехи SOE - бесспорны. Например, заброшенные именно SOE агенты, чех и словак, разделались с «пражским мясником» Рейнхардом Гейдрихом.

Именно под SOE был «заточен» совершенно секретный аэродром Темпсфорд, обустроенный на задворках графства Бедфордшир.

АЭРОДРОМ- «ИЛЛЮЗИОНИСТ»

С одной стороны, эта авиабаза - классика. Например, взлетно-посадочная полоса была сориентирована с юга-запада на северо-восток: по той самой преобладающей в этой части Англии розе ветров.

С другой стороны, в случае с этим аэродромом все было необычным. Например, дизайн. В данном случае - то самое слово. Дизайном занимались... иллюзионисты, которые сделали так, чтобы базу было трудно обнаружить с воздуха. Вот и на сегодняшних картах «Гугл» взлетно-посадочная полоса теряется. Она так встроена в геометрию расположенных вокруг полей местных фермеров, что на самой подробной аэрофотосъемке (уже из космоса) ее, даже зная, где она находится, не сразу и высмотришь. Британская империя еще не знала о своем близком конце, но, как видно на примере этого аэродрома, была на пике своей организационной состоятельности. А британские спецы еще и сознательно «прошлись» по местным постройкам. В том смысле, что разбивали окна окрестных амбаров (как будто они заброшены).

Отдельно остановимся на сохранившемся амбаре «Гибралтар».

Амбар - деревянный. Но когда, проводив взглядом аристократку и ее пса, мы зашли внутрь, то британский соавтор показал российскому возведенные здесь в начале 1940-х кирпичную кладку и бетонные конструкции. То есть это - секретное убежище, способное выдержать взрыв авиабомб. В Темпсфорде, стоял стол с картами, над которыми, передвигая по карте модели самолетов, склонялись девушки-операторы из британского Вспомогательного женского корпуса. Сейчас такое увидишь только в кино. И кажется, что это постановка. Не постановка! Здесь такое - было. И именно здесь агентам выдавали парашюты, а перед посадкой в самолет наливали, как сказали бы в России, «наркомовские». Еще давали таблетки. Таблетки были и от укачивания во время перелета, и для совершения самоубийства по приземлении (в случае задержания).

На деталях, связанных с этим аэродромом, мы остановились так подробно, потому что в англо-советском документе о сотрудничестве спецслужб было сказано следующее: «Советская и Британская организации будут оказывать друг другу всевозможное содействие по внедрению в оккупированные страны агентов»10. Достаточно взглянуть на карту и можно увидеть: чтобы из СССР попасть, например, во Францию, надо было пролететь над всеми оккупированными территориями и самим рейхом. Самолетов такой дальности у СССР не было. То есть, конечно, были (вспомнить одни только предвоенные рекордные перелеты экипажа Чкалова на АНТ-25), но ведь АНТ-25 был самолетом крайне тихоходным и немецкую ПВО преодолеть бы не смог. Зато попасть в ту же Францию из английского Темпсфорда - это всего-то перелететь через Ла-Манш.

Два слова и про философию договоренности, которую в 1941 году достигли НКВД и SOE.

Соглашение было подписано под названием, конечно, довольно мудреным и витиеватым, таким, будто и над ним тоже работали иллюзионисты. В известной степени, так и было. Просто в данном случае речь шла об иллюзионистах политических.

Заголовок-«ребус» соглашения - «Запись того, о чем согласились советские и британские представители в своих беседах по вопросу о подрывной работе против Германии и ее союзников». Но такая форма была выбрана сознательно: «запись» не являлась договором, который нужно было согласовывать с Форин-офисом и НКИД, а тем более ратифицировать.

Согласно документам TNA, среди тех, чья «командировка» в Британию в годы войны предполагала, что им нужно было быть переброшенными из Соединенного Королевства в оккупированную нацистами континентальную Европу, были и пять молодых женщин. В их проштампованных британцами советских паспортах значились имена: «Мария Диксен», «Елена Никитина», «Эмилия Новикова», «Анна Успенская» и «Анна Фролова».

Забегая вперед: осенью 2017 года британский и российский соавторы этой статьи обустроили в амбаре «Гибралтар» мемориальный уголок, посвященный тем советским разведчицам, в отношении которых мы смогли найти документы и в России. Теперь там их фотографии, миниатюрная копия Знамени Победы и флажок России. Он встал в один ряд с теми национальными символами, что выставили благодарные потомки и соотечественники переброшенных отсюда же в Европу диверсантов из самой Британии, а также Канады, Норвегии, Польши и т. д. Но наш рассказ, конечно же, о тех, кто прибыл сюда из СССР.

ЗНАКОМЫЕ МОТИВЫ: АРАРАТ И ЛЕДОРУБ

Отдельно взятые операции по заброске советских агентов на континент в SOE обозначали по названиям либо напитков («Тоник», «Кофе», «Бургундское», «Виски» и т. п.), либо гор («Этна», «Эверест»)11. 

Впрочем, российский соавтор этой статьи предполагает, что как минимум однажды не обошлось и без, скажем так, легкого «цехового хулиганства». Одна из операций была названа «Арарат». Гора? Вроде бы и да. Но также и напиток. А именно: армянский коньяк. Между тем от НКВД связь с SOE осуществлял в том числе «генерал Осипов». Под этим псевдонимом британцам представлялся советский разведчик - армянин Гайк Овакимян.

И совершенно точно не обошлось без подобных «двусмысленностей» на британской стороне. Целиком операция по заброске советских агентов в Европу была обозначена как «Pickaxe». То есть «кирка», «кайло». Или… «ледоруб»! Как предполагает британский соавтор, это было намеком на организованную перед войной НКВД ликвидацию Троцкого.

Но, конечно, в SOE и знать не знали, как близко подобрались к истине. А именно…

И непосредственный убийца Троцкого Рамон Меркадер, и организатор этого убийства Наум Эйтингон имели прямое отношение к тому, что с 1937 года на советскую разведку стала работать та девушка, которую первой перебросили в континентальную Европу через Британию по соглашению НКВД - SOE.

Приведем отрывок из хранящейся в РГАСПИ автобиографии Шифры Липшиц, где она рассказывает о некоторых обстоятельствах своего участия в гражданской войне в Испании (орфография и пунктуация сохранены): «В декабре 1937 г. через товарища Меркадер я имела разговор с тов. Котовым…»12. Для понимания: «тов. Котов» - это и был Эйтингон. Про встречу с ним Липшиц написала: «[Он] предложил мне выехать в Польшу с целью вести там работу в пользу Советского Союза; я конечно согласилась на это»13. 

Впрочем, при всем соблазне наконец-то перейти к рассказу о непосредственных участницах операции «Ледоруб» еще несколько общих замечаний.

До Британии девушки добирались на «северных конвоях», возвращавшихся из Мурманска или Архангельска. Хотя конвои подвергались постоянным атакам вражеских подлодок и самолетов люфт-ваффе, девушкам - участницам операции «Ледоруб» повезло: все они так или иначе смогли достичь Британии.

В Лондоне их ждали глава первой в истории открытой резидентуры советской разведки полковник Иван Чичаев и его помощник, капитан Николай Торопченко. Но в портах прибытия их встречали офицеры SOE. Они отвозили прибывших из СССР в специально арендованные дома. Благо их задания относились к совершенно секретным, в задачу SOE входило то, чтобы по ходу своего обучения советские «студенты» не пересекались с коллегами из других стран. А именно: очень важно было сделать так, чтобы особенно европейские правительства в изгнании не знали, что британцы переправляют в их страны коммунистов.

При этом офицеры SOE должны были снабжать свое начальство докладами о вверенных под их начало советских агентах: докладах, основанных на том, что они видели, слышали или услышали. Все офицеры, вовлеченные в работу с советскими агентами, были направлены на курсы интенсивного изучения русского языка. И хотя, как потом выяснилось, этнических русских среди прибывших из СССР не было, за 28 месяцев их пребывания в Англии в SOE смогли собрать значительные сведения. Последовавшие доклады получили гриф «Совершенно секретно» или «Секретно» и были обнародованы только тогда, когда в 2000 году в Британии был принят «Акт о свободе информации».

В годы войны SOE снабжало таких прибывших из СССР новыми удостоверениями личности, карточками на продукты и т. п. Им также выдавали одежду, подходившую под миссии в соответствующие страны, снабжали оружием, медикаментами, а в некоторых случаях и рациями.

Тем не менее, когда они оказывались за линией фронта, о них мало что было известно, помимо статей в газетах и радиосообщений, перехваченных и расшифрованных в небезызвестном Блетчли-парке. Много больше о них стало известно уже после войны.

ОПЕРАЦИЯ «ЛЕДОРУБ-1»: «АННА УСПЕНСКАЯ»

…Март 1942 года. В Северной Атлантике немцы топят советское судно «Ижора». Но в свой предыдущий рейс он успел доставить в Британию в том числе и «Анну Успенскую».

Ее задание, как выяснили британцы, было таким: «Любой ценой достичь Париж, а там… восстановить радиосвязь [советских агентов] в оккупированной Франции с СССР»14.

Приглядевшись к ней, поговорив с ней, в Лондоне пришли к двум выводам. Во-первых - коммунистка. Во-вторых, из всех других агентов НКВД только про нее в SOE сначала подумали, что она русская: по акценту15. 

В российской историографии намек на то, кем она была, до сих пор имелся весьма скупой. Сначала в «Очерках истории российской внешней разведки», а потом в книге о Фитине (начальнике советской разведки времен Великой Отечественной войны) только и было написано: «Первая группа наших связников прибыла в Англию уже в ноябре 1941 г. В составе группы была «Ханна», которую вместе с проводником 10 января 1942 г. переправили… во Францию… Никакой информации о ней, кроме оперативного псевдонима, мы не имеем, хотя и можем предположить, что это была советская комсомолка»16.

Сразу два уточнения из британских источников. Во-первых, «Ижора» пришла из Архангельска не в Англию, а в Шотландию - в порт Скапа на Оркнейских островах17. Но это - второстепенно. Для нас главное - другое. Итак, во-вторых, проводя ревизию операции «Ледоруб» уже после войны, в МИ-6 посчитали «вероятным», что в реальности «Анна Успенская» - это уроженка Варшавы Шифра Липшиц18. То есть акцент у нее был не русский, а польско-еврейский. А еще во время ее пребывания в Британии в SOE сделали ее фотографию.

Сравнив это фото с тем, что имеется в личном деле Шифры Липшиц в архиве Коминтерна, мы можем быть на 100% уверенными: «Анна Успенская» и Шифра Липшиц - одно и то же лицо.

Выше мы уже писали, что к работе на советскую разведку ее еще в 1937 году привлекли в Барселоне Меркадер и Эйтингон. Но как не они, а она оказалась в Каталонии? И вообще, откуда она такая?

Сама про себя она сообщала, что родилась 14 мая 1915 года в столице Речи Посполитой, откуда в 1925 году выехала с родителями в Палестину. Похоже, в тот период жизнь у семьи Липшиц на Ближнем Востоке явно не сложилась: на следующий год они вернулись в Польшу (хотя в справке Белова - Дзержинского указывалось, что ее родители и братья по состоянию на 1939 г. вновь проживали в Тель-Авиве; к сожалению, обнаружить следы ее родственников в сегодняшнем Израиле авторам пока не удалось).

В 1932 году Шифра, по ее собственному рассказу, окончила в Варшаве гимназию Мирласовой, в августе того же года вступила в польский комсомол, но почти сразу уехала учиться на медика во Францию. Там в июле 1933 года вышла замуж. Написание имени ее мужа в ее личном деле в архиве Коминтерна - Нино Неннетти. В итальянских источниках - Nannetti. 

Судя по всему, быт молодой семьи был весьма скромным. Липшиц сообщала, что в 1934 году была вынуждена прекратить учебу, так как «родители не посылали мне больше денег… я работала… гладильщицей мужских рубашек в прачечной… официанткой, давала частным образом уроки и т. д.»19. 

К этой чете иностранцев французские власти явно относились с подозрением. Нино был членом Компартии Италии, а в 1930 и 1931 годах даже учился в партшколе в Москве. Продолжила участвовать в коммунистическом движении и Шифра: с 1933 года она была членом окружного бюро комсомола в Тулузе, а в 1936 году вступила в КП Франции. Как «активная коммунистка» она и значилась в базе данных французской полиции безопасности. 

Ключевой момент: в начале августа 1936 года Нино выдвинулся, ну, конечно же, на Иберийский полуостров! В феврале 1937 года туда же, на гражданскую войну, выдвинулась и Шифра, которая подала заявление о вступлении теперь уже и в КП Испании и даже заполнила соответствующую анкету, из которой следует, что в тот момент ее основным псевдонимом был «Жаннет»20. Но!

В 1938 году «Комиссия по иностранным кадрам при ЦК КПИ не выдала ей партбилет ввиду отсутствия… достаточных подтверждающих данных о ее прошлом»21. Почему? Как можно предположить, ее главным поручителем был все-таки муж. Однако к моменту истории с партбилетом Нино уже не было в живых: в 1937 году они вместе воевали в XII дивизии, но в июне он уехал воевать под Гвадалахару, где, будучи командиром дивизии, получил смертельные ранения и умер в больнице Сантандера. Именно на тот период и приходится ее контакт с советской разведкой.

По данным, которыми до сих пор оперировали на Западе, покинув Испанию, она направилась в Москву. Однако, изучив ее дело в архиве Коминтерна, мы можем это утверждение существенно уточнить и расширить.

В действительности, в 1938 году она выехала из Испании в Париж «при помощи тех же товарищей»22 (то есть советских разведчиков - Меркадера и Эйтингона). В августе 1938 года через Англию (то есть, получается, в 1941 г. она окажется там не впервые!), Швецию и Латвию Липшиц переехала еще не в СССР а, как они и договорились с Эйтингоном, в Польшу. По ее признанию, в Варшаве она «встретила трудности в своей работе, особенно из-за того, что… как еврейке, было трудно связаться с поляками»23. Далее в автобиографии она пишет: «В сентябре 1939 г. вспыхнула война, я потеряла все связи с людьми в Варшаве (все уехали на Украину, когда Красная армия к нам вошла), а также потеряла организационную связь, которую поддерживала путем корреспонденции с Парижем». На самом деле, в этих строчках, похоже, и содержится подтверждение того, что в 1941 году ее задачей станет попасть через Англию в Париж, так как она явно знала советских агентов, оставшихся там без связи, а они знали ее.

Но, как мы помним, в ноябре 1941 года доставившее Шифру судно «Ижора» пришло к Британским островам из Архангельска. То есть в определенный момент Шифра все-таки попала в СССР. Как?

С началом войны Липшиц устроилась санитаркой в еврейскую больницу в Отвоцке, но «нас закрывали в гетто»24. Тогда-то Шифра и принимает решение перебраться в Советский Союз.

Однако, нелегально перейдя границу СССР в декабре 1940 года, прием она получила отнюдь не восторженный. На время проверки НКВД поместил ее не в санаторий или хотя бы гостиницу, а в тюрьму. Сначала она сидела в Перемышле (на короткое время этот польский город вошел тогда в Украинскую ССР), потом в Москве.  Освободили ее только 11 марта 1941 года, в этот раз действительно отправив в дом отдыха МОПР на станции Опалиха.

…Когда на СССР напала Германия, то в августе 1941 года Липшиц была, как это сформулировано в справке Белова - Дзержинского, «мобилизована на специальную работу (не по линии ИККИ)». Что стоит за этой формулировкой, мы уже понимаем. А как раз к этому времени в НКВД получили предложение о сотрудничестве от SOE, что для советских спецслужб означало возможность восстановить связь с агентами, остававшимися в Европе.

Проблема была в том, что в SOE «Анну Успенскую» посчитали слишком нервной для того, чтобы ее парашютировать с аэродрома Темпсфорд. Как следствие, было принято решение забросить ее в оккупированную Францию на скоростном катере королевских ВМС. В итоге операция «Ледоруб-1» была осуществлена 10 января 1942 года. «Анну» снабдили запасом еды на 24 часа, револьвером, цианидом, спрятанным в тюбик с помадой, и деньгами. Высадили ее на пляже в заливе Ланьон во французской Бретани.

Кстати сказать, еще до того, как мы сравнили фотографии «Анны Успенской» из рассекреченных досье SOE/МИ-6 в Лондоне и Шифры Липшиц из архива в Коминтерне, мы уже поняли, что речь идет об одном и том же человеке: дата и место ее заброски во Францию совпадает и в британских, и в российских источниках…

Согласно британским источникам, ее документы были на имя Jacqueline Dupont, и она добралась до Парижа.

Уполномоченный Службой внешней разведки России исследователь истории СВР А.Бондаренко пишет, что когда в 1942 году «Ханна» добралась до французской столицы, то она «разыскала руководителя нелегальной группы «Рома» - француза, опытного агента советской разведки… «Ханна» помогла этой группе, а также группе другого нашего опытного агента «Густава» наладить радиосвязь с Москвой…»25. 

Но в то же время «Анна»-«Ханна»-Шифра - участница и тех операций, которые были связаны с попытками воспрепятствовать поставкам французской сельхозпродукции в Германию. При попытке поджечь партию зерна она была поймана полицией, которая передала ее абверу…

А.Бондаренко указывает, что, во-первых, это Шифра «настояла на том, чтобы «Ром», как он ни противился, включил ее в одну из диверсионных групп»26. В личном разговоре с российским соавтором этой статьи Бондаренко сравнил Липшиц с Зоей Космодемьянской. Правда, он заметил, что у Зои приказ и был - поджигать. А вот Шифра явно нарушила инструкцию, взявшись за то, что не умела. Безрассудство? Конечно… Героизм? Небывалый!

Во-вторых… А.Бондаренко указал, что, по его данным, «она молчала на допросах»27. Согласно мемориальному порталу «Le Maitron», посвященному памяти французского Сопротивления и его мученикам, немцам все же удалось Шифру, к сожалению, сломать. На основе ее показаний и материалов, найденных у нее дома, нацисты смогли выяснить имена и других членов группы. Согласно этим же французским источникам, в целом речь идет о группе, которая включала таких людей, как Роберт Бек, Хитель Грускиевич, Андрэ Леклер, Жильбер Бако, Бенедикт Лебро, Нафтюль Гросман, Дора Марковска, Александр Печански28. Были ли среди них «Ром» и «Густав»? Мы не знаем. Архивы советских спецслужб до сих пор остаются «за скобками»...

Согласно данным «Le Maitron», 30 ноября 1942 года она была вывезена в рейх, где ее держали в Карлсруэ и Любеке. Расстреляли ее, согласно данным этого портала, в Германии 5 февраля 1943 года.

Что же касается архива Коминтерна, то в заключении справки Белова - Дзержинского говорилось: «Как сообщает базельская газета «Арбайтер Цейтунг» от 10.XII-1942 г., немецкий военный трибунал в Париже приговорил к смертной казни 6 коммунистов, в том числе Липшиц Шифру (главная обвиняемая)… В августе 1941 г. [она] была якобы Коминтерном направлена через Англию во Францию, где связалась с «агентами Коминтерна», с целью «организации подпольной радиостанции и уничтожения французских зерновых запасов»29. 

Справка была подготовлена 31 марта 1943 года, а уже 15 мая Коминтерн был распущен. Сложно избавиться от ощущения, что тональность заключения Белова - Дзержинского могла отображать аппаратные дискуссии о характере взаимодействия ИККИ и НКВД и о судьбе Коминтерна как такового…

ОПЕРАЦИЯ «ТОНИК»: «ЕЛЕНА НИКИТИНА»

В этой статье мы сознательно опускаем вопрос о том, как британские спецслужбы смогли уже после войны установить истинные имена советских разведчиц, переправленных ими из Англии в Европу, оккупированую нацистами. Вся эта послевоенная (и, к сожалению, чаще всего посмертная) идентификация - тема не просто очень печальная, но и весьма скользкая. Об этом - как-нибудь потом.

Но что касается еще только прибытия «Елены Никитиной», то ей и еще четырем советским агентам повезло: судно «Оушн Войс», на котором они отплыли из СССР, было торпедировано немцами, но они все-таки добрались до Британии на военном корабле «Бульдог» 28 сентября 1942 года. В Англии и ее сфотографировали (кстати сказать, к большому неудовольствию НКВД). 

Имея на руках это фото и зная, что после войны британцы идентифицировали ее как Эльзу Ноффке, мы запросили соответствующее дело в РГАСПИ30. Сразу скажем: и в данном случае фотографии совпадают. А это, конечно, лучшее подтверждение того, что речь идет об одном и том же человеке.

При сравнении данных о месте ее рождения возникает противоречие, которое, впрочем, объясняется особенностями европейской истории. Место ее рождения - Судеты. По-немецки город ее рождения - Розенталь. По-чешски - Рожмитал-над-Тршемшинем. Что она сама писала про этот город? Уточняя дату своего рождения (29 июня 1905 г.), местом своего рождения Ноффке называла все-таки Розенталь. Но! Не Германию, а Чехословакию! Правда, свое подданство/гражданство она определяла как «германское»31. Все это, конечно, отголосок «мюнхенского сговора»…

Из ее заявления в отдел кадров ИККИ следует, что в 1922 году она вступила в комсомол Чехословакии, но в январе-октябре 1926 г. числилась уже в чехословацкой КП32. По западным данным, потом она переехала в Москву и работала в издательстве Коминтерна33. Ее письмо в ИККИ вносит в эту хронику существенные дополнения, отображающие, впрочем, что в тот период коммунистические партии считались национальными секциями Коминтерна, и, соответственно, переезжая из одной страны в другую, коммунист менял не партию, а лишь, скажем так, место регистрации. Итак, с октября 1926 года по октябрь 1928-го Ноффке - кандидат в члены ВКП (б), а значит, работает в СССР. Но с ноября 1928 года до марта 1932-го она вновь «член КП Чехии». А в 1932 году она переехала в Берлин, где вступила в КПГ. В ней она числилась с марта 1932 года по, минимум, 18 апреля 1938-го. Там она работала в том числе по линии берлинского общества дружбы с Советским Союзом.

Через короткую паузу Эльза Ноффке и ее муж - в ленинградском отделении издательства «Товарищество иностранных рабочих в СССР». Там они работали с начала 1934 года по начало 1936-го, а потом были переведены в Москву.

Кстати, о семье Эльзы. Отец - Рудольф Яндера. Это явно не немецкая фамилия. Девичья фамилия матери тем более говорящая - Анна Черна. То есть Эльза точно была не «арийкой», а, минимум, наполовину славянкой. Но хотя, когда в коминтерновской анкете Ноффке пришлось отвечать на советский вопрос о национальности, она написала «немецкая»34, на самом деле, она, конечно, была коммунисткой-интернационалисткой, для которой все эти «арийские теории», все это «жизненное пространство» были анафемой.

Теперь - ее муж. Повстречались они в СССР в 1935 году. По данным из российского архива, супруг Эльзы - сын рабочего, Эрнест Эрнестович Ноффке. Место проживания его отца - неизвестно. Мать - в Гамбурге. А в СССР сама молодая семья сначала проживала в Ленинграде по адресу: Апраксин пер., 2. 

Но еще была сестра Эльзы. Согласно заявлению Ноффке в Отдел кадров ИККИ (кстати, это заявление было написано аккуратным почерком на русском языке), сестра была замужем за Креппсом, против которого Эльза и Эрнест Ноффке «выступали на собраниях и в стенгазетах»35. В итоге Эльза добилась того, что ее сестра и ее муж были… арестованы. При этом сама Эльза из-за связи с «неблагонадежными» была уволена из издательства. Все это, конечно, крайне печальная иллюстрация нравов тех времен. Но не это ли объясняет, что во время пребывания в Англии она «не раскрывала своих политических взглядов, вообще никогда не говорила о политике»36.

У британцев операция по ее заброске получила название «Тоник». На парашютных курсах она, с одной стороны, была признана слишком нервной. С другой стороны, в SOE ее посчитали «руководителем группы». А конкретно о ней писали так:

«[Она] явно обладала самым твердым характером. По ходу постигших ее проверок и несчастий она сохраняла спокойствие… Она точно знала, чего хочет, и почти всегда этого достигала. На большинство мужчин она оказывала невыразимое сексуальное воздействие»37. Это - сильная формулировка! Что имели в виду англичане? Вот еще одна цитата: «Это - некая характеристика, которая не основывается на неправильном представлении о слабом поле». Понимай, как знаешь…

Из той же справки: «Города, о которых она хочет знать, - это Кёльн и Берлин, а в числе прочего она попросила, чтобы ее снабдили обручальным кольцом и распятием»38.

…После трех неудачных попыток ее все-таки удалось парашютировать у Эндигена на юго-западе Германии. Случилось это 24 февраля 1943 года. Того, кто был парашютирован с ней, арестовали очень быстро: собаки взяли след по запаху от бутылки бренди, разбившейся при приземлении. Она провела в тылу у немцев пять недель. Но и ее выследили. Как? По некоторым сведениям, гестапо заранее знало об этой миссии...39 

Как «Елена Никитина», она числится в списке разведчиц, размещенном на стелле в деревне Темпсфорд рядом с тем самым аэродромом в английском графстве Бедфордшир. Открывал стеллу наследник британского престола принц Чарльз...

…Это «белое пятно» в истории Второй мировой войны мы еще только начинаем заполнять. Будем надеяться на то, что со временем и СВР в России, и МИ-6 в Британии посчитают возможным раскрыть и больше. Это пора сделать. Согласимся, что перекрестный анализ открытых сведений таков, что осталось «склеить» совсем немногое. А самопожертвование девушек, о которых мы уже рассказали, таково, что - ну, что там еще держать засекреченным в этом случае?!

 

 

 1РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 4832. Л. 33.

 2TNA HS 4/342. Small to Philby.

 3РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 4832. Л. 1.

 4TNA KV 2/2827.

 5TNA HS 4/342. Small to Philby.

 6O’Sullivan Donal. Dealing with the Devil. Anglo-Soviet Intelligence Cooperation During the Second World War. New York, 2010. Р. 2.

 7Ibid.

 8SOE появилось в результате слияния трех секретных подразделений, существовавших ранее. До этого в лондонском «Электра-Хаус» (ЭХ) уже работал «Департамент-ЭХ», созданный после аншлюса Австрии в 1938 г. с целью ведения пропаганды. Разведка МИ-6 создала Секцию D с целью исследования возможностей саботажа, пропаганды и прочих вспомогательных средств для ослабления противника, а Военное министерство Великобритании - позже переименованное в MI(R) - отделение GS(R), призванное исследовать возможности партизанской войны (параллельно с которым существовала и служба МИ-9, занимавшаяся как заброской агентов, так и вывозом из оккупированной Европы разведчиков и VIP-персон). Окончательно SOE сформировано 1 июля 1940 г. (Milton Giles. The Ministry of Ungentlemanly Warfare. John Murray, 2016. Р. 88; O’Connor Bernard. Churchill and Stalin’s Secret Agents. Operation Pickaxe at RAF Tempsford. England: Fonthill Media, 2012. Р. 24; Foot M.R.D. The Special Operations Executive 1940-1946. Pimlico, 1999).

 9Milton Giles. Op. cit. Р. 88.

10БондаренкоА.Ю. Фитин: начальник разведки. М.: Молодая гвардия, 2015. С. 286.

11O’Sullivan Donal. Op. cit. P. 10; O’Connor. Bernard. Op. cit. P. 39.

12РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 252. Д. 9560. Л. 10.

13Там же.

14TNA HS 4/342. Philby to Roger.

15TNA HS 4/342.

16Бондаренко А.Ю. Указ. соч. С. 288-289.

17TNA HS 4/336; O’Connor Bernard. Op. cit. P. 40.

18TNA HS 4/342.

19РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 252. Д. 9560. Л. 9.

20РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 252. Д. 9560. Л. 28-30.

21РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 252. Д. 9560. Л. 56.

22РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 252. Д. 9560. Л. 10.

23Там же.

24Там же.

25Бондаренко А.Ю. Указ. соч. С. 288-289.

26Там же.

27Там же.

28http://maitron-fusilles-40-44.univ-paris1.fr/spip.php?article143041

29РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 252. Д. 9560. Л. 56.

30РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 4832. Л. 59.

31РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 4832. Л. 60.

32РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 4832. Л. 13.

33Hans Coppi: The «Red Chapel» in the field of resistance and intelligence activity. The Trepper Report of June 1943 (PDF, 1.5 MB) // «Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte». №3/1996. P. 458. (footnote 79).

34РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 4832. Л. 60.

35РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 4832. Л. 14.

36TNA HS 4/342.

37TNA HS 4/344.

38Ibid.

39В западных источниках указывается, что перехваченное немцами сообщение советской разведки об отправке Ноффке было подписано «Директором». Существует мнение, что в годы войны подпись «Директор» ставилась под сообщениями от начальника не политической разведки НКВД/НКГБ, а ГРУ. Предположение о том, что «Никитина»/Ноффке работала именно на военную разведку СССР наличествует в литературе, опубликованной на Западе. См.: O’Sullivan Donal. Op. cit. P. 58; https://www.bundesstiftung-aufarbeitung.de/wer-war-wer-in-der-ddr-%2363%3b-1424.html?ID=4844ñ; Hans Coppi: The «Red Chapel» in the field of resistance and intelligence activity…