Данная публикация является продолжением исследования темы, посвященной советско-британскому сотрудничеству и противостоянию в Афганистане в годы Великой Отечественной войны. Первая статья «СССР и Великобритания: афганский формат переговоров и консультаций 1941 г.» опубликована в №2 журнала «Международная жизнь» за 2017 г.

Нападение Японии 7 декабря 1941 года на военно-морскую базу США в Пёрл-Харборе (Гавайские острова) положило начало крупномасштабным военным операциям в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В течение последующих дней на этой восточной периферии Второй мировой войны коренным образом изменилось соотношение сил и возросло число воюющих держав как на стороне стран антигитлеровской коалиции, так и на стороне фашистского блока. 8-12 декабря 1941 года США, Великобритания, Австралия, Новая Зеландия, Канада и ряд других государств объявили войну Японии. Боевые действия продолжились не только на море, но и на суше. 9 декабря 1941 года Китай начал наземные операции против японских милитаристов, официально объявив войну Японии, Германии и Италии. В свою очередь, Германия и Италия 11 декабря 1941 года официально вступили в войну против США. Вторая мировая война приобрела поистине глобальный характер.

Первоначально японский блицкриг на Тихом океане оказался достаточно успешным. Японцы уничтожили значительные силы американского и британского флотов, захватили Малайзию, Филиппины, часть Бирмы и ряд других территорий. Следует также отметить, что англичане в ходе этого силового противоборства с японцами терпели не только военное, но и моральное поражение. Это подтверждает, например, история сдачи Сингапура - крупнейшей в те времена военно-морской базы британского флота. Было известно, что англичане в течение предыдущих 15 лет не покладая рук укрепляли эту «неприступную твердыню». Однако после начала боевых действий против Японии британские войска, оборонявшие Сингапур, удивительно быстро сложили оружие и заявили о своей капитуляции. При этом плененные в Сингапуре англичане по своей численности намного превосходили японский воинский контингент, осаждавший эту цитадель1.

Выход японской военщины за считанные недели после начала агрессии в индийское предполье, то есть в полосу восточных границ Индии, крайне обеспокоил  официальный Лондон. Такой поворот в оперативной обстановке в регионе был чреват непредсказуемыми последствиями. Возникла прямая угроза дестабилизации внутриполитической обстановки не только в Южной Азии, но и на Среднем Востоке, включая Афганистан.

События на Востоке озаботили и руководство СССР. В связи с осложнением оперативной обстановки в непосредственной близости от южных границ СССР советская разведка в декабре 1941 года приняла решение о разработке плана активных мероприятий по противодействию деятельности спецслужб Германии, Италии и Японии в Афганистане, с тем чтобы блокировать подрывную деятельность стран оси в регионе, не допустить возможности отхода Афганистана от своего нейтралитета в войне, а также сорвать тайные операции Германии и Японии, направленные на дестабилизацию внутриполитической обстановки в Индии.

Как отмечал историк российских спецслужб Ю.Л.Кузнец, «западным предпольем Индии был Афганистан. Борьба за него началась, и в ходе ее решалась не только судьба самого Афганистана. Ведь если бы он стал на сторону Германии, даже и оставаясь формально нейтральным, положение Индии неминуемо и серьезно осложнилось бы, а, учитывая давний антианглийский потенциал весьма широких слоев общественности, усиливаемый военными успехами стран оси, можно было бы предположить и худшее - выпадение Индии из борьбы против стран оси… Вот почему Москва придавала большое значение тому, что происходило в это время в Афганистане»2.

Кабульские власти также были весьма озадачены случившимся. Посол СССР в Афганистане К.А.Михайлов в своем отчете руководству Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) СССР отмечал некоторую растерянность, царившую в афганских верхах. Он, в частности, писал: «Японцы не пользовались серьезным политическим влиянием в Афганистане особенно в связи с отдаленностью афганских границ от Японии. В начале 1941 года состоялся первый официальный визит торгово-промышленной делегации Афганистана в Японию. Эта поездка афганских купцов и предпринимателей носила главным образом ознакомительный характер и не завершилась подписанием какого-либо соглашения… Афганцам всегда казалось, что японцы не приблизятся к индийским границам и японская агрессия не окажет большого влияния на Афганистан»3.

Однако в действительности все оказалось иначе. После нападения японцев на американскую базу в Пёрл-Харборе афганские правящие круги сразу же ощутили жесткий прессинг со стороны Японии. Японский поверенный в делах в Афганистане Кацуби по поручению своего правительства незамедлительно посетил афганский МИД и официально предложил афганцам отойти от политики нейтралитета, провозглашенного королевским режимом на период Второй мировой войны, и поддержать установление нового, японского порядка в восточных странах. В частности, он предложил афганскому правительству сообщить в Токио, какие территориальные и иные претензии имеет афганская сторона, с тем чтобы Токио смогло их учесть при планировании своих последующих действий.

По решению афганского правительства глава внешнеполитического ведомства Али Мухаммед-хан дал официальному представителю Японии отрицательный, хотя и несколько уклончивый ответ. Афганский министр заявил, что «афганская сторона строго придерживается политики нейтралитета и сейчас (курсив наш. - Ю.Б.) не может участвовать в какой-либо иной политике»4.

В течение трех месяцев после этой «памятной» встречи с министром иностранных дел Афганистана японский дипломат еще несколько раз пытался склонить высокопоставленного афганского чиновника перейти на сторону Японии. Он обещал предоставить возможность в нынешних благоприятных условиях воссоединить с Афганистаном ту часть Индии, которая в свое время принадлежала Афганистану. Тем самым японский дипломат давал понять, что ему известно об обсуждении в узком кругу ближайших родственников короля плана воссоединения с Афганистаном территории индийской полосы «независимых племен» площадью в 25-30 тыс. кв. миль и с населением в 3,5 млн. пуштунов, отторгнутой у Афганистана по соглашению с Англией в 1893 году (линия Дюранда).

Однако все эти беседы с глазу на глаз закончились для японской стороны безрезультатно. Афганский министр остался при своем, подтвердив официальную позицию Кабула, заключавшуюся в сохранении нейтралитета в ходе Второй мировой войны. При этом Али Мухаммед-хан сделал оговорку, пообещав обдумать предложение, сделанное японцами5. Таким образом, афганская сторона не исключала возможности продолжения теперь уже закулисного торга с японцами по всем вопросам, представлявшим взаимный интерес. Дату открытия такого рода переговоров должны были определить грядущие победы японцев в ходе Второй мировой войны.

Для достижения своих целей японская дипломатическая миссия в Кабуле продолжала наращивать давление на афганское правительство. В первую очередь японцы всячески старались расположить к себе местное население и склонить общественное мнение в пользу Японии. Идеальным местом для ведения подобного рода пропагандистской деятельности всегда  считался восточный базар. Как отмечал Л.П.Костромин, советский разведчик, долгие годы проработавший в Афганистане, «базар - это не просто место торговли, но своего рода клуб по интересам, где встречались, обменивались новостями, обсуждали насущные темы дня. Мнение базара по тому или иному вопросу жизни страны учитывалось ее правящими кругами  - оно заменяло принятые сегодня выборочные социологические опросы населения «цивилизованных» стран»6.

Согласно информации совпосольства в Кабуле, японские разведчики Енуи и Саито, работавшие под «крышей» японской дипмиссии, почти ежедневно стали ходить по кабульским базарам, лавкам и кофейням, разъясняя японскую политику на Востоке. Они говорили, что «Япония несет мусульманским народам освобождение от английского гнета, что Япония самая сильная держава в мире… и в ближайшее время будет соседом Афганистана, так как Китай и Индия пойдут навстречу японским планам»7. В ходе бесед эти «японские дипломаты»  тайно распространяли среди афганцев свои бюллетени - небольшие книжечки на английском и персидском языках, где раскрывалась суть внешнеполитического курса милитаристской Японии в азиатских странах. Они также призывали афганских мусульман помолиться во славу будущих побед Японии. Местным жителям особенно импонировало, когда японцы говорили, что Англия больше не сможет угнетать Восток. Этот пример достаточно показателен, ибо свидетельствовал о том, что афганцы так и не смогли забыть три англо-афганские войны в истории своего государства и потому не питали особых симпатий к англичанам.

Японские дипломаты также успешно продвигали свои материалы в средствах массовой информации Афганистана. При их непосредственном участии в кабульских газетах появлялись статьи, направленные против Англии. Например, 16 февраля 1942 года в вечерней полуправительственной газете «Анис» была опубликована речь японского императора, призывавшего индусов гнать англичан из Индии и идти под покровительство Японии8. 17 февраля 1942 года газета «Ислах» - афганский официоз - напечатала выдержки из статьи, опубликованной в японской прессе, где говорилось, что в ближайшее время японцы постараются захватить Бомбей, Калькутту и Цейлон9. Одновременно среди афганцев распространялись слухи о ближайшем выступлении японцев против СССР.

«Задушевные» беседы представителей японской дипмиссии в Афганистане с местным населением, а также публикации на страницах афганской прессы японских материалов антианглийской направленности сделали свое дело. В Афганистане, по сути,  разгорелась информационная война при активном участии сотрудников дипломатических миссий Великобритании и Японии. Англичане всячески стремились хотя бы в этом противоборстве перехватить инициативу у японцев. Например, британский посланник Ф.Уайли 14 апреля 1942 года направил афганскому министру иностранных дел Али Мухаммед-хану копию письма главнокомандующего китайской армией маршала Чан Кайши к вице-королю Индии, датированное 2 апреля 1942 года.

В послании китайского военачальника сообщалось об усилении подрывной деятельности японских агентов в Афганистане и в странах Ближнего Востока против Англии, США и Советского Союза. Это письмо было опубликовано в ряде индийских газет, в нем прямо говорилось, что глава японской миссии в Афганистане является руководителем и координатором всей японской шпионской сети в этой стране. Чан Кайши также информировал вице-короля Индии, что китайское правительство хотело бы направить в Кабул своего дипломатического представителя для укрепления дружественных связей между Китаем и Афганистаном, а также для того, чтобы препятствовать распространению японской подстрекательской пропаганды антианглийской направленности. В этом официальном документе указывалось, что установление 19 марта 1942 года прямой радиосвязи между Кабулом и Токио в значительной степени увеличит масштаб разведдеятельности японцев в Афганистане. По мнению советского посла в Кабуле К.А.Михайлова, весьма вероятно, что Чан Кайши написал это письмо вице-королю Индии по поручению самих же англичан10.

Одновременно индийская газета «Бомбей хроникл» от 14 апреля 1942 года опубликовала заметку своего собственного корреспондента из Чунцина под заголовком «Японские агенты в Афганистане». В этой публикации, в частности, говорилось: «Согласно полученным данным, члены японской пятой колонны и ее секретные агенты усилили свою деятельность в Афганистане, стремясь реализовать планы держав оси на Ближнем и Среднем Востоке. Эти агенты особенно стараются добыть сведения о советских военных приготовлениях, о военных передвижениях союзников и англо-американской помощи России… Японская активность направлена к тому, чтобы прервать коммуникации между Британией, США и Россией в преддверии весеннего наступления стран оси».

В той же газете, только теперь уже за 29 апреля 1942 года, то есть спустя две недели после предыдущей публикации, было напечатано официальное опровержение афганского консула в Бомбее по поводу оценки Чан Кайши деятельности японских дипломатов в Афганистане. Представитель афганского МИД в своей заметке под таким же заголовком «Японские агенты в Афганистане» заявлял: «Ранее опубликованное сообщение о деятельности японских агентов в Афганистане не соответствует действительности. Деятельность японской миссии в Кабуле и ее дипломатических сотрудников ограничивается общепринятой практикой в соответствии со статусом любой другой миссии. Противоправная деятельность иностранной миссии и ее сотрудников в Афганистане - согласно афганским законам - невозможна. Иностранные дипломаты, особенно в период войны, на основе специального закона взяты под строгое наблюдение с тем, чтобы любое их действие не могло идти вразрез с афганской политикой нейтралитета»11. Из этого заявления можно сделать вывод, что англичане в ходе информационной войны с японцами в Афганистане не получали  необходимой поддержки от афганской верхушки.

Однако эта неудача не обескуражила англичан. Британское посольство в Кабуле предприняло обходной маневр, чтобы добиться установления «союзных» отношений с афганцами. Принимая во внимание тот факт, что Афганистан официально отказался изменить свой внешнеполитический курс и не поддержал агрессивных планов держав оси, и прежде всего Японии, англичане решили попытать счастья и привлечь Афганистан теперь уже на другую сторону, то есть на сторону объединенных антифашистских демократических сил, подписавших Декларацию Объединенных Наций 1 января 1942 года.

В отличие от японцев, официально предлагавших афганцам отказаться от политики нейтралитета в пользу держав оси, англичане предпочитали действовать приватно, чтобы сохранить лицо даже в случае возможной неудачи и тем самым понапрасну  не будоражить афганское общество и не допустить роста антианглийских настроений среди местного населения. 3 января 1942 года глава британской миссии в Кабуле Ф.Уайли встретился с министром иностранных дел Али Мухаммед-ханом. В частном порядке он заявил руководителю афганского внешнеполитического ведомства, что «в нынешней напряженной обстановке решающих боев демократических стран мира с гитлеризмом не должно быть нейтральных стран, что нейтралитет сейчас ничем не оправдывается». Афганский министр в ответ разыграл целый моноспектакль всего лишь для одного зрителя - английского дипломата Ф.Уайли. Али Мухаммед-хан торжественно и пафосно заявил следующее: «Афганистан ни с кем не имеет тайных или каких иных соглашений, направленных вразрез с интересами независимости Афганистана или подрывающих дружеские связи Афганистана с его соседями… Афганское правительство в современной обстановке обуславливает укрепление своей независимости успехами союзных держав»12.

По сравнению с ответом, данным японскому поверенному в делах в Афганистане Кацуби, ответ министра иностранных дел Афганистана английскому посланнику Ф.Уайли отличался крайней назидательностью и был полон общими рассуждениями о мировой бойне, развернувшейся в Европе и Азии. Такой стиль поведения афганского министра объяснялся прежде всего тем, что афганцы стремились некоторым образом дистанцироваться от англичан, учитывая явное ослабление позиций Великобритании в Азиатско-Тихоокеанском регионе. При этом афганские официальные лица в доверительных контактах с иностранными дипломатами не делали никакой тайны из своих оценок и прямо указывали на снижение реального политического веса и влияния англичан в регионе, особенно подчеркивая несопоставимость оборонного потенциала Великобритании с мощью японской военной машины.

Например, 4 марта 1942 года начальник Общеполитического департамента МИД Афганистана Наджибулла-хан в ходе встречи с американским майором Г.Б.Эндерсом, впоследствии назначенным военным атташе дипмиссии США в Афганистане, заявил: «В связи с неослабевающими военными успехами японцев в бассейне Тихого океана и угрозой захвата Индии, которую англичане, судя по всему, не смогут защитить от японской оккупации, японская агрессия может быть направлена и на Афганистан… Афганцы потеряли веру в способность англичан защитить Индию от захвата японцами»13.  «Открытость» афганской стороны перед американцами в оценке военного потенциала Великобритании была явно преднамеренной. Кабульские власти безуспешно пытались добиться от Вашингтона включения Афганистана в список стран, получавших на льготных условиях американское вооружение в соответствии с Законом США о контроле за экспортом вооружений. Как отмечал руководитель дипмиссии СССР в Афганистане К.А.Михайлов, афганское правительство для обеспечения обороны страны от японской агрессии добивалось получения от США материальной помощи в порядке ленд-лиза независимо от того, понравится ли это Англии, не говоря уже о державах оси14.

Одновременно афганское правительство не только не прерывало, но и продолжало укреплять военное сотрудничество с Великобританией. Совпосольство в Кабуле информировало руководство НКИД СССР, что, по сообщениям ряда источников дальних соседей (военной разведки ГШ РККА), англичане официальным путем получили от афганского военного министра на 2 тыс. листах сведения о лицах, находившихся в запасе начиная с 1929 года, и о количестве вооружения. В их распоряжение были переданы полные биографические данные командного состава афганской армии начиная с командиров рот и выше. Британская миссия в Кабуле запросила у афганцев также сведения о количестве вооружения у афганских племен и просила проверить оружие, находившееся на хранении в Арке (резиденции королевской династии в Кабуле).

В этой ситуации руководство совпосольства в Кабуле делало вывод о наличии секретной договоренности, согласно которой англичане официальным путем получали от афганской стороны конфиденциальные сведения военного характера. Источники в окружении военного министра Шах Махмуд-хана также сообщали, что англичане в начале 1942 года направили приглашение представителям высшего командного состава афганской армии принять участие в военных маневрах на территории Индии в качестве наблюдателей. От англичан афганское правительство получило предложение купить образцы нового вооружения, поступившего на армейские склады в Пешаваре15. В свою очередь, афганцы не препятствовали строительству англичанами военных укреплений на границе с Афганистаном. Кабульские власти также не заявляли протеста против концентрации британских войск (по некоторым данным до 45 дивизий) на границах Индии с Афганистаном16.

Афганское правительство стремилось использовать в своих интересах ослабление международных позиций Великобритании в ходе японской агрессии на Востоке. Правители Афганистана попытались разработать свой собственный сценарий развития отношений с англичанами в обозримом будущем. Цель этой разработки заключалась в том, чтобы в давнем споре с англичанами попытаться разрешить в свою пользу пуштунский вопрос. При этом афганские официальные лица посчитали необходимым заранее проинформировать советскую сторону об этих своих намерениях, поскольку в данном конкретном случае рассчитывали опереться на помощь Советского Союза. Ведь выступления пуштунских племен в полосе индо-афганской границы советская пропаганда всегда могла представить  как «освободительное движение угнетенных и зависимых народов, ставивших целью свое освобождение от пут английского колониализма».

Посол СССР в Афганистане К.А.Михайлов срочно информировал наркома НКИД СССР В.М.Молотова по поводу своего экстренного вызова в афганский МИД 19 октября 1942 года, где он был принят начальником Общеполитического департамента Наджибуллой-ханом. По итогам встречи с этим высокопоставленным афганским чиновником совпосол направил в НКИД СССР телеграмму следующего содержания: «В ходе состоявшейся беседы афганская сторона сделала серьезное заявление о планах своего правительства, ставивших целью отменить действующие соглашения, определяющие индо-афганскую границу. Было также объявлено о намерениях афганского руководства воссоединить с Афганистаном часть индийской территории, населенной пуштунами, а также добиться от англичан положительного решения вопроса о предоставлении Афганистану выхода к морю где-нибудь в Белуджистане»17.

К.А.Михайлов также докладывал, что афганцы, стремясь извлечь выгоду из своей политики нейтралитета, сформулировали свои требования к англичанам, обосновав их следующими соображениями:

1. Афганское правительство не желает в угоду врагам Англии пользоваться нынешней сложной военной обстановкой и возбуждать пуштунские племена, равно как и не желает вмешиваться во внутреннюю жизнь этих племен.

2. Афганское правительство исходит из желания сохранить дружественные отношения с Англией и не намерено нарушать договоры, заключенные с английским правительством.

3. Учитывая, однако, что Англия собирается предоставить Индии независимость, а также учитывая, что в Индии все больше ширится движение за независимость, что английская империя вскоре уже не будет владеть Индией, афганское правительство считает необходимым пересмотреть афгано-английское соглашение, согласно которому Афганистан в прошлом лишился значительной части своей территории18.

Из правительственных источников была намеренно организована утечка информации о планах афганских правителей поставить вопрос перед англичанами о воссоединении Зоны независимых племен с Афганистаном. В течение всего 1942 года в посольство СССР в Кабуле по неофициальным каналам поступали сведения об усилении движения пуштунов в полосе индо-афганской границы за воссоединение с Афганистаном. В телеграммах совпосольства в Центр отмечалось, что воинственные пуштунские племена момандов являются базой этого движения, инспирированного Кабулом19.

В то же время радиопередачи из Берлина и Рима, транслируемые на Афганистан и Индию, вносили свой вклад в разжигание антиправительственных, то есть антианглийских настроений в Зоне независимых племен. Например, на итальянском радио был даже организован специальный цикл передач, посвященных пуштунским племенам. Совпосольство из Кабула докладывало в Центр, что 6 декабря 1942 года радиопередача из Рима для афганцев на персидском языке  была посвящена пуштунскому племени афридиев. Давалась характеристика их бесправного положения и доказывалась необходимость их племенному ополчению выступить с оружием в руках против англичан20.

Интересно, что пуштунский вопрос, представлявший собой «горючий материал» для англо-афганских отношений, так и не стал предметом обсуждений и переговоров между официальным  Лондоном и Кабулом. В рассматриваемый период англичанам удалось снять некоторое напряжение, возникшее в этой связи в их отношениях с афганским правящим режимом. Закулисный торг сделал свое дело. Учитывая кризисное развитие экономики Афганистана, а также дальнейшее обнищание широких масс афганского населения в годы Второй мировой войны, кабульские власти согласились сесть за стол переговоров с эмиссарами из Лондона для обсуждения в первую очередь экономического блока двусторонних отношений. Англичане согласились на поставку в Афганистан некоторых образцов промышленного оборудования и соответствующих комплектующих запасных частей, начали также скупать все основные виды афганского сырья21. 

В свою очередь, афганское правительство согласилось не препятствовать набору в индийскую армию афганцев (пуштунов), проживавших в Зоне независимых племен, то есть в полосе индо-афганской границы. Создание дополнительных воинских формирований в индийской армии из числа пуштунов позволило бы англичанам положительно решить целый комплекс проблем: во-первых, укрепить свой воинский контингент за счет физически выносливых солдат - уроженцев этих мест; во-вторых, ослабить сопротивление независимых афганских племен британскому диктату; в-третьих, связать политически Афганистан с Англией.

Для оказания содействия военной мобилизации пуштунов в индийскую армию военный министр Афганистана Шах Махмуд-хан совершил негласную поездку в Джелалабад. В этом городе, расположенном вблизи индо-афганской границы, он встретился с представителями племен восточной провинции Афганистана (80 человек) и представителями Зоны независимых племен Британской Индии (150 человек)22. Афганский министр поднял вопрос об отправке в индийскую армию племенного ополчения. Однако договориться не удалось. Представители местных кланов первоначально согласились направить в английскую армию неограниченное определенным числом количество «добровольцев», проживавших в Зоне независимых пуштунских племен  (моманды, афридии и т. д.). Однако пуштуны выдвинули свои условия вступления в англо-индийскую армию: выдачу жалования за четыре месяца вперед, передачу воинского обмундирования после войны в собственность ополченцев, зачисление их на постоянную службу в англо-индийскую армию после окончания боевых действий, а также выдачу родственникам за каждого убитого солдата 1 тыс. индийских рупий. Договориться с англичанами о выдаче родственникам погибшего компенсации в размере вышеназванной суммы не удалось. Переговоры были прерваны23.

Следует также отметить, что англичане ни на день не прерывали пропагандистскую работу среди местного населения в полосе индо-афганской границы, делая ставку в первую очередь на исламский фактор. Например, в мае 1942 года губернатор Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП) Британской Индии посетил районы традиционного расселения пуштунских племен и встретился со старейшинами, провел беседы с представителями воинственных племенных кланов из числа афридиев, призвал всех пуштунов объединить силы в борьбе против гитлеровской Германии. В местечке Джамруд он принял участие в племенной Джирге пуштунских племен и призывал собравшихся объявить японцам джихад - священную войну. Отчет о поездке губернатора СЗПП в Зону независимых пуштунских племен был опубликован на страницах индийской газеты «Хайбер мейл» в №29 от 15 мая 1942 года. Информация о Джирге в Джамруде при участии англичан стала достоянием гласности и дошла до сведения афганского правительства. Однако Кабул не выразил какого-либо протеста англичанам по поводу их призыва к пуштунам воевать против Японии и не видел в этом для себя нарушение нейтралитета24.

Официальный Лондон неизменно стремился поддерживать «сердечные» отношения непосредственно с правящей афганской верхушкой. В начале 1942 года англичане подарили королю Афганистана М.Захир-шаху и военному министру Шах Махмуду-хану несколько породистых лошадей и обещали по льготной цене продать еще 150 лошадей для нужд афганского военного ведомства. Британская миссия в Афганистане по поручению своего правительства также информировала кабульские власти о прибытии в Индию морского транспорта с некоторым грузом легковых автомашин и мотоциклов для передачи их в дар «афганскому народу»25.

Все иностранные дипмиссии в Кабуле, в том числе и посольство СССР в Афганистане, постоянно отслеживали эти неформальные контакты правящей династии Надиров с англичанами. Например, совпосол К.А.Михайлов информировал Центр по этому поводу: «По неофициальным, внушающим  доверие сведениям дальних соседей, англичане ежегодно кладут на личный счет афганского премьер-министра М.Хашим-хана 5 млн. индийских рупий в «Империал банк оф Индия»26.

В это же время немцы и японцы были готовы на все, в том числе не брезговали прибегать к психологическому давлению и откровенному шантажу правящей династии, только чтобы покончить с англофильскими настроениями афганского короля М.Захир-шаха и некоторых его ближайших родственников. Совпосольство информировало руководство НКИД СССР, что, согласно некоторым неофициальным данным, японцы и немцы подготавливали покушение на короля Афганистана М.Захир-шаха и его дядю - премьер-министра Афганистана М.Хашим-хана. Впоследствии эта информация подтвердилась. В Кабуле полицией был задержан некий Хабиб Джан, сын заместителя министра юстиции, состоявший ранее на службе у военного министра адъютантом, а затем направленный на стажировку в Германию. Арестованный признался в подготовке покушения на короля и не скрывал своих профашистских взглядов и убеждений. Были также выявлены его связи с немецкими агентами в Афганистане27.

Посол СССР в Афганистане К.А.Михайлов неоднократно информировал руководство НКИД СССР о росте прогерманских настроений в высших эшелонах власти и среди элиты афганского общества. Например, в одной из телеграмм в Москву глава советской дипмиссии, в частности, указывал: «Количество афганцев-германофилов увеличивается. В нынешнем составе афганского правительства нет ни одного человека, который бы высказался в пользу Советского Союза и проявил себя в качестве друга Советского Союза»28.

С учетом сложившейся конъюнктуры в афганских верхах дипмиссии держав оси заметно активизировали свою работу в Афганистане. Данные, поступавшие в легальную резидентуру совпосольства в Кабуле, фиксировали необычайно возросшую частоту контактов представителей посольств нацистской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии, включая как руководителей дипмиссий, так и сотрудников разведслужб держав оси, обладавших дипломатическим статусом. Как отмечалось в одном из отчетов советской разведки в Афганистане, в течение января 1942 года совместные встречи и консультации немецких, итальянских и японских дипломатов в Кабуле стали проходить на регулярной основе и приобрели систематический характер. Источник в немецком посольстве информировал советскую разведку о том, что 6 января 1942 года в здании германской миссии состоялось совещание, на котором присутствовали послы держав оси. Встреча продолжалась три часа. Никому из слуг афганцев не было разрешено входить в комнату, где проходило заседание. Круг обсуждаемых вопросов установить тогда точно не удалось.

Представленный руководству советской разведки в Москве график взаимных посещений немецких, итальянских и японских дипломатов за первый месяц 1942 года впечатлял и настораживал:

1) суббота, 10 января 1942 года, прием в итальянском посольстве, затянувшийся до двух часов ночи, при участии немецких и японских дипломатов;

2) воскресенье, 11 января 1942 года, состоялась беседа руководителя легальной резидентуры посольства Германии в Кабуле с японским поверенным в делах в Афганистане. Место встречи - японская дипмиссия;

3) вторник, 13 января 1942 года, совещание руководителей дипмиссий держав оси в итальянском посольстве;

4) суббота, 24 января 1942 года, очередная встреча руководителя легальной резидентуры посольства Германии с главой японской дипмиссии;

5) суббота, 24 января 1942 года, 21.00. Глава японской дипмиссии в Кабуле на своей квартире устраивает прием в узком составе для сотрудников немецкого и итальянского посольств;

6) вторник, 27 января 1942 года, с 16.00 до 18.00 в итальянском посольстве в Кабуле встреча руководителей легальных резидентур посольств держав оси;

7) вторник, 27 января 1942 года, 21.00. Прием в германском посольстве в честь сотрудников японской дипмиссии.

Активность держав оси в Афганистане в первые месяцы 1942 года крайне озаботила руководство советской разведки. Срочно были приняты меры по расширению штата сотрудников внешней разведки НКГБ СССР и внешней разведки ГШ РККА в составе совпосольства в Афганистане. 22 января 1942 года к новому месту службы в Афганистан был откомандирован сотрудник советской внешней разведки Н.Денисов, в статусе карьерного дипломата НКИД СССР, в ранге второго секретаря. Согласно распределению обязанностей, новый работник совпосольства должен был заниматься сбором информации о пуштунских племенах, проживавших в полосе индо-афганской границы. Таким образом, сфера его интересов распространялась не только на изучение обстановки в Афганистане, но и Индии. В феврале 1942 года в Кабул по линии военной разведки ГШ РККА прибыл еще один новый сотрудник В.Райцев на должность секретаря военного атташе посольства СССР.

Руководитель советской разведки П.М.Фитин в конце января 1942 года принял решение направить в Кабул в краткосрочную командировку полковника А.М.Отрощенко - начальника Средневосточного отдела службы советской внешней разведки для ознакомления с оперативной обстановкой, сложившейся в Афганистане и вокруг Афганистана. Как отмечает историк российских спецслужб Ю.Тихонов в своей книге «Афганская война третьего рейха. НКВД против абвера», о приезде А.М.Отрощенко в Кабул британская разведка не была оповещена, но англичанам не составило труда в кратчайшие сроки установить, кем является новый сотрудник советского посольства29. Англичане, в свою очередь, также приняли решение укрепить кадровый состав своей резидентуры. В телеграмме в Москву от 18 февраля 1942 года посол СССР в Афганистане К.А.Михайлов информировал о прибытии в Кабул английского разведчика Коннор-Грина на должность первого секретаря посольства Великобритании30.

Между тем обмен информационными материалами о деятельности немецкой и итальянской миссий в Афганистане между посольствами СССР и Великобританией практически отсутствовал. В справке, подготовленной на этот счет советником посольства СССР в Афганистане В.С.Козловым, говорилось: «Английская миссия на все наши конкретные вопросы о том, что им известно о враждебной деятельности немецкой и итальянской миссий, стандартно отвечала, что по этому вопросу ничего нового сообщить не может»31. Коннор-Грин, приступивший к работе в Кабуле, также не спешил идти на контакт с советскими дипломатами и сотрудниками легальной разведки СССР. Формально, по своим функциональным обязанностям в британской дипмиссии, именно он должен был поддерживать рабочие контакты с посольством СССР. В действительности, совпосольство в Афганистане свою работу по пресечению подрывной деятельности в регионе вынуждено было вести в автономном режиме. С осени 1941 года, то есть после выдворения немецких и итальянских специалистов из Афганистана, англичане на контакт не шли32. Однако это ни в коей мере не снижало результативности работы совпосольства в Афганистане.

Советские дипломаты и разведчики под руководством посла К.А.Михайлова оперативно зафиксировали возросшую активность держав оси в Афганистане в связи с вступлением Японии во Вторую мировую войну и сделали правильные выводы. Анализ собранных сведений свидетельствовал о том, что дипмиссии Германии, Италии и Японии отрабатывали варианты  совместных действий в Афганистане, чтобы добиться перехода афганцев от нейтралитета к открытой политике в пользу стран оси. В начале февраля 1942 года главы дипмиссий Германии (Пильгер), Италии (Кварони) и Японии (Кацуби) поставили перед афганским правительством вопрос о необходимости определиться и примкнуть к странам фашистского блока. Они также потребовали от афганцев объяснений по поводу появления в Кабуле американцев. Руководители дипмиссий стран оси дали понять афганцам, что открытие миссии США в Афганистане, равно как и приезд американцев в афганскую столицу, расценивается их правительствами отрицательно33.

Тем не менее совместный демарш дипмиссий фашистского блока, предпринятый по отношению к афганскому правительству, никак не повлиял на политику Великобритании в Афганистане. По мнению совпосла К.А.Михайлова, она продолжала оставаться пассивной и выжидательной34. Посетив советское посольство в Кабуле в феврале 1942 года, глава британской миссии Ф.Уайли попытался разъяснить суть политики официального Лондона в рассматриваемый период. Он дал понять, что в обстановке войны Англии с Японией, а также в связи с растущим напряжением политической ситуации в Индии было бы нецелесообразно требовать от афганского правительства ликвидировать дипмиссии держав оси в Кабуле. По мнению английского дипломата, в создавшихся условиях фашисты не могли развернуть там враждебную деятельность, так как они потеряли всю свою агентуру: иностранные специалисты, состоявшие на афганской службе, были высланы из страны еще осенью 1941 года. Англичанин также доверительно проинформировал советского посла, что Великобритания в борьбе с немецкой угрозой не может пойти на ввод своих войск в Афганистан и не согласится на замену нынешнего афганского правительства. Эти меры внешнеполитического нажима, по его мнению, могли бы привести к антианглийским выступлениям независимых пуштунских племен, проживавших в полосе индо-афганской границы по ту и другую стороны35.

11 марта 1942 года состоялась новая встреча Ф.Уайли и К.А.Михайлова. В ходе продолжительной беседы был вновь затронут вопрос о подрывной деятельности фашистских дипмиссий в Афганистане. Английский дипломат, в частности, подчеркнул, что его прошлый комментарий о событиях в Афганистане, связанных с деятельностью немецких и итальянских агентов, носил субъективный характер и, более того, не всегда отражал позицию официального Лондона. Неожиданно он признал свою «вину» и даже выразил сожаление по поводу того, что опасался ставить вопрос о ликвидации дипмиссий нацистской Германии и фашистской Италии в Афганистане одновременно с выдворением немецких и итальянских специалистов из Афганистана осенью 1941 года. Он согласился с тем, что тогда это было бы легче осуществить, чем сейчас. Вместе с тем Ф.Уайли по-прежнему отстаивал свою точку зрения, заявив, что политическое положение англичан в Индии слишком непрочно, чтобы в настоящее время ставить вопрос о полном удалении из Афганистана немцев и итальянцев, в частности о ликвидации их дипмиссий. Правда, он постоянно оговаривался, что до сих пор не уверен в том, что Лондон и особенно Дели согласятся с ним по данному вопросу. В конце беседы глава британской миссии в Кабуле проинформировал совпосла о том, что не исключено, что он получит инструкции от своего правительства, идущие вразрез с его личными взглядами по обсуждаемым проблемам36.

Советский посол принял сигнал о возможной перемене взглядов англичан на сам факт существования фашистских диппредставительств в Афганистане. Поле для последующих возможных советско-британских контактов в Афганистане, казалось, было расчищено. Однако оставался открытым вопрос, что же в данном конкретном случае подвигло англичан к желанию возобновить советско-британское сотрудничество в Афганистане?

Советская разведка ответила на этот вопрос по существу. Источники из окружения немецкой и итальянской дипломатических миссий в Афганистане информировали советскую резидентуру в Кабуле, что немецкая военная разведка (абвер), действуя через своих представителей в дипмиссии Германии в афганской столице, поставила перед своими агентами в Индии, а также в Зоне независимых племен следующее задание: приступить к формированию во всех портовых городах Индии - от Читтагонга до Карачи - специальных диверсионных групп для проведения акций саботажа и, кроме того, начать подготовку антианглийских выступлений, которые должны быть увязаны с высадкой с моря японских десантов, предназначенных для дезорганизации коммуникаций и блокирования английских гарнизонов.

Информация об этом задании была незамедлительно доложена в Москву, и ее сочли настолько важной, что она тут же легла на стол Сталину, Молотову и Берии. Планы Третьего рейха в отношении Индии и намеченные акции требовали, естественно, ответных мер со стороны союзных держав. На повестку дня вновь встал вопрос о совместных действиях и сотрудничестве советской и английской разведок37.

С учетом значимости поставленной проблемы руководство советской разведки включило в общую сводку разведданных по Среднему Востоку за апрель 1942 года специальный раздел по Афганистану, подготовленный начальником 5-го отдела Первого управления НКВД СССР А.М.Отрощенко. В этом документе говорилось следующее: «Дипломатические представительства стран оси в Афганистане под руководством немецкого посольства развивают активную деятельность, направленную на ухудшение отношений между Афганистаном, с одной стороны, и СССР и Англии - с другой. В частности, руководители немецкой разведки через свои японскую и итальянскую агентуры муссируют слухи о якобы происходящей концентрации частей РККА на советско-афганской границе. В связи с этим подготавливается обсуждение этого вопроса на предстоящей конференции всеафганского совета старейшин - Лойи-джирги. Параллельно с этим немецкая разведка стремится организовать активную подрывную работу в Индии. По предложению Берлина перед агентурой поставлены задачи приступить к проведению диверсионных актов, разрушений аэродромов и авиационных предприятий в Карачи и Бангалоре, а также железнодорожных путей и сооружений».

Было очевидно, что британская разведка в одиночку не могла противостоять подрывным действиям разведок стран оси в Индии и Афганистане. Оперативная обстановка в регионе складывалась далеко не в пользу союзников. Весной 1942 года англичане вновь стали проявлять крайнюю заинтересованность в развитии советско-британского сотрудничества в Афганистане. Британские дипломаты начали подавать недвусмысленные сигналы о своей готовности возобновить на регулярной основе контакты и обмен оперативной информацией с посольством СССР в Кабуле. Правда, они не стремились придавать огласке эти свои намерения, как это было, например, в первые дни Великой Отечественной войны, когда только еще намечалось сотрудничество союзных держав на международной арене. В данном случае англичане не направляли каких-либо конфиденциальных уведомлений в адрес советского посольства в Кабуле. Более того, английские дипломаты пытались представить затянувшуюся паузу в развитии отношений со своими «советскими коллегами по цеху» как досадный «технический сбой», имевший место после выдворения немецких и итальянских специалистов из Афганистана осенью 1941 года. По мнению англичан, «неполадки» в развитии сотрудничества между дипмиссиями двух стран были легко устранимы, и представлялось возможным вновь запустить обмен информацией по традиционным каналам связи.

Английские дипломаты-разведчики в Афганистане стали в одностороннем порядке проявлять инициативу, стремясь наладить рабочие контакты с посольством СССР в Афганистане. Например, уже упоминавшийся сотрудник легальной британской резидентуры в Кабуле Коннор-Грин в середине марта направил своему советскому «собрату по профессии» Н.Денисову доклад (именно так он именовал свою информацию) о происках немецкой разведки в Северном Афганистане38. Не прошло и двух недель, как этот английский разведчик направил в советское посольство на имя посла К.А.Михайлова еще одно сообщение, в котором говорилось «о получении англичанами дополнительно более или менее достоверной информации, подтверждавшей содержание прошлого доклада (март 1942 г.) о подрывной деятельности немецких агентов против СССР».

Резидент советской внешней разведки М.А.Аллахвердов, работавший под именем М.А.Алмазова в качестве первого секретаря посольства СССР в Афганистане (агентурный псевдоним - «Заман»), в своей телеграмме от 8 апреля 1942 года информировал центр об «откровениях» Коннор-Грина и просил разрешения поставить перед английским разведчиком ряд вопросов об агентурной сети немцев, созданной ими в полосе советско-афганской границы. На этой шифротелеграмме из Кабула руководитель советской разведки П.М.Фитин поставил свою резолюцию: «Пока ничего не спрашивать»39. Такое решение не было неожиданным. Как отмечают российские историки В.О.Печатнов и И.Э.Магадеев, непростая ситуация наблюдалась в этот период в советско-английских отношениях. Уровень доверия союзников друг к другу был крайне низким40.

Таким образом, по указанию Москвы ответ совпосольства в Афганистане на послания Коннор-Грина намеренно задерживался. Выжидательная тактика Москвы в данном случае себя полностью оправдала. В создавшихся условиях руководитель британской внешней разведки в Афганистане подполковник Ланкастер, официально представленный в Кабуле как военный атташе, принял решение под благовидным предлогом встретиться лично с послом СССР К.А.Михайловым. Англичанин всячески стремился к тому, чтобы заинтересовать советского дипломата некоторыми разведданными по афганской теме и тем самым продемонстрировать высокий профессионализм, результативность и масштаб деятельности секретных служб Великобритании не только в Афганистане, но и сопредельных странах. Такой случай вскоре представился.

23 марта 1942 года по приглашению посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова Ланкастер присутствовал на приеме в советской дипмиссии. Именно на этом протокольном мероприятии и состоялась конфиденциальная встреча уполномоченных представителей союзных держав. Английский разведчик проинформировал советскую сторону о вооруженных бандформированиях и их главарях, действовавших против воинских контингентов СССР и Великобритании в Иране, и дал развернутую характеристику их боеспособности. Он также предоставил сведения о немецкой агентуре в высших эшелонах власти в Афганистане, указав в первую очередь на Абдуллу-хана, губернатора провинции Герат, бывшего афганского торгового представителя в Берлине; Рахимуллу-хана, министра общественных работ; Абдул Гусейн-хана, министра почты и телеграфа, бывшего афганского посла в Москве; Абдур Рахим-хана, помощника премьер-министра Афганистана, бывшего губернатора Герата и Мухаммед Ариф-хана, начальника штаба Центрального корпуса. Ланкастер отметил, что если советская сторона захочет использовать сообщенные им выше сведения, то он рекомендует сделать представление только премьер-министру Афганистана, причем устно и после тщательной проверки.

Глава британской внешнеполитической разведки также проинформировал К.А.Михайлова о том, что афганцы намерены реорганизовать свою пограничную службу. Он заявил, что вся пограничная охрана теперь передана Министерству внутренних дел, бюджет которого увеличивался за счет особых фондов афганского правительства с целью сформировать жандармские части, общей численностью в 36 тыс. человек. Эти подразделения уже были созданы в Мазари Шарифе, Меймене, Ханабаде и Герате. Передача пограничной службы жандармскому ведомству была проведена, чтобы отвести регулярные части афганской армии подальше от границы и организовать плановую подготовку кадровых военнослужащих. Эти меры должны были сократить количество пограничных конфликтов и надежно защитить границы афганского государства. Бюджет военного министерства при этом не был урезан.

Ланкастер также обратил особое внимание К.А.Михайлова на то, что «в середине 1941 года немецкая миссия в Афганистане приступила к организации широкомасштабной антисоветской деятельности, имея своей задачей проникнуть в центр Закаспийской области и организовать на территории СССР в районах русского Туркестана антисоветское партизанское движение». Он также перечислил фамилии главарей белоэмиграции и некоторых активистов, создавших в Баглане и Кундузе диверсионные центры, нацеленные на южные районы СССР. По итогам встречи К.А.Михайлова и Ланкастера 23 марта 1942 года была составлена обширная справка, и на следующий день телеграммой №153-152 вся эта информация спецсвязью была отправлена из Кабула в Москву.

По поводу встречи с главой британской внешней разведки Ланкастером К.А.Михайлов в своем сопроводительном письме пояснил, что английские сведения о работе немцев среди белоэмигрантов весьма недостаточны и подозрительны, так как они знают больше того, что нам сообщили. По словам ближних соседей (внешней разведки СССР), представленный англичанами материал большей частью является дезинформацией. Аналогичную оценку беседы посла СССР К.А.Михайлова с представителем английских спецслужб в Афганистане Ланкастером дал и руководитель внешней разведки СССР П.М.Фитин. Он, в частности, отметил: «Англичане пока что создают только видимость делового контакта с нами и, оперируя либо совершенно утратившими актуальность, либо мало значащими данными текущего момента, не затрагивавшими область интересов собственно английской разведки, надеются получить от нас правдоподобную и полную информацию по интересующим их вопросам».

Все сведения, переданные советской стороне английскими разведчиками в Афганистане Коннор-Грином и Ланкастером, были направлены на экспертизу в компетентные органы. После тщательного изучения материалов, полученных от англичан, результаты проверки были доложены руководству госбезопасности СССР. В свою очередь, НКИД СССР обратился в НКВД СССР с предложением выработать общую линию поведения в контактах с британскими партнерами. В служебной записке заместителя наркома НКИД СССР В.Деканозова от 21 апреля 1942 года на имя заместителя народного комиссара НКВД СССР В.Н.Меркулова на этот счет был сделан соответствующий запрос. В этом документе, в частности, говорилось: «Посол СССР в Афганистане т. Михайлов, информируя нас о получении изложенных выше сведений и высказывая сомнения в достоверности некоторых из них, заявляет, что ему неясны те цели, которые ставят перед собой англичане подобной информацией сомнительной достоверности. В связи с этим просим Вас дать оценку изложенным сведениям и сообщить Ваше мнение о целесообразности дальнейшего получения подобной информации от сотрудников английской миссии в Кабуле».

Ответ замнаркома НКВД В.Н.Меркулова на запрос руководства НКИД СССР был получен незамедлительно. В этом документе отмечалось: «Переданные англичанами сведения послу СССР в Афганистане тов. Михайлову составляют лишь небольшую часть конкретных фактов из области подрывной деятельности немецкой и японской разведок в Афганистане против СССР. Все эти сведения, за небольшим исключением, соответствуют действительности, так как в достаточной степени и своевременно были нам известны. Некоторые факты имеют трех- четырехлетнюю давность и ряд существенных неточностей, за которыми, по нашему мнению, скрываются какие-то интересы англичан. Однако прямой дезинформации в этих сведениях мы не находим. Поэтому дальнейшее использование подобной информации от англичан в Кабуле считаем целесообразным, тем более что взаимность с нашей стороны пока не требуется».

В мае 1942 года нарком НКВД СССР Л.П.Берия утвердил предложения к установлению контакта с англичанами по разработке деятельности немецкой разведки в Кабуле. В этом документе давались следующие разъяснения: «Связь с англичанами по взаимоинформации поручить послу СССР в Кабуле т. Михайлову, как механически включившемуся в это дело по инициативе англичан. Дальнейшее развитие и размах контакта поставить в зависимость от эффективности его на первом этапе».

21 мая 1942 года из Москвы в Кабул была отправлена телеграмма №2237 руководителю легальной резидентуры совпосольства СССР в Афганистане М.А.Аллахвердову: «Установление контакта с англичанами в лице военного атташе Ланкастера по вопросам подрывной деятельности немцев и итальянцев в Афганистане санкционируем. В каждом отдельном случае содержание информации, передаваемой англичанам, должно быть утверждено нами. Связь с англичанами по взаимоинформации осуществлять через хозяина [т. е. через посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова]». Таким образом, к лету 1942 года, накануне коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, советское руководство вновь стало предметно рассматривать афганскую тему в развитии советско-британских контактов.

Разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом изменил соотношение сил в пользу стран антигитлеровской коалиции как на Западе, так и на Востоке. Наметились перемены в развитии советско-британского сотрудничества и на афганском направлении.

 

 

 1Печатнов В.О. и Магадеев И.Э. Переписка И.В.Сталина с Ф.Рузвельтом и У.Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. Т. 1. М., 2015. С. 134.

 2Кузнец Ю.Л. Мародеры выходят из игры. М., 1992. С. 7-8.

 3Доклад Посольства СССР в Афганистане «О внешней  политике афганского правительства в 1941 - начале 1942 г.» // АВП РФ. Ф. 06. Оп. 4. П. 16. Д. 161. Л. 53.

 4Там же. Л. 54.

 5Там же. Л. 55-56.

 6Костромин Л.П. Моя жизнь - разведка. М., 2011. С. 86.

 7Доклад Посольства СССР в Афганистане «О внешней… Л. 56.

 8Анис. 16.02.1942.

 9Ислах. 17.02.1942.

10Политические письма, доклады и политические сводки Посольства СССР в Афганистане 1942 г. //АВП РФ. Оп. 24. Пор. №2. П. 199. С. 91-92.

11Там же. С. 93-94.

12Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова в НКИД СССР от 9 апреля 1942 г. // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 12.

13Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова в НКИД СССР от 5 марта 1942 г. // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 86.

14Там же.

15Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова от 4 января 1942 г. в НКИД СССР // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 4.

16Доклад Посольства СССР в Афганистане «О внешней… Л. 12, 22.

17Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова на имя наркома НКИД СССР В.М.Молотова // АВП РФ. Ф. 06. Оп. 4. П. 16. Д. 161. Л. 99. Исх. №499, экз. №1.

18Там же. Л. 100-101.

19Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова от 25 октября 1942 г. в НКИД СССР // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 219.

20Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова от 9 декабря 1942 г. в НКИД СССР // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 252.

21Доклад посольства СССР в Афганистане «О внешней… Л. 47-48.

22Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова в НКИД СССР от 12 марта 1942 г. // Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 70.

23Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова в НКИД СССР от 1 апреля 1942 г. // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 114.

24Краткая справка советника Посольства СССР в Афганистане В.С.Козлова «Английская политика в Афганистане» // АВП РФ. Референтура по Афганистану. Оп. 24. П. 2. П. 199. Л. 149. Политические письма, доклады и политические сводки Посольства СССР в Афганистане.

25Доклад Посольства СССР в Афганистане «О внешней… Л. 47-48.

26Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова в НКИД СССР от 30 января 1942 г. // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 30.

27Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова в НКИД СССР от 22 февраля 1942 г. // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 63.

28Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова на имя наркома НКИД СССР В.М.Молотова от 4 октября 1942 г. // Исх. №345. Экз. №1. Ф. 06. Оп. 4. П. 16. Д. 161. Л. 79.

29Тихонов Ю. Афганская война третьего рейха. НКВД против абвера. М., 2003. С. 240.

30Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова от 18 февраля 1942 г. в НКИД СССР // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 2. Д. 21. Л. 62.

31Краткая справка советника Посольства СССР в Афганистане В.С.Козлова «Английская политика в Афганистане» // АВП РФ. Референтура по Афганистану. Оп. 24. П. 2. Ф. 199. Л. 138.

32Подробнее см.: Булатов Ю.А. Срыв гитлеровского «блицкрига» в Центральной Азии: противоборство Германии и СССР на «афганском плацдарме» // Военно-исторический журнал. 2013. №7,8.

33Подробнее см.: Булатов Ю.А. Афганская политика США 1939-1945 гг.: цели явные и скрытые // Военно-исторический журнал. 2014. №2, 3.

34Телеграмма посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова от 1 октября 1942 г. в НКИД СССР // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 9. П. 370. Инв. №2518. Л. 98.

35Доклад Посольства СССР в Афганистане «О внешней… Л. 24, 47.

36Краткая справка советника Посольства СССР в Афганистане В.С.Козлова… Л. 133-134.

37Очерки истории российской внешней разведки. Т. 4. 1941-1945 гг. М., 1999. С. 348.

38Тихонов Ю.Н. Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию. М., 2008. С. 434.

39Справка из Кабула №111 от 8 апреля 1942 г. Рассекречено // Служба внешней разведки. РФ-10.

40Печатнов В.О. и Магадеев И.Э. Переписка... С. 200.