ENGLISHК 300-летию российско-французских дипломатических отношений
Армен Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь»: Госпожа Брешиньяк, вы - специалист в области ядерной физики, работали как в Европе, так и в Канаде, и США. Ваши работы получили самую высокую академическую международную оценку. Не могли бы вы рассказать, какие свои открытия и труды в области ядерной физики вы считаете главными?
Катрин Брешиньяк: Я не специалист в области ядерной физики, хотя и защитила диссертацию на тему перемещения изотопов в атомной физике. Но атом не означает ядро.
По большей части мне довелось работать в сфере наноисследований, в частности изучая мельчайшие частицы металлов. Исследования касались таких размеров, когда буквально каждый атом меняет общую картину и свойства объекта изменяются при изменении его размера. Для большей ясности объясню, что, например, при изучении атомов золота стало известно, что на уровне нано золото способно окисляться. Причем при наращивании массы оксидирование прекращается.
Также верно, что металлические ультрамикроэлементы в коллоидной суспензии обнаруживают свойства, схожие с ядрами. Некоторые механизмы схожи. Так же, как и ядра, ультрамикроэлементы могут расщепляться. Они испаряют диатомарные молекулы, подобные альфа-эмиссии, они входят в гигантский резонанс. В то же время соответствующие энергетические уровни разнятся на шесть порядков. В области ядерной физики речь идет о мегаэлектронвольте (10 в 6-й степени электронвольт), а в мире ультрамикроэлементов - просто об электронвольте. Сегодня очевидно, что наиболее значимая область исследований в ядерной физике, не существующая в мире ультрамикроэлементов, - это исследования в сфере переработки ядерных отходов.
А.Оганесян: Традиционно считается, что сильнейшими в области ядерных технологий являются Франция и Российская Федерация. Так, США не обладают техническими возможностями и знаниями для переработки ядерных отходов, которые они умеют только складировать. Многие десятилетия между нашими двумя странами идет продуктивное сотрудничество. Какие направления во франко-российском научно-техническом взаимодействии в области ядерных технологий вы считаете наиболее перспективными?
К.Брешиньяк: Атомное ядро заключает в себе могучую энергию, которую было бы крайне обидно не использовать. Энергетическая комиссия Академии наук Франции только что закончила работу над докладом, наглядно показывающим преимущества смешанного подхода к вопросу обеспечения общества энергией с обязательным включением атомной энергетики для того, чтобы избежать повышенного выброса в атмосферу окиси углерода при использовании ископаемых горючих материалов. Франко-российское сотрудничество может благотворно повлиять на прогресс в области переработки радиоактивных отходов.
А.Оганесян: Франция и Россия отказались от подрыва ядерных зарядов на полигонах: у вас на атолле Муруроа, у нас - на острове Новая Земля. Тем не менее работы, касающиеся более полного овладения ядерной энергией, продолжаются, в частности путем компьютерной симуляции. Существует ли возможность кооперации между двумя нашими странами? Стоит ли ожидать в ближайшем времени нового научно-технологического прорыва - управляемой реакции синтеза?
К.Брешиньяк: Очевидно, что компьютерная симуляция процесса - это правильный инструмент, который помогает лучшему пониманию ядерной реакции и позволяет избежать проведения экспериментов во время взрывов. Когда речь идет об энергии, получаемой из атома, происходит не только реакция деления, но и синтеза ядра, примером чего являются процессы, происходящие на Солнце. Проект международного термоядерного экспериментального реактора продвигается вперед в изучении темы магнитного удержания. Да, существуют определенные технологические сложности, но ничто не свидетельствует об их непреодолимости. Возможно, решение этого вопроса станет для нас доступным через полвека.
А.Оганесян: Вы не только физик-ядерщик, но и постоянный секретарь Академии наук Франции. 16 ноября 2016 года научные сообщества России и Франции отпраздновали 50-летний юбилей визита Президента Французской Республики Шарля де Голля в СССР, в результате которого было подписано первое соглашение о научно-техническом и экономическом сотрудничестве между двумя государствами. Именно к этому значимому событию было приурочено подписание вашего совместного с президентом Российской академии наук Владимиром Фортовым Обращения к научной общественности. Тогда вы выступили с речью о значении науки как стабилизирующего фактора в современном мире. Подписанный документ, который называется «Наука и доверие», обсуждался и был выработан мировым сообществом во время празднования 350-летия Академии наук Франции в Париже. Какой отклик нашло это обращение среди французских ученых?
К.Брешиньяк: Французские академические круги удивительно хорошо отнеслись к этому документу. Очевидно, что сегодня мы должны как-то реагировать на ту атмосферу недоверия общества к науке, которая, возможно, проистекает от недостатка информированности, в чем виноваты сами ученые, а также от усиливающегося мракобесия, разносимого при помощи СМИ и насаждаемого некоторыми идеологами. Документ «Наука и доверие», который мы подписали 27 сентября 2016 года с представителями 53 стран во время торжественных мероприятий по случаю 350-летнего юбилея нашей Академии наук, был еще раз подписан на русском языке с президентом вашей академии в ходе моего последнего визита в Москву. Важно было объяснить, на чем зиждется наше доверие к науке и напомнить, что наука не всегда в состоянии ответить на все вопросы. У нее нет границ. Она принадлежит всем. С другой стороны, исследования, которые двигают науку вперед, ведутся в каждой отдельной стране или же проводятся группой стран в соответствии с подписанными международными соглашениями.
Между тем, не желая вступать во внутренние российские дебаты, считаю все же важным напомнить о последних событиях в Российской академии наук. Во Франции, начиная с 1939 года, мы были вынуждены из-за угрозы войны отделить от Академии наук ряд отдельных научных центров, которые в дальнейшем стали Национальным центром научных исследований Франции, Национальным институтом здоровья и медицинских исследований, Комиссариатом по атомной энергии и альтернативным энергоисточникам. Все эти научные центры занимаются практическими изысканиями. Со своей стороны Академия наук играет стратегическую роль, разрабатывая экспертные заключения и советы правительству страны. При этом академия не занимается ежедневным управлением научными исследованиями.
Именно так происходит во многих странах. Действительно, во Франции, США, Великобритании и Германии академии наук являются организациями, состав и руководство которых назначаются исключительно в результате выборов, проведенных среди членов академии. Именно благодаря независимости светил науки, признанных мировым научным сообществом, академия имеет полную легитимность, советуя правительству. Дальнейший курс страны определяет политическая власть, она также определяет и общую организацию исследований при полном представлении соответствующих средств. Я последовательно занимала посты генерального директора и президента Национального центра научных исследований, затем стала руководить Академией наук Франции. Убеждена, что функциональное разделение полномочий между научными центрами и академией благотворно сказывается на результатах научных исследований в моей стране.
А.Оганесян: В настоящее время Франция сотрудничает с Россией в ряде областей - от космоса до авиапромышленности, в том числе при создании самолета SuperJet-100, на борту которого стоит французская авионика. Существует ли возможность дальнейшей кооперации в этих областях или это невозможно из-за введения антироссийских санкций?
К.Брешиньяк: Наши страны давно сотрудничают в областях, в которых мы добились превосходных результатов: в области математики, физики и в сфере различных технологий. Как вы знаете, санкции против России были приняты на уровне Европейского союза. Экспорт в Россию вооружения и технологий военного назначения со стороны ЕС запрещен. Не будем также забывать и о санкциях, принятых Россией в области сельского хозяйства. К счастью, эти санкции носят ограниченный и узконаправленный характер, оставляя свободными для сотрудничества достаточно обширные области.
А.Оганесян: Как вы оцениваете уровень российских молодых ученых и фундаментальной российской науки в целом?
К.Брешиньяк: С удовольствием констатирую, что сейчас ситуация в России значительно лучше относительно того, что было в 1990-х годах. Прекрасно помню, как в те годы я разработала целую программу, позволяющую талантливым российским исследователям получать временный контракт в Национальном центре научных исследований, чтобы иметь возможность поработать несколько месяцев во французских лабораториях. Сегодня профессия научного работника, инженера, исследователя вновь восстанавливает в России тот престиж, который она никогда не должна была терять. Такая утрата целого поколения исследователей привела к тому, что наши российские коллеги, как правило, принадлежат противоположным возрастным группам: они либо очень молоды, либо, напротив, весьма солидного возраста. Создается впечатление, что промежуточные поколения исчезли. Эти возрастные группы можно встретить вне науки - в таких областях, например, как бизнес, что зачастую прискорбно.
Россия также утратила часть своего потенциала блистательных молодых ученых. Например, ваша страна находится в числе лидеров соискателей Филдсовской премии в области математических наук, но некоторые лауреаты этой премии покидают родину и отправляются работать за рубеж. Это не имеет последствий, если такое положение вещей длится недолго. Россия обязана оставаться великой страной в области научных открытий, так как в этом нуждается весь мир. Она должна быть привлекательной, потому что недостаточно просто дать образование и сформировать отечественную молодую смену, следует также привлекать и исследователей из других стран. Именно по этой причине мы во Франции сохраняем элитарные научные центры, например: Институт высших научных исследований в Бюр-сюр-Иветт, высшие педагогические школы в Париже и Лионе, в Париж-Саклэ с участием Политехнической школы, Научно-инженерный институт в области супрамолекулярных исследований (ISIS) в Страсбурге и т. д. Там мы принимаем иностранных ученых высокого уровня.
А.Оганесян: Мы говорим в основном о научно-техническом сотрудничестве, а как вы прокомментируете сегодняшнее состояние российско-французского сотрудничества в области гуманитарных наук?
К.Брешиньяк: Область гуманитарных наук требует более комплексного подхода, чем точные науки, так как здесь стоит вопрос знания иностранного языка. Круг людей, свободно владеющих русским и французским языками, гораздо уже, чем круг тех, кто даже плохо владеет английским языком. Кроме того, сфера гуманитарных и социальных наук более политизирована, чем точные науки, что затрудняет взаимоотношения. Точные науки позволяют лучше изучить механику тел, в том числе и человеческого тела. Они, эти науки, по своей природе объективны. Гуманитарные и социальные науки изучают действия человека, что приводит к более субъективному подходу. Наконец, стоит отметить, что любое общество строится на ценностях, не являющихся научными истинами. Это утверждение касается не только отношений между Францией и Россией, но и других стран, о ком бы ни шла речь, причем это играет свою роль даже внутри одной страны.
