В июле прошлого года жители тех домов во Владивостоке, что выходят окнами на Амурский залив, могли наблюдать целую цепь странных событий.

Сначала днем на косе, что отделяет залив от бухты Золотой Рог, кто-то не в форменной тужурке гидрографа, а в весьма вольных одеждах забрался на Токаревский маяк (в слове «Токаревский» в Приморье ударение ставят на «е») и в момент, когда мимо маяка шло судно Дальневосточного морского пароходства, стал что-то кричать. При этом вокруг маяка закружил «коптер»: мини-вертолет с видеокамерой. Снизу тому парню давала какие-то команды некая настырная девушка, а он, судя по всему, ей безропотно подчинялся: поворачивался в разные стороны, начинал размахивать руками и т. п.

Ближе к закату жители тех домов во Владивостоке, что выходят окнами не просто на Амурский залив, а на тот его сектор, что примыкает к МГУ (в Приморье это Морской государственный университет имени адмирала Г.И.Невельского), могли наблюдать еще более странную картину.

Туда в тот день подошел в обычной жизни такой мирный корабль, как катер Росморпорта. И вдруг он бросился наперерез своему собрату, стоявшему неподалеку от противопожарного катера Тихоокеанского флота. Казалось, что катер Росморпорта собирается... Неужели взять катер ВМФ на абордаж? Что за пиратские дела?! А тут еще на палубу катера Росморпорта выскочили люди в... итальянской военно-морской форме времен Второй мировой войны.

В бинокль можно было разглядеть, как на борту катера ВМФ были подорваны дымовые шашки, появились носилки для раненых... При этом в совсем уж мощный бинокль можно было разглядеть, что на бескозырках у тех, кто был на катере ВМФ, почему-то написано не «Тихоокеанский флот» (хотя происходило все, повторим, в Амурском заливе), а «Черноморский».

Что за чудеса?! Может, учения какие? Но что же это за учения, если все это повторяется второй раз, третий, четвертый? А в перерывах к участникам событий подбегает некто, кто... Что это она делает? Дорисовывает что-то на их лицах и телах?! А ведь действительно дорисовывает: и раны на телах, и копоть на лицах. Неужели... гример?! Показуха какая-то, что ли?

Между тем на Амурский залив опустились темнота и туман. И вот уже на борту включились мощные осветительные приборы, и по команде той самой девушки, которую мы уже видели раньше у маяка, началась… съемка! А тут еще посреди всего происходящего явил себя тот персонаж в вольных одеждах и опять что-то через грохот закричал на камеру.

То были я, автор сценария и ведущий, и Элла Тухарели, режиссер-постановщик нашего нового документального фильма для ВГТРК о неизвестных заграничных походах советских военных в годы Великой Отечественной войны.

Во Владивостоке, Лондоне, Москве, Эдинбурге и даже в Монтевидео (и особенно в Монтевидео) мы «окартиниваем» раздобытые нами уникальные архивные данные о том, как 75 лет назад, в самую суровую военную зиму 1941-1942 годов, советский крейсер-ледокол «Микоян» совершил первое в советской истории де-факто кругосветное плавание, беспримерную огненную кругосветку. С тех пор, как историю этого плавания хотя бы частично рассекретили в 1950-е, она всегда вызывала интерес отечественных историков и публицистов1. Но, пожалуй, только теперь она обретает всю искомую полноту: когда в том числе и нашей съемочной группе удалось раскопать вообще неизвестную доселе дипломатическую переписку в Национальном архиве в Лондоне, редкие письма очевидцев событий в музее Дальневосточного морского пароходства в Приморье, неизвестные ранее широкой публике документы и карты у архивистов ВМФ России в Санкт-Петербурге и в Гатчине и всеми забытые статьи 1942 года в уругвайской газете «Эль Паис».

Однако формат документального телефильма таков, что многое из того, что удалось выяснить, неизбежно останется за кадром. Мне показалось, что некоторые детали были бы интересны читателям именно «Международной жизни».

Для начала - вопрос вопросов. Зачем вообще нужно было совершать это плавание?

БЕЗУМНЫЙ ПРИКАЗ?

«Нулевая миля» этого, повторю, беспримерного путешествия - лаконичный штамп в «личном деле» крейсера-ледокола «Микоян», которое мне удалось полистать в Центральном военно-морском архиве в Гатчине. Штамп на последнем листе дела гласит (орфография сохранена): «6 ноября 1941 г. в 11 h 05 m об’явлен приказ о разоружении крейсера»2.

Разоружили его, чтобы он мог пройти через проливы нейтральной Турции. А дальше ему надлежало идти к... тому самому Токаревскому маяку во Владивостоке, а оттуда - на Севморпуть! А еще через год с небольшим, 26 ноября 1942 года, «Микоян» обогнул уже и мыс Канин нос: тот, что разделяет Белое и Баренцево моря. И таким образом, по сути, оказался почти на том же меридиане, что и Батуми. Вот она - кругосветка.

Между этими датами - 6 ноября 1941 года и 26 ноября 1942 года - ледокол успел побывать в Турции, на Кипре, в Палестине, пройти через Суэцкий канал, зайти в Кению (а сопровождавшие его танкеры - еще и в Персию) и, пополнив запасы в Южной Африке, пересечь Атлантику, затем, пройдя вдоль Антарктиды, дойти до Уругвая. Оттуда через Магелланов пролив - в Тихий океан. А по пути на советский Дальний Восток были еще заходы в Чили, Перу, Панаму и США.

При этом, забегая вперед, замечу, что, даже когда «Микоян» уже покинул пределы Британской империи (тогдашний британский доминион Южно-Африканский Союз, ЮАС), он оставался предметом весьма детальной переписки Форин-офиса. Это, в частности, следует из найденного мной в Национальном архиве в Лондоне доклада о «Микояне», который британский посланник в Монтевидео Ралф Стивенсон направил на имя Энтони Идена. Копии письма были разосланы в британские дипмиссии в Сантьяго-де-Чили, Буэнос-Айресе и Вашингтоне3. То есть это была поистине глобальная международная операция.

Впрочем, здесь я, конечно, сильно забежал вперед. Но а действительно: зачем было нужно совершать такой переход?!

На самом деле ответ - где-то даже на поверхности.

На следующий день, после того как «Микоян» был разоружен и стал готовиться к дальнему походу, 7 ноября 1941 года, прошел легендарный парад на Красной площади. И хотя бы по кадрам хроники все мы знаем: в тот год снег в Москве лежал уже в начале ноября. Очень снежной и очень суровой зима 1941-1942 года была на всем севере Евразии. И, в частности, было понятно, что на следующий год будет куда сложнее «распечатать» скованный той зимой небывалыми льдами Севморпуть. А он был нужен как альтернативный маршрут для поставок из США в СССР.

Одним из моих собеседников в фильме будет английский историк Эндрю Ламберт. Интервью с ним в Лондоне мы специально записали на борту стоящего на вечном приколе крейсера «Белфаст». Так мы поступили не только потому, что с телевизионной точки зрения это выигрышная картинка (напротив мгновенно узнаваемого Тауэр-бриджа и т. п.). Дело в том, что «Белфаст» - участник Северных конвоев в советское Заполярье. Стоя на борту «Белфаста», Эндрю Ламберт уточнил: помимо серьезных потерь, которые англо-американцы понесли потом в Арктике (вспомним хотя бы гибель весной 1942 г. крейсера «Эдинбург» с грузом золота от советского Внешторгбанка), уже в декабре 1941 года флот Его Величества понес знаковые потери и в Средиземноморье. А именно: в гавани Александрии, в Египте, итальянцы торпедировали линкоры «Куин Элизабет» и «Вэлиант». Дословно Эндрю сказал: «Адмиралтейство вынуждено было даже блефовать: торпедированные корабли держали на плаву, чтобы итальянцам казалось, что они все еще в строю. Гибель двух других линкоров в Сингапуре и потери, связанные с подкреплением британской армии в Греции, означали, что для Королевского флота наступил самый печальный момент».

На таком фоне и в Лондоне с Вашингтоном, и, конечно, в Москве тем более задумались над тем, чтобы к летней навигации 1942 года гарантированно заработал альтернативный, скажем так, «тыловой» маршрут поставок: Северный (или, как его называли англосаксы, Северо-Западный4) морской путь. Там опасность быть атакованными немцами представлялась значительно меньше и, соответственно, не надо было думать, откуда брать корабли для боевого сопровождения.

Но где взять необходимые для расчистки Севморпути ледоколы?! На Дальнем Востоке их не хватало. Те же ледоколы, которые находились на Балтике, блокированы в Ленинграде.

Вот тут в Ставке и вспомнили про только-только спущенный на воду «Микоян». Построили его на заводе им. А.Марти в Николаеве, на Украине. Там, на Черном море, он и оставался. Но из-за своей осадки «Микоян» не мог перейти с Черного моря на Севморпуть по внутренним водным артериям, по каналам. Поход неизбежно предстоял через Мировой океан.

К этому-то ледокол был приспособлен. Его построили по так называемому «проекту 51» (также известному как «Иосиф Сталин») и он стал одним из четырех самых современных ледоколов, которые были у СССР. Запас угля (2900 т) обеспечивал дальность плавания до 6 тыс. миль. Путь до советского Дальнего Востока предстоял еще большим, но Москва уже состояла в союзнических отношениях с Лондоном, и пополнение запасов угля в портах Британской империи проблемы не представляло.

Проблема была в другом. Разоружили-то «Микоян» для того, чтобы он мог соответствовать правилам прохождения через нейтральную Турцию. Но за Босфором и Дарданеллами его ждало Средиземное море, которое буквально кишело фашистскими (итальянскими) кораблями и гидросамолетами.

Собственно, с помощью огромных катеров Росморпорта и ВМФ РФ и с участием поднявшихся на их борт курсантов МГУ им. адм. Г.И.Невельского мы с режиссером Тухарели и реконструировали (пусть и в Амурском заливе) тот бой, что «Микоян» дал в Эгейском море. Там его перехватили сначала итальянские катера, а потом и итальянские самолеты-торпедоносцы. Чудо: «Микоян» отбился от них с помощью, в частности... брандспойтов: сбивая из них итальянских автоматчиков на борту катеров и отпугивая струей самолеты на бреющем полете. Удачей можно считать, что один из их снарядов попал в спасательный катер, на котором были бочки с горючим. Их взрыв и осколки от попаданий пуль в сам «Микоян» оставили след из деревяшек и даже спасательного круга с названием судна. В ночи итальянцы подумали, что разделались с самим «Микояном», и прекратили преследование. Когда назавтра «Микоян» подошел к британской базе Фамагуста на Кипре, англичане не могли поверить, что это он.

Но этого боя могло и не состояться. Могло не состояться само плавание. Это вообще чудо, что к ноябрю 1941 года «Микоян» был в строю.

НЕОПИСАННАЯ КАРТА

Уже 5 августа над верфями в Николаеве, где достраивался «Микоян», появились фашистские бомбардировщики, а 16 августа враг захватил город. Однако «Микоян» успел вырваться из западни: не дожидаясь приемочных испытаний, корабль вывел в море и направил в Севастополь командир, тогда капитан 2-го ранга С.М.Сергеев.

Он был фигурой необычной. На своей странице на сайте «Бессмертный полк» внучка капитана Елена Калло теперь открыто написала, что вообще-то он был никакой не Сергеев, а сын царского офицера-петербуржца Ростовцева-Слепнева5. Однако в Гражданскую войну он выбрал сторону красных и сменил фамилию на «Сергеев». К началу Великой Отечественной, несмотря на свое, конечно, неканоническое для советских времен происхождение, Сергеев был уже дважды орденоносцем: прошел Испанию, где воевал под псевдонимом «дон Корнелио Гуардиа Лопес».

Итак, в августе 1941 года капитан Сергеев увел вверенный ему «Микоян» из Николаева в Севастополь. Там на ледокол установили орудия и пулеметы и зачислили в состав РККФ уже в ранге вспомогательного крейсера (вот почему в начале этой статьи я назвал его «крейсером-ледоколом»). Осенью 1941 года на корабле появились военные: старший политрук Новиков, капитан-лейтенанты Холин и Марлян, старший лейтенант Сидоров, старший инженер-лейтенант Злотник и др. «Микоян» - участник героической обороны главного порта Крыма. Именно на борту «Микояна» из Севастополя были эвакуированы фрагменты знаменитой диорамы об обороне города в предыдущую войну XIX века.

Но в ноябре 1941 года, зайдя в Батуми, «Микоян» получил приказ готовиться к совершенно другой миссии. 25 ноября корабль вышел в Стамбул. Там, в Турции, на борт прибыл советский военно-морской атташе капитан 1-го ранга К.К.Родионов. Доставленный им приказ ГКО гласил: из Стамбула идти в порт Фамагуста на британском Кипре.

Расчет был на то, что на выходе из Дарданелл «Микоян» встретит британский эскорт. Но эти надежды не оправдались. В Стамбуле британские представители сообщили советским морякам то, о чем мне рассказывал историк Эндрю Ламберт: Королевский флот понес в Средиземноморье такие потери, что «эскортирование русского ледокола не было приоритетом».

Между тем (и эту сцену мы тоже реконструируем в нашем фильме) у «Микояна» немедленно замаячили лодочки вроде как с рыбаками и туристами. На самом деле это были агенты абвера; благо и стоял «Микоян» в Стамбуле как раз напротив германского консульства.

В итоге капитан Сергеев понял, что уходить надо побыстрее, и решился на одиночный прорыв в ночь с 30 ноября на 1 декабря 1941 года. Несмотря на то, что немцы явно передали итальянцам информацию о «Микояне», из Стамбула он все-таки ушел незаметно. А по ночам шел и следующие два дня. Как мы уже знаем, на третью ночь «Микоян» все-таки перехватили итальянцы. Но, как это уже подробно описано в отечественной историографии, он прорвался на Кипр.

Куда меньше известно о том, с какой новой военно-политической проблемой столкнулся капитан Сергеев в подмандатной тогда британцам Палестине, когда пришел в Хайфу. Там, в Хайфе, в декабре 1941 года, экипаж «Микояна» застала новость о том, что отныне, после Пёрл-Харбора, Британия находится в состоянии войны не только с Германией и Италией, но и с Японией. А это значило, что изначальный план идти во Владивосток через британские владения в Индийском океане не работал: пусть даже сам СССР вступит в войну с Японией только в 1945 году, британские коммуникации уже оказались в прицеле ВМС микадо.

Что же было делать? В Центральном музее ВМФ России в Санкт-Петербурге хранитель его Корабельного сектора Г.М.Рогачев показал мне неописанную ранее в отечественной историографии карту с пояснениями, составленными мотористом «Микояна», старшиной 2-й статьи Н.И.Кузовым. Из нее следует, что именно в Хайфе капитан «Микояна» принял решение изменить маршрут. Задумка состояла в том, чтобы, пройдя Суэцкий канал и Красное море, не поворачивать на Восток (на Индию - Сингапур - Гонконг), а идти на Юг. То есть, пройдя вдоль берегов Африки, обогнуть мыс Доброй Надежды и, преодолев Атлантику, вырваться на просторы Тихого океана, через который и достичь советского Дальнего Востока.

Правда, здесь британские союзники поступили двояко. С одной стороны, узнав о таких планах, они попросили, чтобы сопровождавшие «Микоян» советские танкеры по пути в ЮАС зашли еще и в Персию. Загрузились там нефтью и доставили ее на Юг Африки, где как раз готовилась англо-французская операция, задачей которой было отбить у вишистов остров Мадагаскар.

Но, с другой стороны, пойдя навстречу британцам, советские моряки так и не получили от них какого-то серьезного вооружения. В итоге капитан Сергеев был вынужден отдать весьма необычный приказ в корабельные мастерские. Они на «Микояне» имелись великолепные: фрезерные, токарные, сверлильные станки, верстаки и т. п. - все, что нужно, чтобы выполнять в походе сложные работы по обслуживанию и ремонту бортового оборудования. Но теперь приказали выточить на этих станках из дерева... бутафорские пушки, чтобы хотя бы с их помощью отпугивать вражеские субмарины.

Да, вы правильно догадались: по Индийскому океану «Микоян» вновь шел в одиночку. Британцы наотрез отказывались включать в свои конвои угольный ледокол, из трубы которого валил черный дым, выдававший расположение караванов.

На первый взгляд ситуация объяснимая. Вот и Эндрю Ламберт в Лондоне уверял меня, что «британцы дискриминировали не русских, а их топливо». Правда, когда по ходу командировки в Британию наша съемочная группа добралась до пригорода Эдинбурга, где нас ждала встреча с шотландцем-ветераном Северных конвоев Джеймсом Симпсоном, тот удивил меня, во-первых, рассказав, что о подвиге «Микояна» британские моряки знали уже тогда (эту информацию разнес неформальный «океанский телеграф», когда моряки рассказывают истории друг о друге). Во-вторых, Симпсон удивил меня, уверяя, что он своими собственными глазами видел в составе конвоев и угольные пароходы тоже.

Как бы то ни было, говорить о том, что британцы бросили «Микоян», тоже не будет верным. В отчете британской дипмиссии в Уругвае вполне определенно говорится, что, когда «Микоян» прибыл в Монтевидео из Дурбана, на его борту были 13 советских офицеров, 127 советских моряков, но и трое британцев во главе с офицером связи лейтенантом И.Дж.Ансоном6. То есть британцы рисковали: не своими кораблями, но своими жизнями.

Как признает британский посланник в Уругвае Стивенсон, «у капитана и экипажа «Микояна» остались не очень счастливые воспоминания о пребывании в Южной Африке, где, судя по всему, они встретили прохладный прием»7. В то же время известно, что под конец пребывания в ЮАС экипаж «Микояна» ждал приятный сюрприз: перед переходом в Южную Америку на борт были загружены живые коровы и бараны для пропитания. Но, чтобы не нарваться на немцев (которые нет-нет да и в 1942 г. норовили пробиваться в Южную Атлантику), Сергеев решил вести «Микоян», по сути, вдоль кромки антарктических льдов. Да, это невольно стало первой заявкой советского флота (и вообще Советского Союза) на то, чтобы потом, после войны, оказаться ведущим игроком не только на Крайнем Севере, но и на Крайнем Юге, в том Заполярье. Но в 1942 году никакого опыта плавания в тех широтах у советских моряков еще не было. Очевидно, это их и подвело. В первый же шторм всех животных, взятых на борт в ЮАС, смыло. На «Микояне» начался настоящий голод.

Но когда этот корабль-полупризрак подошел к Монтевидео, туда его пускать сначала не хотели. Собственно, самое большое количество открытий мы сделали про обстоятельства именно этой, уругвайской главы в истории героического перехода «Микояна».

ЗНАКОМЫЙ МАРШРУТ?

В 1941-1942 годах «Микоян» не был первым советским кораблем, достигшим Рио-де-ла-Платы. Так, хорошо известно, что в соседней с Уругваем Аргентине 22 июня 1941 года застало советское торговое судно «Тбилиси»8.

Но что делали советские торговые суда в Южной Америке в канун войны? Это - особая и, безусловно, крайне противоречивая страница нашей истории. Конечно, моряки всего лишь выполняли приказы, но приказы были и о доставке латиноамериканских товаров для... Германии. Наступившая после заключения пакта советско-германская «дружба», о которой памятно говорил Молотов в своей речи в Верховном Совете СССР осенью 1939 года9, обернулась и тем, что в последующие месяцы нужные Гитлеру материалы шли в Германию из Латинской Америки посредством СССР: не через блокированную британцами Атлантику, а через Тихий океан. То есть на советский Дальний Восток, а оттуда через весь Союз - в рейх. И если раньше сюжет о том, что через Владивосток шел, в частности, коммерческий трафик в Германию из Боливии, можно было обнаружить разве что в британской дипломатической переписке10, то теперь подобные сведения обнаружены и в рассекреченных документах политической разведки НКВД11.

Так, прямое подтверждение этому - в Записке начальника Разведуправления Генштаба РККА генерал-лейтенанта Голикова в ЦК ВКП(б) И.В.Сталину с препровождением агентурного донесения о задачах германской делегации в хозяйственных переговорах между СССР и Германией от 2 ноября 1940 года. В этом документе за №252593сс, в частности, говорилось: «Представляю дословный текст сообщения источника, заслуживающего доверия, о задачах германской делегации в хозяйственных переговорах между СССР и Германией… В докладе Шнурре подчеркивается, что хозяйственные связи Германии с такими странами, как Иран, Афганистан, Маньчжоу-Го, Китай, Япония, а через них далее с Южной Америкой, идут исключительно только через СССР…»12.

Почему информация об этом всплывала прежде всего в британских источниках? Так ведь для англичан эти широты тогда были своими или почти своими. В Южной Атлантике они уже более века как крепко сидели на Фолклендах, губернатор которых отвечал и за этот архипелаг, и за Антарктику. Хорошо знали британцы моря и по другую, тихоокеанскую сторону Южной Америки. Примечательная деталь: когда британский посланник в Уругвае Стивенсон писал в Лондон, куда «Микоян» пойдет дальше из Монтевидео, он указал, что, пройдя Магеллановым проливом, по пути в Сан-Франциско советский ледокол пополнит запасы угля в порту Коронель13. При этом Стивенсон не уточнял, что это за Коронель. На самом деле речь о порте в Чили. Но в британской дипломатической переписке о порте Коронель речь шла как о чем-то само собой разумеющемся: ведь именно там еще в ноябре 1914 года произошло англо-германское военно-морское сражение, и в Форин-офисе с Адмиралтейством на слуху было название даже такого далекого места. Британия действительно была владычицей морей.

Вообще говоря, про тогдашнюю Британию стоит понимать, что ее статус «владычица морей» зиждился не только на наличии своих баз на ключевых «перекрестках» Мирового океана: на Гибралтаре и Кипре, в Суэце и на тех же Фолклендах и т. п. Еще Британии принадлежал «тогдашний интернет»: всемирная сеть телеграфных кабелей, проложенных по морскому дну, а значит, в отличие от радиоволн, защищенных от перехвата информации. Стремились оные кабели не только в британские колонии, протектораты и доминионы, но и в те страны (или через такие страны), где британцы контролировали угольные бункеры. Что касается интересующей нас в контексте плавания «Микояна» Южной Атлантики, то там кабель из Англии на Фолкленды шел как раз через Монтевидео.

Но тогда Монтевидео был для британцев чем-то много большим, чем место входа-выхода кабеля. Еще и сейчас во многих домах уругвайской столицы такие же, как в Англии, раздельные краны в рукомойниках. Например, на улице Рио-Негро, в клубе «Виктория-холл», названном так в честь английской монархини. И сегодня на некоторых перекрестках-развязках Монтевидео видно, что построены они были под английского образца левостороннее движение. Еще и сейчас полосатые желто-черные майки игроков самой знаменитой уругвайской футбольной команды «Пеньяроль» в цветовой гамме паровоза Стефенсона. Собственно, основан этот клуб был приезжими британцами-железнодорожниками, в честь которых до сих пор названы многие уругвайские станции и разъезды: «Чемберлен», «Янг» и т. д.

В основе всего этого - факт, что в начале XIX века свой окончательный суверенитет Уругвай обрел в результате диковинного аргентино-бразильского компромисса 1828-1830 годов14, где посредником между Буэнос-Айресом и Рио-де-Жанейро была даже не просто Британия, а ее флот и лорд Понсонби.

Еще один талантливейший британский дипломат и, скажем так, интегратор прибыл в Уругвай уже в ХХ веке: посланник Его Британского Величества Юджин Миллингтон-Дрейк, чьими стараниями к английским забавам приобщились уже не только уругвайские путейцы, но и местная элита. В Карраско, в элитном пригороде Монтевидео, под началом Миллингтона-Дрейка была возведена престижная частная «Британская школа». Через ее классы и через ее поля для игры в поло и регби прошли дети практически всей либеральной элиты республики. Его же стараниями в стране появилась национальная авиакомпания «Плуна» и т. п.

Стоит ли удивляться, что именно на британцев в Монтевидео в значительной степени и ориентировались, когда разразилась Вторая мировая?

Так, 1 сентября 1939 года в МИД Уругвая вроде бы и выразили желание «достичь гармонии с внешнеполитическими ведомствами других американских государств»15 (как это и предполагали обязательства в рамках панамериканских механизмов*). (*Еще на панамериканских конференциях в Буэнос-Айресе в 1936 г. и в Лиме в 1938 г. страны Западного полушария договорились, что если на планете суждено будет разразиться глобальному конфликту, то будет незамедлительно запущен механизм консультаций глав МИД.) Но когда дело дошло до подготовки президентского декрета о нейтралитете от 5 сентября 1939 года16, глава МИД страны сначала проговорил этот вопрос все-таки с Миллингтоном-Дрейком17.

Когда же в декабре 1939 года Вторая мировая достигла самого Уругвая и у его берегов состоялась битва между пришедшей с Фолклендов англо-новозеландской эскадрой и немецким линкором «Адмирал граф Шпее», именно Миллингтон-Дрейк был принят Президентом Бальдомиром до посла США и добился, чтобы немцам запретили оставаться в Монтевидео18.

В 1941 году Миллингтона-Дрейка в Монтевидео сменил Ралф Стивенсон: будущий автор того самого доклада в Форин-офис о пребывании в Уругвае ледокола «Микоян». Но и при Стивенсоне британское влияние сохранялось. Так, 23 июня 1941 года, на следующий день после нападения Гитлера уже на СССР, на первой полосе крупнейшей национальной газеты «Эль Паис» доминировало не что иное, как полный текст речи, которую произнес британский премьер Черчилль: о Германии как общем враге19.

И все-таки даже при таком значительном своем политико-психологическом влиянии на уругвайцев британцы предложили «Микояну» зайти в Монтевидео, который начал дрейф в сторону от Лондона. За полтора года до того, как у берегов Монтевидео появился «Микоян», в этом порту произошла поистине детективная история.

ДЕТЕКТИВ ИЛИ ЗАГОВОР?

18 июня 1940 года «Эль Паис» написала о том, что в Уругвае раскрыт полномасштабный нацистский заговор20. Во главе - основатель «Руралистской партии»21 иммигрант-немец Арнульф Фурман. Еще «Эль Паис» утверждала, что в заговоре был замешан и пресс-секретарь посольства Германии в Монтевидео (и по совместительству глава «уругвайской секции нацистской партии») Юлиус Даллдорф22. Целью несостоявшихся путчистов называлось превращение республики в плацдарм для завоевания Гитлером соседних Аргентины и Бразилии. Со ссылкой на уругвайский Генштаб, план захвата Уругвая был назван «логичным» с военной точки зрения23.

«План Фурмана» предусматривал блицкриг Уругвая за 15 дней - после прибытия немецких «туристов» из соседних республик24. Два полка, артиллерийский и танковый, должны были встать в столице Монтевидео. Также предусматривалась оккупация уругвайского порта Колония-дель-Сакраменто (напротив Буэнос-Айреса), городов по берегам пограничной с Аргентиной реки Уругвай (в отношении островов на которой у уругвайцев с соседями тлел давний территориальный спор)25, а также городов на сухопутной границе с Бразилией. Таким образом, нацисты встали бы по всему периметру Уругвая, «нависая» и над соседними странами. Все это вполне вписывалось в общий контекст многочисленных тогда в южноамериканской прессе публикаций о «пятой колонне», собиравшейся спровоцировать территориальный конфликт, например, между Аргентиной и Чили*, (*Еще в декабре 1939 г. аргентинский журнал «Аора» писал о нацистском заговоре, в котором участвовали бразильский генерал Флорес да Кунья, боливийский полковник Давид Торо, его парагвайский коллега Рафаэль Франко и радикально настроенные аргентинские военные Грегорио Помар и Роберто Бош. Согласно публикации, их план предусматривал, что Аргентина должна была бы отдать Уругваю остров Мартин-Гарсия (который контролирует подходы к Буэнос-Айресу), а Парагваю - провинцию Формоса. Парагваю же предназначались части бразильского штата Мато-Гроссо.)  дабы устроить своего рода «цепную реакцию» дестабилизации в Южной Америке.

Естественно, запомнились именно эти заголовки. И уже мало кто обращал (и обращает) внимание на то, что было дальше. А ведь дальше не только адвокаты Фурмана утверждали, что найденные у него карандашные наброски были не более чем «фантазией»26. Даже сама «Эль Паис», которая поначалу описала его как «верховного руководителя разветвленного нацистского движения всей Южной Америки»27, в скором времени сменила тон и признала многие свои первоначальные выводы преувеличенными28. Еще более показательны были публикации газеты «Ла Трибуна Сальтенья» из города Сальто (где Фурман жил и где, соответственно, его знали много лучше). Там о нем отозвались как о «шарлатане»29. Еще любопытная деталь: несмотря на такие серьезные, хлесткие обвинения, в том же, 1940 году Фурман был не просто освобожден, а еще и беспрепятственно уехал из республики.

Современный уругвайский исследователь Антонио Меркадер считает, что «дело Фурмана» было не реальным заговором, а тем, что в спецслужбах называют «активным мероприятием» американцев30. Конечно, про Меркадера следует иметь в виду, что прежде всего он не историк, а политик, экс-министр от партии «Бланко», партии националистов. Но приведенное им сопоставление дат действительно дает занятный результат.

Итак, пик публикаций уругвайской прессы о «плане Фурмана» пришелся на 18-20 июня 1940 года. И именно 20-го числа в порт Монтевидео пришел американский крейсер «Куинси». Конечно, это можно считать случайностью. Но для того, чтобы оказаться в Монтевидео к этому сроку, «Куинси» покинул базу Гуантанамо на Кубе еще 1 июня. То есть все это, как минимум, «попахивает» не заговором какого-то Фурмана, а стратегическим планированием США. Что могло быть в основе плана? Ну, например, желание напугать уругвайскую общественность, чтобы эта южноамериканская страна точно оказывалась в лагере союзников. А для убедительности в Монтевидео очень своевременно заходит американский крейсер, который, если нужно, окажет помощь в подавлении нацистского мятежа.

Больше того, эта «теория заговора» тем более не кажется такой уж фантастической, учитывая, что с годами было откровенно признано, что раскрытие подобного же «нацистского заговора» в 1943 году в не такой уж далекой от Уругвая Боливии совершенно точно было «активным мероприятием» американских и британских спецслужб. Там они таким образом привели к власти президента - сторонника союзников.

Что, впрочем, достоверно известно в отношении Уругвая?

В том же, 1940 году именно США уговорили уругвайские власти31 реквизировать несколько судов, ходивших под флагами Италии и оккупированных Германией Дании и Нидерландов и оказавшихся на момент германского вторжения в эти европейские страны в порту Монтевидео или в его окрестностях32. В частности, еще 19 ноября 1939 года село на мель у уругвайского острова Лобос и было покинуто экипажем голландское судно «Фленсбургер». Теперь оно получило уругвайское название «Пунта-дель-Эсте» (позже «Адмирал Родригес Луис»)33. В «Мальдонадо» был переименован реквизированный итальянский «Фаусто»34.

Нужно это было уругвайцам? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, применим классическую следственную формулу: «Кому выгодно?»

КОМУ ВЫГОДНО?

Когда мы снимали эпизод нашего документального фильма в Монтевидео, Президент республики Табаре Васкес любезно открыл нам и ворота военного сектора столичного порта, и двери своей резиденции «Суарес». Там я спросил Васкеса, что в Уругвае думают о Второй мировой. Президент был откровенен. Уругвай - классическая страна иммигрантов. В начале ХХ века дедушки и бабушки нынешних уругвайцев бежали из Европы (из Испании и Италии, Франции и Российской империи и т. п.) как раз ради того, чтобы побыстрее забыть обо всех ужасах европейской политики. А тут... Не очень-то хотелось уругвайцам вновь погружаться в европейские дела.

Естественно, когда США подтолкнули Уругвай к тому, чтобы реквизировать европейские суда, эти суда стали искомой добычей тех стран, у кого их реквизировали. 2 августа 1942 года немецкая подлодка U-510 потопит уругвайский «Мальдонадо» (реквизированный по согласованию с США итальянский «Фаусто»)35, совершавший рейс Монтевидео - Нью-Йорк с грузом замороженного мяса, кожи и шерсти по ленд-лизу36. А еще раньше, 9 марта 1942 года (то есть за месяц до захода в Монтевидео советского ледокола «Микоян»), в районе Виргинских островов итальянская субмарина «Энрико Таццоли» торпедировала уругвайское судно «Монтевидео» (также реквизированное у итальянцев «Адамелло»)37. В результате этого нападения 11 уругвайцев погибли38.

Ну, а когда гибнут твои граждане, разве не надо отвечать? В этом смысле, убедив уругвайцев забрать себе европейские суда, США вольно или невольно подталкивали эту ключевую страну континента к разрыву отношений со странами «оси». Была ли такая дополнительная изоляция Гитлера, Муссолини и Хирохито в интересах всех нас, союзников? Конечно же, была. Проблема, однако, состоит в том, что из всех союзников американцы думали о себе.

Вернемся еще раз к «теории заговора» Меркадера. Он напоминает: 9 ноября 1940 года в газете «Нью-Йорк таймс» вышла статья о том, что США обустроят базу морской авиации в уругвайской Лагуне-дель-Саусе39. Для партии уругвайцев-националистов, партии «Бланко» во главе с сенатором Эррерой, это была анафема. Ведь это означало, что «заговор Фурмана» был лишь предлогом для США добиться от Уругвая того, что не удалось получить от соседней Аргентины - учреждения военной базы. Уже 21 ноября 1940 года сенатор Эррера и пробил нечто невозможное: Уругвай стал первой латиноамериканской страной, где законодательно запрещено размещение иностранных военных баз.

Но что в итоге?

В итоге, во-первых, взлетно-посадочная полоса в Лагуне-дель-Саусе все-таки была построена, чему посвящено и одно из первых посланий в НКИД из Монтевидео дипмиссии СССР, вновь учрежденной там в 1943 году40. В рамках закрытых договоренностей власти США и Уругвая пришли к варианту, по которому полосу построили не американцы, а уругвайцы. Но как таковая полоса появилась. И был это в том числе «заслон» не только от Германии, но и от Аргентины.

Во-вторых, благо мы уже поместили всю эту историю и в британский контекст, зададимся вопросом: было ли это на руку и Лондону? С одной стороны, да. Именно «под шумок Второй мировой», думая, что Лондону не до этого, в Буэнос-Айресе пытались затвердить за собой спорные территории в Антарктике и на подходах к «белому континенту». Так, британцам было выгодно, чтобы Аргентина, что называется, знала меру.

Но, в-третьих, именно тогда Уругвай перешел из, как мы его описали, пробританской страны в «проамериканский авангард». А именно: когда после Пёрл-Харбора было объявлено, что 15-28 января 1942 года очередная панамериканская конференция пройдет в Рио-де-Жанейро, именно Уругвай выступил «застрельщиком» идеи о том, чтобы отныне латиноамериканские республики стали разрывать отношения с державами «оси». Тем самым уругвайцы открыто выступили на стороне США и Бразилии, противопоставляя себя все той же Аргентине (та выступала за сохранение нейтралитета и подбивала к этому же делегации Чили, Перу и Парагвая)41.

Опять же, что в этом плохого?

В конце концов, не аргентинские ли посольства представляли в регионе интересы фашистской Италии? И не Советский ли Союз в 1945 году стоял на той позиции, что Аргентина даже не заслуживала быть и соучредителем ООН? То есть не работали ли американцы на будущее?

Проблема в том, что если осенью 1939 года, после нападения Гитлера на Польшу, на экстренное совещание глав МИД стран Западного полушария в Панаме американцы не допустили наблюдателей от потенциально опасной Германии, то в январе 1942 года допуска на панамериканское совещание в Рио были лишены уже и... те самые британцы.

А как раз в это время, по наводке британцев, к Монтевидео подходил советский крейсер-ледокол «Микоян»...

ГИПЕРБОЛЫ И РЕАЛИИ

Что правда, то правда: в СССР существовала, по выражению нашего виднейшего латиноамериканиста В.М.Давыдова, тенденция придавать «явно гипертрофированное значение «коммунистическому и рабочему движению», [которому] зачастую приписывалась роль, которая не соответствовала его реальному весу в жизни стран региона»42.

Вот, и я не буду ничего преувеличивать. Но призываю все-таки ничего и не преуменьшать. В апреле 1942 года про Компартию Уругвая (КПУ) британский посланник в Монтевидео писал в Лондон так: «Эта маленькая Коммунистическая партия получила значительное ободрение благодаря успешному сопротивлению Советской армии»43.

С чего это вдруг всемогущий посланник Его Британского Величества так подробно останавливается на роли и месте, по его же выражению, «маленькой» уругвайской Компартии? Причины следующие.

Во-первых, его письмо датировано 20 апреля 1942 года, то есть написано уже после того, как в январе прошла Панамериканская конференция в Рио, куда, как мы уже вспомнили, США британцев не пустили. Видя, как в регионе их уже подвинул один новый игрок (Вашингтон), британцы тем более пристально следили теперь за тем, не появится ли в регионе еще один новый игрок (Москва). Между тем еще 8-10 августа 1941 года, то есть вскоре после нападения Гитлера на СССР, Компартия Уругвая (КПУ) провела чрезвычайный съезд. Его делегаты высказались за «СССР, Англию и Соединенные Штаты»44 и выдвинули лозунги о создании нашими великими державами общей антигитлеровской коалиции и о разрыве южноамериканскими республиками отношений с державами «оси»45. Как ни парадоксально, позиция правительства Уругвая в канун Панамериканской конференции в Рио - следствие давления со стороны не только США, но и КПУ.

Во-вторых, нужно вспомнить про КПУ, что она была как раз Компартией никакой не бутафорской, не «гипертрофированной»: с начала 1920-х - парламентское представительство и т. п.

В-третьих, в начале 1942 года одно из главных требований КПУ - восстановление советско-уругвайских дипотношений, прерванных за семь лет до этого по указке из Рио и Вашингтона.

Ну, а для полноты политико-дипломатической картины - еще одна деталь. К моменту подхода «Микояна» к Монтевидео Уругвай уже разорвал отношения с Германией и Италией46, однако режим «дружественного нейтралитета», позволявшего заходить в ее воды кораблям иностранных ВМС, распространил только на США (в рамках панамериканских договоренностей о коллективной безопасности) и на Британию (но уже, скажем так, «за компанию»).

Вот британцы и нервничали. А поднявшийся на борт «Микояна» 12 апреля 1942 года уругвайский чиновник, увидев пушки, заявил: «В нейтральный Монтевидео такой корабль зайти не может»47. Что же через несколько часов позволило превратить пребывание «Микояна» в Уругвае в настоящий триумф? Это, пожалуй, самое интересное, что удалось довыяснить только теперь.

В МОНТЕВИДЕО

Мы-то с вами уже знаем, что пушки на борту «Микояна» были бутафорскими: сработанными в судовых мастерских по приказу капитана Сергеева еще в Индийском океане. Судя по всему, британский посланник в Уругвае Стивенсон не знал, что появление таких пушек - следствие отказа его же соотечественников дать «Микояну» настоящее вооружение. Он лишь уточнял: «Внешний вид [«Микояна»], похожий на старомодный крейсер, привел в замешательство уругвайские власти, которые поначалу не могли сообразить, военный это или торговый корабль»48.

Какие сведения об этом сохранились в самом Уругвае?

...Видимо, до меня эту подшивку не открывали десятилетиями.
В архиве газеты «Эль Паис» на площади Каганча в Монтевидео мне пришлось изрядно почихать от пыли, которая поднялась с полок при перекладывании папок за 1940-е годы. Но вот наконец в номере газеты за 13 апреля 1942 года обнаружилась заметка под заголовком «Русские в Монтевидео». В ней говорилось следующее: «Несколько неожиданно накануне утром в наш порт прибыл русский ледокол, каких на Рио-де-ла-Плате до сих пор не бывало. Речь идет о «Микояне», приписанном к Батуму… Вместе с капитаном на борту - 133 члена экипажа. У корабля - обычное вооружение, а прибыв в наш порт, ледокол начал тонуть. В порту обо всем этом ничего не говорят... поэтому мы сообщаем об этом полуофициально»49. 

Из доклада Стивенсона следует, что «Микоян» в Монтевидео все-таки ждали сотрудники «фирмы, назначенной британскими логистическими агентами». Но задержка с допуском корабля в порт была. Как же удалось ускорить решение этой проблемы?

Лишь полунамеками написала об этом газета «Эль Паис». На следующий день на ее полосе появилась информация о том, что профсоюз портовых рабочих пригрозил руководству порта забастовкой из-за «плохого качества рабочих роб»50. На самом деле в «Эль Паис» не договаривали. Дело в том, что руководителем означенного профсоюза был не кто иной, как генсек ЦК КПУ и депутат парламента Эухенио Гомес. Робы были лишь предлогом. Главное, чего добивался Гомес, - чтобы исполнительная власть пустила «Микоян». В личных беседах потомки видных деятелей КПУ прошлого, Херардо Блейер и Майя Кастельгранде, подтвердили мне, что этот эпизод времен Второй мировой войны остается одной из самых популярных устных легенд в рядах уругвайских левых.

Стоит понимать, что забастовка портовых рабочих сорвала бы обслуживание зашедших в это же время в порт Монтевидео боевых кораблей США «Мемфис» и «Уинслоу», а также британских торговых судов «Брика» и «Флагмилтон Корт», не говоря уже о нейтральных судах из Швеции и Аргентины51. Тогда же к Монтевидео подошел и британский боевой корабль «Диомид»52.

В итоге экипаж «Микояна» сошел на берег прямо в день прибытия. «Эль Паис» писала: «Когда эти моряки и морячки шли по [центральной улице в Монтевидео] «Авениде 18 июля», уругвайская публика встретила их аплодисментами. Мы точно не знаем, ценой какого героизма и лишений этот корабль добрался до Монтевидео. Точно то, что на самых оживленных улицах мужчинам и женщинам советского торгового флота устраивали овации. А это - несомненная демократическая сенсация»53.

Но, естественно, экипаж «Микояна» не мог полагаться на одну только КПУ. Британский посланник Стивенсон писал, что «капитан [Сергеев] уверил меня, что считает себя под моим командованием»54. Конечно, приходится сомневаться, что советский капитан сказал британскому дипломату именно так. Но факт есть факт: в условиях отсутствия у самого СССР дипотношений с Уругваем, «Микоян» в Монтевидео оказался, скажем так, под покровительством британской короны.

И пусть мы не знаем, был ли Сергеев приглашен в знаменитую резиденцию британских послов в Монтевидео, где, как вам расскажет любой коренной житель уругвайской столицы, всю войну на лужайке паслась корова, подаренная Британии сердобольным уругвайским крестьянином-гаучо. Но во всем остальном в сложившихся обстоятельствах посланник Стивенсон явно «взял быка за рога». Судя по его отчету, именно он организовал для советских моряков танцы в том самом клубе «Виктория-холл»55, который упоминался чуть выше, и что именно он организовал дело так, чтобы капитан Сергеев и его старпом получили приглашения посетить не только зашедший в Монтевидео британский корабль «Диомид», но и американские «Мемфис» и «Уинслоу»56. Если так, то, выходит, благодаря «Микояну» Британия хотя бы на несколько дней вернула себе в Уругвае статус, скажем так, главного распасовщика. 

В рассказе о пребывании экипажа «Микояна» в Монтевидео, который со слов советских моряков составил исследователь Е.Л.Войскунский, приводились следующие детали событий 16 марта 1942 года: «Когда советские моряки сошли на берег... тысячи людей запрудили улицы города. Со всех сторон раздавались возгласы приветствий. Морякам подносили цветы, жали руки… Пятитысячная толпа шла следом за моряками...»57

Интересно, что последовавшее в тот день возложение советскими моряками цветов к памятнику отцу-основателю Уругвая генералу Артигасу на центральной площади Независимости было проанонсировано не только в коммунистической «Эль Популар», но и в «Эль Паис»58. Для газеты, которая была настроена откровенно антикоммунистически и антисоветски, это было уже внутриредакционной сенсацией.

Но никак не менее интересно и то, что об этом писал все тот же британский посланник.

ВЕНОК И ВЕНЕЦ

Обращаясь к теме отсутствия у Уругвая и СССР дипотношений, Стивенсон докладывал в Форин-офис: «От имени капитана меня попросили узнать, был бы я готов выяснить у правительства Уругвая, нет ли у него возражений на предмет возложения венка к подножию статуи генерала Артигаса»59. И далее Стивенсон сначала явно страхуется («хотя у меня нет официальной роли в этом вопросе»60), упоминает свои опасения («как бы церемония не была использована коммунистами»61) и сообщает, что решил обо всем «по-дружески и неформально»62 посоветоваться с главой уругвайского МИД Альберто Гуани.

Здесь стоит сказать, что, как глава дипмиссии посланник Стивенсон и обязан был действовать через МИД. Но обращаясь к Гуани «дружески и неформально», Стивенсон, пользуясь случаем, явно хотел выведать большее, чем вопрос о венке. А именно: в своем отчете в Форин-офис он писал, что «самым главным политическим результатом» визита «Микояна», по его мнению, являлось то, что этот визит добавил очков тем, кто требует восстановления дипотношений с СССР63. А про сторонников такой идеи Стивенсон употребил даже для дипломата удивительную фразу: их требования «стали в последнее время довольно более громогласными».

Гуани был в этом смысле для британцев идеальным источником информации. В 1936 году именно он представлял Уругвай в Лиге Наций в Женеве и памятно пикировался там с М.М.Литвиновым по поводу разрыва советско-уругвайских отношений (из-за якобы вовлеченности советской дипмиссии в Монтевидео в финансирование коммунистического восстания в соседней Бразилии). Таким образом, антисоветское, антикоммунистическое реноме Гуани не вызывало никаких сомнений. К 1939 году Гуани вернулся из Женевы в Монтевидео и, став министром, сыграл крайне важную (и выгодную для британцев) роль во время кризиса с «Графом Шпее». К 1942 году Гуани - своего рода «мост» между уходившими с политического олимпа уругвайскими правоконсерваторами и готовившимися взять власть либералами. Правда, намечалась такая рокировка в форме прихода к власти не другой партии, а другой фракции все той же партии «Колорадо». Дабы расширить свою базу поддержки в партии, ведущий кандидат-либерал Амесага предложил консерватору-министру иностранных дел Гуани стать кандидатом в вице-президенты. Так, с Гуани Стивенсон мог говорить и о будущем.

И что же Гуани сказал британскому посланнику? Дословно: что касается венка, то «доктор Гуани выслушал меня весьма дружески и заверил, что у правительства Уругвая возражений нет»64. Относительно требований общественности об установлении дипотношений Монтевидео с Москвой, у Стивенсона после беседы с Гуани «не было оснований» думать, что правительство Уругвая собиралось внимать этим требованиям «в данный момент»65.

Каково же, наверное, было удивление Стивенсона, когда уже в январе следующего, 1943 года тот самый Гуани прибыл в Вашингтон, восстановил знакомство с Литвиновым и обменялся с ним письмами об... установлении дипотношений с СССР! И, наверное, Стивенсон не поверил бы своим глазам (как сначала не поверил своим я), ознакомившись с тем, что будет написано в одном из первых же докладов в НКИД вновь открытой дипмиссии СССР: «Одной из... целей [США в Уругвае], вероятно, является создание здесь дипломатического блока во главе с американцами и представителями Советского Союза против англичан с тем, чтобы скорее выбить их с их последних позиций в Уругвае и Аргентине»66.

ЗА СКОБКАМИ

Справедливости ради, такой несколько наивный, конечно, пассаж про некую антибританскую советско-американскую дружбу во всех документах, отправленных в Москву из Монтевидео в 1943-1945 годах, встречается лишь единожды. Как мы знаем, никакого советско-американского альянса в Южной Америке, конечно же, не было и быть не могло.

Но, во-первых, дни решающего британского влияния в регионе действительно были сочтены. Во-вторых, США не искали с СССР союза против Британии, но и особо не переживали, когда былые британские рычаги теперь достались им. В-третьих, и отдельно взятый СССР вернулся тогда в регион уже с принципиально другими возможностями.

Собственно, наверное, поэтому Стивенсона и ввел в некоторое заблуждение такой, казалось бы, проверенный-перепроверенный человек, как Гуани. Он искал уже новые точки опоры и для своей страны, и для самого себя. Когда он избрался в вице-президенты, то, как отмечали прибывшие в Монтевидео советские дипломаты, сразу стал метить выше. А именно: он, консерватор, при поддержке КПУ пытался «снискать себе уважение и признательность рабочих и крестьянских масс и интеллигенции Уругвая»67. Вот почему он в какой-то момент искал встреч уже с советским посланником. Ну а чему тут особенно удивляться?

Что же касается «Микояна», то, заметьте, что не кто-нибудь, а британский посланник Стивенсон предполагал, что его визит станет предтечей установления дипотношений Уругвая с СССР. Что и произошло. Да, и здесь без закулисных игр не обошлось (взять «двухслойную» забастовку подконтрольного КПУ профсоюза портовых рабочих или взять следствия обострившихся в тот момент англо-американских противоречий в Южной Америке). И все-таки в данном случае дело не в каком-то там заговоре, а в том, что экипаж «Микояна» символизировал собой героизм всего советского народа. «Микоян» стал победителем-дипломатом, потому что был - победителем.

В КАДРЕ

За скобками этой статьи осталось еще несколько сюжетов из невероятной одиссеи «Микояна»: сюжетов, которые нам удалось существенно уточнить или вообще впервые выявить при подготовке сценария нашего документального фильма. Например, у капитана Сергеева были совершенно поразительные совпадения во времени и пространстве с очень любопытными людьми и посреди пожара в порту Хайфы в конце 1941 года, и в ходе Битвы за Мадагаскар в 1942 году.

Впрочем, с позволения читателей журнала «Международная жизнь» я вынесу эти сюжеты за скобки данной статьи, чтобы оставить их в кадре нашего фильма. Рабочее название - «Огненная кругосветка». Премьера на канале «Россия» - уже в этом году.

 

 

 1Ашрафиан Э.А., Петлицын С.Л. Героические корабли: Очерки. 2-е изд., доп. и перераб. Одесса, 1980; Божаткин М. «А.Микоян». Одесса, 1973; Вайнер Б.А. Советский морской транспорт в Великой Отечественной войне. М., 1989; Хорьков Г.И. Морские были. М., 1988; Гройсман А.Д. Заговоренный крейсер «Микоян» // Война и мир. 2010. Май. №2(33); Козлов Н. Боевая кругосветка «Микояна» // Флаг Родины (газета Черноморского флота РФ, Севастополь). 16.08.2012. С. 6.

 2Журнал боевых действий крейсера-ледокола «Микоян» // ЦВМА. Ф. 2143. Оп. 017409. Д. 2.

 3British Legation in Montevideo No.38 (to Right Honourable Antony Eden). 20th April. 1942. National Archives (London) 2682/2682/35. P. 2.

 4Ibidem.

 5http://www.moypolk.ru/soldiers/sergeev-sergey-mihaylovich

 6British Legation in Montevideo…

 7Ibidem. P. 1.

 8Сизоненко А.И. Россияне в Латинской Америке: Исторический экскурс // Русский век. 2012. №1 //http://www.ruvek.ru/?module=articles&action=view&id=6628

 9Молотов В.М. О внешней политике Советского Союза. Доклад на заседании Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г. // Правда. 01.11.1939. С. 1.

10Craigie (Tokyo) to F.O. 19 May 1940. F.O. 371/24169; The New York Times. 29.07.1940 // Humpheys R.A. Latin America and the Second World War 1939-1942. London: University of London, 1981. Р. 46.

11Сообщение из Берлина. Верно: Зам. Нач. I Управления НКГБ Союза ССР (Судоплатов), апрель 1941 г. // Агрессия: рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации 1931-1941. М., 2011. С. 324.

12АВП РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 437. Л. 1-12. Машинопись на бланке: «НКО СССР. Генеральный штаб Красной Армии. Начальник Разведывательного управления». Подлинник, автограф. Имеется помета И.В.Сталина: «Мой архив» // Дилетант. 25.07.2012 //http://www.diletant.ru/blogs/5525/2774/

13British Legation in Montevideo… P. 2.

14Benton L.A. The British Atlantic in Global Context // Armitage D. and Braddick M.J. The British Atlantic World, 1500-1800. New York: Palgrave Macmillan, 2009. Р. 3; Constituciones Fundacionales de Uruguay (1830). Montevideo, 2007. Р. 1; Batalla I.C. Politica exterior del Uruguay, 1830-1895. Tendencias, problemas, actores y agenda. Unidad Multidisciplinaria - Programa de Población. Facultad de Ciencias Sociales. Documentos de Trabajo. 2005. №69. Noviembre. Р. 2.

15Nuestra cancillería se mantiene en expectativa // El País. Montevideo. 02.09.1939. Р. 1.

16Bruno M., Buffano N. El espejo francés: Manifestaciones del conservadurismo uruguayo ante el régimen de Vichy // Historia Contemporanea y problemas del siglo XX. Montevideo, 2010. Vol. 1. Año 1. Р. 12 // http://www.geipar.udelar.edu.uy/wp-content/uploads/2012/05/03_Dossier01.pdf

17Humpheys R.A. Op. cit. Р. 43.

18Millington-Drake E. The drama of Graf Spee and the Battle of the Plate: a documentary anthology, 1914-1964. London, 1965. Р. 1; Hope J. Obituary: Teddy Millington-Drake // The Independent. London, 14.09.1994; White J.F. Reich threatens Uruguayans Break; Minister Ready to Ask for His Passports if Any Local Nazi Leaders Are Deported // The New York Times. June 20, 1940. Р. 1; South America: Awake at Last // The Time. June 24, 1940.

19Churchill expresó que la causa rusa es la misma que la de Gran Bretaña. El País. Montevideo. 23.06.1941. Р. 1.

20Цит. по: MERCOSUR que querían los nazis. Suplemento «Qué Pasa» de El País. Montevideo. 21.10.2006.

21Jacob R. La brevísima historia del Partido Ruralista. Montevideo, 2010.

22MERCOSUR…

23Ibidem.

24En Guardia. Año 2. 1942. №4. Р. 12.

25Feinmann J.P. Cómo se conquistó el pacto neocolonial. Bs. As. 18.04.2010. Р. 12; Uruguay. Asamblea General. Cámara de Senadores. Comisión de Asuntos Internacionales (1973). República Oriental del Uruguay, Cámara de Senadores, Secretaria. ed (en español). Historia de los límites del Río de la Plata Islas Martín García y Timoteo Domínguez: versión taquigráfica de las sesiones realizadas por la Comisión de Asuntos Internacionales, el 24 de agosto, 7, 14 y 21 de setiembre y 5 de octubre de 1972. Р. 139.

26Gandolfo E.E. De patrones, peones y nazis // El País. Montevideo. 15.09.2006.

27Ibidem.

28Ibidem.

29MERCOSUR…

30Mercader A.M. El año de leon. Herrera, las bases norteamericanas y el «complot nazi en el Uruguay de 1940». Montevideo, 1999. Р. 74-78.

31The Ambassador in Uruguay (Dawson) to the Secretary of State. Montevideo. 800.8830/1590: Telegram 800.8830/1590. May 29, 1942. Foreign Relations of the United States: Diplomatic Papers. T. 9. U.S. Government Printing Office, 1969 //http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1942v06/reference/frus.frus1942v06.i0020.pdf

32Los barcos extranjeros que utilizará el gobierno // El Día. Montevideo. 21.09.1941.

33http://marinamercanteuruguaya.blogspot.ru/search/label/Almirante%20Rodriguez%20Luis%201942-1956

34Pontolillo F. Marina mercante uruguaya. 26 de Mayo de 2010 // http://marinamercanteuruguaya.blogspot.ru/2010/05/ss-maldonado-anp-1941-1942.html

35Los barcos extranjeros…

36Martínez Montero H. Armada Nacional. Montevideo, 1977; El «Montevideo» Víctima de los piratas nazis. Montevideo, 1942 // http://marinamercanteuruguaya.blogspot.ru/2010/05/ss-maldonado-anp-1941-1942.html

37Ibidem // http://marinamercanteuruguaya.blogspot.ru/search/label/Montevideo%201941-1942

38Ibidem.

39US Base in Uruguay // The New York Times. 1940. November 9. Р. 2.

40Политические информационные письма, полученные из Посольства СССР в Уругвае (1944 г.) // АВП РФ. Ф. В.М.Молотов. Оп. 6. Д. 706. Папка 52. Д. Ур. 020. Л. 5.

41Nocera R. Ruptura con El Eje y Alineamiento con Estados Unidos. Chile Durante La Segunda Guerra Mundial // Historia. Santiago de Chile. 2005. №38. Vol. II. Julio-diciembre // http://www.scielo.cl/scielo.php?pid=S0717-71942005000200006&script=sci_arttext; Очерки истории Аргентины. М., 1961. С. 415.

42Давыдов В.М. Введение // Энциклопедия «Латинская Америка». М., 2013. С. 10.

43British Legation in Montevideo… P. 1.

44Gómez E. Historia del Partido Comunista del Uruguay hasta al ano 1951. Montevideo, 1990. Р. 154.

45Ibidem. Р. 153.

46En Guardia. 1942. Año 2. №4. Р. 12.

47Войскунский Е.Л. Мир тесен. М.: Советский писатель, 1990 // http://militera.lib.ru/prose/russian/voyskunsky_el/index.html

48British Legation in Montevideo… P. 1.

49Rusos en Montevideo // El País. Montevideo. 13.04.1942. Р. 5.

50Los obreros marítimos // El País. Montevideo. 14.04.1942. Р. 5.

51Importantes naves de guerra se hallan ahora en nuestro puerto // El País. Montevideo. 14.04.1942. Р. 5.

52British Legation in Montevideo… P. 1.

53Rusos en Montevideo // El País. Montevideo. 13.04.1942. Р. 5.

54British Legation in Montevideo… P. 2.

55Ibidem. P. 1.

56Ibidem.

57Войскунский Е.Л. Указ. соч.

58Hoy los marineros rusos homenajearán a Artigas // El País. Montevideo. 16.04.1942. Р. 5.

59British Legation in Montevideo… P. 1.

60Ibidem.

61Ibidem.

62Ibidem.

63Ibidem.

64Ididem.

65Ibidem.

66Политические информационные письма, полученные из Посольства СССР в Уругвае // АВП РФ. Ф. В.М.Молотов. Оп. 6. Д. 706. Папка 52. Д. Ур. 020. Л. 24.

67Ibidem. P. 19.