«Центры силы» и многополярность: взгляд сквозь время

В 1983 году вышла в свет книга В.Лукина*(*Владимир Петрович Лукин – крупный отечественный теоретик в области международных отношений и внешней политики. Но хорошо известен он не только как ученый-американист, китаист, но и как практик, поскольку был послом России в Соединенных Штатах Америки, позже - уполномоченным по правам человека при Президенте России, а ныне он руководит Паралимпийским комитетом страны. Отличительная черта В.Лукина как исследователя - это его умение широко взглянуть на проблему в целом, рассмотреть ее корни, уловить зарождение новых трендов в развитии мировой политики.) под названием «Центры силы»: концепции и реальность», ставшая заметным событием в жизни не только Института США и Канады АН СССР, где тогда трудился В.Лукин, но и научного сообщества в целом. Примечательно также само время ее появления. Напомню: это был период наиболее острого советско-американского противостояния, соперничества двух мировых систем и, что греха таить, как в рамках одной, так и другой системы доминировали черно-белое видение мира и вера в свое превосходство. Тогда мало кто мог предположить, что сложившуюся систему удастся демонтировать. В США готовились к изнурительной борьбе с Советами. И у нас, и у них почти никто не думал, что на горизонте появится кто-то, способный бросить вызов двум мировым суперсилам. Каждая из систем готовилась к собственной исторической победе, а остальные страны рассматривались лишь как фигуры на шахматной доске.

Наследие, требующее осмысления

Конечно, в мире подобные мысли витали без особой надежды на материализацию. Так, о размывании биполярности на Западе заговорили еще на рубеже 1950-1960-х годов, что связывалось с расколом по линии Москва - Пекин и появлением китайского фактора в международных отношениях. Однако в силу архаичности тогдашней китайской экономики всерьез в данный тренд верили лишь единицы. Японское экономическое чудо 1960-х годов должно было развить этот тезис, но в последующем на практике Япония оказалась тесно привязанной к США, по сути, став частью системы, противостоящей мировому социализму под американским «зонтиком», что позволило называть ее «западной» страной Востока. Вычленение сверхдержавами «третьего мира» в отдельную категорию государств вовсе не подразумевало их структурирование как некоего противовеса, а лишь рассматривалось в качестве поля для борьбы сверхдержав за влияние среди этих «неопределившихся государств».

На самом же деле процесс обретал иное измерение. Именно тогда в мире стало появляться значительное число стран, руководители которых мыслили своими собственными категориями, имели свои ценности, отличные от американских и советских. Свою роль сыграла и иранская клерикальная революция: Тегеран бросил открытый вызов как Вашингтону, так и Москве, и самые мощные в военном отношении державы ничего не могли с ним поделать. Иранская позиция стала сигналом другим странам.

В СССР подобные тренды либо игнорировались, либо замалчивались, в то время как политика ряда «третьих» государств обретала большую самостоятельность, а их идеология не укладывалась в традиционные трафареты «капитализм-социализм». Вот почему постановка В.Лукиным вопроса появления новых «центров силы» в тот момент стала новым словом в советской международной политической науке. И сегодня мы отчетливо видим, как поднятая им проблема все более актуализируется. Хотя, впрочем, современному читателю тезисы В.Лукина могут показаться несколько банальными, но 30 лет назад они выглядели совершенно иначе. Вот лишь некоторые из них.

«Очевидными… являются различия государств по их размерам, территории, численности населения, наличию природных ресурсов, уровню развития экономики и многим иным факторам, оказывающим существенное воздействие на возможности политического влияния как в непосредственной близости от границ, так и в более отдаленных районах», - писал В.Лукин¹. Конечно, этот тезис сегодня получил расширительное толкование, но именно он лежал в основе быстрого, или ускоренного, развития одних государств и стагнации и даже деградации - других. Более того, перед человечеством, как и перед любой другой общностью индивидуумов, на каждом историческом и цивилизационном этапе вставали новые задачи, для решения которых требовались особые свойства и качества, и далеко не все державы оказывались способными адекватно на них реагировать и тем более решать. И, естественно, в наибольшей степени преуспели те государства, которые обладали способностью улавливать новые явления и адаптироваться к условиям меняющейся обстановки.

Между тем в мире набирал силу процесс самоидентификации новых «центров силы». Свое место в мире надо понять, свою историческую роль - осознать, равно как и осознать свои возможности для ее осуществления. В противовес двум мировым системам В.Лукин подметил «заметное увеличение в мировой политике ряда крупных государств, правящие круги которых предъявляют претензии на «особую роль» либо в глобальном, либо в региональном контексте»². Уже тогда становилось понятным, что загнать такие государства в прокрустово ложе существовавших систем сложно, даже нереально. И если государство обретает силу, мощь и через них - влияние, то оно все равно будет стремиться к формулированию своих осознанных интересов, независимости в принятии политических решений.

К чести В.Лукина, он, очевидно, намеренно не ставил вопрос об обретении влияния через военную силу, угрозу ее применения. В современном мире военная мощь и политическое влияние - вещи не прямо зависимые друг от друга, они соотносятся значительно более сложно и неоднозначно, чем, возможно, это представлялось в прежние времена³. Вот почему успех в соперничестве стал заключаться вовсе не в ставке на военное превосходство. Ни США во Вьетнаме, ни СССР и США в Афганистане, обладавшие огромным военным превосходством, так и не решили тех задач, которые ставили перед собой. Вообще, за всю послевоенную историю трудно вспомнить случай, чтобы более крупное государство поглотило или подчинило своей воле меньшее государство силой оружия, если последнее такой воле противится. Вот и появляющиеся новые «центры силы», тем не менее стараются больше делать ставку на иные рычаги влияния, включающие политику, экономику, идеологию, «мягкую силу» и пр.

Деньги и финансовое превосходство, кажется, имеют большую возможность для доминирования державы, но и этот тезис можно в значительной степени оспорить. У финансовых вливаний срок действия ограничен, и если они не приводят к сравнительно быстрым сдвигам, то государство-донор теряет интерес в их пролонгации. И уж никто и никого не берется спонсировать вечно. Тогда, может быть, что-то другое? Получалось, что новые «центры силы» обретали формы многофакторного влияния с меньшим упором.

Конечно, в тот период было просто не принято как-то объяснять третьи пути развития, поэтому В.Лукин выбрал в качестве формы подачи материала критику западных теорий биполярности и взаимозависимости. Но эта критика выглядела как изложение собственной теории. «Можно констатировать постепенное нарастание элементов самостоятельности автономных региональных центров силы, - продолжал В.Лукин, - их стремление еще настойчивее отстаивать собственные национальные интересы, представляющие собой крепнущих в экономическом и политическом отношении местных правящих кругов»⁴. Так, впервые в отечественной общественно-политической науке исследователь попытался обосновать роль и значение набирающих вес и влияние в системе международных отношений новых развивающихся государств, не находящихся ни в советских, ни в американских «окопах».

Помимо традиционных «центров силы» (по сути - влияния) в лице США, Западной Европы, Японии, Китая, В.Лукин перечислил и дал характеристику ряду государств Азии, Африки и Латинской Америки, чей голос в мире становился все весомее. Это была первая в отечественной науке попытка обоснования нарождающейся многополярности мира, когда ее еще не существовало.

Новые лидеры - размывание однополярности

За прошедшие с момента публикации книги 33 года в мире произошли серьезные изменения: с распадом СССР прекратила свое существование биполярная система, особенно в последние годы дает явные пробуксовки американоцентричная однополярная модель. Политика Президента США Б.Обамы все больше демонстрирует, что одна сверхдержава совершенно неспособна управлять мировыми процессами, все более выходящими из-под ее контроля. При этом наблюдается размывание традиционных роли и места прежних «центров силы» в лице Западной Европы, Японии, происходит выдвижение Китая на ведущие позиции. Россия после периода безвременья обрела свойства одного из влиятельных мировых акторов. А вот государства с быстро развивающимися экономиками, по Лукину, все более отчетливо заявляют о себе, вследствие неравномерности развития и консолидации ресурсов усиливаются позиции новых «центров силы», а вместе с этим растет их политическое влияние. Им уже есть что предложить своим более слабым соседям, в том числе в сфере экономики. Нетрудно предсказать, что этот тренд будет усугубляться.

Неравномерность развития проявляется в том, что самые высокие темпы экономического роста сейчас наблюдаются в африканских и азиатских странах с еще недавно «спавшими экономиками», которые по тем или иным причинам выпадали из международного разделения труда (МРТ). Это относится, например, к истерзанному почти 30-летней войной Афганистану, Монголии, Вьетнаму и некоторым иным странам. А значит, именно там возможны серьезные сдвиги. Формат статьи не позволяет пройтись по всем новым «центрам силы», поэтому остановлюсь лишь на некоторых из них.

Так, например, обращает на себя внимание четверка крупных государств мира, буквально наступающая на пятки странам БРИКС. Это самая большая испаноговорящая страна Южной Америки Аргентина, ведущее арабское государство - Египет, самая населенная страна Юго-Восточной Азии - Индонезия и самое крупное государство Центральной Америки - Мексика. Хотя социально-политическая и экономическая ситуации в них различны, тем не менее у всех этих стран существуют определенные достижения в разных сферах человеческой деятельности, равно как и некие лидерские задатки. Приведенная таблица дает ряд данных по вышеперечисленным странам за 2014 г.

Таблица 1

Таблица составлена на основе Википедии и оценок ЦРУ США.

Аргентина - крупное индустриально-аграрное государство Южной Америки, член «двадцатки». Обладает уникальным аграрным комплексом, серьезной минерально-сырьевой базой, хорошими научно-производственным и техническим потенциалами. По запасам урановых руд входит в десятку ведущих государств, по добыче нефти страна занимает четвертое место (после Венесуэлы, Эквадора и Бразилии) в Латинской Америке. Член Меркосура - Южноамериканского общего рынка.

Для Аргентины характерно преобладание обрабатывающей промышленности, в которой доминирует тяжелая промышленность. Черная металлургия - старейшая на континенте. Благоприятное сочетание агроклиматических ресурсов определило специализацию страны в МРТ на зерновом хозяйстве и животноводстве на естественных пастбищах. Продукция сельского хозяйства и животноводства дает свыше 50% экспортных доходов. Согласно оценкам специалистов, агрокомплекс Аргентины способен обеспечить продукцией животноводства и зерна весь мир. Основными торговыми партнерами Аргентины являются Бразилия, Китай и США.

Заслуживают внимания научно-технические достижения страны. В 1913 году в Буэнос-Айресе открывается первый в Латинской Америке метрополитен. Развита медицина: в Аргентине впервые было разработано искусственное сердце и применено коронарное шунтирование. В 1974 году создается первый в Латинской Америке ядерный реактор. Всему миру известны аргентинское танго и аргентинский футбол.

Внешняя политика Аргентины весьма сбалансирована. Страна входит в Организацию американских государств (ОАГ). Аргентина в целом следует политике США, но это следование подчас ничего не дает: в споре с Лондоном за Фолклендские (Мальдивские) острова Вашингтон фактически занял сторону Британии. Одна из основных проблем развития отраслей промышленности Аргентины заключается не столько в отсутствии отдельных видов сырья (хотя ощущается нехватка коксующихся углей, бокситов, калийных солей и др.), сколько в крайне неблагоприятном их размещении (преимущественно в окраинных, малообжитых районах).

Египет - это не только древнейшая в мире цивилизация, но еще и традиционный центр арабского мира, самое многонаселенное арабское государство, центр арабской культуры. Египетская столица, по сути, является и столицей арабского мира, в Каире находится штаб-квартира Лиги арабских государств (ЛАГ). После подписания в 1977 году мирного договора с Израилем Египет утратил на какое-то время общеарабское лидерство, что вызвало его изоляцию в арабском мире, но с течением времени восстановление отношений между ним и остальными арабскими странами произошло именно на египетских условиях. В 1989 году структуры ЛАГ были переведены из Туниса обратно в Египет.

За последние годы Египет проводит умеренную внешнеполитическую линию, направленную на мирное решение конфликтных ситуаций. При этом египетская армия - одна из самых мощных армий среди арабских государств. В военном плане Египет после срыва российско-французского контракта стал единственным обладателем авианесущих кораблей среди стран Ближнего Востока. Хотя из четырех обозначенных стран только он не представлен в «двадцатке» (там арабский мир представляет финансовый донор - Саудовская Аравия), египетская экономика находится на подъеме. Определенное торможение в экономической сфере было вызвано «оранжевой революцией» 2011 года, приходом к власти в стране исламистов во главе с Мухаммедом Мурси. Восстановление у власти умеренных сил позволило стабилизировать ситуацию в стране.

Экономические проблемы Египта связаны с отставанием темпов развития от темпов роста населения, неравномерностью его размещения (95% территории страны - пустыня и лишь 5% - долина и дельта реки Нил), нехваткой ряда природных ресурсов, недостаточностью развития производственной базы.

Индонезия является безусловным лидером среди стран Юго-Восточной Азии, именно по ее инициативе в 1967 году была создана Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в которой она и поныне играет ключевую роль, выступая за активизацию интеграционных процессов, развитие новых форм внутриасеановского сотрудничества. Основными целями международной деятельности Джакарты в настоящее время являются создание благоприятных внешних условий для социально-экономического развития Индонезии, ее становления как демократической умеренно-мусульманской страны, а также содействие построению многополярного мироустройства. Традиционно активной представляется ее позиция в пользу ядерного разоружения и мирного урегулирования региональных конфликтов.

Периодически Джакарта ставит вопрос о предоставлении ей статуса постоянного члена Совета Безопасности ООН. Помимо «двадцатки», Индонезия - активный участник Организации Исламская конференция (ОИК). Страна богата различными полезными ископаемыми. Запасы нефти разведаны в том или ином объеме практически во всех регионах страны. В структуре ВВП на 2010 год доля промышленного производства составила 47%, сферы услуг - 37,6%, сельского хозяйства - 15,4%. Япония, Китай, США - основные внешнеторговые агенты. Индонезию называют страной 3 тыс. островов. В такой ситуации для Индонезии особенно актуален водный транспорт, исторически играющий особую роль в ее социально-экономической жизни. Терроризм и проявления религиозного экстремизма представляют наиболее серьезные проблемы внутреннего развития Индонезии.

Мексика - одна из древнейших цивилизаций Центральной Америки - страна ольмеков, ацтеков и майя. В экономическом плане она - одна из наиболее развитых стран западного полушария, с точки зрения хозяйственных структур - страна индустриально-аграрная. В Мексике добывается нефть, природный газ (страна - один из ведущих производителей в Америке), железная руда, сера, руды сурьмы, ртути и графита. Она является одним из ведущих в мире производителей и экспортеров плавикового шпата. В обрабатывающей промышленности наиболее развиты черная и цветная металлургия, машиностроение, химическая и нефтехимическая, хлопчатобумажная, пищевкусовая отрасли. Нефтепереработка представлена недостаточно: будучи одним из крупнейших мировых экспортеров нефти, Мексика импортирует нефтепродукты.

В сельском хозяйстве страны преобладает растениеводство - кукуруза, пшеница, соя, рис, бобы, хлопчатник, кофе, фрукты, помидоры. Успешно развивается лесозаготовительная отрасль. Мексика входит в Североамериканскую зону свободной торговли (НАФТА). Основными торговыми партнерами Мексики являются США и Канада. Мексика - член Карибского сообщества КАРИКОМ. Она наряду с Японией, Израилем и Южной Кореей входит преимущественно в европейскую Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Страна в целом следует политике Соединенных Штатов Америки, однако в ряде вопросов занимает самостоятельную позицию.

Есть определенные черты, объединяющие эти четыре в целом непохожие друг на друга страны, расположенные в разных уголках мира. Помимо того, что все они уже сейчас политически и экономически значимые государства, сравнительно быстро (особенно по сравнению со странами ОЭСР) развиваются их экономики.

Аргентина, Египет, Индонезия и Мексика готовы трансформировать свой накапливающийся экономический вес в политическое влияние. При этом страны не входят ни в какие замкнутые военно-политические группировки, не стремятся к гегемонии в региональном и более широком международном масштабах, хотя по мере развития обретают глобальные интересы и выражают готовность нести определенные глобальные обязательства, в том числе касающиеся поддержания мира и международной безопасности.

Вне всякого сомнения, их роль в международных делах будет усиливаться, и это явится позитивным фактором, работающим в пользу многополярности. Вряд ли следует ожидать в ближайшем будущем вступления данной «четверки» в военно-политические союзы, а вот свою роль в иных существующих ныне международных структурах они могут активизировать. Эти страны заинтересованы в сохранении ООН как ведущей международной организации, в поддержании мира во благо развития, и вполне возможно, что кто-то из вышеозначенной «четверки» станет очередным кандидатом на присоединение к БРИКС.

«ЦЕНТРЫ СИЛЫ» И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ

Несомненны две вещи: во-первых, появление новых «центров силы» переформатирует деятельность нынешних международных организаций или приведет к появлению новых межгосударственных структур, а во-вторых, вызовет неоднозначную, не всегда благожелательную реакцию со стороны старых традиционных «центров силы».

В частности, Соединенные Штаты в принципе не приветствуют объединения государств, осуществляемых не под их эгидой. Так, многие американские эксперты ищут элементы несостоятельности в действиях БРИКС, говоря о разрозненности решаемых ее членами задач, отсутствии общей стратегии, наличии в мире иных альтернативных лидеров, в том числе из числа союзников самих США. Но БРИКС и не претендует на роль мирового вершителя судеб, скорее, объединение представляет собой конгломерат сотрудничества для решения возникающих перед ее членами задач. А с другой стороны, эти страны, обладающие огромными территориями, доминирующими природными и производственными ресурсами, просто не могут быть в стороне от мировых процессов, устраниться от решения глобальных задач. И в этом плане какие бы вопросы ни ставило перед собой, например, польское руководство, его страна в лучшем случае останется в приемной «нормандской четверки».

Начавшийся с нуля БРИКС имеет все перспективы расширения своей деятельности и фактически демонстрирует стремление центров силы, лежащих вне зоны преимущественного американского влияния, координировать свои шаги и деятельность. Хотя, с другой стороны, возможности самих Соединенных Штатов формировать какие-то новые союзы под своей эгидой, даже по типу ушедших в прошлое СЕАТО, СЕНТО, АНЗЮС, сжимаются не только по финансовым или политическим соображениям. Для их создания просто не хватает прорывных идей. Особенно если в них закладываются принципы избирательности участников со стороны главного организатора.

Американская однополярность размывается в первую очередь Китаем. Потенциал Китая растет, но при этом он не проводит союзническую политику, предпочитая наводить мосты с различными государствами мира иными способами, в частности работать через свои диаспоры. Китай готов вступать в международные организации, которые тем не менее не связываются союзническими и иными военно-политическими узами. Возможно, что в осуществлении этой своей политики несоюзничества он учитывает и прошлый неудачный опыт общения с Москвой, но нельзя исключить, что нынешний китайский подход станет доминантой в формировании международных организаций не по американскому образцу.

Для США Китай кажется непонятным с точки зрения современных противоборств, его стратегия явно не укладывается в американскую парадигму борьбы за влияние. Китай наращивает военную мощь, но при этом не формирует вокруг себя военно-политические группировки, предпочитая действовать иными политическими и экономическими методами. Что бы там ни говорили, но сегодня именно он становится соперником Америки, однако при этом предпочитает не говорить об американо-китайской биполярности. Европу в качестве третьего альтернативного центра вряд ли можно рассматривать, учитывая то большое политическое воздействие, которое на нее оказывают из Вашингтона. Тем более что без американского патронажа она будет разрознена.

Современные международные организации функционально делятся на два типа. Первый - с четко обозначенным лидерством одного государства, как, например, НАТО (лидер США), «G-7» (лидер США), Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) (лидер Саудовская Аравия) и т. д. Другие строятся на принципе многополюсности и отсутствия четкого лидера. Все они, естественно, создаются для решения каких-то конкретных задач, и пока задача актуальна, организация существует, развивается. Если задача решена, организация, соответственно, прекращает свое существование. Какие из них продуктивнее, сказать однозначно сложно. Есть определенные преимущества у стран с функциональным лидером. Малые страны могут тянуться к такому, если тот способен оказывать им экономическую помощь и содействовать поддержанию безопасности и обороны.

Плюсы состоят еще и в том, что деятельность организации определяется силой ее воли. Консенсус не предусматривает силу воли. Та же самая НАТО имеет лишь формальное равенство ее членов, и понятно, что все решения принимаются в Вашингтоне. Сейчас НАТО консолидирована, но если бы не США, она не смогла бы принимать целенаправленных решений, а ее политика потонула бы в разноголосице. Лидер, наконец, способен четко и недвусмысленно отстаивать интересы своей структуры на международной арене.

Но есть и минусы: поскольку такой лидер решает в первую очередь свои собственные задачи, они для него приоритетные, а младшие партнеры попадают к нему в зависимость, если вообще не становятся заложниками его политики, их интересы удовлетворяются по остаточному принципу. В экономическом плане организации с одним лидером могут быть менее эффективны для ее младших членов, так как лидер организации и экономическую политику будет подстраивать именно под свои интересы, а не под их.

Другие организации формируются на паритетной основе равенства ее членов, не только де-юре, но и де-факто. Объединения, где нет одного лидера, могут быть более эффективны в создании делового сотрудничества (если им не препятствуют обязанности по другим организациям), но действовать единым политическим фронтом для них весьма проблематично. Равно как и совместно отстаивать интересы одного из своих членов. Но очевидно, что будущее в условиях растущей многополярности именно за вторыми, поскольку они не связывают своих членов жесткими политическими и иными условиями, дают большую свободу выбора в деле интеграции и, наверное, не являются препятствием для вхождения в другие международные организации. Сегодня мы, например, наблюдаем, как страны ЕС никоим образом не могут сочленяться со странами Таможенного союза, а Турция как член НАТО, при всей для нее привлекательности ШОС не может полноправно войти в эту организацию.

Появление новых «центров силы» оказывает весьма специфическое воздействие на функционирование международных организаций, поскольку в современной ситуации никакой центр силы не способен эффективно решать свои внешнеполитические и экономические задачи самостоятельно. На этом фоне мы видим падение значимости или эффективности глобальных организаций, таких, например, как СБ ООН, и усиление региональных, которые расширением сферы своей деятельности и берущимися на себя функциональными обязанностями выходят за пределы своей традиционной ответственности.

Другие региональные организации, вроде АСЕАН или ССАГПЗ, демонстрируют разную степень полезности. Более того, появляется потребность в формировании трансрегиональных организаций по типу БРИКС. Значение такого рода структур состоит в том, что они связывают различные континенты множеством горизонтальных нитей взаимодействия и сотрудничества.

«ЦЕНТРЫ СИЛЫ» И ПОЛИТИКА РОССИИ

Появление в мире новых «центров силы» - явление, безусловно, положительное для нынешней России. Оно усиливает альтернативность ее политического курса, позволяет шире взаимодействовать с самыми разными государствами. Более избирательной и альтернативной может быть и ее интеграционная политика: уходить от того, что утяжеляет, и приходить к тому, что облегчает. Пример этого - отношения нашей страны с «семеркой», или бывшей «восьмеркой», откуда ее исключили за непримерное поведение. Потребности во взаимоотношениях стран «семерки» и России самые большие, но их формат претерпел серьезную идейную трансформацию. Без России Запад не может решать многие задачи в сфере международной безопасности, политики. В силу этого отдельные западные лидеры время от времени озвучивают возможности возврата России к прежнему формату. Но он уже стал нереальным.

«Это повторение пройденного, здесь нет никакого элемента новизны, поэтому участие России в «Группе восьми», на мой взгляд, совершенно неактуальный вопрос», - заявил, например, заместитель министра иностранных дел С.Рябков. При этом он отметил, что за последние два года усилия по практическому решению ряда важных международных проблем переместились из формата «семерки» в другие организации - с полноценным российским участием: «Мы это констатируем как данность, как факт, и я думаю, что это неоспоримо и с точки зрения наших коллег»⁵.

Многие эксперты также не видят никакого смысла в возвращении России в «семерку». «Россию возвращение в «Большую семерку» уже мало интересует», - считает председатель Комитета Совета Федерации по международным делам К.Косачев и видит более востребованным формат «Большой двадцатки»⁶. В самом деле: «семерка» сегодня - это американский клуб в составе самых близких американских союзников из Великобритании, Германии, Италии, Канады, Франции и неатлантической Японии. США пока не могут или не спешат добиться включения в Совет Безопасности ООН Германии и Японии, не говоря уже об Италии, поэтому для них участие в «семерке» - своего рода компенсация за неучастие в этой глобальной структуре безопасности. Канада, понятно, - самая близкая для США страна с нулевыми шансами вхождения в качестве постоянного члена в СБ ООН, в силу чего ей также необходимо политическое поощрение. В этом плане участие России в «семерке» действительно не имеет смысла. Совершенно очевидно, что в данном клубе все вопросы обсуждаются под углом прежде всего американских интересов и целесообразности.

Что же касается России, то она и без того решает все основные вопросы современной международной безопасности именно с Соединенными Штатами. Поэтому России легче и лучше обсуждать их напрямую с США, нежели при участии еще и американских союзников. Вот почему новое приглашение России в «семерку» сопоставимо с вызовом ученика в учительскую, где устами одного из нравоучителей (британского премьера) ему будут высказывать упреки со стороны директора (Соединенных Штатов). Вряд ли ей такое нужно. Когда в конце августа 2016 года Ф.-В.Штайнмаейр сообщил о возможности возвращения России в прежний формат, пресс-секретарь Президента РФ Д.Песков дал однозначный ответ: «Россию вполне устраивает формат «двадцатки»⁷.

Вне «семерки» остаются другие влиятельные игроки, во многом формирующие новые правила игры, включая Китай, Индию, Бразилию. Не говоря уже о том, что у второго по величине континента - Африки нет шансов на какое-то представительство там.

Для России важны проблемы регионализма, поскольку именно они будут определять ее интеграционную стратегию. В этом смысле такие организации, как ШОС, ОДКБ, ЕАЭС, будут наполняться новым содержанием. Начинается возврат к региональной интеграционной политике. Так уж получилось, что в 1990-х годах ее региональные обязательства и интересы резко сузились. Теперь по мере роста она их опять расширяет. Б.Обама, желая как-то задеть Россию, назвал ее «региональной страной». При этом глава государства, по понятным причинам, не уточнил, какой регион ее окружает. С востока соседями России являются Соединенные Штаты Америки, Япония, Корея. Дальше идет Китай. В географической близости находится регион Южной Азии с Бангладеш, Индией, Пакистаном и Афганистаном, далее следует Ближний Восток. На западе полукруг замыкает Европа, а с севера через Ледовитый океан находится Канада. Практически весь мир. Правда, от России сравнительно далеко расположены Африка, Южная Америка и Австралия и они, очевидно, не являются главными приоритетами российской внешней политики. Поэтому называть Россию региональной страной можно только условно.

А вот взаимодействие между региональными организациями вполне может развиваться и совершенствоваться. Если в начале 2000-х годов поднимался вопрос о присоединении нашей страны к НАТО, то сегодня, очевидно, никто таких задач больше не ставит. Россия стала сама по себе самодостаточным государством, чтобы вливаться в чьи-то сферы влияния на правах младшего или второстепенного партнера. Ее Вооруженные силы обрели немалую мощь для сокрушения любого агрессора и защиты собственной территории.

С другой стороны, она на данном этапе не стремится и не может стремиться к формированию вокруг себя подконтрольных ей объединений государств в силу состояния экономики и идеологии. Ее партнерство с различными странами мира, международными региональными организациями может быть только равноправным, равно как и ее участие в региональных объединениях государств, будь то СНГ, ОДКБ или ШОС. И эти объединения вполне могут решать вопросы сотрудничества с той же самой НАТО в деле поддержания международной безопасности, как это делалось совсем недавно применительно к Афганистану.

В свете формирующихся тенденций характерно одно недавнее мероприятие, а именно: организованный в мае этого года саммит АСЕАН - Россия в городе Сочи. Форум имел ряд важных особенностей. Во-первых, он был проведен следом за февральским саммитом АСЕАН - США, и руководство США было против того, чтобы встреча в России вообще состоялась. Во-вторых, вопреки этому желанию Вашингтона, лидеры стран АСЕАН тем не менее все приехали в Россию. В-третьих, никто из них не стремился найти в России какую-то альтернативу США или Китаю, поскольку объем российской торговли со странами АСЕАН явно несопоставим с соответствующими объемами торговли с США и Китаем но вместе с тем все они увидели в России третью силу. Прежде всего, в создании политических противовесов последним. И этому есть все основания.

Россия, не будучи мировым экономическим лидером, тем не менее обладает непререкаемой военной мощью, гигантским энергетическим потенциалом, и именно ее мнение является для Вашингтона наиболее важным в решении мировых кризисных ситуаций. Более того, Россия имеет большой опыт плодотворного сотрудничества со странами Юго-Восточной Азии, основанного именно на равноправии, а не стремлении к доминированию. Также у нее хорошая репутация в урегулировании международных политических кризисов.

Сейчас фактически не только три страны способны формировать межрегиональные организации. Конечно, шансы США в этом направлении выглядят предпочтительнее, поскольку они обладают финансово-экономической и военной мощью, разветвленной системой транспорта и связи. Но в идейном плане те цели, которые они ставят, готовы разделять лишь их западные союзники, а новые рекрутируемые ими члены не отвечают требованиям и создают дополнительную нагрузку. Украина как союзник слаб и неопределенен, не говоря уже о Грузии и тем более о Молдове. Преимуществом США является и то, что английский язык признан языком мирового общения. О Китае уже говорилось выше, он не склонен к созданию четко структурированных организаций.

Россия, обладая по сравнению с первыми двумя странами гораздо меньшими экономическими ресурсами, тем не менее сильна исторической памятью. Во многих государствах, с которыми СССР поддерживал дружеские отношения, кому помогал, очень сильны пророссийские настроения. Поэтому роль России как консолидирующего центра силы, очевидно, далеко не исчерпана. Теперь вряд ли можно говорить, что подобными свойствами обладают только три вышеперечисленные державы.

 ¹Лукин В. «Центры силы»: концепции и реальность. М., 1983. С. 14-15.

 ²Там же. С. 15.

 ³Там же. С. 38.

 ⁴Там же. С. 20.

 ⁵http://echo.msk.ru/news/1750690-echo.html. 19 апреля 2016.

 ⁶Парламентская газета. 29 апреля - 5 мая. 2016. С. 7.

 ⁷https://news.mail.ru/economics/26957158/?frommail=1