Архив 9 номера 2016 года Международно-правовые проблемы эмиграции, реэмиграции и репатриации русских из Китая в 1945-1949 годах

Международно-правовые проблемы беженства сегодня особенно актуальны. В этой связи вопросы правового положения представителей эмигрантских сообществ, появившиеся вследствие возникновения в первой половине ХХ века такого феномена, как Русское зарубежье, имеют особое значение.

В современной историографии проблемы правового положения русских эмигрантов получили широкое отражение¹. Однако основное внимание исследователей уделяется проблемам правовой адаптации беженцев в межвоенный период - 1920-1930-е годы. Между тем международно-правовые проблемы эмиграции, реэмиграции и репатриации русских после Второй мировой войны до сих пор остаются вне научного интереса. На периферии исследований также оказываются последствия репатриационного процесса, его влияние на международные отношения.

Окончание Второй мировой войны, с одной стороны, и изменение внутриполитической ситуации в Китае, связанное с усилением позиций Коммунистической партии, - с другой, вынуждали русских эмигрантов, обосновавшихся здесь в первой половине ХХ века, принимать решение о выборе своего дальнейшего места жительства, так как оставаться в стране с чуждой им идеологией и политическим строем становилось небезопасно.

К 1945 году в Маньчжурии, включая Харбин, осталось около 70 тыс. жителей русской национальности. В Пекине, Тяньцзине и Циндао общее число русских составляло около 10 тысяч, в Шанхае к этому времени осталось 17 тыс. человек². На северо-западе Китая - в Синьцзяне - проживали около 25 тыс. русских. Из них 20 тысяч - бывшие советские граждане, нелегально перешедшие границу СССР в 1929-1930-х годах, остальные - бывшие белогвардейцы³. Таким образом, общая численность российской диаспоры в Китае составляла около 125-130 тыс. человек.

Возможность близкого поражения Японии заставила руководство Маньчжоу-го, находившегося под японским влиянием, в 1944 году провести ряд административных реформ, направленных на укрепление государственной власти: усиление Государственного совета, реформирование полицейского аппарата, а также паспортизацию всего населения и регистрацию земель⁴.

Война СССР и Японии ознаменовалась для русских в Маньчжурии очередной волной репрессий со стороны японских властей. Начались аресты советских граждан в Харбине, Хайларе и других населенных пунктах. Как отмечает Е.Таскина, была задержана часть жителей, не имевших тогда еще советского гражданства, но находившихся под надзором японской жандармерии. Дипломатический состав Генерального консульства СССР в Харбине, их семьи и служащие были «интернированы» - погружены в вагоны и отправлены по южной ветке в Дайрен. В Харбине более 100 советских граждан японские власти поместили в здание школы на Казачьей улице, где они и находились вплоть до 15 августа, когда японское радио сообщило о капитуляции Японии⁵.

После окончания Второй мировой войны на Дальнем Востоке СССР начинает проводить в жизнь разработанную советским правительством программу по репатриации русских эмигрантов. Основная работа проводилась консульствами, деятельность которых была возобновлена в Китае к 1945 году⁶. Но в подготовке и проведении репатриации были задействованы многие министерства и ведомства, в частности Дальневосточный отдел МИД СССР, Совет министров РСФСР, МВД СССР, МВД РСФСР и др.⁷.

К этому времени отношение к СССР в эмигрантской среде изменилось. Бывший уполномоченный Наркомморфлота в Гонконге М.Волков в своем обзоре, посвященном настроениям русской эмиграции, приводил следующие примеры: волейбольная команда «Российского общественного собрания», соперница команды «Клуб советских граждан» подала заявление с просьбой принять ее членов в советское гражданство; в Гонконге, в русском клубе, происходили драки между отдельными молодыми людьми и реакционной частью белой эмиграции на почве политических споров о Советском Союзе⁸.

Начинается движение русских на родину. К 1945 году эмигранты подали около 9 тыс. заявлений о приеме в советское гражданство и о разрешении въезда в Советский Союз. Только в Шанхае за годы войны было подано около 3 тыс. заявлений⁹. В то же время, по данным советского внешнеполитического ведомства, из 23 тыс. русских эмигрантов, проживавших в Шанхае, 20 тыс. человек уже в 1943 году подали ходатайства о восстановлении советского гражданства¹⁰.

Реэмиграционная политика СССР была обусловлена не только настроениями эмигрантов, но и сложившейся международной ситуацией. Поражение Германии и Японии во Второй мировой войне изменило международное положение на Дальнем Востоке. Дислоцирование советских войск в период войны и длительное время после военных действий на китайской территории создавало преимущество для СССР в регионе. Оно было закреплено советско-китайским соглашением о дружбе и союзе сроком на 30 лет, по которому СССР снова получал право «полусобственности» в отношении КЧЖД* (*Китайско-Чанчуньская железная дорога (КВЖД - Китайско-Восточная железная дорога плюс ЮМЖД - Южно-Маньчжурская железная дорога).). Это обеспечивало безопасность СССР на Дальнем Востоке и вновь давало право контроля над персоналом железной дороги¹¹. В то же время СССР гарантировал невмешательство во внутренние дела Китая¹².

Фактическое возвращение СССР в Маньчжурию - основной центр русской эмиграции в Китае - отразилось и на положении русской диаспоры. Правовой статус русских эмигрантов в Китае до сих пор так и не был определен. Между тем, по данным Управления НКГБ, «бесправное положение русской эмиграции» служило «поводом иностранным разведывательным органам (США, Китая) в их стремлении использовать русскую эмиграцию во враждебных по отношению к СССР целях»¹³.

Сотрудники дипмиссии США в Китае действительно обращали внимание на русских эмигрантов. Например, из воспоминаний эмигранта А.В.Порублева следует, что при содействии американского консула в Синьцзяне русским, направлявшимся в Шанхай, был выделен эскорт китайских солдат для охраны от подходивших частей КПК. Благодаря этому, семьи эмигрантов благополучно добрались до Шанхая, а оттуда впоследствии эвакуировались на Филиппины¹⁴.

Кроме того, в 1945 году в США была создана специальная организация, целью которой являлось оказание помощи русским, в результате военных действий оказавшимся за границей и не желавшим возвращаться в СССР. Организация получила название «Русско-американский союз защиты и помощи русским вне России (Союз защиты)». Ее возглавил князь С.С.Белосельский-Белозерский. Организация сосредоточила свое внимание на вывозе русских из Китая¹⁵. Американские власти объясняли свой интерес к эмигрантам тем, что многие беженцы в прибрежных городах, в особенности те, кто находился в Шанхае, имели родственников в Сан-Франциско, поэтому, как отмечал один из чиновников ИРО* (*Международная организация по делам беженцев (англ. International Refugee Organization - IRO или ИРО ( в рус. варианте), фр. - Organisation Internationale pour les Refugies) была учреждена ООН 20 апреля 1946 г. для оказания помощи огромному числу беженцев, появившихся в результате Второй мировой войны. IRO сосредоточила свои усилия на оказании помощи европейцам, пострадавшим в результате Второй мировой войны и в первую очередь - пережившим Холокост, бывшим подневольным рабочим и всем, кто входил во многомиллионное число перемещенных лиц. Помимо помощи в местах сосредоточения этих людей, была организована их репатриация в страны, где они проживали до начала войны, а также их эмиграция на постоянное жительство в другие страны. IRO завершила свою работу в 1952 г., после того как обслужила около 1 млн. человек. Она была заменена Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев (UNHCR). 18 стран стали членами IRO: Австралия, Бельгия, Канада, Китай, Дания, Доминиканская Республика, Франция, Гватемала, Исландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Швейцария, Соединенное Королевство, Соединенные Штаты и Венесуэла.) Дж.Хоагью-мл., для них наиболее предпочтителен выезд в США. По мнению исследователя И.А.Позднякова, в целом все американские беженские программы были нацелены на решение экономических проблем США, тем более что среди шанхайских русских были фермеры, инженеры, врачи и т. д.¹⁶.

Надеясь предотвратить возможную вербовку эмигрантов, советское руководство приняло решение активно способствовать советизации эмиграции в первую очередь в городах Тихоокеанского побережья, оказавшихся в зоне иностранного влияния.

10 ноября 1945 года советским правительством был издан Указ «О восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, а также лиц, утративших советское гражданство, проживающих на территории Маньчжурии», несколько позже этот указ был распространен и на лиц, проживающих в провинции Синьцзян и Шанхае¹⁷. Кроме этого, было подготовлено Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О порядке принятия в советское гражданство русских, проживающих в Маньчжурии». Указ был опубликован в Ведомостях Верховного Совета СССР и должен был быть доведен консульствами СССР в Маньчжурии до сведения русского населения¹⁸. Аналогичное Постановление было принято и в отношении русских, проживающих в Синьцзяне и Шанхае¹⁹.

Для рассмотрения ходатайств о восстановлении в гражданстве СССР бывших российских подданных при советских консульствах в городах Харбине, Дальнем и Маньчжурии были созданы специальные комиссии. В Харбине председателем комиссии являлся генеральный консул Г.И.Павлычев, заместителем председателя был назначен вице-консул А.Н.Логинов, в комиссию также вошли П.Т.Заборовский (НКГБ СССР) и В.Н.Пуминов (ГУКР «Смерш»). Председателем комиссии в городе Маньчжурия был назначен консул Ф.И.Рунов, в комиссию также вошли А.А.Иванов (НКГБ СССР) и М.М.Богданов (ГУКР «Смерш»). В городе Дальний комиссию возглавил консул П.С.Петров, в состав вошли Н.Г.Князев (НКГБ СССР) и А.Н.Кокин (ГУКР «Смерш»). Дополнительно для работы в комиссиях ГПУ Красной армии было выделено по 10-20 человек политработников²⁰.

В Синьцзяне и Шанхае также были организованы подобные комиссии. В городе Урумчи ее возглавлял управляющий генконсульством И.Г.Евсеев, в городе Кульдже - консул Г.С.Добашен, в Чугучаке - консул И.К.Морозов, в Шанхае - заведующий консульским отделом Посольства СССР М.С.Ананьев²¹.

Наличие в организованных комиссиях сотрудников «Смерш» было обусловлено необходимостью фильтрации всего контингента возвращающихся в СССР бывших военнопленных, репатриантов, в том числе русских эмигрантов. При этом деятельность групп «Смерш» была весьма активной. Используя сведения, полученные в ходе фильтрации, и продвигаясь вместе с наступающими советскими частями, опергруппы «Смерш» проводили аресты, вели розыск на освобожденной территории²². В.С.Христофоров приводит данные, направленные начальником ГУКР «Смерш» В.С.Абакумовым в ГКО и НКВД СССР, согласно которым в Маньчжурии «за два дня наступления органами «Смерш» трех фронтов на территории, занятой нашими войсками, было арестовано 119 человек: 75 сотрудников и агентов японской разведки и 44 активных участника белогвардейских и фашистских организаций»²³. Кроме того, «оперативной группой ОКР «Смерш» 36-й армии Забайкальского фронта была захвачена японская военная миссия со всеми архивами, причем в архиве эмигрантского бюро ЯВМ было обнаружено до 2 тыс. анкет на эмигрантов, проживающих в Маньчжурии»* (*Имеется в виду архив Бюро по делам российских эмигрантов (БРЭМ), оказавшийся в руках сотрудников контрразведки «Смерш».).

Русские, принявшие решение восстановить гражданство СССР, были обязаны до 1 февраля 1946 года обратиться в консульства СССР с соответствующим заявлением, к которому должны были быть приложены документы, удостоверяющие личность заявителя и его принадлежность в прошлом к подданству бывшей Российской империи или СССР. Ходатайства рассматривались консульствами и, «в случае признания предоставленных заявителем документов, удовлетворяющих требованиям настоящего указа», консульства выдавали советский вид на жительство. Лица, не возбудившие ходатайства в течение установленного указом срока, могли быть приняты в гражданство СССР на общих основаниях²⁴. В случае отсутствия у заявителей необходимых документов, его личность и факт в прошлом принадлежности к подданству бывшей Российской империи или СССР могли быть подтверждены свидетельскими показаниями «других лиц, подавших заявления о восстановлении в советском гражданстве и известных консульству»²⁵.

Указ распространялся на лиц, состоявших к 7 ноября 1917 года в подданстве бывшей Российской империи и на их детей, на лиц, состоявших в советском гражданстве и утративших это гражданство, в том числе на лиц, служивших в белых армиях и эмигрировавших из СССР, и на их детей²⁶. Указ не распространялся на руководителей и наиболее активных участников антисоветских организаций, «проводивших вражескую работу против СССР», на лиц, «в отношении которых поступят материалы об их связях с разведывательными и контрразведывательными организациями Японии и других иностранных государств», а также на лиц, «намеревающихся восстановиться в советском гражданстве с целью прикрыть свою вражескую работу против СССР»²⁷. Ходатайства о восстановлении в гражданстве лиц, лишенных советского гражданства «в персональном порядке», направлялись вместе с заключением комиссии через консульский отдел НКИД СССР на рассмотрение в Президиум Верховного Совета СССР²⁸.

В результате деятельности организованных советскими властями комиссий, а также советских консульских учреждений из городов Северного Китая, тихоокеанского побережья в СССР выехали более 6 тыс. бывших эмигрантов²⁹. Среди вернувшихся - семьи Арзамасцевых, Жаспар, Ильиной и др.³⁰.

Те эмигранты, которые не уехали в СССР, остались под надзором советских консульств. Формально они находились под их защитой, им были выданы временные виды на жительство³¹. Однако это не давало никаких серьезных гарантий защиты правового статуса, а необходимость находиться под наблюдением вызывала недовольство.

Помимо советских властей, эмигрантскими вопросами занимался местный отдел Международной организации по делам беженцев, действовавший под эгидой ООН. Вмешательство новой международной организации категорически не устраивало китайское руководство. На заседании специального подкомитета ООН 18 февраля 1946 года представитель Китая Лян выступил против распространения специальной резолюции 71 ООН, относящейся к вражеским территориям, на Дальневосточный регион, а, соответственно, против оказания помощи перемещенным лицам на Дальнем Востоке³².

Следует отметить, что инициатива привлечения международной беженской организации к проблеме эвакуации русских из Китая опять же исходила из США и принадлежала активистам русского национального движения, которые с помощью сочувствующих русской эмиграции законодателей добились принятия американским правительством решения об обращении к ИРО по этому вопросу³³.

Во второй половине 1940-х годов главным центром сосредоточения всех политических беженцев, находившихся на Дальнем Востоке, стал Шанхай. К лету на попечении ИРО находилось 26 436 человек, из которых более 9 тысяч составляли русские эмигранты. К концу 1948 года их количество возросло до 10 433 человек, поскольку в Шанхай направлялись эмигранты из других, в том числе отдаленных районов Китая, отказавшиеся от принятия советского гражданства³⁴. А.В.Порублев вспоминал: «Ехали, как могли. Одна семья по документу на уйгурском языке с большими важно выглядевшими печатями. В Китае документ без печати - не документ. Так что люди приехали в Шанхай по расписке за продажу их коровы. Альтернатива была - возвращение в СССР на ссылку в казахстанскую пустыню, так называемую целину. Шанхайское правительство не знало, что с нами делать, и старалось уговорить нас вернуться назад или уехать в СССР»³⁵.

Главный офис Международной организации по делам беженцев также был обеспокоен судьбой беженцев, скопившихся в городе, среди которых, кстати, были не только русские эмигранты, но и евреи, прибывшие сюда в 1930-1940-х годах из Европы³⁶.

Для решения связанных с этим проблем было создано Дальневосточное бюро ИРО. Его главной задачей на этом этапе стал поиск стран, которые бы смогли принять беженцев³⁷. К этому вновь подключились русские эмигрантские организации в США. В частности, ими были отправлены письма президенту, конгрессменам, сенаторам, а также в ООН, в штаб-квартиру ИРО в Женеве и т. д. В результате США обещали обеспечить эвакуацию, принять беженцев согласились Филиппины, но на срок, не превышающий четырех месяцев. Для временного размещения русских эмигрантов были предоставлены острова Самар и Тубабао, на которых, кстати, находились бывшие американские военно-морские базы. Еврейские беженцы должны были направиться в Палестину³⁸.

Разумеется, правительство Филиппин не было в восторге от перспективы прибытия на свою территорию политических эмигрантов и потребовало от ИРО исключить из числа эвакуируемых неблагонадежных лиц. Проверкой на «благонадежность» занялась Российская эмигрантская ассоциация (РЭА). Человеку, прошедшему проверку, РЭА выдавала документ, подтверждающий его право на помощь. Выдаваемое свидетельство предназначалось для предоставления в ИРО и являлось доказательством того, что эмигрант, зарегистрированный в РЭА, не принадлежит к какой-либо политической группе или организации, принципы которой противоречат закону, порядку и правительству. Предоставив это свидетельство в местный отдел ИРО, эмигрант получал документ, удостоверяющий, что он зарегистрирован и на него распространяется помощь международной беженской организации³⁹.

Если не было возможности получить выездные документы через ИРО, то эмигранты обращались к любым представителям европейских государств. Например, семья Порублевых подала прошение на выездную визу через датского корреспондента Лундта. Последний добился для них разрешения на выезд только при помощи Чжоу Эньлая⁴⁰, являвшегося в тот период премьером Государственного административного совета КНР и одновременно министром иностранных дел.

На Филиппины беженцы отправлялись морским путем. Для их перевозки были арендованы корабли. Всего в 1948-1949 годах при содействии ИРО из Китая были эвакуированы 11 тыс. европейцев, в том числе 6 тыс. русских⁴¹.

Послевоенная реэмиграция взбудоражила атмосферу внутри эмигрантского сообщества. В шанхайской прессе началась бурная полемика по поводу возвращения на родину. Эмигрантские издания критиковали не только СССР, но и тех, кто решился на отъезд. Кроме того, развернулась своеобразная «дуэль» между эмигрантскими газетами, из которых одни были просоветские, а другие, напротив, антисоветские. В эту кампанию включились также американские и английские газеты. В результате эмиграция в очередной раз раскололась. Русский эмигрант Ю.Понькин отмечал: «Просоветская газета обещала принимающим советское гражданство все блага и благополучие, а эмигрантская доказывала, что возвращаться в СССР безумие: если кто из возвратившихся (после всех проверок НКВД) и уцелеет, то все равно обречен на нужду, бесправие и невозможность покинуть пределы СССР по своему желанию»⁴². Другой русский эмигрант - В.Смольников, принявший советское гражданство, вспоминал, как, встретив своего соотечественника, услышал от него следующие слова: «Руки я тебе не подам, я слышал, что у тебя советский паспорт»⁴³.

Одновременно изменилось отношение представителей иностранных государств к тем русским эмигрантам, которые получили советское гражданство. Капитан 1-го ранга, эмигрант П.И.Крашенинников отмечал: «В Шанхае стало хуже с работой: американские учреждения уволили всех советских, эмигрантов пока держат, но новых на службу не принимают, говорят: «Мы вас не знаем, сегодня вы эмигранты, а завтра советские и наоборот»⁴⁴.

В то же время из СССР приходили письма «от добровольно репатриировавшихся туда в прошлом году (1947 г. - Е.Н.) - бывших белых эмигрантов все печальнее и печальнее. Все без исключения просят посылки, продуктовые и вещевые, пишут, что продали последние остатки привезенного»⁴⁵.

Кроме того, поскольку у многих русских шанхайцев в Харбине были родственники и знакомые, с которыми они продолжали переписываться, они получали от харбинцев разные сведения. После вступления Красной армии в Маньчжурию почтовая связь с ними прекратилась. По мнению Ю.Понькина, «это заставило многих в Шанхае подумать: стоит ли брать советский паспорт?»⁴⁶.

Сами эмигранты, несмотря на свои надежды на встречу с родиной, опасались возможных репрессий со стороны советских властей: «Было чувство подъема и радости, но все же задавались вопросом, как никогда прежде: что же будет с нами дальше?»⁴⁷.

Некоторые эмигранты, не желавшие принимать советское гражданство, но и не стремившиеся покинуть Китай, так как у них здесь уже был свой дом, бизнес, пытались принять китайское гражданство. К концу августа 1946 года заявление о натурализации подали 126 человек. Их личные дела были переданы на рассмотрение в МИД. Следует отметить, что среди них оказались не только русские (они составляли 80%), но и евреи, поляки и др. Однако МИД Китая разрешило принять гражданство только трем русским⁴⁸. Тем не менее они продолжали подавать заявления о натурализации. Но результат был тот же: разрешение на получение китайского гражданства получили единицы. Такая политика китайского внешнеполитического ведомства объяснялась начавшимся в этот период налаживанием отношений Китая и СССР.

Необходимо отметить, что идею возвращения на родину не поддержали эмигранты старого поколения, прожившие при царском режиме длительное время. Их мнение было уже не изменить. Они также отказались принимать советское гражданство⁴⁹.

От перехода эмигрантов в советское гражданство отговаривал председатель Эмигрантского комитета в Шанхае Г.К.Бологов. Он много раз обращался к правительствам разных стран с призывом оказать помощь шанхайской белой эмиграции в переселении из Китая⁵⁰.

Противостояние в эмигрантской среде продолжалось не только в Шанхае, но и в Тяньцзине и Пекине. По словам Ю.Понькина, к концу 1940-х годов «у многих к этому времени пыл любви к Сталину остыл и пробудился здравый смысл, начался обратный процесс: стали возвращать паспорта в консульство и публиковать в газетах о выходе из советского гражданства, чтобы снова приобрести статус эмигранта»⁵¹.

Все же многие делали свой выбор однозначно и бесповоротно. Например, глава православной миссии в Китае владыка Виктор одним из первых подал прошение о советском гражданстве. Получив в феврале 1946 года в Шанхае советский паспорт, он вскоре был арестован, однако на вопрос, почему, будучи священником, стал гражданином СССР, он ответил следующее: «Человек честный не может признавать две власти, взаимно исключающие одна другую. В СССР в настоящее время восстанавливаются православные епархии, открываются повсюду храмы, монастыри, духовные школы. Духовенство активно участвует в общем государственном строительстве после Великой Отечественной войны. Общественный строй СССР никак не противоречит учению Св. православной церкви»⁵².

Позиция главы православной миссии вызвала шок у местной русской диаспоры. Многие были возмущены поступком владыки Виктора. Но были и те, кто последовал его примеру. По мнению эмигранта Ю.Понькина, он «увлек за собой добрую половину эмигрантов»⁵³.

Между тем к концу 1940-х - началу 1950-х годов международная обстановка на Дальнем Востоке изменилась кардинально. Образование КНР способствовало серьезным функциональным изменениям в советско-китайских отношениях⁵⁴. Это прямым образом отразилось на положении русской эмиграции и на политике нового китайского руководства - дальнейшем ограничении прав эмигрантов, отказах в натурализации и т. д. Поэтому большая часть эмигрантов все-таки принимала решение покинуть Китай и направиться в третьи страны.

Но возможности выезда из Китая со временем сокращались. В 1952 году прекратила свое существование ИРО. Ее сменило созданное при ООН Главное управление Верховного комиссара по делам беженцев, дальневосточный офис которого находился в Гонконге. Из Китая, ставшего уже коммунистическим, беженцы могли прибыть в Гонконг по транзитной визе, только тогда американские консулы получали возможность начать рассмотрение дел. Однако многие беженцы не могли выехать из Китая, так как советские консульства и китайские власти с середины 1950-х годов перестали выдавать разрешения на выезд из КНР тем русским, кто не принял советское гражданство⁵⁵. Против выступали и британские власти, которые не хотели, чтобы Гонконг разделил судьбу Шанхая, наводненного русскими беженцами, и требовали гарантий использования Гонконга только в качестве транзитного пункта. Получить их разрешение на въезд в Гонконг можно было, лишь предоставив уже имеющуюся визу в третьи страны. Таким образом, те эмигранты, которые не успели выехать раньше, оказывались фактически в безвыходном положении.

Эмигрантский фактор на Дальнем Востоке и в Центральной Азии во второй половине 40-х годов ХХ века играл исключительно важную роль в международных отношениях региона. Русские эмигранты оказались в центре межгосударственных противоречий, обусловленных стремлением ряда заинтересованных государств к реализации собственных интересов. «Уход» Японии из Китая после поражения во Второй мировой войне позволил США надеяться на упрочение своих позиций в регионе. Одним из средств стала русская эмиграция, настроенная против СССР, который также не оставлял Дальний Восток. Однако приход к власти КПК и образование КНР изменили положение и заставили правительства иностранных держав и международное сообщество корректировать свои цели. Эмиграция к этому времени уже была не способна оказать сопротивление новой власти, утвердившейся в Китае, а ее внутренний раскол привел к необходимости решения проблем массовой эвакуации русских беженцев. Значительную роль в этом сыграла деятельность международных организаций. В то же время репатриационная политика СССР привела к окончательной ликвидации крупнейшего центра Русского зарубежья.

¹Аблажей Н.Н. С востока на восток: Российская эмиграция в Китае. Новосибирск.: Изд-во СО РАН, 2007. 300 с.; Аблова Н.Е. История КВЖД и российской эмиграции в Китае (первая половина ХХ в.). М.: Русская панорама. 2005. 430 с.; Аурилене Е.Е. Российская диаспора в Китае. 1920-1950-е гг. Хабаровск: Частная коллекция, 2008. 268 с.; Бочарова 3.С. «…не принявший иного подданства: проблемы социально-правовой адаптации российской эмиграции в 1920-1930 годы». СПб.: Нестор, 2005. 251 с.; Кротова М.В. СССР и российская эмиграция в Маньчжурии (1920-1930-е гг.). СПб.: Астерион, 2014. 378 с.; Куликова Н.В. Политико-правовое положение россиян в Северо-Восточном Китае: (1917-1931 гг.): Дис. [...] канд. ист. наук. Хабаровск, 2005. 248 с.; Лагодзинская Ю.С. Русская эмиграция и становление правового статуса беженцев // Вопросы российского и международного права. 2012. №3-4. С. 132-144; Мелихов Г.В. Российская эмиграция в международных отношениях на Дальнем Востоке. 1925-1932. М.: Русский путь, 2007. 320 с.; Поздняков И.А. Из Китая в Америку: историко-антропологический взгляд на русскую эмиграцию (1920-1950-е гг.). СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2007. 368 с.; Ван Чжичэн. Карта русской культуры в Шанхае. Шанхай: Бриллиант, 2010; Правовое положение русской эмиграции в 1920-1930-е гг. Сб. научн. трудов. СПб.: Сударыня, 2006. 354 с.

²Государственный архив Российской Федерации (далее - ГА РФ). Ф. 9401. Оп. 2. Д. 105. Л. 60. По другим данным, в Шанхае проживало около 25 тыс. русских эмигрантов. Л. 239.

³Там же. Л. 239.

⁴Такахаси Гэньичи. Великая Восточно-азиатская война и Маньчжуго // Восточное обозрение. Общественно-политический и литературный журнал. 1944. №ХХ. Июль-сентябрь. С. 27-47.

⁵Таскина Е. Дорогами Русского зарубежья. М.: Изд-во МБА, 2007. С. 87.

⁶Генеральное консульство СССР в Шанхае начало функционировать только в июне 1946 г. Аблажей Н.Н. Указ. соч. С. 160.

⁷Там же. С. 178.

⁸Архив внешней политики Российской Федерации (далее - АВП РФ). Ф. 0146. Оп. 26. П. 247. Д. 16. Л. 18.

⁹ГА РФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 105. Л. 61.

¹⁰АВП РФ. Ф. 0146. Оп. 26. П. 247. Д. 18. Л. 54

¹¹Воскресенский А.Д. Китай и Россия в Евразии: Историческая динамика политических взаимовлияний. М.: Муравей, 2004. С. 459.

¹²Мировицкая Р.А. Китайская государственность и советская политика в Китае. Годы Тихоокеанской войны: 1941-1945. М., 1999. С. 235.

¹³ГА РФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 105. Л. 240.

¹⁴Порублев А.В. Последняя волна из Китая или 50 лет в Австралии. Личный архив Е.Наземцевой.

¹⁵Поздняков И.А. Указ. соч. С. 72.

¹⁶Там же. С. 70, 77.

¹⁷ГА РФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 105. Л. 238.

¹⁸Там же. Л. 51.

¹⁹Там же. Л. 236, 237.

²⁰Там же. Л. 51.

²¹Там же. Л. 237.

²²Христофоров В.С. Деятельность советских органов государственной безопасности накануне и в период войны с Японией (1945 г.) // Уроки Второй мировой войны и современность: Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 65-летию окончания Второй мировой войны. 2-3 сентября 2010. М.: Правительство Сахалинской обл., 2011. С. 190.

²³Там же. С. 191.

²⁴ГА РФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 105. Л. 52.

²⁵Там же. Л. 53.

²⁶Там же.

²⁷Там же. Л. 54.

²⁸Там же.

²⁹Аблажей Н.Н. Указ. соч. С. 154.

³⁰Подробнее см.: Почему мы вернулись на Родину. Свидетельства реэмигрантов. М.: Прогресс, 1987. 400 с.

³¹Аурилене Е.Е. Указ. соч. С. 93.

³²Поздняков И.А. Указ. соч. С. 70.

³³Там же. С. 75.

³⁴Аурилене Е.Е. Указ. соч. С. 182.