Хорватия - десять лет перемен

Дамы и господа!

Уважаемые друзья!

Я с удовольствием принял предложение выступить с лекцией в ходе моего последнего визита в Москву в должности Президента Республики Хорватия.

То обстоятельство, что данный визит является прощальным, никоим образом не отменяет его рабочего характера. Однако через два месяца я оставлю пост главы государства. Поэтому мне показалось уместным бросить взгляд на события в Хорватии, произошедшие за последние десять лет - именно такой срок я имел честь быть ее президентом, - и поделиться своими размышлениями на тему "Хорватия с 2000 по 2010 год - десятилетие перемен". Если бы я пожелал очень кратко и предельно сжато описать все, что происходило в моей стране в данный период, я именно так бы и сказал: это было десятилетием перемен.

Для того чтобы было понятно, что я имею в виду, начну с небольшого экскурса в прошлое и коснусь истории моей страны за последние 20 лет, хотя не сомневаюсь, что основные факты вам прекрасно известны.

Вам известно, что Хорватия - одна из стран-наследниц бывшей югославской федерации, так же как вам известно и то, что эта федерация сыграла на международной сцене в послевоенное время роль, несоразмерную ее величине, численности населения и экономической мощи.

Единство Югославии, которая по окончании Второй мировой войны сформировалась как федерация, "поддерживалось" - говорю это, конечно же, несколько упрощенно - благодаря трем интеграционным факторам. Наиболее сильным и важным фактором был маршал Иосип Броз Тито - первый председатель Президиума федерации, занимавший этот пост в течение длительного времени. Будучи не только успешным, но даже легендарным руководителем движения Сопротивления национал-фашистским оккупантам и их прихвостням, Тито пользовался неоспоримым авторитетом и большой популярностью. Говорю это исходя из личного опыта.

Вторым интеграционным фактором была правящая, а одновременно и единственная партия - Союз коммунистов Югославии, которая формировалась из союзов коммунистов республик. Таким образом, это была многонациональная партия.

Третьим фактором, также весьма сильным, была Югославская народная армия. Она также была многонациональным организмом, взращенным на традициях освободительной войны и концепции вооруженного народа.

При жизни Тито его авторитет и харизма преодолевали внутренние проблемы и происходившие потрясения - а они имели место и не все из них носили безобидный характер. Одним из таких потрясений стало движение "Хорватская весна" - попытка ослабления государственного централизма и стремление к тому, чтобы заработанные республикой деньги прежде всего оставались в самой республике. Приняв участие в этой попытке, я оказался в тюрьме.

Тем не менее этот факт не препятствует мне объективно судить о Тито и его времени.

В 1980 году Тито скончался, и, хотя благодаря Конституции
1974 года он подготовил почву к тому состоянию, которое наступило после его кончины, то есть практически ввел конфедерацию и коллективное президентство, вскоре выяснилось, что новая система без Тито дает сбой, а проблемы, которые, как принято говорить, откладывались в долгий ящик, начали давать о себе знать. Но оказалось, что наследники были не в состоянии разрешить эти проблемы.

В создавшейся ситуации в самой большой республике - Сербии появился дотоле неизвестный лидер Слободан Милошевич, человек, которого знали только в банковских и деловых кругах, откуда он и пришел. Великосербские элементы, которые долго ждали своего часа, ибо не примирились с концепцией Тито о равноправии республик, народов и народностей, увидели в Милошевиче своего "игрока", а он, в свою очередь, принял правила игры.

Будучи хорошим оратором, по-своему харизматичным, весьма убедительным на открытых митингах, Милошевич практически молниеносно стал знаменем национализма Сербии, хотя и оставался под крылом Союза коммунистов, скрываясь за его спиной. Такая политика Милошевича привела к расколу внутри партии на федеральном уровне - когда партийный съезд в Белграде покинули делегации Союза коммунистов Словении и Хорватии. Партия, как связующий элемент федерации, прекратила свое существование.

Сигналы дезинтеграции становились все более отчетливыми, началась всеобщая перестройка на политической сцене, а в этом хаосе армия - большая и дорогостоящая - развернула поиски нового спонсора, того, кто смог бы о ней позаботиться и взять на себя ее финансирование. Спонсор был найден в лице Милошевича, который еще в 1989 году говорил о возможности возникновения вооруженных конфликтов в Югославии.

Хорватские коммунисты считали, что единственный выход - в многопартийности и политическом плюрализме. Они открыли путь к подобному развитию и провели выборы, на которых победу одержало Хорватское демократическое сообщество (ХДС), бывшее скорее движением, нежели партией, и имевшее ярко выраженные национальные и даже националистические черты. Во главе ХДС была группа антифашистов, которые считали, что смогут контролировать события.

Оказалось, что это во многом была иллюзия, и под влиянием кругов послевоенной эмиграции события начали развиваться в нежелательном направлении. Милошевич воспользовался этим для организации мятежа части сербского населения в Хорватии, а затем и в Боснии и Герцеговине. О так называемой войне в Словении говорить не буду, так как длилась она всего неделю, с незначительными жертвами, да и Словения Милошевича никогда не интересовала.

Его интересовала четверть территории Хорватии и 63% Боснии и Герцеговины. В обеих республиках жили сербы, и Милошевич затеял кровопролитную войну под предлогом, что все сербы должны жить в одном государстве. Для нужд же внешней политики он прибег к ставшему крылатым лозунгу спасения Югославии от натиска сепаратистских тенденций.

Должен отметить, что мировое сообщество, к сожалению, оказалось обманутым этими словами. Оно проявило слишком большую сентиментальность по отношению к Югославии, которая как лидер Движения неприсоединения сыграла немаловажную роль в снижении напряженности на линии Восток - Запад. В то же время оно было недостаточно осведомлено о конституционном устройстве федерации, которая в статье 1 Конституции была определена как государство, состоящее из шести республик и двух автономных областей.

В соответствии с Конституцией за нами оставалось право выхода из федерации и мы этим правом воспользовались. Ответом стали залпы орудий танков Югославской армии, которую в большом количестве покидали представители других национальностей и которая, объективно говоря, превратилась в сербскую армию. Эта армия стояла на страже великосербской политики Милошевича. О войне не буду много говорить. Она была грязной, с военными преступлениями всех сторон, но неоспоримым остается факт, кто был агрессором, а кто защищался.

В результате обретения самостоятельности, то есть когда были проведены многопартийные выборы, во главе Хорватии стал Франьо Туджман, человек, который - надо отдать ему должное - сумел распознать исторический момент для осуществления хорватской самостоятельности. Но одновременно во имя этой самостоятельности он вступал в союзы с теми, с кем не следовало иметь дела.
И несмотря на то, что сам был активным участником антифашистского движения, соглашался на заигрывание с неофашизмом, чего от него ожидали менее всего.

Помимо этого, он имел склонность к авторитарному правлению, так что Хорватия в период его правления (он умер в конце 1999 г.) была лишь внешне демократическим и многопартийным государством. В действительности же она оставалась однопартийной страной, в которой законы применялись избирательно и господствовала воля и слово лишь одного человека. Мягко говоря, в то время у нас была ярко выраженная президентская система правления.

Я сам был одним из учредителей Хорватского демократического сообщества, а как представитель Хорватии я был и последним председателем Президиума Югославии и свидетелем безуспешных попыток решения кризиса, которые все потерпели крах из-за того, что Милошевич ни с какими решениями не соглашался, кроме своего собственного, сводившегося к изменению границ.

К сожалению, когда ему удалось перенести войну на территорию Боснии и Герцеговины, он убедил Туджмана примкнуть к его плану раздела этого государства между Сербией и Хорватией. Некоторые в Хорватии это отрицают и по сей день, однако это исторический факт. Хотя и ранее мне многое не нравилось, данное событие переполнило чашу терпения, и из-за политики Туджмана по отношению к соседней Боснии и Герцеговине я покинул ряды Хорватского демократического сообщества и сложил с себя все функции.

Я оставался политически активным, но в оппозиции, а в большую политику вернулся, вопреки ожиданиям многих, на президентских выборах 2000 года. Тогда произошла и смена правительства. С того момента начинается десятилетие перемен, на которое приходится и мой срок на посту Президента Хорватии.

Прежде всего в соответствии с предвыборными обещаниями мы внесли изменения в Конституцию и заложили основу государственного устройства, функционирующего как парламентская демократия. Но в каком состоянии мы приняли государство и начали его реформировать?

Говоря упрощенно, оно было в плачевном состоянии. Царила всеобщая неплатежеспособность, государство не платило по счетам, неправительственные организации, особенно те, которые занимались правами человека, расценивались как враги, а соседние государства - как необходимое зло, с которыми следует иметь дело постольку, поскольку этого избежать невозможно.

На международной арене из-за отсутствия сотрудничества с Международным трибуналом в Гааге, который - звучит парадоксально - был создан по предложению хорватской стороны для ведения судебных процессов против военных преступлений, совершенных в ходе войн, приведших к распаду Югославии, Хорватия сама себя довела до состояния изоляции.

Пришло время, когда перемены стали крайне необходимы!

Следовало начать работу над возобновлением диалога и установлением отношений взаимного доверия с соседями. Необходимо было открывать пути к европейской интеграции и готовить почву для господства правовых отношений. Я сознательно говорю "открывать пути" и "готовить почву", так как это протекало не столь быстро, это был процесс. Не всегда легкий и не без препятствий, зачастую мучительный и сложный. В определенных элементах этот процесс длится и по сей день.

В сфере экономики порядок был наведен сравнительно быстро. Началась регулярная уплата по счетам, был развернут огромный инфраструктурный проект строительства сети автодорог, который на сегодняшний день почти завершен, благодаря чему наш туризм и в этом году не потерпел убытков.

Намного тяжелее было ломать барьеры в головах людей, убеждать их, что хорошее, о котором им говорили вчера, - дурно, что фашизм неприемлем, даже с прилагательным "хорватский", что сосед не должен быть врагом на вечные времена, даже если он однажды им был. Следовало убедить их в том, что за совершенные преступления необходимо нести ответственность, невзирая на национальность жертвы и преступника.

Сознавая все это, было определено несколько векторов своей политики, от которых не отступил ни на йоту.

Прежде всего, я считал своим долгом подтвердить антифашистские основы и всеми силами стремился дать отпор ревизии новейшей истории, в которой победителей Второй мировой войны ставят в положение проигравших, а проигравших провозглашают национальными героями и победителями.

На этом я настаивал все десять лет и считаю, что по большей части с задачей справился, хотя и не окончательно, так как отпор - и агрессивный, и примитивный - существует и далее. Вместе с тем полагаю, что противящиеся со временем будут выброшены за борт истории.

Что же касается войны, в которой Хорватия обрела независимость, то, никоим образом не подвергая сомнению ее законность, был совершен крутой поворот, требуя полного и безоговорочного сотрудничества с трибуналом в Гааге. Хорватия имеет отдельный Конституционный закон, который обязывает каждого гражданина к такого рода сотрудничеству, однако до 2000 года этот закон практически бойкотировали. Я потребовал, чтобы положения Конституционного закона выполнялись.

Я сам дважды выступал в качестве свидетеля перед судом в Гааге. К слову сказать, из-за этого многие меня и по сей день считают предателем.

Я настаивал на изменении отношения к меньшинствам, особенно к сербскому, несмотря на тот факт, что часть этого меньшинства подняла мятеж и совершала жестокие военные преступления. Однако каждый месяц, из года в год я неустанно повторял: у каждого преступника есть имя и фамилия, ответственность следует индивидуализировать, и помощь нам в этом оказывает Гаагский трибунал. Коллективной ответственности и вины народа - любого народа - нет и не должно быть.

Сегодня Хорватия имеет один из самых современных и передовых законов о правах меньшинств, представители меньшинств есть в нашем парламенте. Хотя это, конечно же, не означает, что на практике иногда не встречаются трудности. Наши граждане сербской национальности, которые на завершающей военной фазе бежали - причем Туджман с злорадством пожелал им счастливого пути, - возвращаются, а на нашем адриатическом побережье все больше туристов из Сербии.

Затем было развернуто региональное сотрудничество, которое является одним из приоритетов хорватской внешней политики. Сегодня это звучит как вполне обыкновенная вещь, но в 2000 году упоминание региона как сферы расширения международных отношений было равносильно святотатству. И этот барьер удалось успешно пробить, в некоторых случаях при поддержке правительства, в некоторых - и без такой поддержки.

Хорватия в настоящее время успешно сотрудничает со всеми соседними странами, в том числе и с теми, с кем находилась в состоянии войны, а также с кем существуют нерешенные вопросы. Это сотрудничество не всегда протекает с одинаковой интенсивностью и одинаково успешно - по причинам, о которых нет смысла сейчас говорить. Однако региональное сотрудничество существует, и оно стало элементом нашей внешней политики.

Теперь настала очередь Европы, той самой Европы, которая закрывала перед нами все двери из-за отношения к демократии, правам человека и военным преступлениям. Последовательной политикой нам удалось убедить Европу поверить в нашу искренность и достоверность шагов, и это дало нам статус кандидата на вступление в Европейский союз, а затем позволило начать предварительные переговоры о присоединении, которые сейчас вступили в завершающую фазу. Надеюсь, что они закончатся в следующем году.

Почему я так настаивал на вступлении Хорватии в Европейский союз?

По двум основным причинам. Во-первых, в объединяющейся Европе Хорватия по практическим и прагматическим соображениям не может оставаться одиноким островком, как, впрочем, и наши соседи в регионе. И во-вторых, только объединенная Европа сможет исключить войну как средство достижения политических целей. Жизнь в условиях мира, стабильности и безопасности - это как раз то, что более всего желаю и своей стране, и всем другим странам и их народам.

И наконец, я сделал Хорватию страной, открытой миру, отстаивая тезис, согласно которому хорватская внешняя политика не исчерпывается осуществлением двух ее приоритетов - членства в Североатлантическом пакте и Европейском союзе. Попутно отмечу: в этом году мы стали членом НАТО исключительно с целью укрепления собственной безопасности и оказания помощи в обеспечении безопасности других стран. Угроза кому бы то ни было абсолютно исключена! Это мне хотелось бы особо подчеркнуть.

Таким образом, был введен глобальный компонент в нашу внешнюю политику. В этом плане я особенно отстаивал вопрос интенсификации отношений с Российской Федерацией, а также с такими странами, как Китайская Народная Республика и Индия. Наряду с этим я стремился развивать отношения Хорватии - в первую очередь в экономическом плане - со странам "третьего мира", в котором она имела свое место, будучи в составе югославской федерации. Но здесь возникало сопротивление среди наших граждан, особенно когда мне приходилось в качестве наблюдателя присутствовать на саммите Движения неприсоединения, что порой совершенно необоснованно истолковывалось как отклонение от курса на сотрудничество с Европой.

И последнее, хотя и не менее важное: я открыл широкий фронт борьбы с коррупцией. Говорю это сознательно от первого лица, ибо на протяжении целых четырех лет почти по-донкихотовски настаивал на том, чтобы была решена проблема коррупции в области общественных закупок. И только после того, как я этого добился, дело двинулось вперед. С тех пор как произошли перемены в правительственных верхах, образовался политический климат, в рамках которого никто не создает каких бы то ни было серьезных препятствий в борьбе с коррупцией и организованной преступностью.

В целом нам удалось в течение этих десяти лет - иногда совместными усилиями с правительством, а иногда благодаря моим усилиям и стараниям тех, кто дал мне мандат, то есть в союзе с гражданами, - начать менять не только лицо, но и душу Хорватии. Уже само начало перемен стало процессом, перемены же сами по себе - длительный процесс.

Что касается меня лично, могу сказать, что поощрял их, открывая новые перспективы, вводя новые элементы. Много было мною начато, некоторые из начинаний мне удалось довести до фазы необратимости, а с некоторыми из них мой наследник должен будет не только серьезно заниматься, но и бороться за них.

Мне не раз задавали вопрос, кого бы я хотел видеть на своем месте в будущем году и последующие годы. И я всегда отвечал, что скажу лишь после первого круга выборов, ибо мы наверняка будем иметь два круга.

И все же скажу, что своей стране, которую я люблю, мне хотелось бы пожелать нового президента, который бы сознавал ее антифашистские основы и который не побоится далее строить будущее на этих основах, президента, который будет еще более непримиримым борцом с коррупцией, и, наконец, президента, который сохранит и приумножит все положительные завоевания истекшего десятилетия, которое я по праву назвал десятилетием перемен.

Благодарю вас за внимание!

А.Г.Оганесян, главный редактор журнала "Международная жизнь": Как вы, господин Месич, оцениваете состояние российско-хорватских отношений?

Степан Месич: Россия - великая сила, Россия является сверхдержавой, Россия обладает огромным потенциалом. Я неустанно повторяю, что без русской культуры было бы сложно себе представить мировую культуру. Мир был бы намного беднее без влияния русской культуры, русской науки, граждан России.

И именно потому, что Россия имеет столь огромное значение для мира, мы хотим иметь хорошие отношения с Россией и приложим все усилия и в будущем, чтобы эти отношения стали еще более плодотворными, чтобы они были взаимовыгодными и отвечали интересам обеих сторон, служа на пользу граждан обеих сторон.

Ю.Н.Саямов, советник Департамента внешнеэкономических и международных связей правительства Москвы: Вы говорили о намерении развивать сотрудничество с Россией. Было бы интересно узнать, как вы себе представляете ключевые направления этого сотрудничества? Учитывая возрастающую роль крупных городов в мире, как могли бы развиваться отношения хорватских мегаполисов и Москвы?

Степан Месич: Потенциал России огромен. Хотя у Хорватии возможности значительно скромнее, но в определенных отраслях промышленности и у нас налицо некоторый прогресс. Мы практически завершили строительство всех автомагистралей. Хорватия вошла в число тех европейских государств, где все порты соединены автомагистралями со столицей и пограничными пропускными пунктами. Это один из факторов, который значительно облегчает сотрудничество экономических субъектов России с экономическими субъектами в Хорватии.

Я делаю акцент на строительстве автомагистралей для того, чтобы подчеркнуть наш большой потенциал в сфере строительства, и особенно в области автодорожного и жилищного строительства. Я убежден, что благодаря этому можно установить сотрудничество с огромной Москвой и другими крупными городами и регионами России.

Хотелось бы обратить внимание и на наши возможности в области судостроения. Хорватия обладает сильной судостроительной промышленностью, которая сейчас находится в довольно тяжелом состоянии, но партнерские отношения, которые могут быть установлены между нашими судоверфями и партнерами из России, думаю, будут полезными России в приобретении современных судов, а наше судостроение продолжит активное производство. Сотрудничество может быть налажено и в области электроиндустрии, и машиностроения.

Таким образом, у нас большой потенциал, а у России есть потребность в таком потенциале. Однако необходимо, чтобы состоялась встреча представителей обеих сторон. И когда деловые партнеры хорошо узнают друг друга, они быстро найдут повод к налаживанию сотрудничества.

Данный визит служит призывом российским деловым кругам изучить хорватские возможности, а также сигналом хорватским экономическим субъектам ориентироваться на русский рынок.

А.В.Фоменко, член правления Европейского парламентского клуба: Господин президент, из истории известно, что именно харватско-сербское ополчение с русской армией спасло дунайскую монархию от разрушения. Какие практические шаги необходимо еще сделать, может быть, вашим преемникам, для того чтобы отношения между сербами и хорватами, Сербией и Хорватией как государствами нормализовались?

Степан Месич: Считаю, что для всего нашего региона важно повернуться лицом к евроатлантической интеграции, в частности Европейскому союзу, а это касается и Сербии и Хорватии, и Македонии и Боснии, и Герцеговины и Черногории. Словения уже в составе Европейского Союза.

Вместе с тем это процесс, требующий времени. Однако для того, чтобы народы могли сотрудничать, прежде всего следовало индивидуализировать вину за преступления. За преступления должны отвечать те, кто приводил их в исполнение, и те, кто отдавал приказы. Но необходимо привлечь к ответственности и тех, кто о преступлениях знал, но бездействовал.

Таким образом, мы освобождаем от коллективной ответственности, мы освобождаем от вины народы, потому что за преступления должны отвечать лица, совершившие их. Это первая предпосылка, из которой мы исходили, развертывая сотрудничество с Сербией - причем весьма успешное сотрудничество. Не только в экономической области, но и в других сферах. Так, к примеру, граждане Сербии стали желанными гостями хорватского туризма.

Я упомянул Европейский союз. Хочу рассказать вам, почему считаю важным сплочение Европы. Возьмем, к примеру, Германию и Францию. Сотни лет эти две страны воевали - причем всегда на противоположных сторонах. Только за последние 130 лет они воевали трижды: во Франко-прусской войне, в Первой и Второй мировых войнах - всегда на противоположных сторонах, всегда воюя за захват территории. Дальновидные французы и немцы, однако, пришли к выводу, что нет смысла воевать за территории, следует открыть границы и наладить сотрудничество. Вначале в области угля и стали, позднее же это переросло в процесс политического объединения.

И еcли это смогли сделать французы и немцы, то сможем и мы. Когда все мы откроем границы в Европе, а это значит, когда Хорватия, Сербия, Македония и другие страны войдут в Европейский союз, мы окончательно исключим войну как политическое средство. Государства останутся и далее, подобно тому как Италия осталась Италией, Франция осталась Францией - не буду далее перечислять.

Так же должно быть и в нашем регионе. То есть Хорватия останется Хорватией, Сербия останется Сербией, Босния и Герцеговина останутся Боснией и Герцеговиной. Итак, государства останутся, останутся и народы. Но что особенно важно - каждый народ будет жить в своем совокупном культурном корпусе, невзирая на то, с какой стороны границы живет тот или иной хорват, серб или албанец.

Таким образом, когда национальные меньшинства станут мостом сотрудничества, а не причиной войн за чужие территории, мы создадим новое пространство мира, мы создадим Европу, которая станет единством различий. Если мы желаем иметь мирных соседей, мирный регион и желаем иметь мирную Европу, мы должны настаивать на объединенной Европе с открытыми границами. А когда Европа объединит все свои потенциалы, объединит свои научные, образовательные, экономические и человеческие потенциалы, когда исключит войну как политическое средство, она станет самым значительным фактором мира во всем мире. Такая Европа будет партнером России. В этом смысле мы строим мир без войны, мир, который, я убежден, увидит еще нынешнее поколение.