ENGLISHГоворя о событиях 200-летней давности, следует подчеркнуть, что и сама война 1808-1809 годов, и присоединение Финляндии к Российской империи стали порождением тех политических и международных процессов, которые были вызваны Великой французской революцией и наполеоновскими войнами.
Еще в годы Северной войны Петр I говорил, что Финляндия нужна была ему не сама по себе, а только для того, чтобы "шведская шея мягче гнуться стала". Образное выражение Петра I вполне применимо и к начальному периоду войны 1808-1809 годов, в ходе которой Александр I должен был принудить Швецию присоединиться к континентальной блокаде Британии. Оккупация же территории Финляндии, согласно международному праву того времени, объявлялась лишь "временным военным завладением" (occupatio bellica), которое должно было закончиться с достижением главной цели - примирением Швеции и Франции.
Тем не менее уже через месяц после начала военных действий,
20 марта (1 апреля) 1808 года, официальный Петербург заявляет о присоединении Финляндии к Российской империи: "Страну, сию оружием Нашим таким образом покоренную, Мы присоединяем отныне навсегда к Российской империи, и вследствие того повелели Мы принять от обывателей ее присягу на верное престолу Нашему подданство"1. Присоединение лишний раз подчеркивало сложный и противоречивый характер международной обстановки, в которой разворачивался этот конфликт.
Решение о присоединении Финляндии к Российской империи в условиях продолжавшейся войны существенно расширило содержание финляндской проблемы. Теперь, наряду с планированием и проведением военных операций, предстояло озаботиться организацией гражданского управления, во главе которого был поставлен главнокомандующий Ф.В. фон Буксгевден. И, самое главное, следовало решить принципиальный вопрос: на каких условиях включать финские территории в состав империи?
На этот счет в правительственных сферах России единого мнения не было. Более того, на первом этапе войны, когда русские войска практически беспрепятственно продвигались в глубь Финляндии, мысль о предоставлении новой завоеванной провинции каких-либо особых прав даже не рассматривалась.
Неоднократные предложения Г.М.Спренгтпортена (бывшего шведского офицера, ставшего советником российского правительства по североевропейским делам) о созыве финляндских представителей для обсуждения условий присоединения Финляндии к России не находили поддержки. Ни у командующего фон Буксгевдена, ни у министра иностранных дел графа Н.П.Румянцева, ни у самого Александра I. Вердикт Румянцева гласил: "Чины из разных губерний собранные… не только не будут способствовать восстановлению порядка и устройства, но умножат к тому затруднения"2.
Вместо созыва сословий Александр I был склонен выслушать мнение о насущных проблемах Финляндии, в связи с чем в начале июня 1808 года граф Н.П.Румянцев предписал фон Буксгевдену озаботиться формированием специальной депутации, которая донесла бы до императора чаяния его новых подданных.
В эти же дни в манифесте от 5(17) июня 1808 года к финскому народу Александр I еще раз подтвердил факт "невозвратного" вхождения Финляндии в состав Российской империи, но все, что касалось будущего устройства Финляндии, было облачено в очень обтекаемую и расплывчатую форму. Расплывчатость формулировки свидетельствовала о том, что в начале июня 1808 года Александр I еще не имел четкого представления о будущем устройстве Финляндии. Более того, в этом же манифесте мы читаем, что обыватели Финляндии, вступив "в состав империи Нашей", где "под сению престола Нашего покоются многочисленные народы", приобретают равные права с ними3.
Однако к исходу лета 1808 года, когда на горизонте вновь стали просматриваться признаки противостояния с Францией, полное и быстрейшее умиротворение Финляндии становилось важнейшей задачей на северо-западных рубежах империи. Предстояло в самые сжатые сроки продемонстрировать жителям Финляндии все преимущества их нового положения, что должно было удержать финляндцев от какой-либо оппозиции России в случае международного кризиса.
Новый курс имперской администрации формировался при заметном влиянии рекомендаций Г.М.Спренгтпортена и при непосредственном участии М.М.Сперанского, которого по праву можно считать одним из архитекторов финляндской автономии.
Александр I посчитал необходимым принять (в ноябре 1808 г.) созданную по его указанию депутацию от финляндских сословий*, (*Делегация состояла из частично выбранных и назначенных 22 членов: по четыре представителя от дворян и духовенства, семи членов бюргерского и пяти крестьянского сословия. ) которая выразила надежду на созыв "общего собрания членов ландтага", а также надежду на сохранение прежних прав и сословных привилегий. Именно в ходе этой аудиенции Александр I дал устные заверения в том, что в Финляндии будут сохранены и шведское законодательство, и религия, и привилегии сословий.
В это же время были сделаны первые шаги, которые положили начало формированию особого статуса Финляндии в составе империи. Г.М.Спренгтпортен совместно с военным министром А.А.Аракчеевым и генералом Б. фон Кноррингом подготовили проект центрального правительства Финляндии - "Комитета главного управления", который должен был находиться в г.Тавастгус (фин. Хямеенлинна).
Разработанный вариант предполагал, что все дела по управлению Финляндией должны были передаваться на утверждение императора только после их предварительного рассмотрения российскими министерствами. Однако своей резолюцией от 19 ноября (1 декабря) 1808 года Александр I предписал все финляндские дела направлять непосредственно ему, минуя Комитет министров4. Тем самым закладывался один из важнейших элементов будущего автономного статуса Финляндии, обеспечивавший независимость финляндской администрации от центральных имперских ведомств, администрации, которая была подотчетна только императору.
В эти же декабрьские дни 1808 года Финляндия получила своего первого генерал-губернатора, которым стал Г.М.Спренгтпортен. Он был первым и единственным "природным", местным генерал-губернатором. Все остальные, вплоть до конца 1917 года, назначались из России.
Наконец, 25 декабря 1808 года (6 января 1809 г.) Александр I расширил список своих официальных титулов, став Великим князем Финляндским, выделив, таким образом, Финляндию из общего числа российских губерний и придав ей статус Великого княжества.
Эти решения, закладывавшие основу автономии Финляндии, были дополнены январским манифестом 1809 года о созыве в марте представителей финляндских сословий "на общий ландтаг" в городе Борго (фин. Порвоо)5. Начались спешные приготовления к его открытию. Сложности возникали в связи с тем, что российские чиновники плохо представляли шведский церемониал, которому предстояло следовать в подобных случаях. В Петербург, где общее руководство по подготовке сейма было возложено на М.М.Сперанского, срочно были вызваны пророссийски настроенные кандидат на пост ландмаршала сейма Роберт де-Геер, епископ Якоб Тенгстрём и временный канцлер юстиции Тандефельд, которые и разработали необходимую церемонию. В Борго был доставлен императорский трон с балдахином, ландмаршальский жезл и мундиры для герольдов, стало приводиться в порядок здание местной гимназии, где должно состояться собрание сословий, началось возведение триумфальной арки, купцов обязали заготовить впрок большое количестве пива, кваса и иной снеди.
Александр I, сопровождаемый высокопоставленной свитой, в которую входили министр иностранных дел граф Н.П.Румянцев, государственный секретарь М.М.Сперанский, военный министр А.А.Аракчеев и другие царедворцы, прибыл в Борго 15 (27) марта. На следующий день в торжественной обстановке Александр I открыл заседание Боргоского сейма, заявив, что "это собрание составит эпоху в вашем политическом существовании"6. После ответных благодарственных выступлений от имени финляндских сословий и принятия от них присяги на верность Александр I еще раз - на этот раз Манифестом - подтвердил свое решение "утвердить и удостоверить Религию, коренные законы, права и преимущества", которыми каждое сословие и все подданные княжества пользовались, обещая "хранить оные в ненарушимой и непреложной их силе и действии"7.
Затем сейм, в работе которого принимало участие 134 делегата, приступил к повестке дня. Следует подчеркнуть, что прерогативы сейма, уже заранее были ясно очерчены. Он был лишен права принимать какие-либо постановления - полномочия депутатов сводились лишь к вынесению рекомендаций, которые представлялись на рассмотрение Александра I. Делегатам сейма предлагалось высказать свое мнение относительно военного устройства в княжестве, о взимании податей, монетной системе, а также об учреждении Правительствующего совета, то есть правительства Финляндии.
Решение последнего вопроса для становления финляндской автономии приобретало особое значение. Специально сформированный комитет подготовил проект под названием "План общего управления Финляндией", который прошел экспертизу в Петербурге. Незадолго до окончания работы сейма проект был вынесен на рассмотрение делегатов, которые высказали пожелание иметь членами центрального правительства Финляндии только финляндских подданных. Эти рекомендации сейма были учтены и позднее реализованы в регламенте о Правительствующем совете от 6 (18) августа 1809 года, уже после окончания работы Боргоского сейма.
Торжественное закрытие сейма, проходившее в присутствии Александра I, состоялось 7 (19) июля 1809 года. В своей речи Александр I отметил, что, созывая сословия Финляндии на общий сейм, он "хотел узнать желания и мысли народа насчет истинных его интересов". "Мнения, которые вы теперь изложили, - продолжал он, - я приму в соображение в важном деле, мною обдумываемом… Занятия ваши с этой минуты прекращаются"8.
Оценка сейма современниками была далеко не однозначной. Некоторые депутаты, недовольные ограничениями полномочий сейма, вынуждены были появиться на его заседаниях под воздействием откровенного принуждения. На общую атмосферу оказывала влияние продолжавшаяся война, мир еще не был заключен, и многие представители сословий стояли перед трудным моральным выбором, поскольку они были связаны присягой на верность шведскому королю.
Ситуацию все же скрашивали обязательства Александра I сохранить для Финляндии религию, привилегии и старые шведские законы. По сути, эти обязательства, повторенные теперь urbi et orbi (а жителям Финляндии в первую очередь), произнесенные в торжественной обстановке, и составляли истинный смысл созыва Боргоского сейма.
После окончания его заседаний будущее Финляндии представлялось современникам событий все же весьма туманным. Оставались непроясненными многие конкретные вопросы, связанные с особым положением княжества, - система административного управления, финансы, налогообложение, материальное обеспечение финских солдат и офицеров и так далее.
Однако по мере того, как после Боргоского сейма работа по формированию параметров автономии была продолжена - а это выразилось и в сфере административного управления, и в экономической области, - отношение современников к новому положению Финляндии становилось все более благожелательным и позитивным.
В череде первоочередных решений Александра I был вопрос о правительстве Финляндии. Высочайший рескрипт о его регламенте, как уже указывалось выше, увидел свет 6 (18) августа 1809 года. Согласно регламенту, Правительствующий совет состоял из двух департаментов - хозяйственного, который осуществлял управление внутренней жизнью княжества, и правового, наблюдавшего за исполнением законов и являвшегося высшей судебной инстанцией Финляндии. Правительствующий совет из 14 членов выносил свои постановления от имени императора (великого князя), который олицетворял собою верховную власть в Финляндии. В своих прерогативах Правительствующий совет во многом был ограничен, и не все они были четко прописаны9. Из полномочий местного правительства были изъяты дела, относившиеся к вопросам внешней политики, обороны и созыва сейма.
Не имея законодательной инициативы, Правительствующий совет мог тем не менее представлять на высочайшее рассмотрение предложения о необходимых преобразованиях, которые получали законную силу только после их утверждения со стороны императора. Император (великий князь) назначал членов правительства, он имел широкие права в сфере экономической жизни княжества, обладал единоличным правом созыва сейма, помилования, возведения дворян в графское и рыцарское достоинство. Вместе с тем он не мог без согласия сейма изменять так называемые "основные законы" Финляндии, которые уходили своими корнями в шведское законодательство предыдущих столетий и затрагивали такие его разделы, как привилегии сословий, общий закон 1734 года, вооруженные силы и организацию церковной жизни.
Торжественная церемония, посвященная вступлению правительства в свои права, состоялась в Або (фин. Турку) 2 октября
1809 года. Праздничное шествие "лучших людей" города во главе с генерал-губернатором, военный парад, сотни экземпляров отпечатанного на трех языках регламента о Правительствующем совете, которые распространялись среди присутствующих, - все должно было свидетельствовать о значимости происходившего события.
Надо сказать, что в дальнейшей работе по формированию системы административного управления княжеством наступила довольно продолжительная пауза. Она была вызвана постоянными согласованиями и уточнениями позиций Петербурга и финляндской стороны при решении тех или иных вопросов. При этом финская сторона весьма активно апеллировала к обещанию Александра I соблюдать старое шведское законодательство, и надо отметить, что император во всех случаях принимал во внимание озабоченности фин-ских официальных лиц. В результате прошло два года, прежде чем появились очередные решения на этот счет.
В 1811-1812 годах были созданы органы центральной администрации: Коллегиум Медикум, главные управления межевого, лоцманского и маячного ведомств, а также управления таможенной и почтовой дирекций. В это время была определена таможенная граница Великого княжества, а созданием "вексельно-заемно-депозитной конторы" было положено начало формированию собственной финансовой системы Финляндии. Наконец, в январе и феврале 1812 года были утверждены доработанные с учетом пожеланий финской стороны инструкции о полномочиях генерал-губернатора и прокурора Финляндии.
На 1811 год приходится рождение еще одного из важнейших институтов финляндской автономии - своеобразного представительства Великого княжества перед верховной властью империи. Речь идет о Комиссии финляндских дел, которая позднее была преобразована в статс-секретариат по делам Финляндии.
М.М.Сперанский, который с декабря 1808 года исполнял обязанности докладчика финляндских дел и помимо этого сверх меры был загружен иными государственными проектами, в феврале 1811 года во время очередного доклада Александру I вновь выступил с инициативой создания специального комитета по делам Финляндии.
По его мнению, главой этого комитета должен был стать чиновник "высшего разряда", статс-секретарь, обладающий довольно широким полем деятельности. В его обязанности входило бы поддержание постоянного контакта с генерал-губернатором и правительством, но самое главное - представление финляндских дел на рассмотрение императора, минуя российские министерства. Помимо должности статс-секретаря в комитет планировалось ввести двух членов от Финляндии и двух от России.
Показательно, что по поручению Александра I аналогичный проект к 31 мая 1811 года подготовила и финляндская сторона. Его автором был барон Г.М.Армфельт. Единственное существенное отличие от первоначального плана М.М.Сперанского заключалось лишь в том, что все члены комиссии - включая председателя и статс-секретаря - должны были быть финляндскими подданными.
Именно в такой редакции регламент Комиссии финляндских дел и был утвержден Александром I в ноябре 1811 года. Г.М.Армфельт был назначен ее председателем, а Р.Ребиндер статс-секретарем10. По своему авторитету и политическому влиянию в Петербурге комиссия вскоре оттеснила Правительствующий совет княжества на вторые позиции.
Комиссия финляндских дел превратилась в важный центр подготовки и проведения в жизнь постановлений по делам Финляндии. Она в отличие от Правительствующего совета, который зачастую "клал под сукно" важные проекты, брала на себя инициативу в решении многих вопросов. Комиссия на долгие годы стала своеобразным "политическим правительством" Великого княжества, тогда как Правительствующему совету выпала доля "технического кабинета", который исполнял решения, принятые в Петербурге.
Авторитет комиссии, без сомнения, в немалой степени был обязан блестящим личным качествам барона Г.М.Армфельта, которые позволили ему войти в число самых доверенных лиц императорского окружения. Прекрасно образованный, прошедший хорошую школу придворного этикета в густавианской Швеции и европейских столицах, "блестящий Армфельт", "северный Алкивиад" - он быстро стал завсегдатаем и любимцем высшего света Петербурга. Свои служебные обязанности, попирая формальности и нормы неповоротливой бюрократической машины, он исполнял с завидной энергией и напористостью.
Успеху Г.М.Армфельта на посту председателя комиссии способствовали не только прямые контакты с Александром I, но и его политическая линия, принимавшая во внимание имперские интересы России и стремление всячески ослабить прошведские настроения в княжестве. Г.М.Армфельт отлично осознавал, что политика императора по умиротворению Финляндии, в свою очередь, должна быть подкреплена проявлениями лояльности и верноподданства со стороны финляндцев. И он приложил немало сил для того, чтобы финское общество по достоинству оценило выгоды своего нового политического положения.
К началу 1812 года закончился первый этап формирования финляндской автономии в составе Российской империи. К этому времени путем присоединения Выборгской губернии к остальной Финляндии Великое княжество обрело свои территориальные границы, было определено его место в государственной иерархии Российской империи, создана система административного управления, заложены основы экономической самостоятельности княжества.
Эта самостоятельность, помимо прочего, заключалась и в том, что все доходы от торговли, предпринимательства и налогообложения оставались в полном распоряжении правительства Финляндии и не отчислялись в общеимперскую казну.
События этих лет породили огромную исследовательскую литературу, которая по-разному оценивает значение принятых решений для исторической судьбы Финляндии. Разночтения связаны с толкованием терминов "основные законы" и "конституции", которые использовались как в документах, так и в выступлении императора. Следует ли сословное собрание в Борго по своему статусу приравнивать к местному ландтагу, который и в шведское время собирался в отдельных областях Финляндии, или же то был общефинляндский сейм, на котором и произошло рождение финляндского государства?
Традиционные для финской историографии оценки, сложившиеся в 20-50-х годах прошлого столетия, акцентировали мысль о том, что на Боргоском сейме между Александром I и финляндскими сословиями был заключен некий договор, который и привел к появлению в 1809 году отдельного финляндского государства. Эта трактовка событий предполагала равенство государственных субъектов, объединенных под одним скипетром. Подобная интерпретация начала преодолеваться в финской историографии с 1960-х годов. Наибольший вклад в ревизию концепций национальной исторической школы Финляндии внесли современные исследователи О.Юссила, К.Корхонен, П.Томмила и другие11.
Конечно же, ни о каком государственном договоре, заключенном на Боргоском сейме, тем более о равенстве сторон, речь не идет. Автономный статус Великого княжества Финляндского, как уже было показано выше, формировался постепенно. Принципиальные решения принимались как до Боргоского сейма, так и после его окончания. Боргоский сейм - один из этапов этого процесса. В силу того, что ему был придан торжественный, церемониальный характер, который должен был продемонстрировать и подтвердить как европейским столицам, так и населению Финляндии ее особое положение в составе Российской империи, Боргоский сейм стал наиболее зримым символом происходивших перемен.
Все решения, в результате которых Великое княжество Финляндское стало постепенно обретать элементы государственности, в конечном итоге восходили к Александру I. Политика умиротворения Финляндии, активно проводившаяся Александром I с 1808 года, полностью себя оправдала. Во время наполеоновского вторжения в Россию Финляндия не знала никаких оппозиционных движений, а в международном плане северо-западные рубежи империи были упрочены русско-шведским союзом 1812 года.
Однако юридическими актами особое положение Финляндии в составе империи точно определено все же не было. Судьба автономного статуса зависела от обещаний российских монархов "хранить и оберегать" особые права Финляндии. В Финляндии понимали, что одни лишь монаршие обещания "хранить и оберегать" ее особое положение в составе империи были не вполне надежной гарантией существования ее особых прав12. Поэтому после 1815 года вопрос о более точном правовом определении статуса Великого княжества Финляндского становится весьма актуальным в системе российско-финляндских отношений.
На их состояние стали оказывать влияние произошедшие после Венского конгресса перемены на международной арене и политика Александра I на национальных окраинах России, в частности в Польше. Отошедшее к России по решению Венского конгресса Варшавское герцогство обрело статус Королевства (Царства) Польского, которое получило 27 ноября 1815 года собственную Конституцию, а также народное представительство в виде двухпалатного сейма. В марте 1818 года состоялось торжественное открытие сейма, на котором Александр I не исключил возможности создания конституционных учреждений на территории остальной империи. Его речь, опубликованная в "Московских ведомостях" и некоторых журналах, стала предметом живого обсуждения в российском обществе13.
Естественно, что польские события подтолкнули и финляндских политических деятелей - как в Санкт-Петербурге, так и в самом княжестве - к непосредственным действиям, направленным к упрочению автономного положения княжества. К работе над скорректированной Формой правления приступила Комиссия финляндских дел. Член этой комиссии К.И.Валлен в феврале-марте 1819 года составил обширную записку о необходимых изменениях, которые надо было внести в Форму правления и затем вынести на обсуждение сейма.
В своем заключении, подготовленном к июню 1819 года, комиссия, помимо прочего, предлагала придать сессиям сейма регулярный характер, ввести институт пожизненных сенаторов, а также обязать правительство отчитываться в расходовании государственных средств перед депутатами сословий. Комиссия считала необходимым ввести в Финляндии свободу печати, а также восстановить национальные вооруженные силы. Реализация этой программы и принятие поправок в Основные законы требовали созыва сейма, о необходимости которого велись разговоры в высших кругах финляндского общества.
Косвенные признаки говорили об обоснованности сеймовых ожиданий, поскольку после Венского конгресса Александр I, судя по всему, был готов продолжать линию на укрепление автономных институтов княжества. Еще 9 (21) февраля 1816 года преобразовав Правительствующий совет в Императорский финляндский сенат, Александр I подтвердил его независимость от центральных административных учреждений страны, которые имели неоднократные поползновения распространить свою власть на финляндское княжество. То была не простая "смена вывески" - решение Александра I поднимало статус финляндского правительства в управленческой иерархии империи и реально укрепляло автономное положение княжества.
Помимо этого Александр I не раз заявлял о своей готовности созвать сейм в Финляндии. Получив предложения комиссии, Александр I еще раз подтвердил статс-секретарю Р.Ребиндеру свое намерение не позднее 1820 года собрать представителей сословий на заседание сейма. Однако выполнения обещания финляндская правящая элита так и не дождалась.
На рубеже 1820-х годов внутренняя политика Александра I начала переживать кризис конституционной ориентации, связанный в значительной мере с ростом антиконституционных настроений в российском обществе, резким ростом оппозиционных проявлений в самой Польше, где в сентябре 1820 года был созван очередной сейм. Именно сейм как потенциально опасный властный институт становится в глазах Александра I угрозой стабильному положению государства.
Естественно, что на этом фоне дальнейшая либерализация финляндской политики становилась невозможной. Надо отметить, что противники созыва сейма имелись и среди бюрократической элиты финляндского княжества, которая была удовлетворена своим положением и не стремилась к каким-либо "неоправданным" преобразованиям.
Поскольку правовыми актами особое положение финляндского княжества определено не было, то тот сбой, который произошел в вопросе о престолонаследии в связи со смертью Александра I в 1825 году, едва не стоил Великому княжеству его автономного статуса. Приведение населения Финляндии к присяге на верность Константину Павловичу проводил генерал-губернатор А.А.Закревский по общероссийскому присяжному листу, в котором ни единым словом не говорилось об особом положении Великого княжества в составе империи.
Приведя финляндских подданных к присяге по общей русской форме, А.А.Закревский считал особое положение Великого княжества Финляндского фактически ликвидированным. И лишь отказ Константина Павловича от престола и повторная присяга на верность Николаю I, который, как и Александр I, обещал сохранить за Финляндией ее особое положение, спасли автономный статус княжества. Надо отметить, что А.А.Закревский до конца своих дней сожалел о том, что ему пришлось повторно приводить Финляндию к присяге. Не будь этого, не уставал повторять он, то полное слияние Финляндии с Россией давно стало бы состоявшимся фактом.
С воцарением Николая I система административного управления Великим княжеством стабилизировалась и оставалась практически в неизменном виде на протяжении всего XIX века. Между тем нельзя сказать, что само содержание автономного статуса и финляндской государственности также оставалось без изменения. Во второй половине столетия, в связи с реформами в самой России, происходит упрочение и автономных позиций финляндского княжества. В 1860 году Финляндия получает свою денежную единицу (марку), которая в 1870-х годах стала базироваться на золоте и тем самым еще более отдалилась от финансовой системы России. Сословный сейм с 1869 года начинает работать на регулярной основе, получив позднее право законодательной инициативы.
В 1878 году Финляндия обзавелась своими вооруженными силами, которые жили по своим уставам, резко отличавшимся от уставов российской армии. Важно отметить, что император не имел права в одностороннем порядке распустить финляндские войска без согласия финляндского сейма. В результате государственность Финляндии в рамках империи настолько упрочилась, что общественное мнение как Финляндии, так и России, в отличие от 1808-1809 годов, стало полностью осознавать произошедшие перемены.
Слегка перефразируя известные слова Александра I, сказанные им на Боргоском сейме, можно утверждать, что в ходе экономического, политического и национального развития Финляндия к 1880-м годам действительно вошла в состав европейских наций в полном смысле слова.
Когда в декабре 1917 года Финляндия объявила о своей независимости, она имела в своем распоряжении практически весь инструментарий, необходимый для дальнейшего развития - теперь уже в качестве суверенного государства. У нее было свое законодательство, правительство, один из самых демократических парламентов того времени, своя национальная экономика. Все это было результатом предоставленных Великому княжеству Финляндскому широким автономным статусом возможностей для внутреннего развития, а также итогом упорного труда самих финнов по строительству своей экономики, культуры и собственной государственности.
1 Шиловский П. Акты, относящиеся к политическому положению Финляндии. СПб., 1903. С. 127.
2 Бородкин М.М. История Финляндии 1801-1825. Время императора Александра I. Санкт-Петербург, 1909. С. 169.
3 Манифест о присоединении Финляндии. 5(17) июня 1808 г. //Шиловский П. Указ. соч. С. 133-134.
4 Torvinen T. Autonomian ajan senaatti.//Valtioneuvoston historia. 1917-1966. I. S. 14.
5 Шиловский П. Указ. соч. С. 135-136. Первоначально рассматривалась возможность проведения сейма в Ловизе, Або и даже в Выборге, с 1721 года находившемся в составе России.
6 Бородкин М.М. Указ. соч. С. 237.
7 Манифест Александра I Марта 15-го дня 1809 г.//Шиловский П. Указ. соч. С. 10.
8 Майков П. М. Финляндия, ее прошедшее и настоящее. Санкт-Петербург, 1905. С. 318.
9 Osmonsalo E.Itsevaltiuden kausi.//Suomen historian käsikirja. Helsinki, 1949.
osa 2. S. 66.
10 Korhonen K. Suomen asiain komitea. Helsinki, 1963. S. 57. Остальными членами комитета стали Аминоф, Хизингер, Валлеен и Г.А.Розенкампф.
11 См., в частности: Jussila O. Suomen suuriruhtinaskunta. 1809-1917. Helsinki, 2004. Русский перевод: Юссила О. Великое княжество Финляндское. 1809-1917. Хельсинки, 2009; Korhonen K. Suomen asiain komitea. Helsinki, 1963; Tommila P. Suomen autonomian synty. 1808-1819. Helsinki, 2008.
12 См. подробнее: Jussila O. Maakunnasta valtioksi. Helsinki, 1987. S. 42-53.
13 Жуковская Т.Н. Правительство и общество при Александре I. Петрозаводск, 2002. С. 99-110.
