ENGLISHНАКАНУНЕ внеочередного саммита ЕС, созванного 1 сентября 2008 года в связи с грузино-югоосетинским конфликтом и для согласования позиции ЕС по отношению к России, премьер-министр Британии Г.Браун опубликовал статью, в которой откровенно высказался по поводу увязки позиции Британии по данному конфликту с энергетической политикой Соединенного Королевства1. "Ни одной стране нельзя давать возможность затягивать на шее Европы энергетическую "удавку", и события нынешнего августа показали, насколько важна для нас диверсификация источников энергетических поставок" в период повышения нестабильности рынков и обострения борьбы за скудеющие сырьевые ресурсы. По его мнению, "в ситуации, когда государства вроде России все чаще используют свои энергетические ресурсы в качестве политического инструмента, становится очевидным, что необходимость перехода на новые источники все больше обусловливается и соображениями безопасности". На саммите премьер-министр Г.Браун убеждал лидеров других стран ЕС увеличить финансирование проекта, позволяющего ЕС получать энергоносители из района Каспийского моря, что ослабит зависимость от России: "Я буду призывать европейских партнеров не заключать с Россией сепаратные соглашения в энергетической сфере, а использовать наши коллективные переговорные возможности. Кроме того, из-за остроты экологической проблемы нам следует к концу этого года разработать амбициозный пакет мероприятий в сфере энергетики и борьбы с изменением климата на период до 2020 года".
Действительно, главной проблемой, с которой вплотную предстоит столкнуться Туманному Альбиону уже в ближайшие годы, является вопрос энергетической безопасности страны.
Дефицит энергоресурсов
К КОНЦУ ХІХ ВЕКА Великобритания вышла на первое место в мире по добыче каменного угля, первые разработки которого были начаты еще в 1252 году. За счет этого страна не только полностью удовлетворяла свои внутренние промышленные потребности, но и снабжала английским топливом европейские страны, в первую очередь Францию, Северную Германию и даже Россию2. ХХ век для Британии был ознаменован открытием месторождений природного газа и нефти в Северном море, а начало их коммерческого освоения (соответственно в 1965 и 1975 гг.), казалось бы, надолго обеспечили энергетическую независимость страны. Однако, по недавним оценкам, сделанным британским Министерством торговли и промышленности*(*В правительстве Г.Брауна это ведомство было переименовано в Министерство бизнеса, предпринимательства и регуляторной реформы.), запасы неосвоенных углеводородов на территории континентального шельфа Великобритании составляют на сегодняшний день лишь от 16 до 25 млрд. баррелей нефтяного эквивалента и будут практически полностью исчерпаны уже к 2028 году3. Подобная ситуация наблюдается и в угольной промышленности: собственное производство угля снизилось в 2006 году до 18,6 млн. тонн при совокупном спросе в 68,2 млн. тонн4. Между тем через 20 лет истекает срок эксплуатации всех действующих атомных электростанций.
Уже в 2005 году объемы импорта нефти в Великобритании впервые превысили показатели добычи внутри страны, а в 2010 году такие же изменения коснутся и газовой сферы. Подобная ситуация ведет к тому, что к 2020 году 80% потребностей Великобритании в энергоносителях будет удовлетворяться за счет импорта5.
Де-факто современная Великобритания находится в полной нефтяной зависимости от Норвегии, на которую приходится более 70% в структуре импорта нефти6. По прогнозам, к 2015 году Норвегия должна будет обеспечивать также около половины объемов импортируемого газа на внутренний британский рынок. Поставки норвежского газа планируется осуществлять главным образом через подводный газопровод "Лангелед", вступивший в эксплуатацию в октябре 2006 года. "Лангелед", самый длинный в мире (1200 км) подводный газопровод, соединяет Исингтон на восточном побережье Великобритании с западным побережьем Норвегии.
В структуре спроса на нефть в Великобритании 66% приходится на транспортный сектор (в первую очередь автомобильный), который на протяжении последних 20 лет выступает единым крупнейшим потребителем энергии в стране7.
При этом анализ структуры энергопотребления в Великобритании указывает на ее абсолютную зависимость от углеводородов в долгосрочной перспективе. По оценкам Министерства торговли и промышленности Великобритании, в 2020 году нефть и газ будут составлять четыре пятых в структуре первичного энергетического спроса страны. В этой связи все более чувствительным становится вопрос диверсификации энергетических поставок.
Британское правительство считает, что либерализация газового рынка ЕС сыграет ключевую роль в обеспечении газовой безопасности. Альтернативой поставкам газа через трубопроводы (в том числе из Европы через Турцию - потенциально ключевую транзитную страну) являются поставки морем сжиженного природного газа (СПГ) из таких стран, как Тринидад и Тобаго, Катар и Египет. За счет СПГ британское правительство намеревается удовлетворять более половины газовых потребностей страны к 2020 году.
Учитывая возрастающую значимость энергетической проблемы для будущего страны, в настоящий момент в британских правительственных кругах ведется неофициальная дискуссия относительно возможности выведения энергетической политики из компетенции Министерства торговли и промышленности и создания отдельного правительственного департамента по вопросам энергетики, подчиненного одновременно министерствам обороны, иностранных дел и торговли и промышленности Великобритании с целью развития многостороннего сотрудничества в сфере энергетики, в первую очередь, с Россией и Ираном.
Риски энергетической безопасности
СЕГОДНЯ ни для кого не секрет, что доказанные нефтяные резервы сконцентрированы в странах Ближнего Востока и Северной Африки (62%). В результате чего ожидается, что доля стран - членов ОПЕК в мировом производстве нефти возрастет с 40% в 2006 году до 50% в 2030 году. Вне упомянутой организации только Россия, Центральная Азия, Латинская Америка и Канада имеют шансы значительно увеличить добычу нефти в долгосрочной перспективе. Несмотря на то что ресурсы газа имеют более широкую географию, 56% доказанных газовых резервов сосредоточены в трех странах: России, Иране и Катаре .
На ближайшее десятилетие мировые резервы нефти и газа более чем достаточны, однако к 2020 году свыше половины спроса на нефть будет удовлетворяться за счет стран, в которых, по мнению британских экспертов, существует значительный риск возникновения внутренней нестабильности. При этом главная угроза, по их мнению, исходит от исламского экстремизма. По информации представителя аналитической компании "Петролеум Экономист" П.Хопера, транспортная энергетическая инфраструктура в таких странах, как Йемен, Индия, Алжир, Колумбия, Нигерия, Ирак, стала объектом постоянных террористических атак. Например, только в Ираке происходит до 100 подрывов нефтепроводов в год. В этой связи Британия считает недопустимой разработку Ираном собственной ядерной программы при существующем там политическом режиме. Британцы делают ставку на Турцию как члена НАТО и гаранта безопасности транспортных коридоров и критикуют негативную политическую позицию Брюсселя относительно членства Турции в Евросоюзе.
Традиционно цены на газ фиксируются в долгосрочных контрактах. Однако зависимость, хотя и незначительная, цены газа от цены на нефть все-таки существует.
Великобритания не намерена установить целевой уровень цен на энергоносители. Как часто любят отмечать официальные круги страны, главное для Великобритании - функционирование прозрачного, ликвидного и конкурентоспособного рынка в качестве механизма формирования стабильных цен. По мнению британского правительства, низкая цена на нефть угрожает дестабилизацией странам-производителям, большинство которых существенно зависят от экспорта нефти и газа. Низкая цена также может привести к потере конкурентоспособности многих нефтяных месторождений стран ОПЕК и снизить интерес к вложению средств в освоение новых месторождений (вне ОПЕК), что негативно скажется на безопасности и диверсификации предложений. Это также может снизить интерес к инвестициям в возобновляемые источники энергии - ныне главной составляющей долгосрочной британской стратегии.
В то же время следует учитывать, что повышение цены на газ создает значительные проблемы для ведущих отраслей британской промышленности, в первую очередь химической. Вследствие закрытия атомных электростанций и превращения Великобритании в нетто-импортера газа и нефти, страна уже потеряла 30% энергогенерирующих мощностей.
По оценкам Международного энергетического агентства, необходимый размер мировых инвестиций в развитие энергетического сектора в период 2005-2030 годов составляет 20 трлн. долларов . Среди факторов стимулирования инвестиций в энергетику британское правительство рассматривает динамичный рост количества малых и средних предприятий, которые осуществляют инвестиции в энергетический сектор, а также неосвоенные резервы Северного моря, для разведки и добычи которых используются технологии бурения на значительных глубинах. Закрытие атомных электростанций на территории Великобритании требует существенного объема инвестиций в хранилища для сбережения отработанного ядерного топлива, коммерческая привлекательность строительства которых весьма сомнительна.
Отношения с Россией
РОССИЯ ИГРАЕТ ключевую роль в энергетическом балансе Европы. По данным Евростата, Россия удовлетворяет 29% импорта газа, 26% импорта нефти и 8% импорта угля расширенного Евросоюза. На британском рынке Россия обеспечивает 13% импорта нефти и 51% импорта угля.
Следует отметить, что инвесторам из континентальной Европы принадлежат четыре из шести крупнейших британских энергораспределительных компаний, контролирующих 94% розничного рынка электроэнергии и 99% рынка газа (см. табл.1). Такая ситуация не вызывает протеста у британских регулирующих органов, которые целиком и полностью полагаются на могущество британского судопроизводства в рамках правовой системы ЕС (три крупнейшие юридические компании мира - "Клиффорд Чанс", "Линклейтерс", "Фрешфилдс, Брюкхаус, Деринджер" - имеют британское происхождение).
Импортная цена газа на спотовом рынке Великобритании составляет более 600 долларов за 1 тыс. кубометров, что делает его исключительно привлекательным для производителей энергоресурсов. Учитывая, что на Россию приходится лишь 2% газа, потребляемого в Великобритании, вполне объясним интерес россиян как лидеров на мировом газовом рынке к покупке британских розничных активов. Однако стремления России развивать двухсторонние отношения в газовой сфере, в частности через приобретение акций газораспределительной компании "Сентрика" (Centrica), наталкиваются на последовательный отпор со стороны Великобритании.
В своем выступлении в Лондонском Сити 28 сентября 2006 года посол Великобритании в России Т.Брентон заявил, что в случае поступления официальной заявки от российской стороны вопрос продажи "Сентрика" будет решаться в соответствии с действующим законодательством и традиционным для Великобритании принципом открытости к иностранным инвесторам. Однако, как писал Станислав Ежи Лец, "в действительности все выглядит иначе, чем на самом деле". И по сей день на Британских островах вызывают панику вполне законные попытки "Газпрома" проникнуть на их внутренний рынок.
Ряд событий последних лет, среди которых стремительный рост цен на нефть, отсутствие конструктивного диалога "Большой восьмерки" со странами ОПЕК, провал англосаксонской военной кампании в Ираке, установление долгосрочных отношений России с Китаем в сфере энергетики, начало нейтрализации Украины (как до сих пор безальтернативного маршрута транзита российских энергоресурсов в Европу), заставили британские власти по-новому взглянуть на расстановку своих внешнеполитических приоритетов.
Постепенно меняется тональность двустороннего британско-российского диалога на высшем уровне. И даже если британские нефтяные гиганты BP и "Шелл" (последняя в 2005 г. перешла в 100-процентную собственность голландцев) еще пытаются вести бизнес в России по правилам эпохи Ельцина, то такие попытки становятся все более робкими. Пусть недостаточно быстро, но усиливается понимание: чтобы удержаться на российском рынке, нужно как минимум платить реальные цены. Национализация ЮКОСа, выдвижение "Газпрома" на третье место по размеру рыночной капитализации среди крупнейших компаний мира, в том числе за счет выкупленной у Р.Абрамовича "Сибнефти", недвусмысленно очертили контуры нового баланса сил в России.
Тем не менее традиционно неприветливая настроенность по отношению к русским в Великобритании продолжает преобладать над здравым смыслом и экономической логикой, что мешает установлению необходимых партнерских отношений в энергетической сфере. Британские официальные круги не скрывают своего негативного отношения по поводу строительства Северного трубопровода, усматривая в нем угрозу оказаться в зависимости от России как единого поставщика энергоресурсов на британский рынок. Ревниво оберегая свой рынок от "вторжения" российских стратегических инвесторов, британцы, однако, считают вполне приемлемым претендовать на освоение энергетических ресурсов на российской территории и возмущены, когда россияне действуют вопреки их ожиданиям.
Официальный Лондон не устает проявлять озабоченность и ценообразованием в России, в первую очередь низким уровнем тарифов на внутреннем рынке, а также ценовой политикой в отношении стран бывшего СССР. Такая обеспокоенность аргументирована тем, что низкие цены воспрепятствуют вхождению на рынок иностранных инвесторов, а у России якобы не хватит собственных ресурсов для освоения новых месторождений, что может негативно сказаться на мировом предложении энергоносителей в будущем.
Более оптимистично относится к сотрудничеству с Россией А.Бьюкенен, глава OFGEM - британского регулирующего органа в сфере энергетики. Выступая на конференции по вопросам обеспечения энергетических поставок 21 мая 2007 года в Лондоне в Королевском институте объединенных услуг по вопросам исследований в сфере обороны и безопасности (RUSI) он, в частности, отметил, что в будущих отношениях ЕС, Великобритании и России в энергетической сфере существуют варианты. С одной стороны, А.Бьюкенен не исключает, что Россия, воспользовавшись своей позицией главного поставщика энергоносителей в ЕС, может завладеть внутренним британским рынком. С другой стороны, по его мнению, создание энергетической сети в Великобритании и других странах ЕС на основе использования самых современных технологий может дать значительные преимущества в диалоге с Россией. При этом А.Бьюкенен обращает внимание и на то, что Россия, сталкиваясь с неразрешимыми проблемами выхода на британский рынок, может в конечном счете отдать предпочтение сотрудничеству с Китаем.
Подобные разногласия, кажется, не особо смущают Россию. Пока британские высокопоставленные чиновники настойчиво предупреждают о надвигающихся экологических катастрофах, призывая развивающиеся страны к отказу от энергоемких производств и переходу на торговлю "воздухом" в виде квот на выбросы углекислых газов, российский капитал упорно прокладывает октановые пути на территории своего крупнейшего зарубежного инвестора. В 2006 году "Газпром" все же вышел на британский розничный рынок через приобретение небольшой частной компании "Пеннин Начурал Гэз Лтд." в северо-западной Англии. К тому же он приобрел 50% акций "Уингэз Сторидж ЮК" (дочки группы (БАСФ) BASF, имеющей лицензию на оншорное газовое месторождение в графстве Линкольншир на востоке Англии) с целью превращения последнего в подземное газовое хранилище. По оценкам британских аналитиков, доля "Газпрома" на британском розничном рынке в среднесрочной перспективе может возрасти до 10-15%.
Стратегия Великобритании
ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ Великобритания постепенно утрачивала ведущие позиции в мире в качестве производителя промышленных товаров, и сегодня более 80% ВВП страны производится в сфере услуг. При этом страна живет не по средствам: долг домашних хозяйств перед банковской системой составляет свыше 45 тыс. долларов на человека; Великобритания имеет второе по величине в абсолютном измерении негативное сальдо торговли товарами после США в мире, размер которого увеличился в восемь раз за последние десять лет. Британцы даже не успевают потреблять все, что приобретают. По данным консалтинговой фирмы "Си-Тэк Инновейшн" (C-Tech Innovation), в Британии ежегодно выбрасывают 17 млн. тонн неиспользованных продуктов, или почти 40% всего, что британцы покупают и выращивают каждый год. Очевидно, что господствующие тенденции потребления не могут быть переломлены в одночасье без наступления глубокого экономического кризиса. Однако даже если британцы и были бы готовы затянуть пояса, остановка механизма долговой экономики погрузила бы страну в экономический хаос.
Как следует из вышеприведенного анализа, традиционные энергетические источники Великобритании пребывают на исходе, а инвестиции в новые технологии не решат проблемы обеспечения энергетического баланса в обозримом будущем. Состояние отношений Великобритании с богатыми на ресурсы соседями также не вселяет оптимизма. Приход новой политической команды, не имеющей достаточного опыта во внешней политике, может лишь усугубить и без того непростые отношения Великобритании с внешним миром. Но, похоже, британцы нашли нестандартное решение проблемы. Выход из сложившейся ситуации они видят в… глобальном потеплении.
Великобритания, как никакая другая страна, призывает сегодня мировое сообщество к активным действиям по предотвращению катастрофических последствий изменения климата. Политика "изменений климата" стала центральным элементом новой "Белой книги" энергетической стратегии Великобритании, принятой в мае 2007 года.
С целью соответствующего реагирования на изменения климата в Великобритании разработана мощная законодательная и регулятивная база, приняты программы и стратегии (призванные стать путеводителем для действий других стран). Следует отметить высокий уровень научного обоснования политики британского правительства в сфере изменений климата, что достигается путем активного привлечения к работе правительственных органов всемирно известных экспертов и специалистов. Особая роль в этой связи принадлежит Гордону Брауну, по поручению которого (еще в качестве министра финансов) был подготовлен целый ряд масштабных исследований, усиливающих актуальность проблем изменений климата.
Одно из таких мегаисследований "Экономика изменений климата", осуществленное под руководством главы экономической службы британского правительства, бывшего главного экономиста Мирового банка Николаса Стерна, было опубликовано в конце октября 2006 года. В нем содержится не только апокалипсический сценарий мирового развития, согласно которому человечеству придется платить 20% ВВП за предотвращение последствий изменений климата, если оно вовремя не одумается и не начнет добывать энергию из воздуха, но и рисуются заманчивые коммерческие перспективы от перехода на модель низкоуглеродной экономики13.
Британское правительство прилагает большие усилия к тому, чтобы как можно большее количество стран были включены в разработку возобновляемых источников энергии. Причем прогресс самой Великобритании на данном направлении до сих пор был довольно умеренным. Доля возобновляемых источников энергии в общей структуре энергопотребления Великобритании составляет лишь 2% против 6% для стран ЕС, а по прогнозам Министерства торговли и промышленности Великобритании, к 2020 году доля возобновляемых источников энергии возрастет всего до 5% в общей структуре энергопотребления страны против 10% для стран ЕС14.
Призывая весь остальной мир заняться добычей бензина из кукурузы, Великобритания вместе с США (которые так и не ратифицировали Киотский протокол), прикрываясь лозунгами борьбы за демократию, ведут активные боевые действия в разных уголках мира с целью обеспечить доступ к разведанным запасам нефти и газа, продолжая при этом нагнетать ужасы последствий глобального потепления. Создается впечатление, что британско-американская коалиция пытается не только завладеть оставшимися в мире резервами жидких энергоносителей, но и стремится убедить другие страны в коммерческой привлекательности торговли углекислым газом.
Торговля выбросами углекислого газа, которая фактически началась 1 января 2008 года, представляется британскими правительственными кругами как один из наиболее перспективных и прибыльных рынков в мире.
Однако в среде самих британских экспертов существует определенная несогласованность в этой связи. Так, по мнению руководителя научных исследований Министерства по вопросам защиты окружающей среды, продовольствия и сельского хозяйства Великобритании Г.Делона, достижение содержания оксида углерода уровня 450-550 частиц в миллионе объема может иметь катастрофические последствия для жизни человека. В то же самое время, по мнению руководителя экономической службы британского правительства Николаса Стерна, указанный уровень является минимальным для оправдания рыночного потенциала торговли выбросами.
Именно Великобритании (в период ее президентства в ЕС и "Большой восьмерке" в 2005 г.) принадлежит инициатива делегировать Европейской комиссии полномочия по разработке Единой энергетической политики ЕС. Уже в марте 2007 года европейскому сообществу была представлена новая европейская энергетическая стратегия - амбициозный пакет реформ, направленных на снижение выбросов углеводорода в экономиках стран ЕС и переход к возобновляемым источникам энергии. Стратегия призывает к 2020 году снизить на 20% выбросы углекислого газа при одновременном снижении на 20% потребления энергии за счет возрастающей энергоэффективности и увеличении до 20% доли возобновляемых источников энергии в структуре энергопотребления ЕС. (Из-за повторения одной и той же цифры стратегию окрестили "проектом двадцаток".)
Подобные неожиданные планы Еврокомиссии по развитию энергетического рынка ЕС вызвали критику даже в среде "отцов отрасли". Так, глава Международного энергетического агентства К.Мандил назвал цели стратегии "противоречивыми", а планы ЕС по увеличению доли возобновляемых источников энергии "нереально амбициозными"15.
Однако мнения экспертов не смущают британцев. Небезынтересно отметить, что энергетическая стратегия выдвигает в качестве приоритета полную либерализацию энергетических рынков ЕС к 2010 году, предусматривая включить в эту модель также Турцию и Украину16. В отношении Украины последнее означает абсолютное открытие ее энергораспределительной и газотранспортной инфраструктуры перед компаниями ЕС (в первую очередь, конечно же, британскими, которые давно присутствуют на украинском рынке в ожидании своего часа) с последующим резким повышением цен на газ и электроэнергию для конечных потребителей.
Основным побудительным мотивом к "зеленым" действиям служит выполнение обязательств по снижению выбросов углекислых газов в атмосферу, содержащихся в Киотском протоколе. По числу стран, ратифицировавших этот документ, Киотский протокол можно условно сравнить со Всемирной торговой организацией. При этом следует обратить внимание на то, что эффективность ВТО на протяжении последних лет снижается по мере возрастающего количества антидемпинговых расследований и усиления национального протекционизма в условиях все более открытых рынков. Не исключено, что именно Киотский протокол рассматривается Великобританией и Европейским союзом в качестве нового главного инструмента давления на богатые ресурсами развивающиеся страны.
С учетом окончания действия Киотского протокола в 2012 году, Великобритания активно лоббирует принятие нового документа, который будет призван связать мировое сообщество обязательствами по снижению использования жидких энергоносителей на более длительную перспективу.
Отношение в мире к выполнению Киотского протокола достаточно неоднозначно, о чем свидетельствуют как позиции отдельных государств, например США (которые не ратифицировали протокол), так и расхождения взглядов на подписание протокола внутри стран.
В Министерстве иностранных дел Великобритании придерживаются мнения о том, что Россия, несмотря на ратификацию Киотского протокола, пока что отстраняется от консенсуса, достигнутого в международном научном сообществе. Еще пребывая в должности министра иностранных дел Великобритании, Маргарет Беккетт отмечала, что российским ученым свойственно занижение глобальных рисков изменения климата. При этом она высказывала уверенность, что будущие изменения климата в некоторых частях России поменяют отношение этой страны к проблемам глобального потепления.
q
В ЗАКЛЮЧЕНИЕ стоит вспомнить избитую, но не теряющую своей актуальности фразу, приписываемую лорду Пальмерстону (премьер-министру Великобритании в 1859-1865 гг.): "У Англии нет постоянных союзников. Есть только постоянные интересы". В этой связи следует отметить, что, хотя на сегодняшний день Великобритания "с запасом" выполнила свои обязательства в рамках Киотского протокола по снижению выбросов, дальнейшее выполнение взятых Соединенным Королевством обязательств - сокращение выбросов на 60% до 2050 года - будет осложняться существующими рисками структурного развития британской экономики. Не исключено, что сейчас в Британии делают ставку на то, что вопрос глобального потепления представляется достаточно сложной международной проблемой, как с научной, так и с экономической точек зрения, и для того чтобы разобраться в ней до конца, возможно, потребуются десятилетия. Отсюда активная позиция Великобритании в вопросе лоббирования проблемы изменения климата в рамках "Большой восьмерки", и ЕС указывает на ее особенную заинтересованность в продвижении этого вопроса, в первую очередь с целью разрешить насущную энергетическую проблему за счет ресурсов третьих стран.
