Интерес к Центральной Азии

АНАЛИЗ внешнеполитических и иных установок НАТО, ЕС и ОБСЕ, проецируемых на район Центральной Азии* (* Здесь и далее под регионом Центральной Азии понимается зона, в которую входят Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан с населением, превышающим 60 млн. человек.), показывает, что данный регион в силу его особого военно-стратегического положения и наличия огромных сырьевых запасов уже на протяжении многих лет находится под их пристальным вниманием. Интерес к региону этих международных структур вызван тем, что за последние 15 лет эта обширная часть Азии стала важнейшим звеном в системе международных военно-политических и торгово-экономических отношений. Она примыкает к двум региональным зонам затяжной нестабильности - Афганистану и Ираку. Через Центральную Азию можно контролировать ситуацию и на сопредельном Среднем Востоке, где расположен Иран, и в близлежащей Южной Азии, где соседствуют два "фактических" ядерных государства - Индия и Пакистан, до сих пор не нормализовавшие в полном объеме свои отношения и продолжающие наращивать ракетно-ядерные вооружения.

Несмотря на то обстоятельство, что каждая из трех обозначенных организаций имеет различный мандат, неодинаковое количество государств-участников и преследует отличающиеся друг от друга интересы, тем не менее все они в целом реализуют в нем одну и ту же линию, ведущую к укреплению позиций ведущих стран Запада, ослаблению в нем традиционного влияния сопредельных государств, а также гарантирующую бесперебойность поставок углеводородного сырья из этой зоны, которые представляются внушительными. Так, Казахстан, Туркменистан и Узбекистан располагают значительными  запасами нефти и газа. Только в Туркменистане находятся запасы природного газа, превышающие 24,6 трлн.куб.м. По данным аналитической службы "Бритиш Петролеум", в 2006 году центральноазиатские "энергетические поставщики" экспортировали 141 млрд. куб. м газа и к 2015 году смогут увеличить поставки нефти до 355 млн. тонн1.

Складывается впечатление, что открыто декларируемые НАТО, ЕС и ОБСЕ иные цели и задачи в регионе, формулируемые как укрепление стабильности и устоев демократии, противодействие терроризму и наркобизнесу, содействие повышению уровня социально-экономического развития, носят второстепенный характер и лишь призваны создать "подкладку" под выполнение "недекларированных" задач иного свойства, имеющих свою специфику в каждом конкретном случае.

Военно-политические цели и задачи НАТО

ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО НАТО стало уделять повышенное внимание Центральной Азии вскоре после распада СССР, но в особенности после террористических актов в сентябре 2001 года, предпринятых в Нью-Йорке и Вашингтоне, а также запуска операции "Несокрушимая свобода" против "Аль-Каиды" в Афганистане в октябре того же года и начала на афганской территории масштабной военной кампании Международными силами содействия безопасности (МССБ) два года спустя.

Неслучайно, что в соответствии со своими военно-стратегическими установками Североатлантический союз одним из первых из трех международных организаций сконцентрировал усилия на расширении с государствами Центральной Азии именно политических и военных контактов, в особенности в сфере обороны и безопасности. В середине 1990-х годов все страны этого региона стали членами Совета евроатлантического партнерства и программы "Партнерство ради мира" (ПРМ), кроме Таджикистана, который присоединился к ним в 2002 году. Начиная со Стамбульского саммита альянса 2004 года Центральная Азия, согласно основополагающим документам НАТО, находится "в особом фокусе" блока. В итоговой декларации Бухарестского саммита альянса, принятой 3 апреля этого года, вновь отмечается, что Центральная Азия является "стратегически важным регионом"2. Руководство НАТО с уверенностью заявляет, что в силу ряда политических и экономических факторов стратегическое значение этого региона в последующие годы возрастет в еще большей степени.

На основе сформулированных концептуально-стратегических построений лидеры альянса выступают за "тесное сотрудничество" НАТО с государствами Центральной Азии, распространение его сложившихся форм на другие сферы взаимодействия и утверждение "принципов партнерства до конца ХХI века".

В настоящее время Североатлантический союз ставит задачу оказания содействия странам Центральной Азии в проведении военной реформы, которая, хотя и осуществляется, по его признанию, "со скромным прогрессом", но тем не менее планируется таким образом, чтобы, говоря словами генерального секретаря альянса Яаапа де Хоопа Схеффера, "их вооруженные силы были реорганизованы в соответствии с новыми задачами, стоящими в сфере обороны и безопасности… и чтобы они могли тесно взаимодействовать с НАТО". С целью финансирования военной реформы в странах региона создан специальный Фонд ПРМ. По мнению генерального секретаря союза, НАТО должна выработать со странами региона некую "общую стратегию противодействия угрозам безопасности", которые исходят от терроризма и экстремизма. В списках же перспективного планирования блока фигурирует и цель заключения соглашений о военном и военно-техническом сотрудничестве между НАТО и наиболее "подготовленными" для этого центральноазиатскими странами в качестве материального подкрепления противодействия означенным угрозам и вызовам.

В установках крупнейшего трансатлантического военного объединения мира обозначены и иные ориентиры: повышение степени оперативного взаимодействия государств региона с вооруженными силами блока и углубление сотрудничества в вопросах охраны государственных границ. Называются и совместные акции по контролю над вооружениями, в деле ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций, расширение контактов в области науки и техники и даже многосторонняя кооперация в сфере защиты окружающей среды. С целью обеспечения надежного информационного обмена с центральноазиатскими странами НАТО инициировала реализацию специальной Интернет-программы "Виртуальный шелковый путь", которая соединила информационные потоки государств региона с Афганистаном, государствами Кавказа и со штаб-квартирой альянса в Брюсселе* (* По данным НАТО, альянс ежегодно расходует около 2,7 млрд. долларов на реализацию невоенных программ в государствах Центральной Азии.).

Являясь на 99% сугубо военной организацией, Североатлантический союз одновременно сформулировал концепцию оказания практического содействия странам региона в проведении внутриполитических реформ под лозунгом "защиты демократических ценностей", суть которых заключается в формировании в Центральной Азии политических сил и подготовке деятелей, положительно реагирующих на деятельность НАТО в этом регионе и в мире в целом. О значении, которое в кругах альянса придается диалогу с высшим руководством ряда стран региона, говорит тот факт, что на саммит альянса в апреле 2008 года были приглашены президенты Туркменистана (впервые) и Узбекистана (во второй раз).

Под особой "заботой" блока находятся Казахстан и Киргизия, с которыми он подписал не просто "План действий для членства в НАТО", а "Индивидуальный план действий партнерства", а также подключил их к натовской программе "Процесс планирования и обзора" (PARP), которая преследует цель обеспечить стандартизацию вооружений государств-партнеров со странами НАТО. Хотя в перспективных планах этой ведущей военной структуры Запада страны региона пока открыто не фигурируют в качестве потенциальных новых членов, как, например, после Бухарестского саммита альянса Грузия и Украина, но сам факт, что они упомянуты там, говорит о том, что в более отдаленных временных рамках такая возможность может оказаться вполне реальной.

Одновременно центральноазиатский курс Североатлантического союза направлен на оказание противодействия политике России и КНР в регионе, поскольку, как считают в штаб-квартире альянса, региональная линия и Москвы, и Пекина вступает в противоречие с долговременными стратегическими планами НАТО в этой части света.

Вполне очевидно, что именно с целью "купирования" политики КНР в зоне Центральной Азии в будущих планах НАТО значится установление и расширение официальных контактов с Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС), где представлены три центральноазиатских государства (Казахстан, Киргизия и Таджикистан) и которая в директивных документах альянса квалифицируется как "самая влиятельная региональная группировка в Центральной Азии". Руководство НАТО уже давно мечтает об установлении двустороннего диалога и с Пекином с учетом фактора его членства в ШОС по проблематике "стратегических эволюций и угроз безопасности", а также по таким темам современной мировой политики, как противодействие терроризму, религиозному экстремизму и распространению ОМУ, "поддержанию региональной стабильности", в особенности в Афганистане и Ираке, проведению демократических преобразований, причем во всех случаях в привязке столь широкой и потенциально возможной дискуссии к району Центральной Азии.

Хотя в НАТО признают, что претворение в жизнь всех этих проектов пока не увенчалось заметным успехом, тем не менее в альянсе убеждены в том, что полностью уклоняться от шанса развития диалога на этом треке все же не стоит.

Начало военных операций под руководством альянса в Афганистане привело к расширению масштабов его военного присутствия в странах Центральной Азии. В 2004 году в НАТО сначала был назначен офицер по взаимодействию со странами региона, а впоследствии и более ответственная фигура - специальный представитель генерального секретаря альянса по странам Кавказа и Центральной Азии (в настоящее время этот пост занимает Роберт Симмонс, США). В его мандате прописаны совместная реализация натовских программ со странами региона, а также их привлечение к любым формам оказания содействия блоку в проведении боевых операций на афганской территории - если не в прямой, то хотя бы в косвенной форме. В прошлом году Роберт Симмонс уже побывал с визитами во всех пяти государствах Центральной Азии, где обсуждал с ними вопросы реализации ПРМ, осуществления реформы их вооруженных сил и проблематику укрепления региональной безопасности.

В мае 2008 года Роберт Симмонс вновь посетил Центрально-Азиатский регион, но уже с более обширной повесткой дня, чем прежде. На сей раз он напористо проводил мысль о том, что альянс готов взять роль "альтернативного фактора безопасности в Центральной Азии".

В Ашхабаде его интересовала тема расширенного сотрудничества между НАТО и Туркменистаном, в том числе обещанная на апрельском саммите блока туркменской стороной готовность расширить сотрудничество с альянсом в виде оказания дополнительных миротворческих услуг и открытия на территории Туркмении тренировочных лагерей для подготовки натовских "голубых касок", а также размещения складов и тыловых баз для снабжения войск НАТО, дислоцированных в северных провинциях Афганистана.
В Североатлантическом союзе уделяют большое внимание этому маршруту, поскольку благодаря ему блок может доставлять грузы на афганскую территорию в обход России - из Турции через Грузию и Азербайджан, далее паромом через Каспийское море на туркменское побережье, а затем через Кушку в Афганистан. Кроме того, Туркмения интересует Североатлантический союз и как поставщик энергоресурсов в Европу. НАТО готовится осуществлять новые для себя функции гаранта энергетической безопасности, располагая соответствующим опытом. Как заметил Роберт Симмонс, "НАТО уже 40 лет занимается проблемой энергетической безопасности".

В Астане натовский посланец также обсуждал вопросы реализации программы сотрудничества по защите энергетической инфраструктуры и проекта строительства железной дороги "Line Communication", которая проходила бы по территории Казахстана, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана. НАТО, по словам Роберта Симмонса, намерена организовать доставку по "Line Communication" невоенных грузов в Афганистан, где альянс продолжит руководство военными операциями до 2011-2012 годов и "после чего, очевидно, сохранит свое присутствие еще на шесть-семь лет для проведения подготовки и обучения национальной афганской армии, а также налаживания там системы управления". Не исключено, что в дальнейшем НАТО будет добиваться от транзитных стран Центральной Азии разрешения на перевозку в Афганистан и военных грузов3.

Североатлантический союз явно беспокоит тенденция к закрытию военных объектов на территории центральноазиатских стран* (* В настоящее время США располагают двумя базами в Киргизии: военно-воздушной базой в Ганчи и в аэропорту Манас, которые используются для доставки грузов в Афганистан и Ирак. С другой стороны, по требованию правительства Узбекистана, с которым США заключили в 2002 году Рамочное соглашение о стратегическом партнерстве и сотрудничестве, Пентагон в 2005 году прекратил использование военно-воздушной базы в Карши-Ханабаде. Размещенные в зоне Ближнего и Среднего Востока вооруженные силы США дополняют их присутствие в Центральной Азии, и наоборот.), используемых им с целью тылового обеспечения операций МССБ и "Несокрушимая свобода" в Афганистане, который, по образному выражению одного из апрельских номеров журнала "Джейнс дифенс уикли", "забирает кислород у альянса" и мешает ему сосредоточиться на достижении заметных результатов на других направлениях - в Ираке и отчасти в Косове4.

Стратегические планы США

СРЕДИ ВЕДУЩИХ СТРАН - ЧЛЕНОВ НАТО заметную активность в центральноазиатской зоне демонстрируют Соединенные Штаты Америки, которые уже давно хотели бы взять на себя роль универсального "регулировщика" на евразийском перекрестке.

Данный регион, как и освоенный ими с 1948 года район Персидского залива, интересует их прежде всего в качестве объекта приложения своих долговременных военно-стратегических, политических и энергетических интересов, несмотря на его значительную географическую удаленность от американского континента. По мнению американского исследователя Ариэля Коэна, район Центральной Азии "играет важную роль в американской глобальной стратегии" по двум основным причинам: в силу его близости к России, Китаю, Индии, Пакистану, Ирану и другим ключевым региональным игрокам, а также из-за его этноконфессионального состава, богатых запасов нефти, газа, угля и урана. Выступая в Комитете по международным делам Палаты представителей американского Конгресса 8 апреля 2008 года, заместитель госсекретаря США по странам Южной и Центральной Азии Ричард Баучер вновь подтвердил, что Центральная Азия является "стратегически важным регионом на перекрестке дорог в Евразии" и представляет собой "ближайшую дверь к наиболее динамичным экономическим регионам мира"5.

Свои цели и истинные намерения США инкрустировали в концепцию "Большой Центральной Азии", к которой они относят помимо пяти центральноазиатских государств еще и Индию, Пакистан, Афганистан и Шри-Ланку. Эту концепцию в качестве основополагающей доктрины провозгласила госсекретарь Кондолиза Райс в Астане в октябре 2005 года.

В основе такой концепции лежит главный постулат: вовлечение входящих в регион стран в замкнутые на США структуры региональной безопасности. Идея "Большой Центральной Азии" подразумевает достижение нового качества: превращение Центральной и Южной Азии в единое военно-стратегическое и геополитическое целое, вывод региона из-под влияния России и Китая, по сути, навязывание ему внешнего управления в виде некоей мягкой формы протектората. Так же как и НАТО в целом, Вашингтон не скрывает своих амбиций по "купированию" интересов России и КНР в регионе. Выступая в апреле 2006 года в подкомитете по Среднему Востоку и Центральной Азии Комитета по международным делам Палаты представителей Конгресса США, упоминавшийся Ричард Баучер ясно дал понять, что не считает ни Россию, ни КНР ведущими игроками в новом американском плане по установлению тесных связей с государствами Центральной и Южной Азии.

На центральноазиатском направлении Соединенные Штаты открыто сформулировали три ключевые задачи: 1) укрепление там безопасности, в том числе посредством эффективного противодействия терроризму и наркобизнесу; 2) расширение торгово-экономического и энергетического сотрудничества, развитие транспортной сети и средств связи; 3) проведение демократических преобразований в регионе. Все эти три задачи, по мнению Белого дома, являются "неделимыми и последовательными", причем каждая из перечисленных выше установок усиливает две другие составляющие, и наоборот.

Среди "незадекларированных" приоритетов Вашингтона в Центральной Азии значится обеспечение гарантированных и бесперебойных поставок из региона нефти и газа, как это было сформулировано им давно применительно к "традиционному" району получения углеводородного сырья - району Ближнего Востока и зоне Персидского залива. О важности решения этой долговременной установки в Центральной Азии говорит заявленная готовность США оказать расположенным там странам - поставщикам энергоресурсов военно-техническую помощь в деле охраны нефтегазовых месторождений, магистральных трубопроводов и сопутствующих инфраструктур, в том числе в реализации специального проекта "Каспийская охрана" путем предоставления радиоэлектронных средств наблюдения и разведки.

Выделяя в качестве важного направления своей региональной деятельности оказание содействия странам региона в обеспечении адекватного контроля за межгосударственными границами, США предоставили им на эти цели контрольно-мониторинговое оборудование, а также организовали подготовку соответствующего обслуживающего персонала.

Об объемах и направлениях финансовых вложений США в страны региона свидетельствует следующая таблица.

Ассигнования США в ЦА в 2006 финансовом году

(в млн. долл.)

Источник: фактологические справки Государственного департамента США по соответствующим странам за 2008 год.

Из таблицы видно, что американские ассигнования в регионе имеют дифференцированный характер и учитывают особенности развития той или иной страны. Приведенные данные показывают, что первое место по суммарным расходам и отдельным ассигнованиям на обеспечение безопасности и на цели укрепления демократических институтов занимает Казахстан; лидирующее место по расходам на экономические цели держит Киргизия, а на передовой рубеж по вложениям на гуманитарные цели и межотраслевое финансирование вышел Таджикистан.

По замыслам США, концепцию "Большой Центральной Азии" можно эффективно продвигать с помощью расширения региональной сети электроснабжения. Американцы предполагают, что электроэнергия из Киргизии и Таджикистана будет экспортироваться в соседние страны, а также в Афганистан и далее в Пакистан.
В этой связи Агентство международного развития США подготовило план создания в ближайшие пять лет единого электрического рынка Казахстана, Киргизии и Таджикистана.

Военно-политическое руководство США особо выделяет фактор непосредственной близости региона Центральной Азии к Афганистану, где расположена группировка из 40 стран мира - стран - членов НАТО и стран-партнеров - общей численностью свыше 47 тыс. человек. При этом в Вашингтоне указывают, что три из пяти центральноазиатских стран имеют с Афганистаном общую границу и все пять в той или иной форме оказали Вашингтону содействие в проведении там операций "Несокрушимая свобода" и МССБ - либо военные базы, либо права пролета над воздушным пространством или возможность снабжения ГСМ военной техники.

Ведущим государством Центральной Азии Вашингтон считает Казахстан, рассматривая его в качестве наиболее динамично и стабильно развивающейся страны региона, умело привлекающей иностранные инвестиции, успешно внедряющей банковскую систему, эффективно реализующей различные реформы и содействующей "социальной мобильности". Белый дом уже давно сформулировал перед собой стратегическую цель: поднять уровень отношений с Астаной "на качественно новый уровень". Американцы приветствовали первоначальное участие Казахстана в реализации инициативы Нанна - Лугара в сфере нераспространения в качестве примера сотрудничества в данной сфере, впоследствии распространив этот опыт на все остальные страны Центральной Азии. США договорились с ними о дополнительных мерах по усилению экспортного контроля в регионе и реализации в нем стратегии по мониторингу потенциального распространения биологического, радиологического, химического и ядерного оружия, в частности путем оказания помощи Казахстану и Узбекистану в обеспечении охраны объектов, связанных с использованием расщепляющихся материалов в мирных целях.

Перспективным представляются США социально-экономическое и политическое развитие Киргизии и Таджикистана; ситуацию в Узбекистане они видят в негативном свете, полагая, что там еще не преодолены последствия волнений мая 2005 года в Андижане* (*Хотя США пока не имеют детально разработанного плана по нормализации отношений с Узбекистаном или восстановлению с ним прежних договоренностей об использовании его военно-воздушных баз или прав пролета над его территорией, состоявшийся в январе этого года визит командующего Центральным командованием Вооруженных сил США адмирала Уильяма Фэллона в Ташкент говорит о том, что Вашингтон не прочь возобновить с ним диалог или, по крайней мере, "растопить лед в двусторонних отношениях" (см.: Chivers C.J. US Policy Shifts in Central Asia.//International Herald Tribune, February 3, 2008).; правление в Туркменистане по-прежнему считают автократическим.

Многовекторные связи ЕС

БОЛЬШОЕ ЗНАЧЕНИЕ развитию широких связей с центральноазиатскими государствами придает Евросоюз, который выдвигает на передний план задачу расширения политического диалога и углубления торгово-экономического сотрудничества с ними. Укрупнение членского состава ЕС, произошедшее в последние годы, заметная активизация в нем ряда ведущих государств Европы (в особенности, Франции и ФРГ), его повышенный интерес к углеводородному сырью значительно повысили интерес "союза 27" к зоне Центральной Азии.

Евросоюз, так же как и НАТО, имеет собственного специального представителя по региону (в настоящее время это Пьер Морель, Франция). ЕС располагает разработанной долгосрочной установкой для ведения своей деятельности в Центральной Азии - "Стратегическим документом ЕС об оказании помощи Центральной Азии", который был одобрен в июне 2007 года. В апреле прошлого года ЕС принял решение об интенсификации отношений сотрудничества со всеми пятью государствами региона: с Казахстаном, Киргизией и Узбекистаном были заключены соглашения о партнерстве и сотрудничестве, аналогичные соглашения должны вступить в силу с Таджикистаном и Туркменистаном. Кроме того, свои представительства во всех пяти государствах региона планирует открыть Комиссия Европейских сообществ.

Политическими целями ЕС в регионе заявлены: противодействие угрозам региональной безопасности и контролирование межгосударственных границ, расширение диалога по вопросам укрепления правопорядка и основам демократии, защиты прав человека. Среди других сфер упоминаются такие, как развитие кооперации в области энергоснабжения и транспорта, диверсификация торгово-экономических связей и отмена торговых барьеров между странами региона, противодействие наркобизнесу и организованной преступности, совершенствование системы образования, в особенности среди молодежи. Еэсовцы обращают внимание на то, что подавляющая часть населения стран региона - это молодые люди в возрасте до 25 лет; с этой целью в ЕС принята специальная программа "Европейская инициатива в сфере образования", используемая и в Центральной Азии.

В штаб-квартире Евросоюза делают упор на обеспечении большей открытости и отчетности правительств и общественных структур в центральноазиатских государствах, а также заявляют о важности претворения в жизнь стратегических и финансовых интересов Союза в регионе.

Признавая фрагментарность своего присутствия в регионе, Евросоюз намерен использовать площадки НАТО и ОБСЕ, а также обещает странам региона передать опыт ЕС, ООН, ОБСЕ, ряда других региональных организаций и ведущих международных финансовых институтов. Среди центральноазиатской "пятерки" в решениях ЕС последнего времени особо выделены: Киргизия (заявлено о планах оказания содействия Бишкеку в деле укрепления конституционной, судебно-правовой и административной систем и улучшения ситуации в социально-экономической сфере), Туркменистан (говорится о стремлении оказать ему помощь в сфере защиты прав человека, развития образования, укрепления судебной системы и системы здравоохранения), а также Узбекистан (отмечена готовность взаимодействовать с Ташкентом с целью ведения "результативного диалога" по правочеловеческой проблематике).

В апреле текущего года ЕС объявил о готовности оказать Центральной Азии содействие в реализации различных инвестиционных проектов на сумму 314 млн. евро в таких областях, как обеспечение региональной безопасности и эффективное энергоснабжение. Еэсовцы пытаются разыгрывать в Центральной Азии свою собственную "энергетическую карту", делая акцент на "серьезном недостатке", что три государства, являющиеся ведущими поставщиками энергоносителей, - Казахстан, Туркменистан и Узбекистан - используют в основном российскую территорию для транзита практически всего объема углеводородного сырья, предназначенного на экспорт.

Руководство ЕС подталкивает страны Центральной Азии
"к диверсификации маршрутов поставок энергоресурсов, минуя Россию" (уже известны четыре таких альтернативных маршрута). В частности, лоббируемый Евросоюзом проект "Набукко" предусматривает ежегодную транспортировку 20-30 млрд. куб. м природного газа из региона Центральной Азии и Азербайджана по маршруту Турция - Болгария - Румыния - Венгрия - Австрия. Строительство трубопровода предполагается начать в 2010 и завершить его в 2013 году. В рамках стратегии "Европейская бакинская инициатива" ЕС планирует создать дополнительный транспортно-энергетический коридор, который соединил бы Центрально-Азиатский регион с Каспийской энергетической зоной и далее с еэсовским пространством.

В мае 2008 года в Ашхабаде состоялось подписание меморандума о взаимопонимании и сотрудничестве в области энергетики между Туркменией и ЕС, который призван стать правовой базой для заключения контрактов между Ашхабадом и европейскими энергетическими компаниями по освоению туркменских энергоресурсов, а также облегчить участие международных финансовых институтов в кредитовании проектов по их экспорту на европейские рынки в обход российской территории.

Одним из относительно новых направлений "заботы" ЕС в Центральной Азии стала проблема рационального водопользования и выработки такого количества электроэнергии, которое удовлетворяло бы потребности региона в этих двух жизненно важных продуктах, производство которых распределяется неравномерно. По данным ООН, Киргизия и Таджикистан располагают около 90% экономически эффективного гидроэнергетического потенциала региона.

Между государствами региона уже давно ощущается нехватка воды как для удовлетворения каждодневных потребностей населения, так и для сельскохозяйственных нужд6. Эксперты Евразийского банка развития отмечают, что масса ледников, которые питают большинство рек Центральной Азии, за последние 20 лет сократилась на 25-30%. Это уже сказалось на водных ресурсах основных рек региона - Амударьи и Сырдарьи, объем которых только в 2007 году сократился на 10%. Это, в свою очередь, влечет за собой дальнейшее обмеление Аральского моря, уровень воды в котором по сравнению с 1960 годом упал более чем на треть, а соленость достигла таких параметров, что практически превратило его в мертвое озеро.

Разработанная в Евросоюзе специальная программа по вопросам водопользования предусматривает налаживание взаимодействия между двумя сторонами по пяти направлениям: создание академии по управлению водными ресурсами в регионе и национальных центров по управлению такими ресурсами; налаживание взаимодействия между НИИ стран ЕС и Центральной Азии по изучению и использованию водных ресурсов; открытие курсов по их использованию в рамках Казахско-германского университета в Алма-Ате; создание информационно-диалоговой сети между специалистами по водопользованию стран Евросоюза и Центральной Азии; плюс организация обмена данными и содействие инвестициям в частном секторе, занимающемся проблемами сохранения и эффективного использования водных ресурсов. Заметную активность в развитии сотрудничества в данной сфере демонстрирует ФРГ.

В суммарном виде в 2007-2013 годах ЕС планирует выделить под различные проекты в Центральной Азии 0,75 млрд. евро - в среднем по 58 миллионов в начальный период и до 140 млн. евро на завершающем этапе реализации указанного плана (для сравнения: за последние 17 лет на проведение различных реформ ЕС выделил государствам региона 1,4 млрд. евро). Дополнительные финансовые средства предоставляются странам региона и на двусторонней основе.

"Традиционные измерения" политики ОБСЕ

ЗАМЕТНУЮ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ в развитии отношений со странами Центральной Азии проявляет ОБСЕ, в которой представлена вся центральноазиатская "пятерка".

Эта организация разработала собственную стратегию "по укреплению стабильности и демократии" в регионе, пытаясь закрепить за собой особую "нишу" деятельности на фоне усиливающихся в нем позиций НАТО и ЕС, а также по той причине, что государства региона не смогут быстро стать полноправными участниками евроатлантических структур. Кроме того, Центральная Азия должна заслуживать повышенного внимания еще и потому, что она, как считают в ОБСЕ, стоит на пороге значительных перемен. О том, насколько ОБСЕ проявляет интерес к региону, говорит, в частности, и тот факт, что после долгих раздумий Организация приняла решение, что председательство в ней в 2010 году перейдет к Казахстану.

В штаб-квартире ОБСЕ в Вене считают, что располагая "уникальным мандатом" и широким составом участников, эта организация находится в гораздо лучшем положении в проведении центральноазиатской политики, чем другие международные организации или отдельные государства. По этой причине ОБСЕ, мол, может более эффективно воспользоваться происходящими в регионе переменами и быстрее реагировать на внутриполитические события, которые имеют место, чем другие структуры.

В Центральной Азии действуют четыре представительства ОБСЕ, именуемые "центрами" (в Душанбе с 1994 г., а в Астане, Ашхабаде и Бишкеке с 1999 г.), а также Офис координатора проектов ОБСЕ (в Ташкенте). Кроме того, Организация располагает дополнительными профильными структурами в виде Информационного экологического центра, созданного в Андижане, и Центральноазиатской молодежной информационной сети, открытой в Ташкенте.

Основная деятельность представительств ОБСЕ в регионе сводится к оказанию содействия по обеспечению безопасности и стабильности (в том числе в подготовке кадров по мониторингу распространения легкого и стрелкового оружия в Узбекистане и Казахстане, разминированию в Таджикистане), демаркации границ и осуществлению паспортно-пограничного контроля; противодействию терроризму, экстремизму, незаконному обороту наркотиков и перемещению людей; осуществлению собственной Стратегии по экономическому и экологическому измерениям. Помимо этого, ОБСЕ занимается: в политической области - мониторингом внутриполитической ситуации, контролированием проведения общенациональных выборов, обеспечением защиты прав человека в регионе; в экономической области - оказанием параллельного с ЕС содействия странам региона в эффективном использовании водных ресурсов, в частности через создание Совета по трансграничному речному бассейну между Казахстаном и Киргизией, который, по замыслу его инициаторов, должен стать форумом открытого рассмотрения вопросов водопользования, а также экономических и экологических проблем всеми странами региона.

ОБСЕ ставит перед собой долговременную задачу повышения степени своего влияния и активности в государствах региона. В руководстве Организации считают важным сконцентрироваться на выработке более эффективных подходов к обеспечению безопасности в каждой из стран с учетом их географической специфики; на создании потенциала для устойчивого экономического развития; а также расширении политического плюрализма путем проведения мероприятий в трех классических измерениях ОБСЕ: военно-политическом, экономическом и правочеловеческом.

В ОБСЕ убеждены, что в экономическом измерении она должна обращать внимание на принципы соблюдения законности, обеспечения эффективности управления экономическими процессами и противодействия коррупции.

По мнению Организации, в правочеловеческом измерении необходимо сохранять акцент на требовании соблюдения прав человека при более тесном взаимодействии с двумя другими измерениями; продолжать усилия в области демократизации с повышенным вниманием к развитию эффективных политических институтов, в том числе укреплению оппозиционных политических партий, а также совершенствованию реального политического диалога; предоставлять правовую консультацию по проектам законодательства о национальных меньшинствах в ходе выработки и обсуждения этих проектов в каждой из стран региона; поощрять включение вопросов о положении этнических меньшинств в существующие проекты и мероприятия, которые проводятся региональными центрами ОБСЕ.

В Организации полагают, что в военно-политическом измерении следует сделать заметный упор на вопросах обеспечения контроля над вооружениями (с особым вниманием к проблеме легкого и стрелкового оружия), на проблеме незаконного оборота наркотиков, пограничных процедурах и создании действенных механизмов по делимитации границ, а также сосредоточиться на привлечении гражданского общества к решению проблем региональной безопасности.

В критическом плане ОБСЕ отмечает, что, несмотря на очевидные потребности региона, она выделяет еще недостаточно средств на содержание полевых миссий в регионе по сравнению с другими регионами мира. Помимо расширения проблемы обеспечения своего кадрового присутствия в регионе ставится задача проведения совместной деятельности с организациями, располагающими значительными финансовыми ресурсами, например такими, как Европейский банк реконструкции и развития, Всемирный банк, Азиатский банк развития и другими.

Учитывая признание руководством ОБСЕ факта конкуренции в своей деятельности в зоне Центральной Азии со стороны ШОС и Организации Договора о коллективной безопасности, нельзя, видимо, исключать, что ОБСЕ будет пытаться заполнить любой "вакуум" активности указанных структур на центральноазиатском направлении.

q

ПОДЫТОЖИВАЯ, можно отметить следующее.

Главным движущим мотивом в политике НАТО, ЕС и ОБСЕ, а также США в районе Центральной Азии будут оставаться их долговременные политические, военно-стратегические, торгово-экономические и энергетические интересы. В ближайшие годы и в более отдаленной перспективе НАТО, ЕС и ОБСЕ, а также США будут уделять Центрально-Азиатскому региону повышенное внимание и развивать с ним сотрудничество главным образом в трех сферах: оборона и безопасность, в частности путем реформирования их Вооруженных сил под западные стандарты (НАТО), укрепление и развитие национальных экономических структур, совершенствование деятельности органов власти и управления, а также демократических институтов (ЕС и ОБСЕ).

В более отдаленной перспективе НАТО, вероятно, попытается вовлечь в свои ряды и отдельные государства региона.

С учетом невозможности скорейшего решения афганской и иракской проблем исключительно военными средствами НАТО в целом и США в отдельности будут обращать особое внимание на сохранение региона в качестве своего ключевого тылового плацдарма для проведения боевых операций в Афганистане и Ираке, контролирования ситуации в Иране под предлогом мониторинга его "ядерной программы", а также военно-политического противостояния между Индией и Пакистаном.

НАТО и ЕС будут проводить политику, направленную на ослабление традиционных и многоплановых связей России и КНР с центральноазиатской "пятеркой" в политическом, военно-стратегическом, торгово-экономическом и энергетическом измерениях.

На этом фоне Российская Федерация, вероятно, должна учитывать не только политико-экономическую, военную и иную деятельность самих государств Центральной Азии, но и практические акции всех трех упомянутых международных организаций, а также крупных стран мира в этом стратегически значимом регионе, и выделять под собственные мероприятия, планируемые там, адекватные денежные средства и высококвалифицированные кадры.

1 British Petroleum Statistical Review of World Energy in 2007 (Oil and Gas Production Charts); www.bp.com.

2 Bucharest NATO Summit Declaration. Issued by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council. Bucharest, April 3, 2008 (item 32).

3 Панфилова В. Туркмения расширяет сотрудничество с НАТО.//Независимая газета, 13 мая 2008.

4 Moss Trefor. Afghanistan "sucking oxygen" out of NATO.//Jane's Defence Weekly, April 23, 2008, volume 45, issue 17, p. 18.

5 Boucher Richard, Assistant Secretary of State for South and Central Asian Affairs. "Central Asia: an overview". Statement before the House Committee on Foreign Affairs, Washington, April 8, 2008, p. 1.

6 См. подробно: Сидорова Л. Государства Центральной Азии: проблемы совместного использования трансграничных водных ресурсов.//Центральная Азия и Кавказ, 2008, №1, с. 92-103.