На фоне все усложняющихся трактовок, объяснительных теорий, самих методов осмысления такого явления, как национализм, уже давно и далеко вышедшего за рамки традиционно рассматривавших его дисциплин и уверенно ворвавшегося в плоскость исследовательского интереса научных отраслей, изучающих международные процессы и отношения, «самоочевидные вещи» о нации и национализме в книге Джорджа Фроста Кеннана «Вокруг скалистого холма: личная и политическая философия»* (*Kennan G. Around the Cragged Hill: A Personal and Political Philosophy. N.Y.: W.W.Norton & Company, 1993. 272 р.)  выглядят, как старые открытки - радуют глаз и навевают воспоминания.

«Другой» Кеннан

Весьма спорная фигура в сфере практической внешней политики, Дж.Кеннан был необычайно хорош в отрыве от плоскости применения генерируемых им идей. К счастью, по завершении дипломатической карьеры он остался столь же плодотворен в облечении мыслей в тексты, с которыми, как и прежде - на службе, работал всегда самостоятельно, много и аккуратно1. В течение нескольких десятилетий любой труд из-под пера Кеннана - профессора Принстонского университета приковывал к себе всеобщее внимание, вызывал живой отклик аудитории. Двукратный обладатель премии Пулитцера вкупе с уважением и признанием коллег из академической среды, он оставался человеком, «к которому информированная публика, по меньшей мере, прислушивается, даже если не всегда следует его совету»2. Не обошел интерес читателей и критиков книгу - предмет нашего исследования*, (*К моменту выхода книги Кеннан уже 18 лет не преподавал в Принстонском университете.) но на этот раз потому, что «она показала, как… далек от многих своих почитателей» тот Кеннан, что был «провозглашен пророком», чьи идеи стали «правящей ортодоксией» в США3.

Никогда ранее теоретик «политики сдерживания» не заходил так далеко в ревизии собственных взглядов и, главное, в критическом анализе окружающей действительности. Именно это повлекло за собой единодушное выделение данной книги из общего ряда его работ. Этому обязано появление в одной из рецензий эпитета «радикал» и повсеместное присутствие в обзорах указания на преклонный возраст Кеннана, хотя, по признанию критиков, «в свои 88 лет он пишет как никогда остро и элегантно»4. Книга действительно представляет собой скорее «собрание критических наблюдений» автора, нежели изложение стройной философии, личной и политической, как это заявлено в названии. Однако в тексте также присутствуют оригинальные выводы по всем поднятым блокам актуальных вопросов.

Можно спорить или соглашаться с Дж.Кеннаном, принимать или отвергать его видение, усматривать явные элементы расизма или не найти никаких из них в его замечаниях5, сомневаться или, напротив, не допускать и мысли о не вполне адекватном восприятии действительности**, (**Большинство рецензий по выходу книги сделали акцент на отрицании Дж.Кеннаном «элементарных, каждодневных составляющих современного мира», автомобилей например.) но то, что выводы по всем 11 частям книги сделаны на базе глубокого анализа и многолетних размышлений, несомненно. Жаль, что и те немногие из критиков, кто благосклонно воспринял выход книги в свет, не пошли дальше объяснений, почему Кеннан высказался именно так по тому или иному вопросу, манкировав собственно идеи и предложения автора.

Национализм в истории и теории

Широкая эрудиция позволила Дж.Кеннану, наряду с прямолинейной экспрессией, максимально использовать иносказательную изобразительность и выразительность слов***. (***Глубокий скрытый смысл он заложил уже в названии, идейно позаимствованном из знаменитой третьей сатиры («О религии») английского поэта и богослова XVII в. Дж.Донна, творческим наследием вдохновившего целый ряд великих мастеров XX столетия. К слову, неугасающее внимание исследователей в области литературы к творчеству Донна дает возможность уточнения названия книги Кеннана и, соответственно, его перевода на русский язык. По мнению англоговорящих литературоведов, та возвышенность у Донна, где «пик истины высок неимоверно» и «придется покружить по склону, чтоб достичь вершины, - нет дороги в лоб!» (пер. Г.М.Кружкова), - это гора, не холм13. Следовательно, прямое заимствование в названии книги Кеннана корректнее будет перевести как «вокруг скалистой горы», а не «вокруг скалистого холма», хотя второй вариант благозвучнее и привычнее.)

 В особо интересующей нас четвертой части книги - о нации - Кеннан сразу очерчивает концептуальные рамки, предваряя главу эпиграфом с цитатой из известной работы Э.Кедури «Национализм»6. Этот труд примечателен для нас даже не столько тем, что, невзирая на весьма сдержанные оценки рецензентов по выходу его из печати7, он содержит самое цитируемое по сей день определение национализма8, где тот трактуется как «доктрина, придуманная в Европе в начале XIX века»9.

Ссылка на Кедури важна тем, что должна бы подчеркивать концептуальный выбор автора, сделанный не в пользу присутствовавшей и даже доминировавшей к моменту публикации книги Кеннана концепции национализма Э.Геллнера10, коллеги Кедури по Лондонской школе экономики и вместе с тем главного и последовательного критика его теорий11. Более того, самая известная и цитируемая в российской политической науке работа Э.Геллнера «Нации и национализм» виделась ее автором «как реакция на теорию Эли Кедури, в которой, как считал Геллнер, не было сколь-нибудь настоящего понимания реальности национализма в силу чрезмерно интеллектуального фокуса»12.

Однако было бы преувеличением приписать Дж.Кеннана к числу последователей Кедури. Думается, что Кеннан процитировал именно и только те его мысли, с которыми был полностью согласен и которые четко входили в интересующий его фокус: нации и национализм в международных отношениях и мировой политике: «Что несомненно, так это то, что [националистическая] доктрина делит человечество на отдельные и отличные друг от друга нации, заявляет, что такие нации должны создавать суверенные государства, утверждает, что члены нации добиваются свободы и удовлетворения потребностей, взращивая особую, присущую их собственной нации, идентичность, а также погружая их собственные индивидуальности в большее целое единой нации»14. В остальном, и особенно в части определения истоков национализма, с чем определенные сложности испытывал Э.Кедури15, Дж.Кеннан расходился, пожалуй, со всеми наиболее известными теориями, школами и последователями, отстаивавшими тезис о том, что «национализм и нации не являются перманентными характеристиками истории человечества»16.

Действительно, несмотря на различия, «большинство теорий национализма центрированы на допущении, что национализм является продуктом и неотъемлемой частью современности»17. Тогда как Кеннан, отвечая на поставленный перед собой вопрос: «Что есть нация?», без сомнения писал, что «нации существовали прежде, чем появилась такая вещь, как национальное государство, и прежде, чем люди стали мыслить в категориях национального применительно к сути политической организации и правительства»(р. 75). Данное утверждение роднит Кеннана с традицией понимания этничности и сопряженных с ней феноменов крайне непопулярного ныне примордиализма. Сюда прекрасно вписывается перечень критериев, по которым, независимо от того, как именно они сочетаются или присутствуют, «мы называем какое-то сообщество людей нацией»; среди таковых названы история, традиция, география, религия и язык, при абсолютном главенстве последнего (р. 75).

Рассуждая о появлении национального государства, Кеннан апеллирует ко времени Французской революции в связи с оформлением самой «идеи концентрации всей полноты власти в пределах нации» и «возникновением на мировой сцене национального государства как независимого и суверенного субъекта» (р. 76). Важной составляющей этой концепции Дж.Кеннан видел произведенное на базе свободного выбора качество нового суверенного организма - его связь с современной теорией самоуправления и демократии. «Таким образом, мы говорим о концепции национального государства, появление которого в качестве нормальной и превалирующей формы независимой политической организации примерно совпало с… установлением нашей собственной независимости» (р. 76).

С учетом данной трактовки сути и истории национального государства национализм определен в работе как «чувство принадлежности к такому организму» и более предметно - как комбинация проявления индивидуальной лояльности государству и, конечно, принятия гражданства частью персональной идентичности. Иными словами, феномен рассмотрен преимущественно сквозь призму сочетания идентичностей и проблему доминирующей лояльности.

Национализм - «болезнь демократических обществ»

Признавая значительную эмоциональную компоненту за анализируемым явлением, Кеннан предложил следующее деление. Первое - это «естественный и легитимный» национализм, который также может быть назван патриотизмом, «но только в лучшем смысле этого более позднего термина» (р. 77), в итоге упрощенного автором до «любви к своей стране», понимаемой строго в рамках англосаксонской традиции. Второе - это антипод национализму «легитимному». Дж.Кеннан выводит его как «патологическую форму - массовую эмоциональную экзальтацию, к которой оказываются высоко восприимчивыми миллионы людей, особенно в демократических обществах» (р. 78). Шовинизм видится ему подходящим альтернативным названием для второй формы национализма. И тогда Кеннан прибегает к интереснейшей аналогии и делает любопытные выводы. По его мнению, то же чувство беспомощности, что не дает индивидуальному романтику обрести уверенность в себе и вынуждает его опираться на внешнее отличие от других, чтобы суметь сформировать собственное эго, возникает при формировании его отношения к коллективу.

Через присущие коллективу черты (главным образом численность) он определяет и свою ценность. Эти вводные обуславливают вид его патриотизма. Он носит демонстрационный характер, часто сопровождаясь повышенной тягой к внешним проявлениям лояльности, а также склонностью к нетерпимости и милитаризму
(р. 79). В этой нездоровой форме национализма («реальной и ужасной болезни человеческого духа») Кеннан видел одну из двух основополагающих причин Первой мировой войны. Но что важно, он считал ошибочным утверждать, что этот болезнетворный национализм является неизбежным производным современного национального государства как института, и делал акцент на правильной интерпретации явления и его характеристик: именно болезнь национального общества, а не значимый сопутствующий фактор. Другое дело, что он усматривал и констатировал наличие связи между ними: к этой духовной болезни оказываются особо восприимчивыми члены современных национальных сообществ (р. 80).

Дж.Кеннан прослеживает историю поражения этой болезнью на примере Старого Света, фиксируя на основе своих наблюдений смещение ее фокуса и делая интересные и теперь уже подтвержденные временем прогнозы. Так, он находил утешительным тот факт, что охватившая 100 лет назад ряд наиболее мощных европейских государств и дошедшая до своих самых страшных и опасных форм (в Германии и Франции, в частности) болезнь в течение нескольких декад по окончании Второй мировой войны заметно пошла на убыль. И в этом Кеннан четко уловил новый тренд, отметив, что теперь на место крупных держав приходят небольшие младогосударства Восточной и Центральной Европы, а конкретно - обретшие свою национальную идентичность в XX веке или все еще находящиеся в процессе обретения таковой; именно они становятся наиболее уязвимыми и восприимчивыми к патологической форме национализма, которой ранее переболели их более развитые соседи. Но и у последних, более крупных, с богатой продолжительной историей, Дж.Кеннан находил опасные остатки нездорового национализма, несмотря на общее угасание националистических настроений.

Уязвимость западных обществ перед лицом болезни национального духа - это не причина к тотальному упразднению национальных государств уже в силу того, что эту форму политической организации элементарно нечем заменить. Но ее следует принимать в расчет, когда речь идет о будущем главенствующей формы организации применительно к международной жизни, особенно в свете оторванных от действительности теорий, как он их видел, полнейшего равенства и абсолютного суверенитета, на которых, собственно, до сих пор и зиждется концепция национального государства. Кеннан выразил надежду на снижение опасностей, сопряженных с этой конкретной формой политической ассоциации, по мере убывания гиперболизированных концептов национального превосходства и этих излишеств в коллективном самообожании (р. 81).

В рамках рассмотрения противопоставленных друг другу двух форм национализма Кеннан также заостряет внимание на двух видах человеческих реакций: индивидуальном и коллективном. Первый он относит к положительной, патриотической, ипостаси явления, а второй - наоборот, к болезнетворной, «шовинистической». Прослеживая эволюцию национализма сквозь призму коллективной реакции, Кеннан предлагает избирательный анализ знакомых ему по дипломатической работе кейсов - бывших СССР и СФРЮ, где в разное время он служил послом. На базе имеющегося опыта и теоретических заключений он приходит к следующему выводу: «Эмоциональная неустойчивость национальных обществ, особенно таких молодых и неопытных, как образующиеся сейчас из Советов и Югославии государства, может, если это не скорректировать, обернуться величайшей угрозой стабильности международной жизни в завершающие годы столетия» (р. 84).

ООН и проблема младогосударств

Подчеркивая широкий консенсус по проблеме острой необходимости признания за национальным фактором, более чем каким-либо иным, статуса упрочившихся основ для организации политической власти в отдельно взятых единицах на глобусе, Дж.Кеннан переходит к определению его роли и значения в глобальном масштабе. Центром внимания в срезе политической жизни всего международного сообщества становится Организация Объединенных Наций, поскольку самостоятельное членство в ней, по сути, являет собой практически единственную для новых государств «тропинку от зависимого положения к независимому вхождению в мировое сообщество» (р. 84-85). Впрочем, как уточняет автор, в формальном смысле членство в ООН не является абсолютно необходимым и обязательным для признания страны независимым государством. Его доводы базируются на примерах Швейцарии, обеих Корей и нескольких небольших политий, не названных в тексте.

Важность национального для центральной организации в мировой политике и международных отношениях заложено в самом ее названии - Организация Объединенных Наций (выделено Дж.Кеннаном), что определяет имманентность ее существования как организма, созданного исключительно на базе концепта национальных государств. Путь в мировую политику на независимых началах только через членство в ООН влечет за собой революционные изменения в структуре международного сообщества. Предшественник в лице Лиги Наций, по мнению Кеннана, давал в этом плане больший простор для маневра, предлагая своего рода промежуточную опцию посредством системы мандатов. Новый же тренд, особенно ярко проявившийся в последние годы, привел к тому, что «сегодняшнее мировое сообщество, можно сказать, состоит исключительно из номинально независимых государств, членов Организации Объединенных Наций» (р. 85).

Развитие в данном ключе стимулировало появление чрезмерного количества стран, обладающих статусом независимых игроков на мировой арене и признаваемых в таковом качестве международным сообществом. После создания Лиги Наций в ней было 29 стран-членов, в учрежденной ООН - изначально 51. К 1993 году Организация насчитывала уже 162 члена, и процесс количественного разрастания отнюдь не был завершен: полным ходом шла дезинтеграция на пространствах бывшего СССР и Югославии, а кроме того, не были купированы такого же рода центробежные тенденции во вполне благополучных политиях Старого и Нового Света, таких как Канада, Испания, Швеция и т. д. Кеннан совершенно очевидно расценивал негативно продолжающуюся фрагментацию самого международного сообщества и его институционального воплощения - Организации Объединенных Наций и затруднялся не только определить, когда и где закончится этот процесс, но и закончится ли он вообще.

Кеннан считал в корне неверным и оторванным от действительности упомянутый ранее теоретический посыл о тотальном равенстве и абсолютном суверенитете. Текущие процессы фрагментации он связывал с ошибочным стремлением реализации этих теорий в плоскости практической мировой политики. Сфера международных отношений сегодня, по его мнению, испытывает перегрузки и сложности адаптации именно в связи с ошибкой в концепте признания независимости государств, когда таковое в обязательном порядке должно сопровождаться членством в ООН. При этом первое иллюстрирует как раз тезис о полном суверенитете, а второе - о полнейшем равенстве (р. 81, 86). Не уходя глубоко в детали и ограничившись лишь замечанием о блистательном характере анализа, предложенного Кеннаном в доказательство своей правоты, отметим его принципиальное несогласие вплоть до полного отрицания с обоими господствующими ныне концептами в сфере международной политики.

Если бы эти искусственные нововведения были единственными превалирующими аномалиями, касающимися вопросов композиции и порядка в мировом сообществе, то все можно было бы оставить как есть, но ситуация усугубляется наличием и активностью процессов противоположного дезинтеграционным свойства (р. 90). Ярчайшим примером в глазах Кеннана выглядит Европейское сообщество. Укрупнение игроков и делегирование наднациональным образованиям части суверенных полномочий не менее пагубно сказываются на установленном миропорядке, чем тенденции обратного характера. Кроме того, в суждениях присутствует нескрываемое опасение центростремительных сил, которые могут появиться в подражание западноевропейскому соседу на пространстве бывших СССР и Югославии. Дж.Кеннан уже тогда совершенно осознанно и четко ставил проблему регионального лидерства, а также максимально подробно осветил «бич» нашего времени - неразрешенную поныне дилемму национальных меньшинств в составе младогосударств, которые совсем недавно имели идентичный статус в рамках более крупных и состоятельных политий, подчеркнув, что эти вопросы практически не подлежат решению в формате сегодняшней структуры международного сообщества (р. 91).

К числу несомненных прогностических удач также следует отнести убежденность в неизбежности вынесения внутренних проблем суверенных государств на международный уровень, причем в темпе стремительного нарастания. Кризис международного общения и взаимодействия, по Кеннану, во многом, если не полностью, объяснялся вынужденной необходимостью функционирования прежних концептов и методов мировой политики в условиях строгого доминирования выхолащивающих их суть и купирующих возможности теоретических построений на базе дефиниций «суверенность» и «равенство». Плоскость, где национальные интересы и структуры пересекаются с международными, ожидает эпоха большой неразберихи и нестабильности. Рано или поздно эта неосознаваемая пока тема предстанет во всем своем объеме, а он огромен, поэтому необходимость новых подходов и новых институтов в сфере международного сотрудничества должна быть реализована в ближайшие сроки.

Решение «национального вопроса» в мировой политике

В своей излюбленной манере Кеннан не ограничивается критикой, но выходит с конкретными предложениями. Первое, что он предлагает принять к сведению: с данной проблемой в силу ее природы эффективнее работать в региональном, а не глобальном контексте. «Если и есть проблема, - говорит он, - в отношении которой должна работать формула «никакого единообразия, общих категорий и огульных мер, каждая ситуация рассматривается в индивидуальном порядке», то это именно наш случай» (р. 92).

Второе: там, где решение проблемы лежит в плоскости создания новой региональной организации (а Кеннан считал, что это случится в большинстве обстоятельств), она, по принципиальным соображениям, не должна находиться в центре конкретной территории и желательно также не размещать ее в столице какой-либо крупной державы, дабы избежать даже намека на доминирование более мощного игрока (по примеру Брюсселя в Европе). Не складывается ощущения, чтобы Кеннан был абсолютно уверен в работоспособности предлагаемой модели, но он точно верил в такие важные возможности группирования по региональному принципу, как гарантированное вытеснение насилия в качестве явления внутри конкретного региона. Это особенно актуально в контексте разрешения конфликтов, когда вместо внешнего вмешательства может и должно, по возможности, применяться урегулирование на региональном уровне, поскольку «соседи, как правило, имеют лучшее понимание происходящего, нежели люди, находящиеся далеко» (р. 93).

Главной и наиболее трудной задачей из числа функций региональных ассоциаций Кеннан, конечно же, видел устранение путем замещения порочной системы необходимого выбора для малых политических организмов между продолжением существования в виде сообщества подчиненного меньшинства в политическом формате большей единицы и оторванным от реалий и почти бессмысленным статусом равного и суверенного члена глобального сообщества стран в составе ООН. Вполне вероятно, что членство небольшого этнического сообщества в региональной ассоциации предложит ему много больше опций и возможностей во взаимодействии с остальной частью мирового сообщества, сделает его голос более весомым в международных делах, нежели под силу (в том виде, как сейчас) обеспечить индивидуальному членству в ООН. Приложение усилий в этом направлении Кеннан считал весьма перспективным, поскольку обе формы участия в международной жизни не являются взаимоисключающими и могут сосуществовать друг с другом. В свою очередь, это позволяет безболезненно, то есть без действий, которые могут быть расценены как унизительные, и с сохранением всех внешних атрибутов и престижа независимости малых единиц провести такое упорядочивание.

Наряду с заботой об эмоциональной составляющей процесса реструктуризации для малых игроков стоит отметить таковую у Кеннана в отношении крупных держав, особенно с учетом последовавшего буквально «культа меньшинств» в мировой политике. Увязывая и эту тему с несостоятельностью ООН в ее нынешнем виде, он заостряет внимание на том, что внезапный обрыв связей, прекращение полномочий и элементарная утрата территорий в ходе вычленения из единого ранее политического организма новых политий не проходит безболезненно и для государств, из состава которых они выходят. Здесь тоже имеет место значительный аспект, описываемый в категориях «унижения», «оскорбления» и т. п. Таким образом, региональная ассоциация как некий промежуточный, а может быть транзитный, вариант решает дополнительные задачи психоэмоционального характера для всех сторон - участниц дезинтеграционного процесса (р. 96).

Та же форма политической организации международного сообщества призвана решить вопрос этнолингвистических меньшинств в составе государств. Впрочем, Кеннан не стал углубляться в этот гордиев узел современной международной политики, ограничившись утверждением, что существующий мировой порядок работает на постоянное увеличение напряжения в данной сфере. «Ответ лежит, конечно, в создании спектра возможных политических структур, превосходящих по статусу национальное государство, но не достигающих статуса всеобщих, но относительно бесполезных структур. И где, как не в принципе региональности, может быть найден такой промежуточный спектр?» - задается вопросом Кеннан, завершая повествование о нации и национализме в мировой политике и международных отношениях (р. 96).

Невзирая на постоянное «лобби» идеи региональной интеграции, предстающей в исполнении Кеннана ответом почти на все вызовы современности, трудно удержаться от комментария о безоговорочной остроте и широте его политического видения. Он уловил и детально прорисовал не только злободневные, но и не осознанные еще до конца сегодня проблемы международного взаимодействия. Определил направление и дальнейший ход развития мировых процессов, сопряженных с этничностью, дав не только верный прогноз в адрес востребованности и состоятельности действующих международных структур, но и блестящий анализ будущих кризисов и политических тупиков при попытке опоры на них в деле урегулирования актуальных международных проблем.

 

1Райкова В.А. Московское посольство Дж.Кеннана (май-сентябрь 1952 г.) // Актуальные проблемы международных отношений и дипломатии (вторая половина XX - начало XXI в.): материалы междунар. науч.-практ. конф., Витебск, 25-26 апреля 2013 г. Витебск: ВГУ имени П.М.Машерова, 2013. С. 51-54.

 2Schlesinger A. The Radical // The New York Review of Books. 1993. February 11 // http://www.nybooks.com/articles/archives/1993/feb/11/the-radical/ (дата обращения: 22.05.2014).

 3Hankering after a few wise men: «Around the Cragged Hill» - George F. Kennan: W.W.Norton, 16.50 pounds: Godfrey Hodgson on the personal and political testament of an American prophet // The Independent. 1993. April 17.

 4Schlesinger A. Op. cit.

 5Hankering after a few wise men...

 6Kedourie E. Nationalism. London: Hutchinson, 1960 (revised in 1993).

 7Hunter G. Review of Nationalism by Elie Kedourie. London, Hutchinson, 1960. 144 p. 21s // Race & Class. 1960. Vol. 2. №1. P. 76.

 8Joffe A.H. Zion as Proxy? Three Jewish Scholars of Nationalism on Zionism and Israel. Jerusalem: The Leonard Davis Institute for International Relations, The Hebrew University of Jerusalem, 2007. P. 9.

9Kedourie E. Nationalism. 4th ed. Oxford: Blackwell, 1993. P. 1.

10Gellner E. Nations and Nationalism. Ithaca: Cornell University Press, 1983.

11Gellner E. Thought and Change. London: Weidenfeld and Nicholson, 1964; Gellner E. Review of Nationalism in Asia and Africa, by E.Kedourie// British Journal of Sociology. 1972. №23. P. 120-123.

12Zuelow E.G.E. The Nationalism Project. A website devoted to the study of ethnicity and nationalism in global perspective. 2010 // http://nationalismproject.org/ (дата обращения: 02.07.2014).

13Roberts J.R. John Donne: an annotated bibliography of modern criticism, 1979-1995. Pittsburgh, Pennsylvania: Duquesne University Press, 2004. P. 40, 173.

14Kedourie E. Nationalism. London: Hutchinson, 1960. P. 71-72.

15Conversi D. Modernism and nationalism // Journal of Political Ideologies. 2012. №17 (1). P. 16.

16O’Leary B. On the Nature of Nationalism: A Critical Appraisal of Ernest Gellner’s Writtings on Nationalism // British Journal of Political Science. 1997. №27 (2). P. 221.

17Conversi D. Op. cit. P. 14.